Сквозь пламя…
Под постоянный шум проливного грозового дождя то и дело слышались звоны клинков и звук легких шагов. Довакин и Шалтир обменялись парочкой быстрых ударов, ни один из которых не достиг своей цели, и отступили друг от друга. Пока что явного победителя или проигравшего не выявлялось. Единственное, что оказалось в пользу Последнего, так это то, что Драконорожденный, как и задумывал, смог в один момент наложить на неё безмолвие, отчего та не на шутку разозлилась, осознав, что её одно из главных преимуществ в виде магии беспардонно заблокировали. Даже навыки ей были заблокированы. Исходя из этого определенно неприятного момента, вампир тут же догадалась, что ей следовало осторожничать, чтобы не получить лишний раз ранение. Самое обидное в этой ситуации, что, помимо безмолвия, Довакин использовал магию, чтобы рассеять любые усиления или сопротивления, которые во время битвы с ним наложила Шалтир на себя. Теперь у неё отсутствовала «Инверсия священного элемента» и Последний мог беспрепятственно закидывать её магией, что тот периодически делал и собирался сделать прямо сейчас. Драконорожденный собрал магические потоки и бросил в неё несколько «Огней солнца». Проворно минуя снаряды с взрывами, Шалтир приблизилась и попыталась рывком пронзить Последнему шею. Тот быстро шагнул в сторону, острие копья пролетело в нескольких сантиметрах от него, и он попытался кольнуть её в плечо. Она уклонилась, поднесла копье к земле и резко вскинула его ввысь, делая этакий апперкот, рассчитывая застать Последнего врасплох. Довакин отвел тело вбок, кулаком отклонил оружие вампира подальше от себя, навершием рукояти стукнул ей по горлу, из-за чего страж немного опешила на мгновение, врезал коленом по животу, толкнул сильно плечом и отправил вдогонку «Огонь солнца». Пока Шалтир неверно шагала назад в попытках восстановить равновесие, в неё, прямо в лицо, прилетело заклинание. Она закричала, прикрывая глаза от сильной боли. Не иначе, будто они сейчас просто-напросто вытекут из глазниц. Тем не менее, ей следовало открыть глаза — ведь Довакин вряд ли сейчас стоял на месте. Приоткрыв веки, она тут же заметила, как острие Сияния Рассвета приближалось к ней. Её копье появилось перед ней и выдержало удар, правда, сама Шалтир отодвинулась примерно на метр назад. Главное, что на ногах осталась и рану не заработала, как посчитала сама страж. Довакин сделал шаг — этого ему хватило, чтобы уже стоять перед Шалтир и замахнуться для нового удара. Вампир отбила самой крепкой частью копья лезвие меча и кольнула в ответ. Последний выставил щит, блокируя, и, продолжая прикрываться от напоров вампира, попытался совершить колющую атаку сверху, рассчитывая попасть и погрузить лезвие прямиком в неё. Она схватилась за его ведущую руку и отклонила, после чего попыталась снова проколоть, на этот раз, в пустую глазницу. В последний момент Драконорожденный отклонил голову вправо и острие пронеслось мимо него. Ударом руки он отодвинул от себя копье и острой стороной щита попытался зарядить Шалтир по голове. Она тут же пригнулась, и атака прошлась лишь по воздуху, разбив только капли дождя. Однако Довакин этого и ожидал, потому неожиданно ударил ей по внутренней части колена ногой, заставляя чуть споткнуться, а затем той же острой стороной щита врезал по подбородку, пока та не опомнилась. Шалтир громко вскрикнула с болью и плюхнулась на землю, но решила долго не отлеживаться, откинула ноги назад, совершая перекат, и выпрямилась, уже готовая к новому обмену ударами. Довакин побежал и атаковал по диагонали сверху от правого плеча. Она ловко отшагнула вбок, слегка подпрыгнула и попробовала попасть копьем прямо в грудь Драконорожденному. Острие встретилось только с крепким и непробиваемым божественным щитом. Это чуть разозлило Шалтир, ибо любые её атаки Последний успешно отбивал, блокировал, или просто избегал. «Заноза в заднице, черт побери… у него есть хоть какая-то брешь в обороне?» — пока за пройденное время, она ни разу не обнаружила того, что можно было посчитать слабым местом у Драконорожденного. На любое её действие у него присутствовало противодействие. От атаки можно было уклониться? Он уклонялся. Нельзя уклониться? Не проблема — он её отбивал. Нельзя отбить? В чем вопрос?! Просто блокировал. Нельзя блокировать?.. И так по кругу, всё это являлось взаимно-заменяющиеся вещами, потому если не получалось одно, то он делал другое. Пожалуй, именно подобное и называли настоящим мастерством воина — когда на всё у тебя существует четкая тактика. Был бы здесь Коцит — он бы находился в восхищении от такого уровня навыков. Но здесь только была Шалтир, и особенного восхищения по этому поводу у неё не возникало — только раздражение. Хотя, конечно, определенное уважение к Драконорожденному у стража появилось, ибо продержаться против неё так долго и умудряться успешно отвечать, даже иногда теснить её, действительно стоило очень многого. Довакин совершил две атаки. Они сошли на нет благодаря Шприцевому копью. Однако третий удар в этой короткой серии оказался более сильным, чем предыдущие. Копье буквально чуть не вырвалось у неё из пальцев. Видя, что уже на подходе шла четвертая атака, вампир выставила руку, закованную в броню, блокируя её. Она чуть зашипела от боли, но по большей части проигнорировала это, совершая контратаку прямо в его лицо. Последний выставил щит перед собой, а затем резко взмахнул им, когда острие только-только настигло передней части. Рука Шалтир рефлекторно отклонилась, открывая самую незащищенную часть брони: подмышки. Довакин шустро перевернул Сияние Рассвета, хватая за рукоять обратным хватом, и пронзил её в эту часть насквозь. — ГХА! Шалтир вскрикнула, а Довакин продолжал держать меч в ней, заставляя зачарование на даэдрическом артефакте начать работать на полную, выжигая её изнутри. Из-за большей разницы в росте, Драконорожденный начал медленно поднимать вампира вверх в воздух, отчего та начала приглушенно шипеть от боли ещё сильнее. Она попробовала проткнуть его, но неудобное положение руки не позволяло даже коснуться Шприцевым копьем Последнего, чего уж говорить о попытке атаки. Понимая, что у неё никак не выходило, Шалтир, отчетливо ощущая, что начинала слабеть, а боль становилась всё невыносимее, просто бросила своё копье на землю. Оно острием вонзилось в почву и встало, как статуя. Довакин на мгновение бросил хладнокровный и чуть недоуменный взгляд на оружие, но продолжил держать её в воздухе, оставаясь сосредоточенным, если она вдруг собиралась выкинуть что-то неожиданное. Но, учитывая её теряющие блеск глаза, вампир уже начинала медленно умирать. Шалтир замахнулась и смогла достать кулаком до шлема Довакина. Он врезался вбок, прямо в висок, но Драконорожденный даже не шелохнулся и продолжил её держать в воздухе. Получив от неё очередной удар, Последний схватил кулак вампира, остановив бесполезные потуги стража на корню, начал медленно прокручивать ладонь в сторону, заламывая её. Кости и связки начали напрягаться, изгибаясь в неестественные углы. Чувствуя, что хватка становилась всё слабее, в душе Шалтир начала нарастать настоящая паника, в попытках сдержать порыв Драконорожденного сломать руку. Ей срочно надо было что-то предпринять, иначе она просто и глупо умрет! Она пристальным взором попыталась зацепиться за что-то примечательное и заметила, что на шлеме Довакина присутствовало несколько рогов. В её голове от напряжения и нарастающего адреналина возник возможный план спасения или даже победы над ним. Шалтир, приложив некоторые усилия, дотянулась и смогла обхватить слабеющими пальцами большой левой рог. Последний недоуменно глянул на неё, не слишком догадываясь о том, что та собиралась сделать. Она потянула за рог и… внезапно сорвала с него шлем, бросая его на землю рядом с копьем, обнажая голову. В золотистых глазах Довакина отразилось явное удивление, ибо он ожидал многого, но явно не этого. Шалтир же, не теряя последних драгоценных секунд, вложила свои оставшиеся силы и сделала рывок, приблизившись к нему. Она ногами крепко, почти что мертвой хваткой, обхватила его торс, отчего Драконорожденному невольно сразу же вспомнился бой с Клементиной, предполагая, что вампир собиралась провернуть нечто подобное, что и златовласая убийца. Но страж поступила несколько по-другому. В ту же секунду, как Шалтир обхватила торс ногами, она обернула свободной левой рукой его голову, прижалась к нему животом, грудью, в общем, всем телом, что Довакина удивило ещё сильнее. Даже с контекстом битвы это выглядело слишком странно, как минимум, неловко, а, как максимум, можно было задуматься, действительно ли они собирались сражаться в эту секунду. Шалтир же не остановилась: глянула ему в глаза и те блеснули кровавым светом сильнее. Она применила пассивную способность вампиров: «Мистические очи соблазна», способное очаровать любое существо. Драконорожденный ощутил легкое головокружение и то, что на мгновение вокруг него мир померк. Его тело чуть расслабилось, потому стало поддаваться любому движению стража. Её рука освободилась от его ловушки. Этой секундной слабостью и неожиданностью воспользовалась Шалтир, которая насильно наклонила голову Довакина слегка вбок, приблизилась ещё ближе и… вонзила клыки в его шею, начиная жадно высасывать кровь из артерии. Довакин раскрыл глаза от шока, резко приходя в себя от помутнения рассудка, рефлекторно собираясь её оттолкнуть со всей силы, но, тут же хладнокровным умом понимая, что это привело бы к разрыву его артерии, что залечить ему не представлялось слишком сложным, но весьма затратным в плане магических сил, поступил наиболее разумно в своей ситуации: — FeiM! Первое слово Ту’ума «Бесплотность» спасло Довакина от неожиданной атаки Шалтир. Он превратился в неосязаемого призрака, покрытого легкой голубовато-белой дымкой, и теперь имел возможность спокойно отступить и восстановиться. И тут уже последовала очередь вампиру удивиться: перестав ощущать плоть и то, как кровь Последнего горячим и жгучим, как алкоголь, потоком текла по её горлу, она вскрикнула от неожиданности и глухо свалилась, с грохотом и лязгом своих доспехов, на землю. Драконорожденный тем временем по теням переместился подальше от неё, обращаясь обратно в физическую оболочку, притянул даэдрический шлем при помощи телекинеза к себе и тут же надел его на себя, попутно задумавшись: «Зараза… похоже, если я не постарел физически, то морально… раньше от такого я бы и бровью не повел, а сейчас в откровенном ступоре оказался… как пацан молодой, ей Богам…» — Довакин поправил шлем, чтобы тот сидел поудобнее, и размял шею после грубого укуса. — «Вспомнил, что на войне с Талмором, я задумался, чтобы ремешки к шлему добавить именно для таких случаев… забыл что-то, надо будет потом их всё-таки сделать… действительно старею, даэдра меня побери…» — Последний хмуро вздохнул и выпрямился в полный рост. Шалтир подобрала рукоять и вытащила из земли Шприцевое Копье. Её рот был немного запачкан в крови Драконорожденного, как и сами клыки. Она оттерла всё с себя, дабы выглядеть немного поприличнее, и произнесла с широкими глазами и слегка расширенными от прилива удовольствия зрачками: — Ха! А твоя кровь очень вкусная… — прокрутив копье в руках, она острием указала на него. — Даже жалко убивать такую вкусняшку, но ничего не поделаешь… — вампир пожала плечами. — …зато я с радостью иссушу тебя полностью… — её улыбка стала шире. Довакин издал угрюмый вздох. Нечто подобное, а именно про вкус крови, ему ещё Серана говорила, когда у неё случайно во время путешествия возникла сильная жажда, и Драконорожденный разрешил ей с помощью себя освежиться. Пожалуй, это считалось комплиментом, но звучало… немного странно, откровенно говоря. «Сначала Бабетта, потом Серана, а теперь и она… о, Девять, и из-за чего я так вампирам приглядываюсь…» — не иначе проклятие… а может, для кого-то и благословение — каждому свое. Лично Довакин, как только задумался об этом, тут же опомнился и слегка покачал головой. — «Не время для глупостей…» — он взглянул обратно на Шалтир. — В решимости тебе не откажешь, — проигнорировав слова о вкусе его крови, решил похвалить её за неожиданный ход Драконорожденный. — И в тебе присутствует определенное воинское мастерство… — хрустнув шеей, понимая, что с ним всё в порядке, Довакин договорил холодно: — Но это не спасет тебя от гибели… Он исчез прямо на глазах, переместившись быстро по теням, и образовался напротив Шалтир. Она, игнорируя некоторый шок, замахнулась, но Драконорожденный грубо врезал ей щитом по шее, отчего та слегка опешила, а затем апперкотом подкинул её вверх. — FUS-RO-Dah! Из уст Ту’ум полетел и настиг её, заставляя отлетать ещё дальше от земли без возможности вернуть контроль над своим телом под мощным напором толчка силы. — WULD-Nah-KEST! Ту’ум вынес Довакина вверх прямо к летящей Шалтир за мгновение ока. Он замахнулся по вертикали, собираясь ударить и… …почувствовал что что-то не так. Капли дождя остановились в воздухе вместе с его рукой, а мир словно потерял все свои краски, обретя старинный, грустный серый оттенок. Шалтир тоже застыла, подобно статуе, и не шевелилась, даже глаза не двигались. Гримаса боли — единственное, что застыло у неё на лице. Довакин попытался подвинуть руку, но безуспешно. Глаза будто тоже не слушались и не хотели перенаправлять свой взор на что-то другое. Весьма необычное и странное явление, как ему подумалось сразу же. Он приложил усилия, чтобы немного шевельнуться и вроде что-то даже начало получаться: пальцы слегка задвигались. Но не успел Драконорожденный обрадоваться малейшему, но хоть какому-то успеху, как внезапно шум дождя вместе с каплями продолжил идти, а его рука продолжала двигаться по вертикали, атакуя Шалтир. Вампир еле успела заблокировать удар при помощи копья, но, выставив перед собой щит, Последний начал наступать уверенно и решительно вперёд, пытаясь всем весом тела в неё вдавить, а затем, взлетев чуть выше, снова прокричал: — WULD-Nah-KEST! Он влетел в неё с двух ног и понес со скоростью штормового ветра вниз, к земле. Шалтир попыталась ткнуть в него копьем, но Довакин просто заблокировал удар. Они влетели в обожженные камни, раскалывая их на кусочки. Вампир болезненно и удрученно простонала, попыталась пошевелиться и выбраться из сложившегося положения, извиваясь, как только возможно, но без толку. От её кровавых глаз блеснул священный свет Сияния Рассвета. Зрачки сузились от напряжения, и она начала пытаться вырываться сильнее, как в один момент… её тело ощутило некую свободу от непонятных прозрачных оков. Шалтир это показалось знаком и из её уст быстро вылетело в аккурат с тем, что лезвие Сияния Рассвета приближалось к ней: — «Нечестивый ударный щит»! Довакина, неожиданно для него, ударила в грудь тёмно-красная волна, да и помимо этого в неё уперлось острие лезвия Сияния Рассвета. Его откинуло назад, но он не растерялся, восстановил баланс в воздухе и приземлился невдалеке ногами на землю. Драконорожденный угрюмо вздохнул, вставая в полный рост, и взглянул на также встающую Шалтир. — «Обратить время»… Кровь, ранее вылитая из того серьезного ранения со стороны Довакина, где он держал в ней Сияние Рассвета больше десятка секунд, собралась речными потоками по воздуху и влетела обратно под подмышку Шалтир. Вампир внимательно и с трепещением пронаблюдала за тем, как ранее глубокая рана восстановилась за сущие мгновения, и широко улыбнулась, пока Последний только с холодным интересом смотрел за происходящим. «Обратить время» — навык Шалтир, который позволял ей обратить на нет ранение от одной любой атаки. С точки зрения навыка, то, как Довакин пронзил стража и держал меч в ней, считалось за одну атаку, потому весь серьезный ущерб, ставивший действительно её жизнь под угрозу, исчез, как если бы его не существовало. Весьма отличный навык, способный перевернуть весь ход даже проигрышного сражения для вампира в её пользу. Хотя, конечно, у неё присутствовало и много других способностей, которые она пока не использовала. — Вижу у тебя проблемы, Последний? Послышался уверенный, пронизанный определенным высокомерием голос, отдававшийся зловещим эхом. Довакин, не оборачиваясь к подошедшему Мираку, не ответил ему и напряженно смерил Шалтир холодным взглядом. — Что ж, учитывая, что со своими проблемами я разобрался, то помогу и с твоими… Мирак встал возле Довакина и перехватил свой меч прямой хваткой. Шалтир посмотрела на него и оскалилась. — Двое на одного… как-то нечестно — не считаете? — она чуть наклонила голову, смотря с определенной насмешкой, рассчитывая, что это его как-то заденет. Первый Драконорожденный гордо и язвительно хмыкнул, решив ей не отвечать. Шалтир, замечая его реакцию, ничего не сказала, оскалилась только кровожаднее и приняла защитную стойку. Но… — Мирак, отойди. Первый удивился внезапно уверенному и хмурому тону Последнего, который буквально ПРИКАЗАЛ ему отойти, что показалось ему немыслимым и, в некотором роде, наглым. Он посмотрел на него с некоторым удивлением и неверием от услышанного. Тот продолжал стоять спокойно, сжимая меч и щит. — Только не говори, что эти слова о честности тронули тебя, — со странной надеждой произнес Первый Драконорожденный. Довакин, к счастью Мирака, покачал отрицательно головой. — Это моё дело, — четко обозначил Последний ему, смотря ей прямо в зрачки. — Она убила невинных людей, — таким образом он объяснил свою неприязнь Мираку и вновь напомнил самому себе, ради чего сейчас сражался. — Мне поручили с ней разобраться, — он сжал Сияние Рассвета сильнее и выставил острие вперёд на неё, глазом нацелившись в её сердце. — И я это сделаю, — он повернул голову к нему. — Не ты, — договорил Довакин холодно, но решительно. Последними словами Мирак даже впечатлился, что можно было проследить по его долгому молчанию. Такую серьезную решимость он видел у Последнего только тогда, когда тот с ним яростно сражался на вершине Апокрифа. Ему стало понятно, что Шалтир обречена на погибель в любом случае — Довакин сделает всё, лишь бы она не сбежала. Правда, лишь одного не понимал Первый: неужели вся эта решительность появилась только из-за смерти каких-то людей? — Какой ты сентиментальный… От осознания этой мысли, Мирак под маской закатил глаза, а его тон звучал с легкой ноткой раздраженности. Наверное, это немного задевало, что твой враг проникся такой же, как к тебе, ненавистью к кому-то просто из-за смерти каких-то смертных. Впрочем, Первый Драконорожденный перевернул меч, выхватывая рукоять обратной хваткой, и ловко убрал его в ножны. — Но я уважаю твою решимость, — он небрежно пожал плечами и мельком взглянул на молчавшую от удивления Шалтир. — Продемонстрируй этому вампиру, что такое — сила Драконорожденных. Он развернулся и медленным шагом отошел в сторону. Последнему казалось, что ему придется уговаривать Первого, но радовало, что до таких глупых крайностей не дошло. Мирак оказался более понимающим… либо ему всё равно — одно из двух и неизвестно, что лучше. Как бы то ни было, Довакин молчаливо кивнул ему в знак благодарности, пронаблюдав за тем, как тот отошел на достаточное расстояние и просто встал, обернувшись к ним и сложив руки за спиной. Последний повернулся обратно на Шалтир. — Не знаю даже, благородность ли это или же тупость… — произнесла с некоторой гордостью и