Прости меня, моя любовь

      — Блять, Минхо, какого хера?! Я же столько раз говорил, как мне не нравится подобное, и чтобы ты не смел так делать! И что в итоге?! — Хёнджина разрывало от негодования. Младший ярко жестикулировал, стараясь как можно более четко и ясно донести до старшего причину своего ярого недовольства.       — Джинни, милый, ну чего ты так взбеленился? Ничего же страшного не произошло, да и к тому же…       Договорить ему не дает несдержанный вскрик, который издаёт младший, сгорая от злости:       — Ничего страшного? Серьезно?! То есть то, что моему любимому человеку абсолютно-тотально-беспросветно поебать на мои просьбы и чувства — это блять ничего страшного по-твоему?!       Хёнджин яростно стягивает с себя черную рубашку, потому что ворот ее сейчас ощущается как удавка, и небрежно бросает на край кровати, принимаясь за черные брюки. Ремень звонко ударяется резной бляшкой о деревянную кровать, вытягивая Минхо, который все это время молча стоял у двери в спальню, из задумчивости. Он хоть убей не понимал, причину праведного гнева своего парня. Да, Хённи говорил, что ему ужасно не нравятся эти все приколы с публичными признаниями в любви и предложениями руки и сердца на глазах у разинувшей рты публики. Да, Хёнджин также искренне просил НИКОГДА так не делать. Да, Минхо проебался, но он был так окрылен и воодушевлен свадебными хлопотами Чана и Феликса, что не придумал ничего лучше, чем сделать предложение любимому Джинни на их свадьбе. Flashback. Свадебная церемония Бан Чана и Феликса.       Еще с раннего утра все были на нервах. Феликс суетился и не понимал, как они успеют в церковь к 10, если визажистка, которая должна была приехать к 6, опаздывает уже более, чем на час времени. Не было истерик и слез, очевидно, из-за невозможности уставшим, от активной месячной подготовки к свадьбе, мозгом осознать всю плачевность ситуации. Зато ее осознавал Хёнджин, который еще в 4 утра приехал в дом к будущим новобрачным, чтобы помочь со сборами и оказать Ликси моральную поддержку в такой ответственный для него с Чаном день. От безысходности, за макияж женихов берется Хван, благо, Чану требовалось только сделать чуть выразительнее глаза без лишних прикрас, с чем он умело справляется и передает друга в опытные руки парикмахера, а сам возвращается к Феликсу. С приготовлениями они заканчивают аккурат к 9:00, когда к дому подъезжает нарядный Минхо с костюмом для Хёнджина. Все это время старший катался по городу по делам брачующихся, контролировал, чтобы все было готово вовремя и ничего не могло испортить этот светлый праздник. Минхо действительно это нравилось. Он видел, как счастливы друзья, выбирая каким будет оформление зала и меню, как они задорно спорят из-за вкуса и дизайна торта, как долго и тщательно подбирают наряды, а главное то, как они сближаются с каждым днем все сильнее влюбляясь, трепетно одаривая друг друга необходимой поддержкой и заботой. Казалось, так бывает только в сказках, а Ли сказки любил и искренне бы хотел написать свою собственную сказку с собой и дорогим Джинни в главной роли. Эта мысль настолько заполонила его голову, что он, кажется, не может думать больше ни о чем. Как же ему ужасно хочется увидеть счастливое личико его котенка, когда он, после того как Феликс отдаст свой букет Хёнджину, встанет на одно колено и отдаст, единственному достойному, свое сердце. Но…младший, кажется, не оценил сердечного порыва. Блондин сначала долго стоял, вытаращив глаза на кольцо, а затем и вовсе побледнел, хмуря брови и с непониманием смотря на старшего. Феликс, завидя замешательство друга, воспользовался заминкой из-за ошибочно рано пришедших танцоров, и постарался отвлечь гостей от неловкой сцены двух влюбленных. Хёнджин еле стоял на ногах, сердце, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку, чтобы ритмично отделать Минхо по лицу, ибо это какого хрена вообще было?!       Хёнджина мутит, хочется хоть как-то очистить организм от всех переполняющих эмоций и чувств, но испортить праздник друзьям — последнее, чего он мог бы пожелать. Стоя на одном колене и явно не ожидая такой реакции, Минхо хмурится, заметно грустнеет и начинает злиться. Разве младший не любит его? Почему молчит и выглядит таким раздраженным? Это он, Минхо, должен обижаться, получая от любимого отказ в том, чтобы стать семьей, одним целым навсегда, в горе и в радости… Разве Джинни не хотел бы вот этого «пока смерть не разлучит вас»?       