***
Это погожее утро стало для Тора счастливее самых веселых вечерних посиделок в пабах или славных пиров во дворце, когда-либо проводимых. Будь у него выбор между шумным сборищем пьяных вояк, соревнующихся в употреблении эля или меряющихся силами, и сегодняшним солнечным утром, то он бы непременно остановился на последнем. Сегодня юный громовержец спешил навестить освобожденную пленницу трескучего Ётунхейма, мысли о которой заполняли голову со вчерашнего вечера. Он видел её ослабленной, бесчувственной, но даже впавшую в забытье он запомнил её неотразимой, хоть и побелевшей от холода. Он помнит украшенные инеем ресницы и плотно сжатые губки, помнит закрытые глаза, цвет которых остался для него загадкой. Интересно услышать её голос и ощутить на себе её взгляд, почувствовать прикосновение её теплой руки и позвать тихонько по имени. Но как бы ни были те желания сильны, Тор вынужден был отложить их, сперва направившись к младшему брату. Он считал правильным, если они оба навестят её, лично удостоверятся, что никакой опасности из себя Селена не представляет и что никакая опасность не угрожает и ей. В покои Локи редко распахнута дверь, но в этот раз она почему-то была открыта, а роскошные комнаты пустовали. – Локи! Локи, ты здесь? – Тор смело зашел внутрь, так и не услышав ответа от хозяина. – Где ты? В гостиной, как всегда, пахло какими-то травами неизвестного происхождения. Старший Одинсон никогда не любил эти похожие на лекарства запашки. Дверь в спальню брата была приоткрыта, но Тор не решился заглянуть туда в том числе и потому, что его вниманием завладела странная баночка, наполненная темно-зеленой пузырчатой жидкостью. Откупорив крышку, Тор не подумав опустил туда любопытный нос и вдохнул самый мерзкий аромат в своей жизни, который не с чем было даже сравнить. Болотная слизь, или протухшие сливки… Скривившись, он тут же запечатал баночку и поставил её на место. – Что за гадость?.. – пробурчал принц. – Локи, где ты там? Давай выходи! Есть дело. Как будто на чужой зов из спальни брата вдруг лениво выползла небольшая черная змейка, на чешуе которой посверкивали золотистые полосы. – Ох, вот ты где, – обрадовался громовержец, опускаясь на корточки и издалека разглядывая медленно приближающегося гада. – Красивый. Ну а теперь давай, прими свой обычный облик. Однако змея так и оставалась змеей и продолжала ползти точно к ногам Тора, то и дело высовывая свой проворный язычок и издавая вкрадчивое шипение. – Нет уж, братец, так не пойдет. Я не возьму тебя в руки. Хватило одного раза. Ладно, не хочешь быть человеком, тогда слушай так. – Быстро схватив глубокий кувшин, который очень кстати стоял на столе, Одинсон аккуратно загнал туда змею и закрыл отверстие толстой книгой, лежащей да этого на кресле. – Так-то лучше. Локи, на самом деле, ты нужен мне в виде человека, потому что мы прямо сейчас идем к Селене. Не представишься же ты ей длиннохвостым пресмыкающимся. Я всю ночь думал о ней и понял, что отец зря волнуется. Если бы он только видел её в Ётунхейме… – Тор, с кем ты говоришь? – Вошедший в собственные покои Локи застыл на пороге в удивлении, когда увидел старшего брата, нагнувшегося к кувшину и что-то увлеченно рассказывающего ему. – Локи? Ты здесь? – Тор буквально подскочил в кресле и схватился за кувшин, как за надежного товарища, способного прикрыть его от предстоящих насмешек младшего брата. – Если тебе так приглянулся мой кувшин, то можешь забрать его себе, я не возражаю. Я смотрю, вы нашли с ним общий язык. – Началось… А там тогда кто? – Тор потряс кувшин, но в нем никто не шелохнулся; тогда он перевернул его, но и в этом случае оттуда никто не выпал. Все это время младший Одинсон с интересом наблюдал за братом. – Там была змея, клянусь. Я думал, что это ты! – Тор, ты что, позавтракал бочонком эля? То с кувшином болтаешь, то меня со змеями