Сказка о добром молодце и чудо-юде, что ликом пригож, да людского в нем ни на грош

Чжунли отложил книгу и посмотрел на часы – кто бы мог стучаться к нему в дом в столь поздний час? Ночью его никто не беспокоил, за исключением особых случаев, не требующих отлагательств – таким случаем, например, могла быть Ху Тао, чьи клиенты не выбирали, когда умирать. А те, которые уже были мертвыми, в принципе предпочитали ночные визиты, хотя тут глава ритуального бюро редко нуждалась в помощи – с призраками она разбиралась самостоятельно. Стук повторился, причем довольно настойчиво, и Чжунли открыл дверь. Выражение его лица никак не изменилось, хотя он испытал легкое удивление. Впрочем, если подумать, этого стоило ожидать. – Добрый вечер, Чайльд. – Привет. Извини за поздний визит, – Тарталья быстро оглянулся через плечо, судорожно вздохнул и снова повернулся к Чжунли. – Позволишь войти? – Контракты должны соблюдаться, – отозвался архонт и посторонился, пропуская гостя внутрь. Однако тот замешкался на пороге, не решаясь воспользоваться приглашением. – Ты забыл, что произошло? После всего случившегося меня еще и разыскивают Миллелиты… – Тарталья пристально смотрел на Чжунли, но тот спокойно выдержал взгляд, не двинувшись с места, и повторил: – Контракты должны соблюдаться. Тарталья благодарно кивнул и скользнул в дом. Чжунли закрыл за ним дверь и добавил: – Нет. – Что нет? – не понял Тарталья, проходя в комнату. Хозяин дома кивнул ему, приглашая присаживаться, достал вторую чашку, наполнил ее ароматным чаем и протянул гостю. – Нет, я не забыл, что произошло. – И ты все равно готов меня впустить? – недоверчиво уточнил Тарталья, принимая чашку, но не торопясь пить. Чжунли лишь пожал плечами. – Контракты… – …должны соблюдаться, я понял, – огрызнулся Тарталья и залпом выпил чай, даже не почувствовав вкуса. Затем посмотрел на продолжавшего стоять собеседника из-под рыжей челки – тот явно не одобрял подобного отношения к чайной церемонии, но не стал отчитывать гостя. – Даже если Ли Юэ разорвет все дипломатические отношения со Снежной, а ты, Бездна меня побери снова, гео-архонт? Чжунли снова пожал плечами. Во взгляде его отчетливо читались все те же слова, которые он на сей раз не произнес вслух, но очень выразительно промолчал, после чего вышел и вернулся с бутылкой вина. Тарталья тяжело вздохнул, взъерошил волосы и, дождавшись, когда хозяин наполнит его бокал, сделал пару глотков. Потом невесело усмехнулся. – Этот «контракт» с тобой, пожалуй, лучшее, что мне удалось в Ли Юэ. Не беспокойся, я не буду тебя обременять своим обществом, пережду до утра и вернусь к нашим, мы отплываем в Снежную. Синьора отправилась немедленно, а я не хочу ее видеть. Но мне не хочется попасться Миллелитам до отбытия. Боюсь, Нефритовый дворец мне Нин Гуан не простит. Чжунли кивнул, но не торопился возвращаться на свое место, где осталась чашка с недопитым чаем. Учитывая его пренебрежительное отношение к море, о которой Бог Богатства попросту забывал, он порой оказывался в долгу перед Чайльдом – тот без проблем расплачивался за него, а денежный долг конвертировал в услуги. Таким образом Чжунли обещал трижды принять Тарталью у себя, и два раза тот уже воспользовался таким гостеприимством. Настал черед последнего. – Я займусь ужином. Что бы ты хотел? – Благодарю, не стоит. Кусок в горло не лезет, – Тарталья резко мотнул головой и выпил еще вина. Он немного расслабился и сидел, развалившись за столом, закинув ногу на ногу и рассеянно улыбаясь. Почти такой же, как в их первую встречу, когда Предвестник заявился в ритуальное бюро, где мирно пил чай Чжунли, и сходу спросил: – Господин Чжунли? Добрый день. Это правда, что вы торгуете информацией? Чжунли поставил чашку на стол и жестом предложил странному посетителю присаживаться. – Добрый день. Чаю? – Спасибо, не откажусь, – посетитель белозубо улыбнулся и уселся напротив, явно чувствуя себя как дома. По одежде, маске и акценту Чжунли узнал жителя Снежной, причем не из простых торговцев или рядовых Фатуи. Он слил старую заварку и приготовил свежий чай. – Прошу прощения, мы, кажется, не были представлены. – Точно, моя ошибка, – посетитель снова улыбнулся с обезоруживающим обаянием молодости и безбашенности. – Меня зовут Тарталья, я номер одиннадцать из Предвестников Фатуи, приехал сегодня из Снежной. Но вы можете звать меня Чайльд, мое имя жителям Ли Юэ кажется длинным и сложным. – Тарталья, – мягко повторил Чжунли и кивнул. Услышанное совпадало с его собственными выводами, хотя что-то в акценте настораживало. – Чайльд. Очень приятно. Меня вы, я вижу, уже знаете. Но ума не приложу, откуда у вас такие мысли, которые вы озвучили. Я лишь скромный консультант ритуального бюро. – Да бросьте, – Тарталья подался вперед, положив локти на стол и весело глядя на собеседника, – все говорят, что вы обладаете наиболее полной информацией о том, что происходит в Гавани. – Кто говорит? – поинтересовался Чжунли ровным голосом, продолжая изучать гостя. Давно он не видел таких рыжих волос. Не ослепительно рыжих, как пламя, а такого вот приятного, теплого оттенка, с русым отливом. В памяти возник образ молодой женщины, которая стояла у дерева, протягивая руки к веткам. Чжунли моргнул, и воспоминание рассеялось. – Все говорят, – уверенно ответил Тарталья и, повинуясь пристальному взгляду янтарных глаз, все же убрал локти со стола. На его лице промелькнула растерянность. – Я сказал что-то не то? Информация… Надя сказала, что если возникнут какие-то вопросы, то можно обратиться к господину Чжунли. Господин Мао в ресторане тоже советовал спрашивать вас. Как же это… блюда, жилье, культура. Вы знаете все о Гавани, ее истории и традициях. Извините, я, вероятно, что-то перепутал? Я привык отдавать долги, а в чужой стране мне нечего предложить, кроме моры. – Ничего страшного. В меру своих сил постараюсь помочь, – скромно ответил Чжунли, сообразив, что имело место легкое языковое недопонимание. Если Тарталья только приехал в Ли Юэ и не имел языковой практики, это вполне объяснимо. – Что вас интересует? Тарталью интересовало все. Он приходил в бюро едва ли не каждый день, расспрашивая Чжунли обо всем подряд, и архонт, видя его живое любопытство, с охотой рассказывал о местных порядках. Периодически при взгляде на Тарталью его снова посещали воспоминания о молодой женщине, которая пощелкивала языком, подзывая к себе маленьких юрких зверьков с пушистыми хвостами. Было в Тарталье что-то от этих зверьков, начиная от рыжих волос и заканчивая любопытством. И только спустя время Чжунли понял, что его насторожило в акценте нового знакомого: этот акцент был слишком идеальным, эталонным акцентом жителя Снежной, со всеми звуковыми особенностями и ошибками. Как потом выяснилось, Тарталья говорил на языке Ли Юэ чисто и абсолютно правильно, а акцент попросту подделывал. Чжунли собственными ушами слышал, как Тарталья, полагая, что консультант вышел за чаем и не слышит его, дословно повторил оброненное Чжунли стихотворение, вероятно, чтобы лучше запомнить. И как еще объяснить, что при первом знакомстве с кем-либо у Тартальи резко падал уровень владения языком, в то время как в общении с Чжунли он изъяснялся все лучше и лучше. Это позабавило Чжунли, и он не стал признаваться, что разгадал маленькую хитрость Предвестника. А тот вскоре перестал скрываться, хоть иногда и продолжал прикидываться глупым иностранцем. Но теперь Чжунли отчетливо видел озорные искорки в нахальных синих глазах, когда языковые способности резко отказывали Тарталье. И цепкая память охотно подсовывала картины из прошлого… – Зачем ты даешь животным камни? Гуй Чжун обернулась и со смехом отозвалась: – Это не камни, это орехи. Ты их не пробовал? Властелин Камня приблизился и вытянул длинную драконью шею, пытаясь разглядеть, что лежит на ладони Архонта Пыли. – Зачем мне пища? – А ты попробуй. Моракс прикинул размер ореха и своей пасти, и тоже превратился в человека, как Гуй Чжун. Взял орех и попробовал. – Вкусно. Но твердо. – Да нет же, скорлупу есть не надо! Ее надо расколоть и съесть ядрышко. Ну как? – Так вкуснее, – согласился Моракс и задрал голову, выискивая в листве спрятавшихся рыжих зверьков. – Зачем ты даешь им орехи? Они не могут найти их сами? – Могут, мне просто нравится, когда они приходят ко мне. И я могу их погладить. – Зачем? – снова спросил Властелин Камня, наблюдая, как Гуй Чжун щелкает языком, опять подзывая своих юрких рыжих друзей. Те настороженно поглядывали на гео-архонта, но быстро теряли к нему интерес и бойко подскакивали к женщине, забирались ей на плечи и шумно возились у ног. – Их можно погладить, – пояснила Гуй Чжун, наклоняясь и приласкав одну из зверюшек. – У белок приятная шерстка, проведи ладонью, только осторожно. Хочешь? Может, Моракс и хотел, но он лишь покачал головой. Его рука способна была стереть камень в порошок, а белки выглядели слишком маленькими и хрупкими. Пока Чжунли предавался воспоминаниям об их первой встрече, Тарталья выпил уже третий бокал вина. Алкоголь он хлестал как воду, даже не морщась, и Чжунли мягко положил ладонь на бутылку, когда гость снова потянулся к ней, чтобы наполнить свой бокал. – Может, не стоит так усердствовать? – У меня, между прочим, провал миссии, – огрызнулся Тарталья, сердито глянув на него из-под челки. – Меня разыскивает стража, а я даже не получил Сердце архонта, оно у Синьоры. Да и вся эта заварушка… чувствую себя последним идиотом. Обманутым идиотом. Чжунли выразительно промолчал о его умственных способностях, и Тарталья, совсем по-детски надувшись, потянул бутылку к себе. – Может, я забыться хочу! Или спиться. Хотя с вашим слабым вином и не сопьешься… – У тебя может получиться. – Смеешься? Все жители Снежной умеют пить, я же