baby, it's cold outside

— Напомни мне еще раз, почему мы здесь, — кричит Ксавье. Уэнсдей, которая в нескольких метрах впереди него, не оглядывается, когда отвечает. — Я пришла проверить пчел Юджина, — отвечает Уэнсдей. — Ты здесь потому, что ты любопытный и, по-видимому, тебе больше нечем заняться в своей жизни. Он игнорирует колкость, давно уже привыкнув к ее язвительности. Потирая нос, он переходит на легкий бег, пока не оказывается рядом с ней на заснеженной дорожке. — Господи, как холодно. — Это не моя проблема, если ты постоянно переоцениваешь свою способность противостоять холоду зимы Новой Англии. — Тем не менее, она молча сматывает с шеи черный клетчатый шарф и бросает его парню, оставляя себе только снуд от Энид. — Спасибо, Аддамс, — усмехается он, наматывая шарф на шею. — Это ужасно мило с твоей стороны, знаешь ли. Почти даже — осмелюсь сказать — мило. Улыбка на его лице только усиливается, когда она морщит нос при последнем слове. — Было бы неловко, если бы ты умер от переохлаждения из-за меня. Это не особенно вдохновенный способ уйти на тот свет. — Фыркает она. Ее лицо — картина презрения. — Я думал, ты сказала, что это не твоя проблема? — Ты всегда моя проблема, — невозмутимо говорит она, но один уголок ее рта приподнят, и он знает, что она может иметь в виду только самое лучшее. В этот момент ее сапог цепляется за корень, торчащий из земли. Темные глаза комично расширяются, руки размахивают для равновесия. Ксавьер ловит ее за талию как раз вовремя и притягивает к себе, когда они оба падают обратно в снег. Как только они перевели дыхание, он посмотрел на нее и сказал: — Знаешь, действительно холодно. — Мг, — отвечает она, стряхивая снег с макушки. — Типа, действительно очень, очень холодно. — И ты действительно, действительно начинаешь звучать, как заезженная пластинка. — Так холодно, что я думаю… кажется, у меня немеют губы. — Это не может быть правдой, учитывая, что у тебя достаточно сил и возможностей, чтобы продолжать болтать о том, как ты замерз. — Клянусь, Уэнсдей, они отвалятся в любую секунду. Аддамс закрывает глаза и качает головой в притворном раздражении. Она выглядит как ангел, ее темные волосы и губы прекрасно контрастируют с ярким белым снегом, падающим вокруг нее и сложенным высоко на ветках деревьев наверху. В голове он уже думает о том, какие краски и кисти использовать, запоминая ракурсы и освещение как можно лучше. Она, как всегда, его муза. Ее холодные руки скользят вверх, обхватывая его лицо, заползая в его длинные волосы и оттягивая их назад. Затем она слегка прижимается своими губами к его. Он улыбается, проводит большим пальцем по ее щеке и целует ее в ответ. Она, конечно, отступает первой. Ее пальцы очерчивают его губы, медленно и гипнотизируя. — Достаточно тепло? — Не думаю, что им сейчас грозит опасность отморозиться, спасибо. Она закатывает глаза и отталкивается от него, стряхивая при этом немного снега парню в лицо. — Ну теперь они снова холодные, — говорит он, наблюдая, как Уэнсдей идет впереди, как раз в тот момент, когда он встает со снега. — Ты не будешь возражать, если мы еще немного разогреемся? — Не испытывай удачу! Он бежит, чтобы догнать ее; длинные ноги легко поспевают за ее быстрыми шагами. Она выгибает бровь, увидев самодовольную улыбку на его лице. Уэнсдей быстро выставляет одну ногу перед ним, и он на секунду спотыкается, пока не восстанавливает равновесие, прямо перед тем, как упасть в колючие кусты. Она ждет, пока Ксавье на этот раз придет в себя, обхватывает его руку, прежде чем они снова начнут идти. Теперь все самодовольство принадлежит ей. — Боже, Уэнсдей, — говорит он, качая головой с недоверчивым смехом. — Ты будешь моей смертью. Легкое подергивание губ. Озарение в ее глазах. — Не угрожай мне хорошо провести время, Ксавье.