***
Пройдя несколько миль в гору, а затем отправившись дальше в густо поросшую лесом местность, уединенную высокими деревьями и расположенную рядом с большим озером, можно увидеть почти непритязательное здание. Занавески в доме раздвинуты, но, несмотря на то, что Соуп подошёл ближе, оказалось, что стекло было тонировано до такой степени, что он не мог заглянуть внутрь. Соуп может только предполагать, что тот, кто останется внутри, сможет наблюдать за тем, что происходит снаружи без ведома людей. — Ты уверен, что это место безопасно? — спрашивает Соуп, оглядываясь по сторонам. Конечно, место изолированно, и он доверяет суждениям Гоуста, но черт возьми. Это своего рода отстой, — не быть в курсе таких простых вещей, как местонахождение конспиративных квартир. — Я бы очень на это надеялся, — ворчит Гоуст, вытаскивая ключ, чтобы вставить его в замок входной двери. — В конце концов, это мой дом.***
Глупо предполагать, что у Гоуста нет дома. На самом деле, Соуп (много раз) шутил по поводу того факта, что Гоуст, вероятно, соответствует своему позывному и укрывается в мавзолее в перерывах между миссиями. Тем не менее, Соупу кажется немного интересным находиться внутри «Резиденции Райли», как он её назвал. (Гоуст просто уставился на него своими глазами, в которых не отражалось ничего, кроме раздражения, прежде чем пробормотать, что он идет наверх.) В гостиной есть большой камин, а на диванах разложены мягкие на ощупь подушки. Вся комната пахнет чем-то сладким, вроде корицы и сахара. Возможно, внешность бывает обманчива; Соуп не относил Гоуста к типу парней, которые жгут свечи в своём доме. Ну, и … Гоуст не настолько глуп, чтобы оставлять горящие свечи в своем доме, особенно если знает, что его не будет в течение длительного периода времени. Сколько прошло с тех пор, как Гоуст поднялся наверх? Он не слышал ничего необычного, но Соуп внезапно насторожился. Мог ли здесь быть кто-то еще? Насколько безопасно это место на самом деле? Сжимая одной рукой свой нож, Соуп проходит дальше в дом. Он никогда не видел конспиративную квартиру в таком убранстве; должно быть, у агентов было слишком много свободного времени, когда они обустраивали тут всё. Они даже позаботились о том, чтобы придать дому фальшивый индивидуальный вид, например, разложить стопкой свежие журналы и оставить пушистые тапочки в коридоре. (Он бросает взгляд на пару тапочек, думая, что они Гоуста, но понимая, что они слишком малы, чтобы принадлежать чертову великану.) Когда Соуп приближается к тому, что, по его предположению, является кухней, он замечает движение в пределах видимости, и быстро разворачивается, чтобы противостоять незваному гостю. Его встречает испуганный крик женщины, и прежде чем он успевает по-настоящему осознать происходящее, он слышит безошибочно узнаваемые громовые шаги Гоуста. У его коллеги-оперативника в руке пистолет, а в глазах беспокойство, когда он осматривает сцену перед собой. — Что случилось? Все в порядке? Он спрашивал не у Соупа; Гоуст немедленно оказывается рядом с тобой, убирая свой пистолет, чтобы обнять тебя. Твоя грудь все еще заметно поднимается и опускается с каждым вдохом, пока ты пытаешься оправиться от шока, вызванного тем, что стала свидетельницей того, как мужчина с ирокезом размахивает ножом в твоём собственном доме. Ты смотришь на Соупа, слабо улыбаясь ему и успокаивая Гоуста. — Да, милый, все в порядке. Я просто была застигнута врасплох. Я не знала, что мне следовало ожидать гостей. — Ты, кажется, быстро пришла в себя, и на этот раз по-настоящему улыбаешься ему, представляясь. Твоя фамилия Райли. И хотя Соуп гордится своей наблюдательностью, он все еще не может до конца собрать воедино безумно простую головоломку, стоящую перед ним. Гоуст отказывается покидать тебя. Ты назвала страшного человека в маске милым. На безымянном пальце твоей левой руки тонкое золотое колечко, а из-под ткани ночной рубашки торчит безошибочно узнаваемый округлившийся живот. Дело не в том, что Соуп не в состоянии осознать, что находится перед ним. Дело в том, что Соуп не может поверить, что у кого-то вроде Гоуста могло когда-либо быть что-то настолько... нормальное. Милый, уютный маленький домик. Симпатичная беременная жена. Неудивительно, что он так неохотно привел их сюда на ночь! Все это время он пытался сохранить тебя в секрете. Чертов ублюдок. Гоуст далеко не так снисходителен, как ты, и он все еще свирепо смотрит на Соупа. — Черт возьми, Соуп. Я впустил тебя в свой дом, и первое, что ты решил сделать, — это запугать мою жену. Какого хрена? — Саймон! — Выдыхаешь ты, дергая своего мужа за руку. — Это не его вина. Я не слышала, как вы двое вошли. Он не знал обо мне, потому что ты даже не сказал ему о моем существовании! — Зачем ему это знать? Любопытный ублюдок и так всегда сует нос в мои дела. — Ворчит Гоуст, и ты шлепаешь его по руке. — Мне так жаль, Соуп. — Ты извиняешься от имени своего мужа (который, похоже, ни капельки не сожалеет). — Позволь мне приготовить для тебя спальню для гостей... — Я уже это сделал, — сказал Гоуст, и его взгляд, кажется, смягчается, когда он смотрит на тебя, а затем опускается вниз, чтобы сфокусироваться на животе. — Тебе не нужно напрягаться. В течение следующих