***
Когда вас двоих приглашают в особую программу под названием «Синяя Тюрьма», чувствуешь, будто вместо маленьких шажков на пути к мечте ты сделал один огромный. Так, по крайней мере, рассуждал инициатор сея идеи. Второму было вконец затяжно и запарно что-либо делать (в число действий входит также переубеждать Рео). Глупые слова Эго о том, что только один из трехсот футбольных игроков станет лучшим нападающим в мире – бредни. Они оба смогут. Было бы смешно сомневаться в этом. Особенно сильно чувствуется превосходство, когда ваша команда громит чужие, одну за другой. У них даже шанса отыграться не остается, как старания обращаются в щепки при одном малейшем желании Сейширо вернуть свой телефон (ну, или взять для Микаге роскошную кровать). Хотя, одна из команд их все-таки обогнала. Даже удивительно, как те умудрились, не считая грубый выпад от игрока-предателя прям на гения их футбольного состава. Ну, пройти в следующий этап они в любом случае смогли, не оборачиваясь на мелкие промахи.***
Что чувствуют люди, когда вместо них выбирают какой-то отборный мусор? Гнев, разочарование... и прочее, прочее. По-видимому, одной персоне никуда и не вкралась фраза: «Старый друг – лучше новых двух». Предпочтя каких-то двух игроков, с которыми он сыграл всего одну игру, Сейширо Наги оставил Микаге Рео в одиночку. Своего напарника по игре, того, кто нашел этот талант и затащил в мир спорта, да и просто друга. Так что, когда дело доходит до собственных чувств по поводу данной ситуации, фиолетовые брови сводятся почти вместе, пока зубы скрипят друг об друга. Нет, он не был раздражен. Рео был невероятно зол, оказавшись в беспомощном положении без должной опоры, гарантирующей ему победу. В футбольном мире нет дела до личных обид и переживаний, но, черт возьми, парень слишком сильно привязался к собственной находке. Потеряв ее, все тело сжигалось от ненависти. Особого выбора с кем и куда идти ему не оставили, поэтому принять особо соблазнительное предложение в команду с быстрыми ножками и качком-героем было нетрудно. Труднее было не думать о нем (один раз он забыл, что зубной щеткой, вообще-то, зубы чистить надо). Сказав в бане, что они теперь враги и он не оставит своему бывшему товарищу ни единого шанса, было некой мотивацией уж точно не провалиться. Будь Рео четным с самим собой, он бы признал, что становиться врагами с тем, к кому слишком сильно привязался, дается крайне тяжело. Скучает ли парень по тому, как носил на спине Сейширо? Ну, он не признается. Даже под дулом пистолета.***
– Мы с Исаги поверили в тебя, в твой пас, поэтому и выиграли. Какого, спрашивается, черта. Над ним смеются или просто издеваются? Видимо, оба варианта сразу, раз сейчас Микаге оперся на колени посреди мини-футбольного поля, поверженный в пух и прах. Причем сказано это в настолько мягкой форме, что хочется упасть на этот самый газон и вырывать оттуда траву пучками. Закричать от обиды, что до желанной победы оставалось пару шагов. Слишком тяжело было дышать. Будь это злость или несвойственная для него усталость и отдышка – было совершенно неважно. Слишком утомляет ждать, кого все-таки выберут и заберут дальше. Рео лишь молча ожидал имя, все еще гордо подняв голову. Самолюбие было выше унижений перед кем-то. Кричащее внутри «Меня, умоляю... Выбери меня, Наги. Я тебе нужен, как никто другой» парень старался лишь игнорировать столько долго, сколько позволял его здравый рассудок (здравый ли?) Ох, как же все тело начинает выворачивать наружу, когда слышишь чужое имя. Как смотришь вслед уходящему сокоманднику, с которым вы почти добились прохода дальше. Невероятно сложно выдохнуть, когда понимаешь, что выбрали не тебя и не он. Кусать губы и злиться уже бесполезно. – Сейчас мне придется оставить тебя позади, но давай... – какого черта вообще он решил подойти и так легко начать говорить с Микаге, как будто ничего не было? Как будто это все – игра, или пустой звук? – Выбрал бы меня. Оставь эти мерзкие утешения себе бедному, – перебивать уж точно лучше, чем слушать чужие бредни. Рео все еще не мог отдышаться от тяжелой игры (а может и не от нее), поэтому чуть ли не запинался в каждом своем слове. – Уже забыл о нашем обещании вместе дойти до вершины?***
