Часть 1. Слабым пощады нет
Молодая женщина стояла на палубе торгового судна, держась одной рукой за корму из красного дерева, и вдыхала свежий солёный воздух. Сила ветра приятно обдувала её бледные щёки, развевала по лицу и шее распущенные пряди волос карамельного цвета. Для путешествия она выбрала одно из своих менее заметных платьев — васильково-синего цвета с рукавами, доходившими до тонких локтей. Остальные вещи были сложены в маленький кожаный чемоданчик, стоящий у ног. Широкие просторы океана успокаивали. Женщина сделала ещё один глубокий вдох, наблюдая, как вдалеке плещутся волны, как каменно-серые облака будто смешиваются с тёмным морем на горизонте. Ярость в её сердце, которая пылала, жгла и кусала её с тех пор, как пришло письмо, впервые за несколько дней остыла. Жжение превратилось в ледяное спокойствие. В ледяное, смертельное спокойствие, которое было настолько ощутимо, что женщина почти чувствовала его вкус. Я приду за тобой, Каз Бреккер. Она крепче сжала письмо в руке, смяв бумагу и скрыв подпись Поппи. И я приду не просто отомстить. Я стану твоим судным днём.***
Холод. Это было первое, что она почувствовала. А потом… Она вслепую металась из стороны в сторону, кашляя и выплевывая из лёгких грязную морскую воду. Она почувствовала, как грубые руки бьют её по спине, побуждая избавиться от воды. Девушка задыхалась, каждый вдох словно заново прокладывал путь к её легким. Со всех сторон на неё надвигались угрюмые лица, и она отшатнулась назад, приземлившись на локоть, дыхание всё ещё было неловко затрудненным. — Полегче, деточка, — сказал моряк с густой чёрной бородой, в которой проглядывала седина. — Попробуй выпить чего-нибудь, — он протянул ей флягу, и девушка приняла её без колебаний. — Где я? — прохрипела она, пытаясь сесть. Лица, толпившиеся вокруг неё, немного отступили, чтобы дать ей место. Платье, в которое она была одета, промокло насквозь и отягощало ноги. Она вздрогнула, когда ветер обдул влажную кожу. — Мы как раз заходим в Кеттердам, Керчь. Четвёртая гавань, — сказал ей мужчина с бородой, и вокруг его глаз появились морщинки, когда он улыбнулся ей. — Туда направлялся твой корабль? — Мой… корабль? — спросила девушка, невероятно дезориентированная, она пыталась вспомнить, что делала в последний раз. Она подняла руку к ноющей голове и вздрогнула, когда её пальцы встретились с нежной плотью. Её рука была в крови. — Твой корабль попал в шторм. Мы нашли тебя плавающей среди обломков, — медленно сказал мужчина, с некоторой тревогой переводя взгляд с её окровавленных рук на ушибленное место на голове. Девушка порылась в памяти, пытаясь вспомнить что-нибудь о корабле или шторме. — Я не… — её голос надломился. Она сглотнула и попыталась снова. — Я не помню, чтобы я была на корабле. Добрый человек — так она стала его называть — встал со своего места и протянул ей руку. Остальные члены экипажа разбежались под его суровым взглядом. Девушка вложила свою руку в его и позволила поднять себя на ноги. Она окинула взглядом оживлённую гавань, к которой причалило их судно, и впервые обратила внимание на окружающий шум и резкий привкус соли в воздухе. — Ты помнишь, куда направлялась? — осторожно спросил мужчина. Вид разбросанных обломков не был для него шоком, не после того, как он сам едва справился с бурей. Но фигурка незабудки, плавающая на клочке настила, вселила в его сердце страх, какого он не испытывал уже долгое время в море. Девушке было не более двадцати лет, не старше его собственной дочери. И в поле зрения не было ни единой живой души, с таким же успехом она могла быть на корабле одна. Были ли другие бедняги на дне моря или уплыли вместе с большей частью обломков, узнать было невозможно. Девушка нахмурила брови, пытаясь думать. Но ничего не приходило на ум. Она покачала головой, паника начинала разгораться. — Были ли там другие? Выжившие? Добрый человек посмотрел на неё печальными глазами. — Ты была единственной, деточка. Судя по твоему цвету кожи, мы даже не были уверены жива ли ты, когда вытаскивали тебя. Паника нарастала. С кем она путешествовала? Была ли у неё семья… Девушка замерла, когда её сознание пошло вразнос. Её семья. Кем была её семья? Должно быть у неё были родители.? Но как они выглядели? Как их звали? Новая волна паники, совсем не похожая на первую, охватила её ещё сильнее. Слёзы наполнили глаза, когда девушка пыталась и не могла вспомнить своих родителей или братьев и сестёр, если они были, друзей, хоть одно лицо… — Я… я не… — задыхалась она, обхватив себя руками, пытаясь справиться с паникой. — Всё в порядке, деточка, — Моряк притянул её, заключив