Тьма наступает со смертью тишины…
Прогуливаясь по мрачным улицам Э-Рантэла, Довакин, вдохнув чуть морозящего ноздри воздуха, покачал головой, целиком погруженный в тяжелые размышления. Он сейчас возвращался с заказа, чья цель находилась поблизости равнин Катз — печально известных равнин из-за огромного количества различной нежити различного уровня опасности, некоторые из которых даже были не по силам адамантовым искателям приключений, хотя это только слухи. Сам его заказ же не обладал чем-то особенным или примечательным. Просто устранение надоедавших кому-то из караванщиков монстров, даже не нежити. О чем же размышлял Драконорожденный? О всяком, если говорить кратко. Если же описывать в подробностях, то сперва в очередной раз у него мелькнула благодарная мысль. Вернон, к счастью, приютил Мико у себя и теперь будет о ней заботиться. Довакин этому остался доволен, ибо ему совсем не хотелось подвергать опасности уже пожилую волчицу. Может, Мико и была к этому готова, но совесть Последнего не позволяла заставлять потерявшую своих дорогих детей мать работать на него и рисковать своей жизнью. Она, может быть, волк и не имеет полноценного сознания, но она — живое существо и сполна заслуживает к себе справедливого отношения. Мико — герой, а герои после своих подвигов должны уходить на покой… Драконорожденному следовало данное выражение использовать и в свою сторону. Хотя… герой ли он? Помимо этого, дремора-лакей сообщил, что начал уже проворачивать некоторые «изменения» по защите деревни. В частности, он рассказал о постройке деревянной стены на первое время (потом Вернон уточнил, что собирался заменить её на каменную, когда точно будет уверен в том, что всё безопасно), да и сделал так, чтобы все лорды-дремора в свитках оставались навсегда. Для новичков магии такой трюк мог показаться чудом, но для Довакина, знающего прекрасно о манипуляции магических потоков, это казалось уже естественным делом. Для того, чтобы это сделать, следовало слегка, если можно так выразиться, «подкорректировать» линию, которая, по идее, связана с Обливионом и утягивает существ по окончанию времени призыва. Так или иначе, но жителям определенно будет безопаснее, если лорды-дремора будут их охранять. Главное, чтобы они сами потом привыкли к подобной защите. Еще, что сообщил Вернон — это то, что Энфри, довольно-таки внезапно, предложил встречу с Драконорожденным, когда он прибудет обратно в Э-Рантэл. Причину встречи дремора-лакей не озвучил, но, как тот сам выразился: «Это крайне важное дело, господин. Особенно для господина Энфри» — Довакин не воспротивился тому, чтобы снова встретиться с юношей. В конце концов, тот явно являлся очень интересным человеком. Да и к тому же Драконорожденному до сих пор нужно пообщаться с кем-то из алхимиков этого мира, чтобы пообсуждать некоторые моменты науки. Узнать об отличиях, сходствах, возможно, разузнать об уникальных методах готовки зелий или чего-то подобного из этой оперы. Ну и как на закуску, такое же предложение о встречи поступило… неожиданно от Момона. Вернон не рассказал ничего насчет того, почему тёмный воин хотел встретиться, так как банально не знал. Однако, он сообщил не менее интересную информацию… Момон — нежить. Это заявление немного удивило Драконорожденного, но он затем призадумался. А ведь действительно, когда тот впервые встретился с тёмным воином, его аура показалась Последнему немного странной. Будто… неживой и тёмной. Довакин не обратил на это внимания, посчитав что ему просто-напросто привиделось из-за того, что ранее он сильно облажался. Да и это новый мир в конце концов — тут многое может кардинально отличаться. Что Драконорожденный собирался делать с этой информацией? Пока ничего. Он выступал за одну простую истину: «Судить кого-то нужно из поступков, а не из-за факта пола, расы или чего-то такого, на что не могут повлиять смертные». Даже если Момон — нежить, то Довакин не раздумывал сразу, как только встретит его — убить. Это смотрелось глупым и опрометчивым решением. Для начала, Довакин предпочел бы за ним понаблюдать и уже на основе своих наблюдений сделать окончательный вывод — следует его уничтожить ради безопасности других или его можно просто оставить в покое. Лично Драконорожденный рассчитывал на то, что второй вариант окажется верным. Довакин ещё раз тяжело вздохнул. Он сейчас шел по пустому торговому району. Общая картина стояла довольно печальная, учитывая, сколько людей тут находилось при свете дня. Для таких мест — оживленность и суета пусть и кажутся с первого взгляда неприятными вещами, но, на самом деле, они просто необходимы. Без них всё выглядело мёртвым, а нахождение здесь сравнимо с пребыванием на кладбище, возможно, даже хуже, ибо второе место подразумевает собой атмосферу смерти и небольшого гнета, когда первое с точностью да наоборот. Последний, поправляя спавшую маску с лица, огляделся меланхоличным взглядом на торговый район по новой. Какая-то определенная тоска накладывалась на внешний вид ночных улочек и заставляло его душу немного трепетать. На эти закрытые лавочки и магазины, которые некогда пестрили жизнью и собирали у себя целые толпы желающих чего-то купить или просто посмотреть. На пустые полки, где раньше сочно блестели на солнце свежие фрукты, привлекая внимание проходящих мимо горожан. На затухшие горна кузниц, где неустанно работали мастера над шедеврами своего ремесла. В воздухе не стоял приятный запах мяса — просто полуночный тлен. А вместо веселых и задорных зазывов торговцев, свою новую симфонию играл ночной ветер. Всё ощущалось мирно. Город, подобно людям, уснул своим сном. Только Довакин и, наверное, где-то ещё парочка каких-нибудь зевак выступали нарушителем его сокровенного покоя… — С-Сэр Довакин?! И, похоже, с этими зеваками Драконорожденный пересекся. Его окликнули где-то спереди молодым юношеским голосом, довольно знакомым ему самому. Довакин поднял голову и глаза с интересом, приподнимая свободной правой рукой темный капюшон, и увидел невдалеке огромную повозку, доверху набитую какими-то мешками, от которых даже до него доходил своеобразный запах трав. На месте возчика сидел никто иной, как Энфри Баррел собственной персоной, а рядом с ним находилось ещё четыре человека незнакомым Последнему. Драконорожденный подошел к нему и поприветствовал. — Приветствую, Энфри, — прозвучало от Довакина спокойным, но доброжелательным тоном. Энфри спешно спустился с повозки и подошел к Драконорожденному, аккуратно, чтобы не поскользнуться на грязи. — Рад вас встретить! — искренне ответил он, слегка теребя засученный рукав белой рубашки. — Вы… вы же знаете о том, что я хотел с вами встретиться? — взволнованно произнес юноша. Довакин кивнул. — Да, Вернон сообщил мне. Но я так понимаю, вы с поездки из деревни Карн? — он снова взглянул на повозку. — Возможно, будет лучше перенести встречу на завтра? Вам нужно отдохнуть как-никак. — Ох, вы правы, наверное… — почесал затылок юноша, тоже мельком бросая взгляд на повозку полную трав. — …но… может задержитесь ненадолго? Я хочу всё-таки кое-что вам сказать, — попросил Энфри с некой надеждой на то, что тот согласится. Довакин, не видя причин отказываться, пожал плечами. — Хорошо. Пусть так. Вам, наверное, нужно перенести травы? Давайте помогу, раз уж здесь… Энфри не отказался от помощи Драконорожденного. Он сел обратно за повозку и завел её на задний двор дома. Пока алхимик этим занимался, с Довакином решили познакомиться и пообщаться искатели приключений, которых наняли на задание. — Приветствую. Я Пётр Морк — лидер нашего отряда «Мечей Тьмы». Относительно молодой на вид мужчина со светлыми волосами, зачесанными вперёд, и чистыми голубыми глазами протянул руку. Из доспехов у него присутствовали кожаные доспехи, на плечах укрепленные крупными железными наплечниками, с кольчужным подоспешником, перчатками, длиной примерно до локтя, без пальцев, штанами и светло-серыми сапогами. Из оружия у него на поясе висел простой прямой меч, исходя из рукояти и длины лезвия, одноручного хвата. Довакин осмотрел его и пожал ему руку. — Довакин. Искатель приключений серебряного ранга, — уже как по некому стандарту представился он. — Да, уже наслышан о вас, — с легкой ухмылкой сказал Пётр, имея ввиду различные слухи об убийстве огра на первом задании. — Приятно с вами познакомиться. Позвольте я представлю остальных членов своей команды… Лукрут Волф — наш рейнджер. — Здарова! Ещё один молодой мужчина с такими же светлыми волосами, но теперь уже немного большей длины и зачесанные на левую сторону, к тому же подтянутые тёмно-красной повязкой, и пестрящими весельем карими глазами приветливо махнул рукой Довакину, пока на его устах