~ Грейнджер ~
Вечер субботы девятнадцатого сентября застал в гостиной старост немую картину… Два больших дивана напротив друг друга. Один чопорный аристократ, ещё один, но совершенно не чопорный, «святой» и три красивые девушки на тёмно-зелёном. На другом, бордовом: два героя и одна нарядная героиня войны, рыжая бестия, чудаковатая фея, смертоносный убийца смертоносных змей и ещё две красотки, похожие друг на друга, как две капли воды. Впрочем, этому дивану могло достаться и больше, если бы двое не перелетали внеурочно на мётлах и не угодили к мадам Помфри. — Как вы там, Гриффиндор? — наконец, заговорил Теодор. — Не скучаете? Гермиона поняла, что нужно что-то сделать, чтобы эта неловкость не убила весь вечер, и потому взмах её палочки привлёк волшебную шкатулку с музыкой. — Предлагаю тебе выбрать первую композицию, Теодор, — улыбнулась она, открывая крышку. — С днем рождения. — Начнём сразу с зажигательного? — поднял он одну бровь. Гермиона немного испугалась и, очевидно, не смогла этого скрыть. Он улыбнулся и, подмигнув ей, навёл палочку на шкатулку. — Значит, будет «Ближе». Мелодия, раздавшаяся из шкатулки застала врасплох. Никаких весёленьких нот — музыка оказалась чувственной и тягучей и моментально обволокла так, что кожа Гермионы покрылась мурашками. Они были шикарны. Все шестеро. Парни в чёрных костюмах и белых рубашках с чёрными галстуками-бабочками. Пэнси была в изысканном тёмно-зелёном, Дафна — в золотистом, а белокурая Астория — в лавандовом, который придавал её глазам чуть сиреневатый оттенок. Разношёрстная компания друзей Гермионы заметно проигрывала даже несмотря на то, что сама она хорошо поколдовала над своим образом. Все выбрали удобство в пользу шика, кроме Луны, как всегда предпочитающей эпатаж. Ладонь Рона по-хозяйски легла ей на талию, и Гермионе стало некомфортно. Она пригласила к себе новых людей, и больше никто никого не трогал. Гарри с Джинни соблюдали приличия и держали свои руки при себе, Паркинсон с Малфоем вовсе сидели далеко друг от друга. Пэнси, к слову, выглядела настороженной. Гермиона показала ей украдкой свой свежеприготовленный «Шёпот» и намекнула на то, что готова выполнить свою часть уговора, как они условились — после неё. Это значило, что, возможно, этим вечером она попробует сказать свою добровольную и неприятную правду. — Очень красивая песня, — улыбнулась Парвати, нарушив очередную неловкую тишину. О, спасибо тебе, милая. — Выбирал лучшее для лучшей компании, — отозвался довольный Нотт. — У Грейнджер, кстати, тоже отличный вкус. Все слизеринцы в этот миг уставились на Рональда, который стиснул руку на её талии ещё крепче. Вот как будто не на что и не на кого больше смотреть! Цвет лица Гермионы сдвинулся в сторону оттенка платья. — Кстати о вкусах, — улыбнулась Пэнси, и бросила взгляд на разноцветные коктейли Джинни, стоящие на столике между компаниями. Гарри тут же взял в руку свой бокал и поднял его. — О да, — ещё больше оживился Нотт и потёр свои руки. — И вы, мисс… Он протянул Гермионе один из пары коктейлей именинников, украшенных иначе, чем все остальные. Гермиона улыбнулась в ответ и продвинулась ближе к столику. Рональд к великой радости отпустил её. Все остальные последовали примеру Гарри. Даже Малфой, который поначалу выглядел больше похожим на моргающую статую. Гермиона выдохнула с облегчением. — За вас, золотая мисс, — торжественно провозгласил Тео. — И за этот момент, который поистине легендарен. — С днём рождения, Тео и Гермиона, — воскликнула Дафна. — Ура, — поддержала её Джинни. И поздравления посыпались от почти всех гостей один за одним. Бокалы столкнулись со звоном. Все. Даже Малфой был в теме и на миг изобразил подобие радости на своём отстранённом лице. Гермиона взмахнула палочкой и, заставив музыкальную шкатулку спеть любимую «Легендарную», пригубила ароматный напиток. И правда, ура. Фарс начался, и на счастье не так плохо, как проистекал в её неистовствующем воображении. Сестры