Обязана быть его судьбой

Мадара резко сел в постели, пробудившись от кошмара, который заставлял стыть кровь в жилах. В висках противно пульсировало, в глаза будто кто-то от души сыпанул жгучего кайенского перца, тело ломило. Кошмарное состояние. Как если бы мальчик и вовсе не ложился спать. Мадара со стоном рухнул обратно на кровать. А ведь раньше ему практически не снились сны. Не снились ровно до того момента, когда он узнал о том, что его маленькая госпожа сорвалась с обрыва… Минами. Мадара отлично помнил тот день, когда впервые увидел дочь Хотару-доно, правой руки и друга отца. По правде говоря, тогда ему было глубоко плевать на всех девчонок мира вместе взятых: слабые, изнеженные создания, с которыми даже не поиграешь толком, ведь от любой ссадины они начинают ныть! Но Минами оказалась совсем другой. В тот день Мадара тренировался со старшим братом, когда на полигон буквально влетела Минами. Именно влетела: служанка едва успевала за своей госпожой! Женщина, задыхаясь от быстрого бега, тщетно пыталась донести до девочки, что, дескать, находиться на полигоне опасно. Маленький ураган по имени Минами, наглухо проигнорировав и служанку, и тренировавшихся мальчишек, бесстрашно рванул по поляне, что-то внимательно высматривая в траве. Какое-то время девочка просто носилась по полигону, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, а затем вдруг рыбкой нырнула в заросли лопуха, чтобы тут же вскочить на ноги, триумфально улыбаясь и держа что-то в ладошках. — Привет! — махнул рукой Мадара в знак приветствия и вприпрыжку понёсся к девочке. — Кто там? — кивком указал на ладони девочки. Та улыбнулась ещё шире. — Ящерица! — довольно сообщила она. — Минами-сама! — за спиной девочки возникла служанка. — Выбросьте сейчас же эту мерзость! — Она не мерзость! — тут же насупилась Минами. — Ящерицы полезные! Они мух ловят и всяких комаров! Я знаю, мне папа рассказал! — Но Минами-сама! У вас же бородавки будут! — пустила в ход старую страшилку служанка. — Подумаешь! — отмахнулась девочка. — Вы не будете нравиться мальчикам! И никогда замуж не выйдете! — Не очень-то и хотелось! Маме вон как сложно с нами со всеми! Так что я как-нибудь обойдусь! — Долг каждой женщины — выйти замуж и произвести на свет потомство, — назидательным тоном изрекла служанка. — И кто это сказал? Рикудо-сеннин? — Нет, но... — растерялась женщина. — А, значит, не он? Ну, тогда я никому ничего не должна, ведь это вы сами и придумали, Сумико-сан! Та на мгновение поджала губы и покачала головой. Мадара только усмехнулся. Кажется, отец вовсе не шутил, когда сказал, что боги несли упрямства на десятерых, но уронили, и в итоге всё досталось одной Минами. О том, что у Хотару-сана, помимо сыновей, есть ещё и дочь, Мадара знал, сколько себя помнил. И если с мальчишками он был худо-бедно, но знаком, то девочку никогда не видел: то ли её не выпускали за пределы их поместья, то ли сама Минами не горела желанием изучать мир за пределами родового гнезда. По правде говоря, мальчик уже начал считать Минами не то чьей-то выдумкой, не то призраком, о котором все говорят, но никто не знает доподлинно, существует он или нет. И теперь призрак стоял рядом — достаточно протянуть руку. Призрак был маленького росточка, ещё мельче самого Мадары. Призрак носил кажущуюся простой юкату, которая на деле стоила как приличный клинок из чакропроводящей тамахагане. У призрака было миленькое личико, как и у большинства девчонок клана Учиха, и большущие чёрные глаза, в которых плясали озорные бесенята. А ещё призрак держал в руках живую игрушку, что заставляло Мадару одновременно зеленеть от зависти и восхищаться. Он много раз