Миристицин

ЭР - одинокий Лето 2013 Личный дневник Д.Л.Малфоя: “Впервые за четыре года я спал с другой женщиной. Чужой. Совершенно не такой, как Астория. У нее все иное - от цвета волос до реакций. Странное чувство. Гадкое. Я знаю, что допустил ошибку. Но вот прошел год с её измены, а я все ещё не могу к ней прикоснуться. Впервые за последние десять месяцев ощутил, что во мне ещё живы желания. И забылся. Все эти несколько часов… я ожил. Во мне ещё есть страсть и желание удовольствия. Вот только после - пустота. И чужая женщина рядом. Не моя. Интересно, что ощутила Астория, переспав с Беном Соло? Вряд ли отвращение, если она изменяла мне почти год…. наверное, ей было хорошо. А я не уверен, что захочу повторить этот опыт. Просто соберусь и пойду завтра на дурацкий цветочный фестиваль Там вроде будет його. Может попробовать?” Записки Джинджер: “Сегодня все мои подружки с танцев улетели в Милан, чтобы провести каникулы в балетной школе на озере Комо. Мама обещала, что если я выиграю за полгода три медали, то тоже полечу и я справилась. Но, к сожалению, маме пришлось заплатить за ремонт нашего тренировочного зала, а у папы не было денег мне на билет, потому я не полетела, хоть очень сильно старалась. Мама сказала, что это ничего. Полечу в следующем года. Наверное, у меня снова не будет каникул. У мамы целый список мест, где я буду выступать. Завтра нужно танцевать на цветочном фестивале в Центральном Парке. У меня болит нога, я неуклюже приземлилась. Но мама принесла бинты и сказала, что танцевать придется, ведь за это хорошо заплатят. Наверное, ей очень нужны деньги, если она отправит танцевать меня с травмой. Я постараюсь не подвести. Буду хорошей. И старательной. Эх. А как же хотелось в балетную школу….” Милан       - Не знала,что мишленовские рестораны делают доставку, - призналась Гермиона, удерживая на коленях тарелку, по центру которой, на поджаренном хлебце, стоял яркий шарик из овощей, нарезанных тартаром и приправленных разными соусами, что цветной, насыщенной мозаикой были разбрызганы по блюду. Да, мишленовские рестораны не только доставляли свои знаменитые морковные торты да закуски "Non solo pane", к еде ещё и прилагался и повар, который это сервировал, пока девушка принимала душ. С таким уровнем сервиса неизбалованная девчонка ещё никогда не сталкивалась, потому её восхищение было наивным и бесхитростным.       Драко, сидящий в кресле напротив, хмыкнул.       Нет, обычно такие рестораны не делали доставку. Но кто ж виноват, что они не добрались никуда. Их слишком взвинтил самолет, где в бизнес-классе у них - во избежание всяких сплетен и слухов со стороны случайностей - места были через проход. Гермиона, обученная Снейпом, совсем не невинно облизывала пальцы после обеда в небесах, а после бокала шампанского так долго облизывала себе губы, что Драко пришлось упорно смотреть в иллюминатор, пока все его тело рвалось к ней. Когда она, поднявшаяся якобы для того, чтобы с верхней полки достать книгу из сумки, сначала продемонстрировала мужчине свои длиннющие ноги, а потом якобы случайно свалилась на него, хоть турбулентность отсутствовала напрочь, он был на той грани безумия, что выебал бы её прямо в туалете, но выдержка взяла верх, и Драко лишь улыбнулся.       - Осторожнее, мисс, можно и ушибиться, - процедил он сквозь зубы. Ей стало жарко. От его голодного взгляда. И от того, что даже за долю секунды Его Честь успел стиснуть ей ягодицы так, что ей захотелось остаться на нем сверху и задвигать бедрами. Вернувшись на место, Гермиона пристегнулась, вдруг сообразив, что её молодость играла злую шутку не только с Фафниром, но и с ней самой. Ведь она тоже заводилась с полоборота. Это было ново.       Потому этого девушка не учла.       И до конца поездки сидела смиренно, хоть ловила горящий взгляд мужчины на своих коленях и, повинуясь его молчаливым приказам, время от времени немного задирала юбку. Могла поклясться, что слышала, как он скрипит зубами.       Поэтому ничего удивительного в том, что они, едва заняв свои просторные апартаменты на верхних этажах одной из двух башен “Зеленого Дома” в Милане, накинулись друг на друга, не было.       - Дрянная ты девчонка, ты сейчас за все ответишь, - рычал пташке на ухо дракон, а та лишь чирикала: “Да, да, пожалуйста”, послушно стаскивая с себя всё: от платья до скромности. Хотела его, как кошка, потому раздевала, ломая ногти, и выдохнула, лишь когда Его Честь, не дотащив её до кровати, задрал ей юбку, прижал к стене и вошел к нее.       Наверное лишь тогда оба выдохнули, уставившись друг на друга ошалевшими взглядами.       Потому что оба этого ждали с момента, когда утром две недели назад Его Честь покинул квартирку в Квинсе. Для того, чтобы снова насладиться желанной близостью, им пришлось пересечь океан и забраться под самое небо, где они, наконец, рухнули в бездну порочного удовольствия на кровати и провели в ней весь бесконечный день, пока не ощутили, что умирали с голоду, и тогда-то и родилась идея, что на кой черт одевать платье и костюм, если можно было поесть в халатах.       И вот, оба одеты в белое, они сидели в креслах друг напротив друга и ели. К полному восторгу Драко, Джинджер пробовала еду руками. Она была так естественна в этом своем дикарстве, которое в данную секунду было уместно, что мужчина не переставал улыбаться.       - Боже мой, это потрясающе, - простонала девушка, откидывая голову, - всё это, Ваша Честь.       - Потерпи до десерта.       - А что будет на десерт, кроме торта? - вдруг полюбопытствовала Гермиона, закрывая на секунду глаза. Её халат был не сильно запахнут, и Драко мог любоваться её грудью. Она, кажется, больше не смущалась своей наготы. И демонстрировала ту на фоне миланского неба и зелени, которая росла на балконе, ведь остановились они в знаменитом вертикальном лесу. Проекте, который был подобен его Семирамиде. Но пока посмотреть все поближе мужчина не имел возможности.       Кроме кровати он ещё ничего не видел.       Справедливости ради, они не трахались весь день. Девочка была ещё не настолько умела и вынослива. Но они валялись, прикасались друг к другу, болтали, смеялись, пили вино и… он обучал её. Обучал всему. От того, как не задохнуться от удовольствия, когда чужие руки ласкают, так и до того, как же доставить ему наслаждение, правильно делая минет.       Спустя пару часов Драко мог сказать, что девочка была способной и старательной.       А ещё - отзывчивой. Любая его любовница бы побежала на шопинг. Гермиона, признавшаяся, что за границей лишь выступала, не спросила ни слова об экскурсии и не выкатила список достопримечательностей, что желала увидеть. Казалось, её занимал лишь он. На город она даже не взглянула. Это подкупило Драко, который отдался этому дню полностью.       