Между нами — знает каждый - нет места обидам: ты всего меня возжаждал – я доли не выдам. На бессмертное бесчестье - с безмерной работой; раз не можешь с нами счесться – коротки счеты! Милость нас твоя не дарит, ярость не ранит, кто хотел быть всем для твари – в ничто ей встанет!
(«Командующий Тол-ин-Гаурхот, похваляясь перед войсками, говорит — Кто хотел быть для меня всем, того я буду держать за ничто.»)
Впрочем, как выясняется в ходе знакомства с «апокрифом-по-Могултаю», «детские обиды» Саурон-по-Немировскому питал не только по отношению к Эру, но, возможно, и к своему бывшему начальнику aka Мелькору, см. всё тот же «Этиологический фольклор Авари»: "Когда наши спросили Рауката о Первом Боге [Мелькоре], он сказал: «Царь Башни никогда не называет Первого Бога; иной раз я думаю, что он любил Первого Бога против собственного сознания и воли, и не мог простить этого ни ему, ни себе. Быть может, он ненавидел и его, за то, что тот внушил ему такую любовь, и себя, за то что ее испытывал. Однако все это не имеющие большого веса догадки, ведь все эти небесные демоны чувствуют не то же, что мы»". Во-вторых, любящий и умеющий обижаться Саурон-по-Немировскому, по-видимому, не способен любить и иметь друзей: «Кортар никогда не говорил, что кто-то дорог ему. Самое большее, что он говорил, это — «Я привык к тебе», и еще реже — «Я слишком привык к тебе». Он мог сказать еще: «Ты мне нужен». Многие из аннойр, фаэрнэ, людей и квенди немало отдали бы за то, чтобы услыхать от него такие слова». Более того, к любви как чувству он относится скептически: "Как-то раз Мэйлкаур звал своих людей в бой и восклицал: «Кто любит меня, тот за мной!» Кортар был тогда военачальником при Мэйлкауре. Он сделался сумрачен и сказал: «Не стоять бы мне за того, кто в таких делах ссылается на любовь, не на верность!»". Или возьмём стихотворение «Если б ты, Командующий, встарь не восстал…»:Если б ты тогда не взял рывком и напрямик, не прельстился (как и я) знамен безмолвным колыханьем, - то мантра «я тебя люблю» вместо «я к тебе привык» возможно, тоже подружилась бы с глухим твоим дыханьем.
Правда, у Немировского есть и стихотворение «Таурон - Тар-Мириэль», где Саурон признаётся в любви... Тар-Мириэль, нуменорской королеве, супруге Ар-Фаразона (данный пейринг выглядит как будто сгенерированным генератором случайных чисел — абсолютно непонятно, откуда ему взяться, кроме знакомства героев друг с другом). Но в целом это выглядит как случайная флуктуация, не получившая в рамках «апокрифа-по-Могултаю» никакого дальнейшего развития (а также значения для нарисованного им образа Саурона и в целом «апокрифа-по-Могултаю»), да и в целом данный сюжет откровенно противоречит нарисованному самим же Немировским образу персонажа. Возьмем стихотворение «Темный фэйри-из-майар, начало Второй Эпохи»:В чести улыбки вместо слез и вздохов
(по чести, скверные улыбки).
Получается, «идеологически правильный» выбор Саурона-по-Немировскому (отвержение Эру), по мнению автора (!), тесно связан с… неспособностью любить и радоваться. Для спикера рационального гедонизма это выглядит это странно. Ведь казалось бы, удовольствие — хоть «приземлённое», хоть «возвышенное» — тем лучше, чем с бо́льшим числом других индивидов ты можешь его разделить; дружба и любовь в разных её аспектах — хорошие способы для получения удовольствия (даже если понимать его примитивно-материалистически — как источник эндорфинов). Про радость как составляющую гедонизма я уж не говорю. Да и в любви к тем или иным земным удовольствиям Саурон-по-Немировскому тоже не замечен. Возникает парадоксальная ситуация, когда персонаж, вроде бы призванный репрезентировать идеологию рационального гедонизма, выглядит как аскет с проблемами с общением. Это смотрится не менее неуместно, чем развратник, проповедующий добродетель. Или даже более[1]. Саурон-по-Немировскому ставит способность подчинять себе человеческую волю выше способности к созиданию — см. стихотворение «Ждём вестей», в котором Саурон обращается к Аулэ, своему бывшему наставнику, со следующими словами:ты, глупец, ковал металлы —
я людей сумел сковать!