пытался ловить ящериц, но ни разу в этом не преуспел. — Дай посмотреть! — Минами наградила мальчика недоверчивым взглядом и прижала руки к груди. — Я не заберу! Я только посмотреть! Честно-пречестно! Девочка улыбнулась и приподняла большой палец. В сложенных ковшом ладошках действительно обнаружилась ящерица: маленькая, с беленькой шкуркой и большими глазами цвета ртути. — Ух ты! Вот это здорово! Никогда таких не видел! — Я тоже, — пожала плечами Минами. — Поэтому и решила поймать: рассмотреть... — Минами-сама, — за спиной девочки бесшумно возникла Сумико-сан, — мне придётся серьёзно поговорить с вашей матушкой о ваших манерах! Вы хоть понимаете, кто перед вами? Девочка гневно сверкнула глазами и открыла было рот — наверняка чтобы выдать очередную колкость. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не вмешался молчавший до этого Дайчи. — Вы слишком строги, Сумико-сан, — улыбнулся излучавшей недовольство женщине брат. — Детишки так устроены, что до норм этикета им нет дела. — Сумико-сан вновь привычно поджала губы. — Вспомните себя в их возрасте! — А вы чересчур снисходительны, Дайчи-сама, — парировала женщина. — Если Минами-сама не научится сейчас, то в дальнейшем она и к вашему отцу, и к даймё будет обращаться как к ровесникам, безо всякого уважения! — Да будет вам! — отмахнулся Дайчи. — Позвольте детям побыть детьми. К тому же, кажется, они отлично поладили, не стоит усложнять им жизнь. И... — брат осёкся и с удивлением уставился на ящерицу, которая преспокойно сидела в ладошках Минами и убегать никуда не собиралась. — Вот это да! Это же ямори! — со значением посмотрел на девочку. — Поймать такое создание — к большой удаче! Дайчи оказался прав: они с Минами действительно поладили, да настолько, что уже к вечеру, уплетая за ужином бутаджиру, Мадара клятвенно заверил домочадцев: — Я на ней женюсь! — На Минами-чан, что ли? — фыркнул Дайчи и тут же хитро прищурил глаза. — Мне будет интересно посмотреть на то, как ты будешь её уламывать, ведь Минами-чан чётко сказала, что замуж не хочет. — Неправда! Она сказала: «Не очень-то и хотелось»! Есть же разница! — Если и есть, то я её не вижу, — парировал брат и показал Мадаре язык. Мальчик обиженно насупился. Кажется, на Дайчи напало издевательское настроение, а значит, переубедить его не получится ни в какую. — Значит, Минами-чан? — уточнил отец и, дождавшись утвердительного кивка, весело усмехнулся. — Хороший выбор, хотя Дайчи в чём-то прав: что ты собираешься делать с упрямством своей потенциальной супруги? Она ведь как верблюд: если что-то вобьёт себе в голову, то будет переть к своей цели, не считаясь с препятствиями. — Придумаю что-нибудь! — легкомысленно отмахнулся мальчик, воспрянув духом. Ещё бы: отец его поддержал! ... И теперь, вспоминая тот день, Мадара то и дело ловил себя на мысли о том, что Дайчи не прав: может, та ящерица, которую поймала Минами, символизирует вовсе не удачу, а является знаком беды? Ведь то, что произошло с его маленькой госпожой, уж точно не тянет на везение! Она уже третьи сутки не приходила в сознание! И те же третьи сутки сам Мадара не находил себе места. Он очень беспокоился за жизнь девочки, которая зависла между жизнью и смертью. И одновременно он не мог понять, почему же его мучают кошмары. Почему они всё время одинаковые, словно их кто-то скопировал при помощи Шарингана, а затем клонировал? Почему в них Минами всё время убегает от какой-то жуткой чёрной штуки? Кто или что она такое, штука эта проклятая? Отец, конечно, сказал, что это — некая квинтэссенция страхов самого Мадары, связанных с Минами, сопряжение всего плохого, что может с ней произойти. Страх неопределённый