Мне так жаль.

Я знаю, каково это, Джейсон — быть на твоём месте.

Считать дни и недели до тех пор, пока с губ менеджера группы не сорвётся стыдливое, но, как считают прочие, справедливое: «Мы вынуждены с тобой попрощаться». И это чувствуешь не только ты — буквально всё вокруг, сама мать вселенная намёкает тебе на неизбежность, на проводы и на скорые похороны твоей карьеры в одной из самых громких и коммерчески успешных метал банд мира - Metallica. Всегда хочется большего, хочется бесконечности, верно? Жаль, что это не работает. Мне жаль слышать твои задушенные горлом стоны, Джейсон. Жаль видеть израненные слезами глаза, вести ладонью по твоей вздрагивающей от горя спине, ведь твоя мания и паника преобладает над каждой разумной мыслью. Это они заставили тебя состричь твои восхитительные волнистые локоны? Их менеджер, воодушевляясь индустриализмом, решает толкнуть вас на такой шаг? Мне хочется обнять тебя так, чтобы весь гребанный внешний мир перестал терзать тебя, ранить и убивать, медленно и методично. Тебе мерещится провал, но я не могу дать тебе руки, чтобы не позволить свалиться. Я не хозяин ситуации, малыш. Так необычно звать малышом того, кто младше лишь на год. Нам обоим по тридцать с половиной лет, но боль, тянущаяся по венам, не имеет возможности распознать возраст. Она не имеет совести, не может давить на твою старость или молодость — ты просто чувствуешь, как разрывается что‑то внутри тебя: как сердце ноет от горя, наливаясь несправедливостью. Приходится поднять тебя, обняв посильнее и не позволяя вырваться; ты так хочешь свалить от меня, делаешь вид, что тебе не нужна сила, но ошибаешься - всё, что тебе может помочь — это я. Я знаю, что такое быть выгнанным. Понимаю, как сильно нужно удариться, чтобы ощутить такую боль. Как горько нужно пропитаться ею. Как сильно тебе хочется покончить с этим. — Ебучая тряпка… — рычишь ты сквозь зубы, впивая сильнее пальцы в свою голову и скуля, как подбитый дворовый пёс. Никто не сможет очистить от этого. Даже само время, казалось бы, заживляющее каждую ранку и мелкий порез от бритвы на твоём гладком подбородке, не сможет затянуть травмы так быстро, чтобы они не успели свести с ума. — Джейсон… — хриплым шёпотом зову тебя, смазывая губами лишь пару солёных капель на твоём подбородке. Провожу рукой по затылку, тяну к себе и обнимаю, как родного ребёнка; целую висок, смиренно выдыхаю в ухо и стараюсь не провоцировать другими мыслями. Знал бы ты, как сильно я мечтаю утереть нос всем этим отвернувшимся сукиным сынам из группы. Каждому, кто хоть слово сказал против тебя. Как я жажду изничтожить всех их до атомов, придать их прах земле, но могу лишь быть рядом с тобой - меньшее, что тебе нужно. Просто существовать под боком и обнимать, успокаивающе нашёптывая слова поддержки, как подружка-сплетница. Откинув голову, ты обречённо смеешься, наверное, представляя, что это твой конец, но я считаю, что ты переходишь Рубикон. Всё в твоих руках, талантливый басист с красивейшими глазами, которые я только видел. В тебе столько сил и эмоций, Ньюстед, что ты и не представляешь — не имеешь ни единой мысли, мать её, насколько я уважаю тебя. Насколько я понимаю каждый твой вздох, каждый болезненный и загнанный выдох: как тебе трудно дышать, как невыносимо печально думать о будущем. Как гадко ощущается в груди ядовитая змея, тянущая на дно. Твои губы слепо мнут мои, когда сил не остаётся: ты тянешься, вставая на колени этой скрипучей кровати в Новоорлеанском отеле, надеясь, что она выдержит наши с тобой грехи и трагедии. Целуешь медленно, с расстановкой и восстанавливая дыхание; дрожащие жилистые ладони, израненные струнами, трогают моё лицо и пускаются в волосы. Я всё так же бережно обнимаю твою худую, но сильную спину, и проглаживаю вдоль позвоночника, поправляя задравшуюся футболку и ловя спокойный, лёгкий стон. Он затухает в поцелуе, теряется в успокаивающемся сердцебиении и лёгком аромате одеколона. — Дэйв… — шепчешь ты с разбивающимся терпением. — Мне так жаль, детка… — говорю я, не разрешая себе поддаться эмоциям и сделать тебе больнее. И мне так больно осознавать, что ты с этим столкнулся, Джейсон Ньюстед. Что с тобой поступили так же, как когда-то и со мной. И пусть у нас с тобой разные истории и совсем разные судьбы... Но всё только начинается.