Миристицин

ТЬЯР - действовать Март 2021 Личный дневник Д.Л.Малфоя “Тяжелые времена и сложные решения. Ненавижу сокращать людей. Но нужно собирать деньги на кампанию, чтобы это не привлекало внимания” Записки Джинджер “Отца уволили с работы. Уволили… уволили по распоряжению…боже я не верю…по распоряжению мистера Малфоя. Ваша Честь, ну как же так? Господин мэр… я же Вам верила. Я же… ему же жить будет не за что, а папа болен… придется искать еще какие-то способы заработать… спине всё хуже… но жить же на что-то нужно и па….а я молодая…наверное…справлюсь. Точно….еще мне предлагают вечно легкие деньги, но я не готова. Я хочу любви…хотя нет, я так устаю, что ничего не хочу, только бы поспать немножко. Любовь - херня. Я так Вас любила…господин мэр. Так восхищалась. Вы такой же, как все. Вы предали меня…..” Три дня спустя.       - Привет, Драко, присматриваешь новое имущество? - Майлз вошел в просторную квартиру, расположенную на 89 этаже Central Park Tower. Усмехнулся. - Видимо, ты решил двигаться дальше и завел себе новую любовницу?       Его Честь стоял спиной к двери и лицом к окну в пол. Естественно. Драко не мог существовать без Центрального Парка, потому Майлз не удивился, что, выбирая новое любовное гнездо, господин без пяти минут губернатор будет требовать шикарный вид. Ну любил он трахать своих подружек, глядя на аллеи. Те возбуждали его, похоже, куда больше, чем сами женщины под ним.       Драко разговаривал по телефону. Он отвечал короткими фразами, вроде “да”, “хорошо”, “понял” и лениво потягивал виски. Майлз слегка удивился. Вообще лучший друг редко пил, особенно в период гонок. Любил контролировать свой разум и тело. По правде, он все и всех любил контролировать. Это порой раздражало, а порой - забавляло. Ведь всезнающий Драко Малфой порой не видел того, что творилось под его длинным носом. Казалось, что его глаза поражены не только гетерохромией, но и близорукостью. Он видел проделки конкурентов, но не замечал… того, что не должен был замечать.       - Ты уверен? - спросил у кого-то Его Честь, а после задумчиво посмотрел на бокал. Вздохнул. Видимо, собеседник был уверен, а вот сам Драко - не очень. Выглядел он как тот, кто не был доволен ответом, но должен был подчиниться.       Скорее всего, вопрос был в спонсорах. Лишь о деньгах Малфой-младший говорил с таким видом, будто у него болели его дорогущие виниры.       Майлз хотел найти себе виски, но на столе стояла лишь бутылка Рислинга из винных хозяйств Малфоя. Друг кинул вопросительный взгляд на Драко. Тот кивнул, разрешая открыть. Видимо, Его Честь, полный своей гордыни по край, привез пару бутылок кому-то на пробу, и одна осталась. Что ж, тем лучше для него.       Он налил себе соломенную жидкость в бокал. Поднял тот на свет и покрутил. Цвет был классическим для Рислинга, но поскольку вино было молодым, то в нем пробивалась холодная зелень. Обычно такой эффект был более присущ сильванеру, но виноделы в поместье Малфоев как-то умудрялись добывать такой цвет, хоть Рислинг их Дома не имел никакого привкуса свежескошенной травы. Потому искристая изумрудная нотка не была новостью для Майлза, скорее знаком качества. А говорили, что вино верде могли создавать лишь в Португалии.       Вина уже давно утратили свои региональные особенности.       - Так кто она, Драко? - полюбопытствовал Майлз, когда Малфой-младший завершил беседу. Драко не спешил сесть напротив. Он снова пригубил виски и подошел к одной из тумб в комоде.       - Она? О ком ты?       - О женщине, для секса с которой ты снял эти хоромы. Она, наверное, птица высокого полета, квартирка-то шикарная, - Майлзу не особо нравилось последнее гнездо Драко, но для той дешевой иммигрантки годилось. Эти же апартаменты были иными. В них ощущался вкус. Видимо, над всем здесь работал дизайнер. Для кого попало такую квартиру не снимали.       Значит, Драко завел породистую любовницу.       - Заключишь с ней соглашение? - продолжил Майлз, видя, как Драко отчего-то колеблется говорить. Он вертел в руках телефон и будто обдумывал то, что услышал. Или же просто делал вид, что не услышал. Возможно, любовница была столько высоко полета, что её имя не должно было звучать.       Да кого он там себе подцепил, раз сколько секретности? Могло ли так случиться, что Кьяру перестал трахать её братец и Донну потянуло на блондинов? О ком-то другом молчать не имело смысла.       - Ты собрался забивать гвозди? - рассмеялся Майлз, поскольку Драко достал молоток. Обыкновенный такой молоток. Который странно смотрелся в руках того, кто тяжелее смартфона в руках ничего не держал.       - Да я ведь даже не знаю, с какой стороны бить, - рассмеялся - но как-то вроде натянуто - лучший друг, проверяя балансировку молотка и подходя поближе. Положил тот на стол. И пытался следовать тем советам, которые получил. То есть не торопиться. Быть хладнокровным. Равнодушным. Почти ленивым.       Но как быть ленивым, если все мышцы в теле заболели уже от напряжения, что испытывал Драко. Который в жизни не занимался тем, чем собирался… развлечься. Да, Бен Соло это назвал именно так. Развлечение. Больной ублюдок, по которому плакала гильотина.       “Какая, к Эру, гильотина, ты, чопорный аристократ?” - рассердился вдруг Малфой-младший. В их мире преступников казнили гуманно, вводя им внутривенно тиопентал натрия в какой-то там дозировке. Вроде. В отличие от психа, то есть Советника по Национальной Безопасности - проклятие, куда катился их мир?! - он не был специалистом в убийствах.       - Драко, так…       В следующую секунду Майлз захлебнулся. Потому что Драко неожиданно схватил его за волосы и ударил головой о стол. А затем, преодолевая сопротивление друга, сделал еще раз. Бокал упал на пол, пачкая ковер. Малфой-младший чертыхнулся. Кьяра, дав ключи от одной из своих квартир, сказала, что пачкать кровью предметы интерьера можно, но вином - никогда. Мелковато. И выводить сложнее.       Оттолкнув ногой чертов бокал, Драко ударил Майлза о стол еще раз.       Все советы Художника вылетели у него из головы, и ярость застилала глаза. Он был рядом с тем, кто изнасиловал его пташку, и имел право быть злым. Очень злым. Ему хотелось не слушать советов, а мстить. Физически мстить. Ломая кости. Все кости.       Но его телефон тихо звякнул. Драко, бросивший смартфон минутой ранее экраном вверх, прочел сообщение, что высветилось поверх блокировки.       “Ты ведь не удержался? Сделай глубокий вдох. Вспомни, что я тебе говорил”.       Драко, не ослабляя хватки, выругался. И странно рассмеялся. Почти как псих. Потому что это было неадекватно. Аффирмации от Художника перед пыткой. Жизнь не могла поиздеваться над ним сильнее и сделать момент еще более странным.       - Драко, какого хрена?       - Нет, Майлз, у меня нет новой любовницы, - вдруг, словно вспомнив, ответил Малфой. Разжал пальцы. Взял свой стакан и сел напротив Майлза. Тот, морщась, вытирал лицо. Не то чтобы у них была норма так себя вести.       Но лучший друг не спешил делать выводы. В период гонки на должность мэра Драко однажды накрыло, и он, снимая стресс, бил кулаками по стене, пока не сбил себе костяшки. А ещё - пару раз баловался кокаином, пока не приехал дядя и не вправил своему племянничку мозги. О чем они говорили за закрытой дверью клуба Кьяры, Майлз не знал, но с тех пор Драко не срывался.       До этого момента.       - А стоило бы завести, если ты не знаешь, придурок, как снять напряжение.       - Я не снял напряжение, Майлз, я все еще весь как струна. Виолончельная струна. Знаешь, что Паганини на скрипку натягивал виолончельные струны, чтобы инструмент звучал ниже? А Тартини свою скрипку покрывал странными символами.       - Боже, ты больной, - расхохотался лучший друг, глядя во все глаза на Драко. Потом запрокинул голову. Видимо, Малфой-младший реально ехал крышей от усталости. Какой, блядь, Тартини?       Хоть Майлз не прочь был скрипки. Въебал бы той по породистому лицу, но пришлось бы самому объяснять прессе, отчего господин кандидат ходит со сломанным носом. Но видит Бог, ему хотелось это сделать. Можно было и без сопровождения “Дьявольских Трелей”.       - Я бы хотел заниматься сексом с Гермионой, знаешь? В постели она просто невероятна. Но ты все испортил. Потому что ты прикоснулся к ней, и девочка сбежала. - Голос Драко не дрожал, но глаза пылали. Он пытался, пытался говорить нормально, но потом не выдержал. Нет, это не были дебаты. И не были переговоры. Пресса отвернулась бы. Даже дьявол бы не смотрел. Он имел право не контролировать хотя бы слова. - Ты совсем обдолбался, конченый ты ублюдок? Решил изнасиловать мою пташку?       - Что ж, я не сделал с ней ничего, что не сделал ты, - дерзко расхохотался Майлз. Но внутри поднялась злоба. Маленькая мексиканка начинала приносить слишком много проблем. Слишком много. Больше, чем стоила.       На секунду повисло молчание. Майлз посмотрел на мрачного Драко. На молоток. Оценил все. А потом решил, что идиот достоин знать правду. Что не было никакой любви. Не было.       - Ты знаешь, что она тебя не хотела, Драко? Знаешь? Я специально нашел девчонку, которая бы питала к тебе максимум отвращения. И нашел ту, которую ты не только поломал, но и разочаровал. Из-за тебя и твоей похотливой суки жены девчонка танцевала в стрип-баре и считала гроши, ведь ты уволил её папочку с работы. Она была идеальной кандидаткой на то, чтобы подложить под тебя. Так просто было вас столкнуть пару раз и наблюдать за тем, как ты её хочешь, а она тебя - нет.       