Впервые за одиннадцать лет мужчина упивался влюбленностью. Своей к ней, этой неожиданной находке. Будучи взрослым, он отдавал себе отчет, что, скорее всего, это последний шанс ощутить лучшее из чувств, потому был открыт каждой секунде, зная, что счастье никогда не длится вечно, но то, что отмерено, терять не собирался. Потому щедро делился собой, не задавая себе вопрос - будет ли любим в ответ. Потому что такие вопросы задавали мальчишки. Он знал, что завоюет её. Очарует. Сделает своей.       Пальцами. Губами. Словами. Поступками. Движениями. Вкусами. Впечатлениями.       Она будет его. Его Лютиэн. Он ведь искал её всю жизнь.       - У меня не будет торта, - пожал плечами Драко, поглаживая щиколотку, которая покоилась на его диване. Пальцы побежали чуть выше. - У меня ты на десерт. Под… мммм… какую ты там оральную смазку купила? Арбузную?       Гермиона покраснела.       Драко, откинув голову, закурил и закрыл глаз. Это было удовольствие в чистом виде. Курить, не беспокоясь о том, что спустя минуту накроет, потому что при Джинджер можно было и кашлять, и пить специальный чай, и даже втягивать пары респимата. Она не хихикала. Он ощущал себя свободным в своем изьяне.       - Вишневую, - пискнула девушка из своего кресла.       - Восхитительноооо, - протянул Драко, облизнув нижнюю губу. Он был гурманом, а не идиотом, и не собирался портить натуральный вкус своей устрицы дурацкой вишневой отдушкой, которая, похоже, нравилась девчонке, поскольку сам Его Честь в районе паха был буквально перепачкан липкой субстанцией, за происхождение которой он не отвечал. Просто он передразнивал и декларировал свои намерения. Чтобы она предвкушала и нагревала свое желание предвкушением. - Обожаю вишни. Они такие манящие, сочные, упругие и томные. Обязательно хочу добраться до косточки.       Он лениво приоткрыл глаза. Гермиона ерзала. Девушка была абсолютно очаровательна в желании познать больше. И невинна. Все ещё так невинна. Иэль. Неиспорченное роскошью и похотью создание, которое заставляло сердце замирать. Потом обрываться, падать и снова взлетать. Купаться в чувстве, которое было так давно потеряно.       - Вишневый цвет - мой любимый. Хочу тебя в вишневом. Знаешь, у La Perla есть столько классного белья в этом цвете. Все такое…. будуарное, роскошное, соблазнительное, - его серые глаза вспыхнули. Дорогое белье было его слабостью. Оно было оберткой, которую хотелось неспешно снять, шурша тканью и наслаждаясь процессом. Ведь было так много крючков. Ловушек, усиливающих томное ожидание.       Гермиона едва заметно нахмурилась.       Подумала, что он так это буднично сказал - цвет, марку, предпочтения.       Как тот, кто привык к любовницам в дорогущем белье. Она бы тоже любила La Perla. Если бы оно, то белье, стоило не сумасшедших денег, имея которые, Гермиона потратила бы на что-то другое. Новые баскетбольные кроссовки того же вишневого цвета, на которые она давно засматривалась. Помаду от Шарлотты Тилбери. Браслет из гематита и керамики. И ещё тысячу девчачьих мелочей, которые она осознанно себе не позволяла, ведь собирала на обучение в Европе и старательно экономила.       Это было странно. Сидеть в дорогущем пентхаусе, есть морковный торт из мишленовского ресторана и знать, что все это - не по карману и ненадолго. И это портило настроение куда меньше, чем осознание, что и этот мужчина - красивый, остроумный, властный и манящий - тоже до пятого ноября. Договор изменился и не изменился, по сути. Ведь Северус четко сказал - стабилизировать на период выборов. Потом всё закончится. А ей чисто по-девичьи хотелось влюбиться раз и на всю жизнь. Но так не бывало. Гермиона знала, что не бывало. Но все равно наслаждалась, тем, как потихоньку её душа тонет в его глазах. Тонет безоговорочно. Тонет и отзывается на каждое движение. Восторг, который когда-то Джнджер испытывала к Его Чести помноженный на близость действовал на нее, как опий. Она была под кайфом. От него. И потому почти не думала. Впервые в жизни. Просто была здесь и сейчас. В городе, который был ей недоступен, ведь мама так и не собрала денег ни на единое лето в балетной школе, зато меняла себе машины каждый танцевальный сезон, пока у нее не всегда были вначале осени новые туфельки. Если папа не покупал, у нее, по сути, ничего не было. Но сейчас Джинджер далека была от старых, маленьких детских обид. И даже от Милана, который отошел на дальний план. В силу своего возраста ей было достаточно Драко. Не важно где - в пентхаусе под небесами или в её скромной комнатушке в Квинсе.       - Так мы не договаривались. Не буду тратить безумные деньги на то, чтобы вам понравились чулки, - все же огрызнулась Гермиона, окуная палец в один из ярких соусов, что обрамляли торт. Этот был из семян тыквы. Он понравился девушке больше, чем тот, что из желтой свеклы, но чуть меньше, нежели тот, что из зеленого горошка. Для нее было ново есть десерт из овощей. Её максимум до этого был мармелад из цукини или лука.       Она почти оскалилась. Не хотела быть как все до нее. Не хотела быть дорогой любовницей. Её что, без дорогих кружев, трахать было не так комфортно?       Драко кивнул, признавая справедливость слов. Поставил в голове пометку, что нужно утром дать ей хорошую сумму денег. Возможно, поэтому девочка сидела в пентхаусе? У нее не было возможности окунуться в миланский шопинг с головой. Галереи Corso Vittorio Emanuele II никого еще не оставляли равнодушными. Там она могла купить и туфли, и костюмы, и пальто. Все, чего могла пожелать девушка.       И белье. Особенно белье. Все же они были на родине La Perla.       - Нужно поговорить, - внезапно сказал Драко, раздавливая сигарету прямо о тарелку. Ему порой нравилось вести себя вне правил. Поставив ту на пол, он сел собранней, но не переставал гладить щиколотку девушки, которая бросала на него злые взгляды. Вопрос денег напомнил ещё одну нерешенную проблему. - Пташка, я не хочу, чтобы ты ютилась в клетке, пусть даже такой уютной, как твоя. Тебе нужна оранжерея получше. Переезжай в Сити Спайр.       - Мой дом - не клетка, а гнездо, - Гермиона напряглась.       Северус предупредил её, что эта тема всплывет. Что Драко, естественно, захочет её держать при себе. Доступную в любое время.       - Драко слишком чопорен для Квинса, - сказал ей Снейп перед поездкой, когда рассматривал кубки да кристаллы вокруг Гермионы у нее дома. Перебирал их своими длинными пальцами, словно касаясь ее прошлого. - А ты… ты должна быть в обстановке, в которой будешь соответствовать своему положению, поэтому стоит согласиться. Но не сразу и не на все. Если для него ты не девочка из Квинса, то и не шлюшка из Сити Спайр, места, где ты сама на себя контракт подписала. Любовниц селят на Пятой Авеню, так пусть напряжется. Ничего не давай ему без боя. Лишь то, что мы заслуживаем с трудом, то ценим. Это касается не только квартиры, мисс Грейнджер, но и того, чего не должно произойти в Милане. Понимаете меня? Секс. Никакого секса. Пусть сходит с ума. Вы должны утолить свой аппетит к веганской кухне, а не его. Вы ему интересны, пока он в стадии охоты.       