Память времени

      Прежде чем Энни успела среагировать и атаковать, женщина всего за секунду оказалась перед ней и схватила за её руку. Она успела осознать последующие события: раздался тихий хлопок трансгрессии, и в следующий момент ей показалось, как лёгкие и желудок словно сжало стальными тисками. Во время перемещения Энни зажмурилась, её глаза оставались закрытыми, даже после того, как под ногами оказалась твёрдая почва. Она пыталась отдышаться и открыть глаза, но липкий сковывающий страх не давал распахнуть веки. Такое опасение за собственную жизнь слизеринка ощутила впервые; поддавшись понятию, что встретиться лицом к лицу с лордом Волдемортом — это и есть самое худшее событие в её жизни, но только сейчас поняла: страх здесь и сейчас был куда сильнее.       Энни почувствовала, как от волнения или же от недавней трансгрессии у неё снова скрутило желудок. Пытаясь ухватиться за какую-нибудь точку опоры, её рука наткнулась на шершавую твёрдую поверхность дерева. Энни опешила. Дерево? Она глубоко вдыхала и выдыхала, стараясь прогнать подступившую тошноту. Распахнув глаза, встав ровно и смотря перед собой, сжав пальцами палочку и приготовившись к защите, Энни на пару секунд растерялась, когда заметила, что рыжеволосая переместила её не в какой-нибудь дом, а в…       — Зачем вы трансгрессировали нас в лес? — её голос был неровный, слегка сбивающийся от волнения, а сам вопрос –глупейший.       Холодок пробежался по спине Энни, когда ведьма двинула рукой. Но та лишь положила палочку в карман чёрной мантии.       Рыжеволосая молчала и решив, что сейчас лучший способ успокоиться — это разглядеть местность для поиска укрытий или путей отхода, она принялась почти детально рассматривать хвойный густой в своей растительности лес. Мрачно, но красиво, сыро и… волшебно — это были самые подходящие описания, которые Энни могла бы подобрать этому месту. Холодный ноябрьский ветер кружил мелкие снежинки, что едва ли доходили до земли, оставаясь на густых кронах хвойных деревьев. Выдохнув облачко пара и, наконец, чуть успокоившись и настраиваясь на предстоящий разговор (или сражение?), Энни, вдоволь налюбовавшись местной флорой, вернула своё внимание к одной рыжеволосой ведьме.       — Может, всё-таки стоит просветить меня? — настороженно произнесла слизеринка и, выдержав паузу, дополнила: — С какой целью вы привели меня сюда?       — Я же сказала тебе, девочка, что это всего-навсего обычный разговор, — в тоне женщины начали проскальзывать едва заметные нотки раздражения, но голос оставался наполнен фальшивой невинностью. — Угомонись и выслушай меня, — уже более резко и серьёзно добавила она.       — Вся во внимании, — спокойно, проглатывая подкатывающую панику, ответила Энни. — Вы ждёте от меня добровольной сдачи в плен вашей хозяйке?       Всего на секунду на лице ведьмы промелькнула странная тень. Она чуть скривилась, а затем тихо рассмеялась, выпуская изо рта облачко пара.       — Ты забавная, — женщина кивнула, словно убеждаясь в каких-то своих мыслях. — Меня зовут Метида Метаксас, — Энни приподняла брови, но осталась невозмутимой, когда рыжеволосая склонилась в шутливом поклоне. — Приятно познакомиться. Заранее прошу прощения за мой акцент.       — Вы гречанка?       — Да, верно, — на губах женщины промелькнул намёк на улыбку.       — Как я понимаю, мне называться не нужно? — сделав паузу, она вздохнула и покачала головой. — Прошу прощения, но до меня всё равно не доходит смысл вашего поступка. Сначала вы нападаете на меня, а при следующей встрече перемещаете непонятно куда и твердите, что хотите поговорить, — Энни старалась держать тон голоса максимально вежливо, чтобы не спровоцировать женщину на агрессию.       — Каюсь, но тогда всё было по-другому, — Метида махнула ладонью, будто не заостряла внимания на том, что их прошлая встреча была полна разногласий. — Но… я бы не прочь узнать твоё настоящее имя, дорогая. О том, что ты путешественница во времени, мне известно. Можешь даже не пытаться это скрыть или солгать.       — О-откуда? — Энни на пару мгновений обомлела, но почти мгновенно пришла в себя, продолжая говорить со всей вежливость, на которую была способна. — Конечно, ваша Госпожа, должно быть, не скрывает своих намерений от своих приспешников. Но вот беда: я вам не верю. Моё имя вам всё равно ничего не даст, но раз вы назвались мне, то я поступлю по вашему примеру. Энни Уэйнрайт.       Когда она произнесла свою настоящую фамилию, то заметила, как голубые глаза собеседницы чуть блеснули от промелькнувшего в них интереса.       — Твоё право, — она чуть прищурилась из-за порыва холодного ветра, растрепавшего её огненные волосы. — Но в твоих же интересах мне сейчас поверить. Ты и представить себе не можешь, во что ты ввязалась, когда совершила ритуал, надела медальон, тем самым посодействовав его пробуждению.       — Поясните, — вырвалось у Энни от нетерпения. — Что всё это значит? Вы говорите загадками, которые мне не совсем ясны.       — Ритуал был хитросплетённой, хорошо проработанной ловушкой. Тебя не смутило то, что ты попала совсем не в то время, которое указала в книге с заклинанием?       И Энни не могла не согласиться с ней. Собственный провал она расценила как неправильный и плохо отработанный ритуал с совершёнными ошибками в прочтении заклинания. Но она и подумать не могла, что всё это — ловушка. Но это означало, что…       — Маргарет… — прошептала Энни, чувствуя, как собственное сердце ускорило ритм, а пальцы непроизвольно сжимались вокруг палочки, холодея. — Но почему? Зачем ей медальон, если он и так был в книге? — её сознание разрывалось от нескончаемого потока вопросов, разгадку к которым найти было практически невозможно.       — Должен был сработать триггер для его пробуждения. Прыжок во времени подействовал, как нельзя лучше, дорогая, — хотя Метида и не выказывала враждебности, но на её губах играла какая-то зловещая усмешка, которая заставила Энни слегка поёжится. — Ловушка захлопнулась, и у нас в распоряжении было целых три года, чтобы найти тебя.       Она забыла и про осторожность, и про место, где они находились в данный момент, — всё её нутро съедало любопытство. Энни даже не обратила внимания, на то, что женщина подошла к ней и облокотилась спиной о дерево рядом, слушая и отвечая на её вопросы почти с весельем. Всё так сумбурно и быстро развивалось, что она едва ли эмоционально поспевала за ходом беседы.       — Откуда у Маргарет была уверенность, что хоть кто-то когда-нибудь воспользуется ритуалом?       — О, это могла быть не только ты. Это могло произойти с кем угодно: твои родители, ты сама, твои потомки. Это не так важно. Главное — заклинание было «настроено» на определённый отрезок времени, а там оставалось лишь найти тебя и привести куда нужно. Ваш род всегда относился к книгам с некой педантичностью, и было попросту незачем переживать за сохранность артефакта.       Слизеринка перевела на Метиду сосредоточенный задумчивый взгляд, а потом кивнула.       — Хорошо, вы меня нашли и поймали, — осторожно начала Энни, которая всё равно никак не могла взять в толк одну вещь. — Но почему сейчас вы стоите передо мной и разглагольствуете о удачно захлопнутой ловушке? Мы, как я вижу, не торопимся отправиться «куда нужно».       — Я не обязана отчитываться перед тобой, девочка, — с резкостью парировала Метида, отчего Энни непроизвольно сделала шаг назад. — Я не собираюсь посвящать тебя в секреты Маргарет, как и в причину, по которой ей нужен медальон. Тебе стоит знать лишь одно: спрячься так далеко, насколько вообще возможно. Сиди там и не высовывайся, пока не отправишься обратно в своё время. Уяснила?       Энни поначалу опешила от угрожающего тона ведьмы и от одного вида Метиды, на лице которой, как и в голосе, проскальзывала горечь, глубокая преданность своей хозяйке, готовность защищать её интересы — всё это так противоречило произнесённым словам. Она с ярко-выраженным сомнением уставилась на женщину, пытаясь заглянуть за это непроницаемое и не выдававшее никаких лишних эмоций лицо.       — Твоя задача максимально проста: спрятаться и унести медальон обратно в своё время. За моими словами и поступками стоит один определённый мотив, который может быть тебе не ясен, но послушай совета: медальон — это мощный артефакт, и попади он в руки Маргарет, исход дальнейшей судьбы мира будет что ни на есть трагичным, — под конец своих слов Метида поморщилась, будто её сознание и душа разрывались на части от противоречивых чувств. — Я искренне забочусь о ней и… не хочу, чтобы эта вещь попала ей в руки.       Энни спрятала ладони в карманы мантии, пытаясь немного согреться.       — Что такого может произойти, если Маргарет всё-таки получит медальон? Вы ведь рассматриваете такой вариант? — выдохнула слизеринка, продолжая чувствовать себя не в своей тарелке из-за мрачного безмолвия, возникшего после того, как женщина смокла.       Она прекрасно видела, что за словами рыжеволосой стоит ещё что-то, но та была настолько скрытной и таинственной, что вытащить из неё нужную информации не представлялось возможным, даже если её подвергнут пыткам. Но та искренность, с которой женщина говорила, заставило Энни прислушаться к ней и поверить, что зла на данный момент ей не желают. Почти. Подыграть, слушать с вниманием и делать вид, что веришь ей.       Метида выдержала ещё минутную паузу, прежде чем снова начала говорить. Её лицо заметно потускнело, привычный нахальный блеск в глаза исчез, а черты лица слегка заострились, делая женщину похожей на бледную тень самой себя. Отчаяние?       — Просто послушай моего совета, Энни, — в который раз повторила Метида. — Всё это изначально было хитрым, проработанным годами планом для… — она вздохнула и прикрыла глаза, подставляя бледное лицо под падающий снег. — Нас всех обманули и держат на привязи, заставляют, как ищеек, рыскать и ловить возможность поймать тебя, где бы ты ни была.       Энни на секунду поморщилась от звука собственного имени, также чувствуя, как в груди нарастает раздражение от ситуации, в которой её держат за недоразвитую соплячку, которую можно накормить загадками и она сразу поверит во всё сказанное.       — Хорошо, — согласно кивнула Энни и для видимости расслабилась. — До конца июня я могу спрятаться в Хогвартсе. Вы ведь туда не сможете проникнуть?       — А тебя не смутило, что сынок Маргарет начал ошиваться около тебя, после чего и состоялось первое нападение? — Метида скривила губы в насмешливой улыбке, явно забавляясь над ней. — К слову, мальчишка отлично справляется.       Энни снова поморщилась, но уже от осознания: её домыслы касательно Альдина были правдивы, и его дружба с ней была не так чиста, как могло показаться на первый взгляд. Но кто сказал, что и она не была осторожна с юношей? Своих секретов Энни ему не раскрывала, а на добрые взгляды не велась. Она давно уяснила одну простую истину: никому нельзя доверять.       — Я подозревала, — тихо прошептала Энни, чувствуя, как на душе всё равно остаётся липкий и неприятный осадок, который обычными словами не собьёшь. — Поэтому беседы наши не наполнены глубинным смыслом.       — После окончания школы я могу помочь тебе спрятаться, — милостиво и с какой-то фальшивой нежностью произнесла Метида. — Не думай, что я помогаю тебе по доброте душевной. Нет. Я волнуюсь лишь за сохранность артефакта и преследую свои мотивы, знать о которых тебе не обязательно, но… сделаю всё возможное, чтобы медальон в руки Маргарет не попал. Это опасно не только для неё самой, но и для всего магического мира в целом, — женщина выдержала короткую паузу, прежде чем вытащила что-то из кармана мантии. — Держи. Это для связи.       Энни, задумавшись, не сразу заметила, как Метида протянула ей какой-то листок бумаги. Она машинально подняла руку, пальцами забрала и развернула шершавый пергамент, находя там чей-то домашний адрес.       — Что это? — её голос был слегка приглушен, словно Энни боялась нарушить ту вполне мирную атмосферу, которая воцарилась между до недавнего времени врагами.       — Мой домашний адрес, — внесла пояснение она. — Пиши, если заметишь что-то. Можешь прийти в любой момент, если почувствуешь, что бежать тебе некуда, и мы что-нибудь придумаем.       — Поняла, — коротко сказала Энни и положила пергамент в карман мантии.       — Я буду писать тебе о ситуации в целом. После прочтения, письма ты сжигаешь. Поняла?       — Я вполне взрослый человек, а не ничего не понимающий ребёнок, мадам Метаксас, — Энни посмотрела на женщину почти с вызовом во взгляде. — Ваши инструкции мне предельно ясны и понятны: голову дальше школы не высовываю, письма сжигаю, медальон охраняю.       Метида тихо и вполне искренне рассмеялась, забавляясь реакцией Энни, отчего брюнетка раздражённо выдохнула и поджала губы.       — Ты всего лишь оказалась жертвой обстоятельств, Энни. Ненависти я к тебе не испытываю, но в моих силах твою жизнь прекратить, — не смотря на угрожающие слова, голос женщины смягчился, а взгляд был устремлён куда-то сквозь неё. — Но тогда Маргарет узнает о том, что медальон снова находится в спящем состоянии, и у неё возникнет куда больше вопросов. Поэтому три года бегства — не самая большая цена за спасение собственной жизни, правда?       — Вы о ней заботитесь так, словно она для вас близкий человек, — сказала Энни, не раздумывая, не успев прикусить язык, чтобы смолчать.       — Можно и так сказать, — согласно кивнула Метида, чуть сощурившись. — Я всего лишь не хочу, чтобы она погубила себя. Для тебя медальон более чем безопасен в применении, потому что ты бескорыстная, невинная и открытая душа, а вот для неё…       Энни приподняла брови от такой характеристики, но не стала перебивать увлёкшуюся в своём пояснении женщину, а продолжила молча слушать её.       — Тебе всё станет ясно чуть позже, а будет лучше, если ты вообще никогда не столкнёшься с силами настолько неравными, — голос Метиды приобрёл мрачные нотки, но говорила она спокойно и даже почти безэмоционально-ровно и вполне серьёзно.       Слизеринка кивнула, выражая молчаливое согласие. Внезапно на задворках сознания заиграла мысль: «я что-то забыла». Решив, что времени вспомнить и спросить Метиду об этом будет предостаточно, Энни сообразила о завершении их разговора. В Лютном переулке остался Реддл, у которого вопросов после её возвращения целой и невредимой останется достаточно много, и был необходим промежуток времени, чтобы подумать над поисками правдивых ответов.       — Мне пора возвращаться. Я вас поняла и не собираюсь отмахиваться от ваших советов, мадам Метаксас, — вполне искренне ответила Энни, чуть улыбнувшись.       Женщина молча кивнула.       — Остерегайся ищеек, — короткий, последний совет.       Энни отвернулась от неё, и за её спиной раздался тихий хлопок трансгрессии. И она осталась одна в мрачном хвойном лесу. Прямо сейчас, наедине, слизеринка решила получить ответы от того, кто мог внести хоть какую-то ясность в сложившуюся ситуация.       «Линнет, ты здесь?»       Но ни позвать, ни достучаться мысленно до духа в медальоне у неё не получилось, словно та намеренно игнорировала зов. Энни выдохнула и, устав стоять, присела на коротенький пенек, находившийся возле её ног.       Медленно до неё начало доходить: анализ произошедших событий был сделан ею неверно, и её поступки сейчас могли привести к ещё большей катастрофе. Любой неправильно сделанный шаг может стать последним. Каждое её действие, каждое слово теперь должно быть выверено и обдуманно со скрупулёзной точностью. Обманывать себя, что в Хогвартсе безопасно, Энни не будет. В конце концов, медальоном заинтересована не только Маргарет.       Кстати о нём. Ей было необходимо придумать вескую причину собственного благополучного состояния. Реддл ни за что не поверит, если Энни скажет, что сумела сбежать от сильного противника целой и невредимой. Но также оставались открытыми пара вопросов: почему он бездействовал, когда Метида атаковала её? Какие мотивы преследовал, позволив схватить ценный источник информации?       Порыв ветра сбил с неё капюшон и колыхнул края мантии. Уйдя в размышления, она не заметила этого, игнорируя щекочущие шею и лицо волосы. Чуть наклонившись вперёд, Энни подобрала лежащие около ног пару шишек и положила их в карман. Можно было солгать ему, что выбралась она из передряги не совсем удачно, но была в состоянии залечить собственные раны. Энни понимала, что злиться на такого человека, как он, более чем бесполезно, и необдуманные действия могут привести к последствиям. Но никак не отреагировать на его бездействие в тот момент тоже было нельзя.       