«Это ты забыл про обещание, будучи в тепличных условиях и бесполезным трофеем. Но знаешь, уже плевать. Ты меня достал, делай, что хочешь», – пребывать в немом шоке самое худшее из всего, что могло бы произойти с ним в тот момент. В момент, когда его бросили с концами и, вероятно, больше никогда не вернутся. Ну, жевать губу изнутри, прогрызая до капель крови тоже считается. «Не жди, пока тебя выберут, а стань тем, кто выбирает. Зачем ты тогда играешь в футбол?» – он и был, блять, тем, кто выбирал. Рео выбрал Наги, а не наоборот. Рео поставил его на ноги в футболе, показал мировой спорт и пробудил интерес в чем-то, кроме видеоигр. Все это сделал он – Микаге Рео, но не Исаги или сам Сейширо. Когда произошло то, что у него отобрали право выбирать? Это чертовски бесило. Венки вздувались на лице от таких брошенных слов. Следующая игра будет против выродка Шидо Рюсея и еще одного игрока, который не был наделен ничем особенным. Их последний шанс с Кунигами. От этого зудело все предплечье. Предугадать результат матча было невозможно.***
Когда ты с легкостью прошел весь этап, можно не волноваться о том, что будет дальше. Будучи честным с самим собой, парень так и знал, что став напарниками с тем, кто победил их команду – поднимет уровень своей игры если не до небес, то до Эвереста уж точно. Жалеет ли, что оставил лучшего друга позади? Ну, не особо сильно. Он уверен, что тот пройдет дальше (а если и нет, то их мечту предал не Сейширо). Собранные команды из пяти все выходят и выходят, доказывая, что способны продолжать свое существование в синей тюрьме, каким бы трудным оно не было. Все они вселяют подлинное уважение, ведь смогли добраться так далеко. Все они хотят достичь той высоты, до которой не каждый может добраться так легко. А Наги все выжидающе смотрел. Смотрел и приглядывался, нет ли знакомых черт среди высоко-поднятых лиц вокруг, выходящих из дверей. Время тянулось, осталась лишь последняя группа из пяти игроков. Один за другим, появились неизвестные еще Сейширо нападающие. Трое. Когда видишь знакомый силуэт с причудливой лохматой прической, выкрашенной в оранжевый цвет, думаешь: «Если прошел один – пройдет и другой, значит можно не волноваться», ведь так, правда? Они были вместе, прошли тоже, это уже можно было гарантировать. Что люди чувствуют, когда ошибаются? Ну, учатся на ошибках, стараются не наступать на те же грабли... Но что же делать, когда вывод о том, что человек, что был когда-то достаточно дорог твоей душе и кому ты был бы сейчас бесконечно благодарен за признание, не прошел и не дошел до твоего уровня, замуровывая ваше обещание дойти вместе до кубка мира? Разочарование. На самом деле, небольшое опустошение. Ведь он больше не увидит того, с кем начал этот заветный путь. Все-таки именно Рео признал его способность, затянул в большой спорт и дал интерес к чему-то. Наги не думал, что будет так печально, на самом деле. – По состоянию здоровья не смогли появиться: Хаджиме Нишиока и... – И о господи, он бы никогда не поверил, что слышит это. Будто бы Сейширо все еще витает в облаках думая, что Микаге вернется, но только не таким путем. Имя звучало как ложь, как то, что бы никогда не произошло с его упоминанием, – Микаге Рео. – Оу... Думаешь, что-то серьезное? – Рядом стоящий парень, которого их с Исаги команда забрала после боя четыре на четыре, тоже звучал немного обеспокоено. Не то, чтобы Рео был ему так важен, просто за время, пока они были в одной команде, к нему можно было привыкнуть. Да и Чигири был из тех людей, кто мог реально поддержать в трудной ситуации и был, по правде говоря, чутким парнем. Потому что, черт возьми, да! Это было явно что-то серьезное. – Вот и спросим, – после полного оглашения прошедших участников, они вместе двинулись к тому, кто был последним вместе с Микаге. Тот, кто знал правду и мог рассказать, почему же здоровый, полный сил Рео выбыл из-за здоровья? – Где Рео? – продолжил монотонный голос, но в душе он правда беспокоился. – ... – Молчание. Не потому, что Кунигами нечего сказать, а