И вот она сидела среди пентхауса и смотрела на Драко, думая над его словами.       Она уже нарушила важное правило. Не знала, что выиграла, ведь Драко был в блаженстве. Лишь ощущала, что поступила неправильно, но не сожалела, поскольку Его Честь открылся ей за эти пару часов с другой стороны и совсем не потому, что ей удалось, наконец, отсосать ему так, что мужчина разве что не мурлыкал от удовольствия, зарываясь в подушки. К тому же Гермиона дала себе слово, что секс не будет предметом торга.       Спать с ним или нет - в любое время - всегда будет лишь её решением. Последствием желания, а не куплей-продажей. Торговать тем, что вызывало в ней такую бурю эмоций, девушка была не готова, а вот квартира… о квартире стоило поговорить. Но не успела она открыть рот, как Драко начал кашлять.       В этот раз не так как ночью в квартире. И не так как два часа назад - едва слышно. Сигаретный дым плохо на нем сказался, и мужчине пришлось согнуться. Девушка бесшумно встала, дошла до постели, где валялся его пиджак и, не спрашивая разрешения, достала респимат, который молча открыла и прокрутила, чтобы появился серебристый дымок.       Драко затих, вдыхая через рот тиотропиум бромида.       Пару минут сидел не двигаясь, а затем вскинул голову. Его глаза покраснели от кашля, но сам он выглядел пободрее. Откинув крышку, теперь сам Фафнир повторил манипуляцию Гермионы и с легким стоном втянул дым, по структуре напоминающий туман. Выдохнул тот.       Вел себя не по инструкции, но вторую дозу всегда применял лишь слегка.       - Боже, ты похож…       - На наркомана? - сыронизировал Драко, который порой видел себя в зеркале. Когда он втягивал дым ноздрями, как какие-то торчки - дорожку кокаина. И это не вызывало в нем никаких эмоций. Ни положительных, ни отрицательных. Было как было. Ровно как и то, что сейчас на пару секунд он был слаб, как рак, скинувший панцирь.       Потому что не хотел быть другим. Она могла забрать его таким, каким был. Сильным. Властным. Богатым. Успешным. И задыхающимся от кашля. Астма была такой же частью его, как белые волосы, гетерохромия и татуировки.       - Фафнира. В нем тоже так много огня, что приходится выкашливать дым, - покачала головой Гермиона, и мужчина улыбнулся. Девочка была поэтичной. Возвышенной в этом земном, поганом мире, где он столько лет искал её, создание, которое бы верило в драконов. - А ты пробовал, да? Кокаин?       Драко усмехнулся, играя крышкой респимата. Щекая ею, как языком.       Подумал, что Джинджер переходила на ты лишь, когда задавала вопросы, касающиеся его самого. Действительно, глупо было такой вопрос да еще и на “Вы”.       - Баловался по юности, - спокойно ответил он, выдавая свою тайну.       Проверяя её на прочность.       Малфой-младший не боялся, что маленький секретик может всплыть, у него было бы объяснение, но так он давал ей заглотнуть эксклюзив. И если через пару недель в прессе ничего не всплывет - что ж, с пташкой можно не только спать, но и доверять ей. Что было невероятно важно для Драко, ведь влюбляясь, он хотел быть открыт.       - Но увижу, что ты за кулисами таким играешься - положу в наркодиспансер, - добавил мужчина, вдруг вспомнив, что ей всего двадцать один и она могла воспользоваться его опытом. - Потому научу тебя ловить кайф по-другому. Хочешь? Но сначала, ты так и не ответила, что насчет нового гнезда, сиалия? Пойдет тебе драконье логово?       - У меня есть условия, - Гермиона подобрала ноги, чтобы пальцы Драко не сбивали её с толку. Хотела повторить все, что вложил ей Северус, но открытость Его Чести влияла на Джинджер, потому она не хотела играть с ним, потому что и так ощущала себя мошенницей, заслужившей поездку сюда путем каких-то глупых манипуляций. К тому же разок Фафнир рыкнул, как же хорошо получить первый выходной за последние два года, и поняла, что не готова взвалить на него еще и поиск квартиры в мире, где ей будет неуютно.       “Держись подальше от Пятой Авеню”, - всегда говорил отец, и Гермиона верила тому, пусть даже понимая, что Драко не сам бы занимался общением с риэлторами. Ей не хотелось обременять его сильно, наоборот, девушка желала создать для него условия, где у него будет выходной на пару часов каждую неделю. Потому она посмотрела ему в глаза:       - Никаких больше мне отдельных лифтов, я хочу ощущать себя достойно. Плюс перевезу с собой кое-какие вещи, потому что это квартира для потрахаться, ведь там нет даже комода для вещей. Мне может и нужно гнездо побольше, но уют никто не отменял. Уют, который я создам сама. Без дизайнеров, которые могут сотворить все что угодно, хоть тропики, - сморщив носик, она перекривляла Драко в их первую ночь. Тот закатил глаза. Он и забыл, что говорил такое. - И свечи смогу покупать какие захочу. И… Вы…. Вы всегда будете предупреждать меня о своем визите. Не информировать “буду через час”, а договариваться. Я не всегда могу быть дома и не хочу лететь сломя шею.       Выпалив свой монолог, девушка устало откинула голову. Знала, что может поступила легкомысленно, но ей был важен и комфорт Драко, и свои персональные границы. Потому считала условия вполне справедливыми.       - Справедливо, - кивнул Малфой-младший, хоть фраза о “предупреждать” смущала. Так говорили женщины, к которым ходил не он один. Женщины, имеющие другие связи. И хоть Драко знал, что пташка чиста, намерения её были ему неизвестны. К тому же мужчина помнил - она все еще влюблена в того гения, коим он не был.       - Так и быть, комод можете купить, не хочу перевозить свой.       - И грузчиков оплатить можно?       - Нужно, - кивнула Гермиона, все так же не открывая глаз, потому она упустила момент, когда мужчина поднялся со своего кресла да обошел её. Вздрогнула, когда его губы коснулись её шеи. - И это тоже нужно. Поцелуи. Все, что можете отдать.       - Я весьма щедр.       - Докажите, - заворковала пташка, потихоньку снимая халат, чтобы подставить свое тело под его щедрость. Всё свое тело, зная, каким его частям Фафнир уделит особое внимание. И он не подвёл её.       В какой-то момент девушка распахнула глаза и посмотрела в серое миланское небо.       Его Честь сидел на полу, лаская языком. Её босая ступня нашла его плечо как опору.       Жизнь была чудной. Безумной. Нереальной. Но какой же прекрасной.       И снова закрыв глаза, Гермиона отдалась моменту. И ему. Фафниру. Своему Фафниру. Стискивая его растрепанные волосы. А Драко, всю жизнь ненавидевший Милан за серость и пламенеющую готину, впервые был покорён. Но всем не городом, который царапал окна.... *** Четыре дня спустя       Гермиона рухнула в кровать и, потянувшись, довольно застонала, ощущая, как её тело расслабляется. День, тяжелый, длинный, изнурительный, восхитительный день закончился, и она могла наконец отдохнуть. Налить себе немного лимончеллы, закрыть глаза и выдохнуть. Потихоньку. Позволяя усталости отпустить её. Усталости и боли.       