высокомерностью вампир, явно не оценив особо поступок Последнего. — Ах, неважно… — она взмахнула Шприцевым копьем, рассекая воздух перед собой под углом. — Мне же легче. Убью вас по одиночке… Смело сказано, учитывая, что за Шалтир в битве пока не закрепилось определенных успехов. Хотя за Довакином тоже. — Не переоценивай свои возможности, вампир… — с презрением посоветовал ей Довакин. В его руке собрались магические потоки в довольно густом водовороте. Часть из них он потратил на обновление «Ауры Стендарра». Уже блеклый купол света вновь возжегся и засиял ярче прежнего, освещая все мрачные окрестности словно настоящим дневным светом, а фигуру Довакина таким образом, представая его в образе настоящего паладина — истинного охотника на различные отребья зла. Разве что, доспехи немного не подходили к этому виду, но тут уж ничего не поделаешь. Ещё часть магических потоков ушла на создание вокруг ореола огненной сферы, чье пламя иссушало капли дождя, попадавшие на неё. А поверх этой сферы появилась ещё и электрическая оболочка, заставлявшая воздух искажаться и дрожать. — Ибо, клянусь я перед Девятью и перед теми, кто пал от твоей нечестивой руки… — ранее истлевший из глазницы шлема золотистый огонек превратилось в полноценное пламя. — Моё имя Довакин. Услышь мой голос и задрожи в ужасе, ведь твоё подобие жизни оборвется сегодня, здесь и сейчас… KEST-DOH-KirL!!! Ударная, теплая подобно жгучему пару воздуха, волна пронеслась и пошатнула Шалтир. Она чуть попятилась назад, пока на её лице стояло недоумение, смешанное с ожиданием и некоторым, пожалуй, волнительным предвкушением, но вовремя поставила левую ногу назад твёрдо и устояла. Страж заметила, как пролетавшие капли дождя при соприкосновении с Ту’умом просто разом испарились, как если их и не существовало. Хотя они потом снова пошли обычным штормовым ходом, но при попадании на землю, не впитывались в неё, а превращались в сгустки пара. Воздух заметно потеплел, до такого, что становилось противно им дышать. Она увидела, что облака в тёмном небе сильно изменились: начали собираться гуще и покрываться… огнём? Из них образовался этакий водоворот, из которого затем… полетело множество… огромное множество, больше десятка, а то и двух, небольших, но всё же метеоритов. Она увернулась от одного. Он врезался о землю с мощным взрывом, оставляя небольшой кратер. Шалтир удивилась и уже с напряжением, без того высокомерия или высмеивания, смотрела на Последнего Драконорожденного, который шел под падение метеоритов. Иногда даже задевало взрывами, но его, похоже, это даже не волновало. Он продолжал идти на неё угрожающе медленно, подобно настоящей смерти. И её это заметно напрягало. Однако она не могла себе позволить выразить сомнение или страх — это было бы для неё сравнимо с позором. Ей удавалось побеждать многих, так что же ей мешало победить сейчас?! Сжимая мертвой хваткой рукоять Шприцевого копья, Шалтир острием указала на Последнего и оттолкнулась, рванув на него со всей дури.***
В освещенной роскошной люстрой из чистого золота комнате сидело трое: Аинз, пришедший относительно недавно по сравнению с остальными; Коцит, который более менее пришел в себя после жестокой битвы, где истратил свои силы; Демиург — страж седьмого этажа и главный стратег всего Назарика и ответственный за оборону НИПов, который ещё с самого начала наблюдал за всем происходящим. Выглядел он весьма интересно: стройный мужчина ростом где-то метр восемьдесят, обладавший на загорелом лице привлекательными чертами вроде ровных, абсолютно геометрически-правильных очертаний, слегка выделяющихся скулами и тонкими губами, отлично подчеркивающими его широкую, харизматичную ухмылку. Тёмные гладкие густые волосы были зачесаны назад, благодаря чему хорошо оказывались открыты заостренные к вверху, словно у эльфов, уши. В качестве одежды он носил экстравагантный, ярко-оранжевый смокинг, под которым расположилась белая рубашка с перевернутым, стоячим воротником. Дополняли джентльменский образ красный галстук, черные кожаные перчатки и туфли. Из выделяющегося: из его спины выходил длинный, серебряный хвост, покрытый толстыми металлическими пластинами, дополнявшиеся ещё в конце шестью острыми шипами по бокам. По первому взгляду — настоящий джентльмен, коих стоит поискать, пожалуй, наравне с Верноном. Лишь хвост портил картину и явно намекал на нечеловеческую природу стража. Они все сидели за большим черным столом и смотрели на необычный кусок плоского кристалла, на котором проецировалось сражение между Довакином и Шалтир в реальном времени. В момент использования «Армагедонна» Аинз почувствовал, как стул под ним слегка задрожал на мгновение, но затем прекратил. Люстра немного покачалась, обозначив свои движения легким скрипучим звуком, что на фоне тишины прекрасно слышалось даже за пределами самой комнаты. Пока лич пребывал в немом шоке от такого странного совпадения, от Демиурга сосредоточенным тоном послышалось: — Интересно… — двумя пальцами он поправил чуть спавшие очки, и те блеснули от света, закрывая его прищуренные, как будто закрытые глаза. — Не я один это ощутил, верно? Утвердительные кивки от Аинза и Коцита заставили стража вздохнуть: — Если эта дрожь прошла от использования магии Довакина, то сложно представить, насколько сильно сейчас пришелся удар по Шалтир… — он сложил руки в замке перед собой и задумчиво уставился на экран. Аинз также пребывал в некоторых раздумьях. Его горящие зрачки бросили внимание на напряженно молчавшего Коцита. За всё время он не издал и единого звука, только редкие морозные дыхания. — Коцит, как ты примерно оцениваешь шансы Шалтир победить? — решил привлечь внимание стража шестого этажа Аинз. Учитывая, что он остался единственным более менее целым после битвы с Драконорожденными, его мнение должно было быть самым точным и объективным. Ну, была ещё и Альбедо, правда, она до сих пор лежала и восстанавливалась после той страшной магии. Демиург тоже с ожиданием посмотрел на ледяного гиганта. Сам он не слишком разбирался в прямых схватках, потому решил довериться мнению более профессионального с этой точки зрения товарища. Коцит, бросив на них немного неоднозначный взор, немного задумался и затем произнес с определенной тяжестью: — Скорее. всего. их. вообще. нет. Это смелое заявление удивило и Аинза и Демиурга. Чтобы Шалтир, которая владела заслуженным титулом одной из сильнейших стражей, особенно в формате битв один на один, не имела и единого шанса на победу? Это звучало удивительно, безумно, и немного страшно. — Скорее всего? — произнес с недоумением Демиург от постановки слов Коцита. Страж шестого этажа кивнул, подтверждая, что тот не ослышался, и объяснился: — Видно. Шалтир. растеряна. несмотря. на. то. что. пытается. сохранять. уверенность. — внимательно смотря за кристальным экраном подметил Коцит, вглядываясь в сосредоточенные, но тем не менее напряженные кровавые глаза вампира. — Она. выбрала. пойти. в. атаку. вместо. обороны. в. её. ситуации. это. наиболее. логично. ибо. Довакин. наседает. своими. атаками. В этот момент Довакин выпустил в Шалтир необычный сгусток священного света, который, при прикосновении с землей, сразу же разорвался в настоящий всплеск. Такие он выпускал и раньше, Аинз предполагал, что это заклинания священного элемента, которые особенно губительны для нежити. Вампир от него отступила и при помощи заклинания «Полет» взлетела ввысь, пытаясь разорвать дистанцию. Аинз и Демиург краем глаза внимательно наблюдали за ходом сражения, чтобы не пропустить что-нибудь интересное или совсем вон выходящее. Коцит же, осмотрев места, где находились ранее руки, которые он оторвал, продолжил говорить спокойно: — Обороняться. глупо. ибо. он. просто. возьмет. её. измором. а. так. битва. превращается. в. гонку. кто. быстрее. кого. убьет. Это четко прослеживалось и в самом сражении, если смотреть внимательно. Шалтир пыталась постоянно атаковать магией и при удобных случаях атаковать Шприцевым копьем, но, к возможному сожалению, Драконорожденный отыскивал способы всё это избегать и отвечать с таким же уровнем агрессии. — Говоришь так, словно у Шалтир такие же шансы на победу, как у Довакина… — подметил Демиург с некоторой задумчивостью. — А учитывая, что у неё осталось полно козырей, то у неё даже есть преимущество, не так ли? Коцит кивнул в знак согласия с его рассуждениями. — Я. бы. так. тоже. думал. если. не. одно. но. Аинз и Демиург заинтересованно взглянули на него, пока тот сохранял паузу, видимо обдумывая, как лучше сказать об этом «но». — Довакин. — наконец произнес Коцит уже немного хмуро, обращая внимание на экран, на Драконорожденного. Аинз и Демиург не слишком удивились тому, что главной проблемой или, если грубее выражаться, заточкой всего сражения являлся непосредственно Последний Драконорожденный. Тем не менее, страж седьмого этажа продолжил интересоваться: — Поясни: что не так с Довакином? Коцит вздохнул. Ему предстояло многое рассказать. — Сражаясь. с. ним. я. заметил. что. он. необычный. противник. — он наклонился чуть вперёд к экрану и продолжил говорить напряженно: — Он. носит. очень. защищенные. доспехи. сравнимые. с. Альбедо. Сразу ему вспомнился момент, когда Смотрительница стражей врезала секирой по груди Драконорожденного, но тот даже не шелохнулся. — При. этом. он. уворачивается. не. хуже. тех. кто. ориентируется. на. увороты. На протяжении их схватки практически от любых атак Коцита и Альбедо он уклонялся и уклонялся очень умело. — Его. удары. сильны. Все ранения, что принес ему Довакин, болели и долго восстанавливались. — Способности. к. отражению. и. блокированию. превосходны. Даже самые сильные атаки