***
Тэхён не любил вставать рано, но сегодня он проснулся аж за пару часов до своего обычного подъёма. Целый час думал, что надеть, и даже не позавтракал, так как от волнения кусок не лез в горло. К семи утра он понял, что ждать больше не может — тем более, что понятие утро было у каждого своё — поэтому решил, что вполне можно было выдвигаться. До адреса в сообщении он добрался чуть больше, чем за сорок минут и вот уже спустя час стоял перед входной дверью своего потенциального работодателя и безумно нервничал. Наконец, взяв себя в руки, Тэхён постучал в дверь, не решаясь звонить в звонок, боясь, что может разбудить ребёнка, который, вероятнее всего, ещё спал. Но довольно долгое время никто не открывал, и Тэхён хотел было уже постучать снова, как по ту сторону двери раздался громкий плач. И, буквально секунду спустя, дверь открылась нараспашку, являя Тэхену растрёпанного молодого парня, с чем-то вроде каши на голове, в заляпанной футболке и с красным от истерики ребёнком на руках. Парень выглядел настолько замученным, что Тэхён даже растерялся на мгновение. Но лишь на мгновение, потому что ребёнок всё ещё плакал, а, предположительно отец, смотрел на него с такой надеждой в глазах, что у Тэхёна защемило сердце. — Хэй, — тихо произнёс он, не пытаясь перекричать малышку, но уверенный, что та обратит на него внимание. — Приве-ет, кто это у нас тут такой хорошенький? Ребенок резко замолчал, недоверчиво уставившись на Тэхёна, а в квартире повисла такая неожиданная звенящая тишина, что заложило уши. — Ты такая красивая, — продолжал ворковать Тэхён, под всхлипы малышки и поражённый взгляд отца. — Давай отпустим папочку умыться? Пойдёшь ко мне? — Тэхён осторожно протянул к девочке руки, не желая спугнуть её, но та только огромными глазами смотрела на незваного гостя и хмурила милые бровки. — Простите, что вам пришлось ехать сюда впустую, — вздохнул парень, покачав головой, — она не принимает никого, ни к одной потенциальной няне она не пошла, ещё раз про… — он не успел договорить, как малышка заинтересованно наклонила голову и вдруг резко схватила Тэхёна за волосы. Дёрнула за кудрявую прядь и отпустила, наблюдая за тем, как она, пружиня, принимает прежнее положение, и громко заливисто рассмеялась. Счастливый Тэхён улыбнулся ей ещё шире, снова попытавшись протянуть к ней руки. И под шокированный взгляд отца, та без единой заминки протянула в ответ свои. Тэхён взял её на руки и, гордо выпятив грудь, посмотрел на замершего в шоке парня. — Я принят? — Эм… кажется, у меня нет выбора, — медленно произнёс тот. — Но пока вы будете на испытательном сроке. Договорились? Тэхён удовлетворённо кивнул, так и не сумев стереть со своего лица счастливую улыбку. — О, эм, я… — засуетился парень, — не представился, простите. Моё имя Чон Чонгук. А это моя дочь — Чон Ëна. — Приятно познакомиться, Ëна-я, ты такая замечательная, что от тебя невозможно оторвать глаз, — ворковал Тэхён с довольным ребёнком на руках. — Но знаешь, — заговорчески, на тон ниже, произнёс он, — мне кажется, твой папа-ним совсем не знает, что такое расчёска. — Тэхён окинул взглядом Чонгука с всклокоченными волосами и хмыкнул. — Негоже такой красивой девочке ходить лохматой. Идём, я тебя причешу. Когда он прошёл вглубь квартиры, то шокировано уставился на буквальный… хаос. По-другому Тэхён происходящее внутри описать бы просто не смог. Кухня была полна грязной посуды, на всех возможных поверхностях стояли открытые баночки с детским питанием, а на детском стульчике преспокойно лежала опрокинутая тарелка с кашей, которая по всей видимости как раз и красовалась сейчас в волосах хозяина дома. В большой комнате, служившей видимо гостиной, были раскиданы вещи, вперемешку с распечатанными упаковками подгузников самых разных фирм и размеров. Масштабы хаоса поражали. Тэхён огляделся в поисках расчёски, обнаруживая её почему-то на подоконнике. Взял её, сел на диван, точнее на единственный небольшой кусок незанятого пространства, посадил Чон Ëну на колени и полез в свою сумку. Искать здесь резинки или заколки он посчитал делом заведомо бесперспективным, поэтому достал свои собственные, которым он закалывал лезущие в глаза волосы на парах. Малышка подозрительно косилась на новый предмет и Тэхён поспешил дать ей одну заколку для изучения, сам принимаясь расчёсывать мягкие волосики. Молодой папаша появился минут через пять, умытый, без каши на голове и даже тоже причесанный. Как и милашка Ëна, которой просто безумно шли его заколки с клубничкой. — Ого, — первое что произнёс тот, снова пораженно всматриваясь в свою дочь. — Мне она за две недели ни разу не дала себя нормально расчесать. И где вы нашли заколки? Не помню, чтобы покупал что-то такое. — нахмурился Чонгук, обводя потерянным взглядом пространство вокруг. — Это мои, — отчего-то неловко пробормотал Тэхён. — Послушайте, Тэхён-ним, я уже почти готов отменять свой же только что установленный испытательный срок. Такой тишины я не слышал в этом доме уже слишком давно. Как вам это