… … …
Вегас так долго стоял на одном месте, тупо глядя вслед Питу, отказываясь осознать произошедшее, что, когда он, наконец, снова начал двигаться, то почувствовал боль в ногах. Однако едва ли он над этим задумался. Всё, что Вегас мог видеть, это обиженное, сердитое, пустое выражение лица Пита. Выжженное в его глазах. Ебать. Ебать. Он не хотел, чтобы Пит когда-либо узнал о пари. Потому что всё произошедшее между ними, даже не было связано с этим! Вегас забыл о нём, но разве это имело значение? От этой мысли у него вырвался сухой, горький смешок. С точки зрения Пита, вероятно, нет. Всё началось как пари, так что дальнейшее было просто перекручено и испорчено. Во-первых, Вегасу вообще не следовало заключать пари, но эта мысль только ещё больше расстроила его. Потому что, если бы он этого не сделал, он бы не узнал Пита. Он не хотел терять Пита. Однако он уже потерял. Пит, возможно, сказал, что принадлежал Вегасу во время секса, но он никогда не будет принадлежать ему теперь. От этой мысли грудь Вегаса заболела так сильно, что ему пришлось остановиться посреди комнаты и ухватиться за стену для поддержки, глаза жутко жгло. Каким был спор? Узнать, сколько раз ты сможешь заставить девственника позволить себя трахнуть за кратчайшее время? То, что ты говорил мне, содержало хоть слово правды? Похоже, в последующие разы ты просто закрепил свою победу? Бля, Вегас был идиотом. Он был глупым, высокомерным и громадным, ужасным засранцем. Почему он сделал нечто подобное? Зачем согласился на тупую ставку Тайма? Это было отвратительно. Определённо, теперь Пит ненавидел его. Вегас резко сглотнул, пытаясь сдержать слёзы. Он не имел право плакать из-за этого. Он причинил Питу такую боль… что ему захотелось вырвать себе волосы или проклясть себя. Остаток дня Вегас передвигался на автопилоте. Где-то в глубине сознания он отметил, что прохожие пялились на него, но Вегасу было плевать. Он всё ещё был слишком поглощён выражением лица Пита, отпечатавшимся в его глазах. В конце концов, Вегас оказался за ужином, уставившись в свою тарелку, не в силах даже думать о еде, когда его желудок всё ещё бурлил. В этот момент что-то холодное и мокрое вылилось ему на голову, вырвав его из задумчивости, заставив шумно выдохнуть от шока. Он оглянулся и увидел шестикурсника Гриффиндора со стаканом тыквенного сока. Вкус и запах это подтверждали. — Ой. Извини, — вежливо сказал гриффиндорец, глядя на Вегаса. — Кое-кто поспорил со мной, что я сделаю это, и я просто не смог отказаться. От осуждения в его голосе у Вегаса сжалось горло, и он вдруг понял — половина зала смотрит на него. Блять, они все знали. Они подслушали, и слух распространился по всему замку. Вегасу было плевать, что они считают его мудаком — так и есть. Его первая мысль была о Пите, который ненавидел быть в центре внимания, а тем более по худшей из возможных причин. Вегас снова почувствовал дурноту. Он не сказал ни слова стоявшему за ним гриффиндорцу. Вместо этого Вегас убрал беспорядок взмахом палочки, встал и вышел, сжимая в руке сумку с книгами. В любом случае, он был слишком подавлен, чтобы есть. На следующий день он не пошёл ни завтракать, ни обедать, ни ужинать.… … …