в неловкие объятия, пока рыдания сотрясали её маленькую фигурку. Он держал девушку, пока дрожь не утихла. — Как тебя зовут? Её имя? Неужели она даже не знает своего собственного имени? Воздух был слишком разрежен, дыхание стало резким. Моряк явно прочитал ответ по её панически искривившимся чертам лица. Он провёл мозолистыми пальцами по ране на голове и нахмурился. Наконец, смутное воспоминание всплыло на поверхность её сознания. Должно быть, она была совсем ребёнком. Она плела веночки из ромашек в длинной сочной траве, вдалеке виднелся огромный дом. — Катя! — услышала девушка. Повернувшись, она увидела смутный женский силуэт, маячивший у двери. — Катя, пора домой! — закрыв глаза и сглатывая слезы, Катя посмотрела на добродушное лицо. — Катя, — сказала она, первое и единственное, в чём она была уверена. — Меня зовут Катя.***
В гавани Кеттердама царил почти безудержный хаос. Их корабль причалил ранним утром, а значит, город только просыпался для торговли. Купцы едва успевали поднимать свои товары с кораблей и передавать их в руки ожидающих, крюге переходили из рук в руки. Катя держала голову опущенной, проходя сквозь толпы моряков, торговцев и тех, у кого ещё хватило сил выйти в гавань так рано. Она понимала, что привлекает к себе любопытные взгляды, так как до сих пор была мокрой насквозь, а её платье было испачкано Святые-Знают-Чем из отвратительных вод гавани. Но она не могла заставить себя беспокоиться об этом. Добрый моряк — Торнтон, как он представился, — дал ей единственные деньги, которые были у него в карманах, прежде чем она сошла на берег. — Здесь немного. Но тебе хватит на крепкий напиток и горячую еду, — сказал он, протягивая ей крюге. Мужчина отмахнулся от её благодарности. И это было всё. Она осталась одна в незнакомом городе, ни с кем и ни с чем. Крепкий напиток, похоже, будет в самый раз. Катя пересчитала купюры в своих руках и решила, что бар — это то, что ей нужно. Чем быстрее, тем лучше. Может быть, если она напьётся до беспамятства, то к моменту пробуждения вспомнит, кто, чёрт возьми, она такая и что здесь делает.***
Несмотря на раннее утро, бар, который нашла Катя, был таким же оживленным, как и гавань. Девушка старалась не задумываться о том, что это говорит о типе города, в котором она находится. Она нашла место в конце стойки и заказала виски, надеясь, что оно согреет её липкую кожу. — Ты выглядишь потерянной, голубка, — голос раздался справа от нее, кто-то сел на пустой барный стул рядом. Катя оглянулась, чтобы убедиться, что голос обращен к ней, а не к кому-то другому. Она сделала глоток своего напитка, оценив жжение, распространившееся от основания горла по всей груди. — Действительно? — задала она риторический вопрос. Девушка надеялась, что её тон отпугнёт незнакомца, ведь она вряд ли была настроена на беседу. Незнакомец негромко захихикал. Катя повернула голову и увидела красивого мужчину лет тридцати. Он был одет в аляповатый золотой, насыщенно пурпурный костюм. Из кармана его жилета свисали огромные часы, сверкающие бриллиантами и сапфирами. Катя перевела взгляд с часов на лицо мужчины. Его льдисто-голубые глаза были подведены тёмным пигментом — необычный выбор для мужчины. Его тёмно-светлые волосы были волнистыми и уложены от лица, в мочках ушей красовались ослепительные бриллиантовые шпильки. Казалось, он терпеливо ждал окончания осмотра. — Что привело тебя в столь прекрасное заведение? — он обвёл рукой шумное, переполненное помещение. Этот жест привлек внимание к многочисленным золотым кольцам, сверкающим на его пальцах. — Не повезло, — язвительно ответила Катя. Что-то опасное было в этом человеке. Она не могла понять, что именно, может быть, хищный блеск в холодных голубых глазах. Незнакомец рассмеялся на её замечание и оперся локтём на барную стойку, устраиваясь поудобнее для выслушивания её раздражения. — Я в этом не сомневаюсь. Ты выглядишь так, будто гавань тебя пережевала и выплюнула. Наверное, это был самый приятный способ сообщить об этом. — Но твоё невезение и моя удача могут быть одним целым, — усмехнулся он. Катя подняла бровь и сделала ещё один согревающий глоток виски. Глаза мужчины следили за тем, как она глотает. — Я Джулиан Куинс, — он протянул руку с большим количеством колец. Катя с недоверием посмотрела на неё, а затем слегка пожала. — Катя. — Красиво, — он пожал её руку так, что рука Джулиана накрыла её, и на губах мужчины появилась улыбка. — Катя, надеюсь, ты не обидишься, но ты не выглядишь как человек, у которого есть хотя бы два крюге. Катя вернула руку назад и взялась за свой бокал. Она не отрицала этого. Это была