***
Сейчас стоит осень, хотя так сразу и не скажешь, если посмотреть на ветви деревьев, на которых ещё покоится бесчисленное множество зелёных листьев, без намека на красные или оранжевые. Да и солнце не думает сбавить обороты, продолжая палить словно сейчас середина лета. Ветра почти что нет, а те редкие дуновения — никак не мешают. И именно поэтому Ники решила одеться легко: в белую футболку, немного короткую, слегка показывающую живот, и чёрную юбку. В то время как Хайди не стал изменять своему привычному образу и остался в своей тёмно-синей толстовке, с чёрной водолазкой под ней и такими же брюками. Идут размеренно, осматривают окружение и молчат. Хайди метался от темы до темы, которая была бы интересна сестре, но был нюанс, что он знал слишком мало о них. Каких-то пару музыкальных групп, несколько актеров из сериалов и ещё чего по мелочёвке. Это лишь усугубляло ситуацию, что отражалось у него на лице да причем настолько явно, что это заметила Ники, также пытавшаяся найти нормальную тему для разговора, а не «о, сегодня довольно тепло», что явно звучало достаточно глупо, будто он сам этого понять не может. Но ничего так и не лезло в голову и потому, она решила, что хорошая тема та, которую не побоялись развить. — Может расскажешь как у тебя успехи с … — с этим вопросом Ники взяла его под руку, ускоряя шаг, чуть ли не волоча брата за собой. Хайди поначалу опешил, но быстро подстроился под темп. На её лице была лёгкая улыбка. — Рассказывать нечего, но и его я могу растянуть, — раздался радостно-наигранный смешок, видно ещё не отошёл от своих мыслей, но он быстро приходит в норму. — Начну, пожалуй с того, что пару дней назад уже... Ники слушала настолько внимательно, что не заметила, как они достигли места назначения. Но путь не остановился и машинально дошли до свободных мест, но тут же и замолкает, оканчивая свою часть диалога. — В принципе вот так всё и было… — повисает неловкая тишина. Она не хочет заканчивать разговор на этом, хочет и дальше слушать его рассказы, не важно о чём, пусть это будет даже что-то несущественное, что-то настолько узконаправленное, что она ничего не поймёт, главное, что это говорит он. Потому сейчас её взгляд мечется от предмета к предмету, с человека на человека, в поисках хоть какой-то темы для разговора. Но все поиски приводят к их столу и лежащему на нём меню. Не видя альтернатив Ники всё же открывает его, пробегаясь по каждому из пунктов. Но ничего не её не привлекает, хотя пару-тройку лет назад картина была бы совершенно иной — заказала бы всего вкусненького да побольше. А сейчас глаза останавливаются только на пятьдесят втором пункте. У Хайди ситуация иная — после окончания разговора погрузился в раздумья, больше походившие на забытье, из-за отсутствия каких-либо мыслей. Со стороны больше похож на овоща: тупой, устремленный в никуда взгляд, без какого-либо моргания, расслабленные, плечи, легкая сгорбленность и возможно даже открытый рот, которого не видно из-за чёрной маски. Такое происходит с ним часто, эдакая перезагрузка, чтобы быстрее переварить все мысли и с новой силой продолжить обсуждение. Процесс этот не то, чтобы быстрый, но и не медленный. Поначалу затухают вторичные чувства — слух, обаяние, осязание, а вот зрение, пусть и тоже отходит на второй план, но оставляет восприятию какое-то месиво из цветов, которые в принципе игнорируются мозгом, однако иллюзия того, что он продолжает “видеть” остается. Из спутанных в клубок и спрятанных мыслей вырывается одна, та, за которую и ухватывается меркнущее сознание Хайди, та, которая отвечает за Ники. Ники! Точно! Он не понимает, как мог сейчас впасть в настолько глубокий транс. У самого итак тем для разговора нет, но нужно же было выпасть из реальности в такой момент. Ему ради приличия нужно хотя бы быть в состоянии поддержать ту тему, которую начнет сестра. Тут же из мыслей отвлекает лёгкое: «Что насчет Вас?», обращенное к нему. Видимо Ники уже сделала заказ и потому Хайди быстро повторно пробегается по меню и останавливается на каком-то стейке, заказывая его. Девушка записывает и мило улыбается, а сразу после уходит, чтобы передать заказ. Он трёт глаза, чтобы повторно не кануть в Лету и чтобы заполнить голову мыслями. Может какая да наведет на разговор.***