потому, что это тяжело. Он как сиделка, нянька, что отчитывается за пропавшего ребенка. Черт возьми, это худшее чувство, которое у него могло быть, ведь он не мог ничего даже сделать. – Го-во-ри. – Мы играли против светловосолосого бугая с розовыми концами – Шидо, а еще против Игагури. По началу казалось, что вы легко выиграем, ибо понимаете, у Игагури ни одного гола нет за первый отбор... – парень томно вздохнул, но не так, будто это главная проблема, и продолжил, – Шидо сразу же прочитал, какие у нас способности и как мы способны играть. За одну распасовку понял наш стиль игры. Просто монстр во плоти. Мы забили только один гол, точнее я забил. Мы не проиграли, нет, не подумайте (но все факторы предвещали это). Когда счет стал два-один в их пользу, мяч был наш. Рео только собирался дать мне пас, но... Отыграются. Они обязательно отыграются. Другой мысли и быть не может. Они ведь не пришли сюда, в блю лок, чтоюы взять и продуть какому-то безбашенному идиоту? Поэтому они оба не упустят шанс. Получив мяч первым, Рео все повторял и повторял себе, что не останется тут – на низшем уровне и не уйдет просто так. Он должен догнать Наги. Будет слишком глупо, слишком по-идиотски начать это все, а самому первым отойти на второй план, погрузившись в семейные дела. Рео первым обещал, что они поднимутся вместе. Его не заставят уйти, пока он не станет лучше Сейширо, пока не покажет, что с ним тоже интересно играть. «Было эгоистично бросить своего создателя, Наги», – на этом мысли полностью закончились. Как и воздух в легких. Не то, чтобы весь. Совсем немного. Именно столько, сколько нужно было для чистого вдоха. Наследник Микаге и сам не понял, когда успел упасть на землю, жадно задыхаясь и пытаясь ухватиться хоть за что-то. Знал ли он, что происходит? И в помине нет. Пугало ли это его? Скорее более устрашающей вещи, чем закончить свой путь из-за неизвестных отдышек, Рео бы не нашел. Облажаться было куда серьезней. – Что... Это какой-то секретный прием против нас? – Глупо процедил противник, а Шидо стоял и смотрел на все, молча. Наверное, просто нечего было сказать на такое зрелище. – Идиот, беги за водой или помощью! Рео, что такое? – А Микаге не слышал, да и не видел, ведь в глазах оставался сплошной блюр и туман. Ничего не произнести и ничего не сделать: он был беспомощным. – Его забрала мисс Анри с кем-то еще, дальше я ничего не знаю... Простите, что ничего не смог сделать, – виновато вымолвил Кунигами, закончив на этом предысторию. Ему ничего не ответили, так, как Хёма лишь удручённо вздохнул, а Наги... Ну, он был в трансе. В другом мире – по-другому это не назовешь. Узнать, что твой бывший напарник ни с того ни с сего начал задыхаться, звучало не как очередная морока, а реально беспокоящее его дело.***
Сейширо был крайне-крайне удивлен, когда на одно поле с ним вышел сам Микаге Рео, на тренировке между командами «А», «Б» и «С». Парень до конца не знал, что его друг все-таки прошел дальше. Вернулся. – Ты... как? – Все-таки немного неуверенно выдалось у Наги. Что ж, он ведь волновался. Причем очень сильно. – А? – его собеседник лишь обернулся, будто бы только заметив, что они, как бы, на одной площадке находятся. Глаза усталые, даже слишком, что ели поднялись на объект вопроса продолжали смотреть. – Эго допустил меня лишь с условием, что если по среди поля упаду и не встану – вина не его. – Точно все в порядке? – Сейширо был уверен в своих доводах о том, что здоровые люди просто так не падают на траву и не задыхаются, особенно будучи профессиональными спортсменами. Ощущение, что все слишком быстро переменилось. – Стресс, так еще и выдохся тогда, бегать могу. Впрочем, с каких пор тебе стало что-либо интересно обо мне? – Лишь вскинув бровью и отвернувшись обратно к команде противника, Рео замолчал. На самом деле, он бы хотел вскричать, что, мол, как же он рад, что Наги о нем заботится и что о нем не забыли. Только вот через собственную гордость не переступишь. Бегать собачкой вокруг того, кто бросил тебя на холодной улице слишком низко. Ну а Сейширо не предал этому большого значения. Может через матч все обиды уйдут. Они же