День второй.
И не сосчитать все те сны с разной степенью отчаяния после пробуждения. Прибытие юноши на Лонг-Айленд принесло массу эмоций, однако в большинстве своём они не были положительными. В родном Тэгу он упорством старался достигать поставленных целей, проживать день за днём и убеждать себя в том, что сумел оправиться после потери брата, но лазурные воды всё же стали катализатором для возвращения жутких кошмаров, навязывающих свои сценарии. К примеру, во сне, в одной из параллельных вселенных, парень спасает Бэкхёна, вовремя подоспев и ухватившись за утопающего. Или же идёт ко дну сам. Тэхён будто превратился в персонажа многосерийной дорамы, в которой главный герой (по классике жанра) борется с тяжестью своего бремени. Быть может, по другую сторону нашей галактики, на обитаемой планете с невыговариваемым названием, сидит на диване некто и обсуждает интересующие его события в растянувшемся на целое десятилетие сериале. Запасайтесь попкорном, инопланетяне, продолжение следует. Парень после пройденного курса антидепрессантов переключился на успокоительные препараты, предназначенные исключительно для непредвиденных обстоятельств, а по приезду на Большой остров и вовсе отдал предпочтение не сбегать от негативных эмоций при помощи медикаментов. Лишь бы всё это не поглотило его с концами. Пробуждение даётся с трудом и со сплошным негодованием себе под нос. Веки открываются с приложением немалых усилий. Тэхён недовольно морщится и испытывает ненависть ко всему горячительному на свете. Тут же потягивается, планируя по старой доброй привычке звездой разлечься, но ощущает тепло человеческого тела около себя. — Бог мой! — отскакивает на край кровати юноша, прикрывая оголённые участки тонким покрывалом. События прошедшей ночи постепенно всплывают в его памяти, заставляя сгорать со стыда. Утром Ким на максимальных скоростях умчался в бунгало Чонгука и скрылся в летнем, пусть и не самом современном, душе под открытым небом, обнаруженным в процессе исследования территории. Поначалу наличие многих благ цивилизации вызывало сильное удивление, однако к приятным мелочам быстро привыкаешь. Смыв ритуальные символы и отругав не особо гениального дизайнера за то, что практичность лестницы не предусмотрена для не самых трезвых гостей, приземлился на мягкую поверхность, даже не удосужившись надеть футболку. — Не совсем. Чонгук, находясь в полусидячем положении, косится на парня с прищуром, оперевшись головой о деревянную стену. — Ты следил за тем, как я сплю? — Надо же, Юн отыскал себе собутыльника, — мужчина принимает более удобную позу, полностью опускаясь спиной на ложе. — Если внимательнее присмотришься, то обязательно заметишь, что на охмелевшую голову забрёл в соседнюю спальню. Я же просил ко мне не входить. И вправду, помещение по интерьеру даже на первый, малость сонный, взгляд отличается от комнаты, в которой темноволосый провёл первую ночь. Свободного пространства немного больше, как и дневного света за счёт отсутствия окон. Личные вещи под стать любителю перфекционизма разложены по своим законным местам на столе с массивными ножками, а навесные полки, расположенные над письменной поверхностью, полностью забиты всяческими книгами: как современной литературой, так и пошарпанными фолиантами неизвестного происхождения времён, как кажется Киму, Юрского периода. Ещё имеется деревянная тумба около двуспального ложе с прикреплённым балдахином, дабы в ночное время суток не загрызла живность, и одинокий шкаф с резными дверцами в углу. Типичный антураж у племенных народов, разве нет? — Я что, нахально ворвался в твою комнату и задремал? Округлившиеся глаза у Тэхёна – привычная практика на дальних берегах. — Как видишь. — Как же стыдно, — копируя положение молодого вождя, укутывается по самую макушку в покрывало. — С кем не случалось такого казуса, — смешок Чона слышало, стоит предположить, всё поселение. — В мой список привычек не входит пробуждение по утрам с кем бы то ни было. — Возьму на заметку, — поворачиваясь на бок, Чонгук стягивает с лица юноши хлопковую ткань, мешающую разглядывать чужака. — Что послужило поводом для поцелуя? Да уж, забыли… Слегка смущённый парень без особого сопротивления вырывает единственную защиту из рук мужчины и возвращает ту обратно, оставив видимыми лишь лазурные глаза. Кто подобные вопросы задаёт в такой обстановке? — М? — Ты ведь услышал. — Послушай, — Тэхён осознаёт, что побег от молодого вождя только перенесёт неизбежный разговор на другое время, поэтому стоит всё обсудить в данный момент. — Не могу дать тебе полноценный ответ, поскольку у меня его не найдётся. Или я не стремлюсь находить. Не так важен повод, как факт того, что это следует оставить в тайне, понимаешь же? — М? — поведение брюнета рядом с парнем становится менее серьёзным. На парочку процентов. Максимум. — Так не пойдёт, — громко вздыхает гость. — По какой причине ты ответил? — Временное помутнение рассудка из-за выпитого? — Да ты всего одну чашу опустошил. — Верно, — кивает в подтверждение. — Нагло лгать тебе не буду, потому и не заявлю, что мне было противно до омерзения. — Я предпочитаю девушек, Чонгук, — ставит жирную точку в том, что не успело зародиться. — Как и я, Тэхён. О чём ещё болтать стопроцентным гетеросексуалам после поцелуя? — В таком случае… всё в порядке? — Разумеется, — излюбленное слово. Брюнет поднимается с мягкой поверхности, окинув взглядом того, кто посмел оккупировать его место для сна. — Сегодня у островитян выходной от труда в поле день, а у тебя – последний шанс узреть красоты Аклинса. Поутру мы отправимся на судне с товаром на Большой остров, а ты вернёшься домой. Если оставаться честным перед самим собой, несколько суток на свободе юноше не хватило. — Чонгук, — тихое обращение заставляет мужчину остановиться около дверного проёма и, обернувшись к Тэхёну, вопросительно выгнуть бровь. — Прими мою искреннюю благодарность за то, что позволил мне остаться. И успокоил на песчаном берегу. — Наблюдения за страданиями удовольствия не приносят, в особенности когда человек их вряд ли заслуживает. — Кто посеял мысль, что я не заслуживаю? — Заслуживающие ограждены от внешнего мира решёткой, а не клеткой из собственных страхов после трагедии в семье. Поправь меня, если у меня возникли ошибочные догадки. Хочется прогнать того, кто второй день, пускай и постепенно, без давления и принуждения, но пытается прорваться к правде. Боязно, однако парень, собравшись с мыслями, вновь переступает через себя, решив поведать о страшнейшем для него событии в жизни. Да и в самом уязвимом состоянии Чон уже его заставал, когда все маски разом слетели, оставляя видимой только израненную душу. Теперь-то скрывать особо нечего. — По моей вине в Голубой дыре утонул мой младший брат, — Ким усаживается на край кровати, сминая в руках покрывало. — Бэкхёну тогда исполнилось восемь, а подарком на день рождения стала семейная поездка на тот остров. Морю отдал душу подающий большие надежды мальчик с лучезарной улыбкой, — бедное сердце, как и всегда, начинает сильнее колотиться, желая вырваться из грудной клетки. — Мы с родителями покинули Лонг-Айленд, поклявшись, что ничто не заставит нас снова переступить порог виллы. Но нынешний мэр неожиданно предложил немалую сумму денег за возвращение достопочтенного архитектора на архипелаг. Отец не стал отказываться от приглашения, так как в моём родном Тэгу количество выгодных контрактов снизилось до минимума. Чонгук располагается возле юноши и неотрывно смотрит на темноволосого, упорно старающегося выжать из себя хоть подобие улыбки. — Ты собственноручно утопил Бэкхёна? — мужчина поправляет чужие волосы, бережно спрятав тёмные пряди за ухо, и поглядывает на до сих пор разбитого скорбью парня, который всячески старается скрыть то, что столь простые действия ему, судя по всему, приятны. Гетеро… что? — Нет, но… — С превеликим удовольствием повесил бы бóльшую часть вины на плечи родителей, которые в тяжёлый период, я уверен, раскололи семейство на виновных и тех, кто сильнее горюет, — приобнимает юношу за плечи, продолжив доносить свою позицию. — Знаешь, я на собственной шкуре убедился в том, что прошлое можно хранить в памяти, но не проживать ежедневно то, что тебя разрушает. В твоей власти изменить настоящее. — Сказать проще простого, а выполнить… — Тэхён всё же немного успокаивается от поддержки, которую оказывает Чон. Необходимым сейчас словом, касаниями без какого-либо подтекста и своим присутствием. Не стремится навязать что-либо, лишь помогает что-то осознать. Не называет ненормальным. — Почему не становится легче? Ведь десять лет пролетело. — У душевных терзаний нет срока давности. — Философия от вождя? — Скорее истина. Может показаться, что, убрав любое воспоминание в дальний пыльный угол, всё стихает и, вполне возможно, проходит, не оставляя никаких отпечатков. Но если надавить на слабое место – рана закровоточит. — Я вижу в тебе себя, — развивает дальше мысль брюнет, схватившись пальцами за подбородок Тэхёна и фиксируя его лицо в одном положении, чтобы тот головой не вертел. — Ни в чём не повинного подростка, который прошёл в своё время весьма тернистый путь. От груза до внутреннего равновесия далеко не один шаг. Десяток, сотни, тысячи шагов. И ты непременно справишься, если сам того пожелаешь, а заполнишь прелестные глаза слезами – я сразу же поцелую тебя. — Ты сдурел?! — атмосфера чего-нибудь сокровенного враз сходит на нет. «И что на него нашло?» — теряется в догадках парень. — Какое чудодейственное лекарство от слёз. Стоит записать рецепт этого средства, — Чонгук чуть отстраняется, похлопав ладонью по бедру чужака-гостя. — Да я тебе… — О великий вождь Нерей! Борьба без тебя не состоится. Учти, друг, на твою победу я поставил недельный запас… — врывается в спальню без предупреждения невоспитанный Чимин, — кокосов. Это что за новости, — таращится с заметным удивлением прежде всего на полураздетого темноволосого. — Позвольте спросить, вы чем занимаетесь? — Обучаю юнца технике, — толкается кончиком языка за щеку мужчина и едва сдерживается от ухмылки. — О боги, старый извращенец, — закатывает глаза рыжеволосый, привыкший к подобному, ведь советник Мин ака сосед по комнате и Чон – одного поля ягоды, включая похожий юморной диапазон от диалогов о пасмурной погоде (и её дурном влиянии на организм) до подробного обсуждения камасутры. Но Чимин, обратив внимание на молчаливого юношу, начинает сомневаться, что это могло быть шуткой. — Тэхён? — Да? — отмирает застывший парень. — Чонгук приставал к тебе? — С ума сошёл? Он интересуется исключительно девушками, — нервно смеётся Ким, вспоминая поцелуй около лазурных вод, и попутно заворачивает себя в покрывало. Планирует покинуть помещение, в котором собралось уж больно много людей на один квадратный метр для похмельного утра. — Ох, дамский угодник, — хмыкает Чимин, не переставая наблюдать за другом детства, словно сбегающего с места какого-то преступления. — Только не приукрашивай реальную статистику, — следом встаёт и брюнет, бросая в спину Тэхёна приглашение: — Стол накрыт. Отобедай и приходи на ту поляну в восточной части острова. Напоследок тебя ожидает экскурсия с внеплановым представлением.☀️