нескольких дней они затаились в попытке утомить своих врагов или, по крайней мере, отвлечь их от себя. Эти несколько дней были не чем иным, как серией откровений для Соупа. Например, кто бы мог подумать, что у Гоуста дома есть прелестная маленькая жена, которую он просто боготворит? Он застукал мужчину, массирующего тебе ноги, заставляющего тебя позволить ему помыть посуду, и Соуп даже не хочет знать причину, по которой вы двое так долго проторчали в душе. (Гоуст, вероятно, убил бы его, если бы он когда-нибудь попытался это выяснить.) Каждое божье утро вы вдвоем готовите завтрак. Он целует тебя (в лоб, щеки, губы — зависит от того, что наиболее доступно в данный момент) каждый раз, когда проходит мимо тебя. Ты хочешь сказать: «Дорогой, не мог бы ты принести мне стакан воды?», но он уже идёт к тебе со стаканом в руке, потому что он настроен на тебя. Каждый проблеск тайной домашней жизни Гоуста кажется слишком личным, чтобы на него можно было смотреть; Соупу почти кажется, что он вторгается в интимный момент, даже когда вы двое делаете что-то такое простое, как нахождение рядом друг с другом. (Знаешь ли ты, что каждый раз, когда ты хоть чуть-чуть двигаешься, Гоуст отражает это действие, соответствующим образом приспосабливая свое тело, чтобы оно всегда прикрывало твоё?) — Ты выглядишь так, словно умираешь от желания задать мне пару вопросов, — ты ставишь кружку с горячим чаем перед Соупом, прежде чем скользнуть на стул напротив него. Гоуст колет дрова на заднем дворе, и хотя обычно тебе нравится наблюдать, как сгибаются его руки и напрягается мускулистая спина каждый раз, когда он замахивается топором, ты знаешь, что у Соупа никогда не будет шанса поговорить с тобой наедине. — Неужели это было так очевидно? — Он улыбается, чувствуя себя более расслабленным всякий раз, когда ты смеешься. Ты ужасно милый человек; слишком милая, чтобы выжить в их мире, и, вероятно, слишком милая для города. Неудивительно, что Гоуст держит тебя взаперти в этом доме. — Я была бы ещё больше удивлена, если бы у тебя не возникло никаких вопросов о наших отношениях. — Я думаю, это правда, да? Итак, э-э, как вы двое познакомились? — Соуп не может представить Гоуста-подростка, влюбленного в старшеклассницу. — Он спас мне жизнь. — Твоя кожа приобрела здоровый румянец; возможно, это связано с беременностью, но кажется, что ты светлеешь еще больше, когда говоришь о своем муже. — Знаешь, ты тоже там был! — Серьёзно? — Он присматривается к тебе повнимательнее, но не может узнать тебя ни в одном из своих воспоминаний. Ты, безусловно, красива, и он уверен, что если бы действительно встретил тебя, то, по крайней мере, запомнил бы. — Не волнуйся, я думаю, Саймон все равно предпочел бы, чтобы ты меня совсем не знал. — Твои пальцы обхватывают собственную кружку, согревая озябшие руки. — Но не позволяй ему одурачить тебя. Он такой мягкотелый. Соуп наблюдал за тем, как твой «плюшевый мишка» закалывает мужчин насмерть быстрее, чем он успевает моргнуть глазом. Если вы встретились во время спасательной операции, он почти уверен, что ты тоже должна была видеть его не слишком приятную сторону. — Ты думаешь, он убьет меня, если я начну рассказывать всем, какой он добрый? — Он позволил бы тебе выйти сухим из воды. В конце концов, ты один из его друзей. — Подожди, что? — Брось, Соуп. Мы с тобой оба довольно хорошо знаем Саймона. Он не прочь переночевать в лесу. Он бы не привел сюда кого-то, кому не доверял. И ты, возможно, не знал о моем существовании, но мы иногда говорим о тебе. — Надеюсь, только хорошие вещи. — Это Саймон. — Сказала ты, просто пожимая плечами. — Я уверена, что он приберегает худшее для того случая, когда вы двое окажетесь лицом к лицу. — Он когда-нибудь снимал маску при тебе? Ты подзываешь Соупа наклониться вперед, и, поставив локти на стол и опустив голову, заговорщически шепчешь: — Я снимаю её за него. Вы двое все еще смеетесь, когда входит Гоуст.***
Ты упаковываешь им обоим ланч, прежде чем отправить их восвояси, машешь на прощание у входной двери, положив одну руку на живот. У тебя с Саймоном уже были личные проводы; вдали от любопытных глаз вашего гостя Саймон опускается на колени, чтобы нежно поцеловать тебя в живот, с удивлением наблюдая, что он чувствует легчайший толчок в ответ. — Будь хорошим мальчиком для мамочки, — вот что он шепчет, прежде чем выпрямиться во весь рост. Трудно обнять тебя, когда все его тактическое снаряжение мешает, но он упрям. Выйти за дверь и оставить тебя и своего ребенка позади всегда тяжело. Ты говоришь Соупу, чтобы он возвращался в любое время (взгляд Саймона сказал ему, что это приглашение не будет действительным под его присмотром). Соуп обещает заглянуть, и Гоуст просто должен уважать это, потому что он уже был достаточно добр, чтобы закрыть глаза на очевидную тоску в глазах Гоуста, когда он покидает тебя. — Итак, Л.Т, скажи. Я, должно быть, твой фаворит, а? — Фаворит? Гребанная заноза в заднице, вот ты кто, — возражает Гоуст. Им двоим предстоял долгий путь. — Я первый в отряде, кто познакомился с твоей женой? Молчание Гоуста — достаточное подтверждение. — Я так и знал! Я твой фаворит из отряда. — Заткнись. (Однако Гоуст не должен оспаривать это утверждение.)