Энни почти каждый раз была неосторожна в своих словах и мыслях, чем могла вызвать у Реддла сомнения, домыслы и ненужные выводы, к которым он способен прийти самостоятельно. Тихо пошуршав подошвой ботинок об опавшие на землю потускневшие еловые иголки, она встала и решила пойти по тропинке вперёд, чтобы выйти на опушку и уже оттуда трансгрессировать. День был в самом разгаре, а Энни уже успела устать от эмоционального накала: сначала переживания в Лютном, потом беседа с Метидой, а ещё волнение от предстоящего разговора с придирчивым к словам старостой.       Мысли метались в голове, отчего сообразить наиболее правдивое объяснение было очень трудно. Хруст сухих веток, доносившийся из-под её ног, шум ветра и свежий хвойный запах умиротворяли, но не дарили ей полный покой и необходимое хладнокровие. Из-за холодной температуры уже давно замёрзли ноги, и Энни шла как можно аккуратнее, стараясь не поскользнуться на грязи и подмороженном мхе, чтобы не шлёпнуться на землю спиной.       Сколько ответов дала ей Метида, столько загадок оставила после себя. Две похожие друг на друга стороны охотились на медальон. Обе имели веские причины для поиска артефакта. Если Реддл ничего не знал про него и имел в своём распоряжении лишь частицу силы — тот случай с боггартом и описание, — то Маргарет вполне себе могла обладать представлением, на что он способен, раз так рьяно хотела получить желаемое. Весь этот ритуал был ловушкой, а значит, частично Энни могла снять с плеч вину за произошедшее. Не она, так кто-нибудь другой в будущем воспользовался бы этой книгой.       Понять и объяснить причину поведения Метиды было просто: как бы она не скрывала, но ею двигала забота о человеке, который был ей дорог. Предательство можно искупить лучшими и добрыми намерениями, даже если для этого придётся лгать этому человеку. Сама мысль, что в этом времени у неё появился, пусть и сомнительный, преследующий свои цели союзник в лице сильной ведьмы, оставила тёплый осадок на её душе.       Пусть их беседа была странной, быстрой, но точно не лишённой смысла. Энни ещё сможет узнать от неё намного больше. Пергамент с написанным на нём домашним адресом только укрепил эту мысль. Осторожная надежда на спасение медленно проникала в её сердце, но сдерживалась здравым смыслом и собственным неверием.       Энни не стала говорить про то, что за медальоном охотится не только Маргарет, но и ещё одно будущее зло магического мира, потому что побоялась словить смертельное проклятье прямо на месте. И локация, к слову, для захоронения была самая подходящая. Если ситуация с Реддлом выйдет из-под контроля, то разбираться с этим предстоит ей самой, не втягивая в это другую сторону. Либо же…       Вдруг чуть поодаль раздался едва слышимый хлопок трансгрессии. Энни быстро вынырнула из своих размышлений, остановилась и навострила уши, на ходу вытаскивая палочку. Метида говорила об ищейках, так почему бы им не объявиться и сейчас? Мерлин, нужно было сразу трансгрессировать к Хогвартсу, а не сидеть тут и размышлять. Поддавшись этой мысли, она приготовилась для перемещения, но вдруг приметила тень около дерева, что росло всего в паре метров от неё.       — Редукто!       Выпустив заклинание в дерево, развернувшись и сорвавшись на бег, Энни едва ли следовала собственному совету об аккуратности передвижения по скользкой тропинке и неслась вперёд, подгоняемая чувством страха и закипающим в крови адреналином. Не оглядываясь, она нутром чувствовала, как за ней гонятся, отодвигая мысль, что это всего лишь её богатое воображение, в сторону. Дыхание сбивалось, а онемевшие ступни ног отдавали тупой болью от каждого движения.       Быстрее. Быстрее! Не оглядывайся. Оторвись от погони и трансгрессируй. Всего в паре сантиметров от плеча, едва задев пышную копну волос, пролетела яркая вспышка заклинания, и Энни, удивляясь собственной прыткости и скорости, побежала ещё быстрее, углубляясь всё дальше в лес, пытаясь затеряться в близко растущих деревьях, чтобы найти удачный момент для перемещения.       