играла какая-то глуповатая, но добрая улыбка. Из снаряжения он носил ярко-красную кожаную куртку с тёмно-серой рубашкой под ней, наручи, тёмные подштанники и коричневые ботфорты — очень длинные сапоги, обычно используемые всадниками. Лукрут был весьма высоким, но и также довольно тощим на вид, можно сказать, у него телосложение выглядело как у какого-то паука. Из оружия у него присутствовал прямой меч, а на спине висел композитный лук с полным колчаном стрел. — Дайн Вудвондер — наш друид… — Приветствую вас… Грузного телосложения уже не слишком молодой, в отличие от Пётра и Лукрута, низенький мужчина с длинными светлыми волосами, в дополнение к которым присутствовал тоненький обруч из дерева, со слегка прикрытыми веками черными глазами и огромной бородой на весь подбородок, с доброй и теплой улыбкой кивнул Драконорожденному. В качестве одежды у него присутствовала белая чистая рубашка, а поверх неё располагалась болотистого цвета кожаная броня, с закрытыми перчатками, огромным туго затянутым ремнем с железной пряжей, на котором также висела стальная булава, широкими штанами и большими сапогами. Также, на ремне была подцеплена ниточка, на которой уже висело несколько мешочков. Из них исходил легкий запах трав. — Ну, и наш гений-маг — Нинья! — Э-эм… здравствуйте… Тоже довольно низкого роста, но миловидная бледнолицая девушка, слегка может походившая на парня, с короткими каштановыми волосами и небесными глазами, с легким смущением из-за слов Пётра глубоко и с уважением поклонилась Довакину. Одета она весьма типично для мага: светло-серая туника с тёмными свободными рукавами, подтянутые кожаным поясом, на котором висели различные склянки с зельями, кошелек и какой-то мешочек, наполненный неизвестно чем. Также у неё присутствовали черные пумпы и простые крепкие сапоги. Поверх всей одежды, на её плечах лежал светло-коричневый плащ. В руках она переминала железный посох с концом в виде кольца. — Приятно со всеми вами познакомиться, — кивнул Довакин. Во время их знакомства Энфри завел повозку на задний двор собственного дома. Он спустился с неё, активировав предварительно магический фонарь для рассеивания ночного мрака. Мечи Тьмы и Довакин следовали за ним, как вдруг Драконорожденный резко напрягся, смотря в сторону здания. Алхимик хотел открыть дверь, но Последний за секунду сократил расстояние между ним и собой и остановил его рукой. — А? Что случилось, сэр Довакин? — удивленно спросил Энфри, немного обеспокоенный изменившимся поведением Драконорожденного. Довакин опустил руку и посмотрел напряженно в сторону дома, чувствуя оттуда пребольно знакомое чувство тьмы. Мечи Тьмы напряглись также сильно, как и он сам. Уж больно быстро Последний сменил своё спокойное поведение на такое серьезное. Что-то явно не так — они все это четко понимали. — Присутствие смерти… — хмуро начал Довакин. — Тут недавно был некромант. Или до сих пор тут. Это уже проверить сложновато. — Ч-что?! — с испугом прошептал Энфри, немного отходя от двери тихими шагами. В свою очередь, Довакин оставался спокоен, впрочем, это не отменяло того факта, что оказался крайне напряжен фактом присутствия некроманта. Незаметно использовав «Обнаружение жизни», в доме обнаружилась только одна человеческая аура, но он крайне сомневался, что это все присутствующие там. Скорее всего, остальные использовали какие-то заклинания против обнаружения. Он обернулся к Пётру. — Пётр, защищайте Энфри. Я осмотрю дом. В случае чего — кричите, — кратко объяснил Довакин. — Хорошо… удачи и будь осторожен. Пётру немного не понравилось то, что Довакин идёт в одиночку, но резкий и серьезный тон Драконорожденного словно внушал ему лишь подчиняться его приказам. Да и тут влияли слухи о том, что Последний в одиночку покончил с огром. Такого подвига Пётр, очевидно, не мог свершить. Энфри дал магический фонарь Довакину, дабы тот не игрался в кошки-мышки во тьме с теми, кто находился в лавке. Схватив меч правой рукой и ловко заведя его за спину обратным хватом, он аккуратно зашел внутрь. Дверь с легким, но из-за тишины, казалось, до ужаса громким скрипом открылась. Перед Довакином показалась небольшая прямоугольная комната, полностью тёмная, возможно, даже темнее самой ночи снаружи, полностью забитая книжными шкафами с книгами и склянками со зельями и травами, старым оборудованием, расположенном где попало, о котором, скорее всего, уже просто-напросто забыли, да и старыми покрытыми странными пятнами тряпичными мешками. Очевидно, склад. Кто-то бы точно выразился, что тут беспорядок и только, но в кругу алхимиков это бы назвали «профессиональным» хаосом. С виду ничего непонятно, но знающий своё дело алхимик тут же найдет всё, что ему нужно в этом бедламе. Найдя свободный столик от трав или склянок, он поставил магический фонарь на него. Его освещения вполне хватало, чтобы разглядеть каждый уголок комнаты, которая, из-за факта присутствия некроманта, теперь ощущалась довольно жутковатым местом. Склеп, но не для людей, а для растений… звучало, конечно, не слишком серьезно. Запах смерти пытался скрыться и перебиться травами, но Довакина так легко не запутаешь. Скрываться уже поздно. Да и вряд ли они пытались, ибо запах смерти лучше всего может ощутить тот, кто этот же запах умеет источать. Известна фраза: «Рыбак рыбака видит издалека». В этом случае, скорее: «Некромант некроманта ощущает издалека». Хотя, Довакин не являлся признанным некромантом, но в этом запрещенном с давних пор витке школы Колдовства он разбирался хорошо. Медленный и внимательный осмотр комнаты не дал Довакину каких-либо весомых результатов. Вроде всё спокойно, но это только кажется. Он собрал магические потоки в левой руке, образуя «Обнаружение жизни». Оно показывало, что та незнакомая человеческая аура стояла прямо за хлипкой дверью, которая вела в основную часть лавки. Довакин медленно направился вперёд, заранее приготавливаясь к неожиданному нападению. И почти дойдя до самой двери, её внезапно открыли с другой стороны. Тут же Драконорожденный бесшумно отскочил назад, оглядывая того, кто вышел к нему. — Ах, с возвращени… Из двери небрежным шагом вышла привлекательная молодая девушка, возможно, лет двадцати с хорошо уложенными волосами цвета чистого золота с красными как артериальная кровь глазами. На её тонких губах играла веселая, но какая-то нездоровая, грешная улыбка — у Довакина невольно случилась параллель с Цицероном. Такое же безумие. Всё её тело было прикрыто тёмным плащом. Она первое время не замечала Довакина, разговаривая так, как если бы находилась в театре или чего-нибудь в подобном, но как только женщина заметила его, то тут же удивилась. Девушка внимательно оглядела его. — Эй, ты кто? Я ожидала увидеть красивого мальчика, а не какого-то бродягу… — с притворной грустью произнесла она, надув по милому щеки. Драконорожденный замечал её притворство. — В жизни бывают разочарования… — лишь холодно бросил Довакин. — А ты кто? — Между прочим, я первая задала этот вопрос, — покачала головой девушка и наклонила её в бок. — Неужели ты не уступишь даме и не представишься? — с какой-то обидой, но весельем в глазах спросила она. Просто игралась. Довакин всё же решил представиться, однако, не из-за просьб этой женщины: — Довакин — искатель приключений серебряного ранга. Магический фонарь, горевший приятным синеватым пламенем, позволил серебряной пластине на его шее мутно поблескивать. Девушка заметила знак отличия искателей приключений и как-то нездорово улыбнулась. Как хищник на свою добычу. — До-ва-кин… — по слогам произнесла она его имя, словно смакуя, как вкусный торт. — Интересненькое имя… что ж, ладненько. Я Клементина! Приятно познакомиться… — с улыбкой сказала она таким тоном, будто бы тот должен её был знать. — Что ж, будем знакомы, Клементина… — осторожно произнес Довакин, сжимая рукоять меча сильнее. — Ответь мне — что же привело тебя в эту лавку? Разговаривал и спрашивал он так, как если бы не находил её своим врагом. Хотя ему уже становилось очевидно чем кончиться их небольшой разговор по душам. — Хм, ну знаешь, я планировала похитить Энфри Баррела, чтобы использовать его для использования магии седьмого ранга — «Легион нежити»… представь, вся нежить кладбища Э-Рантэла восстанет из могил и снесет этот город, словно цунами! Разве не прекрасно?! — с уже безумной улыбкой воодушевленно рассказала она без какого-то зазора. Это оказалось довольно просто: выяснить у неё информацию. Удивительно, но лжи в её речи Довакинн не услышал даже малейшей. Видимо она была совсем уверена в себе, раз уж так просто рассказала об истинном плане. Довакин, хмурясь, лишь ответил, выставляя незаметно ноги немного пошире для предстоящей