говорил тебе! Очередное воспоминание кольнуло Чжунли, напомнив, как умеет пить Тарталья. Точнее, совершенно не умеет, в чем архонт убеждался уже дважды, но Тарталья упрямо стоял на своем, отказываясь признавать свою несостоятельность в алкогольном вопросе. – Тогда лучше тебе спиваться на корабле до Снежной, а то пропустишь его утром. Тарталья отмахнулся и все же завладел бутылкой. Чжунли покачал головой. Первый раз Чайльд воспользовался его гостеприимством, поскольку не рассчитал свои силы в ресторанчике и уже нетвердо держался на ногах, так что Чжунли привел его к себе – так было ближе. А вот второй… второй раз Чжунли пригласил Тарталью на чай, который медленно перерос в попойку, потому что Тарталья спросил, что это за османтусовое вино, которое консультант упоминал в одном из стихов. В очередной раз подивившись памяти и внимательности Предвестника – это стихотворение Чжунли прочитал недели две назад, – архонт принес бутылку любимого напитка. Вино Тарталье понравилось, но алкоголя он там не ощутил. Чжунли советовал не налегать, предупреждая, что опьянение от столь большого количества все равно настанет, просто позже, но тоже сильное, однако Тарталья не верил, пока не убедился в этом сам. Похоже, в Снежной вообще не привыкли к слабоалкогольным напиткам, думал тогда Чжунли, оставив гостя на ночь. А еще он много думал о том, что у Тартальи вконец отказывают тормоза, когда он пьян. То есть, Чжунли вдруг осознал, что у Тартальи, оказывается, в принципе есть тормоза – все познается в сравнении, и по трезвости Тарталья еще держит себя в руках. Архонту доводилось видеть, как Предвестник развлекается, выколачивая долги. Причем он мастерски это делал как в прямом, так и в переносном смысле. Опять же, когда Тарталье требовалось донести свою мысль, у него напрочь пропадали акцент, языковой барьер и моральные принципы. Они немного посидели молча. Чжунли медленно потягивал вино, а Тарталья, напротив, взял паузу и болтал напитком в бокале, принюхиваясь. Может, ему и хотелось поднять тему личности консультанта ритуального бюро, который по совместительству оказался древнейшим архонтом, но вместо этого он вдруг произнес, привлекая внимание хозяина дома: – Не знаю, когда смогу выпить османтусовое вино в компании друга вновь. Можешь прочитать еще что-то из ваших стихов напоследок? Они мне очень нравятся. Чжунли, которому тоже абсолютно не хотелось вспоминать былое, кивнул и по памяти прочел ему несколько стихотворений, наблюдая, как Тарталья довольно жмурится, неспешно наслаждаясь и вином. Архонт не знал, насколько гость из Снежной понимает всю красоту и смысл поэзии Ли Юэ, но его заинтересованность всегда была приятна. – Я могу дать тебе с собой пару бутылочек вина из своих запасов, – предложил он наконец. – Не стоит, – Тарталья мотнул головой и пригубил еще вина. – Оно ведь все равно кончится, и будет еще печальнее. Ты не обиделся, что я сейчас назвал тебя другом? – Почему я должен обижаться? – Ну… я тут, вообще-то, делов наворотил, – напомнил Тарталья, неопределенно махнув рукой в пространство. Чжунли обдумал эту мысль. – Когда ты расспрашивал меня о Властелине Камня, я не думал, что причина твоего любопытства… носит рабочий характер. Разве что этот факт мог меня немного задеть. Одно дело – торговля информацией, как ты выразился в нашу первую встречу. А совсем другое – когда я делился своими знаниями, полагая, что тебе действительно интересна наша культура. Можно сказать, я чувствую себя обманутым. – Ты? – Тарталья расхохотался. – Тогда как, по-твоему, должен чувствовать себя я? – Тогда можно считать, что мы квиты. – Но мне действительно было интересно! – Тарталья чуть не смахнул со стола бокал и с досадой прикусил губу. – Если бы мне не был интересен именно гео-архонт, я бы отправился в другое место. Да хоть в Инадзуму, говорят, там можно бросить вызов электро-архонту. – И она бы от тебя оставила горстку пепла. – Ха! – Тарталья допил вино и наполнил сначала бокал Чжунли, потом себе. Язык Предвестника начал слегка заплетаться. – Ты не понимаешь… ваш гео-архонт… в смысле, ты… воинственный бог… Чжунли понимал. Он видел, как Тарталья разбирался с Похитителями сокровищ – это был танец, бешеная пляска смерти и истинного упоения боем. Копье заменяло ему партнера по танцу, а тетива лука – музыкальный инструмент. Который, впрочем, иной раз нещадно фальшивил. – Такое чувство, что ты не умеешь стрелять из лука, – заметил Чжунли, когда Тарталья разогнал всех противников и теперь небрежно пересчитывал мору, которую глава бандитов кому-то задолжал – кому-то, у кого было достаточно средств, чтобы оплатить услуги Тартальи. – Умею, просто плохо, – Предвестник пожал плечами и спрятал деньги. – Я больше по ближнему бою. – Тогда зачем ты используешь лук? – Как зачем? Иначе я разберусь с ними слишком быстро, а это скучно, – Тарталья рассмеялся. А потом Чжунли увидел его с кинжалами – это была отдельная песня, ода сражению, звенящая на поле боя. В то, что Тарталья искренне восхищается гео-архонтом, Чжунли поверил с первых секунд, как увидел Предвестника в деле. Это будило старые воспоминания. Некоторые вызывали у Властелина Камня ностальгию, а некоторые он бы с удовольствием забыл. Но камни ничего не забывают, и все события, свидетелем которых стал архонт, накрепко отпечатались у него в памяти. Он не был божеством войны, как Мурата, поскольку имел иные идеалы, однако и в его жизни сражение занимало не последнюю роль. После Войны архонтов прошло достаточно времени, чтобы восстановить мир и спокойствие, и в Гавани Моракса почитали как божество торговли и контрактов. А Тарталья напомнил, что так было не всегда. Чжунли рассказывал ему легенды о своих деяниях, показывал места боевой славы, водил на выступления Лю Су – Тарталья впитывал истории о Мораксе как губка, требовал подробности, и Чжунли ловил себя на том, что ему нравится делиться воспоминаниями, пусть и облаченными в формат легенд и преданий. – Если тебе так нравится гео-архонт, зачем ты решил забрать его Сердце? Тарталья залпом осушил бокал и сердито поджал губы. – Я не верил… это же совершенно нелепо! – Что именно? – Что Моракс мог умереть! Древнейший архонт, один из Семерых, Предводитель Адептов, Воинственный бог – и умереть? – От старости, например. Забыл, сколько мне лет? Тарталья рассмеялся, и Чжунли невзначай отодвинул от него бутылку – смех уже определенно был пьяным. Однако Тарталья перехватил бутылку и плеснул себе еще вина. – Ну да, конечно! Я подбил Путешественницу провести расследование, сам поискал… улики… я надеялся, что, когда я попытаюсь извлечь Сердце, Моракс пробудится… и я бы бросил ему вызов… – И Моракс стер бы тебя в каменную крошку, – не удержался Чжунли. Ему было и смешно, и немного жаль Тарталью. Тот сердито засопел. Чем больше он пил, тем сильнее походил на ребенка – до определенного момента, до которого Чжунли очень надеялся, что гость не допьется снова. – Это мы еще посмотрели бы! И вообще… как эта Нин Гуан может говорить, что время Адептов прошло? После всего, что гео-архонт для них сделал… – Давай не будем касаться вопросов политики, – попросил Чжунли, понимая, чем чреват этот разговор и зная преданность Фатуи и жителей Снежной своему архонту. Вероятно, с точки зрения Тартальи в Ли Юэ произошел очень нехороший переворот с захватом власти, что куда хуже, чем его собственная шалость с призывом почившего Архонта Вихрей. Его ситуация абсолютно устраивала, он даже не ожидал, что все сложится так удачно. Гуй Чжун, ты можешь гордиться своими детьми, подумал он. Посмотри, какими они стали. Посмотри, на что они способны. Старый бог может отправляться на покой с чистой совестью. – Ага, не будем, – Тарталья подпер кулаком щеку, сделал глоток вина и обвел бокалом комнату. – Политика – она вот… вок… вокруг нас. Сплошная политика. Везде. Какого… какого архонта ты меня впустил? – Контракты должны соблюдаться, – терпеливо повторил Чжунли. То, как стал заговариваться Тарталья, ему совершенно не нравилось. В прошлый раз все начиналось так же. – Да-да… это ваш архонт так говорит? Цитаты великих… тебя. – Чайльд… Аякс, тебе определенно хватит пить, – настойчиво произнес Чжунли, обеспокоенный его состоянием. Еще не хватало ему пьяного и обиженного на мир в целом и конкретно на него Предвестника. У Моракса было достаточно врагов, и совершенно не хотелось, чтобы Тарталья призвал кого-то еще. Тарталья вскинул голову и, фыркнув, сдул рыжую челку с глаз. В этот момент он был похож не на белку, а на пони. Чжунли немного успокоился: когда Тарталья слышал свое настоящее имя, он затихал и пребывал в какой-то задумчивости – вероятно, вспоминал дом и семью. Свое имя он сообщил Чжунли не то, чтобы случайно, скорее, в порыве откровенности и благодарности. В тот день Чжунли немного задержался, и когда появился в ресторане, откуда они обычно начинали походы по местам, где отметился Властелин Камня, Тарталья был погружен в свои дела и даже не заметил консультанта. Чжунли посмотрел на лист бумаги с характерными буквами чужого языка. – Добрый день. Пишешь отчет по работе? – Привет! – Тарталья вскинул голову и весело улыбнулся. Он всегда пребывал в приподнятом настроении, словно постоянно был под градусом, но Чжунли, сколько ни принюхивался, никогда не мог учуять запах алкоголя. Вероятно, Тарталье просто чертовски нравилось жить и работать в Гавани. Он отложил карандаш, и Чжунли заметил неумелый рисунок какого-то цветка. Вряд ли такое стоит отправлять начальству. – Нет, пишу письмо домой. – А это?.. – вопрос Чжунли повис в воздухе. Он отличался вежливостью и тактичностью, но ему попросту не хватало воображения угадать, что хотел изобразить Тарталья. Тот смущенно почесал в затылке. – Я написал Тоне – это моя