Увы.       Боль снова её мучала.       По настоянию Северуса и в виду того, что ей неожиданно прибавили в зарплате, Джинджер смогла бросить вечерние смены в клубе Кьяры, но нагрузки в МЕТ и постели вредили ей. Врач недовольно цокал языком, напоминая о необходимости носить корсет, ведь от её дисков откалывались кусочки и попадали в позвоночный канал. И девушка следовала советам, надевая тот, как положено, по вечерам, а днем тейпируя свое тело.       Но сейчас ей было слишком хорошо, потому она не шевелилась. Не было сил раздеться, чтобы надеть корсет. Все же переехать в эту студию было отличной идеей. Хотя бы ради этого шикарного ортопедического матраса, который поддерживал её спину, а не пытался проткнуть пружиной, как порой казалось на её съемной квартирке. Здесь она спала, а не искала удобную позу для отдыха.       Это был второй переезд в жизни Джинджер и, в отличие от первого, прошел он без суеты. Они с Драко не успели вернуться из Милана, как в студии появился комод, варианты которого кто-то без имени сбросил ей в телефон, и осталось лишь ткнуть пальцем в тот, который понравился, и тот “который выдержит, когда я буду тебя иметь на нем. Не хочу, чтобы какая-то тумба упала мне на ногу”, как прокомментировал Драко. Все тот же аноним прислал ей каталог посуды, с которого Джинджер выбрала все, включая ложки с эмалированными ручками и прозрачные чайные чашки с ягодами на дне, выполненными из хрусталя. А ещё - проконсультировался насчет времени и дня, когда ей нужен перевозчик и грузчики, которые затем приехали минута в минуту и, вежливо улыбаясь, снесли дюжину коробок. Наблюдая за тем, как они бережно переносят её имущество, девушка подумала, что это удобно - иметь таких невидимых помощников.       Три дня назад она закрыла свою квартиру. Драко сказал, что сохранил за ней аренду, потому Гермионе не пришлось перевозить все вещи и она не ломала голову, как объяснить отцу, куда же переехала и почему ей нужна старая комната в его квартире, чтобы хранить свои кубки. Те остались на полках, а она, гордо вскинув свою голову, впервые вошла в Сити Спайр через центральный вход, и охранник, распахнув перед ней дверь, кивнул:       - Добрый вечер, мисс Грейнджер, отличный сегодня вечер, не так ли?       Она слышала ненавязчивое “мисс Грейнджер” теперь дважды в день.       И была вполне удовлетворена в своем заново обставленном гнезде, где пространство осталось свободным, но углы стали обжитее, и где солнце цеплялось за сотню кристаллов над кухонным столом. Северус поджал губы, но Джинджер знала, что поступила правильно. К тому же она показала Снейпу, что может и сама принимать решения, с её мнением тоже придется считаться. Как Драко, так и ему.       Новая жизнь ей нравилась.       Почти. Потому что все эти пару дней, наполненных комфортом и спокойствием, Гермионе очень не хватало инициатора всего этого.       Его Чести.       С момента, как они переглядывались весь полет до Нью-Йорка, у них пока не было встреч. Фафнир так и не осмотрел свое логово. Гермиона видела его лишь в вечерних новостях и в трех сообщениях.       “Скучаю”.       “Скучаю”.       “Скучаю. Очень”.       Прекрасный оратор в переписке был весьма скуп. Казалось, что у него просто стоит функция автоотправки, ведь сообщения приходили примерно в одно и то же время. Около семи вечера. Казалось, будто Его Честь спохватился лишь вчера, добавив: “Очень”, но суть от того особо не изменилась.       Джинджер достала телефон. Экран отразил 20:29. Равнодушные цифры и отсутствие сообщения. Кто знает, возможно, это знак, что он приедет? А может, Драко, вспомнив фразу о предупреждении и личных границах ждал приглашения от неё? Гермиона в отношениях была совсем не чемпионкой, потому строила их путем проб и ошибок, поэтому решила написать сама.       “Мне Вас не хватает. Не навестите?”.       Ей показалось, что звучало по-деловому, ненавязчиво и не унизительно, потому она отправила. В ожидание ответа села за барную стойку и стала лениво листать газету. У нее не было привычки завтракать или ужинать за чтением прессы, но Северус упорно прививал ей эту новую традицию, оставляя самые важные политические издания страны на видном месте. Потому что она должна была проникнуться миром, в который попала. Не для того, чтобы Драко в постели развлекать, лишь для того, чтобы осознавала, с какой политической силой ложится в кровать и под кем стонет.       Словом, Снейп придавал Драко вес. Гермиона прекрасно понимала это. Что ей не дают утратить связь с реальностью, не позволяют сделать из отношений привычку, в которой Его Честь будет восприниматься лишь человеком, никак не влиятельным молодым политиком. Нет. Эти газеты были напоминанием. Она - любовница очень успешного человека.       Когда-то давно Драко Люциус Малфой был её юношеской мечтой, но при соприкосновении с кумиром, как и предрекала мадам Бовари устами Флобера, позолота осталась на пальцах. Обстоятельства очеловечили для нее Драко. Или одраконили, ведь он стал для нее лишь Фафниром. Сейчас, когда обида отступила и первичный восторг вернулся, Северус подсовывал ей газеты, чтобы позолота цепко сидела на образе Его Чести. Чтобы даже в ночных мечтах он сиял для нее.       Вот почему эти газеты всегда были под локтем. Поливая и взращивая восхищение.       Развернув первую, Гермиона внимательно перечитала все рейтинги, затем сравнила тон, которым говорили о Драко и о Гарри Поттере, ведь все понимали, что праймериз выиграет именно её Фафнир, а значит главным конкурентом был мальчик-который-выжил, как бы ни странно было так звать мужчину за тридцать пять.       Девушка нахмурилась и подумала, что о Гарри пишут теплее. Он был людям понятней. Драко привлекал, но Поттер был своим парнем, с которым так легко съесть по бургеру, а затем - доверить свои проблемы. Гермиона задумалась. Фото, где кандидат от демократов ел вупер в Burger King и общался с избирателями, было обведено. Снейп ждал от нее чего-то. Вывода, к которому она пришла? Что Драко был слишком далек?       Девушка покрутила снимок.       Потом ухмыльнулась.       Достала телефон и набрала того, кто почти никому не давал свой номер.       - Как думаете, ему понравится тако с гуакамоле? - весело спросила девушка, держа перед глазами открытый календарь, - если он привыкнет ко вкусу, то может посетить любой пикник в Центральном Парке, посвященный Инти Райми. Это как раз накануне праймериз.       - Двадцать четвертое июня, - после небольшой паузы сказал Северус. Потом хмыкнул. - Девочка. А ты ведь знаешь, что делать. Умница. Тако - политически интересней бургеров. К тому же американский стрит фуд так заезжен, а мексиканский… особенно в виду отношения республиканцев к миграционным законам… да, это сработает.       