Базы данных

      Базы данных… Базы данных. Данные, данные, где же они базируются, кому это важно и что за военную тайну прячут на этих базах?       Антон выводит на полях листа крючки и загогулины, высунув язык и сосредоточенно размышляя о базах и данных. Солнечный июнь за огромными окнами аудитории-амфитеатра манит, горячий воздух размягчает мозг, в котором и так не было особенных знаний. Дерево старой парты нагрелось, пахнет пылью и теплом, и так и хочется прилечь, закрыть глаза и сделать вид, что старательно обдумываешь сложный вопрос в билете… — Эй, на галерке, не спим!       Антон резко поднимает голову с рукава и растерянно кивает куда-то вниз, откуда ему крикнул преподаватель. Арсений, чтоб его, Сергеевич стоит в белоснежной рубашке-поло в солнечном пятне и оглядывает студентов. Вся их группа пишет экзамен, расселись по огромной аудитории и уткнулись в листочки. Антон со своего места на последнем ряду видит, что никто и не пытается списывать. Все равно потом разговаривать с преподом, сильно не спасет.       Сам Шастун тоже не списывает, хотя уселся так далеко, что должен бы вызывать подозрения. Он появился на двух первых лекциях, все лабораторные успешно скатал и кое-как сдал на семинарах, которые у них вела старая добродушная женщина. На экзамен можно было и не приходить, любой здравомыслящий человек оценил бы антоновы шансы на успешную сдачу как нулевые. Но студенты — особенные люди, и верить в свою удачу Антону хочется до последнего.       Все слова в билете знакомые, но вместе не имеют никакого смысла. Проектирование связей между таблицами. Антон видел таблицы в какой-то из лабораторных, но какие могут быть между ними связи и как их проектируют? Черт знает. Вот тот черт, который сейчас стоит, упирается бедрами в кафедру и мило болтает с отличником, сидящим на первой парте. Антон устало вздыхает и рисует очередную закорючку на листе.       Среди одногруппников ходили неоднозначные слухи об Арсении Сергеевиче. Рассказывали, что он ставит оценки за красивые глазки, но только парням — то ли восстанавливает мировую справедливость, то ли имеет специфические наклонности. На себе проверять никто не решался, но какая только дурь не лезет в голову, когда точно знаешь, что по сути предмета ничего ответить не сможешь. Антон облизывает губы, внимательно наблюдает за тем, как преподаватель курсирует по рядам, разговаривая то с одним, то с другим студентом. У кого-то сразу забирает листы и зачетки, кого-то приглашает на кафедру и продолжает беседу там.       На всякий случай Антон утыкается в листок и делает вид, что погружен в работу. Главная и подчиненная таблица. Совсем не таблицы с лабораторных возникают в голове. Теплый воздух, пахнущий цветами, настраивает далеко не на информатику. Антон сильно жмурится и сжимает вспотевшие ладошки. — Вам не жарко? В такой толстовке-то.       Антон снова вздрагивает от мягкого голоса над самым ухом, резко поворачивается и обнаруживает, что преподаватель уселся рядом с ним. Оглядывается на заметно поредевшую аудиторию, сглатывает и прикрывает изрисованный каракулями листочек. — А что, предлагаете мне раздеться? — Слова вылетают изо рта раньше, чем Шастун успевает их обдумать. Преподаватель приподнимает уголки губ и медленно кивает. — Жара плохо влияет на умственные процессы. Сегодня очень уж теплый день, так что мне даже жалко вас, студентов. — Арсений Сергеевич обводит глазами аудиторию, пока Антон размышляет, стоит ли сказать что-то в духе «рядом с вами мне стало еще жарче». Не успевает, потому что мужчина тянется к его листу. — Ну, давайте посмотрим на ваши успехи.       Антон убирает руки с листа после продолжительного взгляда глаза в глаза, и Арсению хватает пары секунд, чтобы оценить ситуацию. От стыда за то, что счастливо прогуливал лекции весь семестр, Шастуну хочется провалиться под землю. Сейчас его выведут на кафедру, при всех будут спрашивать, а потом также прилюдно осудят, оставят на пересдачу и… — Я так понимаю, вы решили не делать заметок, а рассказывать сразу, без черновика? — Арсений сбоку улыбается, и Антон недоуменно поворачивается к нему. Потом спохватывается и несколько раз кивает. Преподаватель притягивает к себе по столу билет и вчитывается в вопросы. Потом разворачивается вполоборота и прикрывает глаза на солнце. — Что ж, начинайте. Что вы можете рассказать мне про связи таблиц в базах данных?       На стратегическое планирование у Антона буквально несколько секунд. Варианты очевидны: честно признаться, что рассказывать нечего, попытаться вспомнить хоть что-то из украденных лаб, сделать ставку на природное обаяние и подслушанные в курилке сплетни… В конце концов, разочаровать препода своей тупостью он успеет и на допсе, если что. А вот удивить неожиданными чувствами сейчас шансы больше.       