Тишина так и остается сидеть за их столиком третьим колесом, угнетая своим присутствием любую мысль о разговоре. Но только до тех пор, пока им не приносят их заказ. Хайди пододвигает к себе свое блюдо, мельком осматривая его, и поднимает взгляд на то, что принесли сестре. Тоже стейк. — Ваш Герцовый стейк. Приятного аппетита. — она вновь улыбается и уходит. Он тыкает вилкой поближе с краю, мысленно отмечая то, что хочет съесть и ножом отделяет этот кусочек от основной массы стейка. Поднимает, начиная рассматривать. Зажаренный снаружи, — собственно как и должно быть, — после корки коричневый цвет бледнеет, а после резко переходит в бордовый. В голове промелькивает мысль, что если сейчас откусить — в рот польётся кровь, словно вода из губки. На языке мигом появился какой-то гадливый с нотками железа привкус. Такой, какой Хайди представлял будет у крови из описаний в различных книгах. Но он лишь сглатывает, спуская маску ниже подбородка и закидывая мясо в рот, начиная пережёвывать . Вкус оказался не таким плохим, каким его рисовало подсознание. Хайди даже сказал бы — хорошим. Он и заметить не успел, как уже проглотил этот кусочек, и потому отрезал ещё один, сразу отправляя его в рот. — Хайди, — неожиданно начинает Ники, пристально смотрящая за тем, как её брат ест мясо. — Помнишь когда мы с тобой в последний раз гуляли? Ну, полноценно, а не просто от дома до… — она хотела привести пример, но в голове было пусто. Она не помнит не то что когда они в последний раз гуляли, да даже того что это было за место. Положение спасает отрицательный кивок от брата, решившего не ждать завершения её фразы, что позволяет ей просто продолжить. — Хорошо. Может тогда сегодня, то есть сейчас и прогуляемся? На набережную там. — Хайди кивает, вновь концентрируясь на пище, а на её лице появляется слабая улыбка и она тоже принимается уплетать свой стейк.***
По пути минуют различные магазинчики и неизвестные кафе, в которых сидят люди, попивают кофе, кто-то ест, кто-то работает на ноутбуке, а кто-то общается то ли с друзьями, то ли со своими вторыми половинками. На последнем что-то болезненно отзывается в сердце Ники. Сегодня они пусть тоже ели вместе, но ничем большим кроме как обедом брата и сестры назвать не получится. Переводит взгляд в противоположную сторону. В сердце начинает отдавать гадливым ощущением, словно там появились вкусовые рецепторы, которые уловили горечь какого-нибудь помело. Ники пытается зацепиться глазами хоть за что-то, что помогло бы забыть об этом чувстве, но ничего нет. Только набережная впереди и краснеющее от закатного солнца небо. Но для лучшего вида осталось преодолеть пару десятков метров, в которые входит и пешеходный переход. На последнем нужно ещё дождаться пока загорится зелёный на светофоре. Это ожидание могло бы стать хорошим моментом для разговора, но недавний диалог в парке пришёл к своему “логическому завершению”, положившему начало неловкому молчанию, к данному моменту переросшему в гнетущую тишину. В горле застрял ком, а на язык нацепили замок, что не препятствовало началу разговора, так вдобавок загорелся нужный свет, а брат уже ушёл вперёд, погружённый в свои мысли, что добавляло ещё одну проблему для обсуждения чего-то. Нагнав его, Ники оставалось лишь плестись где-то сбоку позади, ища силы вымолвить хоть слово, чтобы прервать молчание. Но уже дойдя до нужного места — в голову так ничто не пришло. Хайди посмотрел на неё и, не увидев энтузиазма и явного желания что-то обсудить, облокотился об забор, устремив взгляд на закат. Решил, что Ники понравится такой вид и потому решил не мешать лишними разговорами. Но это сейчас не интересует её. Смотрит в противоположную сторону, откуда они пришли. На здания, окрашенные в оранжевый, растительность, людей, мирно идущих куда-то, шутящих, приятно проводящих время. Прогоняет по второму кругу мысли и… Чувства. Вспоминает как всё началось с… Нет, не с детства. То был, наверное, подростковый период. Класс то ли восьмой, то ли девятый. Она, как обычно, сидела, делала уроки, уже заканчивала, когда пришёл Хайди. Она не успела и слова сказать, когда он, решив не тянуть резину, предложил сходить в кино. Раньше такого никогда не было, они общались только в какие-то специфичные даты. Праздники там, мероприятия, на которые их тащили родители. Но смысла отказывать не было. Все занятия сделаны, никаких планов нет, так почему бы и нет? С такими мыслями Ники пошла на этот фильм, который по итогу