путаешь, – не сдержался от очередной колкости Локи, что вызвало бурю негодования у брата, в который раз попавшегося на удочку хитрого колдуна. – Прекрати! Прошло столько лет, а я все ещё не могу забыть твой безумный, гадкий и совсем не смешной трюк! Но это не важно. Я пришел сказать, что… что… Боги! я все рассказал твоей змее, вот у неё и спрашивай! – Громовержец подкинул кувшин в воздух, а затем в той же манере передал Локи, который, сделав юркий жест, передвинул кувшин прямо в воздухе и вернул его на стол. – Не обижайся, брат. Я же не хотел ничего дурного, это чисто ради веселья. Откуда же я знал, что у тебя что-то сверхважное? Что успело произойти с утра пораньше? Я же вижу, ты сам не свой, рассеянный, взволнованный. Надеюсь, обойдется без грозы? – Ну хватит издеваться! Я пришел по поводу той девушки, – Тор вернул себе прежний энтузиазм и быстро распрощался с мелкой обидой за глупую шутку. – Какой девушки? – Ну той самой, которую мы забрали из Ётунхейма. Неужели ты забыл? – Ах, та! Да, помню. И что с ней? – С ней полный порядок. Я сейчас иду навестить её, ты ведь составишь мне компанию? – Это ещё зачем? – Локи уже во второй раз за сегодня искренне удивился. – Утереть ей сопли? Думаю, ты с этим справишься без меня. – Ты не можешь отказаться. Ведь ты все видел вчера своими глазами. Мы должны доказать отцу в первую очередь, что она не опасна Асгарду. – А ты уверен, что не опасна? – младший принц покосился на брата, а после продолжил разглядывать свои склянки – пустующие или наполненные зельями. – Она ведь помогла нам. Выручила. – Ведьмы – существа непредсказуемые, братец. Сегодня они помогают, а завтра – проклинают. Я бы на твоем месте был осторожен с этой девчонкой, по крайней мере, пока мы не будем точно знать, что у неё на уме. Тор был огорчен таким резким отказом и даже несколько ранен подобными обвинениями в адрес невинной девочки, честь которой он был готов отстаивать уже сейчас. – Так говоришь, будто струсил. Не всякая помощь – это уловка, Локи, если, конечно, эта помощь не исходит от тебя. Ты ведь никогда ничего не делаешь от чистого сердца, а Селена, я уверен, хоть и ведьма, но не такая, как ты. Так что даже не пытайся меня переубеждать. – Да я и не собирался. Возможно, эта дивная Луна сама тебя вскоре переубедит, – ответил язвительно Локи и вернулся к занятию, которого, в принципе, не существовало в данную минуту. Тор покинул его покои в подпорченном настроении, так и не услышав ничего приличного, но предстоящую встречу с Селеной не мог омрачить даже занудливый брат. Младший Одинсон, оставшись в одиночестве, задумался все же об юной гостье. Его мысли по поводу загадочной ведьмы разительно отличались от братских восторгов. Вряд ли он считал её неисправимым злом, засланным в Асгард Вестаром, но обольщаться не спешил по поводу её чистоты. В конце концов, именно она создала портал для ледяных великанов, и, кто знает, является ли этот «подвиг» первым в её списке и станет ли он последним. Черноволосый юноша приблизился к миниатюрному шкафчику и открыл первый ящик. Тот пустовал, и только на самом дне блестел потерянный ведьмой лунный камень, таящий в себе глубокую тайну своего происхождения. Впрочем, нет такой тайны, которую асгардский колдун не смог бы разгадать. Очевидно, что девчонка неплохо владеет магией создания. Он выглядит как самая простая безделушка, каких кучу можно найти в пещерах, возле пляжа, но на самом деле значение его более высокое и состоит он в мощном заклинании невидимой защиты, создать которое не под силу столь юной особе. Или, быть может, это и есть ключ к горькой истине, и маленькая ведьма лишь умело притворяется невинной овечкой с замашками героини? Пролить свет на прошлое Селены непременно являлось занимательной затеей, и Локи не собирался ждать. А любезный братец пускай заводит крепкую дружбу с потенциальным