сестренка, – что у меня в Ли Юэ есть друг, с которым мы ходим собирать цветы. – Что? – хотя Чжунли отлично владел лицом, но оно все же вытянулось. Тарталья виновато развел руками. – Ну не могу же я написать Тоне, что мы с тобой выпиваем! Поэтому я написал, что мы собираем цветы. Она спросила, какие, и я пытаюсь нарисовать этот ваш османтус… но с цветами у меня не ладится. – А почему ты не можешь написать, что мы выпиваем? – поинтересовался Чжунли, пытаясь постичь причудливую логику Тартальи. – Ты что! Может, мне младшим еще сказать, что я Предвестник и тренирую новобранцев?! – А они не в курсе? – Чжунли совсем растерялся. – Нет конечно! Тоня и Тевкр еще маленькие, – упрямо отрубил Тарталья. – Вот подрастут, тогда я им расскажу, что их брат делает во имя Снежной, а пока у них должно быть детство, и о сражениях пусть читают в книжках, а не беспокоятся о брате. Антон-то в курсе, конечно, а младшие считают, что я в Ли Юэ по обмену опытом в сфере производства игрушек. Никаких драк, я должен подавать хороший пример малышам. Чжунли не выдержал и улыбнулся. Слишком уж не вязался необходимый хороший пример с воинственным характером Тартальи, который не бросался на противника только в том случае, если острым языком пытался спровоцировать его на нападение первым. Однако стремление Тартальи оградить детей от реальности, пока они не подрастут, ему понравилось. Моракс много наблюдал за людьми и знал, что дети не глупее взрослых, просто у них меньше опыта. И если у них нет опыта сражений, то слава архонту, который их хранит, пусть и впредь думают, что мир – прекрасное место, где все дружат. У них еще будет время и разочароваться, и полюбить этот мир вновь. Сам Моракс делал это неоднократно и убедился лишь в одном: всему свое время. Есть время поражать врагов каменными копьями и есть время пить ароматный чай или вино в компании друзей. Есть время любить брата, который придумывает нелепые оправдания, и есть время гордиться одним из лучших воинов Снежной. – Подожди немного, я сейчас вернусь, – попросил он и быстро покинул ресторан. Тарталья опять склонился над своим письмом и забыл о Чжунли, пока на бумагу не упала тень. А за ней спланировала веточка с сухими цветами. – Что это? – удивился Тарталья, аккуратно двигая веточку кончиком карандаша, чтобы она не загораживала его рисунок. – Не узнаешь? Это и есть османтус, который мы с тобой собираем, – Чжунли сел за стол и переплел пальцы. – Отправь сестре, если хочешь. – Ого… – Тарталья с благодарностью принял веточку. – Спасибо! А тебе она точно не нужна? – У меня еще есть. Я засушивал цветы, чтобы украсить закладки, – Чжунли немного помедлил, не зная, будет ли уместен его вопрос, но все же уточнил. – Получается, у тебя большая семья? – Ну да, – Тарталья кивнул и бережно убрал веточку в конверт, куда отправил и неоконченное письмо. – У меня два брата и сестра: Антон, Тевкр и Тоня. Я стараюсь писать им почаще и отправлять фотокарточки, но османтус уже отцвел, я не успел сделать снимок. – И как они тебя зовут, Чайльд или Тарталья? – Аякс, это мое настоящее имя, – Тарталья фыркнул и скрестил руки на груди. – Все остальное – это куча титулов Предвестника, я неделю их все запоминал. Кстати, давно хотел спросить, Чжунли – это имя или фамилия? Или все вместе? Все зовут тебя господин Чжунли. А как тебя зовут друзья? – Просто Чжунли. – То есть, это имя? И друзья, и семья зовут тебя так? – У меня нет семьи, – ответил Чжунли и осекся – с лица Тартальи мигом испарилась улыбка, и юноша торопливо выпалил: – Извини, я не… мне жаль. Я не знал, что… – Все нормально, – удивился Чжунли и только сейчас догадался, как его слова мог воспринять Тарталья, который, очевидно, очень трепетно относился к вопросам семьи. – Все правда в порядке, а братьев и сестер у меня никогда и не было. – Не представляю, каково это – быть единственным ребенком, – признался Тарталья. – Я ужасно по ним всем скучаю. И по родителям… а твои родители?.. Хотя нет, прости. Ладно, куда мы сегодня пойдем? Чжунли немного поразмыслил. – Раз уж мы заговорили о семье и друзьях, я расскажу тебе об одном друге Властелина Камня, драконе по имени Аждаха. Интерес Тартальи к Мораксу действительно не поддавался осмыслению. Чжунли помнил, как однажды около двенадцати дня Предвестник вихрем подлетел к нему и расстелил на столе карту – архонт едва успел поднять миску с рисом, освобождая место. – Привет! Как я рад, что заметил тебя в окне! Слушай, мне нужен глаз специалиста. Или взгляд? В общем, помощь твоя лишней не будет. Вот тут, – Тарталья указал на красные линии, – я обозначил, откуда в долину пришла Гуй Чжун. А здесь, – палец ткнул в черные, – откуда пришел Властелин Камня. Потом он увел народ сюда… и я хотел спросить вот про эти земли… – Подожди, я рассказывал тебе об этом только вчера вечером. Ты что, рисовал схемы всю ночь? – опешил Чжунли. Тарталья вскинул голову. Глаза его азартно блестели, а сам он походил на ученика, который притащил учителю на проверку ворох контурных карт. – Но это же так интересно! Я обожаю карты, я часто зарисовывал схемы сражений по описаниям, кто где дислоцировался и как наступал. Так вот… – Тарталья осекся, заметив миску в руках собеседника. – А. Ох. Извини, ты обедаешь? Чжунли вздохнул и обвел палочками помещение, где они находились. – Тарталья, мы в ресторане, если ты не заметил, и сейчас обеденное время. – Ммм… – Тарталья выглядел озадаченным. – Действительно. Извини, я, кажется, увлекся. Не буду мешать твоей трапезе, – он торопливо свернул карту. – Могу я зайти сегодня в «Ваншэн» на консультацию? – Хорошо, – разрешил Чжунли, ставя миску обратно на стол. – А ты не забыл про обед? Не хочешь составить мне компанию? Тарталья посмотрел на него, подозрительно прищурившись. – Ну уж нет, я знаю, чего ты добиваешься! Ты хочешь, чтобы я опять учился есть палочками! – Это полезный навык в жизни и дань уважения местным традициям, которыми ты интересуешься, – заметил Чжунли. – Как ты вообще живешь в Гавани, так и не научившись этому? – А я ловлю рыбу и сам готовлю, – легкомысленно отозвался Тарталья. – Люблю рыбу и рыбалку. – Тебе не постичь всю изысканность культуры Ли Юэ, если ты не будешь пробовать местную кухню, – отрезал Чжунли. Тарталья немного поразмыслил, покачиваясь с мыска на пятку. – Тогда давай сделку? Я учусь есть палочками, а ты смотришь мою карту. Чжунли чуть улыбнулся. Его всегда привлекала прямолинейная ребячливость Тартальи. А сейчас Тарталья мрачно изучал опустевшую бутылку. Чжунли твердо решил, что не принесет больше, но гость подготовился и извлек откуда-то еще бутыль, купленную, вероятно, где-то в Гавани. – Аякс, я понимаю, что ты расстроен случившимся, но если ты напьешься, то можешь пропустить утром корабль, и тогда тебе не избежать проблем. Синьора уже уехала, и некому будет тебя из них вытаскивать. Тарталья вскинул голову и, чуть качнувшись, подался вперед. – Я хочу сказать тебе… один секрет. По поводу гео-архонта. Я тут… только тс-с! Чжунли обреченно вздохнул и через стол наклонился к нему навстречу. Он не представлял, что еще хочет сказать Предвестник, и не горел желанием узнать, однако Чайльд наверняка стал бы настаивать и добился бы своего в любом случае. Шума не хотелось. Тарталья, одной рукой опираясь на стол, потянулся к Чжунли, качнулся, второй рукой обхватил за шею и поцеловал его. Архонт окаменел, чувствуя себя одной из статуй имени себя, разбросанных по Ли Юэ. Вот, опять началось. Когда Тарталья в прошлый раз перепил османтусового вина, он тоже полез целоваться, совершенно неожиданно, без какого-либо намека. Чжунли тогда осторожно оторвал его от себя, а пока соображал, что делать, Тарталья уже уснул. Наутро он не помнил совсем ничего, а Чжунли тактично не стал напоминать о случившемся. Просто старался, чтобы Тарталья не напивался в его компании. Крепко, но стараясь рассчитывать силу, Чжунли ухватил Тарталью за плечи и попытался аккуратно отстранить, но тот отпрянул и сам. Однако вместо того, чтобы смутиться или уснуть, Тарталья юрким рыжим зверьком скользнул по столу вперед, ловко просочившись между посудой и руками архонта, и буквально стек ему на колени. – Чайльд, ты… – начал было Чжунли, но Тарталья опять его поцеловал, одним коленом настойчиво врезаясь ему в пах и для равновесия обнимая за плечи. Чжунли снова попытался его оттолкнуть, но рыжие пряди, маячившие перед носом, напоминали о маленьких рыжих зверьках. Белки крохотные и хрупкие. Люди тоже, пусть они и крупнее белок, но это обманчиво. Камню все равно, чьи кости дробить. Не хватало еще что-то сломать настырному мальчишке… – Витая Бездна, как это все расстегивается? – прошипел Тарталья в губы Чжунли. Его пальцы теребили пряжки чужой одежды, соскальзывали и дергали вновь. Колено ощутимо давило на пах, и Чжунли, нахмурившись, встал с места, без особого труда поднимая Тарталью в воздух и сажая на свой стул. Если все будет, как и в прошлый раз, юноша должен вскоре уснуть, надо только подождать. Но бутылку Чжунли на всякий случай отодвинул на другой край стола. Однако Тарталья не собирался засыпать. Вместо этого он подтянул одно колено к груди, обнял его и положил на него подбородок. – Ты и правда камень, Моракс. Неужели совсем не нравлюсь? Чжунли хотел ответить что-то нейтральное, чтобы отвлечь Тарталью, но заглянул ему в глаза и осекся. В них напрочь отсутствовал хмель. – Так ты не пьян, – не спросил, а констатировал Чжунли без особого удивления. Тарталья отпустил колено и грациозно потянулся, на миг теряя сходство с белкой в пользу кого-то более хищного. – Я же говорил, что жители Снежной умеют пить, – небрежно отозвался он, опуская руки и облокачиваясь на спинку стула. – Поэтому я даже не соврал. – Просто объясни, зачем? – поинтересовался Чжунли, стоя