Драко склонил голову. Он всегда так делал, когда внимательно слушал. Будто прижимал левое ухо к плечу. Сцепил зубы. Вот почему Художник говорил не втягиваться в словесную перепалку с тем, кого собираешься наказать, если нет опыта.       Тот, кому нечего терять, мог и ответить. И ответ мог не понравиться.       Но Малфой-младший не сожалел. Ему вдруг стало интересно - почти как патологоанатому - что будет дальше, когда Майлз вдруг скинет приветливое нутро. Что жило там, под маской?       - Я всегда хотел иметь гарантии, Драко. Карьера таких, как я - она зависит от милости. Ты всегда считал, что мы… кто там… лучшие друзья? Но ты всегда относился ко мне, как к прислуге. Потому я хотел иметь гарантии и выбрал для тебя двадцатилетнюю девственницу. Которую. Ты. Изнасиловал. Я - просто образец приличия, пощекотал девочку пальцами, а ты её изнасиловал. У меня есть запись того вечера. Полная. И то, как ты ебешь малолетку, и то, как она потом плачет. Знаешь, изнасилования имеют хороший спрос. Так что вот мои условия, друг. Либо ты гасишь скандал с той шлюшкой, которую я… так и быть… выебал, потому что малютка сама напросилась, ведь крутила перед моим носом короткой юбкой, а потом решила заявить, потому что я не захотел крутить с ней любовь, либо штаб Поттера получит твое home-видео. Ох, Драко, это вроде даже уголовно наказуемо, слышал?       Малфой-младший сузил глаза, которые были в эту минуту одинаково темными и удивительно спокойными. Даже равнодушными. Минуту назад его душила злоба, но сейчас ему стало внезапно легко. Часом ранее, к своему стыду, Драко понимал, что план Художника омерзительно жесток, даже несмотря на поступок Майлза, но сейчас ему казалось, что Бен Соло даже милосерден.       - Я не умею забивать гвозди, - вдруг оборвал он речь, полную яда. Подумал, что ему плевать. Плевать, как он полюбил Гермиону. Случайно или намеренно. Эта любовь была судьбой. Его судьбой. Если бы девушка не была таковой, то Драко бы не влюбился с первого взгляда, не влюбился бы. Потому ему было все равно, что Майлз все подстроил.       Хоть сейчас он осознавал, что да, лучший друг - какое словосочетание, какой пафос - его правда слишком уж склонял к близости с Гермионой. Драко ведь был не уверен, что хочет переквалифицироваться в sugar daddy, и именно Майлз подталкивал его, что это весело. И именно он убедил его, что Джинджер аж умирает от желания лечь под него, хоть играет в скромность.       Это не снимало с него ответственности. Ни капли не снимало. Он изнасиловал Джинджер. Правду некуда было девать. Но сейчас речь была не о нем. За свой грех Драко платил и готов был платить до конца жизни. Извиняться с утра до вечера.       Но не в данную секунду. Время было отомстить. За свою девочку. За ее боль.       И за себя. За то, что Джинджер сбежала, и теперь Северус обнимал её по ночам.       Ведь обнимал. Драко знал, что Командор спит с Гермионой, ведь однажды долго не отвечал на звонок, а потом сказал “Гермиона спала, не хотел будить”. Ему не хотелось думать, как Северус занимается сексом - ленивым, нежным, с поцелуями - после работы.       Во всем виной был Майлз. Абсолютно во всем.       - Да, это не новость. Ты мало на что способен без помощников, Драко, - безжалостно сказал Майлз.       - Ты прав, - легко согласился Малфой. Почти даже весело. - Я не обойдусь без помощи. Без твоей помощи, Майлз. Держи.       Он кончиком пальца подтолкнул к другу молоток. Любой намек на улыбку исчез с лица Малфоя.       - Бей. Я хочу, чтобы ты сломал себе те пальцы, которыми ты к ней прикоснулся. Я не профессионал. Будет больнее. Видишь, сколько во мне благодарности за… дружбу, - Драко сглотнул. Художник ему сказал, что худшее из наказаний - то, которое человек должен совершить сам.       В пример он приводил то, что перед смертью мафия или солдаты сами рыли себе могилы. Это был хороший прием. Бен Соло поднялся чуть выше. И заставлял людей самих причинять себе увечья.       - Ты рехнулся, - Майлз посмотрел на него с презрением.       Он хотел подняться и уйти, но Драко сделал повелительный жест рукой. И потянулся к телефону. Интереса ради Майлз остановился и вскинул бровь. У Малфоя-младшего не было силы его удержать, а условия свои он уже давно озвучил. Но было даже любопытно, что за жалкие попытки выглядеть не таким слабаком будут.       - Бен, здравствуй. Слушай, Майлз не хочет почему-то себя бить по пальцам, - иронично протянул он в трубку, поставив своего собеседника на громкую связь. И тут вдруг мужчина струхнул, потому что понял, какие силы привлек Драко. Уставился на того во все глаза. Он хоть немного понимал, в какую хрень ввязывался, если просил помощи у Художника? Видимо, Малфой был в отчаянии, раз просил биологического отца своего сына. Рехнулся и лишился коронной малфоевской гордости.       - Не хочет? - удивился голос по ту сторону добра и зла. Голос, поставленный на громкую связь. - Совсем?       - Совсем, - подтвердил Драко, и тут мужчина понял, что все вокруг спектакль. Что они его реакцию знали наперед, естественно. И потому эта беседа была отрепетированным фарсом. Он услышал, как Художник вздохнул.       У Майлза все похолодело внутри.       - Хорошо, я дам ему дополнительную мотивацию, - пообещал Бен Соло, и вдруг Майлз обнаружил на себе алую точку. Которая не дрожала и не прыгала, как камера в малобюджетном кино. Просто точка. Которая замерла у него в районе живота. - Я бы мог приказать им выстрелить тебе в голову, но это смерть для достойных. Потому, думаю, если мой снайпер поцелит тебе в живот, то ты будешь умирать, хватаясь за кишки, до часу. И он все равно сломает тебе пальцы.       - Сломаю, - пообещал Малфой-младший радостно.       - Вот, сломает. Потому, пока никто не начал творить глупостей и спускать курок, усаживайся-ка ты обратно за стол, мистер Блетчли, бери молоток в руки и дроби кости на своих руках столько, сколько будет достаточно, дабы усвоить урок - нельзя пихать руки туда, куда их не приглашали.       Связь оборвалась. Повисла тишина.       Алая точка осталась на месте.       Майлз посмотрел на Драко, тот - на него.       - Вперед. Будь таким же смелым, как в тот вечер, когда уложил беспомощную девочку на спину и изнасиловал её, - в его горле пересохло от ярости. Даже глотать было больно. Все, что Драко хотел, - это мести.       Видеть, как ублюдку больно. Слышать, как тот орет.       Страха в глазах было мало. Он хотел уплатить по полной. Малфои тем и славились. Что платили больше других.       Майлз сел обратно.       - Драко, мы же…       - Ты сделал свой выбор, когда изнасиловал мою пташку. Я за нее никогда не прощу, - жестко сказал Драко и откинулся на стуле. - Я долго ждать не буду. Снайпер, знаешь ли, берет почасовую, до утра оплачивать твою нерешительность я не обязан.       Майлз взял молоток.       Замахнулся и… не смог. Плохо вышло и со второй, и с третьей попытки. Лишь когда, пробивая стекло, пуля - предупредительная - просвистела у него над ухом, он сделал то, что приказал Драко. Ударил себя по двум пальцам. В районе фаланг. И заорал. Так сильно, что Драко поморщился.       И сделал глоток побольше.       - С дырой в животе будет хуже, - пообещал он. Ему зрелище не доставляло удовольствия. Драко был натурой тонко чувствующей. Но сейчас мужчина упивался криками. Потому что знал - Майлз Блетчли перешел черту и заслужил боль.       Дело об изнасиловании девушки из горсовета пришлось замять ради кампании.       Юристы Кьяры оплатили той малютке все - от новой квартиры до психологов. Драко не стал разбираться, было насилие или она была охотницей. Ему было плевать. Его волновала лишь месть и Гермиона, которая не шла на контакт. Считала его чуть ли не соучастником после тех слов.       И в этом тоже был виновен ублюдок, который орал от боли, но пули снайпера были достаточной мотивацией. Ублюдок, которому хотелось размозжить череп, но Драко и Бен Соло придумали нечто похуже смерти.       Малфой-младший посмотрел на часы. И тут же раздался звонок в двери.       Майлз уставился на Драко с надеждой. Тот кивнул, показывая, что да, можно остановиться. Не пошел открывать дверь, ведь у гостей был ключ. Звонок был лишь данью вежливости.       Он допил виски до дна. Поднялся. Застегнул пиджак.       В апартаменты вошли пять человек. Все они были мужчинами. Все выглядели угрожающе. Драко не протянул им руки, но кивнул, приветствуя. И посмотрел на Майлза. Усмехаясь.       - Знаешь, почему насильники бояться правосудия, дружище? Потому что в тюрьме с ними поступают жестоко. По статье, так сказать. Я не могу предать огласке то, что ты сделал. Но я могу устроить тебе ад на земле. Могу и устрою. Ты беспомощен перед ними, ты же в курсе. Сломанная рука не поможет защититься.       - Драко…       - Эти милые джентльмены затрахают тебя до смерти, лучший друг. Это будет прекрасная мотивация до конца жизни не хотеть ни секса, ни изнасилований, зная, чем это грозит. - Драко вздрогнул от отвращения. Он такое жесткое групповое гей-порно никогда не смотрел. Но Майлз то заслужил. Заслужил полностью. - Я надеюсь, что они сделают тебе больно. Физически и… морально. Ведь в этом суть изнасилования, да? Опустить человека ментально. Тебе понравилась эта квартирка, да? Ты спросил, для кого она? Кого я в ней буду трахать? Никого. Отдаю тебе. Ебись до упаду. Я оплатил удовольствие до утра. Парни, вам же передали, да, что мальчик любит пожестче?       Он поднял глаза на тех, кто не были парнями по вызову.       