битвы. — Думаю, наши представления о прекрасном немного отличаются… — мрачно сказал Драконорожденный. — Да? Что ж, жаль… впрочем, невелика потеря… Из-под плаща она вытащила стилет — кинжал с волнообразным лезвием, что позволяло делать простые колющие ранения гораздо опаснее, ведь они вызывали серьезное кровотечение. Не слишком частое оружие, но и не сказать, что прям экзотичное. В это же мгновение, Довакин заметил, как позади, также из двери, вышло несколько тощих людей в черных балахонах и один в тёмно-багровом. — Довольно игр… Старческий голос с упреком обратился к Клементине. Довакин понял, что он принадлежал тому, кто носил тёмно-багровую робу. — То есть, Каджинчик? — Клементина обернулась к мужчине в тёмно-багровом балахоне, даже не беспокоясь о том, что Довакин мог в этот момент напасть в спину. — Разве не ты мне помог подготовиться? Разве не ты сделал так, чтобы с улицы не были слышны крики? Разреши мне с ним поиграться, а уже потом мы займемся более насущным делом! И последовал колючий смех. Злой. Безумный. Маниакальный. Довакин понял — она ненормальная маньячка. — Что ж, Довакин, раз тебе некуда бежать, то начнем! Её лицо озарила безумная, от уха до уха, улыбка. Она занесла стилет и совершила быстрый выпад вперёд, целясь ему прямо в грудь. Двигалась Клементина гораздо быстрее, чем те рыцари или ангелы, с которыми ранее сражался Драконорожденный. Можно сказать, она двигалась с нечеловеческой скоростью. Но не быстро лично для Довакина. К тому же, она двигалась с какой-то небрежностью, видимо абсолютно не считая его своим соперником, потому ему не составило труда схватить её запястье со стилетом. — А? — удивленно вздохнула Клементина, поначалу не понимая, что происходит. — Хм? — мужчина в багровом балахоне тоже удивился. Довакин лишь холодно хмыкнул, взмахнул рукой, поднимая тело Клементины в воздух, и врезал её прямо в рядом стоящую к стене книжную полку. Мебель разломалась на куски, а сама стена покрылась трещинами, свидетельствуя о той силе, которую использовали против неё. Клементина такого точно не ожидала: весь воздух выбился в одно мгновение из её легких, оглушая на пару секунд. Драконорожденный отпустил её из своей крепкой хватки и перевел ладонь в сторону тощих людей, которые, похоже, от неожиданности потеряли ход времени. Собирая магические потоки, он их быстро преобразовал в электрический разряд и выпустил его прямо в них. Вспышка осветила весь склад и ослепила на краткое мгновение всех присутствующих. Треск электричества, казалось, было слышно повсюду и, очевидно, также на заднем дворе. Только в багровом балахоне мужчина успел укрыться под ближайшим столом и выжить лишь чудом. Остальных дезинтегрировало на месте. Никто даже не прокричал. Энфри, услышавший трескучий звук удара электричества, забежал внутрь. — С-сэр Довакин, что случилось?! Очнувшаяся от мощного удара Клементина перевела слегка помутненный взгляд на Энфри и победно улыбнулась. А вот и её цель… — О, братик… — Энфри, уходи! Донеслось от Драконорожденного, после чего он грубо схватил Клементину за горло, из-за чего она судорожно взяла побольше воздуха, и отбросил её к двери, ведшей в прихожую лавки. Сделал Довакин это для того, чтобы не позволить ей приблизиться к алхимику. Тело Клементины глухо врезалось в дверь, без проблем проламывая её и ломая на щепки, после чего покатилось по коридору вперёд колобком. Перехватывая меч прямым хватом, Последний оттолкнулся и побежал к ней. Клементина перекатилась, кое-как восстановила равновесие, и попыталась встать на ноги, но тут же ей пришлось заблокировать атаку внезапно приблизившегося к ней Довакина. Она пыталась его сдержать, но Драконорожденный, к её удивлению, оказался гораздо сильнее, так что легко пересилил её, разбив защиту, и пинком откидывая ещё назад. Девушка проскользила по скрипучему полу и слегка ударилась о дверь, которая мигом под её весом распахнулась. Клементина врезалась о стойку прихожей и облокотилась о неё. Вздохнув и выдохнув, она хотела было встать ровно на ноги. Однако, в этот момент, Довакин подбежал, немного подпрыгнул, ухватываясь левой рукой за верхнюю перегородку двери, и влетел прямо в неё с двух ног. Девушка закрылась руками, попытавшись выкрикнуть название боевого навыка, но не успела, потому ей не слишком это помогло. Стойка под ней проломилась, а она сама отлетела назад, попутно разламывая в единые щепки скамейки и входную дверь. Клементина вылетела на улицу. Довакин на мгновение огляделся на порушенную лавку: «За ущерб придется потом заплатить…» — подумал он, выбегая на улицу. Клементина, лежавшая слегка погруженная в грязь, встала и оттерла со своего лица пыль. Она без прежней победной ухмылки взглянула на Довакина, остановившегося на другом конце улицы и смотревшего на неё своими холодными золотистыми глазами, которые, через мрак ночи, прекрасно проглядывались, как два огонька в конце темного туннеля. Девушка смерила Драконорожденного хмурым взглядом. — Да кто ты такой, черт побери? — впервые высказалась она с недовольством. — Не верю, что какой-то проходимец может меня без проблем избивать… кто ты? — её алые глаза пестрили легким раздражением. Она получила резонный ответ: — Я Довакин. Тебе это более чем достаточно… Он взмахнул мечом, вставая в боевую стойку. Клементина только равнодушно хмыкнула, но сразу же улыбнулась. — О, играешь крутого парня? — она наклонила голову, усмехаясь. — Ну что ж… — девушка взялась рукой за плечо тёмного плаща. — Мне это тогда будет только мешаться… Клементина сорвала с себя тёмный плащ и отбросила его куда-то в сторону. Довакин слегка опустил меч, увидев её броню… мягко говоря, странную броню, ибо по сути она представляла чёрное нижнее белье, обтягивающие чулки, а поверх них располагалась весьма открытые доспехи, которые покрывали только её грудь, плечи, руки, только левую ногу и пояс. С таким снаряжением… явно можно на многое не рассчитывать на самом деле. Хотя, справедливости ради, подвижность в них будет весьма высокой, возможно, акцент на этом и делался. Правда… к чему так много открытых участков кожи? Видимо второе предназначение этих доспехов — это соблазнение противника, не иначе. Учитывая, что у Клементины было подтянутое атлетическое тело, присущее тем, кто часто находится в бою, к тому же, с пышной грудью, то видимо это работало эффективно. Жаль, что не на Драконорожденном. Уж такими видами, так сказать, его не завлечь. — Необычная броня… — подметил всё-таки Драконорожденный, на что Клементина только шире улыбнулась. — Нравится, да? — она соблазнительным образом выгнулась, не иначе пытаясь сделать ему обзор получше. — Не стесняет движения, знаешь ли… и заодно с легким сюрпризом… — её ухмылка стала до безумия широкой. У неё явно широкий рот… — Сюрпризом?.. — недоуменно переспросил Довакин, не понимая, к чему она клонит. — А ты приглядись, если сможешь… Звучало больше, как ловушка, но Довакин воспользовался советом Клементины и присмотрелся к её доспехам повнимательнее. Странно, но некоторые мелкие части были другого цвета… нет… они были чешуйчатыми? Хотя… нет… тоже нет… Драконорожденный пригляделся ещё сильнее и понял, что это не была чешуя… «Пластины… искателей приключений?» — причем самые разные. Медные, железные, серебряные, золотые, платиновые, мифриловые, орихалковые. Весь её доспех облеплен поголовно этими пластинами. Довакин хмуро вздохнул, чувствуя, как отвращение к Клементине у него продолжало нарастать. Девушка убивала искателей приключений, а в качестве трофеев оставляла пластины и крепила их на свою броню. Как охотник вывешивает чучело убитого им зверя над камином, так и она вывешивала напоказ пластины. Довакин сжал меч покрепче. — Пластины… — сухо пробормотал Довакин, но его слова донеслись до ушей Клементины. — Именно… знаешь, думаю, твою пластину я прикреплю сюда… — она постучала пальцем, закованным в перчатку, по груди, в том месте, где находилось сердце. — Ты смог даже меня ударить… ты заслужил хорошего местечка… Довакин молчал, слушая её бахвалу о самой себе. — Просто давненько я не получала таких ударов… — начала Клементина, потирая всё ещё чутка болевшие после мощного удара ногами Довакина руки. — …ты меня удивил, в самом деле… -покивала девушка с некоторым уважением в алых глазах, впрочем, в которых виднелась легкая забава от ситуации. — Понимаешь, я буду с тобой откровенна, но в этой стране просто нету воинов, которые могут меня победить, — но она осеклась и чуть призадумалась, после небрежно пожимая плечами. — Ну ладно, соврала немного… почти нету… — Клементина усмехнулась, расхаживая то вправо, то влево. — Согласно расследованию ребят из Розы Ветров, существует лишь пять человек в