Единственный свободный от рабочих процессов воскресный день островитяне проводят так, как требует их душа. Женщины с раннего часа занимаются домашним бытом: наводят порядки в бунгало, ухаживают за цветниками около домов, избавляясь от сорняков и тихо напевая праздничные мелодии или передающуюся из уст в уста песнь о владыке морских глубин, а после располагаются на скамьях под высоченными пальмами, поедая свежайшие фрукты и проводя оставшееся время до захода источника света в тени, надев тростниковые панамы на голову для предотвращения солнечных ударов. Мужчины же выходят в тёплые воды на самодельных каноэ, начав охоту на добычу покрупнее, с удочками в руках и сетями для ловли соревнуясь между собой. Или искренне веря, что сегодня кому-то из них всё же посчастливится увидеть проплывающего по своим неотложным делам гигантского ската. Пока они нарушают покой косяков различных рыб, которыми так и кишит Карибское море, дети со старшим поколением торопятся собраться в восточной части Аклинса, дабы занять места в первых рядах и понаблюдать за взрослыми. Любители выброса адреналина в кровь всегда предпочитали иное развлечение в воскресенье, а именно: сражение друг с другом до того, как кто-нибудь не даст знать, что готов потерпеть поражение. В конечном счёте победителю в состязании ничего заоблачного не обещается, однако местные имеют право поставить на кон что-нибудь из своего имущества или же часть собранного урожая, если есть уверенность в победе кого-либо из кандидатов на звание самого сильного мужчины аклинсов. Уже несколько лет подряд главным фаворитом населения является сын старейшины Каонабо, молодой вождь Нерей. Изнуряющие тренировки перестали быть необходимы, ведь регулярных физических нагрузок и купания в лазурных водах после рабочих часов вполне достаточно для поддержания спортивной формы. Мужчина подобен красному вину – с годами становится всё лучше. Не только внешне, к слову. Несмотря на бесчисленное количество обязанностей, успевает поглощать немало традиций и легенд, написанных в фолиантах кто знает какими предками коренных жителей. Не забывает и о более современных писателях тех же детективов, мастерски переносящих читателя в выдуманный преступный мир. Честно говоря, земной день хотелось бы продлить, чтобы повысить продуктивность до максимума. Кто бы мог предположить, что мальчишка с возрастом преобразится в человека, за которым последует немалая толпа людей. Что он, не имея за плечами богатого жизненного опыта, удостоится чести называться истинным по духу лидером Аклинса. В детстве его упёртость казалась Анакаоне благом и чем-то не особо положительным одновременно, ведь есть у этого обратная сторона, как и у подростковой молчаливости. Но благодаря такому характеру маленький Чон добивался поставленных целей, а если падал на колени – поднимался и шагал до победного конца. Смерть биологического отца плохо сказалась на состоянии брюнета. Отпечаталась настолько заметно, что какое-то время он не мог ни с кем контактировать, помимо матери. И даже пересекая целый материк, прибыв на Большой остров и сменив место обитания на отрезанный от остального мира островок, далеко не сразу сумел прийти в себя и возвратиться в паршивую для него реальность. В мир, где Санбома нет среди живых. В действительность, пропитанную пустотой без родного человека. Подобных мужчине приписывают к счастливчикам, а их массовое влияние и успех называют везением, ни на секунду не задумываясь о том, что может находиться за плечами у благоуспешной личности. Какой был пройден путь и с какими последствиями приходилось сталкиваться? Сильные люди тоже ломаются. И, как правило, восстают из пепла разрушенных детских надежд и слетевших с глаз розовых очков. Тэхён немного другой – совсем ослабший духом. Что-то внутри него гулко треснуло десять лет тому назад. Сломалось, а с течением времени просто не срослось должным образом. Спортсмены после профессиональной травмы, приводящей к завершению карьеры, испытывают схожие пытки в эмоциональном плане. Боли могут быть фантомны, ведь кость на месте, да и прошло достаточно времени для восстановления, однако та всё ещё беспокоит. Сломанная душа не меньше мучает её владельца. Невысокий мост из плотно прилегающих друг к другу бамбуковых стволов возвышается над протекающим от водопада кристально чистым ручьём, прокладывая путь к месту для сражений, определения врождённых талантов и способностей островитян. Без малейшего намёка на решительность, Тэхён делает первые шаги, переживая, что вся эта шаткая, на первый взгляд, конструкция распадётся от слабого порыва ветра, а он провалится вниз, оказавшись один на один с водной стихией. Темноволосый цепляется пальцами за извилистые деревянные перила, попутно успевая изучать взглядом тропические джунгли высотой в три фута. Затем, убедившись в надёжности сооружения, улыбается своей же чрезмерной тревожности из-за подобных мелочей. Под ногами от силы два метра свободного полёта, так что страшиться сломанных конечностей не стоит. Наверное. Вся территория Аклинса окружена омывающими береговые линии водами, а каждая его часть используется населением для определённых целей. Холмистая местность с круглосуточно бурлящими водопадами, бирюзовой лагуной и спящими вулканами придаёт здешним просторам особый шарм. Восточную поляну посещают не так часто, ведь свободного времени уж точно не навалом. Народ проводит время с пользой: творческие натуры восседают на земле около небольшого хранилища, подобного на среднестатистическое бунгало, но с холодным оружием и мелочами для творений внутри помещения. Они тихо усаживаются на прогретую почву и изготавливают посуду из глины. Другие же создают память о проживающих ныне: подаренными соседним островом красками наносят на пергамент символы благополучия, счастья и процветания, которые размещают на стенах в домах; пишут пейзажи, параллельно со своим занятием поглядывая на оголённых до пояса мужчин, готовых сразиться в бою и показать собственную силу. Атмосфера не пропитана агрессией или желанием выместить скопившуюся злобу на ком-либо. Только капля азарта! Не более того. А плавно надвигающиеся грозовые тучи подогревают интерес. Бесшумное подкрадывание у Кима вошло в привычку. Дурную. Он, заприметив сидящего к нему спиной на траве Чимина с кистью для рисования в руках, через секунду оказался рядом, тут же опустив тёплые ладони на его плечи. Пока Тэхён подшаманивал над своим внешним видом, намереваясь скрыть последствия бурного и не очень трезвого гуляния, двое из ларца успели смыться с радаров и направиться без чужака-гостя к месту встречи. — Вот же чёрт! Напугал, — поворачивает голову к нарушителю покоя и ругается на юношу, ведь из-за Тэхёна у рыжеволосого предательски дрогнула рука. Теперь Чон Чонгук стоит с различными символами на голом торсе, на фоне скал, и с одной длинной прядью волос. Без пяти минут местная Рапунцель. — Прости, — от чистого сердца. — Ты вернулся к рисованию? — Ким садится возле друга юности, приступив к детальному осмотру картины. А что, если молодому вождю отрастить длинные волосы до поясницы? Или усы с козлиной бородкой? Не особо стильно, модно и молодёжно, но это знатно позабавит окружающих. — Я и не забрасывал творчество. Разве что в периоды острых приступов чего-то депрессивного. В особенности после смерти мамы, — взгляд рыжеволосого снова прикован к холсту. Чимину будто с пелёнок было предначертано стать творцом прекрасного. В нём отсутствовала тяга к дракам и насилию, пусть защитить своё или чьё-нибудь ещё имя он теперь способен, поскольку обучался на «уроках» по самообороне вместе с Юнги. В подростковом возрасте целиком отдавался танцевальным практикам и посещал спортивные кружки по своей воле, а не по велению родственников. Помимо вышесказанного, играл Тэхёну на электрогитаре его излюбленные саундтреки из голливудских фильмов и сериалов, когда наступали выходные дни и у них появлялась возможность провести время вместе, отодвигая домашнее задание на потом. Как и семейство темноволосого, родители Пака перебрались на Лонг-Айленд по приглашению важных персон, управляющих в те времена островом. Вот только они не стали периодически возвращаться в Южную Корею, а переехали с концами на Большой остров, продав всю нажитую недвижимость в Тэгу. Кто же мог знать, что данное решение разрушит жизни, а одну и вовсе отнимет. Комплименты и комментарии по поводу привлекательной внешности не прибавляли уверенности в себе, а лишь заставляли погружаться глубже в воспоминания с матерью. Благодаря безумной любви ирландки и корейца на свет появился невероятной красоты метис – рыжеволосый мальчишка с веснушками по всему лицу и телу, с пухлыми губами, которые долгое время являлись очередным поводом для насмешек со стороны брутальных, так сказать, парней, невысоким ростом, всё же более приближённым к азиатской внешности разрезом глаз и характером пуленепробиваемого бойца за успешную жизнь в сфере культуры. Его отец до последнего старался вытеснить из головы сына мечту стать знаменитым художником или музыкантом, аргументируя это малой прибылью, и внедрить мысль о поступлении в медицинский университет. Заставить так и не смог. — Как я и говорил, у тебя дар в совокупности с приобретёнными с течением времени навыками. Не забрасывай это дело, если душа тянется к созданию красоты. — Мне так не хватало твоих подбадривающих речей, — и это действительно так, без доли сарказма. Поэтому в тот же момент у Чимина улыбка растягивается до ушей. — А мне – тебя, — улыбается в ответ. — Какое имеет значение вот это? — указывает пальцем на рисунок в чужих руках. — Мне наносили их, в ночи кожа всех обитателей в честь свадебной церемонии красовалась смываемыми символами, но никто не стал ничего объяснять. Даже госпожа Анакаона, дружелюбно настроенная по отношению ко мне. Рыжеволосый пододвигает к себе мольберт, сделанный своими руками, и устанавливает на него многочасовой труд, после чего опускает кисть в ёмкость с водой, а сам обвивает рукой шею Кима, поджав пухлые губы. Не факт, что вождь не станет хмуриться, когда узнает об излишней болтливости Чимина. — По прибытию на Аклинс с таким же любопытством в глазах обнюхивал каждый клочок поверхности. Многие вещи приедаются, от некоторых изрядно подташнивает, но конкретно в этом месте, среди аклинсов, хочется прожить до самой смерти, — сворачивает не в том направлении Пак. — Ах да, о чём это я… Если вкратце, у любого символа существует единственное значение. Соответственно, на празднество в честь бракосочетания не разрешается наносить те рисунки, которыми принято покрывать кожу, к примеру, в скорбный день. — А с какой целью это делается? — подтягивает к себе ноги парень, навострив, само собой, уши. — Немало местных верят в существование загробной жизни, в потребность проживать отведённые нам годы достойно. Это так, короткая предыстория, — объясняет причину такого начала рассказа. — Помимо этого, с древнейших времён соплеменники раскрашивают свои тела необычным орнаментом, поскольку раньше это указывало на социальный статус, происхождение и даже веру человека. А церемониальные символы во время различных ритуалов защищают от негативного влияния и