врагом и строит напрасные иллюзии. В это время Тор уже достиг лазарета. Отдельные небольшого размера покои были выделены для Селены с первого же дня её появления, а сейчас отец счел нужным поставить у дверей снаружи ещё и охрану. Двое вооруженных воинов стояли как две прикованные к одному месту статуи, и даже глаза их, казалось, не мигали. – Из одного плена в другой… – промолвил принц, приближаясь к ним. – Это отец распорядился? – спросил он у стражей. Один из них четко кивнул после того, как оба сделали отрывистый поклон наследнику престола. Эйра, свидетельница данной короткой сцены, оставила старшего Одинсона в коридоре, а сама поспешила предупредить Селену, что к ней пожаловал очередной важный гость. Ведьма спешно перелистнула страницу ужасно заинтересовавшей её книги, которую Её Величество Фригга передала ей из библиотеки через лекаршу, чтобы скрасить временное одиночество и отчуждение в пределах тесных покоев, пропахших полезными лекарственными травами, свежими гладкими поленьями, доставленными из леса и трещащих в камине, и фруктовыми горячими сиропами. Эйра нарушила тишину и спокойствие, ворвавшись в вымышленный автором мир как-то внезапно, и её хлопоты тут же рассеяли все созданные воображением чудеса. – Дорогая, доброе утро. Как ты себя чувствуешь? – Доброе, – улыбнулась Селена, незаметно загнув уголок нужной странички. – Уже гораздо лучше, благодарю. Яблочный чай утолил жажду и бессонницу, так что я в отличном настроении. Эйра искренне порадовалась за свою подопечную, которая была почти готова к скорому освобождению от лечебного режима, однако порадовать её в отместку пока было нечем, так как вопрос о её дальнейшем пребывании в Асгарде оставался открытым. Селена знала это, но не отчаивалась, мужественно настраивала себя на худшее, но не теряла надежду на лучшее. – А к тебе снова посетитель, – сообщила Эйра, ставя на поднос пустую чашку. – Её Величество? – с трепетным восторгом спросила Селена, намереваясь прямо сейчас обсудить события пока недочитанной книги, как будто важнее в этом мире ничего не было. – Не совсем, но он тоже имеет отношение к королевской семье. Вспыхнувшая улыбка на губах ведьмы погасла, и ею завладел неподдельный страх, когда она на минуту представила, что прямо сейчас состоится её встреча с Одином Всеотцом – грозным верховным богом, который, по рассказам няни, не ведает пощады, особенно к ведьмам. – Да не пугайся ты так, – подсмеялась целительница, замечая, как глазки её поникли, как нервно она начала кусать пухленькие губки и с неподдельным страхом озираться на дверь. Эйра не хотела больше томить бедняжку ожиданием и впустила принца Одинсона в покои. Хорошо сложенный, светловолосый юноша, которому всегда была чужда робость, переступил порог. В эти минуты, кстати говоря, румяность покрыла его лоб и щеки, выделяя ещё больше голубые глаза и пшеничного цвета щетину. Он улыбался доброжелательно и приветливо, стоял не зная, куда деть руки, и не мог вымолвить и слова, пораженный неоспоримой красотой девушки, которую нисколько не портила легкая бледность кожи и немного усталые, печальные глазки. – Здравствуй, Селена. – Его улыбка широкая и добрая. Бросая мимолетный взгляд на лекаршу, которая быстро сообразила и, поклонившись, покинула комнату, Тор неуклюже подошел ближе, едва не сбивая небольшой столик с подносом. Ведьма же, сдерживая смех, поздоровалась в ответ, робко пряча от него глаза. – Ты, должно быть, не помнишь меня. Я – Тор, сын Одина. Я был в тот день в Ётунхейме, когда ты помогла нам с этим поганым великаном. Селена тут же оживилась. Надо же, а ведь она совсем не помнит лиц своих спасителей, к своему стыду! Конечно, она не разглядела их толком, но все же винила себя за такую оплошность. Чуть приподнимаясь на подушках, Селена теперь смотрела прямо на аса, без стеснения изучая его. – Вы тот самый? Один из