Пара слов на латыни

      Вернувшись на своё место, Павел потёр лицо ладонями, пытаясь хоть немного облегчить головную боль.       — С вами всё в порядке? — услышав голос доктора за спиной, Чехов вздрогнул. Мужчина ходил слишком тихо, и парень его просто не услышал.       — Д-доктор… — Чехов запнулся, не зная, как стоит обратиться к мужчине.       — Леонард МакКой. Я задал вам конкретный вопрос, энсин, — Леонард нахмурился.       — Чехов Павел Андреевич, — парень чуть было не добавил: «Можно просто Паша», но вовремя успел замолчать. — Голова болит, — произнеся эти слова, парень в ту же секунду понял, что ни черта не ответил на вопрос. — У меня тензионная головная боль, сэр. Ярко выраженная ноющая, тупая боль.       — Подождите пару минут, — МакКой покинул мостик, но вскоре вернулся с гипо-шприцом. Заметив, как быстро начал бледнеть парень при виде устройства, мужчина понял, что того придётся отвлекать разговором, чтобы паренёк прямо тут не грохнулся в обморок. — Разбираетесь в медицине?       — Мой соулмейт медик. Ну, если судить по тому, какие надписи у меня появлялись на руках в детстве. Я старался… Помогать ему? Ну или учится вместе с ним. Ой! — стоило только договорить фразу, как в шею было введено лекарство. — Доктор, а вы совсем не больно ставите уколы.       Мужчина усмехнулся, решив умолчать, что конструкция гипо-шприца сделана специально таким образом, чтобы минимализировать шанс причинения боли. Но слова парня его немного… Насторожили. Если вспомнить учёбу, он был единственный, у кого был столь странный соулмейт, что так самоотверженно кидался помогать ему с домашкой. В голове он прикидывал, какой процент больше: процент, что в этом мире существуют два сумасшедших соулмейта, которые кидаются помогать медикам-студентам… Или что судьба решила мало того, что соединить его с ребёнком, так ещё и встречу подготовила ему в космосе.       — Надеюсь, ваша родственная душа поблагодарила вас за проделанную работу при встрече, — мужчина смотрел за реакцией своего молодого пациента.       — Мы не встретились. Наверное, — парень не отводил взгляд от мужчины перед собой. Тот был вредным, но заботливым. А ещё храбрым. И Павлу так искренне захотелось, чтобы именно МакКой оказался его родственной душой. В эту самую секунду, ему казалось, что никого более подходящего на корабле нет. А если судьба считает иначе… Павел знает, что далеко не все родственные души вместе в романтическом плане. Порой они становятся друзьями. Иногда даже заклятыми врагами… И впервые в жизни он захотел пойти против судьбы. — Но мой соулмейт на Энтерпрайзе.       — И откуда же такая осведомлённость? — Леонард всё ещё смотрел на парня заинтересованно. Павел уже доказал, что был весьма умен, когда представил им свой план. А если учесть, что он разработал его несмотря на головную боль… Это не могло не восхищать. Но одно дело придумать, как спрятать корабль, а совсем другое — с уверенностью заявлять о местонахождении совершенно незнакомого человека.       — Слишком маловероятно, что сразу же после того, как Вулкан засосало в чёрную дыру, мой соулмейт мог испачкаться в зелёной крови где-то ещё, — Павел нахмурился, но спохватившись, всё же продолжил. — Маловероятно, но всё же не невозможно. Но, думаю, сначала стоит проверить этот вариант.       — В противном случае, это будет невероятное совпадение, — кивнув, Леонард улыбнулся. — Лекарство лишь приглушит боль. После того, как всё это закончится, зайди в медицинский отсек, будем тебя лечить.       Он отошел от кресла энсина, направляясь к турболифту. Он старался не думать, что после уничтожения планеты, в медицинском отсеке был самый настоящий хаос, после которого он долго смывал кровь. Зелёную.       На этом импровизированный отдых закончился — они достигли Сатурна. К счастью, лекарство почти сразу же начало своё действие, так что теперь ничего не отвлекало Павла от выполнения своих прямых обязанностей. Чётко выполняя приказы Сулу, он следил за всеми показателями корабля: у них не было шанса на ошибку. Зато была отличная связка из прекрасно сработанных навигатора и рулевого, что понимали друг друга почти без слов.       