создают связь с предками, поэтому мы точечно наносим их на свою кожу. Для простого смертного, привыкшего к цивилизации, это может показаться чем-то странным и даже диким. Большинство из населения – потомки аклинсов, которые прикасались к нательной живописи лишь раз в пару дней, стерев оставшиеся символы и вновь зарисовав себя с ног до головы. Сейчас много чего изменилось. Мы не используем орнамент в повседневной жизни, но у нас всё ещё принято украшать тела по особым случаям. Откровенно говоря, привык я к таким мероприятиям не сразу, — с довольным выражением лица рассматривает занятых делами жителей острова, освобождая шею юноши от своей руки. — В этом месте проживают удивительные люди, Тэхён. Моя большая семья залечила все раны, многому научила и дала понять, что я чего-то да стою. Темноволосый внимательно слушает и не перебивает рассказчика. Чего уж там, дышит через раз! Как бы сложилась жизнь Чимина, если бы он не встретил семь лет назад Чонгука под той самой вывеской около аптеки? Вполне возможно, что был бы расколот на миллиарды мелких осколков. Судьба благосклонна к хорошим людям, однако заставляет страдать их не меньше. — Твоя счастливая улыбка подтверждает сказанные слова. — Мне бы хотелось разделить это чувство с тобой, — хватается за небольшую надежду рыжеволосый так крепко, как сейчас за руку юноши. — Не желаешь остаться на Аклинсе? — Ты ведь это несерьёзно? — оторопевает от вопроса, засомневавшись, что может себе позволить оставить всё позади и податься в дикари. Да и кто даст разрешение? В случае возникновения сомнений и чаши весов с вариантами выбора «за» или «против», Нерей лично поспешит сопроводить Тэхёна к дому, дабы убедиться в том, что любопытный юнец прибыл к пункту назначения, а не тихонько проник обратно на судно. — Абсолютно серьёзно, — с совершенно невозмутимым видом отвечает Чимин, как будто не предложил минуту назад перебраться с концами на Аклинс и начать жить в деревне вместе с племенем. — Матушка с отцом сотрут меня в порошок, а Чонгук развеет мой прах над Карибским морем, если я и вправду захочу поселиться на острове. — Мне казалось, что ты поладил с вождём, разве нет? «Знал бы ты, каким образом», — ловит себя на мысли об утреннем поцелуе темноволосый. Докатился! — Я? Как тебе сказать… — О чём языками чешете, сплетники? — врывается в личное пространство главный дегустатор, забросив конечности на плечи шушукающихся и присев за их спиной, на что двое друзей синхронно поворачиваются. Сегодня светловолосый не при полном параде, хотя нисколько не испачкан. И гениальным быть не нужно, чтобы понять – Мин планирует участвовать в состязании. Тэхёну прежде не удавалось увидеть старшего советника вождя без верхней одежды. И нельзя сказать, что он торопился заглянуть под чужую футболку. Сейчас, когда такая возможность внезапно появилась, парень начал блуждать взглядом по формам, выгибая бровь. Причиной для такой реакции стала набитая на груди Юна татуировка гигантского ската. Даже далёкому от мира наколок темноволосому известно о том, что этот морской обитатель издавна считался символом, отталкивающим негатив; он дарит неисчерпаемый поток энергии и служит началом для дружелюбных и свободных личностей, не дающих себя в обиду. В общем, вполне подходящая татуировка для Мин Юнги. — О всяком, — даёт неоднозначный ответ Пак, сбросив с себя руку советника. — Мне все косточки перемыть успели? — интересуется Юн, смотря на гостя и ожидая услышать ответ конкретно от него. — Никак иначе, мы ради этого и собрались, — подтверждает очевидную неправду. Юноша находится в одном месте, а мысленно болтается в другой стороне поляны. Там, в окружении точно таких же широкоплечих мужчин, возникает уже знакомая тёмная макушка. — Тэхён, ты чего подвис? — забеспокоился рыжеволосый. — Папайи в уме пересчитывает, — щёлкает пальцами перед глазами парня Юн, возвращая того в реальность. — Что? — Говорю, прости за мою утреннюю выходку, я переборщил с алкогольными напитками. Такого больше не повторится, — советник протрезвел и осознал, что крупно так накосячил перед гостем. — Как самочувствие? Похмелье? Желудок работает в штатном режиме? — Ты, напившись до состояния неадекватности, не соизволил и спросить о том, что тревожит его душу на самом деле. Можно и не засыпать вопросами, однако что-либо делать против воли человека неприемлемо. Если будет ещё одна подобная выходка, которая повлечёт за собой последствия, то разговаривать мы будем иначе, — осматривает отходящего от ночных приключений Юнги, хмуростью лица показывая, что не особо доволен случившимся. — Символичные татуировки на пальцах твоей руки означают, что ты – ответственный советник вождя, мой приближённый. Соответствуй. Держи голову на плечах, дружище. — Я ощутил себя шестиклассницей, а ты преобразился в моего отца, отчитывающего за пакость, — утыкается лицом в подушку, не намереваясь в ближайшее столетие стягивать себя с мягкой поверхности. — Ты сам затянул Тэхёна на Аклинс, — мужчина не перестаёт отгонять сон от светловолосого. — Да кто же мог знать, что алкоголь с такой силой ударит в голову, после чего я начну чудить. — Сходи к нашему лекарю –закодирует местными способами. Сонливость Мина как рукой сняло. Будто кровать перестала примагничивать к себе, да и кажется не такой уж манящей после слов брюнета. Парень подскакивает, покрывалом прикрывая свою наготу и закрепляя ткань на бёдрах, затем останавливается напротив мужчины. — Меня поражает твоя жестокость. — Не навреди юнцу, понял меня? Ни словом, ни действием, — пропускает фразу Юна мимо себя, продолжив разговор, ради которого и потревожил друга. — Да уяснил я, не бузи, — складывает руки на груди и недовольно цокает. — Постой, он… — от предположения у Мина глаза готовы полезть на затылок, — понравился тебе? Чонгук хмурится пуще прежнего, сводя брови к переносице. — Что за чушь ты несёшь? Этот мальчишка максимально похож на меня в юном возрасте, поэтому отношусь с пониманием к его состоянию, лишний раз не став давить на него во избежание малоприятных ситуаций. По этой же причине позволил остаться на острове. Я думаю, что юнец приятно провёл время с народом. И, что немаловажно, ему частично полегчало. Правдоподобно звучит, между прочим. — Два булыжника свалилось с моих плеч, — расслабленно выдыхает. — Я много чего нафантазировать успел. Знаешь, со своей заинтересованностью я способен бороться, однако если моим соперником станешь ты… — Не стану, не тревожься об этом, — в голосе стальная уверенность в сказанных словах. А в работе сердца что за сбои? Чон ещё неопределённое время провёл с Юнги, обсуждая условия новой сделки с Большим островом, затем снова возвратился к себе в бунгало, но уже ближе к обеду. Сна ни в одном глазу. Да и как сомкнуть веки, когда на твоём ложе мирно сопит ещё один, менее опытный, дегустатор ночи. Как погрузиться в царство Морфея, когда юноша неосознанно забрасывает на лежащего рядом брюнета ногу, уткнувшись носом в плечо. — Я в порядке, как и мой желудок, — отвечает темноволосый на поставленный вопрос. — Что насчёт твоего состояния, сумасшедший алкоголик со стажем? — Ой, без комментариев, турист, — берёт своего собеседника под руку, вставая вместе с ним в полный рост. — Пойдём со мной. Я познакомлю тебя с завидными женихами, можно даже сказать воинами и защитниками родных земель. Или просто любителями подраться на досуге. Тэхён послушно плетётся подле своего нового знакомого в сторону скопления мужчин, открывая рот подобно выброшенным на берег рыбам, и улавливает краем уха напутствие Чимина, оставшегося дорисовывать картину: «Мин Юнги, только посмей втянуть моего друга в какое-то болото!» — И даром не сдались мне завидные женихи, — фыркает чужак-гость, акцентируя внимание на самом главном. — Как насчёт невест? — всего один поцелуй с Нереем, под влиянием большого количества алкоголя, не сделал из Кима любящего прильнуть к мужскому полу. Он ведь гетеросексуал до мозга костей. Предпочитает прекрасных женщин. Девушек. Девочек. Старше восемнадцати, само собой. Так и запишет в свою автобиографию. Слово в слово. — С этим не ко мне, — и как воспринимать данную фразу – кто знает. — Расступитесь, богатыри, старший советник прибыл. Толпа мужчин, включая молодого вождя, моментально затихает и направляет всё своё любопытство на двоих парней. Кто-то, заприметив чужака, позволил себе шептаться между собой, остальные же молча стали сверлить взглядами. — Ким Тэхён! Собственной персоной, — продолжает светловолосый. — Прошу любить и не жаловать. Юноша сейчас провалится к ядру от тяжести осматривающих его глаз. — Ты что удумал? — тут же вмешивается Чонгук. — Знакомство с племенем. Да расслабьтесь вы, а то напрягли свои горы мышц и стоите так, словно вкопаны в почву. Он не является разносчиком смертельной болезни или ядовитой змеёй. — До сих пор нам не удавалось познакомиться лично, — первым протягивает к темноволосому ладонь один из приближённых Чона, коротко улыбнувшись. — Адриан. Самый молодой, двадцатитрёхлетний, помощник за всю известную аклинсам историю. Парнишка за счёт своего аналитического склада ума неоднократно выдвигал во время собраний старейшин действительно дельные варианты решения проблем. Необдуманные поступки, подчинение интуиции с эмоциями – совсем не про него. Адриан – полная противоположность Юнги, а с Чонгуком всё-таки меньшая пропасть в плане характера. Все трое удачно дополняют друг друга. Он не особо приметен внешне, как сам считает, да и предпочитает не притягивать к себе много внимания, что никак не вяжется со стереотипами по поводу жгучих испанцев. Женщины представляют, как будут попивать прохладную сангрию в компании страстного и загорелого мужчины под ритмы фламенко. Не в данном случае. Хоть менталитет Испании во многом обошёл Адриана стороной, ведь он был рождён на Большом острове, да и воспитывался там же, однако колоритной красотой природа его не обделила: может похвастаться тёмными густыми волосами, которые изредка завязывает в короткий хвостик, поскольку длина позволяет это сделать, выразительными большими карими глазами и правильными чертами лица со слегка пухлыми губами. Подтянутое тело – завершающий картину пазл. В модельное агентство податься бы, однако рост не самый подходящий. У прибывших на остров, не коренных обитателей Аклинса, как правило, кто-то дорогой сердцу отдавал душу смерти, поэтому они, не имея за что цепляться и что терять, оставляли прежнюю жизнь далеко позади. У Адриана ситуация совершенно иная – родители не покинули этот свет, но алкогольная зависимость поглотила их с концами. В определённые моменты они, будучи пьяными едва ли не до белой горячки, прекращали узнавать собственного сына, а с годами периодически возникающие ссадины на теле переросли в регулярное насилие. Ещё с самого детства было своеобразное воспитание: не так выполнено домашнее задание – в угол; не помыта посуда до прихода семейства с работы – никакого смартфона, исключительно ремень по пятой точке. Всё это в один день настолько допекло парня, что он решил устроить побег из дома. Год скитаний по улицам Лонг-Айленда привёл его к Каонабо, который случайно заметил исхудавшего паренька около центрального рынка. А дальше хронология