королевстве, способных победить меня… ну, и как ты сам понимаешь, в их число ты и в помине не входишь… — с театральностью вздохнула она. — Знай, я давно превзошла любые смертные пределы и достигла уровня древних героев… потому я просто не могу проиграть… — девушка остановилась и смерила Довакина кровожадным взглядом, полный высокомерия по отношению к нему. — Так что, ты молодец, что смог при своем невзрачном уровне, так себя проявить, но, может, ты будешь хорошим мальчиком и сдашься? В благодарность, Каджинчик не сделает тебя зомби… — она приложила кончик языка к лезвию стилета и облизнула его. Довакин первое время промолчал, как если бы обдумывал её предложение, однако, наконец произнес холодным тоном: — Ответь мне на пару вопросов, если можешь… Драконорожденному хотелось прояснить парочку моментов. — Хм? — она немного удивилась его спокойствию. — Ну что ж… ладненько. Спрашивай, — махнула Клементина рукой. — Те, кого ты убила… они не желали тебе зла, так ведь? Довольно странный вопрос, как лично показалось Клементине, но так Довакин определялся с тем, что он будет с ней делать. Несмотря на некоторое непонимание, девушка решила ответить: — Большая часть — да. Знаешь, я люблю убивать… просто так. Это весело, знаешь ли, слышать крики своих жертв, обливаться их кровью… Она слегка посмеялась, искренне рассказывая о своих ощущениях. Словами, впрочем, это сложно передать. Особенно такому человеку, как Довакин. — И я так понимаю, ты не раскаиваешься за убийства, которые совершила? — не желая слушать отвратительного смеха, прервал он её, задав новый и уже последний вопрос. — Нет и не стану… к чему эти вопросы, Довакинчик? — она наклонила голову и посмотрела на него с милой улыбкой. — Так… чтобы кое-что понять, — отрешенно бросил Довакин. — Значит, ты называешь себя той, кто стала героем? Клементина вдруг почувствовала, как воздух немного похолодел, а ветер, ранее перебегавший между ними затих. Она не придала этому особого значения — ночь как-никак во дворе, и ответила: — Ну, можно и так сказать… — Вот как? Называешь себя героем… — он замолчал, обдумывая ещё раз её слова. — …Хотя, на деле, просто являешься Дагоновой маньячкой? Рычащий голос Драконорожденного ввел Клементину в легкий ступор. Она чувствовала, как сама земля гудела под ней в момент произношения Довакином его слов. Невольно, но в сердце девушки закралось странное чувство, заставившее её колени слегка дрожать, а ноги подкашиваться. Она даже этому удивилась. Неужели Клементина… почувствовала страх? Аура же вокруг Довакина начала сгущаться и девушка ощутила, что будто перед ней стоял уже не какой-то там бродяга, а некто более могущественный… Довакин образовал в левой руке призванный меч. Он оба оружия начал синхронно прокручивать, делая медленно шаг за шагом к Клементине, которая продолжала стоять, как вкопанная на него. — Ты умрешь так, как и все твои жертвы… Взмах клинков сопроводился свистом разрезаемого хладного ветра. — …в ужасе… Клементина напрягалась сильнее с каждым пройденным Довакином метром. — …пред начертанной Судьбой гибелью… Он взмахнул мечами в последний раз, плавно их складывая накрест между собой к своей груди лезвиями вверх. Довакин поднял глаза из-под тьмы капюшона и на месте, где находилось его правое око, замерцал и возгорелся золотистый огонек, что легкой и тоненькой линией уходил во мрак ночи. Клементина, наверное, впервые за долгое время почувствовала неуверенность в своих силах. По спине пробежал легкий холодок от страха. Самого подлинного человеческого страха — страха перед неизвестностью. Даже та огромная гордость и уверенность в своих возможностях, что у неё присутствовали всегда, теперь не могли её подбодрить. Тем не менее, девушка тряханула головой, собираясь с духом. Она же легендарная Клементина! Она принадлежала Черному Писанию — сильнейшему Писанию Слейновской Теократии! Неужели ей позволительно бояться какого-то страшно звучащего бродягу?! Клементина схватила второй стилет. В левой руке оно было зачаровано на удар молнии, а в правой на огненный шар. — Не знаю, кто или что скрывается под этим капюшоном… Но я, превзошедшая пределы смертных и шагнувшая в реальность героев, никогда не проиграю! — с огромной решимостью произнесла она, вставая в боевую стойку. — Хм, — уже обычным голосом хмыкнул Довакин. — В тебе говорит смелость… Что ж, не могу не похвалить твой дух… — он прокрутил мечи ещё раз, также вставая в боевую стойку. — Нападай… Клементина медленно встала в низкую позицию, словно паук, собиравшийся накинуться на пойманную в паутину муху. Напрягая до максимума свои ноги, она выпрыгнула, как стрела из лука, несясь прямо на Драконорожденного…***
Как только на складе стало пусто, мужчина в тёмно-багровом балахоне с глубоким капюшоном — Каджит Дейл Бадантел, высунул голову и осмотрелся. Не найдя Довакина и Клементины, он выполз и отряхнулся от пыли, опираясь на посох, который выглядел скорее как изогнутая палка дерева, чем как магический артефакт. Каджит перевел свои старческие, но до сих пор пышущие остротой глазами на тёмные мантии, которые ранее принадлежали его подчиненным. Мужчина присел на одно колено, чтобы рассмотреть поближе, и взял горсть странного песка костлявой болезненно бледной рукой. Он растер странное вещество тонкими пальцами-веточками и с некоторым удивлением и, возможно, даже небольшим ужасом осознал: «Прах…» — тот Довакин смог одним единственным заклинанием дезинтегрировать всех его подчиненных. Чтобы такое сделать… нужно как минимум заклинание третьего ранга… а возможно гораздо выше… «Нельзя терять времени…» — не нужно позволить внезапно появившийся проблеме разрушить его задумку, к которой он стремился уже много лет. Обратить всех жителей Э-Рантэла в нежить… Ему нужно только последнее… Заполучить человека, способного использовать «Корону Мудрости»… ему нужен Энфри Баррел. Вспоминая откуда доносился голос паренька, Каджит медленно, но уверенно подошел к двери, ведшей в задний двор лавки, и вышел. Тут же его встретили удивленные взгляды Мечей Тьмы и Энфри Баррела. Поправив глубокий капюшон балахона, мужчина нерасторопно перебил пальцами, лежавшими на древке его посоха. У него не было времени разбираться с искателями приключений. В любой момент, Довакин мог придти и остановить его. Если тот мог так просто отбросить Клементину, то вряд ли у самого Каджита могут быть шансы. — Господин Баррел, назад! Это закричал Пётр, который вытащил меч из ножен, и побежал на Каджита, замахнувшись по вертикали и собираясь разрубить того одним ударом. Юноша не так сильно боялся бросаться в атаку, ибо Нинья, да и заодно сам Энфри, сразу же после того, как выяснилось, что на Довакина напали, использовали «Усиление брони», и прочие заклинания для повышения сопротивления к повреждениям и усиления. Однако, Дейл перевел на него спокойный, даже скучающий взгляд и лишь произнес, указывая на него рукой: — «Взрыв силы»! Мощная, невидимая волна разорвалась прямо перед ним и Пётром. — ГХА! Из легким выбился весь воздух, а меч улетел куда-то в сторону, врезаясь и оставаясь в стволе одинокого дерева. Его отбросило прямо в воздухе, и он врезался в повозку, проломив её и погрузившись меж мешками с травами. Пётр оказался без сознания. — Пётр! Ах ты… Лукрут натянул тетиву лука и выстрелил, а затем ещё раз и ещё… он не останавливался и продолжал безжалостно расстреливать. Каджит, наблюдая за парочкой летевших в него стальных стрел, холодно хмыкнул. Для него это всё выглядело, как детская игра. — «Барьер». Он стукнул посохом о землю, образуя перед собой сегментированный полуовальный синеватый барьер прямо перед собой. Стрелы врезались о него с таким звуком, будто бы погрузились в толстый лёд и навеки в нём застряли. — «Шпагат растения»! Это донеслось со стороны Дайна, который медленно и максимально незаметно обходил Дейла со стороны. Из-под земли вылезли шипастые лозы, которые обволокли дол балахона Каджита и попытались его сдержать: «Видимо кто-то среди них знает магию друидов… не слишком страшно…» — от старика послышался лишь скептичный вздох. — «Сжигающее пламя»… В руке Каджита образовался легкий всплеск огня, который размытым лучом окутал лозы и сжег их дотла. — «Негативный луч» После огня, в ладони образовался магический круг с непонятными рунами, которые представляли собой древний язык. Из руки вышел тонкий, но стремительный луч тёмной энергии. Он его нацелил на Лукрута, так как тот сильно мешался своими попытками застрелить его. Лучник удивился и не успел уклониться, как получил ровно по груди луч, из-за чего продолжал отступать назад, пока не уперся в повозку. Каджит улыбнулся, чувствуя, что тому осталось недолго, но тут… — Получи! Дайн