Разрывая времена

      Юнги очнулся к вечеру. Боль пронизывала всё его тело. Рядом валялся Минсу. В углу мрачно сидел кто-то ещё, чью личность скрывала тень. Привыкнув к мраку, Юнги узнал в соседе Совона, что сидел с закрытыми глазами. Подойдя ближе, мужчина понял, что и он без чувств.       «Вот это нас жмякнуло!» — оценил Мин и устроился рядом с Чоном, начиная обыскивать все его карманы. Парень, будто почувствовав это, сделал глубокий вдох и открыл глаза, шарахаясь от Юнги.       — Очухался? Дубликат ключей есть?       — Откуда? — мрачно прошипел Совон, хватаясь за болящую голову.       — У таких, как ты, не может не быть чего-то подобного. А оружие?       — Всё эти твари забрали. А потом мазь какую-то на лоб нанесли, и меня отрубило, и всех схваченных тоже.       — Доигрались вы. Хотели всё сделать незаметно, а пришли в самое пекло. Ещё и когда я только императором стал. Через год бы пришли, может и получилось что.       — Спасибо. В следующий раз учтём!       — Следующего раза не будет. Нам завтра всем головы поотрубают, если не начнём действовать прямо сейчас.       — Предлагаешь объединиться? — выгнул бровь парень.       — Придётся, если не хотите сдохнуть. Мне-то что? Я уже, считайте, отомстил. Правда, не так, как планировалось… Зато руки не пришлось пачкать в вашей гнилой крови!       — И ты поможешь нам спастись только ради Пака! — догадливо выдал Совон.       — Именно! Надо было Минсу послушать и по-тихому Чимина с Хосоком забрать!       Совон невзначай повернул голову и, увидев бывшего одноклассника, нахмурился.       — Вы сюда всей гурьбой заявились, что ли?       — Да. Даже Тэхёна, Джина и Намджуна взяли. Думали, чем больше, тем лучше!       — И Чонгук тоже здесь? Вот дерьмо! — тихо взвыл Совон.       — Тебе не привыкать! Постоянно в нём находишься!       — Никогда не думал, что соглашусь с тобой, Август!       Совон, опираясь рукой о стену, аккуратно поднялся на ноги. За ним повторил Юнги, прожигая взглядом насквозь.       — И каков ваш вердикт? Вы с нами?       — А куда мы денемся?       — Только у меня будет условие: вы в деталях поведаете мне обо всём, что связано с операциями по моей кончине.       Совон и ответить ничего не успел, как хлопнула дверь в темнице. Новый источник света начал приближаться прямо к их камере. То были стражники, которые открыли дверь и вошли, направившись в сторону Юнги.        — Что происходит? — мужчина шарахнулся в сторону. Тело отказывалось проявлять излишнюю активность после пробуждения, будто Мин прямо сейчас лежал в мягкой тёплой кроватке рано утром, когда надо уже вставать.       Его схватили без особого труда, заламывая руки назад и крепко связывая их. Ничего не ответив, его вывели из камеры и повели к дворцу.       — Его Императорское Величество заставил вас хранить молчание? Может, мои слова покажутся странными, но я это он, а, следовательно, я тоже ваш император. К тому же я старше его на несколько сотен лет.       — Мы просто исполняем приказ! — наконец, ответил один.       — Мои подчинённые всегда были тупыми баранами? Возможно, вас следовало обучать куда более важным вещам, чем ведению боя! Логике, например!       Никакой реакции не последовало. Юнги отчаянно встряхнул головой, пытаясь отбросить копну мешающих тёмных волос назад.       — Это прозвучит как наглость, но я хочу пить и по-маленькому!       Один из стражников звучно вдохнул воздух и приказал:       — Отведите его!       — Моё вам почтение!       Юнги дали флягу с водой, которую тот жадно пригубил, а затем отвели в кусты.       «Отлично! Моё тело постепенно приходит в норму! Но ему нужно ещё немного времени! Этот падонок меня у себя ждёт стопудово!» — рассудил Юнги и, закончив свои дела, повернулся к стражникам со слащавой улыбкой на лице.       — Мне бы помыться, а то негоже в покои императора грязным идти!       «Ещё и чешется всё!» — прибавил про себя, — «Это и есть психоз, о котором Пятый говорил?»       — Тут обойдёшься! — огрызнулся стражник и, грубо схватив мужчину, направился с ним в покои правителя.       Юнги не то что туда впихнули. Его туда выбросили, как окурок от сигареты в мусорный бак. По крайней мере, это первое сравнение, что пришло Мину в голову. Влетев в комнату, Юнги даже поностольгировать не успел, как заметил привязанного к кровати Чимина с закрытыми лентой глазами и сидящего у его ног Августа, что с издёвкой в глазах смотрел на своего двойника. Юнги привязали к крючку в стене, заранее вбитому специально для него.       — Чимин! — первое, что глухо вырвалось из груди. Но сил, чтобы вырвать крючок к хренам собачьим у Юнги не было. За дверями, к тому же, стояли стражники, готовые в любой момент ворваться в покои и повалить Мина.       — Юнги… — тело Пака автоматически потянулось на голос, однако рука Августа не дала переместиться телу слишком далеко, схватив за бедро и начав медленно поглаживать, всё смотря на беспомощного Мина.       — Убери от него руки! — крикнул Юнги, слабо дёргаясь.       «Дело дрянь! Пальцы еле шевелятся!»       Рука императора скользнула выше, к самой шее и грубо сдёрнула рубашку с плеча Чимина, открывая Юнги обзор на обнажённое тело. Пальцы императора скользнули по груди так нежно, словно она была шёлковой тканью.       — Я начинаю понимать, почему ты влюбился именно в него. Он дерзкий до невозможности, но знает себе цену! Подстать самому императору!       — Ты его не достоин!       — Возможно. Но не забывай, что говоря что-либо обо мне, ты говоришь о себе то же самое!       — Нет. Мы разные. Ты делаешь что-то, потому что пытаешься выглядеть властным. Народ не верит в твои силы из-за крестьянской крови, и тебя это будоражит, заставляет рваться изнутри. А я делаю то же самое по велению моих желаний и чувств. Потому что я пережил гораздо больше тебя. У меня другие ценности.       — Как приторно ты лжёшь! Аж блевать хочется! — хмыкнул Август, до боли сжимая талию Пака, стиснувшего зубы, чтобы сдержать стон.       — Не веришь, хотя делаешь это прямо сейчас? Хочешь трахнуть Чимина у меня на глазах, но не испытываешь к нему ничего, кроме страсти! Ты просто пытаешься доказать своей тупой головушке, что лучше меня! Связал, усыпил и снова связал! Моё тело слабо и обездвижено, как и тело Чимина! Я никогда не делал что-либо против его воли!       «Ага! Как же!» — успел подумать Чимин, который, однако, впечатлился речью Юнги. Хоть это и не совсем правда, но своими действиями он причинял наслаждение, при этом не наседал, как Август, а медленно соблазнял и сводил с ума перед тем, как ублажить. И Чимин мог в глубине сознания признаться себе, что это стало его своеобразным фетишем.       — И всегда пытался сделать ему только приятное. Я занимался с ним любовью не затем, чтобы что-то кому-то доказать! А потому что мы оба этого хотели!       — Неужели ты возродился, чтобы найти любовь?       — Чтобы тебя спасти, дурень! Я хотел умереть достойной смертью, а не от руки подпольника из Комиссии, поэтому и возродился, чтобы с этой организацией разобраться! Чтобы ты довёл свою работу до ума! Знаешь, Август Ди не вошёл в историю как выдающийся правитель, однако сделал большой шаг в развитии отмены расслоения общества на рабов и императоров! В будущем люди не будут обременены бедным или богатым происхождением, потому что смогут, приложив достаточно усилий, войти в определённый слой общества! И правитель будет выбираться народом, а не быть наследником династии! Не равняйся на большинство!       — Какой же смысл тогда стараться, если меня все будут ненавидеть?       — Не будут, — встрял в разговор Чимин, — Я тебя не ненавижу как правителя. И всегда считал твою деятельность достойной! Отпустишь — и я сделаю так, чтобы в государственном музее твой портрет висел на всю стену! Ты мой кумир, Август Ди! Но… Любить я буду только Мин Юнги!       Сердце названного сделало кульбит, услышав последние слова. В животе раскрылся огроменный кокон бабочек, что щекотали внутренности и отдавались приятной негой внизу живота.       Август же в шоке отпрянул от Чимина, поражаясь тому, что сказал беззащитный парень рядом с ним, который был несправедливо обездвижен и слеп. Рука потянулась к повязке на глазах и сняла её. В глаза Пака ударил свет, от которого Чимин зажмурился, пытаясь привыкнуть.             Через некоторое время он открыл глаза, взглядом встречаясь с шокированными очами императора, а, повернув голову, с тёплыми и чуть ли не плачущими глазами Юнги.       — Ты прав. Каждому пора заняться своим делом… Стража! Развяжите их! ***       Минсу никогда бы не желал очнуться в одной тюремной камере с Совоном. Однако судьба никого не жалеет. Увидев рядом с собой ненавистное лицо он резко вскочил, за что поплатился, падая на землю и пребольно ударяясь пятой точкой.       — Ты?!       — Я. Зрение тебя пока не подводит!       — Скотина! — Минсу сделал ещё одну попытку встать, но безуспешно.       — Так хочешь задушить меня, что себя не бережёшь? — усмехнулся Совон, — Ты бы поосторожней, а то мало ли что!       — В задницу засунь твою заботу!       — А чего так грубо? Ни одной капли нашей дружбы в тебе не скребётся?       — Мы больше не друзья! Ты предал меня!       — Не я тебя! Наши родители не поладили!       — Твои предки сделали из нас бомжей! Но, думаешь, я бы оставил тебя тогда?! Они наплевали на нас! Обанкротили компанию, и ты вместо того, чтобы поддержать меня, отвернулся!       — А тебе сдалась бы эта поддержка? Минсу…       — Я не думал, что ты так зависим от влияния предков и до последнего надеялся, что нашей дружбе не помешает даже ссора семей! А ты меня просто бросил, унизив перед всеми…       — Прости, — дрогнувшим голосом произнёс Совон, — Я думал, что эта ссора стала камнем преткновения в наших отношениях…       — Думаешь, что спустя столько лет и всего, что между нами тогда произошло и до сих пор происходит, я смогу сделать это?! Просто посмотри, что с тобой стало! Смерть родителей, непонятная организация, убийства и насилие…       — Откуда ты знаешь, что мои родители мертвы?       — Чонгук рассказал. А ты молчал и прекрасно справлялся: никто даже не заподозрил этого!       — Комиссия была единственным выходом для меня. Для нас с Чонгуком. Они предложили грязную работу по убийству Августа взамен на полное финансовое обеспечение меня и брата. Я не хотел отправиться с ним в детдом. Был уверен, что Чонгук заслуживает лучшего. Такую же жизнь, как у всех остальных детей, — признался Совон.       — Ты лицемер, каких ещё поискать надо! Согласился изменить историю ради будущего брата, но при этом ухудшаешь ваши с ним отношения! И со мной также! Ты никогда не показываешь и не делаешь того, что действительно хочешь! Вот в чём твоя проблема!       — Не поверишь! Второй раз за сегодня соглашаюсь с врагом! — нервно улыбнулся парень, — Но, знаешь, наконец, мы можем нормально поговорить, и никто из нас не сбежит отсюда! Август сегодня сказал мне, что я постоянно нахожусь в дерьме. А ты это дерьмо подробно описал.       — Август? Он сидел с нами?!       — Да. Его увели. Куда — не знаю.       Хлопнула дверь. По стене пополз свет от свечки. Пришла девочка в богатой одежде со связкой ключей в руках. Она прошла мимо камеры. Решётка звякнула и выпустила кого-то. Тоже в дорогих одеяниях.       — Молодец, Джиу! — похвалил Ли Дон Хон.       — Это нуна? — шёпотом спросил Минсу.       — Да. Сестра императора, — так же тихо ответил Совон, с полным непониманием наблюдая за событиями за решёткой.       — Пожалуйста, братик! — хихикая ответила девочка.       — Слушай, а выпусти ещё парочку людей из Комиссии и… Ты же принесла то, что я тебя просил?       — Конечно! — Джиу вытащил из-за пазухи кинжал и дала брату, а затем открыла несколько клеток, выпуская на свободу ликующих членов Комиссии. ***       — У меня предчувствие нехорошее, — признался Чимин, как только крепко обнял освобождённого Юнги.       — О чём ты? — насторожился император.       — В темнице будто что-то произойти должно!       Юнги и Августу хватило только секундного обмена взглядами, чтобы вместе со стражниками побежать к темнице, оставив нескольких рядом с Чимином. Не успели они спуститься по длинной лестнице, как увидели Джиу, Ли Дон Хона и нескольких людей из Комиссии. Юнги опёрся рукой о стенку, пытаясь перевести дыхание и не рухнуть от излишней активности, что совершенно не соответствовала его состоянию. — Скажи, Джиу, — хитро сощурился брат императора, — А кого ты больше любишь: меня или Юнги? — Я вас обоих люблю, — немного подумав, ответила Джиу с непониманием разглядывая незнакомого ей мужчину, похожего на брата, — Но Юнги добрее и мудрее, на мой взгляд! Ты только не обижайся, хорошо? — Нет, я не обижаюсь, детка! — Дон Хон грубо схватил сестру за плечо и мимолётным джижением перерезал ей горло, оставляя всех присутствующих в полном шоке. Умирающее тело девочки упало и медленно начало образовывать под собой лужу крови, — Ты предательница, Ли Джиу! Позволила Августу возродиться! — Это ты убил меня! — тяжело прошептал Юнги, наконец складывая пазл в голове.       Минсу упал на колени, задрожав. То, что Джиу убили здесь и сейчас… Это значило, что и настоящая она мертва. От шока он не мог ничего сказать. Горячие слёзы начали скатываться по щекам, пытаясь скрыть от глаз ужасную картину и создавая иллюзию того, что всё в порядке.       — Ты хотешь власти! — продолжал Юнги, — Наш поединок, после которого остался шрам на лице, был для тебя пустым звуком? Ты...только что убил родную сестру!       — Она предала меня и позволила тебе возродиться! — сквозь зубы сказал Дон Хон и, сжав кинжал покрепче в руке, бросился на Юнги. За ним последовали освобождённые члены Комиссии. Но не успели они добежать, как множество синих вспышек пронзило темницу.       Некоторые появившиеся члены Комиссии быстро схватили Дон Хона, надевая ему наручники. Остальные начали подходить к людям, упомянутым Кураторшой:       — Внимание! Ли Дон Хон, возрождённый Мин Юнги, Чон Совон, Ли Джиу, Номер Пять и все присутствующие здесь члены Комиссии сейчас же отправляются на допрос! До нас дошли сведения о подпольной деятельности корейской Комиссии в сторону Августа Ди! Остальные, а именно: Пак Чимин, Ким Тэхён, Чон Чонгук, Чон Хосок, Чхве Минсу, Ким Намджун и Ким Сокджин отправляются в отдельное помещение!       Все вмиг исчезли в синем сиянии, покидая историческую эпоху и перемещаясь в здание корейской Комиссии.