Это были люди из другого мира. Отморозки на службе Кьяры. Которые знали толк в том, как ломать людей ментально. Драко ухмыльнулся.       - Не забудьте сделать фото. Хочу сохранить на память. Видишь, Майлз, у меня тоже будет на тебя компромат. Только рыпнись, и то, как эти джентльмены развлекаются со своей новой подружкой, увидит мир. Ты же любишь угрозы и шантаж. Вот бумеранг и ебанул тебя по голове, - внезапно он зло расхохотался. - А все-то надо было держать рот закрытым. А теперь тебя и в этот рот выебут, не только ниже. Брррр, даже звучит мерзко. Ну, доброй ночи, Майлз.       Он хотел уйти. А потом кое о чем вспомнил. Развернулся. Взял тот Рислинг, который открыл сам друг, когда пришел в квартиру. Протянул бутылку.       - Мы были друзьями много лет. Потому я милосерден. Держи анестезию. Кажется, Гермиона это вино выбирала, когда ты лапал её в моем винном погребе? - Драко зло усмехнулся. Он хотел этого. Хотел, чтобы ублюдка опускали, а во рту у того, кроме чужого члена, был привкус рислинга. Как напоминание о том, что он зарвался.       Вкус мук. Вкус боли.       Идеально.       Сверкнув глазами, Драко Люциус Малфой покинул квартиру Донны. Выдохнул. А затем, поправив свой пиджак, еще раз посмотрел на часы. Развлечение Майлзу он обеспечил. Наступило время заняться и своими делами. Он планировал испортить одну вечеринку. Безжалостно испортить. Но сначала у него была еще одна беседа.       Не столь приятная.       Спускаясь в лифте в машину, он написал Художнику “спасибо”.       Тот ответил, что за ним был должок.       “В расчете” - отпустил старый грех Советнику по Национальной Безопасности Драко, думая о том, что правда любит Гермиону. Бен Соло спал с его женой. За такое он имел негласное правило. Мог попросить о чем угодно. Но предпочел власти возможность поквитаться за свою девчонку. И видит Эру, она заслужила это. Заслужила, чтобы за нее заступились. ***       Астория ничего не сказала своему мужу насчет его непозволительного опоздания в полчаса, но и не поцеловала в щеку, когда Драко, выйдя из своего отвратительного Камаро, – у него что ли кризис среднего возраста начался? – пересел на заднее сидение достойной его машины, и та наконец поехала в сторону отеля Плаза.       - Прости за задержку, - мягко сказал Драко, откидываясь на сидении. Астория задумчиво посмотрела на него. Выглядел её супруг весьма странно. Как-то по-новому. У него была расслабленная поза, но кулаки на руках сжимались. Что-то определённо произошло, но уже так много лет они не делились друг с другом своими душевными переживаниями.       Астория улыбнулась. Её породистое лицо осветила тихая грусть. Их брак в трех словах.       «Прости за задержку». Даже не брак. Их отношения. С первого свидания. Он всегда к ней опаздывал, всегда. Возможно, потому её так много лет назад привлек Бен Соло. Назначив встречу, он пришел заранее. Многие считали, что женщинам нужны цветы, эксклюзивные украшения и французские рестораны. Да, такие вещи производили впечатление на дворняжек, вроде последней подружки мужа, но она-то выросла в роскоши, и её мало трогали дорогие подарки Драко. Все, чего в свое время хотела Астория, – это своего парня, а потом – мужа. Чтобы он пришел вовремя. Желала ощутить себя на первом месте.       На это её поймал Бен Соло. Тем, что ждал её.       Конечно, это была не единственная причина, почему женщина легла с ним в постель, ведь загадочный брат Кьяры, однажды мелькнувший в их с подругой жизни, когда обеим было по пятнадцать, не мог не вскружить голову ни будущей Донне, которая взахлеб рассказывала об их поцелуе, ни Астории. Порой Бен появлялся в жизни Кьяры, а значит Астории. Он становился все красивее и могущественней. Это сводило с ума.       Будущая Донна любила своего брата. Грезила о нем. Пыталась того соблазнить, но Бен всегда был отстранен и далек. Наверное, потому что Кьяра нравилась ему не меньше.       Астория всегда завидовала по юности Донне. Потому что у той была роль в жизни с рождения. Пока девочкам её возраста и происхождения внушали, что они должны лишь удачной выйти замуж, – старые деньги были удивительно архаичными – Кьяру готовили к тому, чтобы править миром. Она не должна была подстраиваться под чужие вкусы или интересы, Донна Семьи Рен – будущая на тот момент – могла гнуть свою линию, и это другие обязаны были под нее себя переделывать. Чтобы заслужить хоть бы улыбку.       Тем забавнее было видеть, как Бену было начхать.       Когда Художник её позвал, Кьяра успела не только забыть его, выйти замуж, развестись, но и снова сойтись со своим мужем. Какая-то часть Астории понимала, что, возможно, – возможно – Бен все же был привязан не-братски к своей сестре, потому выбрал её лучшую на тот момент подругу для секса. Хотел досадить Донне. Видимо, это была месть за то, что она выбрала не его, когда, быть может, сам Художник был готов. А может, ему было все равно с кем спать.       В то, что Бен хоть немного её любил, Астория не верила. Его пульс не менялся во время секса. И он никогда на нее не смотрел. Просто занимался с ней сексом. И пока она, как кошка, ластилась к нему, забыв о Драко, который беспокоился её холодностью, Бен оставался безучастен. Нет, в постели он был восхитительным любовником, после которого дрожали ноги по дороге в душ, но тепла от него женщина не получила. Её грело немного то, что она хоть в чем-то утерла нос Кьяре.       И что приходила за полночь. Наконец-то её ждал Драко, а не она – его.       С тех пор утекло очень много воды. Они с мужем ругались, мирились, поддерживали друг друга и как-то даже неплохо уживались. Фраза «прости за задержку» больше не задевала. Астория больше не ждала. И не любила. Никого. Но не отметить эти ненавистные три слова было невозможно.       Прости за задержку.       И что же дальше? Прости, и ни разу не было попыток исправить. Политика была на первом месте. Драко никогда этого не скрывал. Более того, Асторию, когда девушка начала встречаться с перспективным представителем династии Малфоев, родители предупреждали, что у парня, а потом мужа – если она хорошенько постарается и окрутит его – она будет на втором плане после страсти. «Такие мужчины всегда делают карьеру, не жди многого», - говорили ей и мать, и отец. По юности Астория не понимала, ведь Драко был влюблен, хоть и опаздывал.       В том ведь не было ничего страшного. Она и не знала, как опоздания начинают со временем раздражать. Как кажутся небрежностью. Любовь погибала не от измены, нет. От трех слов. Начиналась с трех слов. И ими же заканчивалась.       Я люблю тебя. Прости за задержку. Лишь после этого начиналась измена. Измены. Равнодушие.       - Ничего, - привычно ответила Астория. Потому что это правда было нечем. Он опоздал. Снова. Тот, кто не опаздывал к избирателям.       Драко закурил. Чуть приоткрыв окно, он выпустил дым из электронной сигареты. Астория усмехнулась. Знала, что то розовое чудовище запретило Драко курить, потому ему пришлось перейти на сигареты, не оставляющие запаха у него на кончиках пальцев.       Мужчина закрыл глаза. Стучал свободной рукой по колену. Тускло блестело обручальное кольцо. Она опустила глаза на свое. И подумала, что в этом мире была лишь одна женщина, которая затмила для Драко все, включая политику. Астория была в курсе, что к малолетке её муж никогда не опаздывал. Ей хотелось постичь загадку такой щедрости. Действительно ли иммигрантка была так особенна, или это был лишь результат того, что Драко осознал ошибки их паршивого брака? А может, просто все тот же кризис среднего возраста, который накрыл мужчину с головой?       В любовь Астория не верила. В их возрасте, после стольких разочарований, для любви было поздно. То есть, конечно, скорее всего, её муж думал, что любил, но ей было интересно, что реально подменяло то понятие? В любом случае, что бы там ни чувствовал Драко, это всё было в прошлом. Гермиона Грейнджер удивила Асторию, бросив её мужа. Это даже вызвало у женщины уважение. Как бы вот её ни раздражал порой супруг, у нее храбрости не хватило развестись. Наоборот, когда развода хотел сам Драко, она упрашивала его не делать этого. Тем более сильным казался поступок девчонки.       С другой стороны, если быть реалисткой, то девочке не было чего сильно терять. Вот для нее развод был потерей статуса, Джинджер же ничем не рисковала. В её возрасте и с её потрясающей, яркой внешностью она легко могла найти мужчину побогаче и посвободней. У нее не было перспектив с Драко.       Как минимум, на нее положил глаз Северус. Это позабавило Асторию, когда Снейп прекратил их связь, потому что “желал остепениться”. Выходит, девчонка увела у нее двоих мужчин. И снова таки - это как посмотреть. Забрав Снейпа, мексиканка вернула ей Драко. Ведь тот всегда возвращался. Нагуливался и возвращался. Сначала - в её жизнь, потом - в постель.       “Возможно, - размышляла Астория, - в этот раз правда придется родить ему ещё ребенка”.       Этот роман Драко обеспокоил её. Показал, как хрупок их брак на самом деле. Не было гарантий, что мужа снова не унесет от короткой юбки да длинных лапок, жаждущих раздвинуться перед властным мужчиной. Ей нужна была защита. Потому настало время все же родить мужу его первенца, пока этого не сделала какая-то ушлая девица помоложе.       Но сейчас Астория была далека от мыслей о детородном сексе. И о сексе с Драко вообще. Она не помнила, когда они были близки. Кажется, на позапрошлое Рождество? Удивительно хорошая была ночь, порой она забывала, что этот мужчина был не хуже её любовников. То, с какой яростью Драко её брал тогда, было до мурашек. В нем это было. Животное. Дикое, необузданное животное в постели. Которое можно было разбудить, достаточно позадирав его.       