Шестёрка Воронов

      Выпускные экзамены из Аврората были позади, заветный, выстраданный диплом пылился в шкафу, а карман черной куртки приятно грел серебряный значок — заслуженный и обещающий жизнь, полную приключений. Еще три года назад Равенна о таком могла лишь только мечтать, запертая в золотой клетке, словно жалкая канарейка, до которой никому на самом деле не было дела. Но металлические прутья тесной обители не могли надолго сдержать рвущегося на волю ворона — туда, где его ждал головокружительный полет. И сейчас, расправив свои крылья, девушка поняла, что все те годы страхов, лишений и слез — плата в три кната за будущее, которое ей уготовано.       Равенна еще не получила своего первого взрослого задания в качестве полноценного аврора, но каждое утро перед зеркалом репетировала, как именно будет эффектнее вытащить наружу свой значок, представляясь довольно внушительно, — аврор Росс. Это служило отличной мотивацией, пока она перебирала архивные дела десятилетней давности, чихала от пыли и вместе с каким-нибудь занудным старикашкой-аврором патрулировала Косой переулок. На тот момент самым ее серьезным достижением стало то, с какой ловкостью она разняла двух десятилеток, которые дрались за последнюю порцию клубничного мороженого. Ни дать ни взять — лучшая выпускница 1920-го года!       Девушка сокрушенно вздохнула, в тысячный раз за вечер натачивая небольшие клинки с тонким и крайне острым лезвием. Прежде чем сложить их в ножны, она достала темный полупрозрачный фиал и капнула на них ярко-желтым отваром. Серебро недовольно зашипело, но терпеливо позволило яду мантикоры объять себя полностью.       Получив первую зарплату, Равенна с большим удовольствием выехала из убогой квартирки над аптекой, перебравшись в уютный район Ноттинг Хилл, расположенный возле живописных парков и тихих улочек. Трехэтажный дом, лаконично втиснутый меж двух других — таких же симметричных и светлых, — напоминал Равенне о Франции. Окна ее новой квартиры выходили на небольшой зеленый сад, находившийся через дорогу: среди тенистой аллеи ясеней тянулась целая вереница скамеек, на которых теплым летним вечером можно было приятно отдохнуть. Совсем неподалеку расположился рынок, на котором можно было купить абсолютно все: от мясной вырезки, свежих овощей и фруктов до антиквариата и драгоценностей.       Равенне нравилось ее новое жилище: светлые стены просторной спальни были увешаны абстрактными рисунками неизвестных художников, а подоконники обоих окон она собственноручно заставила живыми растениями, благоразумно решив, что питомца себе позволить не может. Но ее самым любимым местом заслуженно числилась душевая с небольшим окном, выходящим в закрытый двор, и широкой чугунной ванной на позолоченных ножках. За эту роскошь хотелось платить, лишь с незначительной толикой тоски поглядывая на заметно исхудавшую банковскую ячейку, в которой все это время лежало то, что при побеге из Франции удалось умыкнуть из фамильного состояния. Не одобряя расточительство, Равенна довольно долго тратила лишь то, что когда-то дал ей дядя и что сама зарабатывала в аптеке.       Взглянув на наручные часы, Равенна прикусила губу и поторопилась спрятать оружие в специальный ящик с двойным дном: проникновений в свой дом она не ждала, но безопасность лишней не была, если не хочешь сесть в Азкабан за случайное убийство ядом мантикоры, к которому даже не приложила руку. Для борьбы с рядовыми преступниками, воришками и посредственными адептами темной магии это было чрезмерно, однако, став поневоле «вороном» из странной шестерки, Равенна справедливо решила, что такая мера предосторожности однажды спасет ей жизнь. Она не знала, кто эти пятеро самоубийц и почему согласились на крайне мутную авантюру, но ей не оставили выбора. Арчер Эвермонд вызвал юную подчиненную к себе в кабинет и сказал, что ей пора отрабатывать свой долг перед страной, гражданство которой ей любезно подарили. Министр недвусмысленно дал понять, что, если она не хочет следующим же утром депортироваться прямиком в Париж, ей лучше было согласиться и проявить себя.       