и безликий, ведь у девочки пока не было врагов, что могли бы ей навредить. Но Мадару отцовские доводы не убедили. Почему бы чёрной пакости из снов мальчика не отрастить себе медвежью морду, ведь именно медведь виновен в том, что Минами вынуждена бороться с самим шинигами? Или на худой конец не обзавестись Мокутоном, как окаянные Сенджу? К тому же, чёрная тварь из его снов вела себя слишком разумно и продуманно для воплощённого страха. Что-то тут было не так, но вот что — этого Мадара придумать так и не сумел. И теперь мальчик то ворочался с боку на бок, то бездумно пялился в потолок или в окно, из которого за ним подглядывала огромная жёлтая луна. Сон не делал возвращаться — и хоть ты тресни. Ведь за вчерашний день он полностью успел отдохнуть и восстановиться. Спасибо маме: ведь именно она, не выдержав мытарств сына, выписала ему животворящую затрещину и, напоив какой-то противной на вкус микстурой, погнала спать. Удивительно, но вчера Мадара провалился в сон почти моментально и проспал чуть ли не до обеда. Даже кошмар его не мучил! Но сегодня зелье, которое мама выпросила у Нэо-сана, главного ирьёнина их клана, не сработало. После ужина мальчик, приняв свою микстуру, отправился спать: настроение было хуже некуда, а срываться на братьях или слугах Мадара терпеть не мог. Вот только сна, как назло, не было ни в одном глазу. Мальчик, прижимая к лицу подушку, тщетно пытался заглушить как весёлые вопли братьев, Кена и Изуны, решивших поиграть в догонялки, так и душившие его самого отчаяние и страх. Но вскоре всё стихло: шум вывел из себя маму, которая очень быстро уложила братьев спать, и только тогда Учиха сумел расслабиться, погрузившись в сон. Но сон был тревожен, а под утро вернулся кошмар. Тот самый, с Минами и неведомым чёрным монстром. Сейчас, проснувшись, мальчишка чувствовал себя так, будто и вовсе не спал. Откидывая в сторону одеяло и поднявшись на ноги, он прошипел себе под нос пару ругательств, сжал кулаки ударил по стене. Странно, но боль физическая, всегда отлично отрезвлявшая, сейчас не принесла облегчения. Мадара всё так же варился в собственном отчаянии и беспомощности. Разумом мальчик, конечно, понимал, что не в силах помочь Минами-чан, но не мог себя не ненавидеть за беспомощность. Тратить время попусту — не самое продуктивное занятие, поэтому Мадара решил пойти тренироваться. Вдруг дрянное настроение исчезнет? Он был уверен, что если будет оттачивать свое мастерство, то неизбежно станет сильнее и сможет помочь девочке, защитит её в будущем и никогда больше не позволит близким людям пострадать. Но будет ли это будущее у Минами? Помотав головой и смахнув набежавшие слезы, мальчик усилием воли взял себя в руки. Хватит раскисать. Позвав слуг, Мадара велел им принести ему воды для умывания и чистую одежду для тренировки и попросил передать отцу, что завтрак с семьёй он пропустит. *** Утро было поразительно тихим. Солнце, сонно жмуря единственный глаз, не спеша выкатилось из-за горизонта, земля, раскисшая от дождевой влаги, алчно чавкала под ногами, ветер-пастух бодро гнал куда-то на запад стадо сизых кудрявых облаков. Мадара, свернув на полигоны, с удивлением обнаружил, что, несмотря на ранний час, кто-то уже тренировался. Присмотревшись, Мадара узнал Шинджи, старшего брата Минами-чан. Тот тяжело дышал, лежа на траве и раскинув руки. Выглядел он полностью измотанным. Подняв свой взгляд на тренировочные мишени, Мадара заметил воткнутые кунаи. Видимо, мальчик практиковался метать их, и сейчас отдыхал, пытаясь привести в норму ритм дыхания. Мадара хотел уже развернуться и поискать себе другое место для тренировки, как вдруг Шинджи рывком сел и