Гринграсс принюхались прежде чем пить. Тео не сводил глаз с Гермионы, медленно потягивая свой напиток. Малфой смотрел на него, а Пэнси — на Гарри. — Кто ответственен за сии эликсиры, — патетично вопросил Забини, в котором, судя по голосу, только что проснулся «святой». — Они полностью мои, — ответила Джинни. — И рецепты, и приготовление. — Великолепно, дитя моё, — восторженно заключил он. — Быть может, вы исповедуетесь мне и расскажете о вашем рецепте. Джинни недоумённо подняла одну бровь. — Блейз у нас известный чудотворец и божественный мастер напиточной магии, — ответил ей Тео. — С превеликим удовольствием наставлю на путь истинный и подскажу, как сделать сие великолепие ещё лучше… Гермиона вспомнила их с Ноттом выступление в подземельях, и сейчас это уже не казалось чем-то диким. Напротив — она призналась себе окончательно, что это расположило её к их компании. — Они идеальны, — подняла голову выше Джинни. — У меня есть секретный ингредиент, о котором никто не знает… Кроме Гермионы. И учитывая то, что это противозачаточное зелье авторства Флёр, она почти подавилась коктейлем из-за поступившего хохота. — О, секретный ингредиент — залог успешного фамильного заведения. Быть может, приду к вам в гости, если откроетесь когда-нибудь. — Вряд ли, — ухмыльнулась Джинни. — Я собираюсь пойти в спорт. — Хорош, Блейз, — попыталась осадить его Пэнси. — Давай ещё устрой опрос, кто кем станет… — А кстати. — Он расширил свои невинно-святые глаза. — Это интересно. Все уже решили, кто кем станет? Поттер — явно защитником мира, Грейнджер — министром, Малфой — Малфоем, Уизлетта — Холихедской Гарпией, Паркинсон… — он повернулся на секунду к Пэнси. — Впрочем, это упустим… Кто-нибудь ещё решил? — Я ещё не определилась, — подала голос Луна. — Мне нравится магическая живопись, но и науки интересны. В частности изучение фантастических тварей. А ты сам, Блейз? — Забини уже причислен к лику святых, — ответил за него Нотт. Забини положил руку на грудь и поклонился с лицом святейшества. — А ты? — спросила Гермиона Тео и улыбнулась. — Артистом магического театра? Он поднял одну бровь и слегка склонил голову. — Разве что любительского. — Цирка, — язвительно прокомментировал Рон. — О, Уизли, — сверкнул глазами Нотт. — А ты, видимо, будешь… Он не договорил, потому что Малфой в этот миг вздохнул так глубоко, что это было слышно всем окружающим. Гермиона посмотрела на его отстранённое лицо и удивилась, как он вообще слышал что-либо. — Ну допустим, я определился и знаю, — ответил Рон. — Но говорить об этом не собираюсь. — Мистер скрытный… — Кто ещё? — продолжила Джинни. — Невилл? — Он известный ботаник, — пошутил Гарри, взглянув на слегка растерянного Лонгботтома. — Тогда Симус — известный пиромант, — усмехнулся Рон, на что Пэнси добавила тут же: — А Лаванда — известная Лав… Гермиона и Джинни издали синхронный смешок. Луна, которая уже слегка покачивалась от музыки, повернулась в сторону, взглянув на Патил. — Парвати? — Я была счастлива вернуться к прорицаниям, это моё. — А вы, красавицы? — спросила Падма, глядя на сестёр Гринграсс. Дафна смущённо улыбнулась, а Астория состроила холодно-высокомерное личико. — Будете великосветскими миссис? Нотт и Забини в этот момент почему-то посмотрели на Малфоя, который едва заметно хмыкнул и пригубил свой коктейль. — Экспертами в ювелирных изделиях, — пренебрежительно бросил Рон и допил свой напиток до дна. Гермиона ошарашенно открыла рот. И передумала как-либо комментировать «окольцованность» Малфоя — со стороны Рональда это выглядело ужасно, и ей как-то не хотелось повторяться за ним. В гостиной снова установилась не самая ловкая пауза. — Теодор, — ласково прервала молчание Падма. — Кажется, музыка стихла. Не мог бы ты поставить нам ещё что-нибудь? Гермиона встретилась взглядом с Ноттом и легко кивнула в знак одобрения. Он запустил очередную лирику и, аккуратно отлевитировав столик подальше, встал и подал ей руку, приглашая на танец виновников торжества.~ Поттер ~