Равенна не расстроилась и даже совершенно точно не стала бы злиться, если бы мерзкий, жабоподобный чиновник, возомнивший себя властителем мира, не стал ее попрекать. Справедливо рассудив, что понятия не имеет, как бороться с Дикой Охотой и прочим сомнительным потусторонним сбродом, Равенна закинула папку с данными в тот же ящик, куда прежде отправились кинжалы, и поторопилась на встречу со своей единственной подругой.       Трансгрессировав к «Дырявому котлу», Равенна спешно пересекла бар, стараясь не нарваться на Тома, который уже месяц зазывал ее на свидание, и оказалась в изученном до каждого кирпичика и скола на фасаде Косом переулке. Огибая прохожих, девушка несколько раз встречала знакомых: одни были частыми посетителями аптеки, а другие — рядовыми сотрудниками министерства, с которыми она то и дело пила кофе по утрам или ехала в одном лифте.       — Ах, Равенна, дорогая! — запричитала старая миссис Элкотт. Равенна натянуто улыбнулась, с дрожью припоминая болтливую старушку, которая приходила в аптеку каждый четверг и всегда рассказывала одни и те же истории. Те снились девушке в кошмарах. — Куда ты запропастилась? Там сейчас работает такая хамка — постоянно меня прогоняет, как только обслужит, ты только представь!       — Не может быть, миссис Элкотт, — проговорила девушка, поглядывая на часы. Еще пара минут, и за опоздание придется проставляться в баре. — Но я…       — Почему ты уволилась?       — …спешу, — закончила свою мысль Равенна. — Я теперь аврор, миссис Элкотт. Аптека — лишь заработок на время обучения.       — Все ты о работе! — отмахнулась старушка и поправила свой серый берет. — Я понадеялась, что замуж выскочила — вон какая красавица! Поди от женихов отбоя нет.       Равенна вздохнула. Сейчас по сценарию старуха начнет сватать ей своего пустоголового внука, которого по уму обходит даже горный тролль, и это затянется на час.       — Прошу прощения, миссис Элкотт, но я как раз спешу на свидание со своим потенциальным женихом! — уверенно заявила Росс. — Он высокий, рыжий, и я влюблена в него без памяти! Рада была повидаться.       Равенна решительно протиснулась вперед, махнув на прощание рукой, и еще несколько секунд слышала радостные старушечьи причитания. У редакции «Ежедневного пророка» ее уже ждала высокая девушка, разодетая в ярко-красное платье и бархатные туфельки на умопомрачительном каблуке, ее густые рыжие волосы обрамляла атласная лента, стягивая те в тяжелый хвост. Увидев подругу, рыжая сузила ореховые глаза и поджала полные губы.       — Прости, Мюриэль, я страшно виновата, но эта чертова старуха Элкотт опять прицепилась! — извиняющимся тоном произнесла Равенна, оставив на щеке подруги короткий поцелуй.       — И ты снова выглядишь, как охотница за головами, — сердито пробормотала Мюриэль, с пренебрежением окинув взглядом кожаную куртку и брюки, надетые на девушке. — Непростительное хамство и пытка для моих глаз, дорогуша!       Мюриэль Пруэтт по праву рождения и своей яркой красоты обладала капризным и колким нравом, а о ее честности, дерзости и прямолинейности в редакции «Пророка» слагали легенды. Ей было почти тридцать, и она не замужем, что по меркам тех лет являлось равноценно преступлению, но у Мюриэль заботы продолжения рода и служения мужу вызывали тошнотворную скуку и омерзительное пренебрежение. Выйдя замуж за свою газету, она предпочитала с достоинством являть миру увлекательные, скандальные и разоблачительные статьи, а не плачущих и бесполезных, по ее мнению, детей.       — Не капризничай, крошка, с меня бокал красного вина, идет?       — Два бокала, Росс! — фыркнула Мюриэль и тут же лукаво улыбнулась, схватив подругу под руку. — У меня был тяжелый день, так что… сходим в «Горбатого Дракона»?       