обернулся к нему. — Честно говоря, я думал, что увижу тут Ивао, а не тебя, Шинджи, — произнес Мадара, направляясь к мальчику. В свою очередь Шинджи, мгновенно придав лицу бесстрастное выражение, поднялся на ноги. Его одежда была перепачкана землёй, и, судя по тому, как трава была притоптана, он тренировался... со вчерашнего вечера? Это и удивляло, и пугало. — Приветствую вас, Мадара-сама, — уважительно поклонился Шинджи. Мадара неспешно отвесил ему приветственный поклон, щуря взгляд. — Давай без формальностей, Шинджи-кун, ты ведь все-таки старше меня, — усмехнулся Мадара. — До «сама» я ещё не дорос. — Хорошо Мадара-кун, что ты тут делаешь? — ровным тоном спросил Шинджи. — Пришел тренироваться, — ответил Учиха, невольно пожимая плечами. — Чем же ещё здесь можно заняться? Однако, смотрю, что место уже занято, и моему появлению ты явно не рад, так что я, пожалуй, пойду. — Глупости, — дёрнул плечами Шинджи. — Ты тут вообще не причём. Просто я не очень люблю тренироваться «на публике», как говорит отец. Мадара, усмехнувшись, развернулся и собрался уходить, но его взгляд остановился на деревянном столбе, на котором были развешаны мишени. Не долго думая, он вытянул из кобуры пару кунаев и, отвернувшись спиной, метнул их через плечо. Разрезав со свистом воздух, клинки попали точно в центр мишеней, а Шинджи удивлённо посмотрел вслед удаляющемуся Мадаре. — Постой! — крикнул он, сжимая кулаки. — Не уходи. Мадара слышал от отца, что Шинджи считали слабаком, вот только сам глава клана был совершенно другого мнения. «Его талант, как мне кажется, лежит в совершенно другой плоскости, — объяснял отец. — Не всем ведь дано работать с железом. Шинджи просто нужно дать время». Сам мальчик не знал, прав отец или нет, но напор, терпение и желание Шинджи совершенствоваться вызывали у него неподдельное уважение. С другой стороны, сама ситуация начала выводить из себя, ведь Мадара пришёл на полигон, чтобы в одиночестве спустить пар, избавиться от терзавшей его душевной боли, а не вот это всё. — Покажи мне ещё раз. — Зачем? — переспросил Мадара, изображая искреннее удивление. — У тебя ведь и так неплохо получается. — Не все мои кунаи попадают точно в цель, а ты смог попасть, даже стоя спиной к мишеням. Мадара видел, как неудобно было Шинджи произносить эти слова, как сложно переступить через собственную гордость. К тому же, он старший брат Минами-чан, и если Мадара проигнорирует его просьбу, то не сможет простить себя. Сама же Минами вряд ли после такого станет на него даже смотреть. Смутное желание продемонстрировать собственное превосходство мгновенно сменилось абсолютно искренним желанием помочь Шинджи. — Ну, давай попробуем, — тряхнул головой Мадара. Подойдя вплотную к брату Минами, он достал из набедренной сумки ещё четыре куная. Повертев ими между пальцами, Мадара метнул их правой рукой, даже не глядя на мишени. Кунаи попали точно в центр, глубоко уткнувшись острыми концами в дерево. Шинджи проводил нечитаемым взглядом кунаи, перевёл взгляд на Мадару и хитро ухмыльнулся. — А теперь ещё разок, — потребовал он, но вдруг замялся. — Только... это... — Чего? — удивился Мадара. — Не говори моему отцу, что я использовал эту штуку! — выпалил брат Минами и на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл, его глаза горели алым. «Шаринган! — ахнул про себя Мадара. — Когда...» И тут же осёкся. Мальчик сам прекрасно понял, когда. Теперь всё встало на свои места. Вот почему Шинджи тренировался, как одержимый. Он хочет стать сильнее, ведь на его глазах едва не погибла Минами. Поэтому, решив не задавать лишних вопросов, Мадара со всей серьёзностью принялся за обучение. — Для начала расставь