тех, кого я не устаю благодарить с тех пор, как пришла в себя? – Да, – громовержец незадачливо кивнул, плюхнувшись на стул возле постели. – Только давай оставим официоз. Можно просто Тор и на ты. Никаких возражений быть не могло, хотя поначалу Селена почувствовала себя неловко, ведь перед ней принц Асгарда, сын Одина и Фригги, будущий царь, и соблюдать приличие не мешало бы, однако бог грома настаивал на простом общении, непринужденном и открытом. – Как же давно я мечтала увидеть тебя и сказать спасибо от всего сердца. И вот, первая мечта в моей жизни, которая сбылась. Спасибо тебе, Тор Одинсон. Спасибо тебе и твоему спутнику, что был с тобой в Ётунхейме. – Это был мой брат, – объявил принц с гордостью, – младший зануда. – А почему же он не пришел? – Ты знаешь, он – непредсказуемая личность. Сегодня не пришел, а завтра может заявиться, но я прослежу, чтобы он не нарушал твой покой, а поблагодарить ты его ещё успеешь. Селена не успела ответить, так как Тор понизил свой бас и продолжил говорить: – На самом деле, это тебе спасибо, Селена. Мы бы справились с тем ётуном, но ты проявила храбрость, какую нечасто встретишь у дев. Не думая о последствиях, ты вступила в бой… Ведьма густо покраснела, услышав похвалы в свой адрес. Раньше её хвалили очень редко: порой няня, но то были дежурные фразы, материнские ласки и искренняя забота; иногда Фрейя за хорошо усвоенный урок, но Селена воспринимала её похвалы как простую оценку, какую ставят в школах. А от слов Одинсона пробуждалось совершенно иное чувство – гордость. Но она была такой слабой и неуверенной, что могучее смущение начисто перекрыло ей свободу. – И я смог лично убедиться, что людям порой свойственно искать зло там, где его нет, – вдруг добавил Тор. – Просто многим сложно поверить в искренность достойного поступка. Но я вижу ясно, что ты не способна на подлости. – Но одну я все-таки совершила – прислала к вам ётунов. – Не говори чепухи, – громовержец покачал головой, убрав мешающийся локон со своего высокого лба. – Для меня все ётуны просто жалкие и злые мародеры, и оттого ещё более агрессивные существа, не способные обрести мир во всем мире, все как один. А ведьмы… Ты не единственная ведьма, которую я знаю. Моя мать – провидица, владеющая магией. – Я – это немного другое. – Не вижу никаких отличий. А как же клан семи сестер? Ты встречала хоть одну из них? Они считались благородными ведьмами. – В Ванахейме жила одна из них, её звали Гроа, но с ней произошла какая-то трагедия, и она утопилась в море ещё до того, как я появилась там. Потом её место заняла принцесса Фрейя. Представляешь, она была готова сесть вместо меня в ледяной храм Лафея, но тот прогнал её прочь… – Видно, он с самого начала планировал извлечь из тебя пользу. – Да… Я сослужила плохую службу и ему, и, что самое страшное, – вам. Как после этого я могу быть достойна похвал и дифирамб? – Ты достойна благодарности, моей и брата! Кстати, мой брат тоже превосходный колдун, но, правда, силы свои он не всегда применяет по назначению. – Как это? – изумилась Селена. Её все больше увлекали эти новые сведения о младшем пока что безымянном брате Тора. – Ну, жульничает, если мягко выразиться. Искусный хвастун и хитрый игрок. С ним лучше не связываться. Они оба засмеялись. Тор говорил с таким воодушевлением о своем брате, и не важно, что именно говорил. Было видно, что даже мелкие шалости он прощает ему и продолжает крепко любить. Юная ведьма даже невольно позавидовала этому незнакомцу, который участвовал в спасении её жизни. А ещё она вдруг почувствовала легкость на душе, спокойствие и веселость. Именно Тор впервые за долгое время заставил смех излиться из её души звенящим потоком. Его же собственное сердце трепетало, когда улыбка ведьмы озаряла её миловидное личико. Прекраснее создания он не встречал в своей жизни. «Недаром ведьма, – подумал