напротив и скрестив руки на груди, подобный каменным колоннам, которые он некогда создал для удержания Аждахи. – Я пытался тебя соблазнить, – прямо ответил Тарталья, ничуть не стесняясь. – Но это сложнее, чем соблазнить каменную глыбу. Ты правда из камня, Чжунли, гео-архонт Моракс? – Нет, ты все-таки пьян, – холодно произнес Чжунли. – Я приготовлю для тебя постель, тебе лучше лечь. – Только с тобой, Моракс, – нахально парировал Тарталья, с вызовом глядя из-под рыжей челки. Чжунли в очередной раз вспомнил белок, которых прикармливала Гуй Чжун. Он недоумевал, почему она продолжала давать им орехи, хотя маленькие зверьки откровенно наглели, уже не выпрашивая, а требуя лакомство. Но Гуй Чжун лишь ловила очередную белку и ласково щекотала ее за ушами. – Давай окончим этот разговор. – Ну уж нет! – Тарталья насмешливо фыркнул. – Ты водил меня за нос, и я требую сатисфакции! – Я не водил тебя за нос, – возразил Чжунли. – Во всяком случае, не конкретно тебя. Если даже кто-то догадывается, что консультантом в ритуальном бюро работает Моракс, об этом не принято говорить. – А я иностранец, мне о таких правилах сообщить забыли, – наглости Тарталье и впрямь было не занимать. – Ты и забыл, между прочим! От кого мне еще узнавать об обычаях Ли Юэ? – То есть, – медленно произнес Чжунли, – ты пришел, понимая, что я Архонт Камня, которому больше шести тысяч лет, Сердце которого ты хотел вырвать, который тут каменный лес создал с парочкой гор, похоронив под ними своих врагов, одного из которых ты намедни призвал, чтобы выяснить отношения… через постель? – Да-да, – Тарталья отмахнулся, – мы уже поняли, что я идиот, когда выяснилось, что за все наше знакомство я не догадался, кем ты являешься. Чжунли немного помолчал, размышляя, а потом покачал головой: – Ты не идиот. Ты самое наглое и нахальное существо, которое я видел за шесть тысяч лет. Тарталья снова расхохотался. – Ты говоришь, как остальные Предвестники! Правда, мало кто из них может похвастаться столь значительным сроком, но я определенно у всех в топе. – Так зачем ты пришел? – напомнил Чжунли. – Высказать мне все, что обо мне думаешь? Надеялся на то, что я выполню контракт? – Честно говоря, даже не думал об этом, – признался Тарталья и вдруг как-то обмяк, ссутулился. – И выяснять даже не тянет. Я… я хотел попрощаться. Я даже не планировал оставаться на ночь, думал, перекинусь парой слов и уйду. Но как-то… – он переплел пальцы и вздохнул. – Но я пригласил тебя в дом, налил чая и вина, и ты решил воспользоваться случаем? – закончил за него Чжунли. Тарталья кивнул и рассеянно посмотрел на пустую чашку. Взгляда Чжунли он избегал. – Я забыл про то, что у меня осталось твое третье приглашение. А ты напомнил, вот я и… да, я воспользовался случаем. – Камень не забывает. Контракты должны соблюдаться. Ты рассказывал, что у вас в Снежной тоже есть похожая поговорка – договор дороже моры. – Да, только в этом случае «договор» не обязательно связан с торговлей, я так перевел. Это любое обещание, о котором люди договорились. – Слово «контракт» я использую в том же значении, – пояснил Чжунли. – Меня называют Богом торговли, поскольку я создал мору, но я предпочитаю называться Богом контрактов – любые договоренности должны быть соблюдены. – Как ты можешь так говорить, если ты еще и божество войны? А как же военная хитрость? – Я не божество войны, не путай меня с пиро-архонтом, – Чжунли покачал головой и повторил, – я божество контрактов. Но контракт – основа войны. Как иначе набирать союзников и вести сражение? Контракт лежит в основе взаимодействия всех разумных существ. Это идеал гео-архонта. Это опора Ли Юэ. Контракты должны соблюдаться – это принцип, с которого я создал Гавань. И если я жалею о чем-то, чего не успел сделать до инсценировки своей гибели, – что не уронил на середину площади камень, на котором был бы выгравирован этот постулат. Тарталья усмехнулся. Его внимание было сосредоточено на чайной чашке, по стенке которой он сосредоточенно водил пальцем. – И что же ты теперь сделаешь со мной за мои преступления? Убьешь? Хотя нет, раз ты архонт, то нужно другое слово – покараешь? – Зачем? – Чжунли пожал плечами. Поведение Тартальи вводило в ступор, его настроение менялось слишком быстро, куда за ним угнаться бедному Архонту Камня, который привык к более постоянным и неизменным вещам? – Я караю за несоблюдение контрактов. Где твое несоблюдение? Почему я должен кого-то карать за верность своему архонту? Тем более, ты мне помог. А вот причинить тебе вред – значит, нарушить собственный контракт. Это недопустимо. Но это не повод вести себя нагло, ты в гостях. – Серьезно? – Тарталья даже поднял голову. – Это, наверное, первый упрек, который я слышу за все время нашего знакомства! У тебя поразительное терпение, но неужели даже тебе я оказался не по зубам? – Вода камень точит, – ответил Чжунли, указывая на гидро Глаз Бога, висящий на поясе у Тартальи. – Извини, я не хотел грубить. – Извини? Ты у меня просишь прощения? – Тарталья закрыл лицо ладонями, не в силах сдержать смех. – Меня ищут по всей Гавани, я пробудил Осиала и хотел забрать твое Сердце, я вваливаюсь к тебе без приглашения и веду себя даже не нагло, а совершенно за гранью морали, а ты извиняешься за то, что отчитал меня? И это воинственный бог? – Настоящая сила не в силе физической, – спокойно парировал Чжунли. – Вежливость и этикет – это тоже контракт, который придумали люди и который я соблюдаю, поскольку живу среди людей. Ты разочарован в Мораксе? Во мне? – Смеешься? – Тарталья опустил руки и взглянул на Чжунли с тоской. – Я восхищался Мораксом. Даже когда я призвал Осиала, я надеялся, что Моракс придет, чтобы защитить свой народ. – Я наблюдал, потому что верил в свой народ. Они справились. Дети вырастают и больше не нуждаются в родителях. А родителям остается с гордостью наблюдать за их успехами со стороны. Мне жаль, если ты разочарован, но у меня были на то свои причины, и то, что я увидел, главное. Теперь я спокоен. – Я не говорил, что ты меня разочаровал! – Тарталья, прерывисто вздохнув, сжал и разжал кулаки. – Я… как тебе объяснить… почему ты не спрашиваешь, зачем я себя так вел? Зачем прикидывался пьяным и пытался тебя соблазнить? – Вероятно, и у тебя на то свои причины, – Чжунли продолжал стоять, возвышаясь напротив собеседника, точно скала. – Ты в принципе нередко вел себя странно. Вероятно, ты так развлекаешься. Люди придумали разные развлечения, я понимаю далеко не все. – Это не развлечение! – Тарталья даже закусил губу. – Я же говорю… я восхищался Мораксом. А еще я восхищался… тобой. – Мной? – Чжунли удивленно приподнял брови. Чайльд не уставал его удивлять. – Ты так смотришь на меня, будто в тебе нет ничего, чем можно восхищаться! – Тарталья в очередной раз рассмеялся, но теперь смех вышел каким-то нервным и невеселым. – Такой красивый, умный, спокойный… ты знаешь сотни и тысячи историй, ты отвечал на любой вопрос о Ли Юэ, который у меня возникал! Клянусь Царицей, я готов был часы напролет пить чай, который ты заваривал, и наслаждаться беседой с тобой! Никто не верит, что я способен на такое – я, который не может усидеть на месте и пяти минут спокойно, готов был слушать тебя хоть весь день! Антон, видимо, очень смеялся, когда читал мое письмо. «Ты, наверное, совсем забыл родной язык, – писал он в ответ, – не беседовать часами, а за беседой минуты показались часами, это ты имел в виду?» Нет, вовсе не это, Тошка… – Тарталья лихорадочно вздохнул, потянулся к бутылке, но, передумав, налил себе остывшего чая. Чжунли плавно перехватил чайник, намереваясь заварить свежего, но остановился, заметив, что Тарталья еще не закончил. Вино архонт на всякий случай отодвинул еще дальше. Отпив немного чая, Предвестник перевел дыхание и продолжил. – Я пытался тебя соблазнить, потому что… ну а почему нет? И в итоге получается, что я влюбился в архонта? Я не думал, что Архонт Камня такой… такой… красивый! – Архонт камня – гигантский дракон, – машинально отозвался Чжунли, погрузившись в раздумья. Тарталья запальчиво кивнул. – Очень красивый дракон! И вообще, верни вино, мне надо запить это откровение! – Тарталья потянулся к бутылке, которую Чжунли поставил на другую сторону стола. Архонт встрепенулся. – Тебе уже хватит, определенно. Ты же должен понимать, что это лишь форма, которую я когда-то выбрал, чтобы не быть узнанным людьми. – Форма, форма… а твой ум и твои знания – это тоже форма? – Лишь очень хорошая память. – Да чтоб мне встретить гидро-слаймов в озере, твоя скромность меня убивает! Ты не понимаешь, как это сексуально, когда ты что-то рассказываешь? – Сексуально? – Чжунли опешил, и Тарталья не удержался от смеха. – Секс, любовь… архонты вообще знают, что это? – В общих чертах. Гуй Чжун, например, очень любила людей. – Архонт Пыли? А ты? – А я их уважаю. Такие хрупкие, но такие сильные, – серьезно произнес Чжунли. – И тебя я очень уважаю. – Меня? – Тарталья, казалось, растерялся, и эта растерянность была натуральной. Чжунли кивнул. – Я видел, как ты сражаешься. Я слышал, как ты рассуждаешь. Пока ты молод, ты временами ведешь себя легкомысленно, но ты уже умен и просчитываешь партию наперед. Просто в этот раз с тобой играли не в ту игру, правила которой ты знал. Ты хороший воин. Щеки Тартальи пошли пятнами. Чжунли впервые видел, как тот краснеет от смущения – да и вообще смущается. – Это честь для меня. – Мне всегда хотелось спросить, почему Ли Юэ? Почему не Натлан, где правит архонт войны? – Пульчинелла не пустил, – мотнул головой Тарталья, быстро беря себя в руки. На его лице вновь появилась озорная улыбка. – Он прав, как там работать, когда вокруг столько воинов и воительниц? Кто ж знал, что меня настолько заводят умные люди! – улыбка