Спокойствие Берты

      Берта с детства была неправильной девочкой. Думала не о том, о чем положено думать юным знатным леди, водилась не с теми, с кем положено водиться девочкам ее круга. Мать сетовала на то, что она не родилась мальчиком, а отец беспокоился, что же будет, когда к ней начнут засылать первых кандидатов в мужья.       Берта постоянно витала в облаках, это было хорошо, так за ней тянулся шлейф романтичности и загадочности… Но вместе с тем она задумывалась о таких вещах, от которых у любого среднестатистического дворянина полезли бы на лоб глаза, а вот это уже было плохо. Это подтачивало надежды четы Мориарти удачно выдать дочь замуж. А Берте не хотелось замуж. Ее тянуло менять мир и вершить революции, ее тянуло к великим свершениям, а главным свершением для женщины отец семейства Мориарти полагал быть порядочной женой.       Берта всегда была сердобольной, ее глубоко ранили людские страдания. Она подавала милостыню на улицах и приносила в детские приюты книги. Она стала учить приютских детей грамоте, едва сама научилась читать и писать, а тем, кто был еще слишком мал, чтобы учиться таким сложным вещам, она просто с удовольствием читала вслух. Поначалу отец поощрял ее устремления, потому что порядочный аристократ должен заботиться о бедных и нуждающихся. Только при этом он не должен забывать, что между аристократами и бедняками всегда была, есть и будет огромная пропасть, и это правильно, ибо не каждый имеет высокое происхождение и, соответственно, право на те вещи, которые это высокое происхождение позволяет. Берта об этом забывала.       В ее юном сознании день ото дня зрело понимание того, что этот мир несправедлив и несовершенен. Крепкие, роскошные, ухоженные дома богачей контрастировали с жалкими, разваливающимися лачугами бедняков, ломящиеся от яств столы в ее доме — с тем, как беспризорные дети, словно голуби, собирают с мостовой крошки от хлеба. Она говорила об этом, ее слушали, но не слышали. Как только ей казалось, что кто-то ее понимал (это часто происходило, когда на ее пылкие монологи собеседник сочувственно вздыхал и говорил несколько сострадательных слов), в следующую же минуту она осознавала, что это была лишь иллюзия. Всем вокруг нее казалось, что так должно быть. Это некий порядок вещей, который не нуждается в изменениях, который просто существует, и это нужно принять, поставить на нужную полку в своем мировоззрении. Она пыталась докричаться, но вскоре поняла, что чем громче ее крик, тем сильнее закладывает окружающим уши. Она говорила совершенно чуждые им вещи. Даже если они что-то слышали, им наверняка казалось, что она говорит на непонятном им языке.       И только когда она встретила этого мальчишку с волосами цвета солнца, она наконец ощутила, что ее могут услышать.       Берте… юной леди Альберте Джейн Мориарти тринадцать, и она смотрит на этого мальчишку, не моргая, застыв на месте, словно громом пораженная. Она не знает его и девочку в синем шарфе, что неотступно следует за ним, эти дети в приюте новые. Что-то с ее последнего визита изменилось, но она не думает об этом. Дети играют за главным жилым корпусом здания, туда ее привело любопытство и желание узнать, почему сегодня никто не зовет ее почитать вслух. Оказывается, все книги на сегодня уже прочитаны — не ею. А мальчишка с волосами цвета солнца вслух перед группкой восторженной детворы повторяет вслух все слова, которые она, Берта, всегда держала в голове. И сейчас он будто выуживает их из ее сознания, складывая в те фразы, в которые она сама никогда бы не решилась их сложить.       И она понимает, что именно этот мальчишка сможет исполнить все то, о чем она мечтала. Она была умна, она понимала, что нужно сделать, чтобы в мире восторжествовала справедливость, но она уже давно усвоила урок: она всего лишь женщина, и ее лучший удел — удачно выйти замуж. Она не сможет изменить то, что задумала, в одиночку. Потому чуть позже, когда остальная детвора разбредается играть в другие уголки сада, Альберта без колебаний заключает сделку. Этот мальчик реализует все, о чем она думает, что так долго вынашивает в своей голове. А она даст ему все: средства, связи, положение, влияние, власть. Да, она всего лишь женщина, но у нее есть козырь — хитрость. Ее младший брат, Уильям, не обладает гибкостью и умением чувствовать ситуацию на уровне деталей, тонких, невидимых струн, за которые стоит тянуть, чтобы что-то получить. Ему, впрочем, и не нужно было этим обладать. Он с рождения повелитель — наследник семейства. Потому он не замечает той тонкой игры, которую ведет Берта.       И когда отец, вдохновленный подругой семейства (Альберта уверена, что за этим званием скрывается банальное «очередная любовница»), решает принять в семью сирот из приюта, у Альберты для него на примете уже кое-кто есть.       