замахнулся булавой, собираясь проломить одним махом голову Каджиту. Бадантел лишь хмыкнул, выставив посох и заблокировав его атаку, что выглядело абсолютно сюрреалистичным, учитывая то, что он смотрелся немощным стариком, больше походившим на труп, чем на человека. Дайн удивился, пока Каджит отбросил его булаву, а затем и самого друида от себя при помощи «Ударной волны», после чего ответил: — «Молния»! Разряд синеватых искр вылетел прямо в большой живот Дайна. Его тело задребезжало в конвульсиях, и он свалился на землю с тяжелым вздохом. Каджит только вышел из барьера, как ему пришлось увернуться от одновременно двух заклинаний: от Ниньи и Энфри. — «Магическая стрела»! — «Кислотное копье»! Из посоха Ниньи вылетел сгусток голубоватой магии, пока в руке алхимика образовались настоящие болотистого цвета руны, из которых вылетел плевок разъедающей кислоты. Каджит снова уклонился, чутка напрягаясь, уже из-за присутствия Энфри, который мог оказаться гораздо серьезнее соперником, чем кажется на первый взгляд. Однако, ему нужно было его схватить… значит, следовало… по-быстрому разобраться. — «Телепорт»! Каджит исчез прямо перед глазами Энфри и Ниньи. Вторая заметно удивилась, оглядываясь по сторонам. Баррел с ужасом понял, что сейчас их противник мог оказаться где угодно… — «Удар молнии»! …И он оказался прямо на повозке позади них. Из руки Каджита вылетели рассеянные всплески трескучих синеватых молний. Они врезались прямо в спины Энфри и Ниньи, мигом их обоих оглушая. Оба свалились на землю без сознания. Дейл хмыкнул, спрыгнув с повозки, и мельком оглядел оглушенные тела Мечей Тьмы. Он раздумывал над тем, добить их или нет, ибо это занимало относительно немного времени, да и так будет безопаснее… думал так Каджит примерно до момента, пока не услышал впереди дома Баррелов исключительно громкий звон удара лезвий оружия о друг друга. Заметив случайно, как Энфри слегка барахтался вместе с Мечами Тьмы, усиленно пытаясь придти в сознание, Дейл покачал головой: «Неважно… они всё равно не поняли кто это был…» Каджит подошел к телу Энфри и взял его за запястье, будто собирался потащить того, как тяжелый мешок. Тем временем приходил в себя Пётр — он недоуменно огляделся и заметил мужчину в багровом балахоне рядом с алхимиком. — Эй ты! Он вытащил метательный нож и запустил в Каджита. — «Телепорт!» Но Каджит вместе с Энфри исчез. Метательный нож влетел в землю и погрузился в неё по самую рукоять. Пётр с шоком наблюдал за тем, как два человека на его глазах просто испарились, а потом от досады врезал кулаком по обрушенной им же повозкой. — Черт возьми! Это был провал для них…***
Громкий звон столкнувшихся между собой меча Довакина и стилетов Клементины, казалось, мог разбудить весь спавший до этого Э-Рантэл. Они попытались друг друга пересилить, но Драконорожденный толкнулся вперёд, заставляя девушку отступиться назад, а затем разбил её защиту. Но Клементина не растерялась, воспользовалась набранной инерцией и совершила несколько фликов подряд назад. Выполнив серию сложных, в условии битвы, акробатических движений, она приземлилась ровно на ноги и посмотрела на Последнего хитрым, смешанным с неким азартом взглядом. В руке Довакина образовался призванный кинжал. Он метнул первый. Второй. Третий. Дальше он вызвал копье и запустил в неё тоже. Клементина легко увернулась ото всех летящих в неё призванных оружий. Последней атакой в этой серии от Довакина, пришелся удар с воздуха. Чтобы его провернуть, Драконорожденный подпрыгнул высоко вверх, мощным образом сократив расстояние между ним и девушкой за одно мгновение, образовал огромный двуручный призванный молот в левой руке. Он им замахнулся посильнее, готовясь совершить сокрушительный удар. — «Полный ход»! Мелькало ощущение: время на некоторые секунды замедлялось. Правда, это ощущалось только у одной стороны. Довакин совершил атаку, но размытое пятно, являющееся Клементиной, уже оказалось в стороне от него с легкой ухмылкой. Грязь под призванным молотом расплескалась повсюду, обрызгивая и его, и её, и лавки, стоящие вокруг них на импровизированном поле битвы, выступавшей улицей. Теперь ничего не находилось на месте удара, кроме голой потресканной земли и небольшого кратера. Довакин с легким интересом осознал. То же самое использовал Газеф в битве с ангелами… «Полный ход» позволил Клементине уклониться от сокрушительной атаки. Так бы, скорее всего, она превратилась бы в кровавую лепешку, даже если попробовала бы заблокировать, особенно без ещё одного полезного боевого навыка. Это заставило её сразу понять, что с Довакином шутки плохи. Клементине следовало осторожничать, чтобы случайно не словить удар… хотя, даже на такой случай, у неё припасен небольшой козырь. Её лицо озарила вновь широкая улыбка, а стилет в руке снова понесся на Драконорожденного. Вместо новой попытки заблокировать, Довакин увернулся от её атаки толчком в сторону и запустил призванный молот в неё, надеясь задеть. Но она смогла увернуться от него простым отводом тела. Клементина выглядела гораздо проворнее всех, кто ранее встречался на пути Довакина в этом мире. Она даже могла без проблем уклоняться от быстро летящих кинжалов. Хотя стоит ли говорить, что это даже не часть его истинного могущества? Наверное, нет. Тем не менее, Драконорожденный не расслаблялся. Применять без особых причин свою полную силу ему не хотелось — сложно объяснить, чем создавалось это странное и, возможно, даже глупое чувство, но сам Довакин считал, что таким образом сражаться гораздо лучше, ибо оттачиваешь свои настоящие физические и магические возможности, которые никак не улучшены зачарованиями и прочим. Это, очевидно, смотрелось более ценным опытом. Довакин образовал призванный меч и подбежал по-быстрому к Клементине. Он совершил удар одновременно двумя мечами крестом, за которым сразу последовал второй такой же и третий по горизонтали с целью разделить между ней и им дистанцию. Девушка отпрыгнула от первых двух, а последний приняла на себя, заблокировав стилетами, что отдалось скрипом металла их лезвий, и попыталась совершить резкий выпад вперёд, нацеленный на грудь Драконорожденного. Взмах призванным мечом заставил траекторию удара сменить в совершенно другую какую-то сторону. От Довакина пошел ответный выпад, от которого Клементина еле увернулась. Лезвие костяного меча чудом пролетело мимо её лица в паре сантиметров. Она отступилась назад и легко хмыкнула, чувствуя облегчение. Ненадолго. На плече Драконорожденного расположилась призванная секира. Первый удар оказался размашистым и горизонтальным, нацеленный на то, чтобы срубить голову девушке одним махом. Промах: Клементина отступила, подогнув колени, отчего, чуть не свалилась на спину, однако, вовремя поставила руки на землю позади себя, и ловко оттолкнулась вверх и назад. Приземлившись, она выпрямилась и наклонила голову, весело хмыкнув. — А ты действительно хорошо сражаешься… — подметила всё-таки Клементина. Она понимала, что за тот недолгий промежуток, в котором проходил их бой, ей ни разу получилось задеть Довакина. Справедливости ради, как и у него не получилось задеть девушку. — Нет, я серьезно! Твои навыки по-настоящему достойны… а эти твои внезапно возникающие оружия просто прекрасны и смертоносны… Довольно неожиданный, но искренний комплимент последовал от Клементины Драконорожденному. Тот равнодушно хмыкнул, но всё-таки ответил взаимностью: — Как бы мне не хотелось признавать, но твои навыки тоже впечатляют. Похоже, даже несмотря на всю кромешную черноту твоей души, проблеск истинного духа воителя в тебе присутствует, Клементина… Сказал он это скорее просто из принципа. Довакин, как дракон, чувствовал некоторую… симпатию, можно сказать, к тем, кто оказывался вполне сильным и достойным противником. К сожалению, к этим людям относилась и Клементина. Но… — …всего лишь проблеск, — холодным тоном выделил Драконорожденный. — Ты не воитель. Ты убийца. Жалкий и подлый убийца, что моется в крови своих жертв. Ты не достойна называться воином ни с какой стороны! — с легким гневом и настоящим отвращением к ней проговорил Довакин, нахмуриваясь. — Ты… Да как ты… — слова Довакина сильно задели гордость Клементины, но на лице девушки появилась отвратительная и до ужаса язвительная ухмылка. — Ты крайне пожалеешь о своих словах… ты сейчас узнаешь, насколько я по-настоящему воин… — Скажи это тем, кто уже давно не с нами и пал от твоей беспощадной руки… Эти холодные, но точные слова только подпалили злость Клементины. Она снова приняла низкую стойку, пошире расставив руки и ноги. Взгляд её ало-кровавых глаз смерил Довакина ненавистью. Она оттолкнулась. Грязь позади неё разлетелась по сторонам, а