он, – и чары её безграничны». Вовремя вспомнилось громовержцу прозвище, которым нарек Селену Локи: дивная Луна. Это привносило более глубокую нежность и загадочность её восхитительному образу, и Одинсон млел под их напором. – Ты должна знать, Селена, что у тебя в Асгарде есть сторонники: я и моя мать. Мы сделаем все возможное, чтобы оправдать тебя перед отцом и убедить его оставить тебя здесь. – Нет, – отозвалась она, качая головой и внезапно становясь серьезной, – не нужно ничего делать, Тор. Я хочу, чтобы все было по закону. Так люди поймут, что я до последнего оставалась честной с ними, что я ни на кого не влияла, что не ворожила над царской семьей ради своей выгоды. Пускай твой отец и ваш Суд решит все как положено, возьмет во внимание все принципы и детали законодательства, и мою ситуацию в точности, и если уж найдет для меня оправдание, то оно будет заслуженным, а если приговорит к казни, то она будет справедливой. Тор был слегка потрясен речью юной красавицы и, кажется, окончательно потерял голову. Да с такой подачей ей вести за собой народ, а не сидеть здесь под гнетом нависших над ней устрашающих судебных тяжб! – Ты это сейчас без шуток? – спросил он, шокированный её самоотверженностью. – Мне сейчас не до шуток. В детстве меня частенько пугали расправой в Асгарде, так что я успела за это время смириться со своей участью. Слишком долго я этого боялась… Устала. Смущенный отчасти её стойкостью и мужеством громовержец не мог ничего возразить – уж слишком неожиданно было слышать такие умозаключения от девушки, да что там, от девочки, которая в силу своего возраста казалась такой неопытной, но на деле прекрасно осознавала свое положение. Наступила неловкая пауза, которую нарушила вошедшая Эйра. Тор понял, что ему уже пора, но перед тем, как покинуть Селену, непременно попросил у неё руки для поцелуя, который сотряс девушку и заставил её сердце вспорхнуть в груди. – Ты можешь говорить все что угодно, но я сделаю возможное и невозможное, чтобы ты увидела воочию наш Асгард и почувствовала себя здесь как дома, – вряд ли бы он ушел, не сказав эти слова; было очень важно отметить, что он собирается бороться за её свободу. Тор вышел из покоев, оставив частичку своего светлого и неповторимого добродушия, которое наполнило Селену изнутри новыми счастливыми надеждами. Что это было? Не сказка ли? Не сон? Этот юноша запросто пришел к ней и оказал поддержку, которую нес все это время в своих сильных руках. Он представился принцем, а она, недостойная и толики его внимания, вдруг почувствовала себя нужной. Поверить в такое было трудно. Вернуться к чтению она уже не смогла, и после короткого диалога с Тором ещё долго лежала и думала об этом необычном знакомстве, позволяла себе даже мечтать о светлом будущем, о прогулках по Асгарду в его веселой компании, о местных развлечениях и традициях, о доме, с которым бы сроднилась её душа, о людях, которые бы поверили в неё и ей. Охлаждая себя, приводя в чувства, она резко садилась на постели и качала головой, мол, держи себя в руках. Не надо торопиться взлетать. На земле куда безопаснее.Знакомство с принцем
26 мая 2023 г. в 20:13
Чудесное утро сменило волшебную ночь. Солнце горело в вышине неба, проливая свой свет на выложенный золотом город, жизнерадостный, оживленный с самого раннего рассвета.
Асгард поистине звался великим, так как сочетал в себе очарование, воинственность, богатство, таинственность, ослепительную красоту и невероятную мощь. Награжденный Солнцем, озолоченный и властный, он стоял на самой вышине Иггдрасиля и смотрел с его вершины на прочие ветви, державшие множество миров. Асгард обогнал их всех на много веков вперед по части технологии. Особая магия наделяла его жителей, несравнимая с науками Мидгарда, несопоставимая с природным духом Ванахейма и не уступающая райским прелестям Альвхейма.