Коцита, Довакин блокировал и отражал, что просто смотрелось немыслимым. — И. способности. к. магии. сравнимы. с. магами. высочайшего. уровня. как. вы. владыка. Аинз. Аинз внимательно слушал Коцита и чувствовал, что ему внутри становилось не по себе с каждым перечисленным фактом. Вряд ли страж стал бы преувеличивать — он воин, и он четко мог оценить своего противника. Тем более не в его интересах просто так их запугивать. — То есть… у него нет слабостей? — мрачно подытожил Демиург. — По. крайней. мере. я. их. не. увидел. Видно, что Коцит пытался немного разрядить атмосферу, решив высказаться именно так, но легче от этого не становилось. Тем более его попытка сошла на нет, так как он сам дальше дополнил: — Помимо. этого. — Коцит неуверенно замолчал на пару секунд, думая, следовало ему говорить или нет, но, издав тяжелый вздох, он всё же сказал: — Мне. кажется. он. сдерживается. Аинз обернулся к нему с резким шоком. Демиург от такого даже хлопнул по столу. — Сдерживается?! То есть?! Сам Коцит оставался хладнокровен, так как представлял, как на это отреагируют. — Когда. тот. в. маске. появился. он. обменялся. с. ним. ударами. и. я. четко. ощутил. что. сила. этих. ударов. была. гораздо. выше. — Коцит сложил лапы у себя под подбородком и наклонился чуть экрану, чтобы рассмотреть битву поближе. — Исходя. из. этого. я. предполагаю. что. он. сдерживается. Демиург, аккуратно погладив в стол и убедившись, что с ним всё в порядке, слегка расслабил плечи и снова поправил очки. Он прокашлялся, чувствуя некоторый стыд из-за своего резкого приступа агрессии, и попытался сосредоточиться. — Но для чего? — уже более спокойным и уверенно поставленным голосом поинтересовался Демиург и с некоторым недоумением взглянул на Коцита. — Разве не легче использовать всю силу, чтобы быстро уничтожить противника? И тут наконец Аинз, который обдумывал все слова Коцита, сделал вывод: — В некотором роде, это тактика схожа с тем, как применяются козыри, — Демиург и Коцит взглянули на повелителя. — Шалтир, например, не использовала «Эйнхерию». Понятно почему: ситуация хоть и тяжелая, но не настолько, чтобы применять самое сильное из своего арсенала. Также, скорее всего, размышляет и Довакин. «Он видит, что Шалтир — необычный противник… потому не спешит использовать всё, чтобы не остаться с носом…» — подумал Аинз, видя, что Довакин выпустил ещё несколько священных сгустков света в Шалтир, но та уклонилась и понеслась на него, намереваясь кольнуть. Не получилось. Последний увернулся. — Хм… да, теперь я начинаю понимать, — Демиург кивнул, осознав, что имел в виду его повелитель, и, подхватив идею, продолжил: — Зачем использовать все свои силы на враге, если и достаточно половины… — он понимал, как это должно работать, но в его голове мелькнула мысль, а вместе с нею и возник новый вопрос: — Но разве это не безрассудно: специально не использовать половину своих сил и рисковать своей жизнью? Резонно. Так и казалось самому Аинзу в душе. С одной стороны. — Это палка о двух концах, ибо не безрассудно ли использовать если не все, то даже просто большую часть своих сил и потом удивиться от какого-нибудь трюка противника, который, к примеру, восстановит всё свое здоровье? Но с другой стороны, Аинз помнил, что игроки Игдрассиля часто пытались словить в битвах друг друга на подобной ошибке. У многих это не получалось, потому что это являлось часто применимой тактикой и из-за этого большинство это банально заучило и научилось избегать, но новички могли часто попадаться. Повелитель именно так объяснил то, почему Довакин сдерживался, но, честно говоря, ему всё равно казалось, что что-то тут не так. У него мелькало четкое ощущение, что за этим поведением стояло нечто большее кроме простого самосохранения. «Может даже что-то личное… но это только гипотезы…» — случайно подумал он и сразу осек эти мысли подальше, так как не имели особого смысла. — Полагаю, вы, как и всегда, правы, владыка Аинз… — Демиург откинулся на спинку своего кресла и сложил руки в замок перед собой, задумавшись о чем-то. Аинзу хотелось удрученно выдохнуть, но он сдержался. Иногда у него возникало беспокойство по поводу того, что стражи к нему относились как к тому, кто никогда и нигде ошибается… но придется учиться привыкать и соответствовать роли — именно таковым должен был быть правитель Назарика. Но он сильно отошел от темы. — Так или иначе, лучше продолжим просмотр… В момент произношения своих слов, Аинз увидел, как Шалтир и Довакин обменялись между собой парочкой безжалостных ударов. При прикосновениях их лезвий возникали яркие и острые искры, разлетавшиеся по всему воздуху. Вампир попыталась отступить, но в это место, куда она хотела встать, внезапно прилетел метеорит, издавая взрыв и волну, из-за которой она полетела куда-то вбок. Кристальный экран буквально погнался за ней, пытаясь не упустить не одного, так сказать, интересного кадра, если говорить терминами из родного мира владыки. Аинз придвинулся поближе к экрану и произнес равнодушным, но немного заинтересованным тоном от происходящего: — …Намечается явно что-то интересное… Демиург и Коцит задумчиво взглянули на своего повелителя, но остались с ним солидарны в его словах, после чего повернули головы со своими взорами обратно на экран.***
Шалтир, прокручиваясь вокруг собственной оси, приземлилась на землю. Она заметила, что её наплечник был покрыт огнем от метеорита, который сам по себе не хотел затушаться. Вампир похлопала рукой по месту распространения пламени, и оно всё-таки исчезло. Издав облегченный и слегка тяжелый вздох, страж обернулась. Не прошло и секунды от предыдущего удара, как Довакин уже летел прямо к ней с занесенным вперёд мечом. Зрачки сузились, веки расширились — она не растерялась и отпрыгнула от места его падения. Последний пронзил только землю и держал клинок в ней некоторое время. Шалтир решила попробовать ткнуть его, но Довакин, используя магические потоки, дал возможность зачарованию Сияния Рассвета сработать. Последовал взрыв. — «Инверсия священного элемента»! Всплеск энергии обволок её, но не принес какого-либо урона. Острие копья находилось прямо возле Драконорожденного, но тот буквально растаял тёмной, словно тень, жижой у неё на глазах. Шалтир недоуменно отступилась вперёд и, услышав рассечение воздуха сзади, обернулась и поставила блок перед собой. Уже с другим, а именно даэдрическим двуручным мечом, Довакин сделал удар, но столкнулся с её интенсивным сопротивлением. Последний совершил ещё три последовательных удара с разных направлений, но вампир их относительно стойко блокировала. Страж твердо вступила на землю и сильно оттолкнулась назад, чтобы разделить между ними дистанцию. — «Тройная предельная магия: Священный град»! Вокруг Довакина возникли те же, что и раньше, небольшие сгустки света, накапливающие вокруг себя свечение, но в этот раз их стало в три раза больше. Он собрал быстро магические потоки и создал себе свою версию «Инверсии священного элемента» и просто-напросто впитал в себя весь град заклятий. «Всё опять сводится к ближнему бою…» — и это Шалтир не нравилось, ибо она видела, что Довакин её явно превосходил в мастерстве. Однако выбора не оставалось. Вампир сжала Шприцевое Копье и приготовилась уже наступать. Но Довакин её опередил. Он резко подпрыгнул высоко в воздух, чем заставил Шалтир застыть на месте, терпеливо ожидая атаки, и в его левой руке возник большой арбалет тёмно-золотистого оттенка. Двемерский арбалет — одно из лучших оружий против вампиров и гордость Стражи Рассвета. Замедляя специально своё падение при помощи магии, Драконорожденный прицелился и нажал на спусковой крючок. В творящемся вокруг хаосе Шалтир уловила еле заметное движение вылетевшего болта и сильно отшагнула в сторону, уворачиваясь. Снаряд врезался в землю, и из него раздался огненный взрыв. Но это был не конец. Довакин с помощью магии поставил болт в направляющий паз и благодаря телекинезу натянул вновь тетиву. Он прицелился, и последовал выстрел. Затем ещё один и ещё один. Шалтир увернулась от всего, и на её лице выступила насмешливая улыбка. «Ну же, спустись уже…» — не собирался же он долго использовать одну и ту же атаку? И не ошиблась. Довакин скрыл арбалет в Пространственном Кармане и приземлился. — «Предельная магия: Имплозия»! Драконорожденный дрогнул всем телом, замедляясь, но не более того. Стоит сказать, но в этот раз влияние магии оказалось куда сильнее и отчетливее — он точно почувствовал, как несколько тысяч капилляров внутри разорвалось практически в одно и то же время. Подавив чувство острой боли, он хмуро взглянул на Шалтир. Та смотрела на него с легкой ухмылкой, радуясь тому, что на него заклятье повлияло. Последний, начиная собирать магические потоки, на секунду убрал двуручный меч обратно в Пространственный карман и прижал руки к себе, сильно напрягая пальцы вокруг которых стало образовываться заклинание. Вампир поначалу посчитала это отличным шансом атаковать, но на полпути к выполнению рывка на Довакина, неожиданно осеклась. «Возможно, он как раз таки ожидает, что я атакую…» — точно… как же она сразу не догадалась! — «Тройная предельная… Слыша, что она начала говорить названия заклинания, Довакин развел руки в обе стороны, выпуская взрыв с эффектом безмолвия, который проявился внешне в виде всеобъемлющей волны бирюзовой энергии. Увидев это, Шалтир замолкла и собиралась убраться подальше от действия заклинания. Но Последний и это предвидел: он занес левую руку на неё и поднял немного вверх, и только что оттолкнувшаяся Шалтир неожиданно повисла на месте. Вспоминая о подобном приеме у Драконорожденного, вампир начала напрягаться, пытаясь