Даже несмотря на заверения Тэ, Пит не мог заставить себя выйти из общежития и пойти на уроки до самой среды. И то в основном только потому, что ему пришлось бы идти к школьной медсестре, и, учитывая следы, оставшиеся после игры, это было последнее, чего он хотел. Обычное общение с его собственными соседями по комнате уже было достаточно тяжёлым. Они сочувствовали, но Пит не хотел сочувствия. Он просто хотел забыть об этом и двигаться дальше, но у него сложилось впечатление, что это вряд ли произойдет в ближайшее время. Вместо этого казалось, что окружающие полны праведного гнева, как будто это действительно что-то изменит. Пит слышал странные комментарии, как сильно за него переживают, и этого он не понимал. Пит старался не зацикливаться на этом, потому что становилось только хуже. То, что вся школа была вовлечена в его проблему, было непривычным и дискомфортным. В основном Пит просто хотел забыть, что когда-либо встречался с Вегасом, хотя это оказалось трудно. Злость постепенно стихала, и внутри оставалась только боль. Было бы лучше, если бы это оказалось единственной случайной встречей, они трахнулись и больше ничего. Пит чувствовал, что мог бы принять правду о пари при таких условиях намного проще. Однако другие вещи было труднее понять и принять, особенно тот последний поцелуй перед школой. Даже с уликами, которые теперь смотрели ему прямо в лицо, Пит боролся с идеей, что Вегас действительно оказался таким манипулятивным и лживым. Питу пришлось буквально вытащить себя из постели, чтобы пойти на занятия в среду, хотя оказанный ему приём едва не заставил его снова спрятаться. Люди вели себя приветливо — слишком приветливо, и Питу это не нравилось. В конце концов, он был полным идиотом, но он не желал излишнего внимания. Чем скорее все забудут об этом, и Пит сможет двигаться дальше и вернуться к нормальной жизни, тем лучше. Это вызывало у Пуффендуйца некоторую ненависть к тому, что у них остались месяцы учёбы в школе. Как ему справиться с этим? Танкхун предложил вытворить что-нибудь скандальное, чтобы попытаться отвлечь от него внимание, но Пит лишь слегка улыбнулся на это предложение. Ужасно, что ему нужно было что-то скандальное, чтобы люди перестали говорить о нём. Тем временем не наблюдалось никаких признаков Вегаса. Этот факт облегчил жизнь — на самом деле, намного облегчил, поскольку одной из вещей, которых Пит боялся, была их первая встреча. Если бы он мог прожить остаток года, не видя его снова, это было бы идеально. На самом деле, если бы он больше никогда снова его не видел, было бы ещё лучше. Чем скорее он забудет, что когда-то встретил Вегаса Терапаньякула, тем лучше. Однако Пит не мог не заметить, что его друг Тайм, похоже, чувствовал себя прекрасно. Чёрт, он не выглядел даже слегка обеспокоенным. Не то, чтобы это имело значение или заботило Пита, просто это бросалось в глаза, если, по-видимому, они участвовали в споре в течение последних нескольких недель. И Вегас не просто пропустил всего один или два дня занятий — его не было даже в четверг. Ни на уроках Зельеварения, ни за едой. Пит был уверен, что ему придётся столкнуться с ним в пятницу, но… этого не произошло. Похоже, что его вообще никто не видел. К лучшему, сказал себе Пит. По крайней мере, это облегчало ему жизнь — когда он был сам по себе, люди, вроде как потеряли интерес через пару дней, и их внимание ослабело. Пит испытал огромное облегчение и отогнал тихий голосок, который шептал, что если отец Вегаса узнает, то придёт в ярость. Это не имело значения. Вегас был мудаком. К вечеру пятницы Пит был измотан, а ранний вечер застал его свернувшимся калачиком в одном из мягких кресел в дальнем углу гостиной Пуффендуя так, что он мог смотреть в окно. Моросил дождь, и капли воды, струившиеся по стеклу, соответствовали его унылому и тоскливому настроению. — Компания не помешает? Пит напрягся и тяжело вздохнул, слово «нет» уже застыло на его губах. Однако Танкхун уже сидел в кресле напротив него, и Пит, бросив на него взгляд, снова откинулся на спинку кресла. — А у меня есть выбор? Как ты попал сюда? — Нет, — весело ответил Танкхун. Он поджал под себя ноги и посмотрел в окно, прежде чем снова взглянуть на Пита. — Я запугал первокурсника, чтобы он