сама девушка буквально парила невысоко над землей, приближаясь к Драконорожденному. Образовав на плече призванную секиру, он приготовился встретить её лоб в лоб, что смотрелось откровенным безумием. Как только она приблизилась достаточно на расстоянии удара, Довакин замахнулся призванной секирой и совершил мощный взмах по вертикали. Клементина выглядела так, словно не боялась и даже не отступала. Расчет шел на то, что Довакин сможет её разрубить, либо нанести, по крайней мере, могущественный удар по балансу, что определенно заставит отступить. К сожалению, всё это не пошло по спланированному сценарию, ибо Драконорожденный снова не учел одного… существования боевых навыков. — «Неуязвимый фронт»! Произошло удивительное событие. Удар призванной секиры, которая, по идее, не могла быть заблокирована простым человеком из-за своей силы и тяжести, внезапно, оказалась заблокировала мелким стилетом Клементины. Это выглядело невозможным. Призванное оружие, если встречалось с зачарованным, вело себя, как будто если сталь встретилась со сталью. Очевидно, Довакин физически превосходил Клементину. Он вложил в свой удар не всю мощь, конечно, ибо понимал, что та могла что-то вывернуть, и тогда бы Драконорожденный впустую потратил бы свои силы. Однако, Последний никак не думал, что может произойти именно такое. Она выскользнула из-под удара и внезапно напрыгнула на Довакина, намереваясь того повалить на землю. Видя, что Последний даже не пошатнулся от внезапного движения, Клементина вместо этого, крепко обхватила его торс ногами, не иначе как возлюбленная в порыве страсти своего любимого мужчину, и занесла стилеты, планируя вонзить их ему в голову. Явно видя, что Драконорожденный выглядел ошеломленным, она достаточно поверила в себя, что совершить такой смелый шаг. Впрочем, не следовало рассчитывать, что Довакин так легко поддастся. — FUS! Первого слова уже, пожалуй, легендарного Ту’ума «Безжалостная сила» хватило, чтобы заставить Клементину сорваться с Довакина, несмотря на крепкий хват ногами, и отлететь далеко назад. «Безжалостная сила» — Ту’ум, который Довакин изучил первым делом и являлся уже для многих жителей неким его символом — приемом, что он использовал постоянно. Состоял из слов «FUS-RO-Dah» — «Сила-Равновесие-Толчок», что можно дословно перевести как «Сильный равновесный толчок». Суть Ту’ума крайне проста — отбрасывать всё, что находится на пути могущественного всплеска невидимой ударной волны. Клементина, перекатившись назад для смягчения падения, ловко выскочила на ноги и широко ухмыльнулась. — О, я смотрю, ты не любишь близкий контакт, да? — спросила Клементина с насмешкой, облизывая кончик лезвия стилета. Довакин промолчал на её провокацию: «Эти боевые навыки невозможно отследить… они ни как не взаимодействуют с магическими потоками… они действительно выглядят и ощущаются, как простые удары, но с особыми эффектами… — Драконорожденный поправил чутка спавшие с его лица маску и капюшон, — …надо будет их тоже изучить… знания о их применении явно лишними не будут…» — Довакин взялся за меч покрепче, внимательно наблюдая за каждым движением Клементины. Этот бой выходил не только интересным, но и крайне полезным. Довакин уже не сражался с более менее серьезными противниками, лет так десять, как раз таки со времен начала его медитации. Очевидно, приобретенные за шестьдесят с лишним лет навыки просто так не забудутся, но они, как лезвие меча, могут затупиться и заржаветь. Что тогда с этим делать? В случае с мечом, если возможно, его можно вернуть в пригодное состояние. Также и с Довакином. Только его нужно не чинить. Ему нужно сражаться. Смертельное сражение — лучший учитель, как ни странно. И Клементина замечала, что с каждой пройденной секундой битвы, Довакин становился гораздо сложнее в сражении. Больше находил моментов для контратаки, эффективнее отбивал её атаки. В общем, Клементина осознала: ей нужно заканчивать эту битву скорее, ибо в один момент, Довакин станет слишком сильным для неё. Клементина заменила стилет в левой на моргенштерн — булавы на цепи, которую она использовала для тяжелых ударов. Конечно, они не свойственны её быстрому и резкому стилю боя, но, в случае с Довакином, у неё не оставалось иных решений. Нужно было объединить быстрые и резкие с тяжелыми и медленными, чтобы не дать Драконорожденному привыкнуть и адаптироваться под неё. Иначе, это только уменьшит её шансы на победу. Замечая на моргенштерне запекшуюся кровь и кусочки засохшей плоти, Довакин с хмуростью вздохнул и приготовился, сжимая меч покрепче. Призванное оружие он использовать не спешил — решил только вызывать его именно в моменты столкновения, чтобы поймать Клементину. Всё-таки не каждому под силу отреагировать на атаку резко возникшего из ниоткуда меча или секиры. — «Скорость ветра», — лазурный свет на мгновение окутал её. — «Повышение способностей», — светло-алый свет окутал её. — «Великое повышение способностей», — темно-багровый свет окутал её. — «Ускорение потока», — тёмно-зеленый свет окутал её. Ощущая, как весь мир вокруг неё замедляется, а она сама оставалась с прежней скоростью, Клементина выдохнула, вставая в низкую стойку. Девушка планировала закончить этот бой в это мгновение, и именно для этой цели ей пришлось использовать все четыре боевых навыка — не предел для неё, но достаточно, чтобы стать гораздо сильнее Драконорожденного. Довакин стоял на месте, выставив меч впереди себя острием на Клементину: он готовился блокировать её следующий удар. Девушку это напрягло. Выглядело это довольно подозрительно для неё. Но уверенность в себе — уверенность в собственных навыках, заставило Клементину рвануть к Довакину на полной скорости. За секунду она преодолела десятки разделенных метров между ними, занеся стилеты для атаки. Довакин даже практически перед носом стоял так, будто собирался её блокировать, но неожиданно и резко, он совершил шаг в сторону, настолько быстрый, что даже в замедленном мире Клементине показалось, что его размыло в момент движения, как если Последний применил боевой навык. Но на самом деле — это просто был результат долгих и многочисленных сражений Драконорожденного. Некий особый трюк, который заключался в том, чтобы подлавливать противников на совершение атаки, где они будут рассчитывать на то, что её заблокируют, что, соответственно, заставляло их вложить все силы, чтобы пробить защиту. Но потом, именно в этот момент, Довакин уклонялся, из-за чего сводил на нет все старания. Хитро, но опасно, ибо для такого требовалось огромное мастерство. И Клементина, невзирая на все свои навыки и предположения по поводу следующих ходов Драконорожденного, не приготовилась к такому неожиданному повороту событий. Она точно видела: позиция Довакина никак не смотрелась, как та, в которой можно пытаться уклониться, потому в её голове не мелькало и мысли, что тот так сможет сделать. Но он это действительно сделал! «Невозможно!» — с удивлением Клементина рассматривала, как Довакин скользил от неё в сторону, а после собрал в левой руке магические потоки, преобразуя в них электрический разряд, и выстрелил в неё. Зловещий фиолетовый оттенок осветил всю улицу, а электрический треск прозвучал так, словно пришедший гром начал бить своими яростными молниями. Девушка попыталась остановиться, чтобы увернуться, но не получилось. Конец языка разряда врезался в её открытую спину, и в мгновение ока окутал тело. Клементина невольно забилась конвульсиях, чувствуя, как она буквально зажаривается живьем. Девушка свалилась от бессилия на колени, опираясь руками на грязь. От её тела исходил дым, а кожа выглядела шероховатой. Вены повсюду вздулись и пульсировали в такт учащенному сердцебиению. Клементина тяжело дышала и попыталась встать на ноги. Каждое движение отдавалось болью, но она терпела. Нет. Она не собиралась так просто умирать. — Гх… — она сжала зубы, пытаясь сосредоточиться. — «Снятие лимита»! Тело отдалось ещё большей болью, но Клементине было всё равно. «Снятие лимита» позволит ей использовать только больше боевых навыков. Она здесь не умрет! Не умрет от рук какого-то там серебряного искателя приключений! Для неё это равносильно позору на всю жизнь! — «Снятие лимита: разум»! Она почувствовала неимоверный прилив сил, а боль, казалось, немного отступила. Клементина только безумно ухмыльнулась, оборачиваясь к Довакину. — МЫ ТОЛЬКО НАЧАЛИ! Самоуверенный крик заставил понять, что Клементина собиралась сражаться до последнего. Без вставания в низкую стойку, она резко оттолкнулась, летя к Довакину. — «Тяжелый удар»! «Удар неимоверной силы»! Моргенштерн в её руке засветился красным светом. «Тяжелый удар» — простой боевой навык, который