все-таки команда в конце концов. Вместе начали – вместе закончат. Не вечно же парню обижаться на сказанное. Матч начался отчасти неплохо. Считая, что против них играют топ один и топ два из всего блю лока – это лучшее, что они могут сделать. Два-два, равный счет, считая забитый Рео гол. Гордо скопировав чужую технику, он вернулся в свое положение. Потерев пару раз место той самой родинки, он обратно влился в игру. Тяжело стало стоять на ногах. Может, Эго был прав, не сразу пустив его на поле. Ох нет, в этот раз Микаге не задыхался и не валялся на на траве, стараясь поглотить хотя бы маленький глоток воздуха. Парень подумал, что у него запершило в горле из-за сухости, поэтому, покашляв пару раз, он не ожидал увидеть на ладони, о господи, капли крови. Его собственной. И снова по кругу: одышка, головокружение, слабость и, новый симптом неизвестного ему состояния, кровохаркание. Почему это происходит именно с Рео? Что он успел подхватить? Какого черта именно сейчас, будучи на пути к заветной мечте, что-то так норовится ему испортить сладостные моменты? Вновь туман, вновь падение на землю, вновь все любопытные глаза сводятся на нем. На таком беспомощном. От этого становилось не по себе. Что в такие моменты чувствуют люди, близкие тем, кто страдает? Они чертовски испуганы. Когда впервые в жизни видишь что-то настолько пугающее, просто стоишь и моргаешь. Моргаешь часто, ведь не знаешь, правда ли ты стоишь тут, как вкопанный и не можешь помочь дорогому тебе человеку (вероятно, самому дорогому на свете), или все-таки спишь. Хочется проснуться немедленно, избавиться от душераздирающих харков красной жидкости, что заполняла чужие губы и ладони. Ужасно страшно, потому что это не прекращается. И снова его уносят куда-то далеко. Слишком далеко от Наги, который в полном мраке смотрел на дверь и не мог понять: что произошло с Рео? Здоровые люди не блюют кровью, это знали все. Только вот насколько все серьезно он не мог даже предположить, слишком неизвестные ему симптомы. Не помог, не извинился. Чертовски тяжко.***
Рео не вернулся на футбольное поле. Ни к концу третьего отбора, ни к началу игры против молодежной сборной Японии. Эго благополучно игнорирует все вопросы касающиеся отсутствующего, ведь «Вас, мои драгоценные алмазы, ничего не должно отвлекать от подготовки. На кону ваши жизни как нападающих». Разве не на кону чужая реальная жизнь? Наги не знал наверняка. У него не было ответов на многочисленные вопросы, оставалось только ждать вестей (будучи честным, даже во время тренировок он только и думал о Микаге). Пока его бывшего напарника нет рядом, весь сладкий привкус футбола начал ускользать с языка. Все радостные моменты, полученные именно с Рео, тускнели в мыслях при малейшем упоминании того, что, возможно, они больше не встретятся. Сейширо не думал о таком. Старался не думать. Все бабочки, что наполняли весь организм теплом во время любого взаимодействия на поле быстро омертвели и похоронили с собой радость игры. Выходя на поле синей тюрьмы, где должны были столкнуться их команда и вражеская, Наги лишь надеялся, что Микаге смотрит на это. Смотрит, как они будут громить сборную Японии в щепки и дадут Блю локу новый вдох, пробуждая каждого нападающего на площадке. Смотрит и думает о том, как же его сокровище уникально. Вдруг, мысли о победе его излечат? Исцелят? Подарят надежду на что-то? Невозможно бегать за мячом, когда почти каждую секунду уходишь в мимолётный транс, задумываясь о человеке. О важном человеке. Наги невероятно сильно хочет сейчас оказаться рядом с ним, а не на леденящей арене, полной глупых зрителей. Единственное, что утешает – первый гол достается именно ему, Сейширо. Пусть Микаге видит все это. Пусть мир увидит то, как он дорожит футболом, подаренным ему Рео. И ведь то пламя искренней радости снова загорается от одной мысли о том, как его напарник прыгнет к Наги на плечи, показывая, как он счастлив очередной победе. А он, в свою очередь, снова ляжет тому на спину и попросит донести до места отдыха. Это было таким обыденным, но таким греющим душу. Они выиграли. Тяжко, но одержали долгожданную победу. Все праздновали, ведь это и в правду был повод для громких радостных возгласов. Они заслужили всей этой славы, но отчего было так тоскливо? От того, что некому больше прыгать ему на спину или от того, что никто сейчас не взъерошит его белоснежные волосы в разные стороны, как похвалу? Сейширо думает о том, что все сразу. Поскорей бы удалиться с поля. Поскорей бы увидеть Рео.***