всеми силами освободиться от невидимых оков. Но Довакин сильно сжал руку в кулак, отчего все малейшие движения у неё остановились, будто эти оковы затянули поуже, а горло сжалось, перекрывая дыхание. Он топнул ногой и кулаком ударил о землю. Шалтир повиновалась движению и лицом впечаталась в землю. Благодаря этому, волна безмолвия настигла её и заблокировала магию. Шалтир, придерживаясь за сломанный нос, встала и с горящими от ненависти глазами посмотрела на Драконорожденного. Последний, взяв обратно двуручный меч, занес левую руку, и между пальцами возникло несколько призрачных кинжалов. Он резко их метнул их всех в неё, затем повторил, и после ещё бросил два раза практически одновременно таким же методом. Шалтир пришлось уже прилагать некоторые усилия для того, чтобы увернуться от каждого кинжала, но она смогла это успешно провернуть. Она собиралась уже чем-нибудь ответить, но тут отвлеклась на то, что Последний в левой руке создал призрачное копье. Его древко он положил на правую. Чуть согнулся. Выставил правую ногу вперёд. По прошествии доли секунды, Довакин резко понесся на неё. Сократив расстояние вдвое, он выдвинул левую руку вперёд — призрачное копье проскользило по локтю и резко острие понеслось вперёд, совершая мощный выпад. Шалтир отшагнула в сторону. Вслед за ней последовало острие, желающее её хотя бы резануть, но она остановила сей порыв простым ударом своего Шприцевого копья. Довакин перехватил призрачное копье поудобнее, резко оттолкнулся, взлетев в воздух, и нацелился на Шалтир. — WULD-Nah-KEST! Порыв штормового ветра Ту’ума резко, вмиг, заставил его буквально врезаться в землю, вызывая легкую ударную волну. Шалтир, успевшая спастись от рокового острия, немного неловко отступила назад, но не растерялась и ответила на этот смелый ход атакой сверху, целясь Драконорожденному прямо в правую, темную глазницу шлема. Довакин увернулся. Размытая благодаря эффектам зачарований его фигура оставляла за собой след, который вводил в Шалтир некоторый ступор и в недоумение. Ибо тот одновременно находился ещё на месте, и она вполне могла попасть, а вроде тот уже двигался, и она, напротив, промахивалась. Через секунду ответ для неё стал ясен — острие копья не попало в цель, а глупо пронзило чистый воздух. Она вернулась в исходное положение и хотела снова попробовать атаковать, но по ее лицу неожиданно стремглав пробежалось лезвие призрачного кинжала в левой руке Последнего. По итогу у неё остались раны: диагональная, проходящая от левой щеки и над сломанным носом, затрагивая немного лоб; и прямо по правому глазу вертикально. Последнее особенно показалось болезненным, так как теперь она не могла им смотреть. Шалтир испуганно отступила назад и аккуратно дотронулась пальцами до ран. Замечая на перчатке кровь, которая удачно сливалась с цветом её доспехов, она сжала зубы от злости, как и саму руку в кулак. «Вот сукин…» — не успела, правда, она додумать, как заметила, что Довакин рванул к ней с новой серией атак. На этот раз ей удалось обойти смертельное и быстрое лезвие кинжала вместе с огромным, чудовищным лезвием даэдрического меча, рассекавшие пропитанный пламенем воздух. Шалтир в секундном перерыве попыталась вставить свою атаку, но её взгляд устремился на то, что кинжал неожиданно превратился в полноценный одноручный меч. Удар прошелся по правому наплечнику, что не привнесло серьезного урона, а также по внутренней стороне правого локтя, которое было менее защищено, чем остальные части тела, вроде груди или живота в угоду необходимой подвижности, иначе она передвигалась бы очень нелепо и грузно. Лезвие призрачного меча направилось горизонтально, но вампир в последнюю секунду шагнула назад, уже думая, что достаточно отдалилась. Да даэдра с два! Внезапно одноручный призрачный меч превратился в призрачный меч, идентичный настоящему, который Довакин использовал в правой руке. Он сделал ими обоими два размашистых сильных удара, что заставило Шалтир отступить ещё дальше, лишь бы не получить лишнего ранения. Вампир, жмуря правый глаз, нывший от боли, пыталась контролировать и сохранять равномерный темп дыхания, но ей становилось всё сложнее и сложнее это проворачивать: интенсивность атак Последнего начинала слишком надоедать и беспокоить. Однако Драконорожденный не останавливался и на секунду: он вошел в собственный ритм и не собирался с него сбиваться. Довакин подпрыгнул вверх, занеся мечи над своей головой, и вертикально пустил их в землю, лезвиями вдоль, разрушая каменистую почву в пыль. Вампир замахнулась и ударила копьем, но внезапный удар клинком оборвал её попытку. Последний выпрямился и, постоянно сокращая дистанцию между отступающей Шалтир и собой, совершал различные удары: режущие, рубящие, колющие. Он их комбинировал между собой и не давал стражу даже малейшей возможности хотя бы ответить, создавая настоящий шквал, выжить от которого не представлялось возможным, если ты не мастер боевых искусств не хуже Драконорожденного. Шалтир отступала, иногда блокируя и отбивая некоторые атаки. Она уже успела насчитать, что тот за пару секунд совершил уже больше десятка взмахов с различных направлений. И чего говорить: она уже случайно пропустила парочку из них, но броня, к счастью, пока всё выдерживала. Наверное, впервые вампир видела такую… даже не ярость, ибо от Довакина ею совершенно не веяло, что немного удивляло, а неумолимость. Большинство противников, с которыми она сражалась, подобную очень долгую серию атак могли проводить, если удары сами по себе были не слишком сильными. Но Драконорожденный продемонстрировал исключительность перед всеми её предыдущими противниками: он бил сильно, как и различные силачи, которые могли максимум совершить несколько тяжелых атак за раз, но при этом бил так, словно он сражался какими-то легкими кинжалами. Он провел две размашистые диагональные атаки двумя мечами. Ничего необычного — Шалтир от них снова отступила. И в этот краткий промежуток времени, когда между ними образовалось некоторое расстояние… перед ней и Драконорожденным разбился один из многочисленных метеоритов. Вампир не придала этому значения: десятки таких же камней падали вокруг неё и создавали настоящий хаос, похлеще хаоса при осаде огромного города с тысячным войском. После метеорита осталось пламя, которое поднялось в воздух и раздумывало просто исчезнуть, не достигнув своей цели. Но резко… в него влетел Драконорожденный, чем вызвал у Шалтир недоумение. «Что он задумал?» — с напряжением и уже некоторым подлинным страхом подумала вампир, боясь представить, что с этим собирался сделать Последний. Взмахом даэдрического меча Довакин рассек исчезающее пламя, собирая его прямо на лезвии единым густым потоком. Призванный двуручный меч изменился на секиру в левой руке. Манипулируя дрожащими, буйствующими от интенсивности окружающей среды и могущества Ту’ума магическими потоками, Драконорожденный резкими, свирепыми и размашистыми движениями рук раздувал вокруг себя пламя, делая его ярче и злее. Шалтир немного отступила назад, мрачно и напряженно наблюдая за ним. Ей это уже не нравилось. Тело двигалось вслед за руками, а руки двигались, в свою очередь, за бегающим пламенем. Проделывая настоящий танец, а вместе и вокруг своей фигуры жестокие, разгневанные потоки огня, Довакин резко вырвался вперёд, оказавшись перед лицом вампира, закрутился, как юла, как бушующее торнадо, совершая при этом кучу рубящих страшных ударов, способных разорвать её в клочья. Шалтир не растерялась: она ожидала нечто подобного и резким отталкиванием ноги отступила. Она не нападала, хотя, наверное, и могла, но рисковать сейчас ей не слишком хотелось. Последний увидел это, продолжил крутиться вокруг своей оси, не переставая раздувать потоки огня, неожиданно оттолкнулся вверх. Шалтир следила за его взмывающей в воздух фигурой с немного удивленным и ошарашенным взглядом. Вслед за Драконорожденным шли языки пламени. Его секира сменилась на молот, который поднялся и остался над головой Последнего. Время будто на секунду остановилось. Довакин выдохнул и понесся вниз, опуская вместе с этим молот. Вдарив в землю, весь огонь вырвался с диким, не иначе драконьим ревом, и создал в месте падения огромный взрыв, за которым последовала быстрая смертоносная ударная пламенная волна. Шалтир укрылась руками, но в её грудь прилетело пламя и грубо опрокинуло прямо в грязь. Тем временем невдалеке от этой битвы стоял Мирак. Замечая, что на него на полной скорости несется смертоносная волна пламени, он словно бы лениво выставил руку перед собой, создавая оберег. Огонь врезался в магический щит и не смог пройти и разбить его. Как только опасность миновала, Первый распустил магические потоки и прошелся глазами по себе. Драконорожденный вдруг увидел, что на плече мантии случайно затесался клочок пламени, который он стряхнул легким небрежным движением руки и продолжил наблюдать за происходящей битвой. «С последней нашей встречи он тоже стал сильнее…» — подметил про себя Мирак, наблюдая за Довакином. Не только он сам, но и Последний овладел за тот промежуток времени после их сражения определенными могущественными способностями. И хотя Шалтир уж точно не тот противник, с которым Драконорожденный проявил бы всё своё могущество, но и того, что видел Первый хватило, чтобы осознать. — «Несмотря на меньшее количество времени, он тоже возвысил способности на уровни, не хуже моих…» — он издал хмурый вздох, но в нем, помимо некоторой раздраженности, мелькнуло и уважение. — «Наверное, немудрено, что главное пророчество нашего мира было завязано на нём…» — пожалуй, он должен был обладать экстраординарными способностями. Спиной разрывая