удалось? Тэхён с улыбкой посмотрел на ребёнка, очень занятого обслюнявливанием резиновых ушей погремушки-бегемота, найденной на диване. На самом деле он сам не знал, почему дети его так любили, возможно потому, что он отвечал им взаимностью, но факт всегда оставался фактом — ещё ни один ребёнок не остался к нему равнодушным. Поэтому он просто пожал плечами и под неожиданный громкий звук урчания живота Чонгука перевёл взгляд на кухню. Потом снова на жующего уши бедного животного ребёнка. Тэхён встал с дивана, удобнее перехватывая Ëну и поспешил на кухню. — Похоже мамочка оставила вас с папочкой совсем без еды, — ворковал Тэхён, убирая заляпанный стульчик и сажая в него малышку. — Но ничего, Тэхёни-оппа не оставит голодной такую милашку. — Мамочка оставила нас не только без еды, но и без самой мамочки, — вдруг послышалось тихое со спины. Тэхён не был уверен, что должен был это услышать, но чтобы не попасть в просак в будущем, всё же решился уточнить. — Вы… воспитываете Ëну один? — Не очень удачно, как видите. Она со мной всего две недели, а я уже выставил себя перед ней как худший отец на свете. Тэхён долго серьёзно смотрел на Чонгука, пока Ёна игралась облюбленным бегемотом. А потом ободряюще улыбнулся и произнёс: — Вам обоим просто нужно время. У вас прекрасная дочь и я уверен, что всё у вас получится. А я помогу… если позволите. — Уже позволил… Спасибо вам, Тэхён-ним, вы правда буквально спасёте меня, если будете сидеть с ней хотя бы изредка. — Чонгук сел за стол рядом с Ëной, которая тут же протянула ему бегемота. Чонгук удивлённо посмотрел на неё, видимо не совсем понимая, что от него хотят. — Думаю она хочет с вами поделиться, — хихикнул Тэхён, смотря на снова округлившего глаза отца. — Где у вас молоко и рис. Я сделаю вам наивкуснейшую кашу по рецепту моей бабушки. Уверен, Ëнни её оценит. — Ох, вы не… — Где? — Эм, в верхнем ящике рис, молоко в холодильнике, я… спасибо. Вы… — снова начал тот, пока Тэхён приступал к готовке. — Учитесь в том же институте, что и я? Я расклеивал объявления только там… — Тогда наверняка. Последний курс педагогического, а вы? — Может… перейдем на ты, если ты… вы… не против? — Я только за, — Тэхён улыбнулся Чонгуку, помешивая кашу. — Отлично, — впервые за всё время в ответ улыбнулся Чонгук. — Я пока только на третьем курсе. Юридический. Правда теперь не уверен, что смогу его закончить. Деньги, присланные родителями, заканчиваются, нужно искать работу, чтобы обеспечить Ëну всем необходимым. В институте, конечно, пошли мне навстречу, но как я смогу закончить хотя бы этот семестр, если не буду там появляться? — Чонгук вдруг сделал страшные глаза, что Тэхён даже чуть не уронил тарелку с вкусно пахнущей кашей на пол от неожиданности. — Только не думай, что я не смогу платить тебе! Деньги за первый месяц у меня есть, а дальше я найду работу, обещаю, пожалуйста, не думай, что я не смогу платить, я не справлюсь один, а она никого не принимает, и… я… пожалуйста… Чонгук выглядел так, будто готов был расплакаться, а его дочь уже не просто выглядела — её губа задрожала и она громко расплакалась, смотря на то, как паникует её папочка. — Хэй-хэй, т-ш-ш, — Тэхён поспешил взять на руки малышку, обнимая её и чуть покачивая, — всё хорошо, — ласково говорил он, гладя её по спине, но смотря на Чонгука. — Ты не должен так нервничать, она чувствует всё и тоже начинает волноваться. Она не понимает, что с тобой, и от этого ей страшно. Поэтому ты должен держаться. А я буду рядом и помогу, хорошо? Как и обещал. Тем более я пока не сильно нуждаюсь в деньгах, так что можешь заплатить мне в конце месяца, думаю, к тому времени ты уже и работу найдешь. — Спасибо… — судорожно выдохнул Чонгук, прикрывая глаза. Тэхён улыбнулся, погладил по голове успокоившуюся Ëну, посадил её обратно и расставил всем тарелки с кашей.***
Ушёл Тэхён уже ближе к вечеру, помогая Чонгуку навести более-менее порядок в квартире, играя с самой прелестной малышкой на свете и слушая слишком подробный рассказ новоиспечённого отца о самых сложных двух неделях его жизни. И если быть честным, то поначалу — по мере слов Чонгука — к Тэхёну даже закралась было мысль, что тот не был рад тому, что у него появилась дочь. Особенно учитывая, как она появилась: на пороге его квартиры, в руках бывшей девушки, которая упархивала в светлое будущее за границу, удачно выскочив замуж, и попросту скидывала Чонгуку «балласт». Но к концу рассказа понял, что тот просто ещё не осознал свою роль. Потому что то, как Чонгук говорил про Ëну, как смотрел на неё и с каким трепетом держал на руках, когда она счастливо смеялась, не оставляло сомнений в том, что у малышки был отличный, по-настоящему любящий отец. А когда Тэхён уже был у себя дома и ложился спать, прокручивая в голове сегодняшний день, он не мог сдержать широкой улыбки. Чонгук оказался очень милым в своей неумелой заботе о дочке, а Ëна самой прекрасной девочкой на свете. Так что засыпая, Тэхён не мог думать ни о чём, кроме того, что наконец-то нашёл работу своей мечты.