Гермиона хмыкнула. Да. Она знала, что делать. Потому что знала, за что сама презирала Драко. За чертову политику, за поддержку стены и сокращение рабочих виз, потому понимала, что, если древний праздник солнцестояния Его Честь отметит в центральном парке, поедая тако с гуакамоле и поддерживая национальные традиции народов южной Америки, то это приблизит его к тем, чью поддержку он не рассматривал.       - Вам повезло попасть на девушку, которая знает, что такое унижение по расовому признаку, белый богатый человек, - рассмеялась Гермиона, потом подумала, - я ничего не обещаю. Только тако. И гуакамоле. Взамен буду ждать уважение. Если Его Честь его проявит, я помогу ему влиться в Инти Райми, если будет только политика, а за закрытой дверью он посмеется с нас - нет. Я не союзник вам.       - Мяч на вашей половине поля, мисс Грейнджер, - ответил Снейп, и они распрощались. Гермиона взяла вторую газету. И нахмурилась. Там были снимки Его Чести на фоне миланского “Вертикального Леса”, ровно между двух башен, на вершине одной из которой, на уровне ста метров над землей и трехста от неба, они наслаждались друг другом двое суток. Одетый в бежевый гольф, джинсы и пальто, непривычно - для всего мира, не для нее - неофициальный Драко, в солнцезащитных очках и с улыбкой, пожимал руку одному из архитекторов сего творения - Стефано Боэри, а рядом стояла девушка в темно-розовом костюме, у которой алый цвет помады совпадал с Джорданами.       Графиня Дерби для британцев и архитектор проекта “Семирамида 2.0” для нью-йоркцев.       Под снимком шел заголовок “Мэр Нью-Йорка Драко Малфой посетил Милан с неофициальным визитом, чтобы перенять опыт построения зеленых зданий для своего амбициозного проекта “Вертикальный Центральный Парк или Семирамида 2.0””. Гермиона, подперев подбородок, не стала читать статью. Она задумалась.       Его Честь провел с ней почти двое суток. Они прилетели в Милан рано утром в субботу и улетели под покровом ночи в воскресенье. Их сорок с лишним часов были наполнены друг другом. Отсутствовал Драко только воскресным утром. Измотанная перелетом и целым днем страсти со стороны Его Чести Гермиона сладко проспала до десяти утра. Она только лениво зевала и вертела головой, не обнаружив рядом мужчину, к которому прижималась всю ночь, как Драко вошел в квартиру с двумя чашками кофе и упаковкой фисташково-шоколадных канноли. Одетый точно так же, как на фото.       - Тебе нужно пополнить запас калорий, вчера был огромный расход, - сияя улыбкой, заявил он, усаживаясь на постель прямо в пальто. Так, за кофе и сладостями прошло их утро. Она жадно стаскивала с него гольф, Драко прижимал к себе еще теплое, разнеженное тело, и они ухнули в пропасть, пока самолет не позвал их домой.       Теперь же выяснилось, что Его Честь ходил не за завтраком, а на встречу.       Справедливости ради, он не лгал. Не говорил, что ради нее сорвался. Просто принес кофе и канолли, не сообщая, как давно ушел и чем занимался. Романтические выводы она сделала сама. И сама же теперь злилась на себя. Действительно. Такие мужчины подают кофе в постель, только если дела вытащили их из этих самых хрустящих простыней и сладких объятий. И… и в Милан возят не по порыву, а потому что так удобно по расписанию.       Спрыгнув со стула, Гермиона подошла к холодильнику.       Открыла тот. И закрыла. По правде, там ничего не было из того, что нравилось ей. Лишь запас продуктов на случай, если Драко захочет поужинать или выпить. Или полакомиться любимым - на пару с Трампом - клубнично-шоколадным Haagen-Dazs. Или выпить свой рисовый чай. И так далее. Может, в этом доме и появился её комод, но, по правде, все было оформлено ровно так, как в период сделки.       Которая, по сути, продолжалась до сих пор.       Нервно потирая руки, будто те пересохли, Гермиона расхаживала по своему пустому пространству, освещенному только бликами кристаллов. Внезапно сказка начала обретать реальные очертания. Как оказалось, её не позвали в Милан, а просто взяли в качестве той, с которой можно еще и потрахаться. Это слегка изменило градус восприятия ситуации в целом. И делало больно в районе солнечного сплетения. Она ведь наивно поверила, что это - нечто почти диснеевское, а оказалось, у Драко были запланированы встречи. Пока сама Джинджер забывала обо всем, Его Честь всегда помнил о своей политике. Невольно Гермиона вспоминала советы, типа “не стоит подходить слишком близко к окнам”. Умом понимала, что все верно, ведь она была любовницей не просто женатого политика, а того, кто участвовал в губернаторской гонке, но теперь словно опустилась с миланских небес на землю, хоть все так же находилась где-то под облаками. Даже выше, чем в “Вертикальном Лесу”.       Гермиона села на кровать, спрятав ладони между колен. Сжимая те до боли.       Впервые задумалась, зачем Снейп ангажировал её? В политике не было место великой любви. Все об этом знали. Тот же идеальный брак Его Чести был лишь подтверждением. Она не стала исключением. Так зачем нужна была именно бывшая спортсменка, ведь Нью-Йорк был наводнен красивыми девчонками чуть за двадцать. Фафнир аж так на нее запал, или любовница-мексиканка была удобней для секса по расовому признаку, потому что могла чуть очеловечить того, кто во времена тех же инков стоял бы на самом верху пирамиды Кукулькана и ему бы поклонялись? В нынешнее время потомков инков и майя не обожествляли, потому тем, кто мнил себя богами, стоило быть приземленней.       Возможно, вот в этом её миссия?       - Я ему не нравлюсь, - вдруг осознала Гермиона, окидывая взглядом ситуацию: от договора до молчащего телефона. Нет, она не нравилась. Просто вызывала, возбуждала интерес. Как экзотическая зверушка с далеких земель, хоть была рождена в Нью-Йорке. Правда, для человека с Пятой Авеню все, что дальше Центрального Парка, было далекой страной. - Совсем не нравлюсь. Просто удобная любовница. Полукровка, что тоже удобно. Точнее…       Она сглотнула.       Грязнокровка.       Да, так республиканцы называли мексиканцев. Всех, кто иммигрировал в их страну. Даже тех, кто родился уже здесь. Люди с нечистой кровью. Не американцы. Будто такая нация существовала, а не была лишь смесью народов, которые каждый по своей причине покидал родные, безопасные европейские земли и прибывал сюда, на неизведанные земли, чтобы убить коренное население, ограбить, а потом объявить себя властелинами мира.       Но грязнокровками были мексиканцы.       Девушка сглотнула.       Она не знала, где правда, а где - самовнушение от того, что сама не понимала, где её место.       У нее был лишь молчащий телефон. И понимание, что поездка была не порывом, а работой. Но насколько она понимала всю картину? Ведь у него так горели глаза. И им вместе было волшебно. Да и, в конце-то концов, куни по политическим причинам не делают! Возможно, правда, как всегда, была лишь посредине. Где увлеченность и политика смешивались в один клубок. Словом, типичные сомнения девушки, которой не хватало уверенности в себе в непривычной для нее ситуации.       Потому Джинджер подавляла эмоции и истерично не собирала вещи.       