землю, Шалтир оказалась в десятках метрах от Последнего Дракорожденного. Наконец остановившись, почти что погребенная в земле она болезненно простонала и, опершись о копье, медленно, вытаскивая постепенно агрессивными движениями своё тело из жесткой почвы, сначала встала на колени, а затем и на ноги, после чего выпрямилась. Спина отдалась легким хрустом, как и конечности. — О… «Обратить время»… — уже подобно рефлексу, из её уст вылетели эти слова. Но ничего не произошло. Она зашипела, смотря на то, как капли крови стекали и падали на покрытую легким огоньком землю. «Зараза… какое-то проклятие от него продолжает действовать…» — Шалтир не хотела признавать, но в плане того, что Довакин мог просто оборвать ей возможность использовать магию, он становился одним из самых опасных противников за её жизнь, если не самым опасным. — «Ни навыки, ни заклинания… даже ящик предметов недоступен…» — она про себя выругалась снова. Что же ей оставалось делать? Шалтир не могла посмотреть, но она чувствовала, что потеряла значительную часть своего здоровья. Это становилось понятно по тому, что ощущала некоторую слабость в мышцах, да и дыхание давалось с одышкой и тяжело. — «Если всё продолжится в таком же духе, то мне, похоже, не справиться…» — ей не хотелось этого признавать, но все факты на лицо. Она точно пока что проигрывала. — «Надо срочно что-то придумать…» Довакин рассеял призванный молот в левой руке и медленно направился к Шалтир, внимательно следя за тем, что та могла предпринять. Учитывая, что он ей заблокировал пока заклинания, то список возможных действий у неё пока ограничивался лишь атаками ближнего боя. Он сузил глаза под шлемом, наблюдая, что на лице вампира стояло огромное замешательство и, пожалуй, некоторое проявление паники. Он вытащил из-за спины даэдрический одноручный меч и приготовился снова на неё наступать. Но… — Как-то это нечестно… Неожиданно послышалось от неё обиженно. Довакин взглянул ей в глаза с некоторым недоумением, решив послушать. — Значит, ты имеешь возможность использовать все свои трюки… — она наклонила голову, и кровь из глаза потекла по её щеке. — А мне нет? Не находишь это немного нечестным по отношению ко мне? Она… пыталась надавить на жалость? Довакин хладнокровно вздохнул. — Думаешь, меня волнует, что для тебя честно, а что нет, вампир… — с презрением произнес он, не имея особого желания её слушать, но он всё-таки давал возможность выговориться, раз уж у неё было есть что сказать. — Ну, конечно, тебя не волнует… — поддакнула в ответ Шалтир с едким сарказмом, покивав в знак понимания. — Но разве это справедливо? Я такой же воин, как и ты… честно ли обрывать мне все возможности победить, м? План её оказался понятен тотчас. Попытаться обвести Довакина вокруг пальца и заставить его снять безмолвие. Драконорожденный это и сам понимал. На самом деле, её слова как-то всё-таки отразились в его душе. Последний стал драконом — они гордые существа, для которых честь крайне важна. Также драконы — существа по природе, которые предпочитают не пытаться в каких-нибудь битвах, к примеру, один на один использовать различные подлые трюки. Только честный бой. Иногда, конечно, кто-то это опускал из выживания, но большинство предпочитали умереть с честью, чем победить с позором. Но ситуация с Шалтир другая. Будь она воином, вроде Газефа, Довакин бы прислушался к её словам прямо сейчас и освободил бы от безмолвия в знак возможного уважения. Но в его голову снова мелькнули мысли об ужасных, изувеченных трупах искателей приключений. Потому Последний, спустя некоторые секунды размышлений, проговорил хмуро: — Я признаю в тебе воинское мастерство, — В очередной раз решил отметить он честно и искренне. — Но факт твоих деяний это не отменяет… — он указал на её голову острием двуручного даэдрического меча. Шалтир от раздражения фыркнула, сразу поняв, что он имел в виду. Драконорожденный опять вспоминал о тех убитых ею искателях приключений. — Правильно говорил тот урод в маске… ты такой сентиментальный… — она закатила глаза и посмотрела на него немного устало. — Как насчет тех, кто упивается кровью своих врагов? Они тоже для тебя не воины? — вампир наклонила голову и уставилась на него с некоторым недоумением и задумчивостью. Довакин нашел, что и на это ей ответить: — Есть разница между радостью превосходства над своим противником и убийством тех, кто даже не способен себя защитить, — сухо заметил он, не теряя уверенности и хладнокровия во взгляде. — Хм, искатели приключений, что убивают монстров, не способны себя защитить? — заметила некоторое противоречие в словах Драконорожденного Шалтир. Но Довакин не удивился, ибо сам увидел, как это звучало немного странно. Тем не менее, он не растерялся от смелых слов вампира. — Не спорю — могут, — он кивнул. — Готов признать, что мои слова могут прозвучать неправильно, ибо я не знал большинство из них в лицо, но они всё равно оставались невинными людьми и убивали монстров, подобных тебе… — он сжал рукоять двуручного даэдрического меча, краем глаза рассматривая зазубренное, ужасающее лезвие. — …и главное — моими товарищами… братьями и сестрами по оружию… — он им снова взмахнул и острие устремилось вперёд. Вампир выгнула бровь вверх. В его тоне, к её удивлению, не мелькало какой-либо фальши… — Ты их даже в лицо не знал, о каком товариществе или вообще о каких-либо других чувствах речь идти может? — недоуменно оборвала его Шалтир. Не бывает такого — чтобы к незнакомым людям возникали вообще любые чувства. Уж тем более такие близкие, дабы их называть товарищами. — Может, — уверенно парировал в ответ Довакин. — Но тебе видимо не понять, — он подметил это безэмоционально, без насмешки, как будто констатируя факт. И это Шалтир ввело в ступор. Пару секунд на осознание не прошли даром: её брови нахмурились. — Не понять? — послышалось от неё возмущенно и недоуменно. — У меня тоже, знаешь ли, есть товарищи!.. — однако, она немного замолчала и опустила голову. — …Точнее, были… Последнее послышалось от неё немного опечаленно. Драконорожденный это заметил и вдруг заметил странность: они ей приходились товарищами, но при этом она сама потом обвинила их в неком предательстве… а те, похоже, не слишком-то и понимали в чем дело… довольно странно выходило. — Да, я видел. Те трое… — Довакин задумчиво смотрел на неё, проматывая замеченное в голове, и решил всё-таки спросить. — Позволь поинтересоваться: причины твоего предательства я не буду спрашивать, так как это не моё дело, но в то время, когда они действительно являлись твоими товарищами… Шалтир хмуро глядела на Драконорожденного, не слишком обрадовавшись тому, что тот затронул эту тему, но стояла на месте и позволяла ему высказать свою мысль. Сама была виновата — она могла бы и промолчать. — …Ты была готова ради них отдать свою жизнь? Пожертвовать собой, чтобы они жили? Довакин стоял неподвижно и всматривался в кровавые, внезапно излучившие на мгновение неуверенность глаза Шалтир. Мирак вдали тоже наблюдал за их внезапным разговором, заинтригованный немного тем, как всё вдруг обернется. Аинз, Коцит и Демиург сохраняли мрачное молчание, ибо подобные вопросы… ввели их тоже в некоторые раздумья. Впрочем, вампир попыталась насмешливо улыбнуться ему. — Ну, конечно! — издав усмешку, она воскликнула это с уверенностью. Она точно помнила, что когда-то точно такое сделала… давным-давно, но когда именно уже не могла точно вспомнить — всё в памяти отражалось некоторой мутью. … Не имело значения — главное, что это было… верно? — Правда? Ты уверена? — не удивившись её смелому ответу, продолжал выпутывать Драконорожденный, ибо ему самому стало уже немного интересно. — Ты была готова умереть именно за них? За то, кем они являются? За то, какие чувства к тебе испытывают? Шалтир немного нахмурилась и опустила Шприцевое Копье, продолжая его слушать. — …Или же ты называешь их товарищами лишь из принципа? Видя, что ей становилось немного неуютно и неловко, Последний продолжал и решил попробовать углубиться и приводить конкретные примеры. Вдруг он сможет попасть прямо в яблочко? — Из-за общего дела, которое вас объединяет… Его пугающе спокойный и низкий голос в ушах Шалтир раздавался так, словно он стоял перед ней и говорил ей прямо на ухо. Она держала голову опущенной и боялась её поднять. Почему это в теле стража вызывало дрожь, а на спине пробегали мурашки, ведь тот стоял в нескольких метрах от неё и даже не шевелился. — …или из-за долга перед кем-то тебе особенным? Вампир резко вернула глаза на него, но встретилась лишь с пустотными глазницами его демонического шлема, что оставило в её душе некоторое смятение и даже смущение. Демиург и Коцит повернули головы к Аинзу и заметили, что, подобно Довакину, в его глазницах потухли зрачки. Повелитель с мрачным молчанием наклонился к кристальному экрану, сложив перед собой руки в замок, и внимательно слушал слова Драконорожденного. — Эм… а в чем разница-то? — она попыталась выглядеть необеспокоенной, но Довакин видел её насквозь. — Разница в том, что если тебя и их объединяет не более чем общая цель или что-то в таком роде, то, получается, потеряв эту самую цель, то тебя ничего с ними не держит… — любезно разъяснил ей, как маленькому ребенку, Драконорожденный. Почему эти слова нашли отклик в её душе в виде злости. Она сжала копье и резко вскинула его вперёд, словно вот-вот собиралась на него наброситься. — Не пытайся меня обмануть! — вскрикнула Шалтир и ударила кулаком по своей груди. — Я всегда была… Но резко её осенило, пронзило всё тело молнией. Она хотела сказать, что всегда была и будет верна Великой Гробнице Назарик, Высшим Существам и в частности Аинз Оал