правда. — У меня есть место, где ты могла бы остановиться, — предложил Джулиан, небрежно пожав плечами и отвернувшись от неё, чтобы помахать бармену двумя пальцами. Прозрачная жидкость была немедленно налита в два стакана и поставлена перед ним. Катя заметила, что несколько человек, ожидавших своей очереди сделать заказ, были проигнорированы в пользу Джулиана Куинса, — по очень разумной цене, и я готов принять во внимание твою… — мужчина осмотрел её намокшую фигуру, — …ситуацию. — Ты только что сказал, что я выгляжу так, будто у меня нет и двух крюге, — напомнила ему Катя, не принимая бокал, который он подтолкнул в её сторону мизинцем. — Как же я могу себе это позволить, не важно по разумной цене или нет? — Уверен, мы могли бы что-нибудь придумать, — ухмыльнулся он и сделал глоток прозрачной жидкости. Катя чувствовала запах напитка даже на том расстоянии, на котором сидела от мужчины. Он был тошнотворно сладким. Девушка сделала последний глоток виски, чтобы не чувствовать запах. — Я была бы благодарна, если бы ты перестал говорить загадками. — Меткий стрелок, мне это нравится, — Джулиан щёлкнул пальцами в её сторону с очаровательной улыбкой. — Хорошо, милая, я владею заведением недалеко отсюда, там тепло и уютно. У нас отличная еда и ещё лучшее спиртное, — он жестом указал на пустой бокал перед ней. Катя нахмурила брови, точно он не мог этого сделать. — И? Глаза Джулиана сверкнули. — И… ты именно тот тип потенциальной работницы, которую я ищу, — его взгляд прошёлся по её испачканному, мокрому, синему платью так, что у неё мурашки побежали по коже. Такие, которые предупреждают об опасности. — Я вижу в тебе потенциал. Поэтому вот что я предлагаю: я даю тебе кредит, чтобы ты освоилась в городе. Возьми несколько дней, чтобы изучить город и отдохнуть, понежиться в теплой постели и поесть вкусной еды. Потом ты будешь работать на меня, чтобы расплатиться, — он пожал плечами, будто это была самая простая вещь в мире. Катя наклонила голову. — А что именно делают твои работники? Если это возможно, широкая улыбка Джулиана стала ещё шире. — Мы предлагаем целый ряд услуг для элитной клиентуры. Думаю, ничего неприятного ты не найдешь. Подозрения Кати подтвердились в его уклончивом ответе. — Я не заинтересована в работе в доме удовольствий. Спасибо за предложение, — категорично заявила она, отодвигая табурет так, что он громко заскрипел по полированному полу. — Вот это поспешное решение, — рука полная колец сомкнулась на руке Кати. Не настолько плотно, чтобы причинить боль, но достаточно крепко, чтобы она не смогла уйти. — Амброзия — едва ли обычный дом удовольствий, — продолжал он назидательно, его голубые глаза встретились с глазами девушки, изображая напускную искренность, от которой у Кати свело челюсть. — У наших девушек только самое лучшее, я лично слежу за этим. Счастливые девушки — счастливые клиенты, а я могу сделать тебя очень счастливой, Катя, — в его голосе звучали нотки предложения. Катя вырвала руку из его захвата. — Мой ответ остаётся прежним, — прошипела она, протискиваясь мимо него к двери. — Если сегодня ночью ты будешь спать на улицах Бочки, ты можешь найти нас на Западном Обруче! — он окликнул девушку, и она услышала высокомерный, самодовольный тон, даже когда сердито протиснулась через двери на улицу. Она не хотела, чтобы её темп был таким быстрым, но она задела пару женщин, проходивших мимо бара. — Простите, простите! — сказала она, пошатнувшись на ногах, но поймав себя. Одна из женщин бросила на неё взгляд, полный отвращения, но они продолжили свой разговор, как будто Катя их почти не сбила. — Я в отчаянии, Келлс, я думала, может, мне обратиться к Бреккеру или ещё куда-нибудь за ссудой. — та из двух женщин, что пониже ростом — именно та, которую толкнула Катя — сжимала руки в кулаки, когда они повернулись к ней спиной и продолжили свой путь. — Каз Бреккер? Ты что, совсем с катушек слетела? — воскликнула её высокая спутница, но ответ подруги не был услышан, так как обеих женщин поглотил пешеходный поток. Катя замерла как вкопанная. Каз Бреккер. В её душе проснулось и вспыхнуло воспоминание. Она знала это имя. Оно было неосязаемым… плавало в глубинах её сознания, удручающе недоступное. Не было ни лица, ни определяющих черт, за которые можно было бы зацепиться. Она понятия не имела, кем был для неё Каз Бреккер, но в одном была уверена: она его знала. Возможно, это означает, что он знает и её. Новое чувство охватило Катю. Оно согревало грудную клетку и давало энергию, чтобы снова начать двигаться. Каз Бреккер был тем местом, с которого можно было начать. У неё появилась надежда.