Справочник доверия

***

      Лаковые смольные глаза сияют под матовой плотной повязкой цвета дикой розы — тёмно-красного. Тонкие пальцы поверх ленты, ощупывают ткань — гладкая, как и трава под заплетающимися ногами. Загородом свежо, хоть Сону и не лицезрел красоты: вся дорога в потемках. Рики варварски усадил его на переднее сиденье и наблюдал, держа свободную широкую ладонь на мягком плече, чтобы любопытство не испортило сюрприз.       За городом в частном секторе у него родительская дача — двухэтажный величавый коттедж с огромным цветочным садом и бассейном на заднем дворе, который приезжают чистить раз в неделю. Прежде с Сону он не бывал там — возможности не выпадало, но спустя два года отношений, после дня рождения парня, Рики выбил свободные деньки. Неделя в частной глуши обещает быть впечатляющей. Держа ладони поверх дрожащих рук Сону, Рики осторожно пихает его бедром в бок, подгоняя идти вперёд и не бояться — препятствий нема. Задний двор убран, газон выстрижен и опавшая с весны листва в мусорных мешках за заброшенным парником — домработники уберут.       — Ты меня убиваешь, — бормочет Сону, замерев по просьбе парня. Под ногами чувствуется мягкость — зелёная цветущая трава.       — Да что ты, Ким Сону, — Рики, склонившись над ним, выдыхает на ухо и случайно языком касается мочки. — Давай, пару секунд, и снимай повязку, — позволение ощущается, как насмешливое снисхождение.       Сону привык к нему такому — заигрывающему и умеющему контролировать температуру чужих тел; жар прёт по естеству, предвкушение сладко, даже чересчур — оно приторно. Рики осторожно опускает руки на тонковатую талию, впившись пальцами в мягкие бока, и укладывает подборок на напрягшееся плечо. Его светлые волосы щекочут пунцовые щёки и челюсть. Зубами коснувшись обнаженной шеи, Рики подаёт сигнал к действиям.       Повязка падает под ноги, развалившись на два конца на цветастом газоне. Перед глазами стелется прекрасное: махровый плед, скрытый от солнца тонким светонепроницаемым зонтом, в сердцевине — большая плетённая корзина с бантом на ручке. Сону прикрывает рот, резко, на одних пятках обернувшись к зачинщику беспорядка, — он виснет на крепкой шее, прижавшись к расслабленному телу. Ники по-хитрому щёку для бесконечных поцелуев подставляет и млеет от тёплых прикосновений мягкими губами.       — Я понял, почему ты расспрашивал меня о том, какие свидания мне нравятся, негодник! — Сону улыбается, отскочив от Рики, чтобы поближе рассмотреть устроенный романтический пикник. — Вау, это так… мило. Как ты вообще… — Замирает по другую сторону пледа и хлопает длинными ресницами.       — Попросил домработников родителей, — признаётся он; место выбрано ближе к виду на лес, находящийся за большинством участков, плотное ограждение лишь по бокам — там, где коттедж граничит с соседскими.       В траве ни стекла, ни веток, парни стягивают лёгкие кроссовки и откидывают, Рики просит Сону устроится на пледе, а сам идёт к беседке, недолго возясь в ней со стареньким холодильником. На выходе держит в руках бутылку красного вина и два намытых бокала на высоких тонких ножках. Забравшись к Сону на чистый мягкий плед, Рики стаскивает с корзины плотную крышу, ставя на неё неустойчивую посуду. Сону со всей любовью в глазах наблюдает за многозначимыми для него действиями: Рики заботится о нём все дни — все два года отношений, бережёт, как дорогую стекляшку, и лелеет — поцелуи влажные по коже рассыпает.       А ведь познакомились не на дружной ноте, в период сессий и нервных срывах, оба в забитой столовке в очереди стояли, но, отвлекшись на одногруппников, Сону запнулся о ногу Рики и разбил нос о кафельный пол, залив поднос свежей кровью. И если на первый взгляд Ники громоздкий и хмурый, то, увидев его в медпункте с извинениями, Сону признал в нём напугавшегося мальчишку с красивой улыбкой…       — Отпразднуем сегодня второй раз твой день? — Рики, налив полбокала красного вина, подаёт его прямо в подрагивающие руки, придержав за ножку. — Первая попытка была отдана под вечеринку, — с некой обидой говорит он, а Сону хмурится и подползает ближе, дождавшись, когда Рики наполнит второй бокал.       — Тогда с днём рождения меня? — усмехается бывший именинник, смахнув с лица пару прядок угольных волос. Рики кивает, протягивая бокал; они звонко чокаются, созвав смущенные улыбки. — Спасибо, правда, спасибо, любовь моя, — Сону поддаётся вперёд, вытянув губы мягкой и манящей трубочкой, блеск на них винный — чересчур соблазняющий.       Поцелуй смазанный, след от блеска остаётся на округлом подбородке, на свету солнца он отражает мир — красивые, смотрящие в душу глаза. Сону, допив остатки вина, подползает ещё ближе, давя руками на согнутые колени. У него в планах не разговоры, а беспредельный секс — он не получил его в истинный день, но получит в дублированный. Ники поддаётся вперёд, обхватив ладонями мягкие щёки, и целует, проталкивая в сладкий, забитый спиртовым оттенком рот длинный язык, соприкасаясь с гладкими стенками.       Сону задыхается, впиваясь пальцами в широкие плечи, Ники перетаскивает его на свои колени и изнеможенно целует, так, будто впереди не вся неделя, а несколько скоротечных секунд. Мягкая задница Сону в крепких руках плавится, зарастая красными пятнами, вскоре — и синеватыми. Воздух не попадает в иссушенные лёгкие, гуляет по телу туда-сюда, сквозняк в органах, но Сону нравится — ощущение штурма внутри добивает обмякшее естество.       — В корзине бенто-торт, — на выдохе произносит Рики, оторвавшись от опухших красных-красных уст.       — Ты предлагаешь мне прямо сейчас его попробовать? — Сону оглядывается на оставшуюся без крышки корзинку и возвращается к блестящим глазам парня. — Я надеюсь, у этого есть смысл. — Его отдышка болезненная, Сону сползает с колен и тянется к пластиковой упаковке.       — Ты думаешь, что всё так просто? — вновь усмешка, будто Сону неприлично оступается перед ним.       Их начинавшийся секс бессовестно прерывается тем, что Ники чтит традиции, но, судя по сменяющимся эмоциям на лице, Сону стоит ожидать оригинальности — он смиренно ожидает. Торт ничем не примечателен: белый сладкий крем и пропитанные коржи, а свечка летит в траву — она не будет зажжена никем, как и задута губами именинники. Сону подаёт пластиковую тарелку Рики, считывая немую просьбу с глаз с большими возбужденными зрачками, хоть и пробовать должен именно он.       Широкие джинсы слетают с худых бедер, железная пряжка ремня бьётся о гладкий плед и край сдвинутой вбок плетённой крышки. На Рики остаются лишь тонкие боксеры с расписанной резинкой, пока он сбрасывает и футболку. У Сону сердце замирает, как и пульс, вены напрочь обездвижены. Рики творит больший беспредел, с которым Сону на памяти не сталкивался прежде: они любители необычного — секса в людных местах, например, или посторонних предметов в виде вибраторов и анальных колец.       Взмокшие от предсемени боксеры там, где и джинсы, Сону в жажде ближе подползает, остановившись в одном шаге. Вставший член Рики ощущался, упирающимся в ягодицы, ещё минутами ранее — когда они толкали друг в друга языки. Рики наклоняется за сладостью, поднеся его горкой крема к носу Сону, чтобы оставить частичку, и, обхватив плоть ладонью, он опускает её в бенто-торт, который успел и подтаять и погреться на солнце, пачкая головку. Неприятное ощущение обволакивает, десерт, испортившись во внешнем виде, падает на траву — больше надобности в нём нет.       — Выглядит аппетитнее. — Сону облизывает пухлые губы, борясь с животными порывами внутри, живот скручивает — Рики из равновесия выбивает.       — Ну тогда приятного аппетита, — с беззаботной усмешкой.       У Сону в венах не кровь, а пустота — организм будто бы лишён жидкостей. Вжавшись ладонями в крепкие бёдра, он на коленях подползает впритык и языком на пробу по крему ведёт, слизывая до очертания раскрасневшейся головки — она раздражена изобилием сахара. Сону присасывается к плоти, проталкивая в глотку, весь крем в размерах уменьшается, смешавшись со слюной. И прежнего пресного привкуса нет — его заменяет приторность и ваниль. Причмокивания, как послабления, Ники вслушивается в каждое, сжав тёмные волосы Сону в кулак. Он не направляет, но контролирует — лишь бы не увлёкся.       Мания на нестандартное связывает их накрепко, Рики наслаждается видами удовольствия на красивом лице обестыженного Сону, пока парень пытается заглотить глубже, растянув глотку и расцарапав нёбо напористостью. На уголках губ — скопившийся белый крем, Рики за волосы легонько тянет, отстраняя Сону от члена, и поднимает, вжимаясь в сочащиеся сладостью уста.       — Раздевайся, — требовательно; Сону сквозь поцелуй выдыхает и, освободившись от крепких рук, торопливо стягивает с плеч однотонную рубашку, оставшись в футболке и классических чёрных брюках.       В них жмёт всё: от бёдер до выпирающего члена, жаждущего свободы и прикосновений. Сону высвобождается и от поцелуя, сдергивая жалкие вещи с тела, чтобы предстать перед парнем обнажённым и горячим. Зудит и там, где не ожидалось, Сону стонет, упав спиной на плед, а Рики наваливается на него, раздвинув ватные ноги в стороны.       Члены соприкасаются так желанно и безвыходно, у Сону гиперчувствительность, он вжимается носом во влажное плечо парня и скулит, стиснув челюсти. А улыбку на чужих устах чувствует всем телом, Рики изгаляется над ним, ведя пальцами по плоти, почти кружа. Они одни на загородном участке, скрытом от посторонних глаз, но Сону бы не отказался заняться сексом на виду у всех, в красивом поле рядом с озером, ему всё равно на окружающих — живёт ради себя и Рики, — никого больше.       — Только торт вместо смазки не используй, — шепчет Сону, толкаясь бёдрами и вздыхая от трения плоти о влажную ладонь.       — Таки и собирался, — язвит, словно его обломали, но Сону знает: шутит.       В корзине и еды не много, явно предусмотрено, ведь в уголке забит флакон со смазкой, а презервативов нет — острые ощущения в приоритете. Ники с лёгкостью обмякшую тушу переворачивает на живот, устраиваясь меж ног, вжавшись коленом в сочащуюся промежность. Сону в плед впивается и пальцами, и зубами, а лбом чувствует сквозь ткань нагревшуюся на солнце землю. И зонта с минут десять как нет — рухнул от слабого толчка, ножка пополам разломилась.       Они целиком под палящими лучами, которые явно не ощущают, — возбуждение краше. Ники полфлакона на бледные ягодицы выливает и двумя ладонями размазывает, массируя кожу, пальцы пробираются меж, в самые складки, толкаясь парой в нутро. Сону поддаётся задницей вперёд, насаживаясь на фаланги, бесстыдно готовый и измученный, но Рики добивает своими играми: медленными проникновениями и круговыми движениями там, в самой тёплой глубине.       Выпустив изо рта плед, Сону вынужденно встает на локти и прогибает спину — он, как кошка, — и эластичнее. Член проникает не целиком, лишь жалкой головкой, остаточно растянув стенки. Рики сжимает бёдра и смело — под скулёж — толкается глубже. И несмотря на то, что Сону нетщательно слизал ванильный крем, Рики предусмотрительно смахнул осадочные капли, эксперименты со здоровьем они не практикуют. Сладкая смазка — пожалуйста, настоящий сахар — убийство. Внутри Сону привычно узко и тепло, стенки принимают и согревают член целиком.       Под локтем Сону хрустит ручка плетённой корзины — всё равно, пока в нём Рики, вбивающий толчками едва ли не в траву. От давки выделяется сок всей зелёной растительности, пятнами распространяясь по пледу. Сону дрожащими пальцами по кляксе ведёт и падает в неё лицом, не совладая с обессиленным телом. На его плоти — крепкая рука, скачущая вверх-вниз, она подгоняет оргазм, застрявший и в глотке, и в низу живота.       Шепот в ухо будоражит, Рики кусает за мочку, его последние толчки не глубокие, но резкие, с задержкой. Капли семени оседают на дне, в измученном анусе, а остатки — на коже. Сону падает животом на плед и прикрывает глаза — солнце впервые их выжигает. Рядом с ним присаживается Рики, ведя пальцами по выпирающим острым позвонкам, капельки пота стекают по рёбрам, как по крутым горкам.       — Надеюсь, я смог угодить тебе. — Рики пододвигает корзину — в ней всё-таки клубника есть.       — Очень даже, — бормочет Сону, повернувшись лицом к нему, откусывающему часть спелой ягоды, еще не ссохшийся сок стекает по пальцам. Сону резко хватает Рики за руку и языком проводит меж складок, слизывая красноватые кислые разводы. — Соседи могут пожаловаться твоим родителям на непристойный шум? — С трудом поднявшись на колени с длинными пальцами во рту, он садится напротив и тянется к недоеденной ягоде.       — Посмотрим. — Зелёный хвостик клубники летит прямо в лицо, соприкоснувшись с щекой. Рики, рассмеявшись, валит парня на лопатки и забирается на липкие бёдра. — Зато все будут знать, что мы классно потрахались, я вижу одни плюсы.       С ним не согласиться — предать обоих.