событий и ребёнку будет понятна. — Искренне рад знакомству, помощник вождя, — пожимает ему руку юноша. — Это взаимно. — Юн, отведи юнца в надлежащее для наблюдения за сражением место, — без лишних слов и эмоций молвит Чон. Юнги готовится съязвить, но один из мужчин бросает в Тэхёна весьма неожиданное предложение: — Парень, поучаствовать не желаешь? — Я? Драться с вами? — бегает глазами от одного силача к другому. У них что, со зрением всё настолько паршиво? — Верно. Иль силёнок недостаточно? — пропускает смешок он, а к нему присоединяются и оставшиеся великаны. «Берут на слабо. Как предсказуемо», — делает вывод темноволосый. — Каковы правила игры? — Тэхён, не вздумай, — цедит несогласно Чонгук, собираясь оттянуть юношу за его рубашку с забавным цветочным принтом и оставить лишь наблюдать, а не участвовать в сражении. — Всё под контролем, — пропитанный уверенностью тон заставляет забыть Юнги и Чонгука о надобности моргать. Брюнет предполагает, что Ким умудрился удариться головой о деревянную тумбу в спальне, пока владельца бунгало не было в доме. Или юношу кто-нибудь грызнул за бок, а теперь его температурит, раз он сознательно ввязывается в довольно-таки опасное для неопытных людей состязание. — Борьба происходит либо в рукопашном бою, либо участники сражаются на кинжалах до первой капли крови. Поскольку ты новичок, тебе даётся возможность выбрать как соперника, так и холодное оружие или же его отсутствие, — всё же объясняет правила Чонгук, сосредоточившись только на одном человеке. — Выбор за тобой. Парень не сомневается ни на миг. — Я, кинжалы и вождь Нерей. В толпе перешёптываются, изумляясь от выбора темноволосого. Он мог бы сразиться с кем угодно, но не с тем, кому в борьбе на острове нет равных. — Ты уверен? — усмехается Чон, удивлённый не меньше остальных соплеменников. — На все сто процентов. Все желающие стать свидетелями бойни садятся на землю, освобождают достаточно пространства для соперников, образовывая что-то наподобие ринга, дабы никому не заслонять представление. Чимин вместе с Юном и Адрианом усаживаются в первых рядах, а рыжеволосый, заметив на себе взгляд смельчака Кима, показательно крутит у виска пальцем. Мол, совсем скатилась крыша на дно Марианской впадины. Это же надо было додуматься! Влезть в этот бойцовский клуб, так ещё и выбрать Чонгука для сражения на кинжалах. — Ставлю на победу нашего вождя кило манго и пепперпот на ужин для твоей семьи, — кому-то шепчет позади парней соплеменник. — Даю кисть свежайших бананов и своё слово, подтверждающее, что я готов выполнить любую просьбу до заката, — забрасывает наживку второй. — Однако опускаться на дно морское ради твоих кораллов не стану. В тот раз едва ли не захлебнулся! — А нечего было пыжиться! — восклицает слишком громко. Чимин, повернув голову к парнишкам, шикает, таким образом попросив замолкнуть и не нарушать гробовую тишину, но всё-таки добавляет: — Не списывайте со счетов Тэхёна, он себя ещё покажет. — У него что, в родословной Джеки Чан фигурирует? — встревает в разговор Адриан, не сумев удержать любопытство в узде. — Молча наблюдайте и не роняйте челюсть, — завершает диалог Пак, внимательно глядя в центр. Мужчина шагает из стороны в сторону и разминает мышцы шеи круговыми движениями, периодически посматривая на юношу. Всё тот же заполненный интересом взгляд направлен на вождя, но уже со слабым огоньком в лазурных глазах. И что у него на уме? Чем он руководствовался, когда изъявил желание побороться с Чоном? Сегодня на брюнете отсутствует верхняя одежда, благодаря чему легче дышится, или он, как подмечал отец, с помощью таких запретных приёмов притягивает к себе внимание потенциальных невест. Менее длинные шорты на нём, нежели обычно, дают увидеть всем присутствующим почти свежую татуировку на правом бедре. Явно не самая дружелюбная тигровая акула с раскрытой пастью виднеется на загорелой коже. Естественно, долговечный рисунок не был не замечен внимательным к деталям чужаком. Тэхён быстро справляется с пуговицами, на которых держится последняя нервная клетка Чимина из-за волнения за своего товарища, и отбрасывает мешающую рубашку с короткими рукавами в сторону, принимая от одного из островитян холодное оружие. Удобно ухватившись за рукоять, глубоко и громко вдыхает носом тёплый воздух. Юношу невольно затягивает в водоворот воспоминаний о юности, когда он регулярно посещал тренировки с применением колющих и режущих предметов на практике. Оружие с прямым клинком, заточенным с двух сторон до опасной для человеческой жизни остроты, идеально помещается в его ладони, словно было выковано для конкретного человека. Тем временем Чонгук, остановившись поодаль и не зная о существовании приличия, чуть ли не испепеляет Кима, однако поводом для подобных взглядов является не соперничество, а заинтересованность во внешнем виде юнца. Не многократный чемпион мира по бодибилдингу, но подтянутостью тела похвастаться сможет. — И пусть победит сильнейший, — громогласно оглашает о начале сражения внезапно появившийся в столпотворении Каонабо со своей супругой. До него молниеносно долетел слух о брошенном вызове сыну. Редчайшее событие! Родители молодого вождя располагаются возле друзей брюнета, поприветствовав их мимолётными улыбками. — Не поддавайся мне, — обращается Тэхён с просьбой к Чону. — Не в моих правилах. Чонгук подобно хищному зверю постепенно подкрадывается к сопернику, однако слишком близко не подходит, дав возможность Киму проявить себя. Оба предпочитают не обмениваться по привычке ни десятками ухмылок, ни неуместными сейчас комментариями, ведь в борьбе нет ничего важнее сосредоточенности на пáру с ледяным рассудком. Сражающийся должен держать свой ум в состоянии пустоты, чтобы не возникало препятствий свободе действий. Народ и писка не издаёт, превратившись в восковые фигуры, пока боевая стойка Тэхёна сменяется на приставные шаги на пути к мужчине. Он выбрал роль атакующего. И, едва расстояние сокращается до доступного для начала боя, выдвигается корпусом вперёд, отточенным кинжалом намереваясь оставить память о себе на загорелой коже мужчины. Не потому, что горит желанием навредить, просто правила игры таковы – поединок до первой капли крови. Чонгук тотчас отшагивает назад, подготавливаясь к новой серии ударов. Тут же приседает во избежание ранения, наклоняется прямо, переносит вес тела на левую ногу и уходит от удара, затем возвращается в исходное положение. Ни в коем случае не поддаётся юноше, да и незачем так поступать, поскольку тот действительно умело управляет своим телом и довольно-таки профессионально, на удивление, владеет техникой боевого искусства. Но не стоит забывать, что победитель в состязании может быть лишь один, поэтому движения Чона со временем становятся более изнурительными для темноволосого, а плечевые амплитудные удары, которые парню удаётся инстинктивно парировать, кажутся плетью в руках мастера своего дела. Противники разворачивают над головой клинки, чтобы случайным образом не навредить себе, и активно меняются ролями, то переходя в защиту, то вновь начав атаковать. Левая нога, правая рука. Снова и снова. Действия выполняются скорее автоматически, подобно езде на велосипеде спустя длительный перерыв. Намерение что-то доказать прежде всего самому себе, стремление пройтись остриём по плоти соперника, уколов с выпадом, затмевает первое и основное правило опытного бойца: не позволять проникать в голову желанию победить, продемонстрировать всё то, что ты умеешь делать, переводя свой взор на оружие. Ведь если тобой овладела хотя бы одна из этих идей – ты теряешь свободу мысли и становишься её рабом, а партнёр по схватке замечает это и незамедлительно пользуется твоей слабостью. Утомлённый Тэхён, совсем не ожидавший, что оба смогут продержаться настолько долго, снова превращается в нападающего, приняв решение нанести вождю прямой колющий удар в грудь. Однако мужчина мгновенно реагирует на безумную идею и делает шаг в сторону, с переворотом туловища вправо, после чего обхватывает запястье юноши, выбивая из его руки кинжал, который с характéрным звуком приземляется на траву. И всё же, если откровенно, парнишка-то не промах, а фарфоровая у него исключительно внешность. Пространство под открытым небом заполняется чуть ли не овациями и, конечно же, радостным свистом тех, кто успел сделать ставки на победу Нерея, а среди этого балагана слышится счастливый вопль вскочившего на ноги Чимина. Он при любом раскладе гордится другом детства, так как тот и без триумфа показал не позабытые за десять лет навыки. — Ты сражался достойно, — подбирает с земли чужой кинжал и передаёт вместе со своим в руки подбежавшего соплеменника, неотрывно глядя на парня, который из-за бурлящих в нём эмоций даже не ощутил, как в процессе их борьбы Чон зацепил острым концом его плечо. Стоп-стоп, зацепил? Нет, нанёс достаточно глубокое ранение, мысленно себя обматерив. — Прости за это. — За что? — потухшая в голове лампочка снова в рабочем состоянии, поэтому до парня, пускай и с опозданием, доходит причина сказанного и запах железа. Он сразу же переводит взгляд с Чонгука на собственное плечо, замечая стекающую по руке алую кровь. — А, ничего страшного… — Лекарь сейчас же осмотрит тебя и… Тэхён? Что с тобой? Ты слышишь меня? Темноволосого вроде как воротит, затем у него слегка темнеет в глазах. Ощущая ненавистный, одновременно с тем пугающий до дрожащих конечностей, запах, он лишь на секунду прикрывает тяжеленные веки, тотчас погрузившись в затягивающую бездну, потеряв сознание на неизвестный срок. — Отец, прошу тебя, оставь матушку! — кричит не своим голосом шестнадцатилетний Тэхён, стараясь оттянуть нетрезвого Минджуна. Силы слишком неравны, поэтому в тот же миг мальчика отшвыривают в сторону. — Не смей называть меня отцом, — отвечает мужчина, словно находясь в бреду и с трудом двигая языком для более-менее членораздельной речи. — Вы виноваты в гибели Бэкхёна! Моего сына! — рычит точно не по-человечески. — Папа… — так любили называть его мальчишки в детстве. — Позволь мне помочь маме, — слёзы обжигают щёки и опухшие после долгого рыдания глаза, но подростка это совершенно не волнует. Он готов волком выть на Луну, смотря на родительницу, которая лежит в бессознательном состоянии на осколках разбитой хрустальной вазы и в собственной крови.☀️