Берте четырнадцать, и она доказывает свою решимость. Без колебаний вгоняет кол, сделанный из отломанной ножки стула, брату в живот так глубоко, что сама поражается собственной силе. План, придуманный мальчишкой с волосами цвета солнца, почти безупречен. В доме полыхает пожар — утечка газа, промашка безалаберного слуги. Сгорит все до основания, сгорят ее родители и брат, который проживает свои последние минуты на кровати в комнате, куда поселили двух сирот, выбранных ею в приюте. Из бушующего пожара выберутся только трое детей. Мальчик с волосами цвета солнца возьмет себе имя ее брата, теперь он будет Уильямом Джеймсом Мориарти, наследником и главой семьи. С ним спасается она, Берта, и «приемная сестра» — Луис, которая теперь тоже носит фамилию Мориарти.       План мальчишки с волосами цвета солнца, который теперь носит имя «Уильям», безупречен на девяносто девять процентов. Недостающий процент берет на себя Луис, прижимая к щеке горящую головешку и мужественно терпя боль от расползающегося по нежной коже ожога. Берта смотрит на нее шокированно, а девочка со всей серьезностью заявляет:       — Если никто из нас не пострадает, нам попросту не поверят.       Именно тогда Альберта понимает, что теперь они втроем связаны чем-то незримым, связаны по-настоящему. Каждый из них сегодня доказал свою решимость. Каждый взял на себя ответственность и сделал все, что нужно было для осуществления плана. Теперь они — команда, которая встанет на заре нового мира, принесет справедливость в эту страну, положит конец страданиям несчастных и вседозволенности баловней-богачей, решивших, что вокруг них вертится и должен вертеться весь свет.       Берте семнадцать, и она очень любит брата и сестру. Они идут по жизни вместе, они приводят свои планы в действие. Они обучаются мастерству владения оружием и стрельбе, они заводят нужные знакомства. Берта ощущает, что она от этих детей, выросших по большей части на улице, бесконечно отстала: даже Луис, достаточно слабосильная, управляется с ножом куда более ловко. Удивление Берты усиливается тем, что бедняжка Луис не так давно избавилась от болезни сердца, а уже сражается наравне с братом. И как брат ни просит ее беречь себя, она все равно не дает себе поблажек и тренируется до изнеможения. И не играет никакой роли то, что Луис девочка, до недавнего времени страдавшая ужасной болезнью. Берта ощущает восхищение тем, что эти дети умеют бороться гораздо лучше нее, а еще… зависть.       Альберта хорошо распознает это чувство, ведь оно преследовало ее всю жизнь. Зависть к брату, которого она убила своими руками, потому что он обладал властью, которой не пользовался для того, для чего нужно было ее использовать. Зависть к отцу, которым можно было вертеть, как куклой, но который все равно имел больше полномочий и мог исполнить больше своих желаний, чем она со всем своим умом, хитростью и силой воли. Здесь же она чувствует зависть другого характера, но все еще зависть. Она очень любит и нового брата, и сестру, но ей хотелось бы, чтобы Уильям принадлежал ей чуть-чуть, совсем чуть-чуть больше, чем сестре. Она не видит в этом ничего плохого, Луис ведь уже довольна тем, что есть, а от некоторых проявлений заботы брата она даже пытается отмахнуться, дурочка. Берта ее очень любит, но не может не звать дурочкой из-за этого. Ведь Уильям пытается ее уберечь, сохранить, он не втягивает ее во всю ту грязь, в которой теперь варятся они. Берта была достаточно умна, чтобы понять, что их путь будет пролегать по грязи. По трупам, по обманам и манипуляциям. Она научилась убивать куда лучше, чем раньше, а хитрость в ней расцвела невиданным ранее цветом. Ей кажется, она никогда не раскрывает своих настоящих эмоций перед посторонними. И только Уильяму она позволяет себя читать как открытую книгу. Ведь они по-настоящему на одной стороне, навечно. Она знает это с дня самой первой встречи в приюте.       К Уильяму Альберта не испытывает зависти, лишь безмерное восхищение и веру в него. Он по-настоящему невероятен, и у него теперь есть все, чтобы добиться того, чего хочет он. Чего хочет сама Берта. Их желания совпадают, их цели сходятся в одной точке, их путь проложен, отлажен и выверен. Она знает, что с Уильямом она добьется того успеха, о котором мечтала. Они вместе добьются, ведь они в этом деле, в этом плане будто одно целое. Она искренне в это верит.       Берте двадцать, и она кружит головы. Толпы поклонников присылают цветы и подарки, множество юношей и мужчин тонут в ее изумрудных глазах и попадают в плен каштановых кудрей, как в паутину, не в силах отвести взгляда. Она обольщает и сводит с ума. От нее теряют здравомыслие и падают к ее ногам. Она умело этим пользуется во имя плана: нужные знакомства, как и деньги, лишними не бывают. Ради нее готовы пойти на преступление и под наказание. Она принимает все, что ей дают, и даже больше. Ей не приходится требовать — они сами ей все приносят по первому взмаху ее ресниц.       