— Искал меня?

Время было позднее. На улице давно зажглись фонари, дети, как и другие люди, тихо ноя и проклиная наступление темных часов, расходились по домам, пообещав встретиться завтра на заре. Семьи садились ужинать, хулиганы выходили надирать рожи своим обидчикам, а английская патрульная полиция за ними. Аттерсон же, абстрагировавшийся от этой суеты, выпивал джин и был готов идти на ночной дозор около подвала дома Джекила, но замер в моменте, вдруг о чём-то задумавшись. Все стало неважным… и каким-то вялым. Сегодня нотариус явно был не в ресурсе. Он не выспался, целую ночь потратив на выискивание некого мистера Хайда, а также высматривая в окошках Джекила и надеясь на то, что он хотя бы жив. Рюмка быстро опустела, а затем вновь наполнилась. У Аттерсона была волшебная особенность – пить и не пьянеть вдрызг. Ни разу его не видели в неадекватном состоянии после принятия алкоголя, а выпивал он частенько. Но сегодняшним вечером все было иначе. Толи Джон устал, то ли правда захмелел, но выглядел он очень мрачно и нетрезво. Вдруг в дверь постучали, и неординарное состояние мигом испарилось. Аттерсон со вздохом поднялся и подошел узнавать, кому же стало необходимым прийти к нему в такое время и для каких целей. Открыл дверь. — Вот тебе и раз… — больше слов у него не нашлось при виде в дверном проёме… мистера Хайда. — Искал меня, Габриэль? — с загадочной улыбкой спросил незваный гость. Искал. И вот он, собственной персоной! Аттерсон не мог пошевелиться. Его ноги намертво приклеились к полу. — Отк-к…куда… — прошептал он, рассматривая Хайда и не веря, что это он. Тот улыбнулся ещё шире, подмечая реакцию. — Ты уже забыл, милый мой, что давал мне свой адрес? Старость - не радость. — сострил Эдвард и, даже не спросив, водворился в дом. Потянуло коньяком. — Вы пьяны. — очнувшись, воскликнул Габриэль. — Тогда идите к себе, господин Хайд. — в его голосе чувствовалось волнение. Не каждый же день видишь на пороге вот таких личностей. Хайд опустил руки в карманы и слегка прищурился. Его вид не говорил ни о чем хорошем: рубашка, которая, по какой-то причине, оказалась вдвое больше его размера, была порвана в некоторых местах, галстук развязан, волосы перепутаны. Погулял, видимо, знатно. — Выручи по-дружески, приюти, а то меня бабка домой не пустит в таком состоянии. — По-дружески? Да что Вы себе позволяете… — возмущённо пробормотал Аттерсон, отстраняясь в сторону. Эдвард закинул голову, ещё раз оглядел его и вдруг подошел вплотную. Такого вот нотариус уж точно не ожидал. Его щеки и уши приобрели пунцовый оттенок. — Эдвард! — в ответ послышалось молчание, но вдруг Хайд, ничего не предвещая, крепко обнял Аттерсона. Его плечи судорожно задрожали, лица видно не было, все скрыли смоляные кудрявые волосы. Габриэль же был в полном шоке от такого вот поворота. Эдвард сейчас…плакал? — Что с Вами случилось? — обеспокоено спросил он, как бы того не хотелось. Доброта важнее всего. — Фу! И вспоминать не хочу! Эти пьяни… бе! — Хайд непроизвольно начал махать руками, из-за чего чуть не задел мужчину. — Поаккуратнее, пожалуйста. — отстраняясь, попросил нотариус. Он не понял, что случилось с Хайдом, но сейчас тот вёл себя, как истинный ребёнок. — Я избил их за запах и их поведение! А они избили меня в ответ! — несчастный парень только сильнее прижался к своему собеседнику. — Но я пришел к тебе не для того, чтобы жаловаться… Через время Аттерсон лежал, прижатый Хайдом к столу, и пытался подавить красноту на щеках. — И вот для этого Вы пришли… — это прозвучало, как утверждение. Поначалу он успешно отбивался от ласк Эдварда, но позже перестал сопротивляться и даже поддавался. — Ты все ещё обращаешься ко мне на "Вы", м, Габриэль? — горячо шептал Хайд, словно змей-искуситель, чем завораживал своего партнёра ещё сильнее. Аттерсон часто закивал. — Ты продолжишь делать это, если я… — младший понизил тон голоса, а затем резко притянул его лицо к своему. — Поцелую тебя? — нотариус мелко задрожал. Этот гад бил в самые больные точки. Аттерсон никогда в своей жизни не целовался. Он был настолько неумелым, что можно было сравнивать с тринадцатилетним подростком, не имеющим никакого сексуального опыта. А Хайд, вероятно, напротив. Крайне активный и знающий, раз вытворяет с ним такие штучки, заставляющие краснеть и обтекать то ли холодным потом, то ли… а ведь они были ещё в одежде. — Н-но я… — Габриэль запнулся, так его еще и перебили усмешкой. — Никогда не целовался, да? Бха-ха-ха! Ну насмешил! Никогда так не сме-… бхе-хе-хе… ялся! — но Эдвард хохотал вовсе не издевательски, он скорее умилялся. — Знаешь, ты мне нравишься. — в ответ не