Из раздумий его вытягивает Чан, говоря, что Ликс увел Хёнджина чтобы тот умылся и немного пришел в себя. Бан протягивает Ли стакан воды, понимая, что того подкосила эта ситуация не меньше, чем Хвана.       Когда Минхо немного выходит из оцепенения и начинает осознавать произошедшее, вспоминает еле живое лицо младшего и его подрагивающие, от волнения и переизбытка чувств, конечности, Ли начинает нервно метаться глазами по помещению, ища любимого. Успокаивается лишь тогда, когда Феликс приводит его Хённи в целости и сохранности, хотя иначе и быть не могло. Мин не понимает почему, но в какой-то момент ему стало панически страшно потерять младшего… Неважно как: любовно или физически, душой или телом больше никогда его не коснуться.       Остаток торжества проходит спокойно, но напряженно: оба многое хотят сказать и оба бояться вновь привлечь к себе лишнее внимание и испортить настроение новобрачным. Flashback end.       — Я просто думал, что у нас любовь и ты также, как и я хотел бы построить совместное будущее, но видимо жестоко ошибся! — защитная ли это реакция или Минхо правда не понимает сути сказанного Хёнджином, но результат не заставляет себя долго ждать.       Младший подбирает все свои вещи и, бросая короткое: — Прекрасно… — уходит в ванную, задевая старшего плечом.

***

      Утром Хёнджин успевает уехать к Феликсу еще до того, как Минхо проснется, что очень расстраивает второго. Старший надеялся, что за ночь Джинни немного остынет, и они спокойно поговорят, но у Джинни, очевидно, были свои мысли на этот счет.       От разочарования его отвлекает телефон, что вибрирует на кровати. Звонок от Бан Кристофера Чана. Как раз вовремя.       — Алло, — лениво отвечает Ли.       — Привет, Мин, хотел узнать, как ты после вчерашнего? Джинни приехал к нам рано утром, и они с Феликсом куда-то ушли, поэтому вот я решил тебе позвонить… — друг звучит немного неловко и обеспокоено. Будто переживает, но боится ляпнуть лишнего.       — Я не знаю… правда не знаю… — вымученно повторяет Ли. — Я так хотел, чтобы мы перешли на новую ступень отношений, показать Хённи как люблю его и готов разделить с ним всю свою жизнь, быть и в горе, и в радости. Так хотел вместе заниматься организацией свадьбы, проводить еще больше времени вместе, строя будущее. Для меня очень непонятна его реакция. Может быть, он вообще не собирается со мной так долго встречаться, поэтому в свадьбе для него нет смысла? — на одном дыхании выпаливает Минхо сникая под конец.       — Так, так, остановись! Ты чего с ума сходишь?! В жизни не поверю, что Хёнджин тебя не любит и не хочет совместного будущего. Ты бы видел, как он любовно на тебя пьяного смотрит, когда ты, между прочим, лютую хуйню творишь. Такое даже самый титулованный актер не сыграет. Перестань придумывать! Ты вообще его про свадьбу то хоть раз спрашивал, что он вообще думает по этому поводу? — Чан замолкает, ожидая ответа.       — Нуу…прям конкретно про свадьбу мы ни разу не говорили. Он только несколько раз упоминал о том, что его бесят эти мужики, что в ресторанах суют кольца в еду и потом все посетители ожидают от несчастного избранника заветного «да!». Мол «зачем эта показуха» и тд, — совершенно не замечая связи с происходящим, сообщает Минхо.       — Ага, и ты, получается, буквально делаешь с ним тоже самое? — Крис не обвиняет, просто уточняет, пытаясь понять.       — Нет, конечно, я же не дурак кольцо прятать в торты эти ваши! Подавится еще, не дай бог, ты же знаешь Джинни.       — Блять, Минхо, включи мозг! Я о том, что ты публично поставил его в неловкое положение, обязуя, под гнетом посторонних наблюдателей, ответить «да».       Время, которое так необходимо Ли для осознания, длится, по ощущениям, вечность. В какой-то момент Чан перестает надеяться на ответ, но…       — Бляяяять….ну и идиот же! — особенно отчаянно, после долгой молчаливой паузы, взвывает Ли. Кажется дошло.       Друзья быстро прощаются, потому что Минхо, погружаясь в свои мысли, больше не может сконцентрироваться на разговоре.