Отсутствие щебетания пернатых за окном указывает на то, что солнце успело спрятаться за горизонтом. Голова вновь напоминает переплавленный слиток какого-нибудь ископаемого, пусть юноша и ни капли не выпил, а последние события после сражения постепенно проявляются яркими вспышками и непродолжительными отрывками. Повсюду расставлены восковые свечи, что озаряют спальню приятным глазу светом и вносят ощутимые коррективы в витающую вокруг атмосферу. Чертовски романтично, если отбросить все остальные детали на второй план. Чувство дежавю накрывает Тэхёна не моментально, чего не скажешь о переполняющем его стыде то ли за свой настолько выраженный страх крови, то ли из-за того, что он снова посмел оккупировать чужое ложе. Парень кое-как принуждает себя смахнуть остатки сна. Абсолютная тишина нисколько не давит, так как является для него до тошноты привычной. В новинку только ранение, сейчас будто откликающееся болью во всём теле, и… спящий под боком мужчина. Чонгук повёрнут лицом к Тэхёну, дышит вполне размеренно и едва слышно, сжимая в руках всё ещё влажное полотенце. Видать, температура тела у юноши повысилась, а он старался её нормализовать. Пока есть возможность рассмотреть вождя при такой непозволительной для них близости, темноволосый этим шансом обязательно воспользуется, раз уж за исследование чужого тела ему не прилетит по черепной коробке. Лицо Чона расслаблено, без вечной хмурости, которой он одаривает всех на постоянной основе. От макушки до пяток непривычно спокойный. Парню удаётся изучить чуть ли не до деталей каждую мимическую морщинку и даже с трудом заметную родинку под нижней губой. Прекращает откровенно пялиться лишь когда ловит себя на мысли о секундной слабости около лазурных вод. Быть может, местный шаман сотрудничал с тем, кто готовит пищу, и периодами добавлял в еду Тэхёна тропические афродизиаки? Дуриан, к примеру, для повышения сексуальных желаний. Или выдумал рецепт какого-нибудь любовного зелья? Иначе как объяснить то, что у Кима происходит внутренний переворот? И если, исключительно с гипотетической точки зрения, оба предположили бы о возникновении, упаси Посейдон, взаимной симпатии… то как быть? Как действовать? Дальнейшее развитие событий не укладывается в и без того забитом всяческими мыслями котелке. Темноволосый, стараясь шуршанием постельного белья не разбудить Чонгука, частично поднимается с кровати, успев опустить ноги к полу, но схватившая его за запястье рука заставляет обернуться. — Вернись обратно, — голос у брюнета такой хриплый после сна, а сам он – максимально умиротворённый. — Тебе нужен отдых, — не став держать насильно, мужчина перестаёт останавливать того, кто планировал покинуть помещение. Ким, удивляя самого себя, не спорит и повинуется. — Почему я снова здесь? — Моему беспокойству не было предела, поскольку ты по моей вине оказался в таком состоянии, — приподнявшись, Чон бросает полотенце на прикроватную тумбу. — Решил, что будет разумно присмотреть за тобой этой ночью. Лекарь выполнил свои обязанности на отменно, так что всё в порядке, но шрам останется. — Откушу тебе что-нибудь жизненно необходимое, если ты не прекратишь смотреть на меня так, — юноша сам полез в бойню, позабыв о том, что кровь на дух не переносит. — Как? — Словно совершил преступление, а я по чистой случайности оказался пострадавшим. — Не сомневался в твоих способностях находить себе приключения на задницу, однако мне действительно жаль, что я оставлю о себе подобное воспоминание, — тянется пальцами к волосам парня, тотчас заставив себя вернуть ладонь обратно на ложе. Приходит осознание, что последняя ночь с этим чудаком должна пройти без близкого контакта. В противном случае будет крайне тяжело отпускать. И жить дальше. — Ты и островитяне подарили мне целый спектр приятных эмоций. Пускай сперва всё не шло гладко… Сейчас в памяти осталось только хорошее, — ни грамма лжи в словах, а на устах появляется короткая улыбка. — Я опозорился, так ведь? — Ты показал, чего стоишь. Более того, многие соплеменники иначе стали относиться к тебе. Занимался боевыми искусствами? — До гибели брата фехтованием увлекался, — в глазах тускнеет былая радость. — Ты молодец, Тэхён, — не удержавшись от касаний к юноше, слабо хлопает ладонью по руке чужака-гостя. — Спасибо за то, что прибыл на Аклинс и скрасил наши дни своим присутствием. Мои. — Спасибо за то, что приняли меня.☀️
Пламя столбом поднимается к небесам, всё ещё затянутым тучами после проливного дождя, собирая вокруг костра проголодавшийся народ. На невысоких скамьях расположилось полукругом старшее поколение, которое не прекращало гомонить ни на мгновение, рассказывая Тэхёну истории о прожитых годах, испытаниях судьбы или нечто схожее на современные анекдоты. Вдали нарушают тишину талантливые музыканты, постукивающие по барабанам в своё удовольствие. — А я говорю, что ловить их лучше на крошки хлеба! — начинает спорить один из стариков, навязывая собственное субъективное мнение. — Как Вы не поймёте, дедушка, это ведь не для хищников наживка, — по сравнению с остальными, тихо добавляет Адриан. — Дождевых червей используйте в качестве приманки! В таком случае десяток рыбёх на обед обеспечен, — доказывает свою правоту старейшине опытный рыбак. — В следующее воскресное утро я докажу вам обратное. — Посоревнуемся! — Установите сеть – и проблема решена, — отзывается расположившийся на земле Юн. — Действительно, никакой радости от торчания под палящими лучами, — Чимин тоже в стороне не остаётся. — Молодёжь, — отвечает старик с нотками негодования в голосе. Тэхён старается не упускать ни единой возможности побыть ещё немного среди аклинсов, поэтому построил невинные глазки молодому вождю и выклянчил таким хитрым способом вечернюю прогулку. И нисколько не жалеет об этом. — По какой причине у Чонгука нет семьи? — без дурных намерений интересуется парень у друга детства, склонившись к нему и прошептав вопрос. — Полагаю, что после предательства невесты он ни к кому не испытывал каких-либо сердечных чувств, — приступает к рисованию на песке кончиками пальцев, вспоминая о произошедшем в не таком уж далёком прошлом. — У него была невеста? — как гром среди ясного неба. Шоку и любопытству нет предела. — Верно. Первая подростковая влюблённость, которая плавно переросла в привязанность и что-то большее. Вот они и решили провести брачную церемонию. Сказать, что парень удивлён – ничего не сказать. А в мыслях появляется картинка сегодняшнего вечера, складывающая кусочки пазла воедино: брюнет схватил под руку какую-то девушку и скрылся с ней среди зелёной растительности. В тот момент Тэхён продал бы душу за умение шустро взбираться на высоченные пальмы и дальновидный бинокль. Это та самая невеста, посмевшая предать Чона? Его возлюбленная? — Она и мизинца на ноге нашего вождя не стоит, — фыркает на упоминание предательницы Юн, когда понял суть приватного, вероятно, разговора. — Попадись эта вертихвостка мне на глаза… Я бы её и так и сяк, — мечтательно проговаривает Чимин. — И задницей об косяк? — Мы на одной волне! — Ух, молодчина, — дают друг другу «пять» соседи по спальням. Не зря Чон утверждал, что Юнги имеет слишком сильное влияние на рыжеволосого. — Идеальная парочка, — посмеивается с друзей испанец, не отрываясь от приготовления мяса на костре по рецепту матушки. — Много болтаете, дорогие мои, — и снова возникает чёрт знает откуда мужчина. Он точно не использует волшебство вне школы магии? — Следуй за мной, Тэхён, — твёрдо просит пройти за ним. Голос настолько пропитан холодом и безразличием, что это никак не вяжется с поведением Чонгука, когда он остаётся наедине с парнишкой. — Почему он всегда утягивает его от нас? — задаётся вполне уместным вопросом Чимин, провожая отдаляющиеся фигуры взглядом. — Не поверишь, лис, меня та же мысль преследует. — Знаешь, со своей заинтересованностью я способен бороться, однако если моим соперником станешь ты… — Не стану, не тревожься об этом. Отдалённо от большого скопления народа, в другой стороне поляны, ещё одна пара карих очей с ехидной улыбкой внимательно глядит на покидающего центральную часть острова чужака. Солнечная бухта после спрятавшегося палящего диска только изредка освещается лунным светом. Благодаря абсолютному штилю и удачному местоположению, бушующими волнами моря не тревожатся катера и то самое величественное судно, на которое юноша смотрел бы и смотрел до тех пор, пока оно не отчалит и не понесётся к Большому острову с различным товаром для продажи и выгодного обмена. И в мечтах не проскальзывала мысль, что однажды судьба преподнесёт столь щедрый подарок, позволив темноволосому прожить в таких условиях пару дней, повстречать уйму чудесных людей в одном месте, а потом и вовсе получить приглашение пройтись к бухте от того самого, по слухам обитателей Лонг-Айленда, недавно избранного аклинсами хладнокровного вождя. Да ещё и побороться с ним, практически одержав победу, к слову! Уму непостижимо. Корпус корабля насыщенного синего оттенка, поэтому может казаться, в особенности в ночи, что он скорее чёрный. Сейчас виден только нос пришвартованного судна, в то время как корму разглядеть под таким углом обзора не удаётся. Чонгук поднимается по трапу, протягивая, точно джентльмен, ладонь Тэхёну, дабы тот последовал за ним. Светотехника намеренно не включается, сохраняя почти полный заряд солнечных батарей на путешествие к соседнему острову. Ходовые огни с подсветкой приборов ни к чему, лишь прожекторы не дают затеряться во тьме и не навернуться, тут же разбив нос. — Каннибал Нерей, — в шутливой форме зовёт к себе, проходит вдоль борта возле ограждения и останавливается, уставившись на освещённую факелами деревню. — Смотрел ли ты Титаник? — Биолог, отойди от фальшборта. Сорвёшься вниз – вылавливать сачком тебя не стану, — Чон медленно подбирается к тому, кто даже на ровном месте спотыкается. Станет. — Такой занудный, — расставив руки в стороны, Тэхён закрывает глаза и представляет себя главным героем фильма. Словно он мчится на корабле, волосы кинематографично развиваются, а на фоне берёт высокую ноту Селин Дион. Однако счастье длилось не так долго, как хотелось бы. Талию мечтательного парня обвивают рукой и резким движением оттягивают от края, припечатав спиной к своей груди и опустив голову Киму на плечо. — Смотрел, когда был мальчишкой. Да какое обсуждение фильмов, когда разворачивается мелодрама в реальном времени? — Ты что творишь… — сердце от неожиданного действия свалилось куда-нибудь в пятки, не справляясь с учащённым ритмом. Юноша не брыкается, но снова превращается в подобие каменной статуи. — Выясняю кое-что для себя. — И что же? — вполголоса спрашивает. — Обезумел ли я, или мне показалось, — вполне осознанно, без влияния спиртного и прочих оправданий, мужчина проводит кончиком носа по шее парня, вдыхая чужой запах – кофейный аромат геля впитался в кожу Тэхёна. А темноволосый позволяет себе отзываться на подобные поступки лишь томным дыханием. Слава всем святым, его крепко держат, иначе давно слился бы с палубой. — Отпусти, так ведь нельзя, — приобретённая за дни пребывания на острове уверенность в себе рядом с молодым вождём решила себя не проявлять. — Знаю, — против воли около себя никого не удержать, поэтому Чон выполняет просьбу чужака-гостя, сделав шаг назад. — Вернёмся в бунгало, тебе необходим отдых. Вот проклятье. Чонгук дал себе обещание не прикасаться к юнцу. И сам же его не сдержал. — Я не всё судно осмотрел, побудешь моим экскурсоводом? — прочищает горло Ким, натягивая максимально доброжелательную улыбку на лицо. — Не найдётся ничего необычного на этом судне. Ты не увидел только трюм и несколько кают на случай, если вдруг кому-нибудь приспичит вздремнуть. Или для непредвиденных обстоятельств – шторма, к примеру. В рубке не выспаться всему экипажу. — Куда идти? — осматривается исследователь корабля, стараясь не пересекаться с брюнетом взглядами. Чудак. — Ну пойдём, раз уж душа рвётся. По включённому в тамбуре освещению, ещё до прихода юноши, стало очевидно, что прогулка конкретно на судне была заранее спланирована