Саурон-по-Немировскому критикует Мелькора-по-Немировскому за то, что тот ставит любовь выше верности (хотя, казалось бы, для верности желательно любить или уважать того, кому ты верен) — но как же с верностью (верность ведь взаимна, не так ли?) у самого Саурона-по-Немировского? Судя по «Этиологическому фольклору Авари» — плохо; он не гнушается своих подданных прямо обманывать: «Смертным Кортар говорит, что того западного духа не существует вовсе. Между тем, что он говорит нам, и тем, что он говорит смертным, нет противоречия. Во всяком случае, он сам так говорит. Ведь если кого-то не существует, на него тем более нельзя обижаться. Нам же он объясняет, что на языке смертных слово «не существовать» и обозначает тот самый способ, каким движется и пребывает в нашей части мира тот западный дух; а дела всех других частей нашего мира язык смертных вовсе не описывает и не приспособлен к этому, ибо они живут слишком мало, чтобы привыкнуть к ним». Подобный прием называется «исландская правдивость» (из серии «Дарт Вейдер убил Энакина Скайуокера») — и Саурон поступает, мягко говоря, некрасиво, подвергая смертных риску столкнуться при случае с «несуществующим» Эру, как это произошло с нуменорцами, которых он послал на убой на Валинор. Какая уж тут верность? Правда, рассказчик из числа Авари-по-Немировского уверяет, что «Так нам говорит сам Кортар, но мы сомневаемся, стоит ли верить этим его словам и добрым намерениям. Он очень горд и при случае, должно быть, обманет смертных, если ему это покажется необходимым для его военных планов. Хотя он и постарается не сделать этого лишний раз» — но какой раз «лишний», а какой «не лишний», и когда «военная необходимость» имеется, а когда её нет, определяет, вестимо дело, исключительно Саурон-по-Немировскому. Под гипотетический идеал «Клятвы» это подходит слабо — потому что в её рамках всё же теоретически предполагается, что власть не должна обманывать народ по жизненно важным вопросам, от которых критически зависит выживание общества как такового. P.S. В целом общая проблема «апокрифа-по-Могултаю» в том, что он тотально сауроноцентричен. Не в том смысле, что Саурон-по-Немировскому там - ключевая фигура (это-то нормально - Саурон для Второй и Третьей Эпохи и правда один из ключевых акторов), а в том смысле, что Саурона-по-Немировскому там все идеологические близкие автору персонажи обожают до потери пульса (и утраты собственных прагматических интересов). И орки за него стоят горой, и Авари-по-Немировскому шлют ему добровольцев и всерьёз рассматривают возможность вписаться за него напрямую, и даже часть рохиррим искренне предлагает подчиниться ему в пику Гэндальфу и Саруману (непонятно почему, поскольку Гэндальф и Саруман ничем принципиально не хуже Саурона, а Гэндальф вовсе не претендует на власть: «Фриотувальд находил, что кюнингу не пристало знаться с такими темными и могущественными колдунами, как два нечеловека – Седой и Радужный, которые поочередно пользовались большой силой при дворе Теодена. По его словам, чем слушать их и выступать против мордорского кюнинга, что собрал немало людей по ту сторону Реки, для рохиррим было бы лучше сговориться с этим кюнингом, даже если бы пришлось признать его верховную власть. “Мы подчинялись южным кюнингам, и это было нам не в позор, - говорил ярл, - так не в позор будет встать под руку восточного. Если уж непременно надо выбирать между одним и другим лихом, стоит выбрать то из них, у которого более понятные и необременительные намерения. К тому же мы могли бы с барышом сбывать им наших коней”». Непонятно, чем для Рохана власть Саурона будет лучше, чем сотрудничество с Гондором или тем же Гэндальфом — ведь ни Гондор, ни Гэндальф на верховную власть над Роханом не претендуют, а на стороне Мордора выступают традиционные враги рохиррим и их предков (северян Рованиона) в лице истерлингов (которые для Саурона явно обладают большей ценностью в качестве подданных, чем враги-рохиррим). Казалось бы, Фриотувальд, с точки зрения идеологии Немировского, должен стоять в первую очередь за интересы рохиррим, а не за интересы Саурона — но по сути он предлагает подчиниться традиционному врагу своей страны исключительно на том основании, что, возможно, рохиррим с этого что-то выгадают (но гарантий нет — подданным Саурон может и не платить за лошадей, а взимать их в виде дани). Кстати, к слову о «логически корректном языке», пусть и уже не применительно к Авари-по-Немировскому. Фриотувальд называет Гэндальфа и Сарумана «тёмными колдунами» — но разве не Немировский учил, что «объективной этической лучшести» не существует, а значит, и эпитеты вроде «тёмный» являются бессодержательными ярлыками? Как видим, однако, сам же Немировский их при необходимости (в пропагандистских целях) употребляет. Но вернёмся к истории Фриотувальда. Немировский часто рассуждает о «Клятве», о взаимных обязательствах и т.д. и т.