Спокойной ночи, Дитя

На узкие улочки маленького городка медленно опускалась ночь. В воздухе летала странная, бледная дымка, медленно опускающаяся на серую траву. Так и ощущалась атмосфера спокойствия и сонливости. Вот выглянешь в окно, глянешь на странное подобие тумана, и сразу появляется желание залезть на потолок, прикрыть глаза, и слушать тихий треск свечей. Однако Гримм прекрасно понимал, что атмосфера в шатре Мрачной труппы сильно отличалась. Но и не сказать, что он был против — за прожитые века он уже привык к шепоту Мрачных Мастеров, хихиканье Учеников, треск пламени в небольших фонарях… Всяким лучше, чем сидеть на улице, с каждой секундой все больше и больше замерзая. Однако последние несколько вечеров почти полностью растеряли прежнюю, спокойную и теплую атмосферу. Причина была довольно очевидной, пускай даже самому Гримму казалась странной. Ритуал и Дитя. Только подумав об этом, Маэстро плотнее закутался в плащ. Да, Дитя всего лишь одно из ключевых звений Ритуала, так было, есть, и будет. Однако это не отменяло и того факта, что Дитя ценнее его самого. Оно — его следующее тело, следующий сосуд для пламени, а сейчас такое маленькое, только недавно появившееся, и само собой, что с него нужно сдувать пылинки. Слабое, немощное, почти ни на что не способное… И так будет в ближайшее время. И, очевидно, вся забота о нем ложилась на Гримма, но он был и не против. Прекрасно понимал, что так надо. Да и Дитя хоть одному из членов Труппы он бы не доверил. Ему нужно пламя, которое оно может получить только от него. Дитя необходимо учить летать, а это может сделать только он, Гримм. И, в конце концов, для него — чуть ли не самое важное существо сейчас. Попробуй только хоть кто-нибудь ему навредить… То тут же поплатятся за это, получив заслуженное наказание. Пройдя на сцену, Гримм сразу заметил картину, тут же обратившую на себя его внимание: под трибунами зрителей летали несколько Мрачных учеников, что то между собой обсуждая, и Маэстро абсолютно точно знал, что именно. Подойдя к небольшой толпе, Гримм поднял вверх ладонь, призывая их к молчанию. Те тот час притихли, и закивали головами, пускай он и не собирался ничего говорить. Ученики быстро разлетелись, скрывшись где-то вверху, под куполом шатра. Увидев, какую картину члены Труппы пытались скрыть, Гримм невольно улыбнулся. Прямо на полу лежало Дитя, и, с самым любопытным видом, катало перед собой небольшой камушек. Маэстро, присев на колено, и положил возле Дитя ладонь, тихо постучав пальцами по полу. Оно тут же прервало свое занятие, и посмотрела на Гримма, чуть склонив голову. — Нья? — тихо проскрежетало Дитя, силясь поднять крылышко, и как бы взять Маэстро за руку. — Ты прав. — спокойно ответил он, помогая малышу залезть сначала ему в ладони, и после кладя его на плечо. Гримм и сам не мог себе объяснить, каким образом он понимает такую странную «речь» Дитя. Иногда ему казалось, что ему и необязательно говорить — Маэстро всегда знал, что и когда ему нужно. В его покоях было тихо. Красноватый полумрак в комнате только нагонял атмосферу. Перо с чернильницей, свернутые свитками карты, маленькие фонарики, и маленькая, прямо-таки крохотная кроватка в самом углу комнаты. Все именно так, как и нужно — тепло, мрак, и треск пламени. Дитя тихо что-то промурлыкало ему на ухо, явно понимая, к чему все идет. В его абсолютно черных глазах читалось явное нежелание. — Уже пора. — тихо ответил Гримм, осторожно кладя Дитя себе на ладони, которое свернулось клубочком, закрыв лицо. — Время позднее, малыш. Дитя издало недовольный скрежет, не открывая глаз. Кажется, оно не желало ни на что смотреть, да и явно не собиралось ложиться спать. — Тише. — Маэстро еще больше понизил голос, так что его шепот едва можно было услышать. Он положил Дитя в небольшую кроватку, слегка погладил его по голове — прекрасно знал, что это помогает ему успокоиться. И правда, стоило его ладони коснуться Дитя, то оно тут же посмотрело на него, при этом склонив голову, чуть было не перевернувшись. — Будь спокоен. Тебе сейчас ничего не грозит. Только сейчас Гримм обратил внимание на то, что малыш смотрит куда то позади него. Обернувшись, Маэстро понял — взгляд Дитя бы прикован к старым картам, лежавшим аккуратной пирамидкой на его столе. — Хочешь, что бы я показал тебе? — спросил он, слегка сощурившись. Малыш в ответ что-то промурлыкал, потершись лбом о его ладонь. Маэстро сразу понял — что то не так. Когда он поднял Дитя на руки, то ту же прижалось к его груди, заставив нахмуриться. Еще не время… Оно не может замерзнуть… Но он не вправе отбирать у него источник драгоценного тепла. Пускай греется, если это так уж нужно. — Ньяр-р-р! — тихо проскрежетал малыш, подняв на Гримма черные глазки, и как бы стараясь протянуть вверх крохотные крылышки. Маэстро ухмыльнулся, заметив, что Дитя растягивает маленький рот в подобии улыбки. Он поднял руки чуть выше, так что их лица оказались прямо друг перед другом. Малыш пару раз прогладил Гримма по щеке, пытаясь что-то проскрежетать. Маэстро слегка улыбнулся, прижав Дитя к себе. Оно тихо замурлыкало, прикрыв глаза, и через пару минут тихо засопело, свернувшись клубочком у него в ладонях. Гримм осторожно, боясь его разбудить, положил малыша обратно в кроватку. Глядя на то, как над головой Дитя витают клочки кроваво-красной сущности, Маэстро, сам неожиданно для себя, задумался. Если что-то и вспоминалось, пока он глядел на алые грезы, то это был только Король. Король Кошмара, что стоит во главе всего Ритуала… Когда то дитя, точно так же, как и он сам, будет изредка видеть Короля рядом с собой, слышать его шепот, ощущать жар, пока он летает рядом. Только вот когда? Явно не в скором времени. Оно еще совсем юное, и неизвестно, когда и в каком месте очередной путник решит проверить будто из ниоткуда возникший в пещере Фонарь Кошмара, зажечь его… И именно с того момента все снова пойдет по кругу… — Спокойной ночи, Дитя. — тихо прошептал Гримм, легким жестом руки погасив последнюю горевшую свечу.