«Театр лицемерия», которого так боялась Джинни, кажется, не состоялся. Гарри был истинным зрителем в этот вечер, и не видел тех страшных вещей, которые рисовала его девушка. Не исключено, что слизеринцы великолепно отыгрывали добродушных и компанейских приятелей, но если Гермиона выглядела довольной, это было не важно. А она выглядела таковой, правда ровно до момента, когда Рон буквально вырвал её из рук Нотта и обозначил свою территорию. Вот тогда в Гарри проснулась тревога, и пусть друг улыбался и не вступал открыто в конфликт, даже шутил просто так, а не только в попытке задеть, но всё же воздух вокруг был напряжённым, а его движения — грубыми. Гермиона попыталась одёрнуть его сама в явный момент собственнического припадка, когда Малфой поднялся, чтобы пригласить кого-нибудь потанцевать. Мерлин, это было просто смешно: они будто поменялись местами, и напыщенным идиотом выглядел их с Гермионой лучший друг, а не белобрысый, сидевший тихо и, кажется, не сказавший за вечер ни слова. Малфой пригласил всего лишь Паркинсон. Рон не сводил с него глаз, пока они с Гермионой медленно кружили между с парой Луны и Невилла и Забини со старшей Гринграсс. Сам Гарри не танцевал. Это было некрасиво, потому что девушек оказалось больше, и кто-то скучал, но они с Джинни договорились, что она не будет ставить его в неловкое положение на глазах вышколенных светскими приёмами аристократов. Особенно после, когда музыка и правда сменилась на зажигательную, и именинник от Слизерина уже не сдерживал себя, увлекая сестёр Патил, Забини и даже Невилла, который на удивление быстро дошёл до «кондиции». Гермиона была в основном наблюдателем этого шоу, и, в отличие от Рона, в тот миг она выглядела очень довольной. Джинни, кажется, тоже не скучала. Это он обожал в ней больше всего: она всегда требовала своего иначе — молчаливым взглядом или краткой фразой, в которую, казалось, вкладывала всю силу характера, но никогда не просила пасти её и держать за ручку, как маленькую. Она усердно колдовала над своими чудо-коктейлями, и похоже, что Забини всё-таки вмешался в её рецептуры — в какой-то момент она подала Гарри стакан и попросила продегустировать новенькое, нежно шепнув, что оно расслабит его ещё лучше. Гарри попробовал. Напиток был крепче, вкус её фирменных снадобий раскрылся сильнее. Он с удовольствием выпил бы всё, если бы мог позволить себе растерять фокус, но пришлось лишь улыбнуться и сделать пару глотков. Он не мог позволить себе опьянения. Это сделало бы его уязвимым на глазах у других. Не сейчас точно. Это не его вечер — он принадлежал Гермионе. Гарри окинул глазами комнату, потому что она пропала из виду. В полумраке на тот момент в центре между диванами медленно кружила одиноко танцующая Луна и будто пыталась ловить летающих вокруг волшебных «светлячков» — это выглядело как всегда очень странно, но Гарри уже давно привык к этому и потому лишь улыбался. Чуть поодаль сёстры Патил развлекалась с магическим шаром предсказаний в компании Нотта, девчонок Гринграсс и молчаливо наблюдавшего за ними Невилла. Малфой сидел на диване напротив вместе с Паркинсон, которая что-то шептала ему, положив голову на плечо. Гарри поймал себя на мысли, что они с ним сейчас чем-то похожи. Он так же вне веселья, отстранён, немногословен и трезв, словно каждый был назначен блюстителем порядка в своём круге. Малфой, очевидно, даже как-то почувствовал эти мысли о себе, потому что тут же поднял свой взгляд. — Позволишь мне аккуратно исследовать местные книжные полки? — непривычно вежливо обратился он, когда Паркинсон отстранилась, и Гарри молча кивнул. А вот и слово. Никто уже и не ожидал, что это случится. Тем более, что так деликатно. Рон был совершенно не прав на его счёт. Малфой встал, легко улыбнувшись подруге, и удалился своей расслабленной походкой, минуя компанию гадающих за столом. Паркинсон… Пэнси… да, Пэнси, кажется не обижалась, что её