впустил меня, потому что я ужасен. Как дела? — Просто потрясающе, — пробормотал Пит, немного раздражённый этим вопросом. — Танкхун, я просто хочу сейчас побыть один. — Я уверен, что хочешь, но ты явно несчастен сейчас, как и всю минувшую неделю, — ответил Танкхун. — Ты прекрасно знаешь, что случилось, я что, должен прыгать от радости? — раздражённо рявкнул Пит. — Извини, если испортил тебе настроение. — Моё настроение волнует меня меньше всего, — ответил Танкхун, усердно игнорируя раздражение Пита. Пит никак это не прокомментировал. С минуту или две было тихо, а потом он услышал вздох Танкхуна. — Знаешь, это не первый раз, когда мой кузен ведёт себя как мудак, впрочем, вполне предсказуемо. Хотя обычно люди на него из-за этого злятся. — Я взбешён, — прорычал Пит, поднимая голову и хмуро глядя на Танкхуна. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. — Время от времени да, — задумчиво ответил Танкхун. Он посмотрел на Пита, а затем его взгляд немного прояснился. — Но в большинстве случаев ты выглядишь грустным. — Танкхун, чего ты добиваешься? — сказал Пит, измученный вопросами. — Просто скажи мне, и я отвечу то, что ты хочешь услышать. Конечно, мне грустно, ты знаешь, что случилось. — Большинство людей не грустили бы, Пит. Они бы злились, — сказал Танкхун. Его тон был ровным, но взгляд по-прежнему был прикован к лицу Пита, заставляя его чувствовать себя неловко. Пуффендуец поколебался, а затем пожал плечами, снова переведя взгляд в окно. — Ну, я и злюсь, и грущу, — сказал он наконец. — Я странный в этом отношении. Он услышал, как Танкхун усмехнулся и состроил гримасу, но возражать больше сил не было. — Знаешь, я слышал, что кое-кто планирует проклясть Вегаса, когда он снова решится показаться на людях, — лениво сказал Танкхун. — Хорошо, — пробормотал Пит. Ответ был инстинктивным, но через мгновение он снова поднял голову, чтобы взглянуть на Танкхуна. — Однако им следует быть осторожными, чтобы не попасть в беду. Слизеринец наклонил голову, его взгляд обострился, когда он изучал Пита. — Это всё, о чём ты беспокоишься? Пит какое-то время смотрел на него, а затем снова опустил голову. — Да пофиг, — пробормотал он. На мгновение Пит подумал о Вегасе, что было глупо, и он понимал это. Однако ему не нужно было, чтобы Танкхун подстрекал к этому. — Мы можем сменить тему? Танкхун на мгновение замолчал, но затем он тихо хмыкнул и пустился в обсуждение ужасной зимней моды, о которой только недавно узнал. Эта тема никогда не цепляла Пита, но сейчас она помогла отвлечься от более опасных разговоров, поэтому он слушал. По крайней мере, это было лучше, чем мысли о Вегасе.… … …
Вегас не посещал занятия всю неделю и даже не мог заставить себя задуматься о том, что его оценки пострадают, а отец разозлится, и, вероятно, его заставят отрабатывать за то, что он пропустил уроки без записки от медсестры. Ему просто было наплевать. Состояние было ужасным. Ничто не спасало Вегаса от боли внутри. Ничто не могло отвлечь его. Он не мог заснуть — хотя отчасти это объяснялось тем, что он отказался вернуться в гостиную Слизерина и терпеть взгляды своих соучеников и, что ещё хуже, самодовольство Тайма. Вегас пытался смириться с этим в первую ночь, но это было невыносимо. Не говоря уже о том, что, лёжа в темноте общежития, все его мысли занимал лишь Пит. Выражение его лица, гнев в голосе, скрытая боль, кипящая под поверхностью. Это вызывало у Вегаса желание закричать. Он не хотел причинять Питу боль. Несмотря ни на что, Вегас хотел, чтобы Пит был счастлив. Вегас ловил обрывки сна в тайных проходах по всей школе, избегая соблюдения комендантского часа на каждом шагу. Но сон не помогал, потому что его видения неизменно были полны