Потерянные истории

Декабрь 1890 года. — А, вот и наша храбрая ученица! — икнул директор и спешно подал женщине низкий табурет на трех ножках, предварительно смахнув с него книги по целительству мадам Блэйни. Та благосклонно кивнула и уселась прямо напротив Лили, полностью игнорируя распинающегося перед ней директора. — Представляете, какое ужасное событие! Я чуть с ума не сошел, пока было неизвестно где она, что с… с… — С Лилиан, — подсказал профессор Фиг. — С Лилиан! — облегченно выдохнул Блэк, промакивая лоб платком. «Директор? Переживал?» — Лили едва удержалась, чтобы не фыркнуть. — Хорошо, господа, прошу вас, не суетитесь, это обычная проверка! — женщина подняла в воздух самопишущие перо и пергамент и ласково проворковала: — Ты понимаешь меня, милая? Как тебя зовут? Лилиан, удивившись приторно-сладкому тону, словно предназначенному ребенку, изогнула бровь и представилась. — Так, очень хорошо, просто превосходно, — волшебница улыбнулась. — Я работница отдела Министерства по делам несовершеннолетних маглорожденных, Лаванда Богс. Скажи, дорогуша, тебя обижают твои одноклассники? — Э-э-э, — Лили растерялась и посмотрела на профессора Фига. Тот озадаченно почесал подбородок. — Нет. — Ага, поняла, — перо скрипело, рьяно записывая каждое слово. — Кто-нибудь обзывал тебя, использовал ругательства или оскорбления основанные на твоем происхождении? «Каким образом это связано с тем, что я была похищена? — с раздражением подумала Лили. — Им там что, совсем плевать на гоблинов, «Пепламб» и браконьеров?!» — Нет, — выдавила она. — Хорошо, хорошо, — женщина закивала. — Кто-нибудь пользовался своим положением в обществе против тебя? Может быть чистокровные дети обижали тебя? Обзывали? «Если вы думаете, что я буду ябедничать, то очень ошибаетесь!» — Нет. Элеазар громко откашлялся и попытался уточнить у Лаванды Богс, что здесь вообще происходит. Та только кокетливо поправила прическу и погрозила ему пальцем: — Не мешайте, пожалуйста, я почти закончила. Затем она повернулась к Лилиан и растянула губы в слащавой улыбочке: — А у тебя есть друзья? — Да. — Сколько? Лилиан ненадолго задумалась, кого она вообще может считать друзьями. Первыми на ум пришли Себастьян и Натти. Но, наверное, это будет подозрительно мало? Стоит ли ей назвать больше? — Четыре. — Превосходно! Мальчики, девочки? — И те, и те. — Чистокровные? Лилиан поперхнулась. Но женщина смотрела на нее так, будто деление по чистоте крови это вещь столь же безобидная, как и деление по цвету глаз. Для них это привычная мера. Но не смотря на осознание этого факта, сама Лили посчитала это настоящим издевательством. Лаванда же вылупилась на нее с таким интересом, словно от ответа зависело её повышение по работе. Вздохнув, Лилиан потерла виски и ответила: — Да, мэм. Женщина ещё раз улыбнулась и встала. — Ну, дорогая, я рада, что твоя адаптация в школе проходит успешно. Завести друзей, да еще и чистокровных! Ты молодец. Старайся дальше и, возможно, у тебя будут все шансы найти хорошую работу. Думаю, я со спокойной душой могу отметить, что ты не являешься жертвой дискриминации со стороны других детей. Это случается настолько часто, что мы априори считаем вас «жертвами». Лаванда довольно улыбнулась, но этот жест вызвал у Лили лишь отвращение. «Так вот, кто я в магическом мире. Ненужный, проблемный ребенок. Даже здесь…» — Но, я думала вы пришли узнать подробности нападения браконьеров… — зачем-то поделилась Лилиан. По бледному лицу директора проскользнула тень негодования. Он икнул и завалился на профессора Уизли. Та только поморщилась и отодвинулась, все еще прижимая к груди свитки. — Ох, какой ужас! — дама сочувственно покивала и дала знак заколдованному перу прекратить стенографировать. — Вы писали в Министерство по