Гоуну… но… «Но… почему я тогда с ними враг?..» — пришло некоторое осознание у неё. Рука с копьем плавно опустилась вниз к земле. Замечая её неуверенность, Довакин лишь стоял на месте и не спешил атаковать. Шалтир сохраняла мрачное молчание и недоумение, даже смятение на своем лице. Вампир с некоторой растерянностью быстро пробежалась глазами по округе, но ничего кроме пламенного поля, где находилась она с Довакином напротив друг друга, не нашла. Она взглянула на него, но единственное, что встретило её в ответ на напряженный и слегка растерянный взгляд — это пустота глазниц его шлема. Страж отступила немного назад, когда Драконорожденный продолжал наблюдать за ней, за тем, что её всё больше и больше настигала паника. — Я… — её голос дрогнул, но она попыталась это скрыть. — Я… гх… — она сжала зубы и резко вскипела. — Ты лишь пудришь мне мозги! Довольно разговоров! Чувствуя, что именно в этот момент проклятие безмолвия снялось с неё, она прокричала следующее тут же: — «Эйнхерия»! Вспышка. Довакин последовал рефлексу и закрылся рукой, так как было слишком ярко. Свет заполнил пространство между ним и Шалтир, разделяя их словно перегородкой. Затем белоснежное свечение начало вдруг собираться в человеческую фигуру. С копьем в руках и в броне. Точная, бледная копия Шалтир, немного левитирующая над землей в паре сантиметров и смотрящая на Последнего с мертвым, безэмоциональным выражением лица. В это время у неё самой на лице, в противовес, вылезла насмешливая ухмылка. «Эйнхерия» — главный козырь Шалтир, который она использовала только в самые тяжелые и отчаянные моменты, когда битва очевидно кончалась не в её пользу. Её точная копия, обладавшее такими же параметрами, разве что не использовавшая предметы, магию и некоторые навыки в угоду балансу. Тем не менее, это существо оставалось примерно такой же силы, что и она сама. Довакин внимательно присмотрелся к белому призраку. «Не имеет нити соединения… как и «Древний Драконорожденный», оно связано именно с призывателем…» — Довакин не слишком этому удивился. Было бы, наверное, слишком просто, если это могучее существо, изгонялось простым взмахом призрачного кинжала… хотя, с Доминионом Власти так и случилось, но тут скорее проявилось высокомерие Нигуна, который не знал, как защищать от подобных заклятий своих существ. Помимо призыва неожиданного союзника, Шалтир начала призывать других существ: волков, летучих мышей, крыс и прочих тварей. Их всех объединяло одно: слишком тёмная, практически как тьма во плоти, шерсть и налитые кровью глаза. Сородичи-вампиры. Довакин нахмурился, выставляя меч перед собой, как тут же Эйнхерия прилетела и совершила колющий удар, целясь ему в грудь, где стучало сердце. Драконорожденный заблокировал её и ответил рубящей атакой двух клинков, от которого белоснежный призрак уклонился простым отлетом назад. Короткая конфронтация окончилась ничем. Последний немного оглянулся за спину призванного существа и увидел… что Шалтир безжалостно расправлялась со своими сородичами при помощи быстрых, но смертельных выпадов копья. Её ранее разрезанный глаз восстановился, как и все остальные ранения. «Вот оно как… на войне все средства хороши, как говорится…» — подметил Довакин даже с некоторым уважением за проявленную смекалку. На самом деле, действительно хитрый ход — воспользоваться своими призванными существами, как отличную возможность вылечить ранения. Они не нападут, так как не могут. Но и Довакин сохранил множество трюков в рукаве. — «И правда… довольно разговоров…» — подумал он. — KRii-LUN-AUS!!! Зловещий фиолетовый поток Ту’ума отлетел от губ и пошатнул, как и Эйнхерию, так и стоящую позади Шалтир. На их телах, на одних и тех же местах, возникли ядовитого оттенка пятна, пульсирующие в такт сердцебиения. Некоторые сородичи-вампиры, после ранения своей хозяйки, перестали стоять и побежали вперёд на Дракорожденного, рассчитывая того разорвать на кусочки. Подобного эффекта и добивался Довакин. Он глубоко вдохнул ещё раз. — VEN-GaaR-NOS!!! Из уст Драконорожденного теперь вышло настоящее, огромное торнадо. «Циклон» — Ту’ум, обнаруженный Довакином на острове Солстхейм, призывающий, как понятно из названия, циклон. Состоял из слов «VEN-GaaR-NOS» — «Ветер-Выпускать-Удар», что дословно могло переводиться, как «Выпускаю ударный ветер». В определенных ситуациях этот Крик мог оказаться крайне полезным, благодаря тому, что затягивал всё на своем пути и разрывал на кусочки. Оно тут же подхватило огонь ближайшего упавшего метеорита вместе с обломками камней, раздуло его и обратилось в пламенное. Сородичей-вампиров тут же затянуло внутрь, разрывая на кусочки или сжигая в пепел. Шалтир и Эйнхерия синхронно отступили от полыхающего свирепым огнем торнадо, провожая напряженными взглядами его в дальнейший путь, который пошел куда-то вперёд. Вампир вернула взор на Довакина. Эйнхерия махнула копьем, выставляя его острие перед собой, и полетела, намереваясь пронзить Дракорожденного. Шалтир применила «Полет» и быстро понеслась на Последнего с другой стороны. Тот продолжал стоять, чего-то ожидая, что её серьезно насторожило. Довакин быстро обернулся к Эйнхерии и к самой Шалтир и произнес быстро: — SU-GRah-DUN! Потоки ветра окутали его руки. — TiiD… — попутно проговаривая слова, он начал собирать магические потоки и преобразовывать их в заклинания с эффектами ослабления жизненной силы и мощи. — …KLO… — он выбросил все образованные заклятья в Эйнхерию. — UL!!! «TiiD-KLO-UL» — «Время-Песок-Вечность»… сначала сложно понять, что эта комбинация слов давала. А давала она нечто действительно могущественное — манипулирование самим ходом времени. А именно — во много раз его замедлять. «Замедление времени» — именно так назывался Ту’ум, к которому эти слова принадлежали. Один из самых могущественных и сильных, ибо он не манипулировал, как, например, какие-нибудь заклинания разумом человека, ускоряя его во много раз, при этом создавая впечатление замедления всего окружающего. Нет. Ту’ум именно замедлял весь поток времени во всем мире и для всего сущего. От этого было невозможно спастись никому, кроме тех, кто мог использовать Ту’ум и, в противовес, отменить действие Крика при помощи других слов, но это требовало невиданного мастерства, присущим только драконам. Как понятно, после произношения слов, время внезапно сильно замедлилось. Довакин, не теряя драгоценных секунд, приблизился к Эйнхерии, замахнулся и быстро, особенно относительно замедленного времени, начал наносить удары за ударом, не давая белому призраку и единого шанса. План был прост: «Смертный приговор» ослабевал любую защиту Эйнхерии, если та у него или у неё присутствовала, затем выпускал магию на повреждение жизненной силы, делая таким образом цель очень слабой, а при помощи мощного сочетания в виде «Элементальной ярости» и «Замедления времени» нанести огромное количество мощных ударов. Тактика очень рабочая и её мало кто способен пережить. Из тех, кто это смог действительно сделать: Алдуин, так как он видимо сталкивался с чем-то подобным во времена войны Драконов, да и к тому же владел Ту’умом на куда большем уровне, чем Довакин даже сейчас, потому ему не составляло труда просто восстанавливать нормальный ход времени при помощи другого Ту’ума, как ранее упоминалось; Харкон, который использовал собственную магию, защищавшую его ото всех угроз, кроме лишь самого лука Ауриэля; Мирак, использовавший эту тактику и против Довакина, так и наоборот; Эбонитовый Воин, знавший её также. Но Эйнхерия не могла оказаться в списке, по крайней мере, без определенной подготовки заранее. Потому, нанеся больше с десятка различных ударов со всех направлений, Довакин закончил безжалостную серию атак тем, что пронзил насквозь грудь белого призрака двуручным мечом. В этот момент, время вернуло свой привычный ход. Эйнхерия впервые проявила эмоцию: недоумение. Последний не остановился и пронзил её или его грудь уже одноручным мечом. Вкладывая магические потоки и проводя их по оружию, он просто начал её сжигать разъяренным пламенем, не оставляя никаких шансов на спасение. Приложив некоторое усилие, Довакин взял, да и разорвал призванное существо на две части без особых сожалений. Эйнхерия напоследок издала потусторонний вопль и исчезла, обратившись в отдельные частички света, чем-то напоминавшие снежинки. Шалтир стояла и просто за этим наблюдала. Как только она заметила, что Довакин за считанные секунды нанес настолько много ударов, что аж сбилась со счета, её настиг откровенный шок. «Эйнхерию»… её главный козырь… чуть уступавшую ей по силе… уничтожили за пару секунд безо всяких проблем. «Как это… возможно? Неужели он… действительно обладает силой, равной Высшим Существам?..» — с некоторым удивлением и даже страхом осознала Шалтир, наблюдая, как Довакин к ней поворачивался. Драконорожденный молча прокрутил клинки в руках и медленно пошел на неё. — Тц… думаешь, избавившись от «Эйнхерии», ты победил?! Как бы не так! Она хотела ринуться на него, но резко услышала, как что-то свалилось на землю, прямо на её ногу. И это был точно не один из многочисленных метеоритов или их постоянно разлетающиеся в разные стороны обломки, ведь иначе тут же последовала бы невыносимая боль. Шалтир опустила недоумевающий взор и увидела, что прямо посреди её нагрудника зияла большая дыра в виде кольчуги под основным доспехом. И то кольца, сцепленные в единую рубашку, буквально ржавели и разламывались на части. — Черт… — прошипела она, однако, не теряла духа. — Я и без брони тебя убью, сукин сын! — она выставила руку перед собой, раскрывая её в ладони и оттопыривая пальцы в стороны. — «Тройная предельная магия: Вермилион…WULD!!!