Две недели отдыха. Для кого отдых, для кого – время наконец освободиться от тягостных переживаний и убедиться в том, что все горестные мысли – лишь лживые предубеждения и ничего более. Когда Наги позвали погулять сразу же, как они вышли со злосчастной синей тюрьмы, он отказал. Ну, во-первых, ему было крайне лень в принципе куда-то идти или проводить лишние пару минут с кем-то в компании. Во-вторых, парня больше всё-таки волновало состояние его друга. В-третьих, когда он наконец спросил у прислуги семьи Микаге о сыне, получил краткий и ясный ответ – лежит в больнице уже как два дня. Когда Сейширо буквально прибежал в медицинское учреждение и задал вопрос о том, где находится Рео, также получил холодную фразу: «кроме родственников никому не беспокоить, наказано». И Наги не беспокоил. Парень всегда усердно работал и тренировался, чтоб быть лучшим в мире на пару с самим Сейширо, так пусть наконец передохнет, а он не станет ему мешать. Счастье любит тишину (и хороший отдых уж точно, в этом он точно знал толк). Хотелось открыть дверцу в палату, но сдержанность и соблюдение наказаний всегда стоит превыше болезненного любопытства. Наги любил и до сих пор любит спать. Он готов окунуться с головой в мир снов в любой момент, на любом месте и в любом пространстве. Даже в космосе: он точно бы заснул, только храпения слышно не будет. Не усталость говорила за него, а скучающие времяпровождение. Что на уроках, что после футбольных тренировок было до ужаса скучно. В таких случаях даже игры не спасали его бедный перегруженный мозг. Сейширо настолько привык абсолютно везде засыпать, что приучился этому и в зале ожидания больницы. Он приходил туда утром, днём, вечером и проводили все ночи на пролет, пока его не выгонят. Изредка лишь не забывал взять с собой еду, хотя и чем-то важным сейчас это не было. Парень мирно и терпеливо ждал, пока его впустят к Рео. Когда все знакомые с Блю лока приходят и со страшным волнением смотрят не на дверь палаты больного, а на твое состояние (будь оно физическим или моральным) – отнюдь странно и неуютно. С Наги ведь все в порядке, так почему его спрашивают, как он себя чувствует и почему забывает поесть, если плохо было не ему? Глупо. Куда важнее сейчас знать, как там Микаге. Все ли в порядке и поправится ли он вообще. Поэтому на следующие дни Сейширо начал со стеклянными глазами игнорировать все вопросы, касающиеся только его самого. На все, что его не интересовало он отвечал молчанием. Долгим и непрекращающимся. Наги не знал, сходили ли они все-таки в боулинг или в кино, на который фильм очень сильно хотели. Может, ему расскажут потом, когда они вдвоем с Рео вновь вернутся в синюю тюрьму. В одиночку он даже и не думал идти обратно.***
Прошла неделя с момента, когда игрокам дали отдых в четырнадцать дней на воле. Ну, у всех остальных все шло вполне гладко: навестили семью, друзей извне... А Сейширо все еще сидел. Сидел и томно ждал, пока у него появится особое разрешение посетить друга. Медсестры уже стали узнавать того, спрашивая: «До сих пор ждешь, бедный?» Наги лишь кивал в ответ, не находя никакого другого ответа, на который ему бы хватило сил и желания (вчера ему, кстати, как маленький подарок вручили целый обед в пакете, благодаря которому он уже не так сильно хотел поесть). Люди проходили, мимо пробегали дети, но серые глаза были установлены только на одну единственную дверь. Парню ведь даже не сказали, что с Микаге и почему его так долго тут держат. Ну, знаете ли, у него есть право быть в курсе всех дел! Но надоедать расспросами врача или тех, кто туда заходил – было слишком тягостно и утомительно. Наги лишь надеялся, что ему скажут, что это все – ничего серьезного не предвещает вовсе. Тяжело сохранять холодность