Чоном. Мастерски увёл и скрыл под своим крылом от неугомонного итальянца. Коридор, наверное, растянулся на несколько километров. По обе стороны от Тэхёна расположены небольшие отдельные комнаты для команды данного плавающего сооружения. В детстве семья Кима порой брала путёвки на круизный лайнер и бороздила морские просторы какое-то время, однако здесь судовая архитектура заметно отличается. Дверь одной из кают распахивается, впуская в помещение самую малость свежего воздуха, а открытый мужчиной иллюминатор создаёт сквозняк. Внутри практически не за что глазу зацепиться: в одной стороне – с виду мягкое ложе, а с противоположной от постели – небольшой стол со всевозможными безделушками, картами кто знает какого века и парочкой книг разных жанров. Большего и не надо, если учитывать то, что никто в этом месте много времени не проводит. — Это твоя каюта? — ступает за мужчиной Ким и останавливается рядом со стулом, потянувшись за одной из лежащих в стопке книгой. — Догадливый. В основном сюда нагло врывается Юн, предпочитая потратить полтора часа жизни на сон. Не очень равнодушен к просторности моей койки, — располагаясь около иллюминатора, пристально смотрит на чужака, который шуршит страницами, пробегаясь глазами по строкам. — Рука беспокоит? Юноша, взглянув на повязку, молча мотает головой, вновь углубившись в чтение. — Мне крайне сложно бороться с желанием прикоснуться к тебе. — Что ты сказал? — Тэхён отлипает от детективной истории и возвращает книгу на законное место, изредка моргая из-за услышанного. Находятся друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Ныне эта дистанция кажется такой лишней. — Здравый рассудок трубит о том, что у этого нет никакого счастливого будущего, а сердце требует подойти ближе и обнять крепче, — Чон повторяет тот же трюк, что и на палубе, но теперь оказавшись лицом к лицу с шокированным парнем. — Позволь узнать, разве ты не испытываешь то же самое? Одно твоё слово – я прекращаю. — Ты с ума сошёл? — стоило бы ради приличия пройтись кулаком по доступным частям тела мужчины, разбить ему нос или накричать за подобного рода действия, но руки с ногами походят на сладкую вату, а глаза не спешат отрываться от карих очей. — Только очнулся? — обе ладони Чонгука оказываются на талии чужака-гостя. Этим вечером в списке грехов пополнение, а именно: прижимание Тэхёна к себе плотнее и торжественное прощание со своей стопроцентной гетеросексуальностью. Всё, дамы и господа, приплыли. — Донесу Каонабо, что его сын посмел приставать ко мне, — продолжает словесно защищаться, не позволяя пугающим мыслям всплыть наружу. — Да? Так по каким же причинам я сопротивления не замечаю? Оттолкни и покинь каюту, — плавно, совсем никуда не торопясь, мужчина переносит руки за спину парня, принимаясь слабыми поглаживаниями расслаблять тело Кима и заверять его таким образом в том, что навредить не посмеет, заставить что-либо делать – тем более. Очевидно, тот находится в полном замешательстве, как и Чонгук. Вот только брюнет не страшится дать на короткий срок волю непонятным чувствам, а не спрятать их в пыльный шкаф и нацепить, по меньшей мере, десять замков, чтобы никто не прознал о них. — Мне страшно, — веки прикрываются, а с помощью глубоких вдохов и выдохов Тэхён пытается угомонить проклятое сердце, которое подводит своего обладателя в который раз. Стоит пропить курс успокоительного. — Пугает неизвестность или моя персона? — останавливается на мгновение. — Неизвестность. Давай будем честны? С утра наши пути навсегда разойдутся подобно кораблям в бесконечном море. Мы находимся в шаге от того, чтобы переступить черту, — противоречивые суждения о правильном и неправильном становятся похожи на спутанный клубок, заставляют раз за разом всё сильнее закусывать губы. — Я ненормальный? — скажи это мужчина сейчас – юноша не удивится. Тэхёновы родители регулярно бросались в него настолько громкими словами, пусть и по другому поводу. Верным решением кажется побег, но Кима с этим человеком будто незаметными человеческому зрению цепями сковали, привязали прочными верёвками, отобрав возможность предпринять что-либо. Так хочется думать. — Тяга ко мне не делает из тебя ненормального человека, а если ты допустишь подобную мысль ещё раз, — неожиданно для обоих, брюнет резко подхватывает Тэхёна на руки и, преодолев пару метров, бережно опускает того спиной на кровать, тотчас нависнув сверху, — я начну каждую ночь приходить к тебе во снах голышом и жонглировать кокосами под песни знаменитого Боба Марли. — Заслуженный юморист года, слезай с меня, сейчас же! — ладонями стучит по грудной клетке мужчины и старается оттолкнуть его, однако у Чона и в планах нет отодвигаться ни на сантиметр. Вождь аклинсов – карибский маньяк, да ещё и подозрительный тип с довольно-таки интересными наклонностями. — Ты и половины своей силы не применил, дабы избавиться от меня, поскольку не можешь сопротивляться собственным желаниям, а верещишь так, будто я уже стянул с тебя нижнее бельё и пристроился сзади, — склоняясь к замеревшему в ожидании чего-нибудь плохого юноше, начинает покрывать бледную кожу лица влажными, редко невесомыми, поцелуями, совсем не отрываясь от процесса. Чонгук, если откровенно, не ведает, что творит. И рискует сделать первый шаг, не став затягивать, потому что понимает – если не в последний вечер пребывания гостя на Аклинсе, то после будет слишком поздно. Если он не сумеет помочь обоим разобраться в возникших, по необъяснимым причинам, чувствах, то дальше мыслей и воспоминаний дело не заедет. Когда людям тяжело выразить эмоции красноречиво, они проявляют те трепетными прикосновениями к тому, кто врывается в их внутренний мир и оставляет там свой заметный след. По этой причине брюнет сцеловывает с чужих губ всё ещё сдержанные выдохи и снова так мягко сминает, как только умеет. Стремится подарить столько приятных ощущений, сколько способен. Действует так, как хотелось поступить после обмена нежностями на том берегу. Может быть, именно эта минутная слабость стала чем-то наподобие точки невозврата для абсолютно разных людей, существующих практически в разных мирах. Или же интерес зародился задолго до настолько близкого контакта? В данный момент это не имеет никакого значения. Напрочь стираются барьеры, поскольку темноволосый, кажется, даёт зелёный свет этому безумию. Он принимает решение сдвинуть общепринятые рамки в сторону, оставить на потом самокопание и повод для сгорания со стыда. А пока что его слегка дрожащие пальцы, скованные нерешительностью, зарываются в волосы мужчины на затылке. Тело расслабляется от касаний Чонгука, а от едва ощутимого чмока (иначе не скажешь) в уголок губ хочется то ли в приказном тоне заворчать из-за мечтаний о более приятном продолжении, то ли окунуться в бассейн со льдом. Да куда угодно себя телепортировать, чтобы над Тэхёном не нависал ходячий рентгеновский аппарат. Кто так внимательно рассматривает людей? Верно, карибские маньяки. Прокашлявшись от неловкости, Ким нарушает затишье: — Прости за то, что беспрестанно ворчал на тебя. Это, знаешь, защитная реакция организма. Никак не оправдывает меня, конечно… У Тэхёна вошло в привычку защищаться. От преследующей вины, от агрессивного поведения отца и так далее по списку. Он, так уж вышло, повышал влажность в комнате и радостно реагировал на свои небольшие победы в одиночестве, ведь оно сопровождает его длительный период. Со временем стало казаться, что так было чуть ли не с рождения. — Оба не особо критично, но всё же провинились, — решив, что на сегодня достаточно потрясений, Чонгук приземляется под стенкой на спину, постучав пальцами по своему торсу. — Иди ко мне. Юноша завтра обязательно начнёт вырывать себе все волосы, однако в данный отрезок времени, как будто околдованный, просто беспрекословно выполняет сказанное. Он кладёт голову на грудь молодого вождя, прижимаясь к ней щекой и слушая сердцебиение мужчины, которое точно далеко от нормы. А тому, если взглянуть на не выражающее ни единой эмоции лицо, хоть бы хны. На какие курсы по самоконтролю записывался? — Я окончательно обезумел, — повернувшись к парню, всё-таки теряется в лазурном взгляде. Есть в парнишке нечто притягательное. Глаза? Они являются скорее бонусом. Внешне кто угодно может выглядеть краше голливудских звёзд на различных кинофестивалях, но когда внутренний мир абсолютно пустой – человеческая оболочка для Чона не имеет важности. Тэхён, по скромному мнению брюнета, умело скрывает душевное великолепие путём отстранённого и закрытого образа жизни. Необыкновенный. — Хмурость твоего лица настораживала, — отвечает откровением на откровение темноволосый. — Больше не пугает? — Нет, если обратить внимание на иные вещи, — скромно улыбнулся Ким, перебирая пальцами футболку цвета хаки, которую на него натянул Чон после сражения, пока Тэхён был в бессознательном состоянии. Стоит ли уточнять её владельца? Долгая история… Брюнету искренне хочется расплыться в довольной улыбке. Юнец то уверенно машет кинжалом перед носом Чонгука и при огромном количестве свидетелей, то смущается почти до румяных щёк. — На что же? — На красоту. Ты не подумай, не исключительно на физическую подготовку и внешние… данные. Глубина твоих мыслей поражает меня. Мне так комфортно плестись под боком и всё на свете обсуждать. Когда секундный обмен усмешками растягивается до разговоров по душам во время приёма пищи. Знаю, что являюсь проблемным человеком, но при этом ты оберегаешь меня, пускай и не по доброй воле, — тараторит так, что иногда запинается. — Остальное только заставляет посматривать украдкой на твои черты лица, пока ты занимаешься выполнением обязанностей. И прекрати глядеть на меня с таким удивлением, я на полном серьёзе подготовлен проваливаться прямиком под землю. — Это ты мне сейчас признался в симпатии? Или я не так истолковал? — вот с этого места Чон хотел бы узнать поподробнее. — Всё слишком сумбурно, — Тэхён видит в глазах напротив понимание. Оба столкнулись с чем-то неизвестным, а каким образом расхлёбывать заваренную кашу? — Мне хотелось бы взмахнуть волшебной палочкой и вернуть ясность ума, но это не помогло бы найти ответ на поставленный тобой вопрос. Вполне возможно, что мой гормональный фон не в порядке, а ещё, между нами говоря, при стрессовых для организма ситуациях мы стараемся найти убежище и скрыться там до того, как буря утихнет. Не буквально, конечно же. Так сложились обстоятельства, что тем самым убежищем стал ты. Что ж, не только у Кима тахикардия вырисовывается. — Какой болтливый, — мужчина берёт тэхёновы руки и переплетает их пальцы вместе, одним ловким движением усаживая парня на свой живот. — Не бойся, — подъём корпуса и послужившая опорой позади стенка позволяют Чонгуку заправлять юноше волосы за ухо и тонуть в чужом взгляде. — Я просто поцелую, ничего более. Это не смертельно. Страшит не зарождающееся что-то, а предстоящая разлука, реакция родителей и то, что может за всем этим последовать. Ким боится, но несмелым кивком подтверждает, что сопротивляться не станет. — Вот и славно, — Чон с удовольствием мажет губами по скуле, помогает темноволосому усесться и не забывает молиться Посейдону, чтобы этот необыкновенный