этому делу? — Я сегодня же отправил письмо! — Фиг поправил свой неизменный синий шарф. — Думал, раз вы приехали, значит по этому делу. — Ох, что вы! — Лаванда снисходительно улыбнулась, надувая пухлые щеки и становясь от этого похожей на круглую пушишку. — В Министерстве срок рассмотрения прошений от населения три недели минимум! — Но… это же серьезное дело! — удивился профессор. — Я прекрасно понимаю вашу позицию и от лица Министерства выражаю свою озабоченность. — Женщина уже была у выхода. — Но лично мой отдел занимается образованием и адаптацией маглорожденных. Их здоровье и иные проблемы — компетенция другого отдела. Направьте бумагу туда. — Но на нашу ученицу напали! — вступилась профессор Уизли. — Нужно принять меры, урегулировать проблемы с преступностью! — Правонарушителями занимаются мракоборцы, — министерская работница цокнула языком и вмиг помрачнела. — Слушайте, у меня куча работы! И детей, которых надо проверить. И если ко мне вопросов больше нет… — Конечно, нет вопросов! — встрепенулся Блэк. — Я сейчас вас провожу, какой ученик следующий на проверку? И он, подхватив женщину под локоть, быстро вышел из палаты. — Что за неслыханное безобразие! — тихо возмутилась профессор Уизли и, уставившись на профессора Фига, пробормотала: — Не желаете ответить на парочку моих вопросов? — С радостью, — кивнул тот, не выражая особого восторга. Когда Матильда и Элеазар ушли, Лили облегченно выдохнула — от нее больше не ждут ответов. В палате остался один лишь профессор Шарп, не спешащий на занятия. Он постоял немного, хмурясь и смотря в витражное окно, а после занял освободившийся трехногий стул. Уселся на него и, вытянув больную ногу, покосился на Лилиан, не говоря ни слова. Наконец его рот искривился в усмешке, и бывший мракоборец хмыкнул: — Сожалею, что вам пришлось участвовать в этом… бюрократическом представлении. Лилиан нахохлилась и скользнула недоверчивым взглядом по непроницаемому лицу. Хочет втереться в доверие? Узнать её секреты? Всем, конечно, интересно, зачем Руквуду понадобилась обычная школьница. Но говорить этого она не была обязана. — Я даже не знаю, радоваться мне или… — Иногда Министерство ведет себя словно трехлетка, игнорирующая всех, кроме себя, — склонив голову набок, задумчиво протянул Эзоп. — Как ни прискорбно, они шевелятся лишь тогда, когда угрозу уже невозможно не замечать. Не думайте, что это всегда так, — поспешил заверить он, увидев странный блеск в глазах Лилиан и приняв его за расстройство, — однако я планирую написать пару писем своим знакомым в Министерство, скромно надеясь, что они не полетят в мусорку еще со стола секретарши. Нужно что-то делать с этими бандитами. — Спасибо, — Лили обхватила себя за плечи и уныло уставилась в пол, думая, как бы половчее закончить разговор. — Вообще, это я виновата. Говорила, что за меня можно получить выкуп, вот браконьеры и повезли меня к Руквуду, а не просто ограбили. Брови профессора взметнулись вверх и он, не сдержавшись, хмыкнул. — Вас никто не винит. Проблема ограблений не в том, что у потерпевшего была слишком привлекательная сумма в кармане, а в том, что преступник решил заработать путем легкой наживы. Однако, не каждый студент, даже из числа старших курсов, решится в одиночку отправиться куда-то, кроме Хогсмида. Тем более, вы, новенькая. Не думаю, что вам известна даже половина замка, но вас уже видели по меньшей мере в десятке волшебных деревень. Лилиан пожала плечами. — Чаще всего я путешествую с профессором Фигом. Он знакомит меня с местностью. «И сопровождает на испытания. Но этого вам знать совершенно не обязательно». — Кстати, о нем, — Шарп откашлялся и поправил галстук. — Элеазар попросил меня научить вас окклюменции — способности скрывать свои мысли, если их попытаются