Приказ Джима «в случае чего стрелять по неприятелю, даже если мы будем у них на борту», вновь заставил почувствовать себя беспомощно. Паша посмотрел на Сулу, взглядом побитого щенка и закусил губу. Знает — не выполнить приказ они не могут, но легче от этого знания не становится.       Чехову вновь захотелось закрыть глаза, но он упорно продолжал контролировать показатели приборов. Активация бура, и связь с транспортерной была утеряна. Сулу ударил по приборной панели, а Паша постарался убедить себя, что Джим научился неплохо так нагибать вероятность, каждый раз, будто всем назло, находя выход даже из безвыходных ситуаций. И наверное, впервые в жизни Чехов был готов молиться кому угодно, чтобы в этот раз удача не подвела.       На мостике Энтерпрайза стояла неестественная тишина. Сейчас, будучи почти как слепые котята, все ждали чуда. И оно случилось. Скотти отчитался по внутренней связи, что транспортатор снова в строю, и корабль будто бы ожил: прыжок в варпе, залпы, чтобы прикрыть вулканца, транспортировка Кирка, Спока и капитана Пайка. Всё это было слишком быстро.       Павел понял, что смог вновь нормально дышать, только когда вновь увидел Джима на мостике. После этого стало не страшно. Даже погибать. Во всяком случае, им с Сулу выпала прекрасная возможность расстрелять из фазеров вражеский корабль. И до этого момента Чехов и не подозревал, что сможет испытывать самое настоящее удовольствие от мести. Но после этого бесконечного дня, это было просто услада для расшатанных нервов.       Возможно, именно поэтому, когда, будучи на варпе, они не сдвинулись с места, Павлу искренне захотелось смеяться. Тут бы сказать, что невозможно, чтобы с одним кораблем меньше чем за сутки случилось всё… Это, но Чехов знал математику слишком хорошо. А та гласила, что это возможно, хоть и маловероятно. Но когда корабль начал рушиться, стало не до смеха.       После взрыва варп-ядра, Павел искренне пытался контролировать показатели, но это было проблематично: половину приборов зашкаливало, вторая просто не отображалась из-за сломанной панели. На самом деле ужасно сильно хотелось махнуть на всё рукой, но Чехов упорно, стиснув зубы, делал то, что должен.       Когда всё закончилось, нервный смех — вот вся реакция, которая была у связки рулевого и навигатора. Они застряли в открытом космосе без двигателя, но, к счастью, с работающей связью. Это давало надежду, что они всё же переживут свой первый полёт в космос.       Сдав наконец-то свою смену, Павел направился в медицинский отсек. Он шёл туда не торопясь, до конца не уверенный, что планирует делать. С одной стороны, он мог попробовать поговорить с каждым находящимся там медиком, с другой… Ему этого делать не хотелось. Хотелось, подойти к одному конкретному доктору, и… И что? Разочароваться в том, что судьба была не столь благосклонна? Или просто напомнить, что мужчина сам настоял на лечении головной боли? Но ведь после лекарства голова прошла. За этими размышлениями, парень не заметил, как дошёл до нужного отсека. Сделав глубокий вздох, он решил — «будет, что будет», и открыл дверь.       Павел оказался в аду.       Следовало ожидать, что после той тряски, что они устроили, взрывая варп-ядро, многие члены экипажа так или или иначе пострадают. Бедные медики пытались как можно скорее расправиться с ушибами, переломами и ранениями, что получили их сослуживцы. Но раненых было слишком много. Плюс на борту всё ещё были вулканцы, и капитан Пайк в тяжёлом состоянии.       Медлить времени не было. Быстро отыскав МакКоя, он целенаправленно направился к нему.       — Я помогу с обработкой ран, — Леонард смотрел на семнадцатилетнее чудо перед собой и не знал, как на это реагировать. С одной стороны, дополнительные руки никогда не бывают лишними, с другой же, парню следовало отдохнуть после всего того, что он пережил там, на мостике. Поколебавшись пару секунд, мужчина всё же принял решение.       — Идите к медсестре Чепел. Она вам выдаст всё необходимое, — МакКой кивнул и вернулся к своим прямым обязанностям.       