оставили одну. Она следила за Парвати, с которой успела чудом сдружиться, и после перевела взгляд на сидящего напротив Гарри. — Не веселится тебе, Гарри Поттер? — спросила она с мягкой улыбкой. — Совсем не танцевал. Она тоже, к слову. Больше разговаривала и наблюдала за остальными. Можно было смело ответить ей таким же вопросом. — Уверен, никто ничего не потерял от этого, — спокойно произнёс он и легко улыбнулся уголком рта. Она посмотрела на его почти полный стакан с коктейлем, одиноко стоящий на подлокотнике рядом. Её глаза блеснули зелёным. — Что ещё дозволено сейчас, на этом вечере? Боги, что за вопросы? С момента этого межфакультетского обмена он совершенно не понимал её. Она какая-то другая. Она остра на язык, но совершенно пассивна в учёбе, при этом в принципе много молчала, когда гриффиндорцы собирались большим кругом, а когда она заговаривала, все сразу пытались прекратить беседу и убежать. — Извини, я не уловил суть вопроса, — ответил он и коротко метнул взгляд в сторону, чтобы попробовать найти Гермиону. — Что можно, а что нельзя здесь и сейчас? Я так и не знаю точно. Странная, странная, странная. — Почему ты спрашиваешь об этом меня? — спросил Гарри и сделал глубокий вдох. — Это не мой праздник. Она смотрела так пристально, что хотелось исчезнуть. Что. Ей. Черт побери. Нужно? — Но ведь именно ты главный, — тихо ответила она и слегка склонила голову. Да блять! Список ей выдать? Все развлекаются сами, и никого не парит мнение Поттера. — Это правда? — спросил он сам для себя неожиданно спустя несколько секунд молчания. — То, что ты говорила про искупление? Лёгкая улыбка постепенно исчезла с её полных губ. Гарри понятия не имел, что она скажет и скажет ли вообще. Она была слишком далека и сложна. — Пэнс, Пэнс… — вторгся Нотт, и сел на диван рядом с ней. — Как бы нам покурить, а? Она улыбнулась снова, не сводя взгляда с Гарри. — Я как раз пытаюсь выяснить, можно ли сделать это прямо здесь. Какого чёрта! Этот взгляд насквозь — он словно прошивал и улавливал тайное и некрасивое. Захватил своими мягкими цепкими лапками нелицеприятный секрет и наслаждался, рассматривая его близко. Мысли о дурманящем голову дыме заставили подскочить пульс. Мышцы напряглись сами собой. Она улыбалась. Сука, улыбалась. Гарри снова посмотрел в сторону. Гермиона, его спасительный образ, нашлась. Её взгляд был покрасневшим, когда встретился с ним. Кажется кто-то всё-таки смог вытравить из неё праздничный дух. И это подстегнуло на действия. Джинни и Рон стояли у неё за спиной напротив друг друга в — оба закрытой позе, с недовольными лицами. Гарри моментально поднялся, бросив парочке «Извините, я сейчас», и двинулся в сторону Уизли. Буквально в следующую секунду Гарри прихватил Рона, уводя от сестры, и втолкнул его в свою комнату. — Эй, что происходит? — очнулся Уизли, когда понял, что что-то не так. — Всё же хорошо. Хорошо… — Я просил тебя, друг, — спокойно сказал Гарри, запечатывая за собой дверь. Ничерта не хорошо, блять! Нужно быть слепым, чтобы не понимать этого. Уизли сузил глаза. — Я просил, Рон, — тихо повторил Гарри. — Но ты, похоже, не понял… Силенцио! Уизли опешил, и в следующий миг палочка Гарри отправила его дальше — в беспамятство, уронив на кровать. Ступефай вышел острым и злобным. И сработал отлично. Беспощадно. — Отдохни, друг, — сказал Гарри одними губами, почувствовав, как умиротворение приятно разлилось по его венам, сделал глубокий вдох, собирая себя по кусочкам, и неторопливо вышел за дверь, на которую набросил запирающее с порцией крепкой заглушки.~ Нотт ~
