Справочник доверия

      Ему нет и девятнадцати, чтобы решать самому, ему просто не повезло, что он родился в консервативной семье, где нет равенства и мнение ребёнка слушают только после совершеннолетия.       Рики привык к вытянутой руке, закрывающей его рот в любой момент. Мать всегда против того, что выходит за рамки её восприятия, а отец и подавно. А ещё Рики — парень, он не своя старшая сестра, умирающая от хороших отношений с обоими родителями. Ведь девушки — хрупкие создания. Сии слова отец с детства вдалбливает в голову и бьёт за непослушание. Но, несмотря на хорошие отношения Конон и родителей, Рики знает: старшая сестра делает всё втихую. Ей двадцать два, но она продолжает жить с ними из-за учёбы. У неё на бедре огромная тату с вычурным драконом, коего нарисовал ей для эскиза Рики, проколот нос — септум, что можно прятать, всего лишь надавив на него. И всё она объясняет тем, что мать не поддержит её.       Но всё равно Рики далёк от понимания. Он ни разу не заставал их ссор, ни разу не присутствовал за выяснением отношений… Единожды Конон сказала то, что они напросто поменялись местами из-за того, что она переросла, а Рики продолжает расти.       Недавно девушка рассказала ему о том, как в свои шестнадцать лет сделала себе ещё один прокол на мочке уха. Реакция матери была ужасная, Рики не знал даже о скандале, ведь был у бабушки в тот момент. Ему всегда, на самом-то деле, интересно слушать подростковые истории старшей сестры, она словно открывается ему с новой стороны.       И Конон всегда с увлечением после учёбы слушает рассказы младшего брата. Она его поддерживает, и Рики дорожит этим. Наверное, с лет так четырнадцати он думает о проколе правого соска. А загорелся подобной идеей совершенно недавно и с каменными намерениями. Первой, кто узнал об этом, стала Конон.       Рики ожидал чего угодно, но не предложения сходить на выходных и воплотить мечту в реальность. Первое, о чём он подумал — родители, но Конон успокоила. Вряд ли они узнают, ведь часть тела слишком интимная, хотя их мать любительница заходить в комнаты в любые моменты. Рики страдает от того, что она спокойно вламывается в личное пространство со словами «ты мой сын, ты не должен меня стесняться».       Прокол Конон предложила сделать в тату-салоне, в котором она частенько отсиживается — у неё подруга лучшая там работает. Рики о ней, кстати, ни разу и не слышал. А когда увидел, то удивился… Узнала бы мать, с кем общается их дочь, была бы против, несмотря на то, что ей уже далеко не шестнадцать. Они и так против того, что Рики со своим лучшим другом водится, у которого волосы — розовая сладкая вата, уши проколоты и вещицы всегда яркие. Мама его не принимает вовсе, а если узнает, что Рики тайком влюблён в него, так вообще с ума сойдет.       И об этом Конон знает. Рики четко помнит её слова: «Наконец-то, я думала, что не дождусь». Оказалось, Рики слишком прозрачный для неё. И вечные разговоры о Сону её с самого начала напрягли. И вправду, он может говорить о нём вечно, а после запираться в комнате на защёлку и фантазиям в плен отдаваться.       Сону никогда ничего не говорит, что могло бы хоть как-то коснуться его чувств. Взглянув на него раз, можно подумать о его открытости, но это не так. По большей части именно он серьёзен, его слова всегда играют направляющую роль. Сначала Рики в нём видел вторую Конон, но после — человека, без мысли о котором не в силах прожить.       Оба родителя пока на работе, а Рики в комнате своей сидит. Вот только недавно они с Конон вернулись с салона; на правом соске поблескивает железное колечко. Больно, причём невыносимо больно. Всю процедуру Рики крепко сжимал ладонь сестры и выкрикивал матерные слова. Но красота ведь требует жертв. Не жалеет, что протерпел адские минуты на кресле. Ему нравится результат, хотя, как сказали, место прокола ещё будет болеть как минимум неделю.       — Ты доволен? — Конон в комнату заходит, уже одетая в домашнюю футболку и шорты. Она с пачкой чипсов в руках присаживается на кровать и смотрит на брата. — Тебе очень идёт, жаль так по дому не походишь — опасно.       — Мне страшно, что она всё-таки увидит, если зайдёт невовремя, — признаётся Рики, присаживаясь рядом с сестрой, та сочувственно протягивает пачку и обнимает. — Я через полчасика к Сону, наверное, пойду. Он сегодня звал меня.       — Покажешь ему? — только кивает и валится головой на подушки, футболку задрав. Жжёт же грудь, прохлада послабляет боль. — Надеюсь, он тут же признается, что влюблён в тебя по уши, а твой прокол — его точка кипения. Да что?       — Дура! — Рики смеётся, получая по голове подушкой. Ведь честно, самому хочется сказанного. Слишком намучался за всё время.       — А прикинь, как он схватит тебя, прижмёт к какой-нибудь поверхности, а потом страстно начнёт шептать, какой ты сексуальный, а? — ухмыляется, а Рики смущённо губы поджимает. — Я о вас думаю чаще, чем об учёбе, чтобы ты знал. Я просто уже хочу, чтобы мой младший братик был счастлив со своим змеем-искусителем. Хотя, на самом деле, Сону не выглядит как тот, кто тебя зажмёт. Но! В любом случае, ты мне всё расскажешь.       — Ты фанфики про нас не пишешь случаем? — с сарказмом интересуется Ники, немного напрягшись от мгновенного молчания Конон. — Ты с ума сошла?!       — Последний мой фанфик был написан пять лет назад, не ссы, — успокаивает будто, но на самом деле Рики бы с удовольствием прочитал о чём-нибудь несуществующем. — Я бы сделала тебя омегой. Я хочу племянников!       — Всё, иди к чёрту! — наигранно психует, с кровати соскакивая. — Я ушёл. Придумай какое-нибудь оправдание.       — Ага, ушёл соблазнять своего лучшего друга проколотым соском, — в ответ фак и недовольное фырканье. Конон только смеётся и следом с кровати поднимается. Не будет же она сидеть в чужой комнате.       Когда речь заходит о Сону, то Рики всегда торопится. Даже сейчас, быстро и неуклюже натягивает на себя конверсы, толстовку на застёжке и выбегает из дома. В частном доме живут, оттого и муторно по улицам шастать. Рики с собой даже скейт не берёт, хотя Сону в пятнадцати минутах ходьбы живёт. На другом конце протяжной улицы.       Рики до него добегает, в дверной звоночек с размаху тыкая. У Сону как обычно никого дома нет — мать на работе, а отчим в командировке с прошлой недели. Проводить скучные часы в компании Сону приятно, с ним всегда есть о чём поговорить и он всегда найдёт чем заняться.       — Ты выглядишь так, будто с порога хочешь сказать мне о чём-то, — Сону сонный, глаза потирает и отходит от двери, пропуская гостя в дом. На нём пижама его любимая в чёрно-белую клетку и тапки нежно-голубые.       Рики хочется сказать в ответ: «А ты выглядишь, как моя мечта». Но он отмалчивается и загадочно кивает, подогревая интерес.       — У меня со вчерашнего вечера осталась пицца, будешь? Ты вообще ел сегодня? — Сону заботливого хёна в себе включает, Рики, конечно, льстит, но и тошнит от того немного.       — Ты серьёзно? Почему ты пытаешься меня вечно накормить? — Рики взбирается на стул, наблюдая, как Сону лениво с ноги на ногу переступает, пока добирается до стола.       — Просто хочется вечно смотреть, как ты чем-то занимаешь свой рот, — не задумываясь говорит Сону, но даже после осознания улыбку не прячет. — Покраснел!       — Конечно! Ты бы ещё сказал что-то похлеще, ненормальный, — Рики дуется, но кусочек горячей пиццы принимает. Он пробует её и расслабляется.       — Хочешь обсудить члены? — давится, кусок колбасы в горле застревает. А смех Сону кухню заполняет. — Аккуратнее, боже!       — Ага, у меня девятнадцать, — пыхтит, принимая стакан с газировкой.       — Ну нормально… — выглядит задумчиво.       — Что?!       — Что? — эхом повторяет Сону. — Жуй давай. Мне интересно узнать, что у тебя такого случилось. Как вообще день прошёл?       — Я провёл его с Конон, — Рики последний кусочек пиццы в рот закидывает и поднимается, чтобы к раковине подойти. — Мы ходили в тату-салон.       — Неужели она решилась на ещё одно тату с твоим эскизом? — Сону любопытно на Рики смотрит, облокотившись на руку. Его нежно-розовые волосы на глаза спадают, ещё совсем не расчёсанные.       — Нет, это касается меня… — глаза округляются, Сону с места подскакивает и губы в бантик сводит. — В комнате покажу.       — В приватной обстановке типа? Уздечку проколол, да? — больно от представленного становится. Рики воздухом давится и на смех недовольно брови сводит. — Ладно, я шучу. Но я бы всё равно заставил тебя показать это!       Иногда Сону пугает, особенно только проснувшийся со свежими мыслями, неоднократно перетекающими в неадекватные и резкие. Но Рики привык, он даже улыбается тихо, но не показывает того. За Сону змейкой следует на второй этаж и на фигуру со спины пялится. Всё же у него пропорции идеальные, даже Конон как-то сказала, что завидует настолько фигуристой талии и бёдрам. Она Сону тогда в водолазке увидела и в голубых джинсах.       У Сону в комнате просторно, всё в светлых тонах и отблесках настоящей подростковой жизни. Яркие плакаты и самодельные вещицы для украшения. Подросток на кровать свою падает, прихватывая с собой большую игрушечную утку, которую на серьёзе назвал «Рики». Из-за того, что лучший друг точно так же свои пухлые губы дует, когда обижается.       — Ну давай же! Знал бы ты, как мне интересно, я аж проснулся окончательно, — Сону ближе на коленях подползает, в его глазах любопытство яркими оттенками играет.       — Мне стрёмно, — неловко говорит Рики, и вправду выглядя смущённо.       — Дурак, что ли? Показывай! — Сону охает, присвистнув от того, как Рики резко за края футболки хватается.       Но снимать её медлит, оголяет сначала подтянутый живот и медленно выдыхает — собирается морально. Ещё чуть-чуть — и стягивает окончательно, зажмурив глаза, иначе смотреть некуда. Сону он не видит, только слышит, как тот громко дышит и губы поджимает. Сразу кажется, будто сглупил… Рики в пот бросает, он аккуратно глаза раскрывает и футболку в ладонях зажимает.       — У тебя красивые соски, — серьёзно? Рики воздуха лишается, глаза удивлённо расширив. — Ты сделал только на один? — ближе двигается, ладонь на живот без спроса укладывая. Но Рики так-то не против, просто мурашки мгновенно парализуют.       — Сону… — на выдохе говорит, тонкие пальцы своими накрывая, иначе не справится…       — Тебе очень идёт, так ты мне ещё больше нравишься, — неожиданно, а на лице нежность читается. — Нравишься, Рики, — повторяет, но парень ощущает сие, как эхо в собственной голове.       Сону сказочным выглядит, а его кристаллические глаза сияют. Он с любованием пальцами до груди ведёт, к ареоле соска. Знает, что больно, оттого и нежничает.       — Серьёзно…? — невинность подростковая включается. Рики опускает взгляд на грудь — у него оба соска твёрдые от прикосновений.       — Даже больше, я влюблён в тебя, Рики, — Сону говорит уверенно, ближе двигается, а его губы кожи касаются. — Признался не в самый подходящий момент всё-таки.       — Именно, надо было раньше, что ли, — нервничает, от поцелуев млея. Впервые ощущает подобное, плавится, как под горящим солнцем. — Тебе, правда, нравится?       — Это настолько правда, что я хочу поцеловать каждый. Почему ты такой чувствительный? У тебя там, кажись, не девятнадцать… — Сону глаза на штанину опускает, вглядываясь в очертание вставшего в мгновение члена.       Рики молчит, он занят тем, что терзает пухлые губы и наблюдает, как Сону с удовольствием по коже устами проходится. Он не касается соска, на коем пирсинг сияет, припадает к другому и в рот его вбирает. Чересчур чувствительный, аж постанывает от языка на розоватой жемчужинке.       — Я бы на самом деле предпочёл, чтобы ты зажал меня где-нибудь, но зная тебя, ты слишком нерешительный. Мне легче самому прямо сейчас тебе отсосать, — почему он так резко говорит подобные вещи и губы в улыбке разводит. Рики просто узнаёт своего Сону и млеет…       — А как же конфетно-букетный период? — Рики охает, пальцы чужие к ширинке скользят.       — Если так хочешь, то подари мне цветы потом, — у Сону пальцы холодными ощущаются.       Рики кажется, что воображение с ним играет, но всё происходит наяву, настолько реально, что ощущения удовольствия приносят. Прохладные пальцы на влажной головке кружат. А у Рики в голове каша, его никто, кроме собственной руки не касался… А Сону так уверенно действует, побуждая на вздохи и стоны. Языком по уздечке проводит и в уретру углубляется. А после заглатывает, пальцами вцепившись в оголённые крепкие бёдра.       Его розовая макушка перед глазами маячит, Рики себе позволяет её коснуться, пальцами впутаться в сладкую копну нежных волос. А Сону мычит от того, что сказать с членом во рту ничего не может, только вибрацию вызывает.       Рики на долго не хватает, он напрягается и мгновенно кончает, сразу переживая о том, что не предупредил. Но Сону от него отстраняется с припухшими губами, по которым белесая сперма стекает. Такого его Рики видит впервые и ему напросто нравится. Сону глотает и язык показывает, на коем ничего нет.       — Ты после минета целуешься? — ненароком он спрашивает, а Рики зачарованным болванчиком кивает.       Грех отказываться, он обнимает песочную талию и к себе прижимает, а сам Сону губы ласкает, языком внутрь проникая и улыбаясь в поцелуй. Рики не хочется терзать себя вопросом, откуда Сону всё умеет… Он просто старается дышать настоящим. Парень от него отстраняется, лбом в плечо утыкаясь.       — Не девятнадцать, — с передышками говорит Сону.       — Я наугад сказал, успокойся, — смеётся, кулаком в плечо получая. — Тебе так важен размер?       — Твой — да, — ехидничает, губами до шеи добираясь. Он не целует, он с приятной болью кусает.