прекратил ёрзать на его бёдрах из-за неудобного положения или, скорее всего, неловкости. Мужчина обследует руками изгибы тела, тотчас освобождая одну от дела и слегка надавливая на затылок, приблизив парня к собственному лицу. — Стоит предупредить, что я – тот ещё каннибал, — вовлекает в поцелуй Кима и, не став откладывать неизбежное, углубляет его, порой кусая, оттягивая пухлые губы и скользя кончиком языка по нёбу. Нежность присутствует, но она идёт в паре с чем-то более жарким. Тэхён вновь плавится со скоростью света, охотно начинает отвечать в тот момент, когда слетают все сдавливающие оковы. Вместе с Чонгуком сгорает дотла. Целовать гораздо дольше, дышать реже. Чужак-гость уже безо всякого стеснения и угрызений совети блуждает ладонями под футболкой по рельефному телу вождя, намереваясь не только получить наслаждение, но и доставить удовольствие. Он кусается в ответ, самодовольной улыбкой отзывается на тяжёлые выдохи мужчины. Чонгук улавливает раскрепощённый настрой юноши и вкрай наглеет, нехотя отрываясь от желанных губ и спускаясь дорожкой поцелуев от скул к шее, параллельно этим действиям гуляя руками по бёдрам парня. Пускай не совсем правильно, пускай осудит кто угодно, если обнаружит обезумевших. Это сейчас мало волнует тех, кто накаляет температуру воздуха в каюте до предела. — Завидный каннибал, — слегка наклоняет голову Тэхён, получая заслуженное за действие вознаграждение. Едва заметный укус красуется на бледной коже, а языком приносятся приятные извинения за маленькую шалость. Ким сражается с потребностью застонать, не позволяя таким звукам заполнить каюту, дабы никто в абсолютной тишине ночи не узнал о секретных занятиях многоуважаемого лидера аклинсов с чужаком. — Завидный биолог, — медленно ведёт носом по ключице, сжимая ладонями ягодицы всё крепче. Безумцы. — Если мы продолжим, — в сбитом дыхании сообщает, — мне придётся краснеть из-за нужды сменить бельё. — В таком случае продолжаем, — усмехается довольно Чон. В момент избавляет себя, а затем и темноволосого от верхней одежды, торопливо отбросив ненужные вещи на пол. Мужчина накрывает широкой ладонью возбуждение парня, на которое тот и внимания не успел обратить, иначе стал бы объясняться, приводя нелепые аргументы. По очереди обводит языком ареолы сосков и сам судорожно сглатывает от их личного безумия. Юноша непроизвольно толкается вперёд и роняет протяжный стон, заглушая последние ноты в коротком поцелуе. — Изверг, — не желая оставаться в долгу, Тэхён проскальзывает рукой между телами и с нажимом проходится по паху мужчины, даже сквозь плотную ткань шорт ощущая чужое возбуждение, а губами скользит по вспотевшему лбу, неосознанно оставляя неглубокие царапины ногтями свободной руки на груди молодого вождя. За это точно будет стыдно, однако пока что они двигаются синхронно, только навстречу, доставляя друг другу до жути приятное удовольствие. Сегодня – глаза в глаза, кожа к коже и одно сердцебиение на двоих. Завтра – неизвестность. Парень змеёй извивается в руках Чонгука, но благодаря цепкой хватке не теряет равновесие. Слегка подрагивает от наступления неизбежного финала и запрокидывает голову назад, делая поступательные движения из последних сил. Увы, долгое отсутствие интимной близости не позволяет безумцам продлить наслаждение. — Такой чувствительный к ласкам, — утыкается носом куда-то в районе ключицы Чон, прерывистым дыханием и сиплыми выдохами заполняя помещение. Терпение окончательно трещит по швам, а оттягивание оргазма кажется невозможным, поэтому он позволяет себе кончить. Тэхён после сказанных слов проклинает себя и заодно Чонгука, затем присоединяется к брюнету со случайно вылетевшим из уст именем мужчины. Никто этот вечер не сможет искоренить из своей памяти. — Теперь оправдаться алкогольными напитками ты не сможешь, — укладывает возле себя вкрай разнеженного темноволосого, завалившись обратно на кровать и стараясь восстановить равномерное дыхание. — И не планировалось. Я ведь не святоша, но это… в новинку для меня, — волной смущения накрывает парня, когда рассудок больше не одурманен. — Желания нельзя проанализировать, а чувства заставить за короткий промежуток времени исчезнуть. Поверь мне, я пытался. Поэтому оставь это дело и насладись моментом, — подушечками пальцев водит по щеке Тэхёна. — Куда подевался коралловый браслет? Он украшал твоё запястье в первый день нашей встречи. — В рюкзак поместил, чтобы не посеять, а ты чего интересуешься, философ? — Собирайся, нам необходимо принять душ и сменить бельё. Ким приподнимается на локтях, решив использовать коронный трюк – взгляд самого невинного человека на планете. — Избегаешь вопроса? — Упаси Посейдон. — Мне продавец на рынке отдал это украшение совершенно бесплатно, поведав какую-то чушь о влиянии на судьбу. — Он помогает, если верить легендам, находить возлюбленных. На деле же его надевают те, кто готовится пройти обряд свадебного венчания. Для айлендов это безделушка, которую можно повыгоднее продать, а на Аклинсе считается, что если на запястье красные кораллы, – человек неприкосновенен для всех рук, кроме своего партнёра. — Я настолько в своём сознании преисполнился, — утомлённо усмехается. Важная мысль настигает Тэхёна не особо вовремя. Если вдруг раскроется, что мужчина состоит в отношениях, а Ким является лишь временным развлечением – парень даже долгим трением мочалки о кожу ощущение грязи и вины не смоет. — Мне ребята приоткрыли тайну о невесте и каком-то предательстве, — тихо прошуршал Ким. — Не уверен, что с таким опозданием есть смысл расспрашивать о подобном, однако… — Я свободен сердцем и душой, да и узами брака не скован, если тебя именно это тревожит. Иначе стал бы проявлять интерес к тебе? Не любитель похождений налево, — целует в переносицу, слабо шлёпнув удовлетворённого, кажись, ответом по ягодице. — Поднимайся, мы на ужин опаздываем. Как минимум, у двоих людей мир перевернулся с ног на голову, когда Ким Тэхён ступил на недоступный для чужаков берег Аклинса.☀️
— Вы что, заблудились в Солнечной бухте? — рыжеволосый переводит взгляд с забитой пищей поверхности на мужчину, а за ним удаётся рассмотреть плетущегося юношу. — Такой вид у вас, будто нашкодничали, а признаваться не торопитесь. Снова повздорили? Просто обменялись поцелуями. — Перемирие никто не отменял, я всего-то устроил экскурсию, — падает на край скамьи вождь, оперевшись локтями и спиной о торец стола. — А это ещё что? — подлетает любопытный Чимин к брюнету, заприметив на влажном после душа открытом участке грудной клетки полосы. Тэхён, усаживаясь рядом с Юнги, мысленно лупит себя по конечностям и кричит своему отражению в зеркале: «Двадцать пять, а извилинами пользоваться так и не научился!» — По рукам получить захотел? — Да я… — осознаёт, что лезет не в своё дело, поэтому тут же отходит от молодого вождя к светловолосому, повиснув коалой на его шее. — Мясо птицы сегодня – высший класс, — переводит тему. — Адриан готовил, аплодисменты повару! — Мальчик, — протягивает гостю приготовленную в горшочке еду обитательница острова, расположившаяся совсем недалеко от Кима. — Отведай, не пожалеешь. — Спасибо, Вы так добры, — Тэхён сразу набросился на запечённый в печи батат, словно его на Аклинсе всё это время морили голодом. — Еда богов, тётушка! — Ты слыхал, — локтём поддевает наминающего её же стряпню супруга. — Не старая дева, как ты очерняешь меня, а тётушка! — Зато моя старая дева, — подмигнув, перемещает банановые листья со своей порцией фруктов поближе к темноволосому. — Возьми с собой в бунгало. — Да как я могу вас объедать, — машет руками чужак-гость, искренне надеясь, что отказом никого не заденет. — У нас в хранилищах еды предостаточно, а тебя сердечко требует накормить. Ты сознание потерял от нехватки витаминов! — балабонит заботливая женщина. — Старушка моя, не будем наседать на человека. Вдруг аллергия какая имеется, и юнца обсыпет? Кто замуж за такого выйдет? Где-то на фоне усмехается один Чонгук. — Тётушка! Пень ты старый, — прыскает она, отзываясь на подобные диалоги, на удивление, доброй улыбкой. А Юнги – человек не гордый. Если предлагают кушание кому-либо и он не принимает дары природы – эта пища автоматически переходит в его лапы. — Отдай мне, — улавливая момент, когда забавная, исключительно по мнению гостя, парочка уже шушукается и выясняет что-то более тихо, не на публику, Юн ворует с листьев агли, сразу скривившись. — Цитрусовая кислятина. — Рабочая карма, — срывается на смех рыжеволосый, наконец-то отлепляясь от Мина и аккуратно толкая того в плечо. Слабенько так, а то распадётся пенсионер. — Иди сюда, лисья задница, — оборачивается к стоящему позади и тянет на себя за запястье, заставляя усесться рядом на скамью. — Открывай. — Я тебе сейчас устрою! — Чимин ни за что не собирается сдаваться, сомкнув губы, дабы ничего лишнего в рот без его ведома не попало. — Дети малые, — озвучивает очевидный факт Чонгук, всё это время молча наблюдавший за всей вакханалией. Ему вполне хорошо сидится, а в такой компании и вовсе хочется поставить быстротечное время на паузу. — Мой вождь, — подлетает испанец к брюнету, прошептав едва слышно: — К утру судно будет готово к отправке на Большой остров. Как правило, товар доставляется на Лонг-Айленд стабильно раз в месяц, но бывают и редкие исключения, когда поставки продукции происходят чаще. — Благодарю за то, что успокоил меня. Присаживайся к нам и попробуй то, что тобой было приготовлено. — Спасибо, так и поступлю, раз уж все вопросы решены, — совсем не возражая, Адриан усаживается возле Чона. Младший советник не первый год отвечает за благополучные сборы перед отплытием. Когда обязанность выполнена на отменно, парень может спокойно выдохнуть, дав себе расслабиться. Детишки резвятся около своих родных, то подбегая к человеку с лазурными глазами и вручая что-то самодельное от чистого сердца, то вплетая в его тёмные волосы различные цветочки. Среди взрослых и детей, стариков и молодого поколения, он больше не чужак, а Этерио – чист как небо. — Прошу вас поднять наполненные питьём чаши за единственного гостя Аклинса. И за его невиданную смелость, коей не так много людей обладает, — по другую сторону широкого стола раздаётся голос Каонабо, приподнимающего ёмкость. — За тебя, турист! — вскакивает Юнги. — За моего друга! — поддерживает отличный тост Чимин. — За Этерио! — хором выдаёт народ, схватившись с насиженных мест и выпивая до дна напиток за юношу, который готов позорно разрыдаться на глазах у каждого островитянина. — За тебя, биолог, — завершает цепочку выкриков спокойным тоном Чонгук, опрокидывая чашу с настойкой, пока подошедшая Анакаона склоняется к нему и так по-матерински обнимает со спины. — Готово? — Солнечный мальчик, — утвердительно кивает и выпрямляется женщина, озвучив то, что планировалось: — Многие семьи подготовили для тебя презенты. Будем верить в то, что тебе понравится наш, так скажем, сюрприз. — На память об аклинсах, — подытоживает старейшина Каонабо. — Я так тронут, — Тэхён уж очень мило растерялся. — Ваша благосклонность и добродушие не имеют границ. Это место действительно пропитано чем-то магическим, что позволяет переосмыслить некоторые вещи, а люди на