Равенна устало вздохнула. Местный паб под названием «Горбатый Дракон» расположился аккурат на стыке между Косым и Лютным переулками, завлекая в свои двери лишь истинных смельчаков обоих миров. Достопочтенные обитатели «светлой стороны» заходили туда за острыми ощущениями, многообразием алкоголя и фирменных, довольно убойных коктейлей и высококлассной дурью, а жители «изнанки» пользовались им для совершения мутных сделок и привлечения новых клиентов. «Горбатый Дракон» служил посредником между двумя мирами, в дневное время презирающими друг друга, но стоило солнцу зайти за горизонт, как незримая черта между условным добром и таким же условным злом начисто стиралась.       Внутри, как и ожидалось, было полно волшебников, потому найти удачный столик оказалось задачкой не из легких, однако для Мюриэль Пруэтт не было ничего невозможного. Несколько томных улыбок, тихих вздохов и кокетливых взглядов — и круглый стол в укромном и тихом углу перешел в их полное распоряжение. Равенна удивленно посмотрела на немолодого волшебника, перед уходом раскланявшегося ее подруге, и, хмыкнув, юркнула на мягкий диван.       — И как ты это делаешь, чертова ведьма?       — Умело пользуюсь тем, чем меня наделила матушка и Моргана, — заносчиво отозвалась та и махнула официанту рукой. Когда к ним подошел высокий, худощавый юноша, своей бледностью напоминающий скорее вампира, чем человека, его глаза при взгляде на рыжеволосую девушку вспыхнули. — Ах, Киран, тот джентльмен, что покинул этот столик, пообещал нам с подругой «Русалочью лагуну» за его счет!       Рот Равенны неэстетично раскрылся, пока перо, висящее в воздухе рядом с Кираном, спешно записывало вслед за девушкой. Мюриэль, увидев это, просияла.       — Вижу, мой подарок пришелся тебе по душе?       Юноша смущенно улыбнулся и кивнул, кидая на Пруэтт взгляды, полные немого обожания.       — Чудно! — Мюриэль сложила руки перед собой и задумчиво прикусила губу. — А после принеси мне два бокала красного сухого вина — непременно французского и, разумеется, охлажденного! И запиши на счет леди, что пришла сюда со мной.       Киран повернулся к второй девушке, словно только заметил ее присутствие. Его горящий взгляд сменился услужливой вежливостью и готовностью принять заказ.       — Я буду джин, — невозмутимо произнесла Росс. — Льда не нужно.       Киран кивнул и так же молча удалился. Равенна насмешливо фыркнула, рассматривая довольную собой подругу. Мюриэль, будто вампир, питалась вниманием мужчин и нахально пользовалась этим ресурсом как в работе, так и в быту.       — Киран неплохой мальчик, его дядя работает у нас архивистом, — произнесла девушка. — Он молчит уже четыре года — с тех пор, как несчастного контузило, когда неподалеку разорвался военный снаряд.       — По-моему, он в тебя влюблен, — усмехнулась Равенна, с удовольствием откинувшись на мягкую спинку дивана. — Впрочем, как и любой мужчина.       Мюриэль искренне расхохоталась и мягко коснулась лежавшей на столе кисти подруги — так, словно это было какое-то обещание.       — Мое сердце отдано «Пророку» и Салему — моему верному пушистому рыцарю с глазами, что как два лунных диска! — с чувством заключила она. Равенна улыбнулась, вспоминая очаровательного своенравного кота, всем своим крохотным сердечком презирающего любого мужчину, переступившего порог дома. — К тому же больше предпочитаю роль богатенькой тетушки Мюриэль, чем матери неблагодарных наследничков.       Когда их небольшой столик стал походить на барную стойку, до краев заставленный выпивкой, Равенна демонстративно отодвинула от себя голубой дымящийся коктейль, приправленный витиеватой водорослью, и потянулась к излюбленному джину. Она ненавидела шампанское, почти не пила вино и питала особенную нелюбовь к мешанине алкоголя с приторными сиропами и еще Мерлин знает с чем. Так, только благодаря собственному невезению еще на первом курсе аврората Равенна узнала, что в волшебном мире коктейль «Кровавая Мэри» действительно содержит кровь.       — Я взялась за новый материал, — заговорчески зашептала Мюриэль, облокотившись на столешницу. — Весьма провокационный, между прочим.       — А ты разве пишешь другие? — фыркнула Росс. — Никогда не забуду твою статью, разгромившую репутацию министерства в пух и прах!       — Ненавижу наш аппарат власти. — Мюриэль брезгливо скривила губы и поторопилась запить эту мысль сладким коктейлем. — Бездельники и коррупционеры! Ты вообще видела, в каком состоянии весь Косой переулок?       — Я три года жила в квартире над аптекой, где текла крыша, милая, — ответила Росс, снисходительно улыбнувшись. — А еще штукатурка то и дело осыпалась прохожим на головы. Зато как удобно — и аптека сразу рядом!       Рыжеволосая девушка расхохоталась, махнув на подругу рукой.       — Так и о чем будет статья?       — О, я хочу разоблачить Арчера Эвермонда! Уверена, даже у Гриндевальда меньше грязных секретов, чем у этого жирного блюстителя беспорядка, — воодушевленно произнесла Мюриэль. — Возможно, это займет продолжительное время, но я чувствую — результат того стоит!       — Будь осторожна, Мюриэль, ведь люди, обладающие властью, весьма крепко держатся за свои места. Один щелчок их пальцев — и тебя нет.       — Мюриэль Пруэтт нельзя убрать с дороги просто щелчком гнусных сосисок! — заносчиво заявила она, хмуро сдвинув рыжие брови, а затем махнула проходящему мимо Кирану рукой. — Милый, какой в этом месяце урожай тентакулы? — Юноша одобрительно закивал, вызвав на ее красных губах плутоватую ухмылку. — Тогда забей нам с подругой два щедрых косяка, да смотри не жалей!       — То, что я нахожусь в этом баре, уже отбрасывает тень на мою репутацию аврора, — мрачно процедила Равенна. — Ты предлагаешь еще и тентакулу прилюдно курить?       — Не будь такой занудой, Венни, — отмахнулась от нее девушка. — Все, что происходит в «Горбатом Драконе», остается в его стенах. Лучше расскажи о своей работе — не подвернулось ли еще хорошенькое дельце?       Равенна задумчиво покрутила полупустой стакан джина, любуясь, как прозрачная горьковатая жидкость переливается с одного края на другой. Эвермонд недвусмысленно дал понять, что о работе «воронов» не стоит распространяться, чтобы не сеять панику и смуту в неокрепших умах волшебников: те только недавно оправились от магловской войны и наметили себе угрозу в лице Гриндевальда, и новые потрясения в виде неконтролируемой нечисти точно не пошли бы им на пользу. Однако Мюриэль была ее подругой, которая не заслуживала лжи, меж тем являясь самой скандальной и пронырливой журналисткой во всей Британии. Настоящая личность, оставшаяся во Франции, загадочная вуаль, что подернула ее служебное поприще, — слишком много тайн для той, кого она считала другом.       — Мне подыскали наставника, — уклончиво ответила Равенна, озвучив лишь полуправду. — Мы некоторое время будем работать вместе, пока я набираюсь опыта.       — Очередной сексистски настроенный мужлан? — с отвращением выплюнула Мюриэль. — Ненавижу!       Тем временем к их столу подоспел Киран, неся на серебряном подносе два туго скрученных косяка. Мюриэль благодарно улыбнулась и вцепилась в них, как в свою последнюю надежду. Протянув один подруге, она зажала свою папиросу губами, оставляя на белой бумаге отчетливый след от помады, и ловко подкурила ее с помощью огонька на конце волшебной палочки. Девушка сделала внушительную затяжку и, не скрывая удовольствия, выпустила облако дыма.       Сушеная тентакула, избавленная от опасного яда, пользовалась большим спросом в магической Британии. Она вызывала чувство эйфории, расслабляла уставшие мышцы и прогоняла все дурные мысли прочь, даря человеку чувство невесомости и блаженства. Волшебство в чистом виде, не иначе. Однако Равенна знала не понаслышке список летальности от употребления некачественно очищенной от ядовитых свойств тентакулы; смерть наступала медленно и мучительно, если вовремя не провести полную детоксикацию организма. Черный рынок славился богатым выбором наркотиков разных мастей по самым разнообразным ценам, но ни дешевые аналоги, ни завышенный ценник не гарантировали ровным счетом ничего: выбор покупателя всегда сопоставляется с высокой степенью риска.       