повышал мощь удара дробящего оружия. «Удар неимоверной силы» — как понятно из названия, во много раз также усиливал последующий удар любым оружием. Клементина не церемонилась — собиралась выпустить свой максимум, лишь бы победить. Она понимала, что бой не закончится в один удар. Значит, девушка будет просто сражаться, как зверь, загнанный в угол. Довакин образовал призванный меч и совершил горизонтальный взмах по моргенштерну, прямо по его шипастому шару. Он оказался разрезан на две ровные половины, отчего пришел в негодность. Клементина только свирепо посмотрела на Довакина, замахиваясь стилетом. Драконорожденный заблокировал, но тут девушка ещё шире ухмыльнулась. — Сдохни! «Огненный шар», заключенный в одном из стилетов, высвободился. Довакина оттолкнуло огненным взрывом назад. Драконорожденный прокатился перекатом и вскочил на ноги, выпуская в ответ в Клементину сразу же призванный кинжал. Огонь, который ещё оставался на его одежде, он потушил при помощи магии, взмахнув рукой. Клементину, которая увернулась от брошенного кинжала, это только разозлило. Она снова рванула к нему, уже подхватывая в обеих руках стилеты. Довакин уклонился путем отшагивания в сторону, замахнулся и ударил вертикально мечом. Клементина фляком назад уклонилась, но, чтобы её достать, Драконорожденный вызвал призванное копье и попытался им проткнуть. Девушка, вставшая на ноги, попыталась отскочить в сторону, но острие всё-таки задело её бок. Брызнула первая кровь. Клементина шикнула, как змея или дворовая кошка. — «Фатальный край»! Оба стилета засветились алым светом, после чего Клементина замахнулась и начала безостановочно атаковать ими по диагонали рубящими атаками, то сверху вниз, то снизу вверх. Довакин парировал каждую её атаку без запинки. Каждое секундное столкновение сопровождалось громким звоном и ощущением, будто сам воздух пред ними трещал от волнения. Но даже так, Довакин всё-таки отбился, чем шокировал и раздосадовал девушку ещё сильнее. После этого, они ещё один финальный раз схлестнулись клинками, пытаясь друг друга пересилить. — «Неуязвимый фронт»… Довакин, до этого побеждавший Клементину, не растерялся и резко отступил. Девушка безумно ухмыльнулась, решив продолжать напор атак до победного конца, и накинулась на него, собираясь пронзить его шею. В момент наблюдения за её победной ухмылкой и за тем, как стилет летел в его сторону, Драконорожденный неожиданно затормозил, намеренно позволяя девушке приблизиться к нему практически вплотную. Улыбка вместе расположенными в руках стилетами расширилась. Клементина была абсолютно уверена в том, что сейчас убьет его. Но… это оказалось ошибкой. Возможно, действительно, Клементина в момент атаки на Довакина учла всё. С её точки зрения, финальная, по её же мнению, атака являлась во всех аспектах идеальной. Но всё же… Довакин прошептал одно единственное слово, пригвоздившее последний гвоздь в крышку гроба её плана… — SU… Одно единственное слово прозвучало, разрушая всю возникшую в момент тишину. Одно единственное слово позволило ветряным потокам обволочь руки Драконорожденного вместе с его верным костяным мечом. Одно единственное слово заставило Клементину замереть в неожиданном страхе. И хоть она ещё не предполагала, что сейчас произойдет, в голове мелькнула заставлявшая её сердце стучать быстрее: «Ловушка!» В левой руке у Довакина снова образовался призванный меч. Клементина не удивилась и уже раздумывала, чтобы отступить — благо у неё такая возможность присутствовала благодаря усилениям при помощи боевых навыков. Но, к её последующему шоку, стоило мечу лишь возникнуть, Драконорожденный тут же совершил им быструю, как пробегавший сквозь далекие и длинные равнины ветер, атаку. Клементина попыталась отступить, но не смогла… она увидела, как её правая рука летела в воздухе, обливаясь ало-красной кровью. Ладонь всё ещё сжимала стилет уже мертвой хваткой. В эти секунды, она будто бы потеряла возможность дышать. Девушка со страхом отскочила назад, чуть не пошатнувшись и не свалившись. Она с расширенными до предела зрачками смотрела на отрубленную руку, а затем на обрубок почти по самое её плечо, откуда вытекала обильным водопадом кровь. Довакин хмыкнул, отзывая призванный меч. Скорее всего, он бы мог, возможно, отрубить руку Клементине и без использования Ту’ума, но, скажем так, ему не хотелось просто усложнять себе задачу. Конечно, Драконорожденный не использовал свою полную силу, но и отказываться полностью ото всех своих способностей немного глупо, верно? В данном случае, с таким врагом, как Клементина, точно глупо. Клементина глядела на обрубок своей руки и усмехнулась, а после звонко засмеялась. — ДУМАЕШЬ, ЭТО ВСЁ?! МНЕ ХВАТИТ И ОДНОЙ РУКИ, ЧТОБЫ ПРИКОНЧИТЬ ТЕБЯ! Довакин немного впечатлился её уверенностью даже в таком положении, но прекрасно осознавал, что это уже скорее являлось криком отчаяния. Он видел настоящие эмоции Клементины за всем безумием и яростью: страх. Простой страх смерти, который настигает каждое живое существо при её неизбежном приближении. С каждой секундой жизненная аура девушки слабела — она умирала у него на глазах. Очевидно, этот бой уже был завершен. Тем не менее, Довакин не спешил её атаковать. Он стоял и ожидал от неё атаки. С чего бы? Пусть он подойдет и убьет её — это же сейчас так просто… Однако, всё же, как ранее подмечал Драконорожденный, в душе Клементины, несмотря на всю тьму, присутствовал некоторый проблеск огня воителя. Как бывший человек, преисполненный моральными принципами, — Довакин её презирал с любой стороны. Но как дракон, который, можно говорить, смотрел на мир уже со своей, наверное, более объективной точки зрения… он не мог не отметить её достоинство и желание продолжать бой, несмотря ни на что. Достаточно противоречивое чувство у него возникало… И чтобы решить это противоречивое чувство, он предложил самому себе оптимальный вариант. Довакин позволит ей совершить последний удар, но при этом не отдаст должные почести и не подарит такую желаемую для каждого настоящего воина смерть: смерть от меча. Клементина замахнулась слабеющей левой рукой и побежала на Довакина. Достаточно быстро на удивление, но не достаточно, чтобы представить ему какую-либо угрозу. Драконорожденный подставил костяной меч под траекторию её удара и без проблем заблокировал её. От неожиданности рука отскочила, а сама Клементина прошлась нетвердыми шагами назад и рухнула на колени. Она зашаталась, тяжело и медленно вставая, видимо раздумывая о новой попытке атаковать, но не сделав даже шага, её колени предательски подкосились и заставили её снова свалиться в перемешанную с кровью грязь. — З-засранец… — ненавистно прошептала она, глядя на спокойного Довакина. — Будешь стоять и наблюдать, как я медленно сдыхаю?! Клементина услышала в ответ холодный голос: — Да, — Довакин думал на этом закончить, но, немного обдумав, он решил продолжить свою мысль: — Я решил выбрать для тебя более милосердную участь, хотя её, на мой взгляд, ты вообще не заслуживаешь… По-хорошему, я бы мог забрать твою душу, чтобы ты потом вечность страдала в Каирне Душ за все те мучения, что ты принесла другим… Клементина, очевидно, не зная о существовании измерения Обливиона, лишь непонимающе смотрела на Драконорожденного. Она дрожала, чувствуя, как непонятный холод становился только сильнее и обволакивал её с ног до головы. — Но я не тот, кто решает что делать с душами… В глазах Клементины на мгновение помутнело, а её ранее яркие алые радужки стали понемногу терять свой живой блеск. Дыхание становилось медленнее и тяжелее с каждой секундой. — Я бы мог подарить тебе смерть воина… От меча… — Так… п-почему же ты этого не сделаешь?.. Она, скорее это спрашивала, просто рассчитывая на то, что он уже её добьет. Ранее использованные боевые навыки всё ещё поддерживали в Клементине жизнь. Она раздумывала над тем, чтобы попробовать снова напасть, но даже сил встать у неё больше не было. Да и даже если девушка атаковала — это оказалось бы бесполезным. Довакин в любой момент готовился отбить её неожиданную атаку. — Потому что ты не воин… В этот момент, в её груди отразилась резкая боль. Взгляд на секунду помутнился, но когда прояснился, Клементина увидела, что из неё торчала рукоять призванного кинжала, пронзивший прямо сердце. Это смотрелось легкой иронией от Довакина: кинжал, как уменьшенная версия меча, показывал в некотором роде ничтожность Клементины, а факт того, что именно его часто использовали убийцы, перерезающие своим жертвам глотки, заодно демонстрировал, что она тоже являлась убийцей и убийцей она и погибнет. К тому же, он был призванным. Довольно неплохо намекало на то, что она — лишь призрак того, кого можно назвать воином и то по ошибке. Последние слова, словно подтвердили эту иронию……Ты лишь убийца, возомнившая себя воином…
