Солидный мужчина

— Толстый ублюдок! Это вырвалось изо рта молоденькой девчушки громким, визгливым сопрано во время очередного опыта. Конечно, как человек, который не давал согласия на эксперименты над своим телом, Коллеи часто крыла Доктора отборным матом, называла самыми мерзкими словами, кричала гадости, не подходящие для кого-то её миловидной, но измученной внешности; о своей семье Дотторе узнал много нового и интересного, но это… Толстый ублюдок?.. Толстый? Это заняло весь его сегодняшний день. Когда он проходил мимо зеркал или окон, то обязательно мельком смотрелся в них. Да вроде и не толстый в общем-то. Пуговицы на пиджаке уже давно не сходятся, но это ведь мелочь совсем. Это возраст. Или толстый? — Ты?! Ха-ха! — Смех Скарамуччи раздался по всей комнате, — Хватит делать себе комплименты! Толстый, тьфу! Совсем немного полноват, что ты! Да ты не просто толстый, ты жирный кабан! Ха-ха! И пусть Скарамучче он надовал по хрупким костям знатно, но вид его стройной, грациозной фигуры, а в особенности слова как-то тоже странно повлияли на его восприятие дня. Никогда раньше не было такого, чтобы он как барышня крутился перед зеркалами, ощупывая свои бока и вздыхая. Пожалуй… Щёки как-то действительно вылезают из-под маски. Однажды, ужиная на вечере у достопочтенных людей, он сел за стол и… Больше не встал, пока все не ушли. Дело не во вкусных блюдах, нет. Только он один слышал треск ткани. Это порвались брюки на пятой точке. Хорошо, хоть фрак прикрыл срам… И как это он раньше не замечал, что так разжирел? — Дотторе, мать твою за ногу! — Вскрикнул один из клонов, молодой, тонкий, подвижный. Только-только из академии, — Как ты так запустил нас! Ты цифру на весах видел?! Уж скоро будешь центнер весить! — Возмущался парень. — Да ну тебя! — Отмахнулся подлинник, но сам вместо работы думал только о том, «как он их так запустил?» Нет, ну всё не может быть так плохо! — Дотторе, стыдно просить, но не мог бы ты остаться… — Арлекино вежливо замялась, глядя на него сверху вниз. — А что? — Он полусонный. Не против посидеть в этом приюте ещё хоть целые сутки. — Дети только на тебе засыпают. Привыкли. Ты… кхым. Мягкий. Он… Мягкий… У Аякса стройная фигура, рельефное тело, точённые скулы. Он не задыхается, поднимаясь по лестнице на первый этаж, а в делах постельных так вообще наверное… — Ух, Дотторе, ха-ха! — Мальчишка хлопает его по плечу, — А ты отлично раздобрел после нашей последней встречи! Смеётся. Не обиды ради, а потому что весёлый. Весёлый и красивый, молодой мерзавец! Глазки то как стреляют! Только и знает, как щеголять перед дамами своим каменным прессом! *** Учёный пришёл домой в потерянном, подавленном состоянии, в страшном замешательстве, словно находился на пороге открытия. В последнее время так было не часто. Хотя... что он собрался открывать? Все, в том числе и зеркало, говорили одно: он жирный. А потому, он выпил стакан воды и поклялся навсегда забыть про еду! Решено! На завтрак упражнения и каша, на обед покурить, а на вечер какой-нибудь кефир или заморский фрукт! В доме вкусно пахло жаренным мясом. Ладно… Пожалуй, завтра начнёт. — Привет. — Ах! — Он вздрогнул от неожиданного голоса за спиной и напугал Розалину, — Ох… Привет. — Садись. Он сел за стол и тут же, из-под её быстрых рук, на столе появлялись и печёный хлеб, и салаты, и жареная свинина, и рис, и печёночный подлив, и пюре, и вино, и ещё много всякой домашней горячей еды. — Как дела с твоими исследованиями стволовых клеток? — Спросила она, наконец, тоже садясь за стол и, отрезая себе хлеб, не забыла положить его и в тарелку Дотторе. — Нормально… Да, хорошо, — Он неохотно, как бы со скорбью отломил куриную ногу, сочащуюся пахучим, аппетитным маслом. — У меня ещё пирог в духовке с корицей. Как ты любишь, — Улыбнулась Розалина, преступая к трапезе, но взгляд зацепился за искривлённые губы мужа, а слух за его тяжёлый вздох. Вот они уже год в браке, если сожительство можно так назвать, и она уже знает своим чутким, женским сердцем все его привычки и повадки. — Что случилось? Невкусно? — Строго посмотрела на него так, что он даже испугался. — Нет! Всё очень вкусно. — В чём тогда дело? — Ни в чём. Кухня наполнилась стуком вилок по тарелкам. Дотторе печально посмотрел на Синьору. Её стройная фигура, кажется, совсем не изменилась и осталась такой же дьявольски обворожительной, элегантной, какой она была в их первую встречу. Разве что бёдра её немного распухлели, женственно округлились, но это, сука, сделало её ещё более сексуальной. Он из-за этого иногда ревновал отпускать её куда-то, зная откровенные предпочтения в одежде и раньше, когда он сам был тонким, прямым Аполоном, а сейчас… Эх, сейчас… За месяц брака разожрался! Он с горем посмотрел на складку на животе. Уведут. Блять, кто-нибудь непременно позарится! Ему хотелось было даже разрыдаться от такого возможного исхода событий, но он вовремя поймал взгляд Розалины. Эта любовь в нём, эта верность… Она представилась ему идеальной женщиной, а он, он… Не может перестать жрать эту свинину, потому что готовит она так же превосходно, как и ходит. — Роза… Я жирный? Она промолчала сначала. — Ха-ха-ха! Милый Дотторе, не один мужчина в твоём возрасте уже и не задумывается о таких глупостях, так почему же ты решил вдруг? — Просто скажи. Я разжирел? — Не говори ерунды! — Женщина махнула рукой, — Вполне солидный мужчина. — Просто знаешь, все вокруг вот эти… — Кто? Они ходят тощие, знаешь почему? Потому что у них нет хорошей жены, которая готовила бы им так вкусно. Вкусно же? — Грозно посмотрела она. — Вкусно, милая! Конечно! — Вот именно. Вставая изо стола, Розалина поцеловала его в щёку, проходясь пальцами по воротнику блузки. — Но если хочешь скинуть немного калорий, то приходи в комнату быстрее, — Прошептала она хитро, как только она и умела, и сразу пирог в духовке сделался ему не таким уж интересным. Ночью она крепко обнимает его. Утром тоже целует, когда готовит завтрак и он подходит к ней сзади, укладывая голову на плечо. Ну что за женщина… Теперь он знал, что все придирки от зависти, что он не жирный, а «солидный мужчина» и что год назад он сделал самый правильный выбор в своей жизни. А пиджак можно и побольше купить.