Этот вечер был очень, очень красивым. Три джентльмена, одетых с иголочки, и целых семь прекрасных созданий женского пола. Всего семь, потому что чокнутую, замотанную в идиотский зефирно-розовый кокон, Тео не мог никаким образом зачислить в их ряд. Из гриффиндорцев до костюма, как ни странно, додумался только недотёпа Лонгботтом. Остальные выглядели около-буднично. Поттер и рыжий были подстать Малфою — скучными и, в отличие от последнего, совсем не элегантными. Именинница постаралась больше всех девушек. Красное платье с пышной юбкой чуть выше колен с соблазнительным декольте, открывавшим ключицы и уходящим ниже к груди, подогревало весьма. Тео даже стало жаль Малфоя в какой-то момент — ему ведь было нельзя пялиться, а красный цвет делал своё дело и притягивал по умолчанию. Благо, скучного ублюдка он великолепно играл. Вовремя вздыхающего ублюдка, если точнее. Забини с Уизлеттой как-то быстро спелись на почве коктейлей: «святой» под боком — видимо её персональная карма. В какой-то момент это спасло вечер. «Волшебная водичка» Блейза на удивление хорошо привела в чувство Лонгботтома, и он даже выдал нечто зажигательное под быструю музыку. Девочки зарумянились, их глаза загорелись — и завертелось. Правда кое-кто распалился чересчур сильно: Уизли, который Рональд, нацепил кретинскую рожу и начал откровенно бесить, а лунатичная Лавгуд отожгла в танце так, что сестры Гринграсс шарахнулись от неё, как от дементора. Но Тео всё равно был счастлив. Пусть завладеть вниманием Грейнджер оказалось очень непросто, ему было куда направить свою харизматичную энергетику. Пэнси успела завоевать доверие одной из близняшек, а где одна, там и вторая — с природой всё-таки ничего не поделаешь. И поскольку Тео — не только шикарный во всех смыслах именинник, но ещё и близкий друг Паркинсон, они быстро поняли, кто им интересен. На что его личная природа тоже сработала преотлично. А вот Малфой… Ну сука такой праведник — подошёл к нему, когда близняшек Патил ненадолго отвлекла Грейнджер, и тихо шепнул, отобрав волшебный коктейль. — Хватит, друг мой. Пока всё под контролем, но больше не нужно. Сегодня у тебя всё равно нет никаких шансов. Ублюдок! Вот какой контроль, когда в своём воображении Тео уже раздевался волей нежных рук сестричек, а их голоса ласково шептали «Теодор… О, Теодор…»? Пришлось отойти в сторону и наброситься на закуски, чтобы скорей подобреть. Малфой — душный обломщик и просто завидовал. Никаких шансов? Да если бы Тео облачился факиром, то точно пленил бы сердца этих красавиц. Этот идиот просто ни черта не понимает! — Ты так много ешь, и такой худой, — послышалось сбоку. — Это забавно. Голос блаженной Лавгуд немного отвлёк от ненависти к мерзкому Малфою. Тео окинул её взглядом. Ёбаный свет. Это не человек. Как она могла состоять в отряде защитников Хогвартс? Это же как защищаться от драконьего пламени пучком сладкой ваты. Хотя, возможно, она своеобразно боролась, просто пугая людей. — О, правда? — улыбнулся Тео. Это вышло не от души, а больше по привычке, что едва ли было замечено. — Пэнс так не считает… — Многие девушки такого мнения из-за простой зависти. Но аппетит мужчины на самом деле — это здорово. Дельные мысли, детка. Не важно, что она имела ввиду, но Тео чуть оживился. — Ммм, да, — кивнул он и изогнул одну бровь. — Особенно если всё питание уходит в мозги. Жаль, не все это понимают… — Уже обе брови Тео дёрнулись в привычной манере. — Мне нравится ход твоих мыслей. — Попробуй вот это, — она взяла канапе с блюда и поднесла к его рту. Манящий запах закуски на миг вскружил голову. — Ммм, — протянул Тео, смакуя обалденный вкус угощения из рук чокнутой. — Чудесно, скажи? Она приоткрыла свой напомаженный леденцовым цветом рот и буквально втолкнула в Тео еду своим белым пальчиком, аккуратно придерживая второй рукой его подбородок. Кожа покрылась мурашками от вкусовых ощущений. — Да, о да, — простонал он, закрывая глаза. — Продолжай, пожалуйста. Ты великолепна. Луна посмотрела на него прямо взглядом ребёнка. — Ты так говоришь, как будто хочешь заняться со мной сексом. Её комментарий в лоб заставил Тео очнуться и прикусить язык. — Не то чтобы, — ответил он, глотая целиком очередную канапешку. — Ну пойми… Можешь воспринимать это как комплимент. Это флирт всего-лишь, такое развлечение для… — Жаль, — перебила Лавгуд и хлопнула