Кристин Чепел оказалась очень даже милой девушкой. Выдав кожный регенератор, а так же целый набор различных мазей и бинтов, она быстро провела инструктаж новому подопечному и отправила в вольное плаванье.       Несколько часов кряду парень заживлял несерьёзные ранения и перевязывал ушибы членов экипажа. Усталость давила и, казалось, головная боль вот-вот планировала вернуться, но Чехов запретил себе думать об этом. В конце концов, у него и так были самые легкие и незначительные ранения, в отличие от всего остального медицинского персонала. Так что Павел запрещал себе думать даже о минутном отдыхе.       — Так, парень, тебе необходим отдых, — Чехов вздрогнул, еле удержавшись от испуганного вскрика. Он так увлёкся работой, что не заметил подошедшего МакКоя, — Иди ко мне в кабинет. Я подойду туда, когда закончу.       Мужчина забрал из рук парня регенератор и подтолкнул в нужную сторону. Спорить сил не было, поэтому Павел без слов направился в указанном направлении, удивлённо отмечая, что в медотсеке стало намного свободней, а медики уже без спешки оказывали помощь последним пациентам.       Зайдя в кабинет, Чехов огляделся. В кабинете не было ничего необычного: стол, пару стульев, диванчик, лампа, журналы учёта больных… Но одна вещь всё же привлекла внимание русского гения — ручка. Обычная шариковая ручка. В голове сам собой возник простой план действий. Павел быстро, чтобы не передумать, взял в руки пишущий предмет и начал рисовать эмблему звёздного флота. Закончив, он положил ручку на место и, как ни в чём не бывало, сел на диван. Ждать хозяина кабинета долго не пришлось. Примерно через десять минут МакКой вошёл в кабинет.       — Мог хотя бы нарисовать значок медицинского подразделения, — Мужчина, закрыв дверь кодовым замком, дошел до стола и прислонился к нему бедром. Ему не нужно было смотреть на правую руку парня, чтобы знать — на ней точно такой же рисунок, как на его собственной руке.       — Пятиконечная звезда мне нравится больше, чем крест, — Павел не смог сдержать счастливую улыбку. Почему-то он был уверен, что судьба к нему не будет благосклонна, и соулмейтом окажется любой другой медик их корабля. Но Чехов ошибся и впервые в жизни был этому рад.       — Зато медицинский крест смотрелся бы уместнее на главе медицинского отдела, чем командный знак, — мужчина смотрел на светящегося, словно солнце, парня, и твердил себе, что тому всего семнадцать. А значит, до совершеннолетия на него можно только смотреть. Хотя бы до того, что наступит по российским законам. Но видят звёзды, парень ему ни капли не помогал, смотря на него с восхищением и радостью. — Из тебя получился хороший медбрат.       — Возможно, — Павел пожал плечами, стараясь скрыть смущение. — Но я выбрал не медицину, а командование и управление. И давай говорить честно, навигатор из меня получился шикарный.       — А на первый взгляд не скажешь, что у вас такое большое самомнение, энсин Павел Андреевич Чехов, — МакКой смотрел на то, как всё ещё смущённый парень встал с дивана и направился в его сторону.       — Паша. Вы можете называть меня Паша, — подойдя к Леонарду, Чехов взял его правую руку в свою. Небольшой чёрный рисунок был точной копией того, что украшал его собственное запястье. Это было невероятно.       — Запомни, Паша, Amor tussisque non celantur, — на губах Леонарда была лёгкая улыбка. Десять лет назад он нашёл эту фразу вместе с ещё двадцатью девятью пословицами на своей руке после одной из пар по латыни. Тогда она показалась глупой. Сейчас, смотря на то, как светится парень перед ним, как сжимает его руку, Леонард наконец-то понял её смысл.       — Ante victoriam ne canas triumhum, — парень не смог сдержать тихий смех. Чехову нравился мужчина перед собой, и он был счастлив, что тот всё же оказался его соулмейтом, но говорить о любви определённо было рано.       Правда, будучи втянутым сначала в нежный, а после и в более страстный поцелуй, Павел всё же пришёл к выводу, что если о любви было говорить рано, то о влюблённости — в самый раз.