прочесть. Зачем это вам нужно я спрашивать не собираюсь. Такой интерес со стороны гоблинов и темных магов явно чем-то обусловлен, а мне и своих секретов хватает с лихвой. Могу лишь сказать, что этот навык был довольно полезен для меня во время службы. Лилиан подозрительно прищурилась: — А он случайно не говорил о том, что это может помочь мне в восстановлении памяти? Шарп хмыкнул. — Возможно. — Я не… — Лили потерла виски. — Я не хочу тревожить свое прошлое. Если вы согласитесь не лезть в это… — Меня самого не очень интересуют ваши воспоминания, — Шарп снова усмехнулся, и Лили вспомнила, как он застал ее, Себастьяна и Леандера в кладовке для метел. В горле резко пересохло. Что он о ней думает?! — Я лишь предлагаю вам свою помощь в дополнительных занятиях. — Хорошо, — Лили взяла себя в руки. — Спасибо вам. — Мой кабинет свободен каждый вторник и четверг после ужина, — протянул профессор, поднимаясь. — Не опаздывайте. Лилиан лишь молча кивнула. Весь первый день зимы, пришедшийся на понедельник, Лили пролежала одна в палате. Мадам Блэйни осмотрела её руку, изучила общее состояние и прописала еще парочку зелий и дополнительную ночь в лазарете. Лилиан этому совсем не обрадовалась. Она мечтала только о своей уютной гриффиндорской кровати, но, не став спорить, согласилась. Часы над головой пробили шесть вечера. «В Большом зале уже, наверное, ужин. Пропускаю все самое интересное!» — грустно подумала Лилиан, без аппетита ковыряясь ложкой в овощном рагу, которое ей принес домовой эльф. Оно было склизкое и совершенно не вкусное. Больничный эльф хоть и разбирался в зельях, которыми надо было поить больных, готовил он так себе. Почему ему просто не брать бы из кухни уже готовую еду? Блуждая взглядом по палате, Лилиан остановилась на тумбочке. В которой лежал кошель, доверху набитый деньгами. Кто мог заплатить за нее Имельде? Точно не профессор Фиг — у него таких денег не было. Себастьян? Он тоже не отличался состоянием, как и его семья. Единственный, кто еще знал о метле — Оминис. Но стал бы Оминис тратить свои деньги ради Лилиан? Как он вообще относился к ней? Кем считал? «Девушка друга…» Лилиан пожалела, что рассказала Мраксу все о Древней магии. Пусть лучше бы это знал только Себастьян. Теперь Оминис еще больше будет следить за ними и таскаться повсюду с глупыми нотациями. Вдруг он решит, что Древняя магия — это Темная магия? Лили и сама слабо видела разницу. Просто некая мощная сила, которой почему-то сейчас владеет только она. Есть ли в мире другие владельцы Древней магии? «Возможно, мои родители были ну о-очень древними магами, — хихикнула Лили себе под нос, представляя старика со старушкой, почему-то очень похожих на Гекат и Фига, и тут же улыбка на её губах померкла, сменяясь грустью. — Если это так, Ранрок уже давно добрался до них». Она в который раз задумалась о словах профессора Фига, о предложении профессора Шарпа и о том, хочет ли она докопаться до правды. Если уроков с бывшим мракоборцем не избежать, то стоит ли отказываться от попыток узнать прошлое? Её размышления прервал скрип половицы. Лилиан вздрогнула и вгляделась в сторону дверей. Никого. — Кто здесь? — шепотом позвала Лили. — Я, — прошептал кто-то совсем рядом. Воздух пошел рябью, и возле кровати Лили оказался Себастьян, сидящий на корточках. Он взмахнул палочкой, заставляя ширму закрыть их и уже не таясь, встал. — Твои дезиллюминационные чары стали еще лучше, — похвалила его Лили, отставляя поднос с едой. — Я тебя не заметила. — Я на это и рассчитывал, — подмигнул Себастьян. — Не то, чтобы я собирался так подглядывать, но тренировка никогда не повредит. — Да, тренировка это здорово. Заметив её унылый голос, Сэллоу нахмурился и сел рядом на кровать. — Что-то случилось? Лилиан мотнула головой. — Все