Пита. Мягкая, добрая улыбка Пита. Пит заставляет его позавтракать с похмелья. Лицо Пита светится в лунном свете Астрономической башни. И когда Вегас просыпался, он тихо плакал, вспоминая, что произошло. То, что он потерял Пита, причиняло ему боль. Вегас теперь не имел права даже смотреть на него после всего случившегося. Переживаемое несчастье почти дало возможность Вегасу по-настоящему понять, почему он так расстроен. Почти. Однако, когда он спросил себя, почему произошедшее разрывает его на части, то получил невразумительные ответы из своего подсознания. Единственное, что он мог понять — это: я не хотел его потерять. Я не хотел причинять ему боль. И, конечно же, когда Вегас сталкивался с другими учениками, они обращались с ним так, как будто он был абсолютным дьяволом, и в этом он не мог их винить. Теперь вся школа в курсе. И, конечно же, ученики были на стороне Пита. Как и должно быть. Даже чертовы домовые эльфы были на стороне Пита. Вегас пробирался на кухню, когда его голод становился невыносимым, и его обслуживали, но всё время громко комментируя его проступок. Этого было достаточно, чтобы снова лишить его аппетита. Слизеринец старался быстро проглотить еду и выбирался в поисках нового места, чтобы свернуться калачиком на несколько часов, и погрузиться в свои страдания. Был вечер пятницы, когда Вегас решил, что дал себе достаточно времени для пряток. Ему нужно было вернуться к урокам, к повседневной жизни. Даже если мысль о новой встрече с Питом вызывала у него желание умереть медленной и мучительной смертью. Но Вегас учился на последнем курсе, он не мог просто так бросить занятия. Его отец отрёкся бы от него. Вегаса и так уже ждала грандиозная лекция, когда его отец узнает о его отсутствии, не говоря уже об отработках, вероятно, по всем предметам. Однако ему было всё равно. Вегас заслужил и это и более страшное наказание за то, что сделал. Поэтому он взял себя в руки и вернулся в гостиную Слизерина, не обращая внимания на удивлённые взгляды, которые сменились неодобрительными. Тайм попытался привлечь его внимание, но Вегас уклонился и направился в комнату, чтобы принять долгий душ, а затем забраться в постель. Он не хотел разговаривать ни с Таймом, ни с кем-либо ещё. Спал Вегас беспокойно, всё ещё видя сны о Пите, и когда проснулся в субботу и вылез из постели на завтрак, то просто накинул чёрную футболку и джинсы, едва пригладив пальцами волосы, схватил свою сумку с книгами и направился к завтраку. Взгляд в зеркало показал, что выглядел он хреново — осунувшийся и бледный, тёмные круги под глазами. Вегасу было фиолетово. Он пытался сосредоточиться на том факте, что ему придётся пойти к своим профессорам, чтобы попросить наверстать упущенное на уроках и домашнее задание, а не на том факте, что он, вероятно, увидит Пита за завтраком. Шоком стало, когда когтевранец попытался проклясть его по пути, но Вегасу удалось увернуться, а затем проскользнуть через сеть скрытых проходов. Ебать. Возможно, стоило остаться в укрытии. Впрочем нет, пришло время вернуться к реальности и признать тот факт, что он облажался. Хреново. Тем не менее, Вегас стал передвигаться с большей осторожностью и добрался до Большого Зала, не подвергнувшись проклятию. Он молча устроился в конце слизеринского стола и попытался игнорировать пристальные взгляды, получаемые со всей комнаты. Вегас заслужил их, но это не значит, что он должен был их принять. Слизеринец сосредоточился на тосте в своей тарелке, чувствуя на себе взгляды со всех сторон и отказываясь поднять глаза, пытаясь убедить себя съесть что-нибудь, когда почувствовал, как кто-то устроился на противоположной от него стороне стола. — Кузен. Вегас поднял глаза, мгновенно