послышалось ничего, кроме томных вздохов Аттерсона. Он снова раскраснелся и попытался отвернуть голову, а дальше все происходило слишком быстро. К нему вплотную прильнули, а затем очень требовательно поцеловали. Аттерсон поначалу ничего не понял, даже испугался, когда Хайд по-хозяйски проник в его рот, и сразу попытался отстраниться, убегая от близости, словно мышка от кошки. — Что же ты распереживался? — нетерпеливо и с небольшим упрёком уточнил темноволосый. — Или прикажешь меня учить тебя целоваться? — после этой фразы Габриэль нахмурился. В самом деле? Чего же он ожидал? Эдвард цокнул и продолжил: — Будь по-твоему. Приоткрой рот, так будет легче. — нотариусу больше ничего не оставалось, как поддаться, во-первых, Хайд просто так не отстанет, во-вторых, странное влечение к нему заставило сделать это. Поцелуй был чуть аккуратнее, чем прошлый, но разница была малозаметна. Очень скоро Аттерсону показалось, что он потерял всю волю к сопротивлению. А Хайду было вообще плевать на ситуацию и на кого-то, у него была только одна мысль – утолить жажду, во всяком случае, так казалось. — Отлично, теперь мы умеем целоваться. — отстранившись, саркастично подметил он, развязывая красный галстук. — И благодарить я Вас не собираюсь. — немного помрачнев, отреагировал старший. Удивление показалось на лице Эдварда. — Вот как? — ахнул он. — А меня надо благодарить за доброту и новые знания… — Доброту?… — с загадочной улыбкой переспросил Аттерсон, подумав, что это было бы замечательной шуткой. Доброта и Хайд, Хайд и доброта – верные антитезы, что могло послужить острым юмором. Эдвард оскалился и недовольно задышал. — Досмеешься сейчас! — послышалось от него с угрозой. — Раз уж остришь, ступай в шуты! — мужчина аж испугался такой сильной реакции, мало ли, что может сотворить этот психический тип в гневе. Тем временем действо продолжалось. Аттерсон был благополучно раздет до нижнего белья и (в некоторых местах до крови) закусан. Кровь кипела, а тело горело, покраснев также сильно, как и щеки. Тёмные волосы давно растрепались и выглядели немного (или нет) мешковато. Хайд же казался менее неприличным, но все равно крайне сексуальным. Пот на его лице свидетельствовал о том, что он слегка устал доминировать, и был намёком Аттерсону, который тот, даже если и замечал, то благополучно его игнорировал. Да, и в целом, чувствовал себя нотариус не очень. Униженно что ли? Хотя такое и пришлось по вкусу, но исключительно в компании господина Хайда. — Габриэ-эль? — вдруг, подняв голову, позвал Эдвард. — Ты хоть раз меня поцелуешь? И да, сразу отвечая на возможный вопрос, в твоё положение я входить не собирался. — ввиду имелась полная неопытность старшего в делах, касаемых физической близости. В ответ ничего не поступило. От этого Хайд напрягся и глухо зарычал. — Давай поступим так, я покажу тебе, как надо, а ты запомнишь, и, когда я в следующий раз приду… — и здесь Габриэля передернуло, хоть он и показал это очень слабо – лишь широко распахнул глаза. — Придёте?.. Вот кому из нас в шуты светит. Юморить Вы, однако, умеете очень правдиво. — будто бы успокаивая самого себя, тихо послышалось от него. Хайд коварно усмехнулся, а затем, широко раздвинув ноги старшего, встал на колени. Тот приподнялся на локтях, с любопытством проследив за действиями, но вернулся в прежнее положение, сильно зажмурившись. — Он пьян, Габриэль… он пьян. — говорил себе Аттерсон то ли вслух, то ли мысленно. Тогда он уже ничего не соображал. На самом то деле, было грустно осознавать, что все это происходит по инициативе нетрезвого человека, который на следующее же утро все забудет. Хайд тихо рычал, упорно добираясь до самого сокровенного. — Хм, неплохо. — оценив отрывшиеся виды, подытожил он. — Но у меня больше будет, хе-хе-хе. — после следующих действий, производимых с ним, Аттерсон хотел провалиться сквозь землю. Он пытался не думать и о других картинках в голове, и об Эдварде Хайде, стоящим сейчас перед ним на коленях и мастерски сосущим не только нервы, но и… в общем, крайне трудно нотариусу сейчас жилось. От него исходила слабая вибрация, а ещё множество тихих стонов и вздохов. Ему было очень сложно держать себя в руках и не сойти с ума. Хайд же смотрел прямо в его лицо, нарастив огромный темп, чем очень стыдил своего партнера. От него толком ничего слышно не было, лишь изредка короткие глухие рыки. Аттерсон сдался слишком быстро. С достаточно громким, и даже заунывным звуком он излился, шепотом извиняясь перед обескураженным Хайдом. — Предупредил бы… — вытирая рот, пробухтел он и еле поднялся, но вдруг улыбнулся. — А мне понравилось, дорогой Аттерсон…