Асгард не славился своим милосердием, порой слыл даже жестоким завоевателем, но не мог пренебречь своими отчаянными воинами, борющимися не на жизнь, а на смерть, побеждая и сваливая своих врагов без права на помилование и прощение. Однако запряженные мудростью великие правители, могущественные Всеотцы в первую очередь старались не дать для войны повода, уничтожить корень зла до начала большого кровопролития, а если все их методы терпели неудачу, то битвы начинались беспощадные.
Законы Асгарда имели свою власть над установленными канонами других миров, и власть та была незаметной, ненавязчивой, но иногда очень действенной и неоспоримой. Он же выступал в роли надежного защитника. Только Асгард был вправе решать судьбы заблудших ведьм и колдунов, которых могли отловить где угодно, но вот чего Асгард не знал – так это судьбы Вестара и его отщепенцев, обладающих всепоглощающей магией. Отпрыск одной из сестер, служивших во благо, обратил в прах старания своей матери, обрек ведьм, не опорочивших своего чистого имени, подаваться в бега от своих покровителей. Ни о какой дипломатии не могло быть и речи, учитывая, что сами члены Черных Воителей к ним не стремились. Крепкое убеждение по поводу неотвратимого вражеского намерения засело в Одине и тем самым не оставляло Селене шансов на избежание казни. Потому он и не находил себе места в данную минуту, слоняясь грузной тенью в душной и мрачной спальне.
Фригга почивала на широком ложе под мягким покрывалом, пока её муж напряженно раздумывал и смиренно ожидал пробуждения царицы. Мысли о ведьме не давали ему покоя, он терзался ими всю ночь, и ему не терпелось узнать все то, что уже знала о девчонке его супруга. Разгореться этому пламени сомнения и гнева не давало, собственно, спокойствие Фригги, которая не оставила бы важное известие до утра. И все же неопределенность была невыносимой.
Богиня сладко вздохнула, приоткрыла голубые глаза, различив на фоне на половину занавешенной прозрачными шторами балюстрады статную фигуру широкоплечего мужа. Она позвала его ласковым голосом, тепло улыбнулась, а Один, не расставаясь со своей угрюмой задумчивостью, медленно зашагал к богатому ложе.
– Тебя что-то тревожит? – спросила царица, когда он опустился возле неё на постель.
– В моих чертогах спит ведьма, а ты ещё спрашиваешь… – ответил Всеотец, облокотившись на свое колено левой рукой. – Ты благополучно смолчала о вашей с ней встрече. Почему?
– Потому что ночь – не самое подходящее время для принятия решений. Солнце взошло, и мысли наши свежи.
– Не знаю, как на счет твоих мыслей, а мои заняты вчерашними событиями. Будь же милосердна, возлюбленная жена, поведай мне прямо сейчас все, что тебе известно на данный момент об этом ненастье.
Фригга не стала более томить супруга и рассказала услышанную вчера историю Селены, печальную и даже трагичную, но не внушившую веры сердцу верховного бога. Он внимал словам жены с оттенком мрачности и легкой иронии, обращая все сказанное в чистую ложь, которую с первого дня своего появления начала сеять маленькая ведьма. Таких, как она, он встречал большое количество, и никто из них не оправдал его надежд, не сыскал в его речах доброту, а в законах – милости. Уверенный в том, что посланцы Вестара насквозь пропитаны тьмой, он и сейчас принимал в штыки слезливую легенду Селены о её несчастном детстве и уж тем более о таком подлом предательстве Ньёрда.
– Как ты могла пообещать ей защиту?! – воскликнул Всеотец, теряя контроль над гневом.
– Потому что она в ней нуждается, – женщина взглянула ему в лицо, испещренное неглубокими морщинами. Один лишь ещё пуще нахмурился в ответ и, поглаживая ладонью седую бороду, прошел к восседавшем на балках крупным черным воронам. Птицы взмахнули крыльями и гаркнули в наступившей тишине. – Один, ты заблуждаешься по поводу этой девочки.
