Часть 1
4 апреля 2023 г. в 15:53
— Вла-а-а-ади!..— гулко отражаясь от стен, летит в спину боевой клич. Крикунью Морок узнаёт по голосу — опять Алёнке неймется.
—… слав Владимирович, — он успевает прервать до того, как «К» превратится в «Конец» его репутации. — Ты что-то хотела?
— Почему у Варечки «не зачёт» по единоборствам? Она же на все занятия ходила?!
Энергия из неё бьёт ключом и, как правило, ему по голове.
— Рыжова, а сама Колючка где? Или не царское это дело про свои оценки узнавать? — насмешливая улыбка, кажется, приросла к губам.
Алёна открывает рот, чтобы что-то возразить, и тут же захлопывает его обратно под выразительным взглядом появившейся из-за поворота Вари.
— Царское, — выходит равнодушно и как-то слишком весомо, того и гляди, пол проломит под тяжестью. — Так почему у меня незачёт по единоборствам, Владислав Владимирович?
Подчёркнутая холодная вежливость жалит сильнее Алёнкиного пламени. Он молчит, пристально еë разглядывая, изучая.
«А Колючка-то подросла!»
Мысль становится таким неожиданным откровением, что дыхание спирает, словно от удара под дых.
— Почему. У меня. Не зачёт.
Маска равнодушия рвётся, словно мандариновая кожура под ногтями, обнажая кисло-сладкую сочную ярость. Ей остаётся добавить: «Ты обалдел, Морок?!», чтобы их чисто деловые отношения все находящиеся в коридоре перенесли в лучшем случае в разряд «дружеских», в худшем — Вась-Вась уволит его за несоблюдение дистанции с симпатичной ученицей. Почему-то Влад был уверен: в протокол запишут его полный возраст, а не забавные восемнадцать.
— Рыжова, у тебя занятий сейчас нет? Марш на пару!
Алëнка вспыхивает вся и сразу, как это часто бывает с рыжими и белокожими. Она бодро переступает с ноги на ногу, давая выход будующей внутри энергии. Лишь бы речитатив свой исполнять не начала.
— Вообще-то, я Варе помогаю бороться с вселенской несправедливостью в твоём лице! Она лучше всех предмет знает и ни одной пары не пропустила!.. А ещё!
Урожающее «А ещё!» было прервано Варей:
— Алёночка, действительно, иди, там сейчас пара у Звездочёта начнётся, а я с Владиславом Владимировичем разберусь и приду.
— Хорошо, только если что, ты знай — я рядом! — какое «если что» может случиться с Варей посередь учебного дня в компании пусть и Морока, но всё же преподавателя, Рыжова пояснять не стала, понадеявшись на фантазию подруги.
Проводив взглядом подпрыгивающую при каждом пружинящем шаге копну рыжих кудрей, Морок повернулся к Варе.
— А теперь к нашим баранам.
— Я не баран!
— Ты и не «наш». Причину «не зачёта» узнать хочешь? Или уже не интересно?
— Хочу.
— Тогда пошли ко мне в тренерскую. На нас и так уже весь коридор косится…
Варя протягивает руку, сжимает его локоть и телепортирует их обоих. Приземление выходит приятным: от неожиданности Влад теряет равновесие и, покачнувшись, придавливает еë к стене. Мягкое женское тело служит буфером между ним и стеной, и назвать подобную посадку «жёсткой» не поворачивается язык.
— Оставлю тебе хороший отзыв. Такая клиентоориентированность заслуживает поощрения… — усмехаясь, он придвигается ещё ближе.
— Засунь себе свой отзыв…
— Ну всё, Колючка, успокойся. — Влад, демонстративно вздохнув, отодвигается на шаг назад. Расстояние между ними с натяжкой можно назвать «приличным». — Может, ты не знаешь, но в понедельник первой парой стоит мой предмет, — подчёркнуто-деловой тон прочищает мозги лучше, чем любимая Снежкина жвачка со вкусом ледяной мяты.
— Так у меня же освобождение! Я помогала Астеру готовиться к конкурсу. Он что, не подал заявление?
Влад отрицательно качает головой, и с губ Вари срывается мученический стон. Морок ловит себя на том, что думать о совместных вечерах Колючки и идиота-Астера довольно неприятно: не кошки на душе скребутся, конечно, да и есть ли у него та душа? Раздражение зудит внутри, как место комариного укуса, и требует выхода.