Глубоко вздохнув, Антон придвигается поближе к мужчине. — Понимаете, таблицы в базах данных не существуют поодиночке, они существуют связанно, — начинает он в полтона, ненавязчиво касаясь чужого бедра и одновременно следя за выражением лица мужчины. Когда тот приоткрывает один глаз, Антон мгновенно опускает ресницы и прикусывает губу. Закидывает ногу на ногу, чтобы провести носком кеда по щиколотке Арсения. — То есть, мы можем создать между таблицами разные связи. — Разные связи? Какие, например? — Арсений наклоняется чуть ближе, ногу не отдергивает и в целом сопротивления не оказывает. Антон старательно вспоминает все уловки по соблазнению, которыми в старших классах любили пользоваться девчонки. — Например, таблицы бывают главными, — он аккуратно прижимается уже всем боком к теплой рубашке-поло, поднимает взгляд и смотрит в голубые глаза со старательно выражаемым смущением, — и подчиненными. — Как интересно, — шепотом отвечает Арсений, укладывает щеку на руку и смотрит на Шастуна с легкой улыбкой. Насколько Антон понимает мужскую натуру, сейчас преподавателю действительно интересно. Какие еще двусмысленные формулировки были написаны в билете? — И между этими главными и подчиняющимися, ой, подчиненными, — Антон трет розовую от напряжения и духоты щеку нервным жестом, — таблицами появляются особые отношения.       Он понимает, что откровенно плывет, и вся надежда, что Арсений поддастся, тоже поплывет и не будет мучать, а отпустит хотя бы с троечкой. Антон сдал все лабы, что еще от него нужно, заставили про связи и отношения тут рассказывать, умирая от жары и неловкости… Антон вдруг чувствует чужую ладонь на своем бедре, быстро смотрит на преподавателя, а тот ненадолго приподнимает бровь и руку, как будто спрашивая, так ли он истолковал сигналы. Антон хватается за этот шанс и двигает ногу обратно под его ладонь. Напряженно выдыхает. — Хорошо, а что ты можешь сказать мне по второму вопросу? — Вкрадчивым шепотом интересуется Арсений, невесомо пробежав пальцами по бедру. Антон несколько секунд смотрит на билет, в котором даже не удосужился запомнить второй вопрос. Проектирование форм. Ввод новых записей с помощью формы. Что это вообще может быть? — Конечно, было бы неудобно вводить, — томный выдох, — данные в таблицу просто так. Чтобы сделать этот, мм, процесс, более приятным, то есть удобным для тех, кто вводит данные, можно создать специальную форму.       Антон абсолютно не уверен, что не звучит совершенно по-идиотски. Причем сразу с двух сторон: и пытаясь флиртовать, и пытаясь сказать хоть что-то более-менее связное по теме вопроса. Но чужая горячая ладонь, скользнувшая выше по бедру где-то под партой, придает уверенности, что хотя бы в одном из этих направлений Шастун успешен. Щеки становятся еще краснее, ладошки начинают липнуть, и Антон уже не уверен, что вся его затея принесет пользу и будет стоить всех жертв — ватный мозг реагирует на прикосновения недвусмысленно, и возбуждение начинает раскручиваться теплым комком где-то внизу живота. — Скажи, а как тебя зовут? — Вдруг интересуется Арсений, что Антон принимает за безоговорочную капитуляцию. — Антон. Антон Шастун. — Антон… Не припомню тебя на занятиях, Антоша, отчего же пары мои прогуливал? — Арсений продолжает улыбаться, но его ладонь на бедре вдруг сжимается — не сильно, но ощутимо, и Антон прерывисто выдыхает. Щеки продолжают гореть стыдливым румянцем. — А я… я стеснялся.       Арсений как будто даже немного отстраняется. Антон впивается короткими ногтями в ладонь, мгновенно обвиняя себя в том, что переигрывает. Но преподаватель быстро возвращается обратно, ближе. — А чего ты меня стеснялся? — А я пришел на первые лекции, а вы стоите там, красивый такой, в рубашке, в брюках, я подумал, что ничего не смогу запомнить, — Антон быстро облизывает соленую верхнюю губу, припоминая первые лекции по предмету. Молодой преподаватель действительно произвел тогда впечатление, выглядел так официально, так статно, притягивал взгляд и совсем не хотелось слушать, о чем он рассказывает своим усыпляющим приятным голосом. — Подумал, что сам как-нибудь выучу, но сейчас, когда вы снова рядом, я… я… — О, я понимаю, не волнуйся, — Арсений, улыбаясь, успокаивающе гладит бедро. Антон готов помолиться всем богам, чтобы это прекратилось, и готов даже выучить все про эти базы данных, чтобы не опозориться до конца. Играть влюбленного запутавшегося юношу — одно, а показывать, что тебя возбуждают твои же игры с преподом — совсем другое. Так что когда рука Арсения вдруг двигается почти на границу дозволенного приличиями, Антон резко вдыхает и отползает вбок. Но мужчина не отпускает, успевает приобнять за талию и двигает обратно к себе. — Мне кажется, что тебе нужно, мм, углубленное изучение моего предмета. Как думаешь? — Я… думаю, что согласен, — и почему, если боги существуют, они не предупредили Антона, что его глупая затея закончится этим? Он подставляет шею под горячий выдох и почти-поцелуй, на который Арсений больше намекает. Сильнее сжимает скрещенные ноги. — Это хорошо. Ты свободен сегодня вечером? — Антону кажется, что он действительно согласен на все. Особенно на то, чтобы чужие руки оставались там, где они есть сейчас. — Да-а… — Отлично, Антоша. Тогда посвяти этот вечер изучению баз данных. А на пересдаче потом расскажешь, как успехи.       Шастуна окатывает ледяной волной разочарования, когда Арсений, насмешливо улыбнувшись, убирает руки и покидает его, бодрой походкой спускается по аудитории и спрашивает, кто еще готов поговорить. Скрипнув зубами, он запихивает ручки в сумку, скатывается по лестнице и выбегает в коридор, про себя матеря преподавателя и злясь на собственную реакцию. Арсений провожает его заинтересованным взглядом. Стоит ли сказать студенту, так трогательно и так эффективно соблазнявшему его, что в следующем семестре их ждет встреча на еще одном предмете?..