***
Леон не обязан был этого делать, но внутри его нечто так и подталкивало к этому. Зачем ворошить прошлое, непрошенные воспоминания и мысли девушки, оставившей мужа среди мертвых позади? И все-таки в глубине души Кеннеди считал, что обязан это сделать. Адрес Вероники Краузер он смог получить быстро, как и приехать к ее небольшому домику в одном из спальных районов крохотного городка. На удивление, она оказалась дома. — Здравствуйте. Вам чем-то помочь? В дверях стояла худая, практически хрупкая девушка, лет тридцати. Глаза уставшие, практически безжизненные, как и голос, в котором нет ни капли эмоций. — Добрый день, да. Леон Скотт Кеннеди, бывший напарник вашего мужа, Джека Краузера. — Он протягивает руку для рукопожатия, но девушка лишь отстраненно смотрит на него, сложив руки на груди. — Да, я про вас слышала. Повторюсь, вам чем-то помочь? — У меня есть информация про вашего мужа. Думаю, вы хотели бы о ней узнать. — Мой муж погиб два года назад, а его тело не нашли. Или появилась другая информация, о которой правительство решило мне сообщить? — Это не от правительства. От меня лично. Вероника смотрит долго, еле удерживая себя от того, чтобы захлопнуть дверь перед парнем, которого Джек часто коротко называл «салагой». Их отношения точно были не из лучших, но Краузер выделял его среди других бойцов, а это что-то да значило. — У вас есть десять минут, — коротко кидает она, пропуская Леона в дом, — ни секундой больше. — Благодарю. Много времени я у вас не займу. Он решил рассказать все, явно выйдя за рамки десяти минут. Но Вероника ничего не сказала, не перебивала его, лишь слушала, стоя спиной к мужчине и смотря в окно, на соседские дома. Девушка дышала тихо, практически незаметно, боясь сбить рассказ мужчины. Кто же знал, что сейчас, услышав нечто новое о покойном муже, ей станет чуточку легче? И чуточку больнее. Их отношения никогда не были идеальными, но Вероника не жаловалась. Так распределилась судьба, если она полюбила именно такого человека, как Джек. Приходилось ли ей жалеть? Нисколько. Она знала, что настанет день, когда к ее дому придет солдат, державший в руках сложенный флаг и жетон с его именем. Но к чему она не была готова, так к его лжи. Когда Леон замолчал, Вероника медленно обернулась к нему и, сложив руки в замок, тихо выдохнула. — Скажи мне… — Голос тихий, безэмоциональный и пустой, но твердый. — Он погиб в бою? Так, как он и хотел, правда? Кеннеди вспоминает, как пронзает грудь Краузера кинжалом, и медленно кивает головой. — Да. Он погиб, сражаясь. — Хорошо… Хорошо. — Вероника опустила голову и кивнула. — Что же, если это так… — Это еще не все. Леон встал и, вынув из сумки нож, обернутый тканью, протянул его Веронике, смотря ей точно в глаза. Он чувствовал, что должен вернуть хоть что-то принадлежавшее Краузеру его жене, так правильно. — Думаю, он хотел, чтобы он был у вас. Вероника поднимает взгляд, смотрит в ответ с нескрываемым недоверием. Но все-таки она принимает дар дрожащими руками, сжимает его и медленно разворачивает, всматриваясь в собственное отражение в стали кинжала. — Его… Он с ним не расстался? — До самого конца. — Вижу… — Девушка аккуратно обхватывает рукоять и, мягко проведя пальцами по клинку, кивает. — Спасибо вам, Леон. За все. За то малое, что осталось от Джека Краузера.Встретимся на той стороне
21 апреля 2023 г. в 13:50
Перед смертью воспоминания проносятся ураганом. Лица людей, искривленные эмоциями, поступки, совершенные с горяча, слова, разбивающие душу на осколки. Ее Джек тоже помнил, даже когда его собственный нож пронзил сердце.