насторожившись. Напротив него сидел Танкхун, снова одетый во что-то вырвиглазное — розовую блестящую узорчатую рубашку под мантией. Выражение лица у него было совершенно недружелюбное, граничащее с раздражением. — Какого чёрта ты хочешь? — горько пробормотал Вегас. — Ты здесь, чтобы отругать меня? Ну, давай, отведи душу. Танкхун посмотрел на него, а затем наклонился и резко щёлкнул пальцем по лбу Вегаса. — Во-первых, перестань жалеть себя. Ты сам ввязался в эту передрягу, — заявил он, фыркая и снова откидываясь на спинку стула. Вегас отпрянул от удивления, прикрывая рукой горящий лоб. — Ой, — запротестовал он, но затем до него дошло сказанное. Плечи Вегаса опустились, отчаяние скручивалось внутри. — Думаешь, я этого не знаю? — пробормотал он. — Непохоже, учитывая то, как ты хандришь. Или твой разум не доходит до осознания того, что если ты ввязался в это, то сможешь и выбраться? — спросил Танкхун. Он скрестил руки на груди и посмотрел на Вегаса, приподняв одну бровь. Это заставило Вегаса смущённо покоситься на брата. Выбраться? Как? Вряд ли он может просто заставить школу забыть о произошедшем… и Пит уж точно не простит ему этого… не так ли? — Что ты имеешь в виду? — медленно произнёс Вегас. Танкхун закатил глаза, а затем наклонился вперёд, и уставился на Вегаса. — Слова, которые я использую, слишком сложны для понимания? Я имею в виду, ты можешь это исправить, если просто поговоришь с ним. Я не понимаю, почему ты до сих пор этого не сделал. От этой мысли у Вегаса скрутило желудок, и он не смог полностью сдержать болезненный взгляд, который, несомненно, увидел Танкхун. — Он не захочет со мной разговаривать, — пробормотал Вегас. — Да и с чего бы ему хотеть? Пит ненавидит меня. Я уверен. — Только потому, что ты не сказал ему, что тебе не всё равно, придурок, — терпеливо сказал Танкхун. Его тон звучал так, как будто он разговаривал с кем-то, кто ожидаемо будет противиться его словам. — Он думает, что единственное, имеющее для тебя значение, это твоё нелепое, отвратительное пари. Слова «не всё равно» пробежали по спине Вегаса резким покалыванием, пробуждая все те чувства, вызывающие у него панику и желание спрятаться. Он застыл на мгновение, просто глядя на Танкхуна, мозг отказывался обрабатывать эти слова и всё то, что они вызвали в нём. Танкхун ещё мгновение смотрел на него, но затем склонил голову, выражение его лица стало нетерпеливым. — Ну, так? — спросил он. — Тебе это действительно не приходило в голову? — Мне… — Вегас не знал, что сказать. Он ощущал, что у него много чувств к Питу, но он никогда не конкретизировал их. — Мне не… — Пожалуйста, даже не пытайся притворяться, что ты совсем не одержим им, — прервал его Танкхун, фыркнув. — Мне было бы всё равно, если бы не тот факт, что ты разбил ему сердце. Вторая половина сказанного стала ударом под дых, и у Вегаса перехватило дыхание. Накатила внезапная тошнота, и он прижал руку ко рту. Вегас знал, что причинил Питу боль, но разбил ему сердце? Глаза Вегаса защипало от слёз, но ему пришлось изо всех сил сдержать их, чтобы переварить первую часть сказанного Танкхуном. Вегас опустил руку и выдавил: — Почему ты думаешь, что я одержим им? — он не пытался набить себе цену. Вегас просто хотел заставить свой разум разобраться в хаосе своих чувств, остававшихся неуловимыми. — Ты серьёзно? — Танкхун фыркнул, а затем вздохнул, глядя на Вегаса. — Давай посмотрим. Например, ты преследовал его в Хогсмиде. А учитывая тот факт, что я никогда не видел, чтобы Пит с кем-то спал, складывается ощущение, что между вами двумя что-то произошло ещё перед танцами. Это значит, что, когда ты утащил его с вечеринки, вы уже занималась с ним сексом однажды, но, видимо, решили повторить. И так, для