Ехидные слова срываются с губ сами собой:
— Мда. Стонешь ты, конечно, так себе.
Перехватить летящую к нему руку он успевает на чистых рефлексах. Если бы не тренировки с дружинниками, которыми он не пренебрегал ещё в той, прошлой, жизни, то ходить бы князю с расцарапанной щекой. Маникюр у Вари на загляденье: ногти крепкие, длинные.
— Кстати, в пятницу тоже… стоит, — он специально делает паузу, дразнить такую всегда правильную Варю оказывается чертовски весело, и он не может, да и не хочет, отказывать себе в удовольствии. Влад знал, что ветер порой яростнее пламени, но чтобы настолько…
— И что мне теперь делать? Из-за твоего дурацкого предмета я не попаду с девочками на практику, — отчаянье, тщательно скрываемое ей всё это время, капля за каплей прорывается наружу.
У него нет причин ей вредить, по крайней мере, сейчас. Да и с Рыжовой ругаться не хочется. А уж на что способен «Сказочный Патруль» со своей извращённой фантазией ради одной из них, страшно представить. Нет, это был бы интересный опыт, но… она ему не враг. Скорее «почти друг», если у таких, как он, могут вообще быть друзья.
— Есть один способ…
Варя смотрит на него заинтересованно, потом почему-то краснеет, хмурит брови, что-то обдумывая, отводит взгляд на мыски ученических туфель и, наконец, успокаивается, приняв решение.
Калейдоскоп эмоций на по-кукольному красивом лице с правильной формы бровями, длинными ресницами и пухлыми губами настолько завораживает, что продолжение фразы теряется.
Варя встаёт на носочки, хватает его за воротник и тянет на себя, заставляя пригнуться. На мгновение губы касаются губ в невинном поцелуе.
— Этого достаточно? — голос звучит подчёркнуто равнодушно, она брезгливо отирает губы салфеткой, вытянутой из кармана.
— Ну уж нет!
Морок подаётся вперед, буквально впечатывая её затылком в стену. Варя ойкает, но остаётся неуслышанной. За подбородок аккуратно он приподнимает её лицо вверх и жарко целует, вкладывая в этот жест всю ярость: ещё никогда женщины не брезговали его ласками. Да у дверей его опочивальни очередь из красоток выстраивалась!
Влад отпускает её лицо, одновременно с этим углубляя поцелуй: умело языком раздвигает зубы, проникая внутрь.
Ошарашенная напором, Варя не оказывает сопротивления. Скомканная салфетка выпадает из дрожащих пальцев. Возможность в любой момент оттолкнуть и сбежать — эта иллюзия свободы выбора — держит на месте лучше любых цепей.
Такая бесячая шершавость стены под спиной тепрь ощущалась как желанная опора.
Влад упирается ладонью в стену, пальцами свободной руки обхватывает затылок, поглаживая подушечками пальцев чувствительную кожу на шее.
Варя сама не понимает, как начинает оглаживать его плечи, затем поднимается выше, слегка царапает кожу на холке и наконец стаскивает резинку. Оказывается, тёмные гладкие пряди безумно приятно наматывать на кулак.
Стон срывается с припухших губ.
— Так ты оказывется умеешь стонать, Колючка, — Морок усмехается ей в шею, — вообще-то я хотел тебе предложить сдать нормативы по быстренькому, но теперь на «по быстренькому» я не согласен. Ты явно заслуживаешь большего. О «не зачёте» можешь не волноваться…
Ядовитые слова рушат всё очарование момента. О чем она думала? Это же Морок! Он по-нормальному не может. Значит, с ним нужно разговаривать на его языке.
Варя вскидывает голову, чтобы смотреть в его глаза. Ну уж нет, позиция жертвы — не её случай.
— Это у тебя завтра пересдача!
Она тычет указательным пальцем ему в грудь, заставляя посторониться, отступив на пару шагов, и, хмыкнув, с тихим хлопком исчезает.
Морок проводит тыльной стороной ладони по губам, смазывая отпечаток вишнёвого блеска для губ. Красноватый влажно-блестящий росчерк — материальное свидетельство всего произошедшего.
Словно печать поставила.
Морок смеётся, понимая, что ему всё это не привиделось.
— Пересдача, значит? Это ты меня так на свидание пригласила, Колючка?
Он поднимает с пола тонкий кожаный шнурок и в две петли стягивает волосы в короткий хвост.
— Я всегда любил учиться.