его погасла. – Жаль, что у меня ничего не получилось. – С моим Сердцем? – Да в Бездну это Сердце! – Тарталья поджал губы. – С тобой. Чжунли вынырнул из своих мыслей и внимательно на него посмотрел. – Влюбился, значит? В человека, господина Чжунли? – Ну, – Тарталья подобрался и посмотрел на архонта из-под челки – настороженно, как дикий зверек. «Посмотри на них, – говорила Гуй Чжун, – разве тебе не хочется погладить их мягкую шерстку? Не хочется дать им орешек? Не хочется заслужить их доверие?» Орешка не было. Поэтому Чжунли шагнул вперед, наклонился и осторожно поцеловал Тарталью. Тот сначала окаменел не хуже Властелина Камня ранее, а в следующий момент обхватил Чжунли за плечи и притянул к себе, жадно отвечая на поцелуй. А Чжунли сделал то, чего ему давно хотелось – стянув перчатку, он аккуратно зарылся пальцами в рыжие волосы, мимоходом отмечая, что на пушистую беличью шерстку они не похожи. Длиннее, более упругие, но тоже мягкие и очень приятные. Тарталья отстранился, судорожно ловя ртом воздух и продолжая крепко сжимать ткань одежды Чжунли, будто боялся, что тот убежит. Тот остался стоять, склонившись над юношей, и с легкой задумчивостью изучал его лицо. – Раз уж тебе нравится господин Чжунли, то какая разница, что об этом думает гео-архонт Моракс? Господину Чжунли, смею предположить, господин Чайльд тоже симпатичен. Тарталья подозрительно прищурился. – А сексом со мной кто заниматься будет, а? Или по очереди? Чжунли выпрямился, одновременно приобняв Тарталью за пояс и подняв со стула, поскольку тот не собирался отпускать его одежду. – Ты уверен, что хочешь этого? – Ты смеешься? – Тарталья крепче вцепился в его плечи. – Я утром покину Ли Юэ, и ты думаешь, я не воспользуюсь возможностью?! Или ты меня отправишь спать, как ребенка? – Для меня все люди – малые дети. Вспомни, сколько мне лет. – Это Мораксу, – нахально оскалился Тарталья, – а ты у нас простой консультант ритуального бюро, разве не так ты всегда говоришь? У нас есть небольшая разница в возрасте, но не настолько, чтобы заявлять, будто ты мне в отцы годишься! Чжунли хмыкнул. Все-таки, Тарталья его забавлял. – И ты не боишься? Шутки шутками, но я архонт, а ты – человек. – И что же? – Тарталья приник к нему и выдохнул в губы. – Я вызвал Гнев Камня, и гео-архонт меня покарает? Может, даже трижды за ночь? Чжунли не удержался и фыркнул, чем вызвал торжествующую улыбку Тартальи. – Ну наконец-то! А то я думал, мне никогда не удастся тебя рассмешить, и твое лицо выточено из камня. – Ты часто меня веселишь, – возразил Чжунли и аккуратно отцепил руки Тартальи от своей одежды. – Иди, сполоснись, а я тут приберусь. Не люблю оставлять бардак. – Так вот почему на горе Аоцан на столе у места, где сидел Властелин Камня, ничего не стоит! Ты всегда убирал за собой. Чжунли чуть улыбнулся и не стал отвечать. Вымыв и аккуратно расставив посуду, он отправился в гостевую комнату, но там никого не оказалось. Попробовав думать, как Тарталья, архонт отправился в свою спальню. Тарталья, стоявший у шкафа с книгами, обернулся и весело улыбнулся хозяину дома. – Пойдем в гостевую комнату, – пригласил Чжунли, но Тарталья не собирался сдавать позиции. – Мне и тут нравится. – Не думаю, – Чжунли пересек спальню и постучал костяшками пальцев по подушке. Тарталья изумленно распахнул глаза, услышав получившийся звук. – Да, я сплю на камне. Тебя что-то удивляет? Пойдем. В гостевой тебе определенно будет удобнее. На этот раз Тарталья послушно проследовал за хозяином дома. Убедившись, что гостевая кровать настоящая и в меру мягкая, он с размаху уселся и зубами небрежно стянул перчатку с руки. Затем весело глянул на Чжунли, кивнув на вторую руку: – Повторить? Чжунли подошел к нему и, взяв за запястье, медленно снял перчатку. Его длинные изящные пальцы ласково скользнули по ладони Тартальи, и тот замер, зачарованно наблюдая за каждым движением. Чжунли склонил голову и мягко коснулся губами запястья Тартальи, после чего выпрямился и посмотрел прямо в синие глаза. Юноша сглотнул. – Л-ладно, признаю, у тебя это получилось лучше. Н-намного. Опыт? – Ты собираешься устроить сцену ревности? – Чжунли с усмешкой отпустил его руку. Провокации Тартальи запоздало, но достигали цели – архонт ощущал, как в груди поднимается давно забытое чувство азарта. – Мне шесть тысяч лет. Может, я и Архонт Камня, но не монах. – У меня куча других планов на эту ночь, – мотнул головой Тарталья, сосредоточенно стягивая сапоги. Избавившись от шарфа, принялся расстегивать пиджак. Чжунли потянулся к его маске, собираясь помочь, но Тарталья перехватил его руку. – Извини, это… не нужно. – Не нужно снимать? – Чжунли покладисто убрал руку. Он подозревал, что для Фатуи маски значат что-то важное. – Напротив, снимать нужно, – Тарталья бережно и, как показалось Чжунли, с трепетом взялся за маску. – Ведь то, чем я собираюсь заняться, не направлено на благо Фатуи и Снежной. Это… личное. Маска легла на небольшой прикроватный столик, и Чжунли показалось, что Тарталья вздохнул с облегчением. – Сам справишься дальше или помочь? – поинтересовался Чжунли, задумчиво проводя пальцами по щеке Тартальи и ниже, по шее, скользнув в вырез одежды. Юноша порывисто вздохнул и перехватил его руку. – Сам. – Тебя что-то смущает? Тебя? – Чжунли недоверчиво улыбнулся, не делая попыток вырваться. Растерянность в глазах Тартальи забавляла его. – Я просто представлял это себе несколько… иначе. Мне хотелось тебя соблазнить и… – Считай, ты меня соблазнил. В чем проблема? Ты никогда не заходил так далеко? – Что-о? – Тарталья даже задохнулся от возмущения. Пиджак комком полетел на пол. – Иди ты в Бездну с такими заявлениям. – Прости, – мягко извинился архонт, убирая руку и садясь на кровать рядом с юношей. – Давай поговорим, что тебя беспокоит? – Прекрати, а? – взмолился Тарталья, нервно посмеиваясь. – У меня вообще не встанет, если ты будешь так себя вести. – А как себя вести? – удивился Чжунли. – Ты забраковал уже несколько вариантов. – Я не знаю! – Тарталья закусил губу и вдруг выпалил. – Ты прав, я еще не заходил так далеко. – Что? – Чжунли изумленно поднял брови. – Извини, а сколько тебе лет? – Слушай, ну мне не до того было, серьезно! – Тарталья отвернулся. Пальцы его легонько водили по Глазу Бога, словно ища поддержки. – То Бездна, то Фатуи… я стал Предвестником, а это не так-то просто! Новобранцы, походы, все дела… опять же, раньше надо было дома помогать, присматривать за малышами, играть с ними, пока родители заняты… я как-то даже не думал о том, чтобы завести девушку! Или парня. – Прости мой вопрос… – пробормотал Чжунли растерянно, – но где ты тогда научился так себя вести? – У меня вообще много неожиданных талантов, о которых я сам не подозревал, – признался Тарталья. Его лицо на миг осветилось самодовольной улыбкой, но вновь посерьезнело. – Иногда я не думаю, а сразу делаю. – Это я неоднократно замечал, – согласился Чжунли и ласково провел по рыжим волосам. Они ему определенно нравились. – Но почему ты решил соблазнять именно меня? То есть, я уже понял, что я тебе понравился, но с чего ты решил, что мужчины могут нравиться мне? – Интуиция, – Тарталья пожал плечами, – без нее в Бездне совсем туго, так что она у меня сильно обострилась. – Что-то интуиция тебе не подсказала, что я Моракс. – Ну почему, нужен мне был Моракс, – возразил Тарталья, – а тянуло меня к тебе. Так что вполне возможно, что интуиция моя сработала правильно. Просто я не понял ее намеков. Ты вот намеки тоже не понимаешь совершенно. – Сказал бы прямо. – Это ты сейчас про Сердце или про секс? – Тарталья хмыкнул и, отцепив от пояса Глаз Бога, задумчиво на него посмотрел. – И вообще, так неинтересно. – А тебе лишь бы было интересно, – Чжунли, немного помедлив, придвинулся ближе, но не вплотную – так, чтобы Тарталья чувствовал его близость. Тот сам прижался, откинул голову на плечо Чжунли и закрыл глаза. – Конечно! Вот когда мне будет лет семьдесят, тогда я и буду делать то, что скучно. Признайся, сколько ты за шесть тысяч лет делал то, что тебе неинтересно? – Мне начать с начала или ограничиться последней сотней лет? – Врешь же. – Вру, – не стал спорить Чжунли. – Мне интересно все, так что усложнять жизнь себе и людям не требуется. – Ладно, скажу прямо, – Тарталья ухмыльнулся, выпрямился, положил Глаз Бога рядом с маской и расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки. – Чжунли, я хочу с тобой секса. Сейчас, здесь. Хочу свой первый раз с тобой. Этого достаточно или нужен более явный намек? Например, снять штаны… – Это тебе в любом случае придется сделать, поскольку я тебя понял, – Чжунли задумчиво потер подбородок, размышляя. – Ладно, попробуем. У меня уже складывается впечатление, будто у меня нет выбора. – Ты не хочешь? – Хочу, успокойся, – Чжунли вздохнул, заметив тревогу в глазах Тартальи. Какой же он еще мальчишка. – Все в порядке. Просто у меня проявление эмоций в диапазоне камня. Тарталья глянул на него с недоумением, а затем, сообразив, что архонт только что пошутил, фыркнул. И опять забеспокоился: – Слушай, ты же сейчас не превратишься… ну, в дракона? Я не знаю, как спать с драконами... Чжунли с интересом посмотрел на него: – А как спать с мужчинами, знаешь? – Ну, с мужчинами я хотя бы имею представление об анатомии, а с драконами… – Возможны варианты. Тарталья покосился на него с подозрением: – В кого ты еще можешь превращаться, кроме дракона? – В женщину. Тарталья молча уставился на него, и Чжунли позабавила напряженная работа мысли в его взгляде. Наконец, юноша медленно произнес: – Нет, к подобным экспериментам я еще не готов. – К каким? Спать с женщиной? – Чжунли вдруг захотелось рассмеяться, таким серьезным и сосредоточенным выглядел обдумывающий его предложение