ноги на ширине плеч, — приказал Мадара, скрестив руки на груди. Он нарочно объяснял каждое своё действие: Шаринган Шаринганом, но мало просто запомнить движения. Куда важнее их точно воспроизвести. — Главное в этом деле — умение твёрдо стоять на ногах и удерживать равновесие. Шинджи так же, как и сам Мадара, расставил ноги в сторону и нашёл центр тяжести. Мадара вытащил ещё один кунай из кобуры, протягивая мальчику оружие. — Держи его крепко, — велел он. — Когда ты его крепко зажмёшь, то будешь уверен, что он полетит точно в цель, когда ты его отпустишь. И наблюдай за моими локтями. Они должны стоять на одном месте. Видишь? Взмах рукой — и кунай вылетел из пальцев, попадая точно в центр, где скопилось уже достаточно много оружия. Мадара прошел к деревянным столбам с мишенями, вытащив все холодное оружие, а затем, подойдя к Шинджи, отдал ему те, которые принадлежали ему, а свои спрятал обратно в кобуру. Заняв правильную позу, Шинджи сосредоточенно смотрел на свою цель и, взмахнув рукой, метнул кунай. Оружие, холодно сверкнув стальным боком в лучах солнца, вонзилось остриём точно в центр мишени. Мадара с самодовольной улыбкой смотрел на то, как мальчик невзначай улыбнулся своему успеху, благодарно посмотрев на него. — Мадара-кун ты не против тренировочного спарринга? — предложил Шинджи. — Почему бы и нет? — уже предвкушая лёгкую победу, согласился Мадара. *** Обессиленно рухнув на траву, Мадара устало закрыл глаза. Кошмар! Он-то наивно полагал, что готов к сражению против Шарингана. Как бы не так! Только теперь мальчик со всей отчётливостью осознал: и отец, и братья его попросту жалели, в отличие от Шинджи! И когда он только успел настолько освоиться с глазами?! Брат Минами и сам был совершенно обессилен и тяжело дышал, пытаясь восстановить дыхание. — Ты совсем выдохся, — не выдержав, поддел мальчика Мадара. — На себя посмотри, — тут же нашёлся Шинджи. — Я, если что, до сих пор могу сидеть. Мадара лишь тепло улыбнулся в ответ. Ему действительно было интересно наблюдать за этим мальчиком, и он не пожалел того времени, которое потратил на тренировку с ним. Время пролетело совершенно незаметно, а сам Шинджи нисколько не раздражал. Наоборот, с ним было ужасно интересно, да и поганое настроение куда-то исчезло. Шинджи был чем-то похож на его братьев и в то же время кардинально отличался от них. Но что точно их всех объединяло, так это упорство, присущее всем Учиха. Мадара умиротворённо прикрыл глаза. На краткий миг он сумел представить мирное будущее, где не было никаких войн и миссий, где не нужно было бояться, что твои близкие не вернуться домой, где кланы не возводили огромные стены, отгораживаясь ими от такого опасного окружающего мира. Мальчик безмятежно улыбнулся. Он бы очень хотел жить именно в таком мире. Но страх и отчаяние — истинные шиноби. Они наблюдают за жертвой, скрываясь в тени, выжидают и, когда жертва наиболее уязвима, наносят удар. Не сделали они исключения и для Мадары. «У Минами не будет даже той жизни, какая есть». «Хватит, — одёрнул себя Мадара. — Шинджи ведь не сказал, что Минами больше нет. Кажется, я опять «накручиваю себя», как говорит папа». — Кстати, Шинджи, а почему ты не хочешь, чтобы Хотару-сан знал, что ты использовал Шаринган? Мальчик смущённо потёр затылок. — Знаешь, мои глаза, как оказалось, даже сейчас способны создать страшное по силе гендзютсу. Ну, а я же не знал, насколько всё плохо! И начал экспериментировать на домашних! — И что? — Мадара приподнялся на локтях и заинтересованно уставился на брата Минами. — Ты смог кого-то из них утащить в иллюзию? — Не просто утащить, — тяжело уронил Шинджи. — Хана-сан вообще в обморок