Она хотела понять, кто они друг другу и лишь потом принимать решение. К тому же… проклятие, ей нравилось, нравилось быть его любовницей. Девушкой, которую вот те руки, который любили запечатлять фотографы, ласкали настолько умело, что она забывала свое имя и помнила лишь “Дракоооо”. Главное было не потерять себя и из миленькой любовницы не превратиться в удобную домашнюю зверушку.       Для этого у нее вроде был Снейп, которого отныне Гермиона планировала слушаться. Вот не зря он говорил не спать с Драко в Милане. Следовало прислушаться, чтобы не быть доступной максимально. Но что поделать, если ей сложно было играть, когда хотелось нырнуть в омут с головой. Как всякой двадцатиоднолетней девушке!       Неожиданно, словно ощущая её тревогу и метания, телефон ожил.       Джинджер встрепенулась.       “Привет, пташка. Я в разъездах. За пределами города. Сделаю всё, чтобы на выходные тебя обнять. Скучаю. Сильно. Серьезно”.       - Что ж ты забыл, как включить видеосвязь, если скучаешь? Когда тебе не сопротивляются, то, выходит, скучно? - зло огрызнулась Гермиона, но отвечать не стала. Обиженно надула губы, но не хотела это демонстрировать. Старалась быть выше раздирающих её эмоций. Потому она в ответ выбрала гифку с рандомным котиком.       Это было так просто.       Послать гифку, когда не было слов.       Не ждала ответа, но Его Честь её удивил, превысив сегодня и лимит слов, и количество сообщений.       “Не грусти. Кое-что оставил тебе на комоде. Чтобы скрасить время ожидания. И мое предвкушение”.       Девушка встрепенулась и подошла к комоду, на котором он обещал её трахать.       Там лежал зеленый конверт. Открыв, девушка увидела там достаточно большую пачку денег.       Чертыхнулась. Нет, он её не трахнул. Он её отымел. Откупаясь.       Между купюр лежала записка, написанная его рукой.       “На вишневый разврат. Драконы любят алое. Пробуждает аппетит.”       - А, так у денег есть целевое предназначение, - невесело пробормотала Гермиона. До прочтения записки она думала просто оставить деньги в тумбе, теперь поняла, что обязана те потратить, ведь Его Честь четко дал понять, что желает, дабы она при следующей встрече была в алом белье его любимого бренда.       Как это было пошло.       Но ей следовало последовать этому желанию. Они с Северусом обсуждали, что, если Драко даст деньги на свои хотелки, ей нужно будет следовать за его “хочу”, раз он готов платить. К тому же “мисс Грейнджер, мужчины, правда, примитивны и любят глазами”.       - Окей, Ваша Честь, будет Вам вишневое, развратное и горячее, - пообещала девушка, высылая ему очередной стикер. ***       - Майлз! Майййййлз! Майлз, сукин ты сын, иди сюда. Скажи мне, блядь, что она от меня хочет? - Драко раздраженно швырнул телефон на стол, и тот, проехавшись по отполированной столешнице, попал в руки лучшего друга, который отлучился всего на минуту, чтобы покурить.       - Я тебе не переводчик девичьих фантазий, - любезно напомнил Майлз, стараясь подавить зевок. Этот сумасшедший мини-тур по городам штата его вымотал, ведь он был созданием с Пятой Авеню, а значит привыкшим к частным самолетам, никак не автомобилям.       Потому выглядел измотанным и раздраженным.       - Читай давай, пока официально не придумал для тебя такую должность, - рявкнул Малфой, привычно закидывая ноги на стол. Со времен Обамы, имеющим славную привычку класть как на правила хорошего тона, так и ноги на стол “Резольют” в Овальном Зале, такая привычка Драко перестала быть предосудительной. Хоть он знал, что до момента, когда станет хозяином в Белом Доме, ему нужно будет отказаться от той. Это Обама в силу своего рождения и цвета кожи не обязан почитать реликвии белых людей, а вот ему бы, республиканцу белее снега, за такое влетело бы по первое число.       И скажите после этого, что расизма в их стране не существует. Только совсем уже в другую сторону, потому скоро придется защищать права обычных, рядовых американцев от бывших рабов или мексиканцев, наводняющих штаты своей дешевой рабочей силой.       Мексиканцев.       Драко вздохнул. Одна мексиканка по происхождению очень его будоражила, хоть и не совпадала с его идеологией.       - Почему она не может общаться нормально? - поморщился Его Честь, - почему вечно шлет мне какие-то наклейки?       - Стикеры. Это называется стикеры, - поправил лучший друг. Драко закатил глаза.       - Один хрен. Вот что она хочет сказать? Что обиделась? Что мяукает? Что она - кошечка? А может, - Его Честь развел руками, - что я - котик? Что? Что, блядь?       - Думаю, она скучает. Но на всякий случай, выучи, как сексуально говорить “мяу”, может, её это заводит?       Драко фыркнул. Её заводили поцелуи в шею и куни. Он мог заставить её кончить без всяких мяу.       - Она мне прислала жопу кота. Не очень похоже на тоску. - Малфой-младший был настроен весьма скептично. - Мне кажется, это что-то вроде “иди нахрен”?       - Нет, это грустный котенок, который отвернулся к стенке. Она просто скучает. Серьезно. Вышли ей что-то в ответ.       Драко, который обычно всегда знал, что делать, неожиданно впал в ступор.       - Прости, что?       - Стикер. Вышли в ответ ей стикер. Будь современным, - посоветовал Майлз, возвращая телефон Драко. Ему стоило огромных усилий сохранять серьезный вид, пока лучший друг ковырялся в телефоне, видимо, выискивая, где в приложении от него прячутся коварные стикеры. Такой дерзкий в политике и стиле, он был очень консервативен в коммуникациях между людьми. Майлзу казалось, что он, любитель писем от руки, так и не осилил смайлики, а здесь же левел был повыше.       Только ради этого он должен был завести себе молоденькую любовницу.       Чтобы вот так корпеть над каждым сообщением.       - Ты ужинал или заказать в номер? - полюбопытствовал Майлз, пока Драко, скачавший первый попавшийся стикер пак, выбирал, какую из десяти анимированных вишенок выслать. Каждая казалась вульгарной и неуместной, потому он ткнул наугад и, вздохнув с облегчением, отложил телефон.       Он ненавидел переписки. Но скучал по пташке. Потому играл по её правилам.       - Да, я сегодня был хорошим мальчиком, потому Северус позволил мне поесть. Даже в ресторане.       - Боже, как щедро! А я в это время был на побегушках у него. Просто напоминаю себе, что до выходного нужно продержаться три дня, там же уже можно выдохнуть. Буду есть вителло тоннато прямо из постели. И закажу себе трех шлюх сразу. Потому что это напряжение нереально выдержать. Мне просто нужна шикарная еда и девочки, которые знают, что делать.       - Снимешь. Да. По приезду домой, - кивнул Драко чуть прохладней. Это не Снейп держал в турах свою команду в аскетичных рукавицах целибата, а сам Малфой давно ввел правило: никаких проституток в номерах.       И потому что девицы были болтливые, и потому что не хотел, чтобы папарацци кричали, что хоть один член его команды ведет себя аморально. Потому неженатым мужчинам приходилось сложнее, но все они гребли в одном направлении.       - Скучаешь по ней? - вдруг спросил Майлз.       - Безумно, - Драко посмотрел в телефон. Тишина.       Ему не нравилось, что после Милана пришлось уехать, потому что в ту непослушную голову, полную юношеского максимализма, могли полезть глупые мыслишки, которые Драко хотел компенсировать тем, что оставил пташке солидную сумму на шопинг, извиняясь за то, что в Милане она так и не захотела выйти из апартаментов. Возможно, смущалась, потому он оставил её теперь с деньгами и временем тет-а-тет, надеясь, что сможет немного оплатить свое отсутствие и поднять ей настроение. Специально сделал отсылку на их беседу, чтобы она вспомнила, как им горячо и весело было в Милане.       Но ему её отсутствие не компенсировал никто.       А это лаконичное приглашение сегодня приехать зудело под кожей так, что Драко хотел сорваться в ночь, вспомнив, как в юношеские годы увлекался ночными незаконными гонками, и преодолев большое расстояние за рекордное время, чтобы очутиться в постели своей сиалии. Но он знал правила, потому сидел за столом в отельном номере, за триста миль от нее.       - Выходные скоро, дружище. Держись.       - Да там какие-то уже у Астории есть планы на вечер субботы, потому раньше ночи не вырвусь, - без энтузиазма вспомнил Драко, потирая затекшую шею. Он бы мог по приезду сразу рвануть к пташке, но старался помнить, что она в двадцать один порыв могла принять за потребительство. Еще не было в её опыте секса ради секса. Потому сначала придется закончить с делами и лишь потом - в омут с головой. Под перезвон кристаллов и под их разноцветные блики.       Любить её до утра.       Маленькую бессмертную эльфийку.       - Жуть. Вот потому я и развелся. Потому что у жены вечно на меня были планы. Но тебе такое не светит, потому держись. Она, кстати, ужинала со Снейпом. Ты не думаешь…       - О, у них есть о чем поговорить. Астория без ума от Бена Соло, а он вроде как сох по его женушке, пока Художник не отвадил пожирать её взглядом, - Драко был абсолютно спокоен. Знал, что Северуса в постель ей не уложить. А даже если бы… то, наверное, для него сейчас это ничего бы не значило. Ровным счетом.       Потому что единственная женщина - пускай и юная - которая будоражила Драко впервые за одиннадцать лет, затмевала собой Асторию. Она все собою заступала. Потому думать он мог лишь о ней. Майлз давно вышел, а Малфой, потягивая рисовый чай, все думал и думал о своей лазурно-желтой пташке, спящей на 65 этаже. Сожалел, что в своем телефоне не мог хранить её фото, ведь всегда был риск, что тот взломают. Потому все, что было - образ в голове.       Плавный поток приятных мыслей прервала Астория, вошедшая в номер.       В этом туре она тоже была нужна, а главное, важна, потому впервые за время, прошедшее с выборов на пост мэра Нью-Йорка, их пара так много времени проводила вместе. Они снова делили общую постель в номерах разной категории. И оба были не в восторге. Хоть сейчас жена выглядела игриво, поскольку села на кровать, а не исчезла за дверью в ванную.       - Драко, - протянула Астория. Улыбнувшись, стала распускать свои волосы. - Я устала. И ты устал. Завтра - ещё один тяжелый день. Нам нужно расслабиться. Иди ко мне. Сколько месяцев мы не были вместе? Я соскучилась по своему мужу.       Она всегда знала, какие слова сказать.       Но внутри у Драко ничего не отозвалось. И разум, и тело были глухи к женщине, которая неспешно расстегивала своей алое платье, но мужчина поднялся, чтобы подойти ближе и сесть рядом. Теперь Астория в своем великолепии была совсем рядом. Её руки потянулись к его рубашке. Неспешно она стала откручивать зажим, который удерживал булавку в воротнике. У Драко в эту секунду возникла другая ассоциация. Яркое, обжигающее воспоминание о том, как подобное сделала Гермиона в Милане. По прилету. Затем она зажала булавку зубами.       Одна мысль о том сексе была настолько живой, что Драко встрепенулся, ощущая желание, что потекло по его венам. Астория наклонилась, чтобы поцеловать его в шею, опуская ладонь ему на пах. Принимая его возбуждение за результат своих стараний.       - Нужно поговорить, - по-деловому сказал Драко, мягко убирая её руки. Примиряюще погладил по запястью. Улыбнулся. - Прости. Я не хочу. Не в настроении. Устал.       Они переглянулись. За этими фразами у обоих скрывалось больше, чем просто отказ. Обычно это означало “у меня кто-то есть”. Женщина сузила свои голубые глаза:       - Вот как? Ну хорошо. Говори, милый. Слушаю тебя. - Астория, потянувшись к неразобранному чемодану на краю кровати, выдернула оттуда свой халат - отельные она никогда не носила - и неспешно стала закутывать свое тело в расписанные вручную шелка. - Все инструкции насчет завтра от Северуса я получила. Знаешь, этот принц-полукровка…       - Оставим Снейпа. Я на него смотрю с шести утра до одиннадцати вечера. Беседа в другом. Мне не хватит денег на кампанию. Нужно дополнительное финансирование. Думаю, нам придется задействовать твой траст. - Он говорил абсолютно спокойно.       Все годы брака Астория, как и положено жене успешного политика, жила за счет Драко и деньги, которыми она владела, лишь приумножались, поскольку у нее не было необходимости их тратить. Этот вопрос никогда не стоял, даже в худшие времени, в их семье. По меркам Манхэттена он был достаточно неплохим мужем, ведь не устанавливал фиксированную сумму на содержание и хотелки. Женщина имела доступ к общему счету, потому не просила и не отчитывалась. Подобное было нормой, которая устраивала их обоих. Малфой-младший никогда не следил, на что она тратится, не ограничивал жену и маниакально не проверял остатки. В конце каждого месяца лишь подписывал выписки, не особо вникая. Порой он видел, что Астория тратит больше необходимого и понимал, что частенько деньги идут на дорогие подарки для никчемных любовников, но молчал. Пытался понимать её. Или откупался. В разные месяца - по-разному.       Его вполне устраивало то, что дорогие покупки, вроде картин или инвестиций в какие-то идеи, Астория с ним обсуждала. Никогда не слушала, наверное, поэтому у них везде в их пентхаусе висели работы Ричарда Филлипса, а не иллюстрации Толкина, но жена делала вид, что советуется, и это было вроде как правильно.       Деньги считались совместным имуществом, потому не делились.       Перед стартом кампании Драко, естественно, советовался не только с финансистами, но и с Асторией, поскольку ставил на кон часть их семейного благополучия. Он пообещал, что кампания не зацепит обычные расходы, но предупреждал, что рискует их деньгами. Теми, что, собственно, заработал он.       Жена согласилась.       Потому, естественно, понимая, что ресурс закончится на праймериз, Драко сообщил Астории, что собирается воспользоваться её накоплениями. Эта практика тоже была вполне себе распространенной, ведь браки, вроде их, были ещё и слиянием огромных капиталов, потому часто трасты одного из супругов были резервным фондом на всякий случай. Который наступил вот сейчас. Малфой-младший хотел быть спокоен за свою гонку.       