справки, я знаю гораздо больше, чем хотелось бы о твоих сексуальных подвигах, чтобы быть уверенным, что ты ни с кем не спишь повторно. А в довершение всего ты волочишься за Питом, как маленький одурманенный щенок. Если ты не без ума от него, то ты жуткий сталкер. Вегас какое-то время тихо сидел ошеломлённый. Тело покалывало, когда он позволил осознать сказанное. Его разум всё ещё немного сопротивлялся, но… Танкхун был прав. Это всё объясняло. То, как Вегас всё время забывал о пари. Тот факт, что он не мог выбросить Пита из головы, даже после того, как они трахнулись в первый раз. Трепетание в груди, становившееся только сильнее, чем больше времени они проводили вместе. Что-то туго сжалось внутри Вегаса, когда он понял, что задолго до того, как он начал беспокоиться о зарождающихся чувствах к Питу, они уже существовали. Вегас уронил голову на руки, глядя на стол широко раскрытыми глазами. — Чёрт возьми, я идиот, — идиот с чувствами к Питу, чьё сердце он недавно разбил. Танкхун тихо промычал, довольный услышанным. — В этом наши взгляды сходятся. Теперь ты собираешься что-то с этим делать? Потому что если нет, то у меня есть энциклопедия проклятий, которые мне, вероятно, следует попрактиковать, и ты был бы отличным объектом. Вегас поднял голову, глядя на Танкхуна, чувства сжались в груди. — Ты хочешь сказать, что, если я поговорю с ним… ты думаешь, он меня простит? — это казалось невозможным. Оглядываясь назад, осознание своих чувств только усугубляло ситуацию. Вегас понял, в какую игру он играл с чувствами Пита, то разгораясь, то остывая, заставляя его думать, что это было случайностью, а затем проявляя собственничество. Он чувствовал себя таким мудаком. Танкхун посмотрел на него, а затем отвёл взгляд и пожал плечами. — Насчёт разговоров не знаю, но если попробуешь умолять, то, возможно. Иногда он слишком добрый. Лично я бы посоветовал ему держаться от тебя подальше, но он грустит, а я хочу, чтобы он был счастлив. Танкхун замолчал, и поднял глаза на Вегаса, чтобы бросить на него пронзительный взгляд. — В любом случае ты должен хотя бы попытаться, а там пусть он сам решает. Он этого заслуживает, тебе не кажется? — резко сказал слизеринец. — Учитывая то, что ты с ним сделал. Танкхуну даже не нужно было этого говорить — Вегас знал, что это правда. Чувство вины всё ещё грозило задушить его. Он сглотнул и кивнул. — Ага. Ты прав. — Конечно, — ответил Танкхун, и по его тону было ясно, что он считал это очевидным. — Тогда почему ты всё ещё сидишь здесь? Вегас чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он знал, что Пита нет в Большом Зале — его инстинкты подсказывали ему, что Пит увидел его этим утром и сбежал, и, вероятно, сейчас где-то прячется. — Я даже не знаю, где его искать. Танкхун закатил глаза, а затем поднялся на ноги, и прищурился, оглядывая толпу. — Если поторопишься, сможешь перехватить Тэ, — сказал он, указывая рукой. — Лучше всего спросить у него. Тебе, наверное, всё равно придётся поговорить с Тэ, я не верю, что ты справишься в одиночку. Вегас покраснел, но не смог по-настоящему возразить — в конце концов, он по-царски напортачил. Он был хорош в соблазнении и сексе, но в чувствах? Он понятия не имел, что сказать Питу, когда увидел его снова. В голове вертелось только «мне жаль». Вегас поднялся и увидел знакомого платиноволосого парня, выходящего из Зала. — Спасибо, — рассеянно пробормотал Вегас, а затем встал и побежал за Тэ. К счастью, за серебристой шевелюрой Тэ было легко проследить, так что Вегасу удалось заметить, как тот направился мимо главной лестницы в боковой коридор. На Вегаса всё ещё бросали подозрительные взгляды встречные студенты, из-за чего он не решался заговорить с Тэ в