упала, Ивао сам выбраться не сумел. Ему папа помог, а мне уши надрал. Сказал, что шутки с гендзютсу плохи: можно, если перестараться, человеку мозги повредить. — В смысле? Мозги в натто превратятся? — Не-а, не так. Папа говорил, что можно сойти с ума — голоса там всякие начать слышать или видеть то, чего не существует. Или вообще память потерять, как Минами. — Как... Минами? — насторожившись, переспросил Мадара. Шинджи удивлённо округлил глаза. — А ты не знаешь? Минами в себя пришла! Я думал, Таджима-сама уже сказал, ведь мой отец сразу, как сестрёнка очнулась, послал к вам человека. Мадара медленно, как сомнамбула, сел. На лице расцвела счастливая улыбка идиота. Но мальчику было глубоко плевать: его маленькая госпожа очнулась! Всё самое худшее уже позади. — Пришла в себя... — всё ещё не веря до конца, прошептал Мадара. — Пришла-пришла, — заверил его Шинджи. — Нэо-сан говорит, что с ней всё в порядке... ну, почти. Как я и говорил, сестрёнка почти всё забыла. — Это опасно? — насторожился Мадара. — Ничуть. Нэо-сан сказал, что так мозг блокирует травмирующее воспоминание. И что скоро это пройдёт. И она действительно начала вспоминать, но совсем не то, на что все надеялись! Не как звать маму с папой, а имя своей чёртовой ящерицы! — Она её не выпустила? Шинджи не успел ответить: на полигон, задыхаясь от быстрого бега, выскочила всклокоченная Хана. — Шинджи-сама, вот вы где! — заметив Мадару, девушка низко поклонилась. — Простите, что прерываю, Мадара-сама, но... там Минами-сама... она... — Что с ней? Ей снова плохо? — Мадара испытующе уставился на Хану. — Нет-нет, — замахала руками та. — Ей Хотару-сама строго-настрого запретил покидать пределы поместья, так она отправила меня ловить саранчу для её Тамы! Девушка чуть не плакала: кажется, она до ужаса боялась этой самой саранчи. Шинджи нехотя поднялся на ноги. — Спасибо за всё, Мадара. Пойдём мы: нужно же кому-то поймать Таме завтрак! Иначе сестра нас съест без соли! *** Насвистывая какую то тихую песенку, мальчик неспешно шел по оживленной улице клана Учиха, направляясь к главному поместью, по пути здороваясь с людьми, что склоняли головы при виде него. У ворот в поместье Мадара заметил маму. Очень и очень злую маму. — Явился, не запылился! — уперев руки в бока, рявкнула она. — И где тебя ёкаи носили, позволь спросить?! Мальчик мгновенно почтительно и виновато склонился. — Прости, я с Шинджи тренировался. А что-то случилось? Женщина закатила глаза и всплеснула руками: — Он ещё имеет наглость спрашивать! Вся семья уже за столом, одного тебя ждут! Тоже мне, даймё выискался! — мама отвесила несильный подзатыльник. — За стол шагом марш! — Сию секунду! — Мадара, чувствуя, что мама почти не сердится, увернулся от очередного подзатыльника, отвесил шутливый поклон и ускакал в дом. За столом действительно обнаружилась вся семья. Но, в отличие от обычной, расслабленной атмосферы, в гостиной царило торжественное напряжение. Первым отмер Дайчи. — Кажется, пап, ты проспорил! — весело заметил брат. — Мелкий уже в курсе: смотри, весь цветёт и пахнет! Аж противно! Отец благодушно развёл руками и перевёл лукавый взгляд на Мадару. — Сынок, ты уже знаешь, что Минами-чан очнулась? — мальчик машинально закивал, хотя в этом не было никакой надобности. — После завтрака мы отправимся к Хотару. Но это не будет обычным визитом вежливости: сегодня ты и Минами встретитесь в статусе жениха и невесты. Мадара застыл с раскрытым ртом и зажатыми в пальцах палочками. Похоже, боги удачи решили сегодня одарить его сверх всякой меры! — Зря ты это сказал папа, — с сомнением покачал головой Дайчи. — Смотри, он же сейчас в обморок грохнется от счастья!