отлично. Завтра уже выпишут. — Тогда… дело во мне? — Сэллоу вздернул бровь. — Неужели я настолько плохо целуюсь? Лили подавилась воздухом от неожиданности. В ее голове зароились тысячи ответов, словно мошки на свету. Смутиться? Пошутить? Признаться, что она не целовалась ни с кем до него? Губы непривычно запульсировали, и что-то внутри Лили страстно захотело повторить тот момент. — Слушай, не так сразу же, — только и смогла выдавить она. Себастьян хмыкнул и полез в карман мантии. Он достал сверток и протянул его Лили, несколько дольше, чем следовало, задержав свои руки в её. — Черничный пирог, — он поднял на нее глаза, улыбнувшись. — Знаю, как здесь кормят. Угощайся. Лилиан проглотила пирог за пару минут, в спешке и смущении забыв предложить Себастьяну кусочек. В меру теплый и сладкий, отдающий кислинкой на языке — почти как сам Себастьян Сэллоу. Лили жевала, не обращая внимания на его задумчивый взгляд, обращенный к ней. Спохватилась она, лишь когда от пирога остались жалкие крошки. — Извини, не оставила тебе, — протянула Лили, сгорая со стыда. — Ничего, я уже ел, — хмыкнул слизеринец. — И… это еще не все. Прогуляемся? Лилиан, не долго думая, согласилась. Она накинула больничный халат и тапочки, а Себастьян набросил на них дезиллюминационное заклинание. К счастью, для дежурящих старост было пока что рано, так что в Часовой башне никого не было. Но они не спустились, а наоборот поднялись на самый верх. Пройдя по деревянной лесенке почти к самому потолку башни, Себастьян и Лили уселись в небольшой нише цветного витража, надежно скрытые от случайных взглядов толстыми стенами. — Вау, это… здорово! Вряд ли сюда часто кто-то приходит, — восторженно улыбнулась Лили. — Да, это так, — хмыкнул Себастьян, явно довольный произведенным впечатлением. — Я знаю по меньшей мере еще несколько уединенных мест в замке. Хогвартс по сути своей вообще одно сплошное загадочное место. Чего тут только не найдешь… — Это точно! — кивнула Лили, вспоминая Зал Картографии. Для всех остальных не откроется даже нужная лестница вниз, но вот для нее это не просто один из странных тупиков замка. Лилиан поплотнее укуталась в больничный полосатый халат и вытянула ноги. Себастьян тоже растянулся на круглом «подоконнике» и вытащил из кармана свою волшебную палочку, принявшись вертеть в руках. — Та-а-ак, что расстроило тебя? — проницательно, впрочем как и всегда, спросил он. — Люмос! На острие палочки вспыхнул слабый огонек, словно у зажженной свечи. Видя, что Лилиан не спешила «давать показания», а лишь задумчиво молчала, уставившись в окно, Себастьян провел палочкой по стыкам цветных мозаик. Следом за древком прошелся нежный белый свет, зажигающий осколки разными цветами и бросающий яркие блики на их лица. В переливе цветов лицо Себастьяна загорелось разными красками и в миг показалось волшебным, словно тот был не человеком, а фантастическим существом. Вейлой, например. Лилиан усмехнулась от такого сравнения. Она совсем недавно сдала устное эссе по вейлам и даже что-то еще помнила из нудной главы учебника. Она провела пальцем по витражу, старательно обводя причудливые фигурки и сцены. Дошла до волшебника в большой остроконечной шляпе и нахмурилась. — Мне предложили заняться окклюменцией. На случай, если я опять попаду в плен, чтобы я смогла сохранить секрет Древней магии. Профессор Шарп возьмётся обучать меня. Себастьян кивнул, внимательно вглядываясь в ее лицо. Лили выдохнула и тихо продолжила: — Но еще окклюменция может помочь в другом. Я не помню ничего из своего прошлого до приюта. И профессор Фиг хочет, чтобы я попыталась восстановить эти воспоминания. Он считает, что это будет полезно для расследования связи Древней магии со мной, — она долго молчала и наконец смогла выдавить из