ресницами. — О, прости, я не хотел обидеть тебя… Ты вполне симпатичная, если… — Тео на миг обомлел, и уставился на неё, проталкивая еду в глотку с усилием. — В смысле жаль? — В прямом, — ответила она как ни в чём не бывало. — Секс — это чудесно. Разве нет? Я люблю его. Это выглядело, как действие какой-то забористой магии, и если бы Тео был щенком, его хвост был бы уже готов отпасть от чрезмерной активности. — То есть, — сделал он шаг ближе и зашептал, глядя на её неестественно розовые губы. — Ты бы согласилась со мной, кхм… разок? Луна посмотрела вниз прямо на его ширинку, которая оттопырилась от шальных мыслей. Как трахать её, Тео, даже будучи пьяным, не представлял себе от слова совсем, но половой орган явно был посмышлённее. — Потанцуешь со мной? — наклонила она набок голову, когда их глаза снова встретились. — Да! О… Конечно… — Он взял её белую ладошку в свою мелко трясущуюся. — Прошу… Тео даже забыл её дикие блаженные извивания и мычание, напугавшие всех до единого. Он сжал её руку крепче и повёл было к источнику музыки, но Луна остановилась и, мягко положив ладонь на его грудь, шепнула на ухо: — Ты что, дурачок? Нельзя делать этого здесь. — Что? Танц… А… Понял. Ебаный Салазар! Да ладно?! — Идём поскорее, — бросила она взгляд в сторону выхода и обхватила его локоть. О боги. Богииии. Серьёзно? Тео принялся судорожно соображать, куда ему девать себя, чтобы эта странная, но очевидно очень послушная пташка не упорхнула. Словно щелчок в мозгах, всплыл подарок Монтегю — пароль от Ванной Старост. И как двое покинули праздник и добежали до неё настолько стремительно, он даже не понял. Когда двери закрылись за ними, Тео наконец сделал вдох. И ущипнул себя, чтобы убедиться, что это не сон. Так, так… что делать? Завалить её на этой банкетке или впечатать личиком в стену. Или… Блять, прежде её надо раздеть как-то, одолев это безумие… И помыться обоим, наверное… И вообще, как подступить? Тео закрыл глаза и провёл руками по волосам, призывая себя перестать метаться и паниковать, и после обернулся. И блять! Он чуть не подпрыгнул, потому что на Лавгуд уже не было ни клочка… О чёрт! А там, там… боги… Там всё было просто чудесно — как у всякой земной девушки. Ты не с луны, Луна! Волшебно! Она оказалась стройной с тонкой талией, и у неё обнаружилась очень вкусная грудь, и очень даже красивые ноги. И она, к слову, совсем, ну просто совсем не смущалась. — Так и будешь стоять и смотреть? — улыбнулась она и медленно вошла в воду. Стоять. Да, да, да! Стоять я точно буду. Местами. — Нет, конечно, — трясущаяся волшебная палочка Тео заставила его душные шмотки исчезнуть и выпала на пол. — Сейчас… Она двинулась к кранам и, пока он, ведомый своим стоящим как кол членом, брёл за ней на дрожащих ногах, успела открыть один из них. Белую ладонь Луны наполнила лиловая воздушная пена. — Посмотри, как красиво, — сказала она, шире распахнув свои большие светлые глаза, и открыла ещё пару кранов, выпуская лёгкие струи голубых и розовых пузырьков разных размеров. Ооочень. Такая задница… Кончики длинных волос намокли и соблазнительно легли между светлыми круглыми булками. Аппетит Тео взлетел до небес. Луна повернулась к нему и снова улыбнулась, глядя в глаза. Её точёная фигурка мерцала разными оттенками космоса и карамели в отсвете витража, а серебристые локоны в пузырьках так чудесно обрамляли лицо, что Тео захотел немедленно броситься и поцеловать её мягкие губы. Она потрогала его, как нежный и хрупкий цветок. Словно смахивала росинки с тонких лепестков. Тео задрожал всем телом от предвкушения. — Мне нравятся твои соски, — спокойно сказала она. — У тебя они очаровательные, такие розовые. — Больше розового от меня, детка, — прохрипел он. — Вот здесь например… Он посмотрел вниз, на свой торчащий из воды член, который уже изнемогал от желания быть пристроенным в тёплое тело. — Красиво, — заключила она и коснулась головки пальчиком, словно пёрышком, провела по кругу. — Ты красивая, — воскликнул