Сладкий травяной дым объял Равенну в плотное кольцо, закручиваясь в спирали черных волос и оседая на одежде, и пробирался под кожу — с настойчивой мягкостью, подобно томительным ласкам умелого любовника. Под пытливым взглядом нежно-карих глаз Равенна не колеблясь последовала примеру подруги: горьковатый на вкус дым проник в легкие, вмиг окутав податливое девичье сознание. Она прикрыла глаза и сделала несколько медленных затяжек, позволяя телу полностью расслабиться и поддаться наркотическим ласкам. Допив остатки джина, Равенна почти застонала, ощущая прозрачную невесомость, сладостно-горьким огнем воспламенившую все ее нутро — так, будто к ней прикоснулось совершенство.       — Как ощущения? — донесся до нее, словно из ниоткуда, насмешливый голос. Равенна лениво приоткрыла глаза и блаженно улыбнулась.       — Это почти так же хорошо, как секс.       Мюриэль звонко расхохоталась, как умела только она: звучно, сочно, с надрывом и без малейшего стеснения — она всем своим видом и повадками бросала вызов снобистскому обществу и патриархально настроенному миру.       — Так что, кто твой партнер по службе? — посерьезнев, спросила она и сделала осторожный глоток вина.       — Знаешь что-нибудь про Тесеуса Скамандера?       Глаза Мюриэль округлились, и девушка даже подпрыгнула на месте, словно ей не терпелось обсудить эту тему. Такая реакция несколько смутила Равенну: сама она смутно припоминала, как несколько лет назад столкнулась с ним в приемной министра, но вместо его лица память услужливо рисовала размытое пятно. Все прочие сведения о нем ограничивались лишь бесконечными упоминаниями его имени, ставшего в Аврорате нарицательным.       — Тесеус? Ох, подруга, клянусь, ты выиграла его в лотерею!       Росс непонимающе вскинула брови, чувствуя себя необразованной идиоткой, которая не знакома с очевидными для каждого вещами.       — Пару раз мне довелось брать у него интервью, — продолжала Мюриэль. — Мое любимое, где он получает Орден Мерлина и рассказывает, как участвовал в магловской войне! Столько решительности, силы и достоинства…       — Не забывай дышать, — с ухмылкой поддела ее Равенна.       — Симпатичный, решительный, сильный, умный, смелый и перспективный — чего еще желать? — распалялась Пруэтт. — Но есть у него один недостаток — он почти женат на тощих мощах Литы Лестрейндж.       — Досадно, Мюри, но не переживай, ты еще встретишь своего аврора с Орденом Мерлина, — веселилась девушка, усмехнувшись в стакан.       — При чем тут я? — взвилась Мюриэль. — Тесеус для меня слишком юн, а вот тебе, милочка, в самый раз!       — Какая жалость, что Лита Лестрейндж меня опередила, — язвительно фыркнула Равенна и, сделав последнюю затяжку, с силой затушила окурок о железную пепельницу с гравировкой дракона. Тот раскрыл мощные крылья и угрожающе разинул пасть.       — Если ты перестанешь одеваться, как будто идешь на охоту за оборотнем, то Лестрейндж тебе не конкурентка!       — Прекрасно, тогда буду ловить преступников в шелках и туфлях на шпильках!       Мюриэль обиженно скрестила руки под грудью, раздосадованная очередной неудачной попыткой воззвать к безвозвратно утерянной женственности француженки. Равенна же, за всю сознательную жизнь уставшая от тугих корсетов, пышных юбок и путаницы в подоле, абсолютно точно не хотела вновь облачаться в шелка, предпочитая им грубую драконью кожу.       — Что ж, у тебя еще есть шанс отравить его своим сарказмом — и да не достанется же он никому!       Равенна сардонически ухмыльнулась и закатила глаза, порой поражаясь артистичной экспрессии, которой подвержена подруга.       