себя то, в чем боялась признаться. — Но я не хочу. — Разве это не замечательно? — удивился Себастьян. — Что плохого в том, чтобы узнать, что было с тобой в раннем детстве, например? Тебя разве не пугает эта пустота? Лилиан повела плечом и прижалась щекой к холодному витражу окна, глядя на завораживающие блики. — Я к ней привыкла, — она пожевала губами, пытаясь сформулировать мысль. — Иногда люди пытаются забыться. Специально пьют крепкий алкоголь, напиваясь до ужасного состояния, или принимают всякую дрянь… Скорее всего я видела что-то, что не смогла принять. Что-то страшное. И я это забыла. Зачем вспоминать то, что ты хотел забыть? — А вдруг наоборот? — Себастьян подался вперед. — Вдруг там что-то важное для тебя? Вдруг там воспоминания о твоей семье? — А вдруг там воспоминания о том, как моих родителей убивают? Или пытают, или… — Лилиан закрыла лицо руками. Забинтованная рука почти не слушалась, но и не мешала, лишь ныла. — Я часто думала об этом. Не зря же я оказалась именно в приюте. Что бы не случилось с моими родственниками, я уверена: они либо мертвы, либо не хотят меня искать. — Если бы у меня была возможность восстановить свою память и узнать прошлое, я бы обязательно ей воспользовался, — он ласково прошелся пальцами по рукам Лили, убирая их от лица. — Эй, я пережил смерть родителей, буквально присутствуя при их смерти. Это было тяжело, не спорю, — его глаза заволокло едва заметной пеленой. — Но я пережил это и продолжил жить, помня о них. Через несколько минут он снова заговорил, крепко сжимая руку Лили: — Я бы не хотел их забывать. Да, их смерть принесла мне сильную боль, но также в моей жизни были и хорошие моменты. Я помню, как отец учил меня читать, как мать дала подержать в руках свою волшебную палочку. Я помню первое приключение, когда они взяли нас с Анной на небольшую прогулку до Клагмара, — он тепло усмехнулся, давая волю воспоминаниям. — И я не хочу, чтобы это стерлось из моей памяти, понимаешь? Даже если осознание того, что их больше нет, мучает меня каждый день. — Поэтому ты так держишься за Анну? — перебив, прошептала Лили. — Боишься потерять ее, как и их когда-то? Себастьян кивнул и отстранился, снова привалившись спиной к каменной кладке. Выражение лица его стало жестким, даже решительным. Он нехотя продолжил: — Если бы была хоть малейшая возможность взять проклятие на себя и умереть вместо нее, я бы так и сделал. Я бы умер, чтобы она смогла жить. И, пусть дулась бы на меня, но помнила. Понимаешь? Она не простила бы меня, конечно, но и не забыла бы. Одним плохим днем не перечеркнула бы все хорошие. И вспоминала меня даже в старости, сидя в окружении внуков. Разве я могу желать чего-то большего? Лилиан слегка улыбнулась, чувствуя, как сердце разрывается от боли за Анну. — Ты отличный брат. Я думаю, она это ценит. — Спасибо, — прошептал Себастьян. Потом повел плечами, словно прогоняя мурашки, и выдохнул, собираясь с мыслями. — Знаешь, я узнал кое-что из той книжки Салазара. О реликвии, связанной с проклятиями. Она находится совсем рядом с моим домом, в старых пещерах. После Рождества, когда мы будем в Фелдкрофте, я собираюсь забрать ее из хранилища и изучить. Мне нужна будет твоя помощь. — Конечно, — легко согласилась Лили. — Там будет опасно? — Почти сто процентов, что да, — хмыкнул Себастьян. — Думаю, тебе не привыкать. — Отлично, — хихикнула гриффиндорка. — Всегда мечтала на Рождество отправиться в старые пещеры, кишащие опасностями. — Ой, да ладно тебе! — Себастьян шутливо возвел руки к небу. — Всего парочка пауков и, может, один инфернал. Лилиан прыснула со смеху. — Когда ты говоришь это таким тоном, я начинаю переживать вдвое сильнее, — она пихнула ногой Себастьяна и тот, не сумев увернуться в узком пространстве, притворно