окрылённый Теодор. — И розовая. Иди сюда… Он обхватил её тонкую талию и смял губы леденцового цвета. Она тихо ойкнула, но ни секунды не колебалась, и покорно принимала его ошалевшие губы и борзый язык, издавая тихое и непрерывное мычание. Её удивительно нежные руки обхватили в ответ, а ноги оплели вокруг пояса. Охуенно. Тео выдохнул, прервав поцелуй, потому что больше не мог сдерживаться, чувствуя своим концом манящее тепло её несомненно розовой киски. Русалка в окне как специально ему подмигнула, и он вонзился между бёдер Лавгуд, прижав её к борту. Блять, никаких ласк, но уже поздно. — Какой ты хороший, Теодор, — шепнула она слабеньким голоском, и погладила его по лицу. — Тео, — сказал он, задыхаясь. — Зови меня Тео. — Тео, — повторила она, закрывая глаза, когда он сделал очередной глубокий толчок. И ещё раз. — О, Тео… Блять, это просто немыслимо! Она вибрировала просто вся. И мычала почти так же, как и в гостиной, танцуя свои полоумные танцы, но это уже завораживало. И внутри пылала пожаром настолько, что Тео казалось, что он нырял в кипящий котёл, но не обжигался при этом, а напротив, хотел прыгать снова и снова… — Ты не мог бы кончить в меня? — прошептала она, когда загоревшиеся в его глазных яблоках звёзды оповестили о скором приближении оргазма. — Это важно. По учению великой Дамаьянти Чатурведи, в этом весь смысл. Я защищена от нежелательных последствий её чарами. Она ещё спрашивает! Тео решительно кивнул, посмотрев на светящийся узор на ладони Лавгуд, и отпустил себя на свободу, вталкиваясь в неё пронырливым членом глубоко и так, так… сладко, ёбаный Мерлин! Она изогнулась, и её протяжное «ммм» стало громче, и потрясающая мелкая вибрация прошила их тела до блядских взрывов сверхновых. Лучший. Просто лучший день рождения в жизни! Какой же немыслимый кайф — кончить вот так, в прекрасную фею в фиолетово-розовых пузырьках под конец яркого вечера. Пусть даже мозг ничего не соображал, Тео был на небесах от момента… Она вся звенела, всеми клеточками своего сумасшедшего тела, вытягивая из него всё до капли. Он совсем не дышал, пока не понял, что волшебный акт занял у них меньше минуты. — Так быстро, прости, — тихо сказал он, уткнувшись носом в её плечо и вдыхая вкуснейших запах, похожий на запах конфет. — Я просто… чёрт! Ты… сводишь с ума. Лавгуд соскользнула на ноги и сотряслась всем телом ещё раз. Тео показалось, что она таким образом стряхнула с себя мелкие искорки. — Не надо волноваться по этому поводу, — сказала она всё тем же спокойным голосом лунатички. — Я же никуда не сбегаю. Она опустилась в воду так, что её прекрасные розовые соски оказались у самой поверхности, и, положив руки на бёдра Тео, ненавязчиво заставила его коснуться голой задницей борта. Опавший член у её лица в этот момент был зрелищем довольно постыдным. — О… Мерлин, я… — смущённо пробубнил Тео и пытался прикрыться, но ей как будто было плевать, и она убрала его руки и подняла голову с вопросом, близким к убийственному: — Ты же не против, если я тебя поласкаю? Я очень люблю ласки ртом. Нет, Тео, кажется, по-настоящему обезумел именно в эту секунду. Всё искромётное действо, что свершилось до, было не в счёт. Потому что, блять! Нормальная девка не будет смотреть на посредственный и вялый член, как на деликатес. Она подняла в руке невесть откуда взявшуюся волшебную палочку и улыбнулась. — Тихо. Дыши. Потому что… ро о дивайя стандбха, — тихо шепнула она. — Мы прямо сейчас и продолжим… Она мягко поцеловала его в живот, и Тео почувствовал, как его член снова набухает, посмотрел вниз, потом опять на её лицо. Блаженная, сумасшедшая, нереальная Лавгуд. Ты моя! — И вот сюда… Она приподнялась и коснулась палочкой его губ. — Чтобы никто не болтал лишнего… И улыбнулась робко, аккуратно отложив палочку на борт. Лучший день рождения не имеет предела! Тео завибрировал и замычал сам, когда её губы накрыли его горящую плоть. Зажмурился. И дальше всё — сплошной лиловый туман…