Он не думал о своей жене, когда решился согласиться на предложение Вескера. К чему врать самому себе, он вообще о ней решил не вспоминать. К чему ему обременяющие мысли, тянущие на дно самобичевания? Нет, ему это не было нужно. Чего он на самом деле сильнее всего желал — так эту силу, способную сокрушить всех на его пути. К чему ему смертная никчемная оболочка, когда есть шанс получить нечто большое?
Если ты это делаешь для себя, то хорошо, Джек. Я поддержу тебя, чтобы ни случилось. Я всегда буду на твоей стороне.
«Всегда»? Знала бы она, во что ее муж превратился.
Для солдата армии и наемника, живущего опасностью, такая роскошь, как красавица жена под боком, была немыслима. Однако Краузер мог себе позволить и такое счастье. Как бы сильно он ни старался гнать мысли о ней, она нагоняла его во снах. Волосы мягкие, цвета золотистого шелка, глаза ясные, голубые, словно небо в самый жаркий летний день. Личико бледное, усыпанное веснушками, которыми она не гордилась. Что же, для Джека она являлась самым настоящим произведением искусства, со всеми ее недостатками.
Ты слишком строга к себе, Вероника. Это тебя когда-нибудь погубит.
Вероника. Имя всплывает в голове и заставляет его тяжело выдохнуть. Его блеск солнца, его символ, приносящий победу. Поистине стойкая женщина, которая смогла вытерпеть такого говнюка, как он. Он не часто бывал дома, не дарил ей цветов, подарков, потому что считал это мусором и тратой денег. Вероника же и не просила ничего из этого, не ждала от него такого чуда. Ей достаточно было его присутствия рядом, его историй, повествующих о том, через что он прошел на последних миссиях, даже его ворчаний, в которых он проклинал начальство и их бессмысленные поручения.
Его жена умела слушать и говорить то, что Краузер желал услышать. Она была действительно тем самым сокровищем, которое он стал ценить слишком поздно.
Он не оставил ей ни одной весточки, когда Альберт Вескер предложил ему работу. Зачем? Легче заставить всех поверить в то, что Джек Краузер скончался, не оставив после себя даже тела. Что тогда испытывала Вероника? Нет, он старался об этом не думать, концентрируя свои мысли только на силе, которую ему сулил Вескер. Получил бы только он ее ранее, так никто бы из его парней не погиб, ему не пришлось бы в мыслях оправдывать абсурдные приказы боевого командования. Нет, в тот день он потерял слишком многое, но приобрел нечто ценное.
Вероника не приняла бы такого выбора. Его милая жена просто не смогла бы понять всего этого.
Совершенного не воротишь, что было — то прошло. И сейчас, лежа на каменной брусчатке, смотря на Леона, Джек понимал это хорошо. Он ни о чем не жалел, глупо сейчас переживать об этом перед смертью. Бой прошел прекрасно, жаль только, что он недооценил сил парнишки Кеннеди. Тот, нависая над бывшим напарником, так и разрывается от сентиментальных мыслей. Он слишком юн для таких решений, но всем приходится переступать через себя.
— Ну… делай, что должен…
Где он просчитался в этот раз? Чем Леон сильнее него? Возможно, он никогда не узнает ответа, но и зачем он ему нужен? Иногда лучше оставить все так, как есть, не изводя себя в поисках бессмысленных ответов. Сила ему ничем не помогла… Но если так, он готов принять поражение от рук бойца, сумевшего его остановить.
Сталь кинжала холодная и острая, проникает сквозь плоть легко, пронзая его сердце. Боль на мгновение заполняет все его тело, а из груди рвется сдавленный крик. Но он не жалеет, нисколько.
— Хороший был бой… Леон.
Действительно хороший. Жаль, что последний в его жизни.
Краузер закрывает глаза, чувствуя, как дух покидает его тело. Он сделал многое, но позади осталось одно незавершенное дело. К сожалению, оно таковым и останется.