Адреналин бурлил в крови Энни, не давал остановиться и попытаться дать отпор. Беги. Беги. Беги. Линнет, к её разочарованию, на все мысленные просьбы не отзывалась. Ноги уже некоторое время переплетались между собой от усталости, а дыхание сбилось, и теперь из горла Энни вырывались сиплые и хриплые звуки, потому что горло разрывало от боли. Встречный морозный ветер хлестал по лицу, отчего её щеки и шея начали гореть и покалывать.       Всего на мгновение оглянувшись назад, она подняла руку и шмальнула Бомбардой по тропинке и близрастущему дереву, едва не оглохнув от взрыва, который эхом пронёсся по местности. Энни резко затормозила, чтобы проверить результат атаки. Тяжело дыша, она метала взгляд из стороны в сторону, выискивая преследователя, но так никого и не обнаружила, отчего ещё больше запаниковала и развернулась, продолжая бег, но уже не так активно и стремительно из-за накатившей усталости.       Боковым зрением Энни заметила, как в её сторону летит новая вспышка заклинания, и метнулась в сторону, но зацепилась лодыжкой за корень растущего вблизи дерева. Она успела махнуть руками, чтобы попытаться восстановить равновесие, что-то пискнуть и в следующих момент, больно ударившись плечом, неуклюже рухнула на землю. Мягкая почва, пусть и слабо, но смягчила падение, и Энни с выдохом перевернулась на другой бок, пытаясь встать.       Совсем рядом раздались тихие шаги. Она одним движением смахнула волосы, закрывающие обзор, с раскрасневшегося лица и резко встала, словно почувствовала толчок в спину от оставшегося адреналина в крови. Она выставила руку с зажатой меж пальцев палочкой вперёд, еще не видя противника, скрывающегося в густых зарослях кустов. Дыхание Энни всё ещё срывалось, а лёгкие жгло от пробежки и холодного воздуха. Завидев высокую тёмную фигуру в паре метров от себя, она взмахнула палочкой и чётко произнесла:       — Экспульсо!       Синяя вспышка сорвалась с кончика волшебной палочки и устремилась в противника, но была без труда отбита в сторону, и через мгновение раздался новый взрыв.       — Уоллес, ты совсем сдурела или при падении голову повредила? — сквозь гул в ушах до Энни донёсся знакомый, понизившийся почти до яростного шипения голос.       Она на секунду зависла в оцепенении, но палочку не опустила даже тогда, когда сквозь заросли под лучами света она увидела идущего к ней злющего, как мантикора, Реддла. Поджав губы в боевой сосредоточенности, Энни напрягла зрение и старалась не упустить из вида каждое его движение. Метида может перевоплощаться в других людей, полностью копируя внешность. Так почему бы и другим ищейкам не иметь такую способность?       — Что меня ждало в тайном коридоре? — тихо задала первый пришедший на ум вопрос Энни, надеясь, что он услышит её, и, находясь в выжидающем напряжении, принялась ждать ответ.       Реддл остановился в паре метров от неё. Она смогла разглядеть, как он смахнул с плеча паутину, а его лицо приобрело обманчиво-спокойное выражение. Юноша чуть сузил взгляд, а уголок его губы дрогнули в усмешке.       — Боггарт, Уоллес.       Энни прикрыла глаза и шумно выдохнула, опуская палочку, испытывая странного рода облегчение. Только сейчас она почувствовала, как плечо странно потеплело, но решила не заострять на этом внимания.       — Ты мог бы и окликнуть меня, чтобы я не носилась по лесу от невидимого противника, — её голос сбивался на шёпот из-за ещё не восстановившегося дыхания. — Но ведь так веселее, да? — Энни с трудом удалось скрыть в голосе обиду, включая в него нотку язвительности, отлично понимая, что Реддл не опустился бы до окликов, а предпочёл шмальнуть в неё заклинанием, чтобы остановить её.       Реддл ничего не ответил и подошёл ближе, явно осматривая слизеринку своими темными глазами, одновременно с чуть нахмуренным и отстранённым видом. Энни почувствовала, как по взмокшей от бега спине пробежал холодок. Анализировал, сканировал её взъерошенный вид. Зачем? Реддл, наконец, остановил свой взгляд.       — Что с плечом? — как ни в чём не бывало, поинтересовался он, а она в непонятках моргнула и перевела взгляд в сторону, пытаясь рассмотреть эту часть тела, куда был устремлён его взгляд.       