Аклинсе… просто невероятные. Второй земной день постепенно подходит к завершению, а неблагоприятная для посиделок на свежем воздухе погода заставляет прервать пирование и поторапливает островитян, дабы те как можно скорее разбежались по бунгало. Вручённые подарки ожидают своего прибытия в новый дом на Большом острове. Юноша так бы и сидел целую вечность на прохладном полу в гостиной комнате, рассматривая деревянные поделки и рисунки с корявыми буквами, написанными совсем маленькими детьми. Вишенкой на торте стал редчайший, неотшлифованный, в первозданном виде, голубой коралл на прикроватной тумбочке. Тэхёну можно и не приступать к гаданию на кофейной гуще, чтобы определить человека, подарившего настолько бесценную вещь. Обитатели не расходятся по домам, а уже неопределённое время толпятся около молодого вождя, дожидаясь возвращения гостя. — Могу ли я сделать фотографию на память? Никому не покажу, слово биолога! — вытаскивает из-за спины планшет. — Это должно повлиять на меня? — кажется непреклонным Чонгук. — Пожалуйста, — и снова коронный взгляд, не оставляющий никого равнодушным. — Одно фото, и сворачиваемся, время позднее. — Освободите пространство для старшего советника, — садится на корточки Юнги и лыбится во все тридцать два. — Щёлкай, фотограф, да поскорее. Я так долго улыбаться не привык, а Чонгуку, — оборачивается к стоящему в полный рост Чону, скептически осматривая того, — и вовсе крепатура спать не даст. Слишком много положительной энергетики вокруг витает! — Юморной у меня приближённый, — мужчина складывает руки на груди и наигранно-сурово скалится. Один из не местных добровольцев, желающий запечатлеть момент на память, делает несколько снимков счастливого народа с чужаком в самом центре. Яркая вспышка ослепляет добрую половину островитян, на что начинают сыпаться возмущения: — Это что ещё за дьявольские искры?! — Мы так не договаривались! Ким торопится успокоить обитателей, объяснившись: — В случае отсутствия дневного освещения, используется вот это, дабы в конечном итоге было хоть что-нибудь видно на фотографии. Современное племя, а к развитию технологий не подготовлено. С завтрашнего дня жизнь снова начнёт идти своим чередом. Обитатели с ранней зари приступят к утомительной работе под солнечными лучами в поле, а Ким возвратится в фантомно сдавливающие дыхательные органы четыре стены. Мысли о грустном отгоняются метлой, поскольку этой ночью его сковывает крепкими объятиями мужчина, не отпустивший Тэхёна дремать на ложе за стенкой. Вот так просто припечатывает к себе, играется тёмными прядями волос, мягкими поцелуями покрывает тело парня, не дозволяя кошмарным снам пленить разум. И принимает точно такие же действия в ответ. Обезумели? Вне всяких сомнений.🌊
Обласканное солнцем и тёплыми водами побережье встречает пришвартованное судно пасмурной погодой. Туристы в порту мельтешат, уделяя не особо много внимания прибывшим. Кто-то из них даже не ведает, что на завтрак им могла быть подана пища, выращенная на соседнем острове племенным народом. Экипаж, состоящий из подготовленных по всем фронтам крепких мужчин, постепенно проводит разгрузку трюма, используя предоставленную технику для подъёма контейнеров с ящиками и сотрудничая с теми, кто ответственен за доставку товара на склады Большого острова. Всё выглядит настолько автоматизированно, без лишней беготни и эмоциональных выяснений, что Тэхёну хочется поаплодировать каждому человеку, который выполняет свои процессы на все пять баллов. Ранее ему не приходилось наблюдать за чем-то подобным, поэтому сейчас темноволосого и за уши не оттянешь. Старшему советнику было дано задание доставить целый набор различных подарков к вилле тэхёновых родителей, на что тот среагировал мгновенно, согласившись выполнить просьбу, а испанец умчался в Центральную клинику, где на больничной койке не первый месяц борется за жизнь его матушка. Какие бы испытания не заставляли проходить родные, отвернуться от них в настолько тяжёлый период он не в состоянии. Случайная встреча с отцом, кара небесная или веление судьбы – непонятно, однако в тот день парню сообщили о том, что родительница уже какое-то время проходит курс химиотерапии. Мужчине же довелось превратиться в человека, отказавшегося от алкоголя и едва сводящего концы с концами, несмотря на парочку рабочих мест с достойной оплатой труда. — Спустя три часа мы отчаливаем на Аклинс. Береги себя, Этерио. — Как прикажете, вождь Нерей, — юноша лучезарно улыбается, словно превратился из угрюмого человека в совершенно иную личность. Или вновь использует актёрское мастерство. — Это не приказ, а просьба, — очевидно любуется чужой улыбкой Чонгук. Не постеснявшись мелькающих рядом соплеменников, принимается щипать за бока Кима и наслаждается заливистым смехом, который скоро начнёт смахивать на что-то более нервное из-за непереносимости щекотки. — Да понял я, прекрати! — сначала попытка побега успехом не увенчалась, поскольку физическая подготовка у парня в разы слабее. Он и сообразить не успел, когда удалось вырваться вперёд всего-то на пару-тройку метров, пока мужчина по какой-то причине замешкался, затем замер на месте, глядя куда-то перед собой. Юноша, дабы спастись бегством от вкрай обнаглевшего вождя, воспользовался единственным шансом, побежал вдоль побережья со скоростью профессионального легкоатлета и всего на мгновение решил повернуть голову к Чону. Это и стало фатальной ошибкой. Из-за препятствия, нахмуренного до мурашек по коже, темноволосого ожидает встреча с песком и слабым ушибом лба. — Ауч. — Вам стоит быть внимательнее в столь многолюдном месте, — долетают слова незнакомца до одного из пострадавших и, по сути, виновника этого столкновения. Невзирая на то, что мужчина мог и накричать на парнишку, он предпочёл осторожно поднять темноволосого. — Простите, не рассчитал скорость во время гонки, — приносит искренние извинения Тэхён, после чего поблагодарив за оказанную помощь. — Такая оплошность простительна, не волнуйтесь, — обнажает зубы в улыбке мужчина. Парень никак не может привыкнуть к тому, что на Большом острове из года в год поток туристов становится всё больше, включая людей с азиатской внешностью. Задолго до того, как сменился мэр Лонг-Айленда, около пятнадцати лет тому назад, здесь крайне редко удавалось натыкаться на прибывших с далёкой Азии. Незнакомец облачён в льняные брюки и рубашку из такого же материала, что идеально подчёркивают его телосложение, а волосы уложены назад, и даже порывистый ветер не в силах их растрепать. Выглядит дорого и богато, если честно. — Офис Джуна в совершенно ином направлении, Хосок, — подойдя поближе, Чон запускает руки в карманы шорт и сводит брови к переносице. — И я рад повидаться с тобой, Гук. Молодой вождь не обменивается любезностями с личным помощником Намджуна, а обращается к парню: — Ступай домой. — Но мы ведь планировали прогуляться по набережной до вашего отплытия, — изогнутой бровью реагирует на услышанное. — Планы изменились, — подзывает Тэхёна пальцем к себе, наклоняясь к уху юнца, чтобы никакие любопытные шатены не подслушали их секретный диалог. — Через семь дней, — приподнимает чужую руку с недавно надетыми наручными часами, дожидаясь, когда тикающая стрелка циферблата окажется в нужном месте, — ровно в восемь утра я сойду на берег Лонг-Айленда и буду тебя здесь ожидать. Придёшь ли, захочешь ли увидеть меня – решение за тобой. — Возьми, вождь Нерей, — ремешок больше не удерживает аксессуар, а часы оказываются в руке брюнета. — Это – мой тебе презент. Я буду ждать, так что не задерживайся! Ким напоследок вновь благодарит неизвестного мужчину за то, что он не стал скандалить, и покидает порт, фантазируя о предстоящей встрече с Чоном. — Давно не пересекались, — бросает взгляд на шатена Чонгук. — И ещё столько же не виделись бы, однако, как мы знаем, планам свойственно меняться. Вам с Намджуном необходимо обсудить заключение нового договора. — На него снизошло озарение? Он готов согласиться на поставленные условия? — сворачивает обратно в сторону судна Чон, тут же усмехаясь от предположения. — Согласится, деваться некуда, — не отстаёт от мужчины Хосок, шагая с ним в ногу. — И как это понимать? — Сегодня у нас назначена встреча в «Чёрной жемчужине». Там будет присутствовать мэр Кингстона со своей милейшей супругой, а я и Сокджин приглашены на эти светские посиделки. Послушай, Гук, вам следует решить этот вопрос раз и навсегда. — Заманчиво, — хмыкает вождь. — Мне порядком наскучило ваше соперничество и сражение за власть. — Этими глупостями занимается Джун, я лишь действую в интересах моего народа, — на корню рубит неверные суждения об истинных намерениях аклинсов. — Поэтому я и потревожил тебя, когда прознал о прибытии. И, как мне кажется, оторвал от более приятных дел, — подмигивает Хосок. — Кто этот мальчишка? — Тебя это никаким боком не касается, — Чон вдруг останавливается, окинув взглядом судно. Менее трёх часов осталось, а помощников по сей час нет. Как бы успеть порадовать неоглашённым визитом бывшего товарища. — Так бы и сказал, что тебе принадлежит, — видит же шатен, что данная тема молодому вождю не особо приятна, но интерес превыше всего. — Он не вещь, чтобы кому-либо принадлежать, — сухо отвечает мужчина, сдвинувшись с места. — До скорой встречи, Хосок.☀️
Ресторан нашёл для себя весьма удачное место – на крыше высоченного жилого дома в самом «Сердце» острова. Далеко не каждый среднестатистический человек откроет меню в этом заведении и скажет: «Будьте добры, подайте мне на стол изысканное блюдо», а лишь закроет его и, любезно поблагодарив персонал, смоется в менее дорогой ресторан. Побывать здесь стремятся не ради мишленовских звёзд и заоблачных цен. Всё дело в невероятном виде: можно разглядеть богатую растительность по всему Лонг-Айленду, пока вдали необъятное Карибское море (не в пасмурные дни) отражает солнечные лучи. Никаких панорамных окон, исключительно свежий воздух, вечнозелёные кустарники по периметру, а в тёмное время суток – огромное количество мерцающих огней порадуют клиентов ресторана. Благодаря внушительной высоте весь городской шум и гам остаётся где-то внизу, пока богатеи, утомлённые от сделок и всего прочего, спокойно проводят свободные часы за прямоугольным столом на мягких диванах, распивая алкогольные коктейли и наслаждаясь живой музыкой. Или что они там предпочитают с утра пораньше. Молодой вождь, дождавшись Юнги и Адриана, выдвинулся со своими помощниками действовать на нервы Намджуну. Помимо этого, он не мог не воспользоваться возможностью лично встретиться с Элианом. — Джун, — кивает в знак приветствия смольноволосому, явно не ожидавшему увидеть Чона в этом месте. — Айми, — взгляд переводится на женщину. Та в состоянии лишь неотрывно смотреть в ответ, не издавая ни звука. Три года пролетело с их последней встречи. Глазами мужчина пробегается по её фигуре и замечает отчётливо округлившийся живот. — Рад видеть тебя в добром здравии. — Чонгук… Женщина роняет столовые приборы на пол, уделяя всё внимание абсолютно равнодушному по отношению к ней мужчине, который когда-то смотрел на неё с подростковой влюблённостью во взгляде. Так возмужал, изменился до неузнаваемости. И очерствел.