Вечер подошел к концу, опустившись на Лондон летней прохладой подступающей ночи. Распрощавшись у «Дырявого котла», девушки разошлись в разные стороны: Мюриэль направилась в темный проулок, собираясь оттуда трансгрессировать близ своего небольшого коттеджа — на самой окраине города, а Равенна предпочла прогуляться. Ноги сами привели ее к набережной Темзы: спокойная гладь воды отражала бледный серп полумесяца и кокетливо подмигивала в ответ, когда звезды мерцали с небесного полотна. Девушка замерла возле парапета и подставила лицо теплому ветру, который с готовностью подхватил черные пружины кудрей и порывисто разметал их по лицу.       Три года назад ночь была другая: холодная, дождливая и наполненная ревущим грохотом бомб. На ногах были изящные туфельки, на плечах легкое пальто, а в сердце лишь колоссальный страх перед неизвестностью, наотмашь бьющий по щекам. Втянув поглубже свободный воздух с ароматом соли, воды и цветущих водорослей, Равенна бодро оттолкнулась от парапета и зашагала вдоль мостовой, в эту ночь, как и в ту, вверяя свою судьбу чужому городу, где однажды она намеревалась стать «своей».

***

      Секундная стрелка упрямо тикала, отыгрывая на нервах Тесеуса свою раздражающую песнь. Второй стол в его кабинете пустовал все время, что он работал в Аврорате, и ему совершенно не хотелось заполнять его пустоголовой девчонкой, свалившейся на голову, подобно снежному кому. Гектор Фоули настаивал на уникальности и важной роли мадемуазель Росс в миссии, что была возложена на плечи «воронов», хотя сам Тесеус понятия не имел, чем юная и неопытная выпускница академии могла быть полезна. Справедливости ради — исключая способность к анимагии и симпатичную мордашку.       Еще со времен войны Тесеус ненавидел командную работу; действовать одному всегда проще — ты в ответе лишь за себя и собственную жизнь, а теперь он, с трудом оправившийся от травм, нанесенных войной, должен взять под свое командование кучку неконтролируемых существ, юнцов и гребаного Палача. Каждый из них, Тесеус был уверен, станет защищать лишь собственный зад, не задумываясь о судьбе товарищей, тогда как он будет вынужден при планировании действий учитывать интересы каждого участника их отряда самоубийц.       Мужчина судорожно выдохнул и раздраженно растер ладонями лицо. Задачка не из легких, и она же, вероятно, и сведет его в могилу. Услышав настойчивое покашливание, Тесеус убрал руки от лица и, моргнув, уставился на девушку. Она расслабленно привалилась плечом к стене и беззастенчиво рассматривала его, пока он, даже не услышав ее шагов, отчаянно рефлексировал и сетовал на свою жизнь.       — Сожалею, что помешала, но мне было сказано, что я могу обосноваться в этом кабинете.       Ее голос — насыщенный и сладкий, как тягучий цветочный мёд, низкий и глубокий, как глас Сирены, застал его врасплох. Равенна Росс бесцеремонно пересекла периметр помещения и, водрузив небольшую коробку с вещами на стол, повернулась к юноше. Невысокая и хрупкая — она должна вальсировать в Версале, облаченная в шелк и драгоценности, а не стоять перед ним, намереваясь сражаться с чудовищами. Узкие, совершенно неподходящие для леди кожаные штаны обтягивали ее стройные ноги и округлые бедра, словно вторая кожа, а поверх тонких плеч совершенно дисгармонично лежала тяжелая черная куртка из грубой драконьей кожи. Тесеус не отдавал себе отчет в том, как выглядит, когда его изумленный взгляд совершенно неприлично касается девичьего тела незнакомки. Когда тот — жадный и любопытный — наконец поднялся, хорошенькое личико француженки заискрилось лукавой улыбкой и сияющей ехидцей, застывшей в темно-карих глазах. Девушка иронично вскинула брови и демонстративно облокотилась бедром об угол своего стола — знала, чертовка, что хороша.       — Тесеус Скамандер, — прочистив горло, произнес он и, обогнув стол, поравнялся с ней.       