Тогда Уильям поднимает тему замужества. Он не давит, не настаивает, не заставляет, просто интересуется и совсем легко, почти незаметно намекает, что Майкрофт Холмс — глава секретной организации на службе у Ее Величества королевы — является весьма неплохой партией. К тому же, они отлично ладят, он не раз в этом убедился, когда они всей семьей посещали светские мероприятия. Не то чтобы для Берты это нечто внезапное: она умна и прекрасно знала, что когда-нибудь это вопрос поднимется. Но она просто внезапно убегает в свою комнату, запирается на ключ и сползает по двери, нещадно комкая платье в дрожащих ладонях.       Ее душат слезы. Почему-то накатывает глубокое, болезненное разочарование, смешанное с искренне девичьей обидой. Все ее нутро кричит о том, что ее предали, обманули, что от нее просто хотят избавиться. Неужели она мешает? Неужели все продуманное ею «вместе идти по жизни и вершить правосудие» на самом деле для Уильяма ничего не значит?! Почему-то мелькает мысль о том, что именно это «вместе» стало на какой-то момент важнее самого правосудия. Берта гонит ее от себя взашей; их общая мечта, их новый мир, новый порядок — это то, что их связывает, это то, что в основе. Ей просто не хочется быть выброшенной…       Она пытается себя подбодрить: ведь это то самое проявление заботы от Уильяма, которого ей хотелось для себя. Уильям о ней заботится, его беспокоит ее будущее, он хочет для нее лучшей жизни. Тогда почему он не пытается провернуть это для Луис? Ведь ее возраст уже позволяет быть невестой, тогда почему же…       Альберта закрывает лицо руками и позволяет скатиться по щекам первым слезам. Конечно же… Потому что Луис, чтоб ее, хрустальная ваза! Уильям ее хочет иметь при себе и всегда хотел, Уильям будет заботиться в первую очередь всегда только о ней, будет охранять ее от грязи и жестокости, а она будет раз за разом лезть под руку и мешаться, будучи уверенной, что она знает лучше. Как она не понимает, что Уильям всегда хотел для нее, дурочки, лишь добра, и что он куда лучше знает, что ей нужно! Альберта уверена, что понимает это. Ведь она сама отчаянно хочет уже который год оказаться на месте Луис. Стать чем-то столь же тщательно оберегаемым, что Уильям будет лелеять и защищать в первую очередь.       Внезапно захлестывает жгучая и искренняя ненависть к Луис. Быть может, она никакая Уильяму не сестра на самом деле. Кто их разберет, приютских детей? Может, Уильям просто решил устроить хорошую жизнь для девочки, которую нежно любит с детства, за ее, Берты, счет? А Берта остается лишней, всегда была и всегда будет… Она качает головой и сквозь слезы бессильно улыбается. Кажется, она просто сходит с ума. Нужно взять себя в руки.       Поэтому Альберта встает с пола и принимается за легкую уборку. Это всегда ее успокаивало. Переставляет книги на полке в порядке, который ей кажется правильным, сортирует письма на столе, опрыскивает стоящие в вазе белые лилии. Красные розы, так любимые ею в детстве, давно забыты. Их заменили лилии, потому что когда-то она заметила, как Уильям при виде этих цветов ласково улыбается.       Берте двадцать четыре, и она уже считается старой девой. Она и не заметила, как их команда, меняющая мир, постепенно разрослась, присоединился полковник Моран — давний знакомый Уильяма, — и Фред Порлок, мастер маскировки и перевоплощений. За ними по-прежнему присматривает дедушка Джек. Они планируют и реализовывают, в Лондоне делает первые шаги таинственный Преступный Лорд. Они начинают понемногу раскачивать общественность, и им это удается. Расчеты Уильяма по-прежнему почти безупречны, а где промахивается он — добавляет недостающие штрихи Луис.       Они с Уильямом идут к намеченной цели, он действительно способен ее реализовать, а Альберта является его надежной поддержкой и опорой. Они в этом вместе, и совсем скоро они в ногу вступят в новый, более справедливый, более милосердный и добрый мир! Все сложилось так, как она мечтала в детстве. Только вот мечты со временем изменились. Теперь хочется этого пресловутого девичьего «замуж», а с человеком, с которым так хочется связать свою жизнь узами любви, они вершат революции и ломают привычные их государству устои. К тому же, он теперь по всем формальностям выдает себя за ее родного брата… Он рядом, он ее семья, и в то же время он на расстоянии целой вселенной. Он достанется другой женщине, и мысли об этом пробуждают в Берте глухую, свирепую злобу. Нужно было быть осторожнее со своими желаниями — они имеют свойство сбываться, только иногда именно в те моменты, когда на смену им пришли совершенно новые.       Берте двадцать семь, она склоняется с братом, сестрой и сообщниками над картой Лондона. О замужестве нет смысла думать, все мысли поглощает предстоящее действо. Искры предвкушения в ее глазах сияют не тусклее обещанного пожарища. Альберта больше не ревнует Уильяма к воображаемым пассиям и теперь точно всецело отдана делу. Она знает: Уильям влюблен навсегда только в революцию, и никакой женщине в его сердце не найдется места. А она, Альберта, при нем на своем месте — в качестве поддержки, опоры, спутницы и соратницы. Не в том смысле, в котором она когда-то мечтала, но она знает, что ближе в том самом смысле ей не оказаться… никому не оказаться. От этого ей спокойно. И она вполне этим, пожалуй, довольна.