эмоций, когда тебя наконец впускают внутрь заветного места. Вот: все тело медленно поднимается во все сто девяноста сантиметров, хочется быстрее бежать, но ноги не отвечают. Маленький страх увидеть то, от чего не можешь потом оправиться немного давил на мозг. На каждый мелкий нерв по лицу, пуская мурашки по коже. «Микаге сейчас спит, но должен скоро проснуться. Проходите», – Сейширо и не жаловался. Ему бы хоть краем глаза глянуть на фиолетовые волосы и, когда-то весело, лицо. И вот он, прям перед ним – так близко, что рукой подать, но в то же время слишком далеко, чтобы достучаться. Наги не хотел прерывать чужой сон, каким бы он не был. Бледная кожа словно сливалась цветом с тусклыми, темными без света стенами. Ни малейшего намека на прежний счастливый румянец, что прилично огорчало весь вид на парня. Даже шторы не пропускали свет. Слишком печально. Гость, наклонив голову вбок, лишь мимолетно оценивал все состояние пространства. Возможно, мистер и миссис Микаге тоже почти не выходили отсюда, судя по свежим, на его взгляд, покупкам (в частности, еды). До этого не решившись, теперь Сейширо подошел ближе и взял стул с угла комнаты. Теперь он готов сидеть тут дни и ночи напролет, нежели в общем холе. Быть рядом и видеть его – точно лучше, чем где-то там, за пределами этого маленького мира. Парень не видел ни капельниц, ни других аппаратов, что предвещали бы нечто устрашающее. Да пусть так и будет, большего и не надо. наги хотел вновь играть в футбол именно с ним. Он скучает по их футболу. А еще, Сейширо хотел бы извиниться. Ужасно сильно. Возможно, на пути славы и успеха приходиться приносить жертвы, будь они огромные или совсем маленькие. Правда, сейчас это казалось слишком жестоким и неправильным. Даже если нельзя вернуться в прошлое, изменив все своими руками, можно принести извинения. Можно обратно играть на одном поле, в одной команде, в их непревзойденном дуэте. Все будет также хорошо, как было и до этого, парень уверен. Он попросит вернуть все сразу же, как тот проснется. Наги положил положил свою голову на одеяло, каким укрывался Рео, и смотрел. Смотрел долго и пристально, ведь так много времени не видел того. Непривычно много. Мешки под глазами уж сильно выделялись на фоне лица. Яркие волосы уже не выглядели такими уж и яркими, пока торчали во все возможные стороны, в особенности на щеках. Сейширо заметил то самое маленькое темное (уже не такое маленькое и почти полностью в ссадинах и крови) пятнышко на предплечье, которое появилось еще до их похода в синюю тюрьму. Он готов признать, что ему ужасно сильно нравилась эта родинка. Она выглядела как изюминка и в итак идеальной картинке. Парень утопал в той красоте. Ему хотелось увидеть ту былую живость и те пурпурные глаза, смотрящие только на него самого. Сейширо привык, что Рео гладил его по волосам. Это ужасно успокаивало и расслабляло, и ему именно сейчас не хватало именно этого. Может, глупо было взять чужую мягкую руку и поставить себе на макушку, имитируя полюбившееся ему действие. У него холодная ладонь, до жути ледяная, но это неважно. Все неважно, ведь скоро все будет также, как и было. Ведь скоро вновь Микаге будет ерошить его белоснежные волосы и превращать их в черт пойми что, а Наги это будет до ужаса нравится. Парень будет спать, а тот нести его на спине в комнату. Сейширо будет говорить, как он устал побеждать, а Рео ему нежно ответит: «Отдохнешь, когда получим мировой кубок». И он никогда не устанет от такой рутины. Микаге очень сильно хотелось разбудить, но Наги лишь молча лежал на чужой груди и ждал, с прохладной рукой на своей макушке головы. Хотелось сказать о том, как же он не хотел бросать того, но ради его мечты всей жизни Сейширо так отчаянно хотел стал лучше. Парень хотел бы сейчас кричать о том, как ему жаль, что все так вышло и его не было рядом, когда Рео стало плохо. Невероятно сильно хотелось поведать об их победе против молодежной сборной. Наги впервые хотел так много ему рассказать, так много говорить о чем-то и перед кем-то, но он лишь томно ждал. Долго ли он ждал? Да. Услышал ли Рео Микаге извинения от Наги Сейширо? Ну, не совсем.