Мы так парили, как никто

Последний урок закончился… часа три назад, а она до сих пор в школе. И можно было бы искать причину такой задержки в учителе-монстре, оставившем после урока за плохое поведение, в никудышном организаторе школьных мероприятий, заставившем подготовить очередной «важнейший» праздник в честь какого-нибудь Дня картофельной запеканки, или же в бесчисленных кружках. Вполне весомые причины остаться в школе на подольше для ученицы. Вот только она-то не ученица, она учитель. Работа педагога нравилась Анне Михайловне, она с детства хотела быть учителем, вкладывать знания в одаренные (и не очень) умы подрастающего поколения, она горела этой профессией. Был хмурый апрельский вечер. Часы напротив рабочего стола показали без двадцати шесть. Пора домой. Ноги, затекшие от долгого сидения за проверкой тетрадей, заполнением журналов и прочей документации, заныли, когда она встала. Пара поворотов ключа, однократная проверка, закрыта ли дверь, десяток шагов до лестницы. Всё отработано до мелочей за почти два года работы. Сегодня два мальчика из 5а класса подрались прямо на уроке. 6а разнесли кабинет музыки, пришлось извиняться перед коллегой и проводить профилактическую беседу. 6в написали контрольную на «2», поголовно, в третий раз по одной и той же теме. Мама девочки из 5б устроила скандал в кабинете директора, ведь ее дочке поставили «незаслуженно» «двойку», хотя ученица дважды умудрилась разделить на 0 и при этом получить в ответе «394». А 5г… Что 5г? А такой параллели даже в школе нет, тьфу! Но существуй они, что-то бы явно тоже натворили. В мыслях о тяжелом, и, слава Богу, прошедшем, дне, Анна Михайловна спускалась по лестнице. Пролет сменялся пролетом, еще пара шагов и заветная свобода! Надо еще в магазин заско… — Вера, что за…? — ком в горле не дал договорить. На подоконнике как ни в чем не бывало сидела шестиклассница, за спину которой, сразу после оклика классного руководителя, спряталась электронная сигарета. Вера покраснела и закрыла рот рукой. — Выдыхай. — строго сказала учительница, и изо рта Веры вырвался клочок дыма. — Анна… Михайловна, — кашляя от долгой затяжки, произнесла Вера. — простите… Анна Михайловна с укором смотрела на ученицу. Разговор о том, как вредно парить, особенно в таком нежном возрасте, был не редкостью между ними. Последняя их дискуссия закончилась обещанием Веры в течение хотя бы недели не брать в руки вейп. Ну-с, не надо быть гением, чтобы понять, обещание провалилось. — Простите, пожалуйста. — еще раз извинилась девочка. — Отдай мне это. Вера нехотя передала учительнице «ашку». Анна Михайловна взяла ненавистный агрегат, повертела его в руках и поднесла ко рту. Сделав затяжку, она выдохнула пар и обернулась к ученице. — Вот это да… — протянула Вера в изумлении. Чтоб сама «Аня» да затянулась «ашкой»?! Ребята точно не поверят, когда она расскажет им! Анна Михайловна села на подоконник рядом с Верой и, сделав еще раз затяжку, пробормотала: — Докатилась. — взглянув на Веру, она протянула ей вейп и молча указала, чтоб та тоже закурила. Вера повиновалась. Поведение «Ани» явно было не типичным и вызывало тревогу: вместо всегда веселой, но в меру строгой «математички», рядом сидела усталая, подавленная девушка. — Что-то случилось? Вейп снова перекочевал в руки учителя. — Нет, что ты, ничего не случилось. Накопилось… Сигарета в руках шестиклассницы. Вдох, выдох, передача. И так по кругу. — Извините меня, конечно, Анна Михайловна, но с «ничего не случилось» мы бы сейчас не сидели на подоконнике школы в шесть вечера и не… — слово «парили» было заглушено тихим, но отчаянным смехом учительницы. — Они не слушают меня! Всё бесполезно… И везде пошёл полный раздрай. На работе, на учебе, в личной жизни! Я так устала!.. Снова вдох-выдох-передача. Вера просто сидела и молча наблюдала за тем, как её пример для подражания, а именно им была Анна Михайловна для девочки, бьется в тихой, «парящей», истерике. «Сейчас лучше просто выслушать» — такими были мысли школьницы. Ах если бы ученики всегда внимательно слушали так учителя, как это делала Вера в ту секунду! «Аня» говорила обо всём: как она устала от безответственности детей, как она хочет заниматься любимым хобби хоть иногда, а не раз в вечность, как ей осточертели вечные отчеты, журналы. Также речь зашла и о личных проблемах: учительница в краткой форме описала то, как ей страшно за её отношения с Игнатом Алексеевичем, ведь из-за работы (а он её коллега!) и загруженности они почти не видятся. В какой-то момент Анна Михайловна остановилась и с ужасом поняла: то, что сейчас происходит, перешло все границы педагогической этики! — Вера, извини меня. — кратко сказала она, вставая с подоконника. Она судорожно стала оглядываться, вдруг их кто заметил? Вера сказала: — Если вы ищите камеры, то их здесь нет. Мы часто здесь парим с ребятами. — Что?! — Анна Михайловна, давайте вы забудете об этом, а я о нашем диалоге? Анна Михайловна кивнула. Она сама хотела это предложить. И даже была рада, что камер в этом месте не было. Как бы она не уставала на работе, ей она нравилась, и терять бы её по такой глупой причине не хотелось бы. — А это я забираю себе. — сказала учительница и протянула руку за вейпом. — А может, ну… по последнему разу? — предложила Вера. Ей было приятно быть «наравне» с «Аней», и она очень хотела продлить этот момент на подольше. И, не дожидаясь ответа, затянулась и потом передала вейп учительнице. Анна Михайловна всё же поддержала ученицу и последний раз вдохнула пар. Он неприятно защекотал глотку, как и чувство, что это всё явно было неправильно. И вдруг за их спинами послышался мужской голос: — Аня?! — Игнат?.. Вера протараторила: — Ну, вам есть что обсудить, как раз и время вместе проведете, а мне пора! — и поспешила удалиться.