оказался достаточно скучным. Но жалеть было не о чем, ведь просмотр скрасил тот факт, что разговоры с Хайди могут быть крайне увлекательными. На сеансе обсуждали поступки героев, шутили с глупости тех или иных персонажей, а после, уже на улице, тем стало только больше. В тот день их взаимоотношения сошли с устоявшегося курса, при котором они знали о существовании друг друга, но особо не контактировали. Но сейчас Ники стало больно интересно с ним общаться, хотела наверстать “упущенное”. Часто она сама была инициатором для совместного время препровождения, хотя большая часть этого сводилась к простым походам в кино. Ещё Ники помнит, как спустя несколько лет у Хайдт были проблемы с учёбой в университете. Вроде не понимал какую-то тему. Тогда она за ночь проштудировала всё что смогла, начиная с банальных конспектов брата и заканчивая мелкими темами на каких-то местечковых форумах. На утро, то было воскресенье, невзначай пришла к брату, — Ники часто так делала. Иногда для обычных разговоров, иногда просто посидеть в тишине, изредка перебрасываясь парой фраз. — когда тот вновь безуспешно пытался вникнуть в тему. Села рядом и начала рассказывать, что да как. А когда он удивлённо вытаращился на неё — начала объяснять упущенную им суть темы. На это ушёл целый день, но Ники была совершенно не против, даже наоборот — было приятно помочь. Закончили ближе к вечеру и Хайди сразу предложил прогуляться. Просто пройтись, подышать свежим воздухом. Размяться, если так можно сказать. Она согласилась. На улице он говорил не замолкая, словно не было этих безвылазных дней зубрежки материала. О чём именно они тогда говорили Ники не запомнила, ведь львиную долю памяти съела сама обстановка. Остановились они на набережной, тогда алый диск солнца скрывался за казавшимся чуть ли не чёрным горизонтом. Повернулся к ней лицом, на котором была такая тёплая, приятная улыбка. Мигов спёрло дыхание, а взгляд и внимание в целом было приковано к нему. Тогда-то он и сказал то, что кардинально изменило курс их отношений от обычных брато-сестринских. — Я безмерно счастлив, что у меня есть ты. И улыбнулся лишь мягче, милее. Этот образ намертво впился в её память. После этих слов хотелось повиснуть на его шее, но она лишь ответила объятьями, дополнив их: — Я тоже, Хайди. — её голос ласкает ему слух, он заключает её в более крепкие объятья. То как он сжимает лишь усиливает эффект от прошлых слов и в сердце Ники начинает разрастаться нечто тёплое и приятное. Повторяет свои слова шёпотом в плечо. — Я тоже... С того заката минуло достаточно много времени, но чувства лишь усиливались ведь общаться они стали лишь больше, иногда проводя ночи за разговорами, просмотром сериалов или чего-то, что можно делать вдвоём, при этом делясь мнением.***
— Хайди. — неожиданно начинает Ники, то ли желая привлечь его внимание, то ли обрезать себе пути к отступлению. Он не поворачивается, погружённый в собственные воспоминания о том дне. Закат сегодня такой же красивый, как и тогда, когда он сказал ту фразу. Про себя усмехается, ведь это смущает. Угораздило же его тогда это сказать и сейчас вспомнить. Он не реагирует. Это к лучшему? Нет. У неё появился шанс признаться, либо сейчас, либо никогда после. Ситуация давит. То, что он не поворачивается лишь подливает масло в костёр нерешительности, желания бросить эту затею, но Ники решительно хватает брата за плечо, разворачивая к себе. Её решительный взгляд сталкивается с его удивлённым. Рука переходит на ворот футболки, за который тянет его к себе, — а сама встает на носочки, чтобы нивелировать разницу в росте, — Ники накрывает губы Хайди своими. По спине пробегает волна странно-приятного ощущения, мотивирующего продолжать, углублять поцелуй, что, собственно, она и делает, чувствуя вкус мятной жвачки, которой брат постоянно пытается скрыть запах сигарет. Неожиданно Хайди кладёт свою руку ей на талию, прижимая к себе, слегка наклоняясь. Воздуха становится меньше, но Ники не хочет отстраняться, сжимая ворот всё сильнее. Лёгкие начинают побаливать, сигнализируя хозяйке сделать хотя бы вдох, но она не слушает. Хотя это делает кто-то другой. Хайди подмечает, что сестра стала более топорно двигать своим языком, да и хватка у неё слишком сильная и потому он сам разрывает поцелуй. Только отстранившись, даже не успев отдышаться — Ники шепчет в братские губы: — Я люблю тебя…