Тарталья. Вероятно, это как-то отразилось на его обычно невозмутимом лице, поскольку Тарталья вдруг рассердился: – Увидеть тебя женщиной, бля! – Ты действительно хорош в изучении языков, еще и хиличурлским владеешь, – Чжунли, не выдержав, все же улыбнулся. Тарталья, который хотел было оскорбиться, тут же притих – улыбка архонта, теплая и приветливая, совершенно заворожила его. Чжунли даже немного опешил – до него стало доходить понимание, что за вызывающим поведением и откровенными заявлениями затаилось действительно глубокое чувство, и Тарталья сам не знает, что с ним делать. И разбираться с этим нужно ему, Мораксу, потому что он, вообще-то, на шесть тысяч лет лучше знает жизнь. Чжунли осторожно взял юношу за руки и заглянул в глаза. – Хорошо, все будет так, как ты хочешь. Тарталья порывисто вздохнул и криво улыбнулся, пытаясь вернуть себе боевой настрой. Архонт, стараясь его больше не смущать, выпрямился. – Что ж, судя по твоему поведению, сам процесс ты представляешь. В принципе, все то же самое, что с женщиной, а значит, твое тело тебе подскажет, это естественное действо… – Нет-нет, стой, погоди, – Тарталья опять заволновался, и Чжунли взмолился богам Селестии, чтобы он не попросил подробно описать процесс с графиками и иллюстрациями. От Тартальи, конечно, это сложно было ожидать, но проблема была в том, что он в принципе не делал того, что от него ожидали. – Что-то не так? – Ты говоришь, что как с женщиной… – Тарталья нахмурился. – Но мы же договорились, что ты будешь мужчиной! – Да, – терпеливо согласился архонт, которого вопросы пола занимали в последнюю очередь. Он просто привык к этому образу, тысячи две лет назад решив, что хватит с него экспериментов. Хотя бывало, бывало, что ему хотелось разнообразия… про это даже написали в романе, Чжунли читал. И в другом романе читал, хотя там был откровенный вымысел – в такую позу он мог выгнуться только драконом. Слог был неплох, но вот анатомия явно хромала. К счастью, Моракс был далек от того, чтобы разыскать автора и указать ему на ошибки, а то и показать в подробностях. Хочется людям писать про похождения гео-архонта без цензуры и хоть капли стыда – пожалуйста. А вот если бы кто-то написал, как Моракс нарушил свой контракт… тогда пришлось бы вежливо попросить перестать писать ерунду и заняться делом. – Тогда не может быть, как с женщиной! Чжунли очень хотелось сказать, что дырок меньше, но он прикусил язык и подумал, что бестактная Ху Тао на него плохо влияет. Она, конечно, тонко чувствовала настроения людей, но следовала каким-то своим нормам вежливости, которые не совпадали с общепринятыми. – Понимаешь, когда спят двое мужчин, одному из них нужно… гм… – Чжунли попытался сформулировать мысль так, чтобы она не звучала слишком грубо и в то же время соответствовала действительности. – Принимать на себя роль женщины, скажем так. Принимающая сторона. – Тогда причем тут ты? Вот тут Чжунли уже совсем растерялся. Тарталья действительно ставил его в тупик, причем когда Чжунли разворачивался, чтобы вернуться той же дорогой и попробовать другой поворот, позади зияла пропасть. – А ты что думал? – Я, как ты выразился, принимающая сторона, – Тарталья умудрялся одновременно выглядеть снисходительно, точно объяснял старику современные словечки молодежи, и смотреть с обожанием. – Не стоит, – попытался отговорить его архонт, – ты же не… в общем, это не для первого раза. – Но женщины как-то справляются. Чжунли вздохнул. Похоже, ему все-таки предстоит лекция по анатомии. – Чайльд, послушай… – Нет, это ты послушай! – Тарталья закусил губу, заметно нервничая. – Ты же… ты же Моракс! Сам гео-архонт! Победитель Осиала и Аждахи! Один из победителей Войны Архонтов! Как ты можешь… – Легко. Я же сам предлагаю. – Нет! – Тарталья ожесточенно затряс головой. – Нет, так нельзя! Ты же архонт! Самый настоящий архонт! Как Царица! – Тише, Аякс, тише… – Чжунли обнял его и прижал к себе. В этом весь Тарталья: вырвать Сердце архонту – это пожалуйста, а вот выебать – уже кощунство. Несмотря на задание, Предвестник питал к Мораксу глубочайшее уважение, которое вылилось вот в такое неожиданное открытие: похоже, в сознании Тартальи фигуры архонтов были довольно тесно связаны, и представить, что так можно поступить с одним, значило, что и архонта Снежной можно…это граничило с богохульством. – Ты этим не нанесешь мне оскорбление, а тем более, Царице. – Все равно! – Тарталья выпрямился, упираясь ладонями в грудь Чжунли. – Ты сказал, что все будет, как я хочу. Я хочу так! Или ты нарушишь обещание? Нарушишь контракт? Чжунли удивленно вскинул брови. Затем со вздохом взъерошил рыжие волосы. – Моракс не нарушает своих обещаний. И я обещаю сделать все, чтобы тебе понравилось. Тарталья фыркнул и, не ответив, быстро поцеловал архонта. Чжунли бережно обнял его, привлекая к себе. Люди такие хрупкие… не стоит забывать об этом. Тарталья жадно тянулся к нему, вкладывая в поцелуй всю юношескую пылкость и настойчивость. Затем проворно отстранился и скинул рубашку. На губах появилась знакомая озорная ухмылка, когда Тарталья избавлялся от оставшейся одежды, в то время как Чжунли любовался его телом. Не удержавшись, он провел пальцами по талии Тартальи, обведя линию бедра. – Нравлюсь? – спросил тот, довольно жмурясь. Чжунли кивнул. Спорить было бы глупо. – Я люблю красоту и изящество в простоте линий. Я долго наблюдал за людьми, прежде чем понял, что они красивы. – Все? – в голосе Тартальи слышалось разочарование. Чжунли взял его за руки и привлек к себе, сажая на колени. – Все, но некоторые особенно. Тебя словно вытачивал самый искусный скульптор, до которого мне далеко. – Наверняка ты отличный скульптор, просто опять скромничаешь, – пробормотал Тарталья, которого комплименты архонта выбивали из колеи своей утонченностью. Чжунли усмехнулся. – Как знать, ты не видел Аждаху. Даже складывать строки у меня получается лучше, чем резать по камню. – Уверен, твой Аждаха очень красивый, – упрямо возразил Тарталья, обнимая Чжунли за плечи и чуть ежась от прохлады. – Так мы начнем или нет? Скоро рассветет, а ты еще даже не раздевался. Или ты прямо в одежде? Или одежда – часть тебя? – Откуда такие мысли? – опешил Чжунли, в который раз не поспевая за умозаключениями Тартальи. Тот деловито подергал пряжку плаща архонта, а потом качнулся и, наклонившись, ухватил кисточку на подоле. – Вроде мягкая, не камень. Ну, долго ждать? Чжунли осторожно пересадил его на кровать и поднялся на ноги. – Подожди, для начала нам нужно что-то… хм, возможно, у меня найдется что-то подходящее… – Это масло пойдет? Чжунли обернулся. Тарталья сидел, в одной руке сжимая свои брюки, а в другой – небольшой флакончик. Отбросив одежду, открыл крышечку, и по комнате разлился тонкий сладковатый аромат каких-то цветов. – Откуда это у тебя? – Купил у Ин Эр, она же занимается ароматами, – Тарталья поднес флакон к носу и вдохнул. – Она еще на меня так посмотрела и хихикнула, знает ли молодой господин, зачем нужно такое масло? – И что же молодой господин? – заинтересовался Чжунли. – Молодой господин подмигнул ей, вот так, – Тарталья продемонстрировал, и Чжунли понял, что молодой господин знает слишком много. Но подробности, как так вышло, архонт выяснять опасался. – Ума не приложу, откуда такая осведомленность в вопросах секса, если… прости, конечно, я сейчас буду груб, но ты точно девственник или ломаешь комедию? Тарталья поджал губы и разом как-то нахохлился. – Такими вещами разве шутят? И вообще, у меня на практику времени не было, а кто мне мешал изучать теорию? – Похоже, ты очень прилежный ученик, – Чжунли вздохнул и опять сел рядом, забирая флакон. Осторожнее… такой же хрупкий, как люди. Тарталья прильнул к нему и жарко зашептал на ухо: – Я очень прилежный, можешь проверить и убедиться сам. Я готов научиться у тебя всему, что ты успеешь мне показать в эту ночь… Чжунли чуть не выронил флакон, и Тарталья засмеялся, довольный своей выходкой. Архонт почувствовал смутное желание то ли надрать паршивцу уши, то ли рассмеяться вместе с ним. Ну какой все-таки мальчишка! Чжунли приобнял его за плечи и ласково поцеловал в висок, ощущая, как в его руках Тарталья тут же обмяк, прижавшись всем телом. Не камень, а податливая глина. Так приятно… – Ложись, – велел Чжунли, и на этот раз Тарталья не стал дразниться, послушно улегшись на спину и согнув ноги в коленях. Архонт не удержался и провел пальцами по его груди вниз, и ладонь замерла на животе, который Тарталья инстинктивно вжал. – Такой хрупкий… – Эй, я не хрупкий! – совсем по-ребячески обиделся Тарталья, но осекся под взглядом Чжунли. Тот не улыбался, но в янтарных глазах плясали веселые искорки. – Все люди хрупкие. Но твое тело подобно прекрасной статуэтке из белого нефрита, который сложно расколоть. Ты великий воин. Один из лучших, кого я встречал за последние лет двести или триста. – А почему не лучший? – Тарталья фыркнул, однако снова затих, когда пальцы архонта заскользили по его коже, почти невесомо, дразня и распаляя. – Потому что я наблюдал за боем в Золотой Палате. Вы стоите друг друга. – Ладно, тут не поспоришь, – признал Тарталья. Чжунли вылил немного масла на пальцы, отставил флакон и свободную руку положил на плечо Тартальи, склонившись над ним. – Сначала будет неприятно, но потом тебе понравится. Я не причиню тебе вреда. Говори, если что-то не так. – Да понял я, понял! – огрызнулся Тарталья, но невооруженным глазом было видно, как он волнуется и пытается не показывать этого. Чжунли наклонился еще ниже, и пряди волос из его хвоста скользнули по обнаженной груди юноши. Тот судорожно вздохнул. Чжунли краем глаза видел, как тонкие бледные пальцы нервно сминают простынь. Хотя Тарталья покинул морозную Снежную довольно давно, загар