– Зато я не могу заблуждаться по поводу Ньёрда. Все это время в Ванахейме жила ведьма, и он не мог не осознавать, что будет за молчание. Ньёрд лучше, чем кто-либо, понимает, чем чревато доверие к ведьме.
– Я и не сказала, что он ей доверял. По понятной причине он не донес в Асгард о её местонахождении. Он с самого начала собирался отдать её ётунам и понадеялся, что она погибнет в их плену, но этого не произошло.
– Почему Хугин и Мунин не нашли её? Почему Хеймдалль не увидел? – Всеотец ждал объяснений от своей жены, и объяснений логичных. Но царица пока что могла только догадываться об истинной причине до сих пор скрытого существования Селены.
– Я не могу ответить тебе на этот вопрос прямо сейчас, – сказала она ровно, – мне нужно время, чтобы все до конца выяснить.
– А сейчас ты мне что предлагаешь?
– Не суетиться. Предоставь девочку мне, Один. Я обо всем позабочусь. – Богиня любовно поглядела на мужа и чуть придвинулась к нему, положила руки на его плечо. Суровый царь же никак не отреагировал на мягкий жест супруги и, смиренно вздохнув, вполголоса начал рассуждать:
– Ньёрд согласился на сделку с Лафеем, и тот попросил отдать ему принцессу; почти в тот же момент каким-то образом в Ванахейме появляется эта девчонка, которую он растит, чтобы отдать вместо Фрейи этим злодеям… Все это похоже на выдумку.
– Полагаю, ты помнишь, в каком упадке был Ванахейм, когда благодаря стараниям Гулльвейг мир между нами рассыпался. Ётуны только и ждут легкой добычи, словно мидгардские гиены. Лафей занялся разграблением чужого мира, оставшегося без защиты. Я до сих пор удивлена, что ты позволил совершить ему это, что ты не вмешался тогда в их конфликт…
– А всему виной одна из тех, кого ты так рьяно пытаешься выгородить. Ничто не меняется спустя века, Фригга, и приспешники Вестара по-прежнему озлоблены и по-прежнему ищут пути, чтобы отомстить в его честь.
– Может быть. Речь сейчас не о них, а только об этой несчастной. Селена всего лишь ребенок, напуганный, скорбящий и даже, если хочешь, разгневанный, но чистый, искренний и добрый ребенок. Да, она определенно связана со своими предками, но нельзя судить её по поступкам её предшественников. Никто не рождается злом, Один, никто. Ведь мы с тобой это знаем лучше всех.
– Добрый ребенок? Этот добрый ребенок создал портал и впустил в Асгард солдат Лафея.
– Она не могла поступить иначе.
– А что, если она – чей-то замысел? Что, если она как бомба замедленного действия? Ты предлагаешь мне принять её, но абсолютно не задумываешься о возможных последствиях.
Один снова вздохнул, отчего могучая грудь его поднялась. Сжимая и разжимая пальцы, он медленно встал на ноги и принялся мерить шагами покои, останавливался на толстой полосе солнечного света, уходил в тень, к потухшему камину, гладил Мунина, усевшегося на его плече, но продолжал молчать.
– Один, я очень прошу, не принимай никаких мер, – Фригга откинула одеяло и встала с постели, принимаясь заплетать золотистые густые волосы в косу.
– Ты абсолютно уверена, что не ошибаешься? – наконец подал голос Всеотец.
– Давно ли ты стал сомневаться во мне? – улыбнулась богиня, отведя заманчивый взгляд в сторонку.
– Так и быть, я успокою людей и временно закрою свой глаз на злосчастную ведьму, но о результатах попрошу не умалчивать, иначе ты сведешь меня в Хель, возлюбленная жена. – Один приблизился к ней, коснувшись пальцами её гладкой щеки, а Фригга же поцеловала его ладонь в ответ, крепко сжав в своих теплых руках.