***
Орфей- прекрасный юноша, сын покровителя искусств - прекрасного Аполлона, обладал великим талантом игры на лире, каждое его выступление собирало толпы поклонников. И прямо сейчас юноша исполнял одну из недавно созданных композиций, казалось слушателей окутывает легкий зефир, погружая их в аромат свежих полевых цветов, их тела окружают цветы анемона, кружащиеся вокруг. -Спасибо за внимание! В наше непростое время, приятно что вы находите возможность слушать мою музыку! Толпа рукоплескала таланту молодого исполнителя, конечно многие спешили сравнить игру юноши и Бога искусства, но Орфей отрицал эти мысли, упоминая, что талант тоже был дан Аполлоном и что он может его забрать. Однажды бард зашёл на оживленный рынок, желая привлечь слушателей, но среди толпы он увидел её. Эвридика. Для него она казалась совершенством, он уже успел много раз пожалеть, что не стал скульптором! Но ведь Орфей может выразить чувства музыкой, которую девушка так любит слушать. Пальцы бегло переберали струны арфы, рождая легкую композицию, почти такую же как и всё прежнее, но она отличалась от остальных, ведь они были написаны для других людей, а не для неё одной. Мелодия воспевала красоту и грацию девушки, на языке так и вертелись нежные слова комплиментов, которые она была обязана услышать! Эвридика была крайне смущена поступком музыканта, его прекрасным и нежным голосом. Почти сразу же теряя любое самообладание, она влюбилась. Сердце стучало в такт мелодии, казалось ещё немного и оно пробьет собой ребра, кровь прилила к юным щекам, одаривая их пастельно розовым оттенком. Она и не заметила, как наступил конец выступления и её возлюбленный подошёл к ней, в нос бросился запах сладкий ванили. -Вы так были возмущены выступлением? - спросил Орфей, с любопытством, заглядывая в глубину опаловых женских глаз. -Нет, что вы, просто. Для меня никогда никто не пел. -Какое вопиющее безобразие! Я могу петь для вас днями напролёт! С тех пор Орфей виделся с возлюбленной постоянно и всегда не забывал исполнять для неё новые шедевры, она была его музой, девушкой и просто родственной душой, с которой было так легко и просто, что даже зефир не будет таким приятным, как беседа с Эвридикой.***
Но вот в один день, когда солнце было в зените, а молодые бегали по цветущему полю, Эвридика по неосторожности наткнулась на змею, поразившую своими зубами её нежную ногу. Медленно умирая она понимала, что её сознание угасает, душа покидает её бренное тело, а Орфей бьющийся в истерике мало чем поможет, с любящей улыбкой на бледных губах она покидает его раз и навсегда.***
После того происшествия Орфей не мог играть, пальцы уже не хотели перебирать струны лиры, свет потух в его золотых, как у отца глазах, теперь они отдавали медным блеском, блеском скорби. В отчаянии он обратил молитву к отцу и тот прислушался, указывая дорогу в царство своего дяди, повелителя мертвых—Аида.***
Путешествие в Гадес было трудным, Орфей всю дорогу передвигался пешком в руках с лирой желая позже удивить возлюбленную знакомой песней. Два раза он был близок к смерти, но лезвие косы обошло его стороной. До конечной точки маршрута юношу довёз старик на повозке, запряженной уставшей кобылой, попрощавшись с пенсионером, юноша побрел в грот в темной горе, видной только по подножию, пик был скрыт густым туманом, но уже перед глазами возникали странные образы царства мёртвых, постройки не поддающиеся воображению, огромное количество лестниц и всего того от чего голова идёт кругом.