Repulsive

Покрытое прозрачной мутью небо теряет яркие краски, тусклое солнце скрывается за группами туч, больше не освещая встревоженный Нью-Йорк. Поднявшие к небу руки люди, ощущая на ладонях холодные капли дождя, роются в своих сумках, ищут зонты, и вскоре рельефная поверхность асфальта скрывается за многочисленными яркими пятнами. Оглушительная волна звука следует за вспышкой света в небе, осветившей многоэтажные небоскрёбы. Роняя крупные слезы, образуя из них лужи, пугая все живое своими громкими всхлипами, плачущее небо озаряет Манхэттен, охваченный тревогой. Или нет? Раскат грома сопровождается глухим ударом тела – Дэдпул бесцеремонно прижал Паука к холодному полу старого безлюдного склада, сжимая неестественно тонкие, но сильные паучьи руки, скрытые синей, граничащей с красной, тканью костюма. Сбивчивое дыхание народного мстителя и хриплый стон откинувшего оружие в сторону убийцы. Оглушительный шум дождя, ограждающий поглощённых желанием, словно аутистов от внешних звуков. Впившись зубами в шею Паучка, Уилсон чуть ли не задыхается от накатившей волной страсти и напряжения внизу живота. Перепачканный кровью, он судорожно зализывает укус, царапая ногтями нежную кожу молоденького членистоногого. Сиплые стоны и вздымающаяся грудь героя не дают наемнику покоя, заставляют беспорядочно кусать, лизать, целовать его юное тело, оставлять клеймо за клеймом, безмолвно крича "Ты - мой". И Паук соглашается, отвечая сбивчивым дыханием, хрипами и поцелуями. Как же хотелось подарить партнеру больше поцелуев, больше нежности, больше ласки! Сняв с себя маску и нежно обхватив шею убийцы руками, Паркер снимает ядовито-красную ткань с его лица и впивается в покрытые меланомами и кровью губы. Слияние языков длится недолго, вскоре теряя всю свою прелесть и превращаясь в яростный, агрессивный укус. Прервав поцелуй, Питер сглатывает смесь слюны, крови и абсента, что медленно, но верно затуманивает разум парня. А Уэйду уже невтерпеж – теряясь в своих мыслях и желаниях, он, судорожно вдыхая воздух, трется стояком о бедра партнёра, надавливает пальцами меж ягодиц Паучка, шумно выдохнувшего в ответ. Как же хотелось трахнуть это тело, эти плавные изгибы, войти в эти блядские упругие ягодицы, кончить в столь идеального паренька, наконец, сунуть ему свой член в рот, заставить проглотить свою сперму! Стянув с защитника Нью-Йорка нижнюю часть костюма, Дэдпул оставляет засос на его тонкой шее, с остервенением причмокивая вены на сонной артерии и поглаживая языком нежную кожу. -Уэйд... - прерывисто шепчет кареглазый юноша, прижимаясь к крепкому телу мужчины, не догадываясь об отнюдь не невинных желаниях психопата. -Пи-итер, - сиплый, уже давно прокуренный никотином и героином баритон заставляет Паркера считать до десяти, чтобы не сорваться и врезать этому ублюдку за столь аморальный образ жизни. Поднявшись на ноги, убийца влечет за собой героя, тянущегося к нему за очередным поцелуем. Стаскивает с юноши перчатки, проводит языком по запястьям, оставляя за собой дорожки из слюны. Раз. "Щекотно" - думает Питер. "Он готов" - думает Уэйд, на что утвердительно отвечают все шесть голосов. Маньяк скалится по-звериному и подносит пальцы к послушно открывшему рот Питеру, проводит ими по мебе языка, по шершавому языку, по стенкам рта, и, наконец, мокрые пальцы покидают рот стонущего юноши. Два. "Мм...Ааа..." - думает Уэйд. "И для чего всё это?" - думает Питер. Паучье чутье бьет тревогу, но парень отбрасывает все плохие мысли к чертям, так и не успев среагировать, как в его анальное кольцо проникают два пальца наемника. Прерывистый стон разносится гулким эхом по всему помещению, откинув назад голову Паркер в ужасе ищет силуэт психа, резко добавившего в него третий палец. "Поиметь. Трахнуть. Выебать." - единственное на данный момент звериное желание, движущее наёмником. Три. -Боже!... – сиплый хрип вырывается из брюнета, с ужасом осознающего всю тонкость ситуации. Четыре. Возбуждение накатывает на Уилсона волной, заставляет прижимать к себе столь идеальное тело Паука, словно игрушку, срывать с него верхнюю часть костюма, ощущать запах красно-синего спандекса. Жгучая смесь клубники, оттого и сладкая, и...острых специй? Прекрасный запах. Запах страсти, кажется. Разве страсть – красно-синяя? Возможно. Болезненно стонущий Питер выгибается в пояснице, сжимает кулаки, мечтая врезать красно-чёрной бляди, с усмешкой вытащившей из него мокрые, оставившие след на ягодицах, пальцы. Пять. -Ты, чёртов ублюдок! - выплёвывает защитник Нью-Йорка, бросившись на Дэдпула с кулаками и сжав его шею, через минуту гулко выдыхает и разжимает хватку. Он не мог сделать Дэдпулу больно, и от одной лишь этой мысли хотелось выть. Шесть. -Паучок, ну ты не обижайся, все же хорошо, - в прокуренном голосе Уилсона слышатся нотки ехидства. -Нет, не хорошо! – огрызается Паркер, с трудом справляющийся с накатившей на него агрессией. Семь. "Ненавижу" – думает Питер. "Он без ума от меня," – думает Уэйд. Восемь. -Я могу тебе кое-что предложить, мой прелестный мальчик, – мурлыканье на ухо затуманивает разум, юноша не обращает внимания, как мужчина с лихорадочным огнём в глазах нежно надавливает на тонкие плечики, принуждая опуститься на колени. Девять. -Что? – слабо улыбнувшись, Питер поворачивается к недовольно цокнувшему языком убийце. -М-м...А давай трахаться! – с наивной надеждой и искренней верой, что Паук согласится, киллер распрямляет плечи. Он ждёт, чувствуя, как сердце колотится в ушах, и ругает себя за тупость нецензурной лексикой. Не давить. Обещал же себе не давить на него. Глухой удар. Неприятный скрежет костей. Тихий хлопок. Схватившись за разбитый нос, задыхающийся в собственной крови Уилсон пошатывается и, схватившись за ближайший дверной косяк, уставляется на серую рельефную поверхность под собой, где стремительно разрастается лужа крови. Скрежет сломанных костей вперемешку с неприятным хлюпаньем крови в лопнувших сосудах; беспомощно открывая рот и вдыхая воздух Уэйд поднимает взгляд на разъярённого любовника. "А Паук красный. Такой багровый. Индеец," — глубоко засевшая иллюзия в воспалённом мозгу убийцы, по чьему лицу текут быстрым потоком разводы алой крови. -Десять! - выкрикивает Паркер, влепив ошарашенному киллеру еще одну пощёчину, натягивает на лицо маску, покрытую серебрянным узором паутины, и, забравшись на окно, скрывается среди небоскрёбов Манхэттена, освещаемого вспышками молний. -Не дождался, – сокрушённо произносит мужчина, сев на холодный бетон, и, вправив срегенерировавший нос на место, небрежно стирает с лица кровь, наблюдая за исчезающим в темноте красно-синим силуэтом Человека-Паука. "Блять," – думает Уэйд.