к нему так и не пристал, только волосы вспыхнули ярче. – Ты же мне веришь? – спросил Чжунли со всей серьезностью. Тарталья, в очередной раз глядя в совершенно колдовские янтарные глаза напротив, только и смог выдохнуть: – Д-да… – Вот и хорошо, – Чжунли строго кивнул. – Тогда считай, что мы заключили контракт. – Какой? – встрепенулся Тарталья, но архонт не ответил – только со всей доступной ему нежностью поцеловал Тарталью, отвлекая. Оттого юноша не сразу почувствовал дискомфорт ниже спины. – Шш, все хорошо, – шепнул ему в губы Чжунли, – потерпи немного. – Расслабься и получай удовольствие? – пробормотал Тарталья, криво ухмыльнувшись. Чжунли вновь заменил ответ поцелуем, и такое общение Тарталью вполне устраивало. Его мышцы действительно немного расслабились, позволяя Чжунли продолжать. Второй палец… он старался не спешить, чтобы исполнить контракт и не причинить вреда юноше – такому хрупкому, как и все люди, но архонт знал, что его воля и решимость тверже камня. – Все в порядке? – уточнил Чжунли, отрываясь от губ Тартальи. Тот обхватил руками шею архонта и привлек обратно, буквально втягивая в очередной поцелуй. Чжунли не возражал, не забывая осторожно массировать пальцами изнутри. Когда он подключил третий, Тарталья охнул и куснул его за губу. – Больно? – Ощутимо, – пробормотал Тарталья, лихорадочно вздохнув. – Все нормально. Давай уже сам, тебе еще раздеваться. Чжунли качнул головой и выпрямился, отпуская Тарталью. Тот снова судорожно вздохнул и, украдкой убрав со лба мокрые волосы, приподнялся на локтях, сосредоточил внимание на архонте. Чжунли плавно повел рукой, и следом за ней устремился поток золотистых переливающихся искр. Тарталья ошарашенно распахнул глаза, следя, как сначала плащ, а потом и остальная одежда тают, распадаясь на янтарный поток. Повинуясь движению руки, он проплыл к стулу и лег на него аккуратной стопкой вещей. – Так все-таки твоя одежда из гео-элемента! – выдохнул Тарталья, жадно изучая тело Чжунли. Даже в обнаженном виде архонт производил впечатление, он возвышался подобно скале, не знающей сомнений и пощады. Янтарные глаза сверкали холодным спокойствием камня. Однако взгляд архонта смягчился. – Нет, но я решил, что не стоит заставлять тебя ждать дольше, – он вернулся к кровати и сел на край, ласково погладив бедро Тартальи. Мягкий, как глина, из которой создали прекрасную статуэтку. Тарталья сглотнул и лег обратно. Чжунли опять склонился над ним и оставил несколько поцелуев на шее и ключицах. – Поэтому немного изменил своим принципам не использовать силы без надобности. А гео-элемент – вот он. Над его головой возникла тонкая лента, похожая на облачко золотистого песка, и втянулась в янтарные глаза архонта, на миг сверкнувшие расплавленным металлом. А в следующую секунду волосы рассыпались по плечам и спине Чжунли, струйками черного водопада ложась на грудь Тартальи. Юноша открыл рот, чтобы что-то сказать, но почти сразу закрыл, с молчаливым восхищением взирая на архонта. – Что такое? – Чжунли чуть усмехнулся, наблюдая за реакцией. – Неужели тебе, Чайльд, нечего сказать? Впервые за наше знакомство? Тарталья, вернувшись к реальности, ухмыльнулся, взял прядь волос Чжунли и, лукаво глядя ему прямо в глаза, поцеловал ее. А затем обнял архонта за шею и поцеловал его самого – жадно, порывисто, крепко, что никакое османтусовое вино и рядом не стояло. Словно у Тартальи окончательно снесло крышу, и теперь он, подобно умирающему от жажды в пустыне, приник к спасительному колодцу и пил, пил того, кого полюбил – как родниковую воду, которая превращалась в вино. Иначе чем было объяснить вспыхнувший в груди жар, разливающийся с кровью по венам? Тарталье хотелось еще и еще, он лихорадочно вцепился в плечи Чжунли, боясь отпустить его и остаться один на один с разгоравшимся пожаром. Архонт оперся ладонями о кровать, продолжая целовать Тарталью и ощущая, как в памяти оживают древние битвы. Кровь вскипала, захлестывали обрывки воспоминаний. Моракс прикрыл глаза, поборов желание и впрямь обратиться в дракона – или просто стать больше, заполнить все комнату, обрушиться лавиной каменных копий на врага… но перед ним не враг. Перед ним – произведение искусства, белый нефрит, точеная скульптура – и в то же время живое, гибкое тело, рыжая проворная белка, полная бьющей через край энергии. Люди не уставали удивлять Моракса. Особенно Тарталья. Чжунли успокоил свои мысли, привычно изменив русло клокотавшей в нем силы и на этот раз обратив ее в нежность. Тарталья ощутил покалывание в пальцах, приоткрыл глаза и уже изумленно распахнул их – вокруг кружился песчано-золотой вихрь, лаская юношу и расцветая узором чешуи на коже Чжунли. Она вспыхивала и впитывалась в кожу, текла по венам, заставляя архонта сиять чистым золотом. Чжунли, не чувствуя больше отклика, оторвался от чужих губ и выпрямился, опираясь на вытянутые руки, по которым разбегалась паутина янтарных пульсирующих вен. Если янтарь – это окаменевшая древесная смола, то сейчас она расплавилась и бежала под кожей, мешаясь с кровью. Иногда белая кожа архонта темнела до черно-коричневой чешуи, и тогда золотой узор вспыхивал ещё ярче, переливаясь и неустанно двигаясь. Ярко-янтарные глаза Моракса, казалось, испускали свет – хотя скорее всего, это был элемент гео. Длинные черные волосы развевались, сияя золотом на концах, и будто жили своей жизнью. Тарталью настолько заворожило это зрелище, что неожиданный болезненный толчок выбил из горла стон – Чжунли вошел в юношу. Бледное лицо, на котором Тарталья различал только теплое золото глаз, склонилось к нему: – Потерпи еще немного. Тарталья вздрогнул от этого голоса – в нем звучали рев оползня и рык дракона, которым эхом вторил шелест гравия под ногами. Снова поцелуй – сносящий все на своем пути валун покатился с горы. Тарталья рухнул в этот поцелуй, крепко обхватив Чжунли за пояс и пытаясь отвлечься от непривычного ощущения внутри чего-то постороннего. Было странно, неудобно и болезненно, а затем губы Чжунли заскользили ниже – на шею, ключицы и плечи, возбуждая Тарталью так, что он забыл обо всех неудобствах. Тем более, никакого движения больше не было, только частые поцелуи, ласкающие кожу. Тарталья закрыл глаза – казалось, что он покачивается на теплых золотых волнах чистой элементальной энергии. И сквозь эту сладкую негу до ушей донеслось постукивающее: – Еще чуть-чуть. Очередной поцелуй в губы перекрыл тянущее неприятное ощущение. Тарталья зажмурился еще крепче, напрягся, но вскоре расслабился, почувствовав нежное прикосновение к волосам – Чжунли успокаивающе гладил его, давая время привыкнуть. А затем начал двигаться, мягко и неспеша. Тарталья охнул, непроизвольно укусил архонта за губу и тут же распахнул глаза, выискивая на лице Чжунли признаки недовольства. Но тот лишь успокаивающе поцеловал его в висок, негромко пророкотав – Тарталья не столько услышал, сколько почувствовал вибрацию от его слов всем телом: – Все хорошо. Попробуем иначе… Чжунли опустился так, что теперь опирался на локти, а не на ладони, и возобновил движение. Угол вхождения изменился, и Тарталья издал тихий стон, которого сам от себя не ожидал. Теперь плавные толчки приносили удовольствие, и скорость показалась Тарталье невыразимо медленной. Ему хотелось сильнее, быстрее, динамичнее… – Конечно, как пожелаешь. Тарталья так и не понял, высказал ли он свое желание вслух или архонты умеют читать мысли в моменты близости, но своей цели он достиг, и Чжунли начал постепенно ускоряться. Тарталья снова застонал, уже громче, и закинул одну ногу на бедро Чжунли, будто обнимая его. Это принесло новую вспышку блаженства, и теперь юноша понял, ради чего он терпел дискомфорт. Наслаждение захлестывало с головой, схожие чувства раньше возникали только во время боя, но там радость была замешана на адреналине, а сейчас Тарталья совсем потерял голову от физического удовольствия вкупе с чистым эмоциональным восторгом от осознания, что он добился своего и Чжунли тут, с ним, рядом, буквально в нем. Ради такого Тарталья сунулся бы в Бездну вновь. Он застонал и уткнулся влажным лбом в плечо Чжунли, который практически лег на него, двигаясь все быстрее и быстрее, и Тарталья двигался с ним, интуитивно вплетаясь в этот танец для двоих. Хотелось, чтобы это длилось бесконечно, хотелось раствориться в этом чувстве, в этом восторге, помноженном на торжество. Снова посыпались поцелуи – на лицо, на шею, на грудь и в губы, последних всегда было особенно мало. Тарталья жадно тянулся за каждым, вцепившись одной рукой в плечо Чжунли, а другой сминая простыню в порыве чувств, пока собственное возбуждение не стало его тяготить. Он чувствовал, как напрягся и отвердел собственный член, как он налился кровью и желанием. Тянущая неудовлетворенность вносила диссонанс в мелодию эйфории, в которой купался Тарталья, и он зажмурился, нахмурившись и закусив губу. Поцелуи прекратились, теплая тяжесть чужого тела с груди исчезла. Но прежде, чем юноша выказал недовольство, что-то влажное коснулось паха, так что Тарталья от неожиданности открыл глаза, не понимая, что происходит. Выпрямившийся Чжунли был прекрасен, окруженный сверкающим янтарным облаком, которое сияющими песчинками оседало на длинных черных волосах. Золото растекалось по коже, то разгораясь, то почти затухая. Тарталья замер от восхищения, а в следующий миг прогнулся в пояснице, застонав от удовольствия. Когда он снова посмотрел на Чжунли, то увидел, что тот поблескивающей от масла рукой сжимает его член. Движения вверх-вниз приносили еще больше удовольствия, которое переполняло Тарталью, переполняло до дрожи, до стонов, до исступления – и до оргазма. Выдохнув, Тарталья обессиленно закрыл глаза. По телу разливалась блаженная усталость, и он