застонал, хватаясь за бок. — Тогда нам нужно хорошенько подготовиться. Моя стычка с браконьерами показала, что против большого количества противников я ничего не могу сделать. Да еще и полагаться на Древнюю магию больше не стоит. Я должна научиться драться лучше, чем кто-либо. — Окей, я понял, — Себастьян кивнул. — Отработаем все приемы так, что даже старушка Гекат в свои лучшие годы не сравнится с тобой. — И еще зелья… — Лили задумалась. — Надо бы сверить зелий впрок. — Это я возьму на себя, — решил Себастьян. Они проговорили еще долго, решая и обдумывая все детали похода. За окном совсем стемнело, и спустя пару часов Лили спохватилась, что ей пора было возвращаться. Она потянулась и уставилась себе под ноги, на деревянную лестницу, все никак не решаясь прощаться первой. «Спрыгнуть и спуститься, а там по коридору и прямиком в палату. Пора». — Наверное, я должен как-то объяснить свое поведение? — внезапно спросил Себастьян, чутко улавливая нотки прощания в воздухе. «Что? Он о… — Лили медленно повернула голову. — О том, что случилось…» — Я о том поцелуе, — прямо сказал Сэллоу, совершенно не смущаясь. — Ох, я… да… Если это не было случайностью, конечно же, — поспешила его заверить Лили. — Я не настаиваю, но… — она затеребила рукав халата, — мне… — воспоминания услужливо вспыхнули перед глазами, заставляя переживать ее тот самый момент снова и снова. «Жутко неловко. Страшно. Хочется знать. Хочется еще. Стыдно», — интересно. — Интересно? — Себастьян изогнул бровь, с любопытством заглядывая ей в глаза. — Я ожидал любой реакции, даже того, что ты отошьешь меня или огреешь проклятьем. Но тебе просто интересно. Хмм. Лилиан напоказ небрежно пожала плечами и вся внутренне сжалась. «Я сказала не так… нужно было признаться ему. Признаться, что он мне нравится. Мерлин, я все испортила! Нужно было сказать что-то нейтральное». Черт. — Если для тебя это ничего не значит, я не… — Ох, нет, что ты, — его глаза удивительно ярко блеснули в темноте. — Для меня это значит многое. Ты значишь многое для меня, Лили. — Так значит, ты… — в груди все замерло от разрастающейся надежды. Лилиан подалась вперед, вцепившись пальцами в шершавый камень. Себастьян тоже приблизился к ней, не смея даже сделать вдох. — Тогда, в замке Руквуда и после, в палате, это было… — Мое признание, я полагаю, — усмехнулся Себастьян и схватил ее за руку, переплетая пальцы со своими. Выдержал паузу, дав осознать сказанное, и хрипловато прошептал: — И теперь это факт. Ты моя. Ее будто пронзило молнией Древней магии. Стало невыносимо жарко и страшно. Руки вспотели и совсем не героически затряслись. — Мне пора, — Лилиан порывисто выдернула пальцы и неловко спрыгнула на лестницу. — Это... Э-э, здорово, очень. Поговорим потом… Завтра, хорошо? — Я буду ждать! — удивленно пробормотал Себастьян, растерянно глядя ей вслед. Лили почти не помнила, как добралась до постели и как упала на нее. Сердце стучало в ушах, заглушая все звуки, будто она была в бочке, до краев наполненной водой. Покалеченная рука пульсировала, выращивая последние нужные кусочки. Когда она смогла собрать все мысли в одну кучу, то едва сдержалась, чтобы не броситься обратно. «Глупая, глупая! Зачем я убежала? Почему не ответила? — Лили застонала в подушку. — Упустила такой шанс! Как мне теперь ему в глаза смотреть?» Но, с другой стороны, Себастьян признался ей первым. И поцеловал первым, пусть и не в лучших обстоятельствах. И её сердце, искренне желающее получить ответ на испытываемые чувства, сейчас таяло, как снег на весеннем солнце. «Завтра же скажу ему, что чувствую, — твёрдо решила Лили. — Утром же!» Она уснула с улыбкой на губах, предвкушая завтрашний день. Но Лилиан еще не знала, что собственное признание она произнесёт намного, намного позже.