И не ожидал подвоха.       Но внезапно Астория покачала головой.       - Драко, милый, я не могу рисковать своими трастами. Твоя кампания - только твой каприз. Я не буду платить за то, что ты не смог найти поддержку в своей партии и у собственного отца, - привычно улыбаясь, заявила женщина. Погладила мужа по волосам, будто ощущая, что у него начинается привычная мигрень, как бывало всегда после изнурительных дней.       - Я не прошу тебя платить, по брачному контракту твоим трастом распоряжаются от моего имени, потому я просто хотел тебя уведомить.       - Отберешь деньги у своей жены? - Она так хорошо умела перекручивать действительность. - Это твоя месть, да? Для этого ты тогда переписал брачный контракт? Чтобы оставить меня без центра под предлогом, что тебе нужно финансирование твоей кампании? Ты же все равно проиграешь, Драко. Мы оба это знаем. Зачем топить еще и меня?       - Я не проиграю, - твердо сказал мужчина, ощущая, как нечто тяжелое начинает стучать по вискам.       Забавно, как можно было быть кандидатом с самым высоким на данный момент рейтингом доверия и не иметь поддержки в собственной спальне. Но то, что Астория не верила в него - тайной не было. Да, она делала ставки на своего мужа, но в душе даже в его победу на первых выборах не верила и была огорошена.       “Приятно удивлена”, - сказала жена в ту ночь, когда он забрался на первую вершину своего триумфа.       - Надеюсь, ведь я очень хочу быть женой губернатора, - кивнула Астория, поднимаясь. - А что касается выборов. Вообще вкладывать свои деньги - такая чушь. Трамп, один из богатейших людей мира, ни центра не вложил в свою гонку. Может, тебе стоит перестать быть принципиальным и продать пару пунктов программы тем, кто за них тебе заплатит, и ты не будешь ставить мои деньги на грань катастрофы? К тому же, милый, Маккейну очень пошло на пользу в свое время, когда все поняли, что у него нет денег даже на помощников, который бы нёс его чемодан. Кто знает, может скромность украсит и твои острые скулы? Люди любят тех, кого могут пожалеть.       Рассеянно поцеловав Драко в висок, она скрылась в ванной. Мужчина, который получил возможность не держать лицо, ссутулился и опустил голову. В него не верили самые близкие с самого первого дня, наверное. Отец был разочарован, что у его сына гетерохромия, заикание и боязнь публики, потому он вечно говорил: “Ты не справишься”, когда Драко пытался выиграть что угодно - от выборов на пост президента школы до лотереи, где от него ничего не зависело. Если он проигрывал, то Люциус говорил: “Плохо ты старался, но что поделать”, если выигрывал, то это оставалось без внимания. Его максимум был услышать - “повезло”. Отец не воспринимал всерьез его победы, наверное, поэтому Драко так отчаянно боролся, порой, правда, думая: если бы мать была жива, она бы его хвалила?       Но Нарцисса умерла раньше, чем её сын понял, что мир его всегда будет отвергать.       В конце концов, его усилия увенчались успехом. Он завоевал расположение Люциуса и самую прекрасную девушку во всех Штатах, но спустя какое-то время все снова рассыпалось, а Астория быстро переняла привычку отца критиковать его и говорить: “Ты не победишь”. Это было то, что он научился игнорировать, считая её лишь обиженной женщиной.       Драко не рассчитывал на поддержку дома. Однако порой его бесило, что полз к вершине он изо всех сил, а плодами пользовались в первую очередь те, кто не верил в него. Астория не желала поддержать мужа финансово, хоть он имел право на её траст, но при этом, когда он выиграет, получит больше, чем сам Драко. Ведь ему придется пахать больше обычного, а ей - сверкать.       Но при этом жена считала, что то, что она машет ручкой во время его выступлений - уже инвестиция, потому помощи ждать было неоткуда. Он привычно был один. И в этой пустоте и темноте Драко потянулся сквозь годы к тому, кто все же ему помогал и верил. Кто водил мальчика к лучшим логопедам страны, кто проделывал с ним трюки, вроде орехов во рту для разработки дикции, и кто частенько стоял за кулисой, пока он выступал.       Фигура, мощность которой отрицать было сложно.       И отсутствие которой так остро Малфой-младший ощущал в этой кампании.       - Дядя. Мне так нужна твоя помощь, - признался Драко пустоте, но знал, что предал того и не имел права ничего просить. Потому вышел из номера и спустился в бар. Зная, что его могут заснять, заказал лишь бокал вина и долго смотрел в окно, пытаясь понять: что же дальше? Где ему взять деньги на кампанию? А главное - что придется отдавать взамен?       Задумался о словах Астории.       Действительно, во время избирательной кампании в 2008-ом, Маккейн был аутсайдером среди кандидатов на пост президента от республиканской партии. Его поддержка войны в Ираке и позиция по поводу иммиграции сильно снизила шансы сенатора - слово-то какое, Джинджер ведь обещала его так звать - даже на повторение успеха 2000 года, то есть ошеломительной победы на праймериз в гранитном штате (1), потому финансирование резко уменьшилось. Перед агитацией в Нью-Гэмпшире пресса сфотографировала Маккейна в аэропорту Кеннеди, когда тот сам нёс свой багаж, и разразилась заголовками, что у него совсем дела плохи, раз приходится самому таскать чемодан, который и стал символом его скромной кампании.       Малфой-младший посмотрел на какого-то бизнесмена, который видимо ждал такси, и у его ног стоял багаж. Подумал, что нет. Пресса, как всегда, ни черта не знала, ведь на деле Джон Маккейн был удивительно скромным человеком. Ну или кто-то, вроде Снейпа - кажется Рик Дэвис - создавал такой образ.       Для Драко Маккейн и его чемодан стал олицетворением не плохого финансирования, а того, как упорно человек, следующий креду кампании “Не сдавайся”, сумел из аутсайдера стать единым кандидатом от партии. Пусть он и проиграл Обаме - по правде, там ни у кого бы не было шансов, ведь история требовала перемен.       Упрямство, труд и то, что Маккейн не сдал своих взглядов и позиций, вдохновляло.       Потому сейчас мужчина, который оставался без финансирования после праймериз, думал уже не о дяде, подсаживаясь на приятную иглу ностальгии и жалости к себе, а в голове все время прокручивал - не сдавайся, не сдавайся, не смей сдаваться. Потому что знал, если самые близкие не хотят в него верить, что ж, ему придется в себя верить за всех них вместе взятых.       И выиграть. Даже если придется попросить деньги. 1 - неофициальное название штата Нью-Гэмпшир *** Как мы видим слетать в Милан - это, в принципе, ещё далеко не все. Суровые будни обычно самый эффективные рушители отношений. А если вы хотите узнать, насколько хорошо Его Честь танцует (вот так неожиданно), то придется потерпеть недельку.