п. — но Фриотувальд по сути призывает соотечественников изменить Клятве Эорла, обязывающей Рохан выступать в качестве военного союзника Гондора. «Ему возражали, называя присягу, которую за себя и за всех будущих кюнингов рохиррим принес когда-то южанам Эорл Юнак. На это ярл говорил: “Кем бы он там не клялся, никто не имеет ни разумного права, ни возможности связывать навеки целый народ». Данное рассуждение является дешёвой демагогией. Земли, которыми рохиррим владеют, исходно являлись гондорской провинцией Каленардон, и рохиррим получили право жить там на условиях военного союза с Гондором. Переход на сторону Мордора будет откровенным нарушением духа и буквы соответствующего соглашения — не говоря уж о том, что Эорл дал свою Клятву именем Эру, и последствия её нарушения для рохиррим или, по крайней мере, их королевской семьи могут быть ужасными (см. судьбу горцев Эреха, нарушивших свою клятву Исилдуру). Но проблема даже не в том, что идеи Фриотувальда и бесчестны, и неразумны, а в том, что у Немировского «все [«положительные» персонажи] любят Саурона» — даже когда это выглядит откровенно неуместно и идёт вразрез с идеями, которыми Немировский продвигает. Сама коллизия «все любят Саурон» чем-то неуловимо напоминает толкиновскую историю Берена и Лютиэн, где чуть ли не все положительные (Берен, Хуан) и даже неоднозначные (Даэрон, Келегорм) персонажи обожают Лютиэн (но всё же не до степени потери пульса и полной утраты субъектности и осознания собственных интересов — как минимум в случае Даэрона и Келегорма). Но если в случае Толкина это выглядит хотя бы по-человечески понятно (особенно если знать связь истории Берена и Лютиэн с юношеской историей любви самого Толкина), то в случае Немировского подобная концентрация авторского внимания на Сауроне-в-своей-интерпретации (вплоть до чисто бытовых сцен - вроде того, как он ест хлеб и переламывает его руками) выглядит странно, если не сказать больше. Особенно с учётом того, что если привлекательность толкиновской Лютиэн более-менее понятна (она красивая, милосердная и эмпатичная, а также лишена предрассудков по отношению к другим народам), чем может кого-то привлекать Саурон-по-Немировскому, не способный ни полноценно радоваться жизни, ни кого-то любить, зато гневливый и обидчивый, непонятно. Или, по мнению Немировского, Саурона-по-Немировскому любят просто за его «идейную правильность?», закрывая глаза на все его вышеописанные недостатки? [1] Замечу, что «я к тебе привык» вместо «ты дорог мне» — это ещё и крайне дешёвая манипуляция собеседником, поскольку вроде бы ты ему делаешь комплемент и уверяешь в хорошем отношении к нему, но, на самом деле, если тебе кто-то дорог — ты ему чем-то да обязан и ты ценишь его как личность, а если ты к кому-то привык — то это не заслуга того, к кому ты привык, и ты не должен ему ничего (как привык — так и отвыкнешь, если что-то для тебя вдруг поменяется). «Я к тебе привык» — это, в сущности, расчеловечивание собеседника до уровня даже не домашней зверушки, а инструмента или предмета интерьера, по тем или иным причинам тебя устраивающего. Причем даже такая зависимость от других личностей представляется ему откровенно утомительной, собственной слабостью («я слишком к тебе привык»). Сказано, что «Многие из аннойр, фаэрнэ, людей и квенди немало отдали бы за то, чтобы услыхать от него такие слова». То есть получается, что, с одной стороны, подданные и приверженцы Саурона-по-Немировскому любят его или, по крайней мере, восторгаются им (и его это вполне устраивает) — но при это сам он их любить вовсе не собирается. Откровенно говоря, для такого характера взаимоотношений между правителем и подданными трудно найти сколько-нибудь приличные выражения. Ещё более интересно выражение «ты нужен мне». В принципе, к нему относится всё то же самое, что я говорил выше про «я к тебе привык» — потребность в ком-то формально не накладывает на тебя никаких обязательств по отношению к этому человеку — но интересен сам выбор; не, к примеру, «ты нужен Мордору» (как «своей стае»), а «ты нужен мне», то есть конкретному правителю — интересы которого, как признаёт сам же Немировский, могут далеко не всегда совпадать с интересами его подданных. Это видно по такому тексту, как «Материалы к квенте Раурэ Аргашта, мордорского военачальника-орка», где приводится мнение о Сауроне его подданного - по сути, в нём речь идёт об отсутствии содержательной рефлексии над действиями правителя и над тем, не идёт ли он в своих решениях против своих подданных: «- Что ты думаешь о Войне Айну? - Я не думаю о Войне Айну. -Что ты знаешь о Войне Айну? - Если бы мое знание о Войне Айну весило две меры, то я знал бы о Войне Айну на две меры больше, чем мне надо. <...> - А если Командующий прикажет тебе присягнуть Свету? - Кто я такой, чтобы мешать военной хитрости Командующего?». Хотя на вопрос «Выполнишь ли ты любой приказ Командующего?» орк отвечает «То повиновение, о котором ты спрашиваешь - не повиновение раукан. Командующему тоже не нужно такого повиновения. Иначе он не стоил бы никакого повиновения», далее он по сути признает, что не может представить себе такой приказ, который он бы не стал выполнять, то есть рассматриваемая им ситуация чисто гипотетична: Что бы ты сделал, если бы Командующему было нужно такое повиновение? «- Этого не может статься. - Почему это невозможно? - Если бы Командующему было нужно такое повиновение, эред-литуиг-раукан не стояли бы за него, и он не был бы моим Командующим. - Какой приказ Командующего ты не выполнишь? - Ему пришлось бы тяжко постараться, чтобы придумать и отдать такой приказ, хоть он и очень могуч».