Женщина сглотнула. Животное.       Она вдруг поняла, что возбуждена от воспоминаний. Крылья её носа начали раздуваться. Астория захотела то животное, потому усмехнулась и повертела кольцо. Что ж, сегодня у нее были все шансы получить такое у себя в постели, ведь они ехали на день рождения Северуса, где тот должен был быть с Гермионой Грейнджер. Для всего мира в этом не было чего-то сенсационного, но для Драко это будет болезненно. Никто ж не знал, что раньше роман был фикцией.       Но не явиться на этот праздник он не мог. По политическим мотивам.       А значит, после он будет в ярости. Такой, что будет искать способ скинуть напряжение. Астория тихо хмыкнула. Да. Она будет не прочь. Точно, не прочь.       - Нужно поговорить, - сказал вдруг муж, глядя перед собой. Астория вскинула бровь. Драко вздохнул. - Ты должна знать. В январе я подаю на развод, независимо от исхода выборов.       - Прости, что? - не поняла женщина. Минуту назад ей казалось, что они с мужем могут попробовать начать сначала, а вдруг он без предупреждения заявлял, что подает на развод. Вот так просто. Почти буднично. В автомобиле. Спасибо, хоть перегородку между ними и водителем поднял.       - Я подаю на развод. Предупреждаю заранее, чтобы ты успела найти себе хорошего адвоката. Мои дела будет вести Скьяп.       - Ах, Скьяп, - тон Астории не сулил ничего хорошего. Секунда, и ей стало понятно, отчего эта девица вдруг крутилась рядом с Драко. Она не пыталась урвать немного от его будущей победы, нет. Сучка вернулась, чтобы избавиться от нее. - Даже не Кьяра?       - Я хочу, чтобы это не вышло особо за пределы семьи. Наши условия. Потому Скьяп. Но по твоим предпочтениям у меня нет никаких комментариев. Астория, я бы хотел, чтобы все прошло мирно. Чисто. Без грязи.       - Твоя же девка тебя бросила.       - Дело не в Гермионе. Дело в нас. Дело уже десять лет, как в нас. - Драко все же повернул голову. Посмотрел на Асторию. Она была прекрасна. Каждый раз глядя на нее, он помнил день, когда потерял голову. И ощущал сожаления, что они не справились, искренние сожаления человека, который хотел семью, но не смог ту построить. И не сможет, ведь у него больше не было с кем. - Мы - не пара, не семья. Даже нас нет, на самом деле. Есть ты, Астория. Потрясающая женщина. И есть я. Но не “мы”. Не будем лгать друг другу, хорошо? Это решение стоило принять еще пару лет назад. Я не хочу больше, Астория. Не хочу всего этого. И лишь из уважения к нашей былой любви прошу тебя пройти через это достойно. Скьяп подготовит для тебя лучшие условия. Но на этом… все. Окончательное все.       - Все будет тогда, когда я решу, Драко, - женщина усмехнулась. Холодно и неприветливо усмехнулась. Мужчина тяжело вздохнул. Он на деле не ждал от жены благородства. Порой ему казалось, что Астория его ненавидит. - Меня не интересуют твои подачки. Ты знаешь, что мне куда интересней сохранить свой статус. Он звучит лучше, чем бывшая жена. Я - слишком хороша, чтобы опуститься до газетных склок, потому тут тебе не о чем переживать. Я бы на твоем месте переживала о ребенке. Ты же любишь Скорпиуса. Разведись со мной, и ты его не получишь.       - Как отец…       - Ты ему не отец и знаешь об этом, - она впервые сказала это прямо. Глядя в глаза. В лице Драко ничего не дрогнуло. Это больше не имело над ним власти. Больше нет. Он переживал за этот аргумент, ведь если Скорпиус - не его кровный сын, то это могло дать Астории больше прав, но…       - Я говорил с Беном Соло сегодня днем. Первый раз за десять лет. Знаешь, что он мне сказал неожиданно? Что, когда ты родила, он заставил тебя сделать генетическую экспертизу. Скорпиус - не его сын.       - Конечно, не его. После аборта ублюдок ко мне не приближался, - спокойно парировала женщина. Она говорила так уверенно, что неожиданно внутри Драко все перевернулось. Сегодня впервые за десять лет он вздохнул с облегчением, узнав правду. Скорпиус - не сын Художника, нет. Это его мальчик, только его. Но сейчас Астория говорила так, что Драко, знающий все оттенки её лжи, насторожился. - Мужчин удивительно пугает залет любовниц, представляешь. Но Скорпиус не твой сын. Потому разведись со мной, и ты его не получишь. Никогда.       - Ты не поступишь так с ним. Меня, может, ты и ненавидишь, Астория, но не с нашим мальчиком. Ведь чтобы заявить, что у меня нет права опеки, тебе придется признаться в том, что я - не его отец. Я не позволю тебе провести его через это.       - Тогда не получишь развод, - спокойно парировала женщина. Она насмешливо скривила губы. Ей не нравилось манипулировать Скорпиусом, но сын был единственной защитой от глупостей Драко. Женщина знала, что отец или не отец, а муж обожает её мальчика. Потому будет смирен. Но внезапно человек, которого она знала много лет, рассмеялся ей в лицо.       И покачал головой.       - Нет, родная, так не выйдет. Я развожусь с тобой, и точка. Не заставляй меня быть плохим мальчиком и играть нечестно, я ведь могу, ты знаешь. Попробуешь утопить мою карьеру - останешься ни с чем, а травмируешь Скорпиуса… Астория, кроме Бена Соло, у меня никто не отберет этого мальчика.       - Уверен? - почти промурчала жена, сужая свои холодные глаза, - ты от него свою девицу не уберег, куда тебе защитить Скорпиуса. Ты разве еще не понял - он забирает все, если желает.       Она, запрокинув голову, мягко рассмеялась. Ей понравился эффект. Лицо Драко окаменело. Он недоверчиво посмотрел на Асторию. Та не могла прекратить хохотать, пока не ощутила на плечах тяжелые - впервые такие тяжелые - руки своего супруга.       - Какого хрена ты несешь?       - О, как невозвышенно. Боже. Как ты был глуп и слеп эти годы, пока трясся от ненависти при виде Бена Соло. Драко, да я ненавижу того ублюдка не меньше, чем ты, - его злой вид её забавлял. - Он разбил мне сердце, бросил меня, заставил сделать аборт. Убил нашего ребенка. Нашего с ним. А Северус был так внимателен. И даже чем-то похож на Бена. Он был убит горем от потери жены, и ему было плевать, с кем и как заниматься сексом, лишь бы не спать одному в своей пустой квартире, полной фотографий. А мне так нравилось его сходство. Я хотела, чтобы у меня был ребенок, похожий на того, кого я любила. Сейчас думаю, что это было опрометчиво, ведь потом я возненавидела Бена, и рада, что мой мальчик похож лишь на меня. Боже, ради твоего выражения лица стоило позволить себя выебать толпе таких Северусов. Впрочем, тебе всегда было все равно. Ты так жалок. Твоя жена изменила тебе. Ты был влюблен, а она позволяла себя трахать другому. Тому, кто заделал ей ребенка. И все, что ты смог - это позволить себя уболтать, потому что… потому что, сука, твоя карьера была так важна. Важнее любви. Самоуважения. Всего. И я решила, что такое ничтожество не будет отцом моего ребенка. Поэтому после я делала аборты. Я никогда не хотела родить слабохарактерное существо. Знаешь, почему я люблю Скорпиуса? Потому что в нем нет ни капли от тебя, Драко Люциус Малфой-младший. Да-да, именно младший. Ведь у тебя нет детей. Хотя, погоди, та девочка, которую ты трахал… по возрасту сгодится и для отцовского интереса. Ох, какой ты плохой папочка, Драко. Как в тех порнороликах об инцесте. Самому не гадко?       Она хотела разозлить его. Но Малфой оставался удивительно спокойным. Он слушал её, слушал и думал, что в лепешку расшибется, но вернет себе Джинджер, потому что его, кажется, предавали все, кроме нее. Лучший друг, жена, Кьяра, даже ебучий Северус.       Северус. У него не могло уложиться в голове. Северус Снейп был биологическим отцом его мальчика? Это звучало так плохо, что не могло не быть правдой.       - Скорпиус - мой сын. Дискуссия окончена. И знаешь, ты и дала выебать себя толпе. За эти годы кого только не было в твоей постели. И меня это не задевает. Ты же потому бесишься, да? Что мне плевать, Астория. Абсолютно плевать… а хотя нет. Мне жаль, что я взял в жены обычную шлюху, хоть с вами, женщинами с громкими фамилиями, это происходит на раз-два. За пафосом кроются скучающие шлюхи. Поэтому, - он наклонился. Прошептал почти нежно, - я женюсь на своей девочке. Ты проебалась, милая моя. Потратила годы на какого-то мэра, а ей до Белого Дома ждать меньше. Как это печально. Можешь говорить о моей любви к ней любую гадость. С твоих уст все звучит грязно. Я не нуждаюсь в твоем благословении. Ни в чьем, по правде, не нуждаюсь. Все это не изменит простого факта. Ты останешься просто бывшей женой Драко Малфоя. Просто той, которую променяли на молоденькую, прекрасную девушку. Возможно, Северус возьмет тебя в жены? Он как раз в активном поиске. Я с радостью тебя передам. Но руки прочь от моего сына.       Драко знал, что ведет себя не совсем достойно. И говорит очень злые, грубые вещи. Но Астория перешла черту. Десять лет назад, родив сына от Северуса. И сейчас перешла. Когда шантажировала его этим. Раз позволила ему десять лет считать Скорпиуса своим, воспитывать, то не имела права этим же пытаться манипулировать.       - Он знает, что это его сын. Мы встретились на Рождество в Вашингтоне, и я ему рассказала. Думаешь, почему Северус взялся за твою кампанию? Скажи спасибо. Я была тебе полезной. Он хотел познакомиться…       - Плевать я хотел на его желания. И мне плевать, кто там его помог тебе сделать. Это мой ребенок. Скорпиус никогда не узнает. Иначе… - глаза Драко полыхнули. Сглотнул. Наклонился к уху. - Знаешь, до развода можно и не дожить. В таком большом городе случается всякое. Потому не зли меня, Астория. Можешь убираться к своему любовничку сама, но моего ребенка ты не отберешь.       Она отшатнулась и уставилась на Драко так, будто впервые видела того. Не узнавая. Мужчина снова закурил, усмехаясь. Дальше они ехали в абсолютном молчании. Доехав до Плазы, оба вышли, улыбаясь публике. Каждый из них под вспышками фотокамер вспоминал тот момент одиннадцать лет назад, как здесь же поженились. Драко был полон надежд, Астория - любви. А сейчас они оба это потеряли.       Их брак закончился. И лишь отель был вечен. ***       Устав улыбаться, Гермиона инстинктивно начала искать место, где она могла бы спрятаться от прессы, гостей и даже официантов, которые все норовили всучить ей бокал с игристым, а девушке, принимающей таблетки, пить было противопоказано. А даже если бы было можно – она не стала бы пить, потому что на нее было направлено слишком много взглядов, не хотелось потерять контроль. Быть с кем-то на публике в реальности сильно отличалось от того, как это виделось в мечтах. Возможно, потому что с ней излишне много коммуницировали люди, которых она видела впервые, а возможно, потому что… мужчина был не тот. Там, в девичьих фантазиях длинными ночами в Сити Спайр, Гермиона представляла, как она будет рядом с Драко. Без стыда.       Но, оказывается, когда рядом был не он, желанная публичность принесла лишь усталость от натянутой улыбки, которую Гермиона так же старательно отрепетировала, как визажист накрасил её лицо. Сегодня у Северуса был день рождения, ему исполнялось сорок, и Джинджер просто хотелось быть благодарной. Не униженно благодарной, как той, которая бы принимала милостыню, нет. Она достойно и осознанно хотела просто доставить удовольствие Северусу, поскольку другого подарить ему не могла. После новости об изнасиловании Снейп пока не шел на сближение, и все его движения стали осторожней. Но при этом в его поведении будто ничего и не изменилось. Вот за что Гермионе хотелось смеяться от облегчения. Он не сюсюкался над ней и ни о чем не расспрашивал. Вел себя так, будто она… нормальная. Словно изнасилование произошло с кем угодно, но не с ней. И порой, натягивая одеяло на голову ночами, Гермиона была благодарна судьбе, что рядом с ней тот, кто не любит её. Взрослый и циничный, Командор умел реагировать на такие новости, не меняясь в лице. Драко в ту жуткую ночь проявил больше эмоций, и они, как не странно, заставили Гермиону глубоко переживать стыд, хоть ни в чем виновата не была.       Снейп же остался Снейпом. Невозмутимым, спокойным, надежным.       Казалось, его заботят все те же вещи – её здоровье, реабилитация и здоровый сон. Потому Джинджер за пару дней привязалась к Северусу еще сильнее и в данную секунду ощущала вину за желание сбежать, ведь не могла больше стоять, как манекен в витрине, который все изучали, одобрительно подмигивая Снейпу. И ведь будь рядом Драко, она бы сияла от гордости, что его друзьям, знакомым и партнёрам ей удалось понравиться, а сейчас же… сейчас Гермиона испытывала лишь чувство безопасности, ведь если она была девушкой Северуса, никто не посмеет утащить её в угол, чтобы задрать платье.       - Вторая дверь налево, - тихо шепнул Снейп ей на ухо. Со стороны казалось, будто мужчина просто наклонился к её шее. На секунду Джинджер ощутила волнение от его дыхания. Проклятое тело. Проклятое похотливое тело. Иногда, ощущая дрожь желания, Гермиона частично понимала Генриха Крамера и прочих священников, которые считали, что женщины – похотливы. Это, конечно, был не повод оправдывать такую мерзость, как «Молот Ведьм», но ей дико не нравилось это ощущение. Не нравилось и даже пугало, ведь с каждым таким вздрагиванием она была все ближе к желанию попробовать секс без любви, который, как сказал ей Северус, ярче, потому что ничто не отвлекает.       - Что? – Она подняла на него свои синие глаза. Снейп на секунду замер, забываясь. Потом улыбнулся кончиком губ и повторил.       - Вторая дверь налево. Там можно выдохнуть. Техническое помещение.       - О. – Девушка улыбнулась. Теперь по-настоящему. Она не могла перестать восхищаться тем, как Снейп чувствовал её настроение и потребности. Перед ним не нужно было оправдываться. Он знал все наперед. – Спасибо.       - Не торопись. В этом зале тебя никто не стоит.       - Я быстро. Ведь ты будешь скучать, - она чуть потянулась и клюнула Северуса в щеку. Тот посмотрел вслед девушке. Драко необычайно точно её охарактеризовал. Пташка. Она правда была пташкой. Яркой и пугливой. Приручить такую было непросто, но он знал, что шаг за шагом девочка, пережившая не одну трагедию за полгода, сможет ему доверять. Вот так строилось партнерство. На маленьких актах поддержки.       Улыбнувшись, Снейп вернул свое внимание залу, который сразу словно опустел и перестал сверкать, хоть свет был потрясающий. Но ни одна люстра не сияла так, как душа Гермионы, впитавшая блики всех её солнцеловов.       Девушка же по дороге в техническое помещение прихватила с собой целое блюдо маленьких, но очень калорийных кишей – Северус был поклонником французской кухни. Толкнув дверь и очутившись в фиолетовом полумраке, она тут же закинула в рот один, щуря глаза. Заедать желание становилось плохой привычкой, которая еще не отразилась на фигуре, но рано или поздно могли быть последствия. Но сейчас Гермиона плохо себя контролировала. Ей не нравилось хотеть Северуса, и в то же время она умирала от желания переспать с ним, потому что тело аж немело от недостатка секса, который у них с Драко был не просто регулярным, но и невероятным.       - Чертова травма, - пробормотала Гермиона, стараясь уйти подальше от шума и передвигаясь по коридору чуть дальше. Пыталась понять, что это за помещение, но на деле злилась на себя. И за желание по-животному потрахаться, дабы ощутить расслабляющее облегчение, и за то, что ела то, что запрещено. Знала, что там нельзя. Нельзя агрессию за травму выплескивать на себя, потому что она не могла вылить обиду на Майлза. Но Гермиона ничего не могла сделать, она оборачивала злость на себя.       Страшно боясь при этом заработать еще и пищевое расстройство, ведь каждый раз ругала себя маминым тоном в голове за все конфеты – не Моцарт, больше не Моцарт – которые ела в постели, чтобы ощутить прилив окситоцина. Так было безопасней. И унизительней.       Зайдя за поворот, Гермиона очутилась в зале поменьше и поняла, что это просто тоже банкетный зал для мероприятий более камерных. Судя по фиолетовым шторам и свисающим вокруг глициниям – немного увядшим – здесь только вчера отмечали свадьбу. В мрачных, но красивых тонах.       - Заблудилась, или Золушка сбежала с бала в её честь? – услышала она до закушенной губы знакомый голос. Там, у арки, опершись на какой-то стол, стоял Драко. Ненавидящий шум, Фафнир видимо, тоже решил укрыться от людских глаз, а возможно, их привела сюда обоих судьба. Притащила за шкирку. Под чужую свадебную арку. Чтобы каждый посмотрел, чего лишился.       Джинджер кашлянула и сделала шаг в сторону Драко. Уходить было бы глупо. Но подходить - еще менее разумно.       - Он в его честь… - осторожно сказала Гермиона, сыграв словами. Остановилась. Он был у арки. Она шла к нему. Это было… болезненно. Темнота и декорации. Как будто насмешка над мечтой или все, что они заслужили. Снова вдали от всех, снова втайне, снова-снова-снова. Ужасные ассоциации, но Гермионе было некуда деваться.       Особенно здесь, в месте, где её любимый мужчина уже брал в жены другую женщину.       Поскольку арка была не их, то и Драко ждал не ее. Клятв давать было не нужно, и Гермиона села на второй стол, расположенный напротив Его Чести. Она видела его уже полчаса назад, когда господин мэр и его супруга прибыли. Стиснув предплечье Командора сильнее, Гермиона просто улыбалась, пока и Драко, и Астория приветствовали её поцелуями в щеку – такими приторно-правильными, что захотелось врезать тому, кто научил её целовать по-настоящему.       - Что ты здесь делаешь?       Гермиона сглотнула. Она еще тогда отметила – как всегда, впрочем – как же Драко возвышенно красив. Сейчас, без пиджака и с закатанными рукавами, он выглядел еще лучше, хоть казался усталее и злее. Девушка положила в рот еще один мини-киш и стала тщательно пережевывать желание, что ощутила острее.       - Курю, - просто ответил Его Честь с легкой насмешкой. Удивился, что Гермиона не ощутила запаха его электронной сигареты, зажатой в руке. Не стоило этого делать, но, увидев её со Снейпом – сияющую, красивую, яркую, – он едва не рехнулся. Поскольку не мог напиться или хотя бы врезать Командору, пришлось спрятаться, как подростку, и курить.       - Ты не скрываешь, что куришь.       - Не скрывал, теперь обстоятельства изменились, - он окинул Гермиону жадным, изучающим взглядом. Сиалия. Она была сиалией. В золотистом узком платье в пол, которое заканчивалось синими перьями. Все платье было словно из перьев. Чье-то творение ручной работы, превратившее Гермиону в сиалию. Но было в ней что-то чужое, не его. То ли новая, собранная вверх прическа, открывающая шею, то ли дорогие, рубиновые серьги, не им подаренные. Она была какая-то новая. Далекая. Не его, не его, не его. Наверное, это было главное. Она не была его. Как только мужчина переставал спать с женщиной, они удивительным образом отдалялись. Злость подняла в нем голову. – Мой адвокат запрещает мне курить.       - Ты сто раз курил при Кьяре, - хмыкнула Гермиона. Взяла еще один киш. Она сейчас могла съесть гору и не насытиться. Понимала тщетность попыток. Потому что осознавала, что хочет не французский мини-пирог с брокколи или инжиром, – каждый раз попадался новый вкус – а этого мужчину. Без соли, перца и даже розмарина. Просто хочет. Больше всего на свете. Хочет ощутить его язык во рту, пальцы на бедрах, а член – внутри себя.       Она не знала, зачем цеплялась за курение. Выглядело, будто пыталась поймать Драко на лжи. На деле, просто не понимала, о чем говорить.       - У меня другой адвокат. Кьяра занимается моими деловыми вопросами. Второй адвокат по разводу.       - Ты разводишься? – Гермиона бы все отдала, чтобы это прозвучало равнодушно, но её интонация взорвалась, как солнцелов, пронзенный лучом. Уставилась на Драко во все глаза.       Драко. Разводился. У него уже был адвокат. Он. Реально. Разводился.       - Не всем же жениться, как старине Снейпу. Он уже сделал тебе предложение?       Это пугало Драко больше всего на свете. День, когда Командор сделает пташке предложение. Ему страшно не хотелось знать ответ, но он был тем еще садистом, потому безжалостно задал этот вопрос, зная, как много боли может принести ответ.       Гермиона покачала головой. У него отлегло от сердца. Теперь Драко был рад, что спросил.       Джинджер же сбросила туфли. Её ноги порядком устали от каблуков. Даже невысоких. Взгляд Драко посуровел.       - Аж настолько хочешь ему угодить? Джинджер. Ну нельзя же тебе после реабилитации. – Он сделал затяжку. Ей нельзя было носить туфли. Ему – курить. И оба нарушали правила. Только Его Честь – от тоски по любимой женщине, а та лишь пыталась выглядеть правильно.       - Раньше тоже было нельзя, но тебя не останавливало это, когда ты купил меня для того, чтобы я на шпильках танцевала перед тобой, снимая одежду, - тут же ощетинилась Гермиона, ударяя по Драко теми их первыми неделями отношений, когда она лишь после горстки обезболивающих могла надеть туфли, чтобы хоть немножко понравиться ему. Хоть сгорала со стыда, вынужденная раздеваться, а потом плакала от боли, когда Фафнир уходил.       Сейчас ей не болело. Но Гермиона фокусировалась на плохом. Чтобы перестать хотеть Драко. И чтобы он ушел. Вспылил и ушел. Но он все еще был здесь.       Жестко усмехаясь.       Ничего не ответил. Устал защищаться своим «я не знал», потому что все адвокаты говорили, что незнание не освобождает от ответственности. Все было так. Он был виновен в её травме, с которой она перед ним танцевала. В те зимние дни Гермиона была незабываема на фоне холодного неба. Её красота дурманила Его Честь. И тогда, и сейчас, хоть реальность была между ними стеной. Гермиона защищала Снейпа.       Вот и все. Не его. Снейпа. Он был лишним. Врагом. Чужаком.       А хотел снова стать своим.       - Угостишь сигареткой? – спросила Гермиона. Потому что блюдо с кишами было пусто. Она незаметно съела даже тот с томатами и базиликом, который не вызывал возбуждения.       Ей не хотелось уходить. Девушке нравилось то немного, что у нее было. Этот момент, когда они чуть спорили, но были рядом. Её душа скучала по Драко. Тело, судя по мучительному зуду, тоже.       - Тебе нельзя, - повторил Драко. Он сказал это с каким-то почти мстительным удовлетворением человека, который мог хоть что-то контролировать. Гермиона, не ожидавшая отказа, округлила свои синие глаза. Её вопрос был безопасный, а Драко сделал из него плетку, которой будто щелкнул перед её носом, говоря, что он решает и только он.       - Ты мне не отец. И не муж.       - Что такое, Джинджер? Тебе не нравится, когда за тебя принимают решения? – Драко посмотрел ей в глаза и сделал затяжку сильнее. С наслаждением пропустил дым в свои больные легкие. Довольно рассмеялся. В нем было слишком много эмоций. Сожаление. Боль. Сочувствие, которое нельзя было проявить, но и… злость. Злость за то, как Гермиона предпочла поступить. – Тогда почему ты приняла решение за нас двоих? Ты разорвала нашу связь, хоть у нас был шанс все сохранить. И у меня была возможность – я боролся за это – стать им. Твоим мужем, знаешь. – Он наклонился к ней.       Не резко, чтобы не испугать.       Заебался молчать. Он был каким-то sugar daddy с молоденькой любовницей. Нет. Он был тем, кто встретил любовь слишком поздно, но плевал на это. И боролься.       Девушка задержала дыхание. Её глаза потемнели от страха услышать то, что он скажет. Но Драко не сдерживал себя.       - Больше, чем губернаторское кресло, я хотел тебя. Законно хотел. Но ты сбежала. Не дала мне быть не то что мужем. Мужчиной. Ты решила за нас двоих, потому, уж извини, насчет какой-то долбаной сигареты я приму решение и за тебя. Я не дам тебе курить. Не при мне. Хочешь, сходи попроси у Северуса, он с первого дня с радостью тебя этим дерьмом соблазнял. Но я тебе баловаться ерундой не позволю. Знаешь почему? Потому я люблю тебя, Джинджер. Сердцем. Глазами. Душой. Даже этим проклятыми, прокуренными, испорченными ковидом легкими. Когда я дышу тобой – это мой фильтр.       - Сейчас ты дышишь дымом.       - Потому что без тебя дышать не хочется, - огрызнулся Драко, а потом выругался, - знаешь, он тоже запретит тебе курить. Не потому что любит. Снейп ведь ждет от тебя детей. Потому ты можешь бросать свои пагубные привычки, никто тебе их больше не позволит.       - Я сама буду решать, что мне делать, знаешь ли? – рявкнула вдруг Гермиона. Она с ужасом ощутила, что её нижняя губа хочет задрожать, но девушка упрямо ту поджала. Изнасилование лишило её ощущения, что она что-то контролирует. Реабилитация была призвана этот контроль вернуть. Мало-помалу Гермиона снова вернула себе уверенность, что она и лишь она принимает решения.       - Я ничего, абсолютно ничего не контролирую, - расплакалась девушка на одном из сеансов. – От меня ничего не зависит. Я ни над чем не властна.       Психолог говорил, что ей не обязательно контролировать все на сто процентов и что от нее зависят многие процессы в её собственной жизни. Важно об этом не забывать. Потому Гермиона тщательно анализировала все, чем могла управлять. Она принимала решение, что есть на завтрак и в котором часу. Пить успокоительное или лучше травяной сбор. Оглянувшись, Джинджер поняла, что сотня маленьких процессов зависит от нее, хоть да, не все на сто процентов. Например, лишь от нее полностью зависело лечь под Северуса Снейпа и узнать что-то о новом опыте, однако общаться ли с Драко было под её контролем на пятьдесят процентов. Другие пятьдесят принадлежали ему, они были равны, так почему Его Честь вел себя так, будто у него контрольный пакет акций? Тем самым обесценивая все те усилия, что она прилагала крупица за крупицей.       - Да? Я заметил, Гермиона. В день, когда ты решила не только за себя, но окей, сама так сама. – Ему хотелось, очень хотелось зло спросить, зачем же ей, такой самостоятельной, тогда Северус, но он промолчал. Потому что, ненавидя Командора, Драко испытывал рациональную благодарность к тому, что Джинджер в заботе и ни в чем не нуждается, ведь она была уязвима. Физически, морально и, увы, финансово. Кроме него и Снейпа её некому было поддержать деньгами, которые требовала реабилитация, потому да, Его Честь прикусил себе мысленно язык, чтобы не обидеть пташку. Никому не станет легче, если она останется без цента или еще лучше – снова пойдет в какой-то клуб зарабатывать на аренду комнатушки, не долечив себя.       Потому он подавил обиду. И знаком протеста была протянутая электронная сигарета.       - На здоровье, - буркнул Драко, - надеюсь, это сделает тебя счастливой.       Гермиона не спешила забирать ту, и Его Честь, пожав плечами, вернулся к курению. Внутри у него все закипало.       - Ненавижу, когда решают за меня.       - Знаешь, Джинджер, я, вообще, тоже. Но смотри, я как-то справился. А ты… возможно, я рад, что в тебе есть это упрямство. Оно тебе необходимо. Мне жаль, что ты не умела отстаивать твои границы. Иначе бы я не причинил тебе вреда. – Ему хотелось заорать, что как-то невовремя она по-бунтарски научилась говорить «нет», но Драко умел находить другие слова, даже когда ему было плохо. – Тебе никто больше не причинит вреда.       Он протянул руку и почти сделал то, чего хотел много месяцев.       Почти прикоснулся. Но его пальцы замерли в миллиметре от щеки Джинджер.       - Ты позволишь? – тихо спросил Драко, разрешая ей контролировать это. На сто процентов. Но на деле в вопросе был подвох, ведь разрешение бы означало обоюдное желание контакта. Куда проще было, когда Его Честь сам прикасался к ней в машине, но одновременно он будто нарушал те границы, которые она после насилия хотела выстроить.       Сложно. Все было слишком сложно. Но тело Гермионы знало больше, потому голова как-то нетерпеливо кивнула, и в следующую секунду костяшки пальцев Драко погладили её щеку. Едва ощутимо. Мужчина улыбнулся, чувствуя, что она почти не дышит. То, как под его движениями под кожей Джинджер взрывались алые звезды, вызывающие румянец, было красноречивей всех слов на свете.       - Никто в этом мире больше не прикоснется к тебе без разрешения.       - Ты не можешь такого обещать, - грустно улыбнулась Гермиона.       - Я это гарантирую тебе, - твердо сказал Драко, и Джинджер вдруг показалось, что температура его тона упала ниже той, которая могла быть в самой отдаленной и одинокой части Вселенной. Она заметила, как вторая рука спрятала сигарету и сжалась в кулак. Он не бросал обещания. Фафнир говорил о большем. О том, что уже свершил. Кажется, дракон защитил свое Золото Рейна. – Никто, Джинджер. Потому что безнаказанности больше не будет.       - Майлз?       - Он ответил за то, что сделал. Это хуже смерти, - он говорил спокойно, ровно. Рука поглаживала щеку. Но каждое слово словно ломало какой-то барьер между ними. Глаза Гермионы становились все больше и больше. Однако никаких вопросов девушка не задавала. Без них было ясно, что Его Честь сделал что-то такое, что ей бы не понравилось, но при этом он поступил абсолютно правильно.       - Спасибо.       Драко ничего не сказал. Он выглядел рассерженным и очень спокойным одновременно. Его ноздри раздувались, но взгляд был тверд, спокоен, как у человека, который нашел свою точку опоры. В месте. И у девушки от этого по всему телу посыпались мурашки, как звезды с неба в одну из летних ночей. Он молчал, она молчала, а по коже разносился фриссон, будто где-то звучала невидимая им музыка.       За нее кто-то постоял.       Впервые в жизни от нее не отмахнулись. Драко услышал о проблеме, о том, что её обидели и… рискнул кампанией. Рискнул всем, но наказал Майлза. Ради нее. Исправить ничего было нельзя, но отомстить, заставив человека заплатить – это было то, чего для Гермионы никто никогда не делал. Её часто обижали на танцах в детстве. Девочки толкали её локтями нарочно, но мама никогда не помогала, сколько бы дочь ни плакала, показывая разбитые от падения колени. С возрастом Гермиона поняла, что мать не могла ругать тех, кто приносил ей деньги, потому дочь была жертвой детской жестокости. Буллинга, как это называлось.       Поняв, что между деньгами, властью и ею все всегда будут выбирать первые два пункта, Гермиона перестала искать помощи у взрослых. Никто из тех, кто таковыми себя звал, ей не помог. Даже когда однажды уставшая девочка расплакалась среди магазина, уронив какие-то круглые фрукты – вроде яблоки. Все прошли мимо.       А здесь Драко будто остановился и собрал те яблоки. Чтобы запихнуть их Майлзу… Гермиона надеялась куда-то глубоко, очень глубоко.       - Правда. Ты не понимаешь, Драко…       - Это ты не понимаешь. Ты для меня – всё, Гермиона. Всё на свете, - его рука скользнула ниже. На плечо. Поглаживая то, как он делал по утрам, просыпаясь обычно раньше времени. – До встречи с тобой я дорожил не теми вещами. А сейчас я схожу с ума, что имею все, кроме души, ведь она улетела. Потому не за что. Какой смысл во власти, если я не могу наказать ублюдка, что посмел тебя обидеть? Мне такая власть была бы не нужна. Поверь, я сделаю так, что в моих кругах узнают, что случилось с Майлзом и почему. Чтобы никому, глядя на тебя, не пришла в голову мысль, что вот эту девочку можно уложить на диван спиной просто за то, что один взрослый мужик потерял от нее голову. Никто тебя не обидит. Пусть ты больше не моя… я все равно сделаю что угодно. Ведь нельзя перестать любить человека просто потому, что он ушел от тебя.       Девушка моргнула. Рука Драко опустилась ей на колено. Они оба мучительно хотели большего. Но он помнил те её слова, что «не хочу причинить боли Северусу», потому в этом был скорее жест поддержки. Джинджер положила свою руку поверх его, и Его Честь увидел в этом продолжение той ненавистной фразы. Он ничего и не сделал, а девушка его будто останавливала, показывая, что дальше нельзя.       Их взгляды встретились. Взгляды, полные любви и тех клятв, что они не сказали друг другу. Хоть и были под аркой, где другие обещали любить один другого вечно. Не они. Для них не было фанфар, марша, священника и гостей. Их любовь была, как всегда, тайной. Теперь уже и от самих себя.       Гермиона смущенно улыбнулась. Вытянутая рука Драко была напряжена. Он был сосредоточен на ощущении тепла Джин так сильно, что ему казалось, если она разорвет контакт – у него точно случится паническая атака, ведь все сосредоточилось в этом миге. Когда они соприкасались. Как оторваться друг от друга и вернуться в реальность… у Его Чести впервые не было никакого ответа.       Кажется, тот был у Гермионы. Которая вдруг знакомо улыбнулась, а затем её босая ступня коснулась его колена. Это был жест, что Драко успел и позабыть. Она заигрывала с ним. Джинджер заигрывала. Как когда-то в больнице за столом. Как во время их поездок в машине. Как среди виноградников. Как в клубе Кьяры. Она заигрывала.       Потому что всегда начинала с этого прикосновения. Когда подъем ступни касался его ноги и слегка давил. Требовательно.       - Джинджер… - он опустил глаза. Хотел увидеть, как Джинджер заигрывает с ним. Улыбнулся. Её ногти были выкрашены в темно-бордовый цвет, хоть на руках лака не было, они просто были ухожены. Его возбуждало то, как пташка играла с виду по правилам - неброский макияж, приличное платье, никаких кричащих ногтей, но там, под тканью, белье, наверное, было в контраст развратным.       В этом был её протест, еще когда они были вместе. Она специально делала яркий педикюр и надевала самое сексуальное белье под самую правильную одежду. Чтобы быть в балансе.       Привычкам своим она не изменяла.       - Я знаю. Знаю, что невозможно не любить. - Её пальцы переплелись с его пальцами. Внутри все запульсировало. Можно было съесть все киши. И в придачу - банку Нутеллы. Но ничто не было слаще желания. Даже самый сытный протеиновый коктейль. Даже сообщения среди ночи о дурацком сериале не помогали.       Драко чуть наклонился. Она стиснула его ладонь сильнее, а когда он попробовал ту освободить, покачала головой:       - Если я тебя отпущу, то просто умру.       - Тогда не отпускай, Джин, просто не отпускай меня, - прошептал мужчина. Рывок. Он очутился рядом. Его колени уперлись в её колени. Его нос зарылся за мочку уха. Драко вздохнул. Втягивая запах. И чуть не отпрянул.       Она пахла арбузом. Но не привычным, сладковатым, а каким-то подкопченным, дымным, мускусным. Чужой запах, незнакомый. Его девочка так не пахла, но перед ним была и не его девочка, по сути. А юная женщина, пережившая много испытаний, потому наивный аромат арбузного лимонада испарился, а на дне остался выгоревший огонь, который закоптил тот наивный, почти мыльный запах.       Драко слышал этот аромат. Menage a Trois. Насмешка. Ирония. Заявление Джинджер. Её боль и разочарование. Отношения были созданы для двоих, но их всегда было трое. Сначала незримо давила Астория, теперь вот - Северус. Их любовь не имела интимности, потому что всегда делилась на три неравные части.       Мужчина прикоснулся губами туда, где Гермиона обычно наносила духи. Они горчили. Как и весь их секс втроем. Секс, когда всегда было ощущение, что их на одного больше. Ведь они не разу не были вдвоем, когда были свободны. Драко не целовал. Нет. Он посасывал кожу, будто желая стереть запах. Оставляя засос, как бы заявляя, что нет. Эта девочка - его. И только его.       - Моя, - прошептал он с такой яростью, что даже глицинии попадали с арки, хоть на деле даже не шевельнулись. - Ты - моя, Джинджер, моя, моя, моя, - он оставлял следы и вспоминал, как его пташка тоже клевала его то в шею, то в плечо, желая выцарапать на нем что-то. Засосы были первобытными символами любви. - Скажи это, Гермиона. Скажи это вслух.       - Я… - от его злости, от его боли она ощутила лишь более сильный прилив желания. Потом откинула шею. Не просто разрешая. Желая, чтобы Драко оставил цепочку отметин. Грубых. Властных. Настоящих. Которые она скрывала бы шарфом, как и все их отношения, но рассматривала, глядя на себя в зеркало. - Я… давай сделаем это, Драко. Я хочу тебя. Твое тело. И никакого контроля с моей стороны. Я хочу, чтобы сейчас решение принимал ты. Я даю тебе свое согласие.       Драко прикусил её кожу. Застонал. Он хотел услышать “твоя”, но понимал, что слова Гермионы ценнее. Она вручала ему себя. Полностью. Без оглядки и правил. Это было слишком мощно после двух месяцев порознь. И ответственно. Его Честь знал, что изнасилование обесценивало тело, и ему нужно было заняться с ней сексом так, чтобы наполнить каждую клеточку смыслом, тогда как мужское эго просто хотело трахаться. С самой желанной женщиной его жизни.       Женщина. Он нехотя оторвался от засосов и посмотрел на Гермиону. В её синих глазах появилась мудрость. Она всегда в глазах появлялась раньше. Седина приходила позже. Начиналось взросление с глаз. Её душа стала взрослее и сильнее. Джинджер стала женщиной. Юной, но сильной женщиной. И ему страшно хотелось её. Эту женщину.       - Сейчас я твоя. Твоя, и хочу тебя. Без ужимок и церемоний. Я… мне хочется вспомнить, каково это - ощущать тебя. Мне не нужна нежность. Покажи мне, что в чем-то мы - прежние. Помнишь, как мы это делали после разлуки?       - Как животные. Стоя у стены, - завороженно протянул Драко, вспоминая, что она здорово царапалась, когда он задирал ей юбку. Царапалась от нетерпения. Могла даже укусить. Дикая девчонка. - Джин, не своди меня…       Она спрыгнула со стола. Её пальцы приподняли платье так, что он увидел её щиколотки. Это был последний проблеск сознания. Ухмыльнувшись, Драко подтянул барный стул, который одиноко стоял по другую сторону арки.       Его Честь знал, что девочка ненавидит секс на столе. А ещё не был уверен, что тот ей не навредит. Зато помнил фантазию, которую Гермиона ему рассказала за дней десять до расставания. Которую он обещал ей воплотить, когда ночи станут более плотными. Джинджер, понимая, что он хочет, просияла.       - Ты помнишь?       - Я все помню. Полезай на стул и держи спину ровно, пташка, - прохрипел Его Честь, наоборот делая шаги назад. Глядя, как Гермиона садится на стул, глядя куда-то вперед, закурил. Не мог не закурить, наблюдая, как она медленно расстегивает молнию, обнажая кожу. Сделав это до половины, она застыла.       - А душа, девочка? - тихо спросил мужчина, неслышно подходя поближе. Поцелуй в шею со спины. Её пальцы нашли сигарету. Драко уступил, опуская руки ей на бедра. Губы коснулись затылка, - твоя душа расстегнута?       - Полностью, Ваша Честь, - она откинула голову, выдыхая дым. Это было потрясающе чувственно. Драко неспешно стал задирать платье. Девушка не сопротивлялась, лишь слегка привстала, чтобы ему было удобно, и со смехом подхватила ткань, чтобы та не падала. Чуть наклонилась, понимая, что мужчине, который чуть навалился на нее, нужно. Её потрясало, как он себя контролирует.       Ведь делал все неспешно: целовал между лопаток, ласкал пальцами ниже поясницы, надевал презерватив, удерживая платье тоже, чтобы не мешало. Она ничего не видела. Только курила и ждала, когда Его Честь позволит им обоим унестись.       - Дерьмо эти твои электронные сигареты, - призналась девушка, опираясь о стойку и укладывая голову на локти. Мужчина чуть отодвинул стул. Гермиона закрыла глаза и затянулась ещё раз. - От них не уносит.       - А от меня? Я лучше никотина, пташка, - Драко не хвастался, он давал обещание, которое тут же исполнил, потому что его член скользнул в её тело. Выше, чем ожидала Гермиона. Предсказать, куда её трахнет господин мэр, всегда было сложно, ведь он нарочно всегда ласкал пальцем оба входа.       Драко действовал осторожно, потому что они давно не были вместе. Чертовски правильно все делал. Секс за спиной таким и должен был быть. Грубоватым, животным, резким. Не хватало только глубины.       - Если ты войдешь полностью, я… - она не успела додразнить, поскольку Драко толкнулся не так осторожно. Легкая рябь побежала по воздуху. Гермиона рассмеялась. Вспомнила, как жалобно в трубку говорила, что “анал и публичный секс никогда”, а теперь поскуливала, что он имел её слишком нежно. Но Её неЧесть не торопился.       Он входил в нее полностью, но темп не менял. Наслаждался каждым её чувственным “мммм” и не позволял ерзать, удерживая бедра. И себя удерживая, ведь в этом прекрасном теле не хотел кончить за секунду.       - Я выебу тебя так, как ощущаю, что нам нужно, - хрип над ухом. Гермиона прикусила губу. Он не сказал “как хочу”. Был осторожен не только с её телом, но с душой. От того та наоборот рвалась на кусочки. Словно желая ту душу освободить, девушка, платье которой было расстегнуто все равно, стала спускать то, продолжая ловить юбку.       Драко нашел руками её грудь. Соски набухли. Он обхватил их пальцами, разминая. Знал, что её это сводило с ума.       - Боже мой, я так скучала.       - Ты была с ним хоть раз? - прозвучал его вопрос. Они оба замерли. Гермиона закрыла глаза.       - Это тело принадлежит лишь мне и тебе, Драко. Я не представляю, как кого-то еще впустить в себя, - наконец, она выпалила это. Причину, почему не смогла лечь под внимательного, возбуждающего ее Северуса. Потому что тело хоть и предавало, ему не принадлежало. Оно всегда было Драко. Он был первым мужчиной, в мечтах о котором девушка познавала себя, касаясь себя. Ей наивно хотелось, чтобы он был не просто первым, а единственным. Потому она до последнего избегала физической близости. И потому ненавидела Майлза. Он разрушил эту мечту своими грязными руками.       - И я обожаю это тело. И тебя обожаю. Мне никто не нужен. Я никогда никого так не хотел. И не смогу захотеть. - Драко знал, что говорит правду. Желание желанию было рознь. Его чувства к Гермионе заставляли его испытывать разные эмоции. Никогда страсть не была такой острой.       Его движения постепенно становились резче. Ритм сокращался. Его бедра шлепались о её ягодицы. Стоны девушки звучали рывками. Драко дышал через раз. Он переложил руки ей на плечи. Гермиона сжала пальцы на ногах, которые не доставали пола. Мир терял очертания. Были лишь они. И чертова свадебная арка.       Его Честь опустил глаза.       “О, Эру”, - подумал он, потому что зрелище было великолепным от нереальности происходящего. Он снова был с ней. В ней. И от этого все обретало иной тон. Даже грубый анальный секс с девушкой за барной стойкой. Потому что в их любви, в их проявлении чувств не было ничего вульгарного. Лишь страсть. И абсолютное принятие.       - Драко, - девушка заерзала под ним. В каждой букве, даже согласной, звенел восторг. Он ощущал, как пташка улыбается. Провел руками по спине и задвигался ещё быстрее. Умирая от еще большего желания. Не в силах контролировать себя больше. У него не было железной выдержки.       Его Честь стал чуть плавнее. Просто потому что хотел растянуть… пребывание. Ему нравилось ощущать её тепло. И слышать почти протестующие стоны. Девочка хотела другой скорости, но это была не гонка на Камаро. Порой стоило сбросить обороты, чтобы удовольствие сотрясло и накрыло. Потому Драко притормаживал, а затем, сбивая дыхание, все же сделал свои движения более хаотичными и рваными, пока облегчение не накрыло его с головой.       Он выдохнул и сгреб девушку в объятиях, упираясь лбом ей в затылок.       - Моя, - прошептал Драко снова, не в силах описать то, что ощущал. И без этого слова было очевидно, что его. - Джинджер, ты - моя.       Оба не знали, что дальше и как. Просто понимали. Да. Она - его, а он - её, и это единственное, что имело значение. Это и тихие поцелуи, которыми они обменивались, приводя друг друга в порядок. Страшно довольные содеяным, они тем не менее прятали глаза. Даже при очевидности каждый боялся, что тот, второй, не последует дальше.       - Хочешь я сниму номер? - предложил мужчина, понимая, что им обоим нужно больше. Больше секса, больше нежности, больше времени, больше бесед. И меньше, намного меньше одежды. Он хотел, чтобы пташка взяла свои туфли, дошла до лифта и поднялась в люкс, где они бы пили игристое и строили бы планы.       - Драко… я хочу домой. Я так давно не была дома.       Мужчина моргнул. И его лицо просияло. Она просила увезти её в их дом. В Сити Спайр. Место, где свет шевелил солнцеловы и её ждали, каждый день ждали свежие георгины.       - Но я не могу так поступить с Северусом, не могу сбежать в его день рождения, Драко, - девушка наклонилась, чтобы поднять свои туфельки. Не хрустальные, увы. Потому Золушка не бежала с бала. А стояла, вростая босыми ступнями в землю.       - Простудишься, - буркнул Его Честь, стараясь не взорваться. Северус смог одиннадцать лет назад трахнуть его жену, чтобы та забеременела, и не испытывал ни малейших угрызений, а он, значит, должен был снова потерять свою пташку. Драко стиснул кулаки. Те даже, кажется, хрустнули. Хоть, быть может, это лишь терпение Фафнира, которое истощалось. - Ты знаешь, какой подарок от тебя ждет Командор ближе к ночи, и уходишь к нему? Я что, блядь, репетиция десерта?       - Не говори так, Драко, никогда не говори, - прошептала Гермиона. Он думал, что обидел её, но взгляд Джинджер стал невероятно нежным. Она могла его остудить этим. - Между вами произошло так много, но речь не о том, что плохого сделал Северус тебе или ты - ему. Речь обо мне. О том, каким человеком я хочу быть. Потому дай мне поступить правильно. Не стоит злиться.       - Но и пай-мальчиком я не могу быть! Я…       - Тшшш, - она сделала шаг и опустила руку на ремень его штанов. Задумчиво поиграла пряжкой. - Кажется, я еще помню, как расстегивать их зубами. Наберись терпения, Драко, и не нужно будет быть паинькой. Два часа, и будешь настолько плохим, насколько я люблю. Обещаю.       Драко сглотнул. Он хотел этого прямо сейчас. Потому что и он не забыл, как пташка справлялась зубами с молнией, пока её руки были связаны за спиной. Их развлечения всегда были порочны. Им нравилось играть грязно. Грубо. С упоением влюбленных. Его Чести нравилось для мотивации дополнять её тело одной из игрушек, которую он мог контролировать телефоном. Тогда она справлялась очень быстро с молнией.       Но посмотрел он твердо. Как человек, умеющий ждать.       - Я тоже останусь тогда. И буду трахать тебя взглядом так, что золото твоей кожи не скроет румянец.       - О! - воскликнула девушка, уже потихоньку краснея. - Я на это очень рассчитываю. Рассчитываю на то, что среди толпы будущий губернатор Нью-Йорка будет думать только о том, как выебать меня.       - Нет, пташка, я буду думать о том, как ты стоишь на коленях, - ухмыльнулся Драко и подмигнул, - после вас, милая девушка. Идите-идите, а еще хочу полюбоваться на то, как в этом облегающем платье Вы великолепны сзади. Постараюсь не сиять от гордости, что десять минут назад я тебя тут отымел.       - Драко Люциус Малфой, - она развернулась. Фыркнула. Думал, пташка пошутит, что он - отвратителен, но нет, девушка улыбнулась, - никогда не прекращай говорить мне таких слов. Никогда.       - Никогда, - пообещал Его Честь.              *** Если честно, это моя любимая глава. Я её писала и кайфовала от всего происходящего, потому что в ней герои сами решали как им вести себя. Некоторые ходы они выдавали мне на ходу и мне оставалось лишь записывать за ними, думаю "вот это вы даете". Надеюсь, и вам глава принесла такое же удовольствие! Спасибо вам за активность, "жду продолжение" и отзывы. Мне кажется, у нас выработалось хорошее... сотрудничество, правда? Не подведите)