***

      Младший возвращается ближе к вечеру. Старший давно бы забил тревогу из-за того, что парня целый день нет дома, если бы не знал, что тот с Феликсом. Хёнджин небрежно сбрасывает обувь и плетется на кухню, выглядя максимально уставшим. Ли заходит на кухню спустя минуту, наблюдая за тем, как Джин, стоя к Минхо спиной, достает из аптечки таблетки, кажется, от головы, и запивает их большим глотком холодной воды.       — Голова болит? — ничего умнее придумать не мог, Минхо?       — Ужасно раскалывается, кажется, что глаза сейчас буквально лопнут. — шепотом отвечает Хёнджин, будто каждое слово дается ему с большим трудом. Ли подходит сзади, оплетая талию парня горячими руками и прижимая к себе, и целует в загривок, вызывая волну мурашек.       — Прости меня, котенок, я так сильно погряз в своих мечтаниях, что полностью пренебрег тобой и твоими желаниями. Я так тебя люблю и правда хотел бы связать всю свою жизнь, ведь ты — самое дорогое, что у меня есть и я, кажется, умру без тебя. Просто не смогу существовать без твоего заливистого смеха над дурацкими шутками Джисона, без твоих искренних переживаний и слез из-за очередной дорамы, без твоих нежных прикосновений и трепетных поцелуев. Я, очевидно, одержим тобой, — не переставая легонько оглаживать живот, шепчет куда-то в шею младшего, Минхо. — Я ни за что не стал бы заставлять тебя делать что-то, чтобы тебе не понравилось. Прости, что взвалил все это на тебя. — старший прерывается, слыша тихие всхлипы и чувствуя, как тело в его руках начинает содрогаться от рыданий.       Мин ловко переворачивает Хёнджина, ставя его к себе лицом. По щекам его мальчика стекают все новые дорожки слез, губы дрожат, заставляя Ли чувствует себя самым ничтожным человеком на планете, ибо, очевидно, именно он является причиной слез парня.       Минхо тут же начинает покрывать лицо младшего нежными невесомыми поцелуями, стараясь успокоить. Руками аккуратно скользит по спине, слегка прижимая к себе, боясь, что Хван, подобно хрустальной вазе, рассыплется, если надавить сильнее. Джинни сам сильнее жмется к сильной грудиной старшего, длинными конечностями цепляясь за его плечи и футболку, как за спасательный круг, ибо ноги нещадно подкашиваются.       Минхо это тоже чувствует, поэтому, подхватив Хёнджина под бедра, усаживает его на столешницу, не переставая обнимать. Это немного встряхивает парня, и рыдания прекращаются, слышны только отдельные всхлипы. Ли бережно стирает дорожки слез, оглаживая нежное лицо любимого. Младший от таких действий окончательно успокаивается.       — Я тоже тебя безумно люблю, Хо-я, и, кажется, тоже не смог бы и дня прожить без тебя, твоей постоянной заботы и поддержки. И я…безусловно хотел бы всю свою жизнь связать с тобой и посвятить построению нашего общего будущего, но… — Хёнджин осекается, — но твоё предложение меня, честно говоря, ужасно напугало. Казалось, что за меня уже все решили и ждут только формального ответа, который подразумевает безоговорочное согласие, а для меня это очень тяжело… Замужество ощущается будто какие-то невидимые оковы, не знаю, ограничения, обязательства. Да, все это, так или иначе, присутствует и в наших нынешних отношениях, безусловно, но в браке это как будто становится каким-то куполом, что сужается со временем, грозясь раздавить и расплющить, перекрыть воздух. Ли Минхо, я люблю тебя больше жизни и дорожу больше, чем своим сердцем, ведь без тебя оно все равно перестанет биться. — Хёнджин замолкает в ожидании, с нескрываемым обожанием смотря на лицо напротив.       — Мой бедный мальчик. Я такой мудак, что заставил тебя так переживать. Прости меня, пожалуйста.       Младший первый тянется ближе, чтобы соединиться с мягкими губами любимого. За счет столешницы, на которой сидит, Хёнджин оказывается значительно выше старшего, что стоит меж его разведенных ног, поэтому Минхо приходится задрать голову, чтобы ответить на поцелуй.       — Голова уже не болит? — смеется, поддразнивая младшего, Хо.       — Как рукой сняло! Кажется, твои губы обладают исцеляющими свойствами. — серьезно заявляет Хван, будто действительно в это верит, и вновь утягивает Ли в страстный поцелуй.       Руки старшего жадно исследуют тело парня напротив, показывая, насколько он истосковался по любимому, ведь со вчерашнего утра они практически не общались: сначала свадебные приготовления друзей, где парни имели разные задачи и почти не пересекались, а затем и сама свадьба, закончившаяся для них не самым приятным образом.       Хённи ёрзает на столешнице, отчаянно цепляясь за плечи Минхо и явно требуя большего. Ли спускается поцелуями к длинной шее, параллельно снимая с младшего футболку, а затем широко лижет пульсирующую артерию, отчего Хвана легонько потряхивает. Выцеловывая линию челюсти, старший спускается ниже, к ключицам, засасывая тонкую кожицу до образования яркой отметины. Хёнджин стонет, извивается, теряясь в ощущениях, когда парень обводит языком ореол соска и слегка прикусывает, доводя до крышесносных мурашек. Когда сил терпеть уже совсем нет, а Джинни начинает жалобно скулить, Минхо аккуратно спускает его со столешницы, ставя к себе спиной и прося лечь на поверхность корпусом. Хван послушно выполняет просьбу, ожидая, пока его избавят от тесных штанов, а затем сильнее выгибается в пояснице, показывая себя во всей красе. Ли самозабвенно любуется открывшимся видом, нежно оглаживает упругие ягодицы, кусая правую, после чего, пользуясь заминкой младшего, сбегает за смазкой и презервативами в спальню. Вернувшись, Минхо выдавливает вязкую жидкость на пальцы и растирает, стараясь согреть. Растяжка занимает некоторое время, за которое Хёнджин пару раз чуть не кончает, благодаря активному воздействию пальцев Ли на комок нервов. Зная, что Джинни нужно время, чтобы привыкнуть к наполненности, Минхо не спешит и, пользуясь моментом, покрывает голую спину младшего поцелуями, изредка прикусывая карамельную кожу, заставляя нижнего изнывать от желания и пытаться самому насадиться на член. Мин начинает медленно двигаться, постепенно переходя на более частые и глубокие толчки, сжимая талию Хёнджина до белых пятен и яростно натягивая его на свой член. Младший такой узкий даже после растяжки, нежные стеночки так приятно сжимают член Ли. Оба парня не пределе, Джинни так и норовит сползти со столешницы, потому что ноги предательски отказываются держать затраханное тело на весу.       Минхо не выдерживает эмоций, которые переполняют его, потому что Хённи просит «еще быстрее, глубже и грубее», и кончает первым с низким стоном, от чего, кажется, заканчивается и Хёнджин…       Прошедшие два дня выдались, мягко говоря, отвратными, не считая свадьбу Чана и Ликса, конечно. Уставшие физически и вымотанные морально, они принимают быстрый душ и спешат улечься в теплую постель, сплетаясь всеми конечностями, становясь одним целым: телом и душой.