присутствии посторонних. Всё происходящее уже было достаточно публичным. Как только Тэ направился в более тихую часть замка рядом с теплицами Гербологии, Вегас крикнул: — Эй, подожди! Тэ замедлил шаг и с любопытством оглянулся через плечо, но как только увидел Вегаса, нахмурился. Он покачал головой, и ускорил шаг, явно не собираясь ждать. Вегас ускорился. — Тэ, постой! Мне надо поговорить с тобой. — У тебя есть десять секунд, чтобы объяснить, почему я должен выслушать от тебя хоть два слова. После этого я собираюсь проклясть тебя, — резко ответил Тэ. — Мне всё равно, как сильно меня накажут. Он не сбавлял шаг, и Вегас догнал его, но не пытался остановить, вместо этого просто решив высказаться как можно быстрее: — Я знаю, что не имею права ничего просить ни от тебя, ни от Пита, но мне нужно поговорить с ним — мне нужно сказать, что я сожалею, что я идиот, и я просто… блять! — Вегас понятия не имел, что ему нужно сказать, он совсем растерялся. — Он и так знает, что ты идиот, так что это лишнее, — пренебрежительно ответил Тэ. — О чём ты сожалеешь, что попался? Этого ему тоже не нужно слышать. Ты выиграл своё глупое пари, теперь оставь его в покое. — Нет! — Вегас в отчаянии преградил Тэ дорогу, остановив его. — Мне нужно сказать ему, что дело было не в пари. Я спал с ним не из-за этого… то есть, это началось как пари, я не собираюсь этого отрицать, но потом я… рядом с ним, я постоянно забывал об этом, а потом после того, как мы трахнулись первый раз, я даже не смог рассказать Тайму, потому что это было так странно и неприятно и… аргх, — Вегас чувствовал, что не может чётко сформулировать ни одного предложения, и Тэ продолжает смотреть на него с враждебностью на лице, хотя теперь проглядывало и кое-что другое. — Я не хотел причинять ему боль или играть с ним в игры, хотя я знаю, что именно так и сделал, — продолжил Вегас, понизив голос. — Я должен сказать ему о причине и извиниться, потому что… он заслуживает объяснений, — Вегас снова почувствовал слёзы на глазах при мысли о том, что он сделал с Питом, и судорожно сглотнул. — Мне нужно извиниться. Даже если он не простит меня, он должен знать, что значит для меня больше, чем… то, что он услышал. Тэ промолчал, просто уставившись на Вегаса с суровым выражением лица. — Ты знаешь, что ты гигантский мудак, верно? Почему я должен тебе верить? — спросил он с вызовом. — Откуда мне знать, что ты не хочешь ещё сильнее запудрить ему мозги? Это было обидно, но справедливо, и Вегас вздрогнул, а потом его плечи опустились. — Что тебе нужно, чтобы поверить мне? Сыворотка правды? Непреложный обет? Я всё сделаю. Мне просто нужно, чтобы он знал, что он — особенный для меня. Я не хочу, чтобы он думал, что всё дело в том глупом, грёбаном, мерзком пари, на которое я вообще не должен был соглашаться. — Особенный для тебя? Это лучшее, что ты можешь сказать? — спросил Тэ, прищурившись. — Если дело было не в пари, то в чём? Объясни мне. Как, блять, Вегас должен был объяснить, когда он до сих пор чувствовал тяжесть в голове и сердце? Он едва мог распознать свои эмоции, и знал лишь, что его чувства к Питу настолько сильны, что могут убить его. Вегас облизал губы. — Как я уже сказал, всё началось с пари. Но потом, когда мы начали проводить время вместе, это было похоже на… — Вегас замялся. — Как будто кроме его улыбки ничто не имело значения. Он был так добр ко мне, как никто другой. Он… потрясающий. — Вегас провёл пальцами по волосам, чувствуя себя взволнованным. — Когда мы поцеловались в Астрономической башне, мой мир перевернулся. Я начал испытывать странные трепетные чувства всякий раз, когда думал о нём, и я не мог понять, почему. Я решил, что смогу выбросить его из головы, трахнув, но