Глаза Клементины поблекли окончательно, превратившись в пару драгоценных стеклышек. Как только призванный кинжал исчез, оставив в её груди зияющую дыру, она свалилась на землю без предсмертного вздоха. Просто, как мешок с грязью. Драконорожденный легким взмахом руки также легко восстановил свою одежду, которая ранее слегка повредилась из-за «Огненного шара», и перехватил костяной меч за лезвие левой рукой. В тишине, в такой мертвой ночной тишине, послышался уже обычный голос Довакина: — …Да поглотит тебя Обливион… Битва окончена… … Но не время было расслабляться. Устало выдохнув, Довакин обернулся к лавке семьи Баррел, раздумывая вернуться и посмотреть, как там сложились дела, как неожиданно из прохода на задний двор выскочили испуганные Мечи Тьмы, которые выглядели весьма потрепанными, будто бы они после сражения. Те к нему тут же подбежали. — Довакин! Довакин! Пётр, как лидер, подошел к нему первый и слегка отдышался, чувствуя как тело после того, как врезалось в повозку, всё ещё побаливало. Довакин с беспокойством и напряжением поглядел на искателя приключений. — Пётр? Что произошло? Где Энфри? Среди них юноши не присутствовало. Неужели что-то произошло? — Его… его похитил какой-то неизвестный в темно-багровом балахоне… мы пытались его остановить, но… мы просто для него оказались мешками для битья… — с досадой прошептал Пётр, виня себя за такую слабость. Довакин удивился: «Значит, он остался жив? Мне показалось, что электрический разряд его дезинтегрировал… Даэдра!» — Драконорожденный хмуро вздохнул, обвиняя себя в поспешности. Следовало точнее проверить, что в лавке никого не осталось, дабы Энфри никто не угрожал. …Но теперь нет смысла скулить. — Ясно… — тяжело прошептал он. Плохо. Теперь Энфри находился в руках безумного некроманта, который хотел устроить хаос в Э-Рантэле. Этого им ещё не хватало! — Мне… нам очень жаль… мы вас подвели… — со стыдом произнес Пётр, опуская голову, также, как и остальные Мечи Тьмы. — Будет вам, — отмахнулся Довакин. — Нет ничего зазорного проиграть противнику сильнее тебя. Главное, что вы смогли выжить… — попытался, так сказать, их подбодрить Драконорожденный. — А насчет Энфри… есть у меня способ… Но его мысль прервали: — Что здесь произошло? Довакин обернулся в сторону мужского приглушенного голоса и увидел Момона, который восседал на каком-то… забавно выглядящем существе, чем-то напоминавшим крысу, только может круглее, со светлым серебристым мехом, да и со змеистым хвостом. Рядом с ним находилась равнодушная и хладнокровная напарница Набель, и ещё какая-то женщина уже глубокого пожилого возраста со старческой смуглой кожей, седыми хрупкими волосами, укрытыми болотистым платком, в рабочем фартуке, на котором Драконорожденный замечал тёмные пятна. От неё веяло травами, отчего тот мог предположить, что она занималась алхимией или травничеством. Момон спустился, замечая, что рядом с Довакином находился труп Клементины, и подошел. — Момон, — Довакин кивнул в знак приветствия, словно рядом с ним не находился труп, да вообще так, что будто ничего не происходило. То же сделал и черный воин, несмотря на некоторое непониманание. — Довакин, приятно вас видеть… — Момон, или же Аинз, ещё раз глянул на труп Клементины и спокойно спросил: — Что здесь произошло? — Какие-то неизвестные люди напали на меня и Мечей Тьмы с Энфри, — кратко изложил суть ситуации Драконорожденный. — В-внучок? — обеспокоенно произнесла пожилая женщина, с удивительной быстротой для её возраста, даже не взирая на страх от трупа Клементины, подходя к Довакину. — Ч-что с ним?! Он в порядке?! Довакин её ещё раз оглядел, кое-что вспоминая из слов искателей приключений. — Я так понимаю, вы — Лиззи Баррел? Бабушка Энфри… родная, похоже, ибо её глаза были такого же небесно-голубого цвета, как у Энфри. Пожилая женщина кивнула, всё ещё желая объяснений. — Не хотелось бы вас беспокоить, но вашего внука похитили какие-то неизвестные некроманты… Одна из них поведала, — Довакин указал на труп Клементины, — что с его помощью хотят использовать мощное заклинание по призыву нежити, который уничтожит город. Довакину хотелось просто вздохнуть. Он сказал это таким непринужденным образом, словно бы в этом не было поводов для беспокойства. Впрочем, в такой ситуации следовало сохранять хладнокровие. Лишняя паника ничему не поможет. — Что?! — удивленно прокричала Лиззи. — Хм… — задумчиво хмыкнул Момон, размышляя над словами Драконорожденного. Довакин бесстрастно продолжил: — Не беспокойтесь. У меня есть способ его найти… «Ясновидение», к счастью, могло выручить и даже в такой безвыходной, казалось, ситуации. Однако… — Всем стоять! Внезапно к их необычной компании подошли трое стражников. Довакин, собиравшийся использовать «Ясновидение», отвлекся и посмотрел на одного из них с алебардой, который выглядел как командир небольшой группы. Один из стражников что-то ему прошептал, указывая пальцем на Последнего. Это выглядело настораживающе. — Какие-то проблемы, сэр? — спросил Драконорожденный равнодушно, но вежливо, хотя и предполагал из-за чего они пришли. — Ага, большие, — грубоватым голосом ответил он и указал пальцем на Довакина. — Схватить его. Двое стражников попытались подойти к Драконорожденному, но в тотчас же огромная фигура Момона загородила им путь. Тут же они немного поубавили в уверенности и отступились на шаг назад. Только командир остался в непоколебимой строгости. В свою очередь, черный воин решил спросить: — По какому поводу задерживают сэра Довакина? — Аинз постарался обращаться довольно вежливо. — А ты слепой?! — в свою очередь, не оценил любезности командир. — Не видишь, что он тут с этой женщиной погром устроил? У нас в городе это запрещено, если ты не знал! Тем более, как я погляжу, схватка закончилась смертью одного… это уже тюрьма, если не смертная казнь. Естественно, он, — командир снова метнул хмурый взгляд на задумчивого Довакина, — может и не понести наказания, если обстоятельства позволят. А так пока ничего не понятно, все должны пройти с нами. Слышали?! Все до единого! — Но… — Не надо, Момон. Поступим так, как просит он… — уверенно произнес Довакин, выходя вперёд. — Но ведь… Очевидно, Аинз хотел спасти Энфри от рук каких-то неизвестных. Не хватало ему ещё на первом личном заказе потерять собственного заказчика — это же какая тень ляжет на его репутацию, которая даже не успела сформироваться! Да и интересно было, что это за люди такие загадочные, которые решили целый Э-Рантэл уничтожить. — У меня есть план… — лишь пробормотал Драконорожденный ему. Аинз тут же понял и кивнул, замолчав. — План, ага, как же… схватить его… — лишь вяло бросил командир, уже явно недовольный происходящим и желающий поскорее с этим покончить. Двое стражников подошли почти вплотную к Довакину. Один потянулся к его костяному мечу, чтобы, очевидно, отобрать. Драконорожденный оглянулся на них двоих. Резко он зарядил навершием рукояти к тому кто тянулся за его мечом по животу. Тот от неожиданно сильного удара согнулся. Второй, не успев опомниться, получил локтем по лицу, из-за чего на мгновение опешил. Этого хватило для того, чтобы Довакин схватил его и откинул к первому. Оба, под весом тяжелых доспехом и набранного импульса второго, свалились на друг друга, а затем на землю. — Вот сука! Командир взялся за алебарду двумя руками и попытался острием кольнуть прямо в грудь Драконорожденного, рассчитывая покончить с ним одним точным ранением. Но Довакин легко отшагнул, схватился за древко, потянул стража порядка на себя, а затем отпустил оружие того, позволяя ему проскочить мимо себя, а затем легко толкнул его в спину. Командир быстро и неуверенно переставлял ноги, пытаясь удержаться в шатком равновесии, но толчок оказался слишком сильным, и он споткнулся, свалившись лицом в грязь. Довакин, не теряя времени, бросился вперёд. «Ясновидение» указывало в сторону кладбища. Именно там находился Энфри. Напоследок он всем покричал: — Я за Энфри! Пусть Девять поможет вам! Мечи Тьмы, вместе с Лиззи, Момоном и Набель смотрели ему удивленно вслед, ведь тот бежал нечеловечески быстро. Тем временем, командир стражи встал на ноги, весь злой и в грязи. Он повернулся к своим двоим подчиненным, которые пытались встать, но без особого энтузиазма. — Чего разлеглись, сукины дети?! От грозного голоса командира, тут же оба стража встали на ноги. Тот же продолжал на них орать, пуская слюни: — Поднимайте жопы и за ним! Не дайте этому выблядку сбежать! Оба стражника побежали за Довакином, но тот уже успел отбежать от них, как можно дальше…