Из её горла вырвался какой-то хриплый выдох, когда Энни обнаружила, что ткань мантии в этом месте была чем-то пропитана: растаявшим снегом, грязью и… кровью? Она здоровой рукой моментально дотронулась до древесины, которая впилась в плечо и пыталась сообразить: когда успела повредить его и почему в данный момент не чувствует боли.       Спустя пару мгновений, когда адреналин в крови пошёл на спад, когда вспышка острой боли пронзила руку, Энни сдавленно выдохнула и вцепилась пальцами в щепку, чтобы попытаться вытащить её. Сжав зубы и позабыв о присутствии Реддла неподалеку, она с тихим болезненным стоном вытащила её, откинула в сторону и осела на находившееся совсем рядом поваленное дерево. Энни, сообразив, принялась рыться здоровой, но дрожащей от испуга рукой во внутреннем кармане мантии, куда незадолго до выхода был положен экстракт бадьяна.       Вытащив необходимую склянку, Энни немедля сдернула с плеча край мантии и оттянула горло свитера в сторону. Её тело задрожало то ли от холода, то ли от боли, но думать об этом ей было некогда, как и не имелось желания взглянуть на кровоточащую глубокую рану. Сиплое частое дыхание становилось громче по мере возрастания паники. От кровопотери, руки уже не просто дрожали, и Энни едва ли могла ровно держать в пальцах склянку с необходимым зельем.       Вдруг чья-то тень загородила собой прорывающийся сквозь кроны деревьев луч света, и перед её глазами неожиданно появился Реддл, который присел, перехватил из пальцев экстракт бадьяна и с силой отдернул края мантии и свитера Энни. Всё его внимание было сосредоточено на ране, и у страдающей от боли и слабости слизеринки даже не появилось желания засмущаться или отдёрнуть его руки. Она, конечно, вопросительно посмотрела на юношу, но была проигнорирована.       — Надоело смотреть на то, как ты вошкаешься, — всё-таки пояснил Том раздражённо, и у Энни сразу же отпала какая-то часть вопросов.       Вернуться в Хогвартс раненной она не сможет, как и обратиться в Больничное крыло за помощью, — ей была не нужна череда вопросов, которые последуют после её обращения. Поэтому было здраво принять помощь от того, кто, по крайней мере, был также заинтересован в её благополучном возвращении в замок. Без ран и в здоровом состоянии.       Когда Реддл откупорил крышку и поднёс зелье к ране, Энни вцепилась пальцами и ногтями в древесную кору, так как имела хорошее понятие о болезненности действия данного экстракта. Зажмурившись, она не издала и звука, когда Том наклонил склянку, и зелье пролилось на рану. По прошествии пары десятков секунд, за вспышками боли не заметя, как Реддл поднялся и отошел от неё. Тяжело дыша, Энни открыла глаза и прощупала рукой плечо, где до недавнего времени красовалось глубокое ранение. Кожа в том месте была шершавая из-за свернувшейся и подсохшей крови, но боль ушла вместе с увечьем, не оставив и рубца.       — Спасибо, — выдохнула она и встала с поваленного дерева, разминая затёкшие ноги, поправляя свитер и мантию.       — Не за что, — сухо ответил Реддл, а затем поинтересовался, не сводя с неё глаз: — Как ты смогла сбежать от той ведьмы?       Энни выдержала паузу и спокойным, почти безразличным тоном ответила:       — Трансгрессировала в лес, где смогла спрятаться. Убегая, я думала, что это она меня преследует. Уж прости, не признала.       Увиливать и откровенно лгать, смотря прямо в глаза человеку, который был в состоянии учуять ложь даже по малейшей необдуманно промелькнувшей эмоции на лице — было трудно. Энни сыграло на руку полнейшее чувство усталости и изнеможенности, ярко-выраженное в тоне голоса и в чуть сгорбившейся фигуре. Крововосполняющее зелье тоже лежало во внутреннем кармане мантии, но пить его сейчас она не станет.       Была масса вопросов, которые она хотела задать ему, но решиться произнести их вслух Энни так и не смогла, как и продолжать разговаривать с ним. Ей ещё о многом предстоит подумать на досуге, а сейчас… Реддл молча протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его. Они трансгрессировали.