это не сработало, а только усугубило все те чувства, и мне казалось, что это разрывает меня на части. Я собирался держаться подальше, но потом на вечеринке… — Вегас поморщился. — Я был слишком пьян, а он был так близко, и я не смог сопротивляться. Когда я проснулся на следующее утро, и ощутил, как он лежит на мне сверху, стало так хорошо. Я не смог держаться от него подальше, да и не хотел… а потом грёбанный Тайм начал приставать к нему, и я психанул, потому что представил его с кем-то другим… — его горло резко сжалось, Вегас покачал головой. — Это свело меня с ума. После этого наступило долгое молчание, Тэ просто смотрел на Вегаса с непроницаемым выражением лица. Наконец пуффендуец выпрямился и глубоко вздохнул, проведя рукой по волосам. — Чёрт, я на самом деле надеялся, что получу повод тебя проклясть. Вегас какое-то время не понимал, что делать с этим ответом. — Значит ли это, что ты скажешь мне, где я могу его найти? Тэ ещё какое-то время смотрел на него, а затем сунул маленькую корзину, которую нёс, в руку Вегаса. — Он не успел доесть, так что отнеси ему это. Он в оранжерее, куда всегда ходит, когда не хочет, чтобы его нашли. Сделаешь ему больно, и проведёшь целый месяц в больничном крыле. Вегас подумал, что скорее спрыгнет с Астрономической башни, если снова причинит вред Питу, но не сказал этого. — Спасибо, — он повернулся, чтобы убежать, но внезапно Вегаса накрыла реальность происходящего, и он застыл, страх снова поглотил его изнутри. Вегас оглянулся на Тэ. — Что я ему скажу? — Серьёзно? — Тэ бросил на него взгляд. — Попроси прощения, например, и скажи, что он чертовски тебе нравится и ты на самом деле хочешь быть с ним. И обязательно упомяни, что не думал о пари. Может мне написать тебе сценарий? Вегас вздрогнул. — Нет, кажется, я понял, — он сделал небольшую паузу, посмотрел на Тэ и снова подумал, как Питу повезло, что у него есть друзья, заботящиеся о нём не меньше него. — Спасибо. Без шуток, — затем Вегас повернулся и побежал, направляясь к оранжерее.… … …
В оранжерее царили тишина и покой, Пит вздохнул, сползая ниже по скамейке. Такое положение открывало лучший обзор на ветви дерева над головой, которые действовали на Пита успокаивающе. Он бы пошёл прогуляться на улицу, но погода стояла ужасная, и было слишком много шансов, что кто-нибудь его заметит. В любом случае, Пит просто хотел немного подумать. Почему-то он не был готов встретить Вегаса в Большом Зале, хотя знал, что рано или поздно это должно было случиться. Пит только поднял взгляд и увидел, что тот сидит за слизеринским столом. После этого пуффендуец не мешкал — он просто ушёл, желая покинуть помещение как можно скорее. Питу было немного жаль покидать Тэ, но он никак не мог остаться, зная, что Вегас в пределах видимости. От этой мысли у Пита скрутило желудок, он вздохнул и закрыл глаза. Здесь должно полегчать, сказал он себе. Каким-то образом, даже если Пит не понимал, как такое возможно. Окружающие предлагали попробовать держать Вегаса подальше от него, Пит не хотел втягивать кого-то в происходящее, но он согласился бы, если бы пришлось. Ему просто нужно было как-то пережить следующие несколько месяцев, вот и всё. Может быть, есть зелье, которое поможет ему блокировать воспоминания… Нужно спросить кого-нибудь из Когтеврана, они наверняка знают. Скрипнувшая дверь привлекла внимание Пита. Это, несомненно, был Тэ, принесший ему немного еды с завтрака, так как он убежал слишком быстро, и не успел доесть. Пит выпрямился и взглянул на дверь, но его сердце подскочило прямо к горлу, когда он увидел знакомую фигуру, неожиданно оказавшуюся в проёме. Вегас уставился на него, держа в одной руке корзину, а другой придерживая дверь. — Привет.