Земля пошатнулась и внезапно отдалась трещинами, отчего Шалтир случайно сбилась, сначала удивившись резкой ударной волне, а потом чуть не провалившись в одну из образованных щелей. Жгучие от огненного воздуха капли попали ей прямо на лицо и обожгли, заставив ту рефлекторно зажмуриться. В следующее мгновение, еле-еле открыв глаза, она увидела, что Довакин за долю секунды уже находился перед ней. Вампир замерла. Её губы слегка подрагивали. Она опустила голову и увидела, что лезвие двуручного меча оказалось в её груди, именно там где броня разломалась. — О… О… «Об-братить врем-мя»… — от удивления прошептала она, но ничего не сработало. Довакин ничего не ответил. Говорить нечего — как только Шалтир попробовала произнести названия своего навыка, он тут же наложил на неё безмолвие, обрывая любые шансы на выживание. Зачарование на двуручном мече срабатывало. Её жизненная сила быстро угасала с каждой секундой. Шалтир чувствовала, как голова становилась чересчур тяжелой, а ноги начали подкашиваться, не имея возможности удержать собственный вес и вес доспехов на себе. Единственное, что продолжало держать стража прямо — даэдрический меч в груди, которую твердой и сильной хваткой удерживал Последний. Вампир занесла и попыталась сделать удар Шприцевым копьем, но Драконорожденный мощным взмахом одноручного клинка буквально бросил в землю её оружие. Острие погрузилось глубоко внутрь, словно обозначая здесь надгробие. Шалтир подняла стекленеющие глаза на Довакина, будто бы с надеждой ожидая, что тот хоть что-нибудь скажет ей, но встретила лишь в ответ холодное молчание, которое оставило в умирающем разуме тоску и уныние. Сильно сжав рукоять, Драконорожденный со всей дури вынул даэдрический меч из неё, при этом сделав это максимально грубо и резко с целью увеличить и так серьезную рану, создав чудовищное кровотечение. Получилось. На красных доспехах потекла первая, затем вторая, а потом третья и четвертая речки крови, водопадом падавшие вниз на землю. Вампир свалилась на колени от бессилия. Она чувствовала, как легкие, глотка наполнялись поступавшей кровью, из-за чего закашлялась, начиная медленно и мучительно захлебываться. В последний раз страж попыталась посмотреть на Последнего. Довакин сделал также. Взглянул на то, как некогда гордый воитель теперь превратилась в умирающую псину. В её виде не было чего-то поэтичного, героического или хотя бы достойного. Просто одна из многочисленных тварей встретила предсказанный Судьбою конец. Но и этого довольно. Довакин решил не мучить её томным наблюдением, иначе от неё самой он ничем отличаться и не будет. Предварительно скрыв одноручный клинок обратно, он взялся за двуручный меч, как принято, двумя руками и занес его, расположив по горизонтали вдоль головы. Последний задумался: следовало ему что-то сказать напоследок? В напутствие ей перед тем, как собирался отправить глубоко в дебри Обливиона? Он долго не раздумывал. Просто махнул рукой, решив, что это будет излишне. Лезвие пронеслось со свистом и прошлось по тонкой линии незащищенной шеи Шалтир. Голова её тут же слетела с одной застывшей эмоцией: легкой и странной ухмылкой. Возможно, она приняла своё поражение и смирилась с тем, что её ожидало. Видя это, Довакин посчитал, что это выражение лица — признак того, что страж с решимостью встретила смерть и не боялась. Если так, то это было достойно уважения. «Возможно, в её душе могло быть что-то достойное…» — случайно мелькнуло у него в мыслях, пока сам наблюдал за тем, как тело стража падало на землю с глухим ударом. Но все эти мысли — ничто. Понятно одно… Битва окончена.***
В зале повисла гробовая тишина, её слегка заполнял лишь легкий треск камина, прогревавшего комнату. Демиург, облокотившись локтями о стол, увидел, чем всё закончилось, и издал удрученный вздох, слегка опуская голову в некотором неверии от произошедшего. Впрочем, он быстро собрал себя в руки, поправил большим пальцем свои очки, что блеснули от света люстры, скрывая от внешнего мира его глаза, и произнес весьма хмуро: — Похоже, на этом всё… В его голосе не находилось место ни радости и ни печали. Просто сухость и констатация очевидного факта. Шалтир проиграла. Предательница Назарика погибла, но погибла от совершенно неизвестного человека, который к Назарику не принадлежал. Погибла та, кто считалась самой, если не считать кое-кого ещё, сильной в сражениях один на один. И погибла она именно в сражении один на один. Потерпела поражение там, где, по идее, не была должна. Прекрасно с одной стороны. Довольно удручающе с другой. Демиург откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул, мрачно настроившись, похоже, на весь оставшийся день. Аинз тоже сохранял холодное молчание и уставился на экран, ровно на обезглавленный труп Шалтир, не подававший признаков жизни. Определенно, ему тоже не понравилось то, что главный страж в битвах один на один проиграл в этой самой битве. Заставляло глубоко задуматься — насколько же являлся опасным Довакин, раз уж одержал над ней вверх. Но его горящие зрачки вдруг сузились, а он сам опустил руку на свой стул. — Хм… кажется, что мы поторопились с выводами… — внезапно разорвал он тишину этими словами. Демиург и Коцит недоуменно взглянули на своего владыку. — Что. вы. имеете. в. виду. владыка. — непонимающе спросил Коцит. Казалось, всё уж точно кончено, разве нет? Отрубленная голова — не то, от чего могут выжить. — Посмотрите внимательно на экран… — решил дать намек стражам повелитель. Демиург и Коцит повернули головы обратно и тоже удивились. — Что? — с некоторым неверием в тоне произнес Демиург, нахмурив свои брови. — Хм. интересно. — довольно равнодушно процедил Коцит. Каждый дал свой комментарий. Один Аинз оставался молчаливым и лишь задумался: «Пэрорончино…» — именно так звали создателя Шалтир и одного из лучших друзей самого Аинза. — «…вот ведь хитрый гаденыш… если бы я сражался с Шалтир, то определенно бы удивился этому повороту…» — хотя он выругался на своего друга, но гнева никакого не ощущал. Наверное, Пэрорончино не слишком желал видеть, как его сокровенное творение, по сути, дочь умирала, потому выдал такую способность или предмет… понять его было можно. — «Остается только узнать, как Довакин это выдержит…» — хотя, Аинз, чуть подумав, вздохнул. — «Кого я обманываю… думаю, у него найдется силы преодолеть и это…» Довакин явно продемонстрировал, что обладал гораздо большими способностями, чем казалось самому Аинзу при их первой встрече в Э-Рантэле. Скорее всего, у него в рукаве затесалось ещё множество трюков…***
Довакин убрал меч за спину. Он развернулся и твердой походкой начал уходить. Долго проходила битва, но теперь всё кончено. Души тех искателей приключений были наконец отомщены. Теперь оставалось разобраться с Мираком, а именно понять, что тот всё-таки собирался обсудить вместе с ним. Последнего уж сильно заинтересовало то, что Первый довольно настоятельно просил после битвы поговорить. Правда, недолго продлилась его ходьба. Ощущения подсказали, что магические потоки позади него слишком странно начали себя вести. Происходило что-то неладное — это уж точно. Драконорожденный медленно обернулся и вскинул брови вверх, недоуменно наблюдая за происходящим. Потоки крови, вылитые на землю, начали собираться в летающие реки и залетать обратно в обрубок шеи Шалтир. Её тело медленно само по себе поднялось и встало на ноги. Голова взлетела и прикрепилась обратно, будто бы и не была отрублена Последним пару секунд назад. Довакин от некоторого шока слегка отступил назад и аккуратно потянулся за двуручным мечом снова, но пока не брался за рукоять, хотя и держал руку вблизи к ней. Сложно сказать — колебался ли он или просто удивление настолько на него подействовало, что Драконорожденный не знал что делать. Тем не менее, он просто продолжал наблюдать. Шалтир внезапно свалилась на колени и оперлась руками о землю, чтобы полностью не рухнуть. С опущенной головой от неё доносились тяжелые дыхания. Довакин нахмурился, но не двинулся с места. Дрожащая рука вампира осторожно, как если бы боясь обжечься, потянулась к Шприцевому копью и взялась за рукоять. Небольшое усилие — оружие вышло из земли и вновь находилось в её полном распоряжении. Вампир начала медленно, но уверенно подниматься на ноги, выпрямляясь в полный, однако, невысокий рост. Шалтир стояла со всё ещё опущенной головой, что выглядело слегка жутковато, особенно на фоне гробовой тишины, окутавшей всё мертвое, горевшее поле. Внезапно сбоку от неё возникла странная дыра, куда она незамедлительно сунула руку и вытащила непонятный, светящийся чуть зеленоватым оттенком кристалл. Одним сжатием ладони он оказался разбит вдребезги. Всё её тело окутало то же зеленое свечение. Под этим странным свечением потрепанные доспехи вампира восстановились и смотрелись, как новенькие, словно только что отполировали. Довакину, наверное, следовало было что-то предпринять, но он оставался на месте и позволял ей это делать. То ли из любопытства, то ли из-за ожидания к чему же это всё приведет. К следующему раунду их схватки или к неожиданной мирной развязке? Насчет второго он сильно сомневался, да и не слишком ему хотелось мириться с ней. Магическим образом, точно как тогда, когда у неё появились доспехи, возник пояс со свитками на нём. Непонятно для чего, но Довакин понимал, что они явно не находились там для красоты. И наконец, спустя долгие секунды, Шалтир подняла голову, раскрыла свои кровавые глаза и улыбнулась. — Ты удивлен, не так ли?.. Стояла целая и невредимая. Довакин хмыкнул в ответ. — GEH… — прошептал с некоторым впечатлением Драконорожденный на драконьем. — Твоё возрождение определенно не то, чего я мог ожидать… Он издал это задумчивым тоном. Неужели она каким-то образом обманула саму смерть? Если да, то её способности выходили на какой-то совершенно иной уровень. Но это вовсе не означало, что Довакин раздумывал отступить. — Впрочем, не имеет значения, — отмахнулся сразу же он, вытаскивая двуручный меч из-за спины. — Если ты обладаешь возможностью возрождаться… — Довакин резко выставил клинок перед собой. — То я убью тебя столько, сколько потребуется… Шалтир только шире улыбнулась от его хладнокровного заявления, оскалив свои острые клыки, четко чувствовав, что в душе у неё пылал лишь азарт и даже некоторое возбуждение. Хотя её и убили, но, благодаря способности, всё её здоровье с магией восстановлены. Разве что потраченные навыки не вернулись, но да пусть. Ей хватало и того, что есть. — Ха! На этот раз тебе не так просто будет одолеть меня! В этот раз, она подготовилась и вытащила свитки, которые могли развеивать любые магические эффекты, наложенные на заклинателя. То странное проклятие теперь не могло сделать её беззащитной. Теперь всё собиралось быть иначе. — Посмотрим, каков ты без всех трюков… В этот момент, слабевший дождь метеоритов окончательно прекратился, из потухших туч показались первые лучи луны, символично осветившие фигуры Шалтир и Довакина невдалеке напротив друг друга. — Сейчас ты узнаешь, почему я… Она занесла копье вверх к небу, желая подчеркнуть свой титул.Кровавая Валькирия!
Мирак, который продолжал спокойно наблюдать за ходом ситуации, закатил глаза под маской. «Ну и цирк…» — с некоторой досадой подметил он, но в битву не вмешивался. Хотелось ему поглядеть, как Довакин справится с внезапной проблемой.