даже не открыл глаза, когда ощутил тепло чужого тела под боком – это Чжунли лег рядом, легонько поглаживая волосы Тартальи. – Белка. – Чего? – Тарталья все же приподнял веки и повернул голову. Чжунли выглядел совершенно нормально, как обычный человек – только глаза сияли живым янтарем. – Бельчонок. Можно тебя так звать? Тарталья с недоумением моргнул и, преодолев сладкую истому, повернулся на бок и подложил под голову подушку. – Почему это бельчонок? – Рыжий, нахальный и настырный, как белка. – Мне кажется, или ты недолюбливаешь белок… – растерянно пробормотал Тарталья и осекся, увидев в золотистых глазах ласковую улыбку. Чжунли опять провел ладонью по рыжим волосам. – Да уж, сейчас сложно поверить, что ты за словом в карман не лезешь, а язык твой острее твоего меча. – Может, нужно было чаще со мной спать, чтобы я был мирным и покладистым? – Вот теперь узнаю бельчонка, – Чжунли улыбнулся уже губами и щелкнул Тарталью по носу. – Как ты? – Как я? Ты еще спрашиваешь? Я словно на крыльях поднялся на Селестию! – Тарталья зажмурился и сладко потянулся, выгибаясь как кошка. – Это было… это было… у меня нет слов, но я обязательно их придумаю, когда приду в себя! – Отдыхай, – Чжунли потянулся к нему и поцеловал в висок, – бельчонок. – А почему ты не любишь белок? – спросил Тарталья, довольно жмурясь. – Почему не люблю? Они забавные. Проворные, быстрые и очень, очень надоедливые, если их прикормить. – Ты часто кормишь белок? Чжунли неопределенно пожал плечами. Ему не хотелось портить настроение Тартальи своими воспоминаниями: он стал приносить белкам орехи после гибели Гуй Чжун. Лично для него это воспоминание не было печальным – от него становилось теплее на душе. Архонты редко уходили насовсем, и их смерть не всегда была окончательной – призвал же Тарталья Осиала. Как знать, может, когда-нибудь Властелину Камня и удастся вновь испить османтусового вина со старыми друзьями. А пока стоит уделить больше внимания другу новому. – Иногда. – Я бы хотел покормить белок с тобой, – Тарталья нахмурился и сел на кровати, обняв колени. – Но я утром покину Ли Юэ и вряд ли вернусь в ближайшее время… Чжунли! – он встрепенулся и серьезно глянул на архонта. – Давай заключим контракт. Чжунли посмотрел на него с интересом. – Какой? – Ты как-нибудь приедешь в Снежную, и мы вместе покормим белок. Ты же… ты же можешь покидать Ли Юэ? Или архонты не могут оставить свои земли? – Я уже больше не архонт Ли Юэ, – Чжунли покачал головой. – Тем более, все считают меня погибшим. – Значит, ты приедешь? Только в ближайшие лет пять, а то еще решишь навестить меня через пару веков! – Возможно, – янтарные глаза сверкнули. – А ты мне что? – В смысле? – Ты хочешь заключить контракт. Какие условия ты предложишь, чтобы я согласился на твои? Тарталья серьезно задумался. Потом принялся загибать пальцы. – Мора тебе ни к чему, драгоценные камни – тем более. Что нужно архонту? Хм… – Тарталья хлопнул в ладоши и ухмыльнулся. – Как насчет впечатлений? – Продолжай. – Я покажу тебе Снежную. Ты наверняка не бывал там уйму времени, я покажу тебе все-все! Посмотришь, как страна изменилась за многие годы. – Умница, – похвалил Чжунли, сел и вытянул руку ладонью вверх. Над ней закружился золотистый песок, который постепенно уплотнялся, пока не превратился в кусок кор ляписа в форме знака гео-элемента – ромб с резной спиралью. Глаза архонта вспыхнули, повторяя его цвет. – Контракт заключен. Это тебе, – добавил он, когда сияние глаз потухло, а камень лег в ладонь. Тарталья нерешительно взял его и покрутил в пальцах. – Красивый… а все контракты с Мораксом сопровождаются кор ляписом? – Только в тех случаях, когда Моракс хочет сделать подарок. Ты ведь его примешь? – Спрашиваешь! – Тарталья стиснул камень в кулаке и прижал к груди. – Я буду носить его при себе. Хм… забавно. – Что забавно? – спросил Чжунли, собирая волосы обратно в хвост. Тарталья хитро глянул на него из-под челки. – У меня все-таки получилось! – Получилось что? – Ну, я хотел получить Сердце гео-архонта, – Тарталья разжал кулак и полюбовался камнем, – а кор ляпис, насколько я знаю, называют у вас «сердцем камня». И ты мне его даришь. Значит… Чжунли изогнул бровь. – Наглая рыжая белка. – И горжусь этим! – Тарталья заливисто рассмеялся и упал обратно на подушку, сжимая камень. Но улыбка быстро растаяла. – Вот только… когда ты еще появишься… – По первому твоему зову. – Что? – Тарталья нахмурился. – Не шути так. – Я не шучу, – Чжунли взял его за руку и накрыл ладонью кор ляпис. – Я услышу тебя. И если ты пожелаешь поговорить со мной или исполнить наш контракт, я прилечу. – Ты… ты… – Тарталья открыл рот и снова закрыл, растерянно хлопая ресницами. Чжунли отметил, что даже ресницы у него рыжие. В сочетании с синими глазами это выглядело потрясающе сказочно. А Тарталья, так и не подобрав слов, кинулся к нему и крепко обнял, уткнувшись лбом в плечо. Чжунли ласково обнял его в ответ. Все-таки люди такие хрупкие… и такие многогранные, так не обработаешь ни один камень. – Спасибо, спасибо! – Ну чего ты, бельчонок? – Чжунли явно нравилось так его называть, и он погладил Тарталью по спине. – Что случилось? – Я просто… ну… – Тарталья судорожно вздохнул и отпустил его, выпрямляясь. – Я, конечно, пришел… и хотел тебя соблазнить… и секс… но я даже не думал, что ты – вот так… – Ты не думал, что тоже мне небезразличен? – сформулировал его мысль Чжунли. Тарталья кивнул. – Что это так, на один раз… и ты просто согласился, чтобы я отстал. – Глупый бельчонок, – Чжунли потрепал его по волосам. – Ты сам неоднократно напоминал, что я воинственный бог – по-твоему, меня можно заставить что-то сделать, просто понудев над ухом? Я делаю лишь то, что хочу, и то, что должен. Контракта у нас не было, значит, я этого хотел. – Контракт был, – напомнил Тарталья, – делать, как я пожелаю. – Никто меня не тянул за язык заключать его. Контракт – дело добровольное, иначе его можно аннулировать. – Значит, ты меня любишь? – прямо спросил Тарталья. Чжунли помолчал и ответил, осторожно подбирая слова: – Ты что-нибудь слышал об архонте любви? Мы не люди и, пожалуй, любовь не входит в число наших сильных сторон. – Но ты сам говорил, причем неоднократно, что Гуй Чжун любила людей! – Все-то ты помнишь, – Чжунли кивнул. – Она любила людей в целом, как данность. – А ты можешь тоже меня любить в целом, как данность? Чжунли не выдержал и рассмеялся. Смех у него был негромкий и приятный, и Тарталья был очень собой доволен – обычно спокойный архонт ограничивался лишь мимолетной улыбкой. Отсмеявшись, Чжунли посерьезнел. – Ты никогда не задумывался, почему я так долго с тобой общался, несмотря на твое нахальство? – Потому что я обаятельный? – предположил Тарталья. Чжунли снова кивнул. – И все? – Ну, сначала я полагал, будто из-за того, что я плачу за тебя. Но, учитывая, что ты Бог богатства, создавший мору… – Потому, что ты всегда выполняешь свои обещания, какими бы невероятными они не были. Я помню, как ты полез в горы, потому что обещал брату с сестрой цветы цинсинь, а в Гавани не нашлось ни одного. Я помню, как ты двое суток носился по Гавани и лесу, подбирая ингредиенты, потому что обещал угостить меня каким-то блюдом Снежной. Такой человек не мог не заслужить благосклонность Бога контрактов. – Так вот как это называется! Моракс спит со всеми, к кому благосклонен? – Чайльд, – Чжунли ласково улыбнулся, – я так понимаю, твоя логика состоит в следующем: чтобы ты замолчал, тебя нужно заткнуть. А за неимением ничего подходящего, самый простой способ тебя заткнуть – это поцелуй. – Ты такой умный! – восхитился Тарталья и качнулся вперед, но архонт прижал указательный палец к его губам. – Тебе пора спать, рано утром на корабль. – Тогда прощальный поцелуй! – Тарталья, поразмыслив, сомкнул губы на пальце и причмокнул. На лице Чжунли отразилось искреннее изумление. – Ты и этому учился? Впрочем, нет, пожалуйста, не отвечай, – он все же поцеловал Тарталью, и тот с упоением обхватил его за шею. – Почему ты просто не можешь признаться, что я тебе нравлюсь? – вопросил Тарталья, оторвавшись от его губ и переводя дыхание. Чжунли, желая показать, что на сегодня хватит, поднялся с кровати. – Ты мне нравишься. Но любовь в понимании людей – это не то чувство, которое присуще архонтам. Я боюсь обмануть тебя, сказав, что люблю. Мне нравится говорить с тобой и проводить время в твоем обществе, мне нравится наблюдать за тобой… – И трогать мои волосы. – И трогать твои волосы, – не стал спорить Чжунли. – Я хочу, чтобы ты улыбался и впредь, мне приятно делать что-то для тебя. Если ты считаешь это любовью – что ж, пусть так. С моей точки зрения это еще один контракт, который мы заключили негласно, но добровольно. А теперь спи. Спокойной ночи. – Погоди! – Тарталья ухватил его за запястье, не давая уйти за одеждой. – Останься на эту ночь со мной. Пожалуйста. – Ну точно белка. Им никогда не бывает достаточно, – проворчал Чжунли, но вернулся на кровать и лег рядом с Тартальей. Тот с радостью прильнул к нему, накинул на них обоих одеяло, закрыл глаза и вскоре уснул. Чжунли некоторое время любовался им, после чего строго глянул на светильники, отчего ты моментально потухли, и тоже уснул. Когда он проснулся, Тартальи уже не было. Архонт даже не удивился, что Предвестник умудрился уйти совершенно бесшумно, не разбудив хозяина дома и, вероятно, решив не беспокоить своими сборами. И не только уйти, но и вернуться – на месте, где спал Тарталья, лежала закрытая глазурная лилия. Чжунли оделся и неспешно поднялся на гору рядом с Гаванью, откуда наблюдал за удаляющимся кораблем. В спальне дожидалась вечера, чтобы раскрыть лепестки, глазурная лилия. Мораксу и самому не терпелось, когда придет время исполнять новый контракт.