Скамандер был на порядок выше, широкоплечий и крепко слаженный. Костюм-тройка смотрелся на нем так, будто был сшит специально для него: пиджак, жилет и брюки благородного бледно-серого цвета, а поверх плотной белоснежной рубашки был ровно повязан черный галстук. Он скорее походил на молодого министра, чем на талантливого аврора с безупречной репутацией. Его темные, слегка вьющиеся волосы лежали так аккуратно, словно их обладатель потратил на укладку добрую половину утра. Мутно-зеленые глаза, что сосредоточили все внимание на ней, напомнили Равенне болотистый мох в сентябрьском лесу, завлекающий неосторожных путников в опасную трясину. Юноша вежливо улыбнулся, заметив неподдельный интерес, и россыпь несимметричных родинок расползлась по бледной коже его привлекательного лица.       — Равенна Росс, — вкрадчиво произнесла девушка, протягивая ему руку. Она задумчиво склонила голову вбок, и ровные пружины иссиня-черных волос покорно дрогнули в такт движению. Тесеус уверенно обхватил ее изящную ладонь и крепко пожал в ответ, физически скрепляя их официальное знакомство. Равенна улыбнулась — очаровательно, но прохладно, как того требовали правила этикета, после чего ловко освободила кисть из захвата его пальцев и отвернулась.       — Полагаю, вы изучили данные о том, с чем нам предстоит бороться? — спросил он, наблюдая, как Равенна медленно раскладывает папки, перо и чернильницу на столешнице.       — Изучила, — коротко ответила она, не глядя на него. — В теории все довольно пугающе, однако я, скорее, практик, поэтому рассчитываю разобраться во всем, столкнувшись с проблемой лично.       Тесеус удивленно вскинул брови и издал несдержанный смешок, на звук которого девушка тут же отреагировала: тяжелый взгляд вонзился в его лицо, будто острый кинжал, заточенный специально для него.       — Если мы будем работать в команде, то я не одобряю выстраивание нелепой иерархии, — моргнув, продолжила Равенна. — Надеюсь, не проблема, что я не стану тебе «выкать»?       — Не проблема.       — Тогда как насчет ввести меня в курс дела, аврор Скамандер? Говорят, ты лучший в своем деле.       — Много чего говорят, — равнодушно ответил он. — Фоули поручил мне тебя обучить до того, как вся наша команда окажется в сборе. До начала «охоты» у нас есть около одного месяца.       Тесеус вальяжно уселся на угол ее стола, игнорируя возмущенный этим взгляд.       — Этого слишком мало, чтобы подготовить тебя, однако, говорят, ты была лучшей на курсе. Впечатляет.       — Боишься, что составлю конкуренцию? — Равенна откинулась на спинку стула и задиристо улыбнулась. Подначивала. Проверяла. Тесеус не сдержал лукавую полуухмылку и наклонился вперед, чтобы внимательно всмотреться в темную бездну ее глаз.       — Я люблю здоровую конкуренцию, вот только сомневаюсь, что ты действительно сможешь мне ее составить, Росс.       — Звучит очень высокомерно, — шутливо пожурила она, растянув губы в насмешливой улыбке. — И как твое эго поместилось в эти хилые стены?       — Рядом с твоим ему теперь будет тесновато.       Девушка искренне засмеялась: зычно и с чувством, совершенно не так, как делали воспитанные леди. Равенна Росс словно нарочно пробивала брешь в своем образе, ломая современные устои и традиции и руша границы стереотипов. Она была странной. Непривычной. С такими женщинами Тесеусу еще не приходилось иметь дел.       — У меня есть одно незаконченное дело, и я собираюсь сегодня провести безобидное задержание, — перешел к делу он, вновь становясь серьезным и невозмутимым. Равенна сложила руки перед собой и сосредоточенно сдвинула темные брови. — Пару недель назад группа ликвидаторов заклятий и артефактологов смогли отыскать загадочную гробницу Клеопатры, но за сокровищами последней египетской царицы охотился еще кое-кто. Они и выкрали самый интересный и невероятно мощный артефакт, которым по легенде обладала правительница, а группу исследователей жестоко убили за сопротивление.       Равенна неопределенно хмыкнула, укладывая в голове полученную информацию.       — Полагаю, артефакт и правда очень ценен. Что он из себя представляет?       — По моим данным это серьги, и они обладают мощными магическими способностями, позволяющими управлять сознанием тех, кто слышит голос их обладательницы. — Тесеус помрачнел и задумчиво почесал подбородок. — Если сегодня сделка состоится, и артефакт продадут, мы можем столкнуться с большими проблемами.       — Их действие похоже на в стократ увеличенную мощь «Империуса», — с восхищением отозвалась девушка. — С таким артефактом можно подчинить весь мир.       — По слухам, Клеопатра, увлекающаяся алхимией и черной магией, перед смертью прокляла серьги, чтобы никто больше не смог ими воспользоваться, но блестящему ликвидатору это дельце под силу, — заключил Тесеус. — Наша задача — задержать торговцев и забрать у них артефакт.       — Звучит несложно, — хмыкнула Росс и поднялась вслед за парнем. Он ловко подхватил черное пальто и замер аккурат напротив девушки, придирчиво осматривая ее лицо.       — Я не привык работать с напарником, к тому же с неопытной девчонкой, поэтому просто не путайся у меня под ногами, пока я буду выполнять свою работу, идет?       Равенна иронично вскинула брови, скрестив руки под грудью, ни разу не впечатленная самоуверенностью мужчины.       — Не путаться под ногами, значит?       — Все верно. — Скамандер кивнул. — Приятно, что ты оказалась сговорчивой.       Карие глаза опасно сузились, ввинчиваясь в симпатичное лицо Тесеуса. Равенна сделала к нему шаг и, задрав голову, улыбнулась так гадко, что он понял, — с ней точно будут проблемы.       Спустившись в атриум, они воспользовались каминной сетью и, оказавшись в Косом переулке, вдвоем трансгрессировали оттуда на незнакомую девушке лондонскую улицу. Тесеус опасливо осмотрелся, держа волшебную палочку наготове, и, убедившись, что все в порядке, кивнул своей напарнице. Не успела Равенна понять, где они находятся, как Скамандер резко свернул в узкий проулок и замедлился. Он двигался бесшумно и, медленно ступая на влажную от дождя брусчатку, вслушивался в каждый стук капель, падающих с крыш, шорох ветра, гоняющего по подворотне сухие листья, мусор и обрывки вчерашних газет. Равенна следовала за ним по пятам, с силой сжимая пальцами собственную палочку, — так, что тонкая кожа на костяшках здорово натянулась и побелела.       Услышав позади себя грохот, девушка вздрогнула и неосознанно выпустила «Петрификус Тоталус»: тот, на удивление, попал в цель и обездвижил несчастную крысу, сиганувшую из мусорного бака. Тесеус сердито всплеснул руками и мысленно проклял и Фоули, и Эвермонда, и все это долбаное министерство за такую помощь.       — Прости, — прошептала она, подняв руки в извиняющемся жесте.       — Ни звука, Росс, — угрожающе произнес Тесеус. — Иначе я свяжу тебя и заберу после того, как закончу работу.       — Предпочитаю, чтобы меня связывали не на улице, Скамандер, и перестань уже истерить, — раздраженно буркнула девушка и, оставив позади себя удивленного мужчину, последовала вперед.       — Да что она себе позволяет? — сквозь зубы процедил он и поторопился вслед за ней, едва не лопаясь от негодования и желания преподать этой несносной ведьме отличный урок.       Вскоре переулок резко вильнул вправо, и они замерли у поворота, слыша приглушенные голоса. Тесеус осторожно выглянул из-за угла и заметил застывших неподалеку людей: четверо в черных мантиях стояли попарно, друг напротив друга, и неслышно переговаривались.       — Послушай меня, Росс, — начал Тесеус, обернувшись к ней, — стой здесь и атакуй только в том случае, если преступник побежит в твою сторону, а я все решу.       — Как скажешь, босс, — равнодушно отозвалась Равенна.       Тесеус уже не раз так делал: колдовал «Инкарцеро» и «Петрификус», и, если повезет, на этом вся схватка заканчивалась. Выглянув из-за угла он последовал старой схеме, и «Петрификус» действительно уложил двоих на лопатки, однако он не учел, что волшебников могло быть больше. Рядом с ним прошелестел синий луч «Экспульсо» и угодил в стену здания, образовывая огромную обугленную дыру. Противники поняли, что встреча саботирована, и Тесеус, грязно выругавшись, принялся бросаться заклинаниями, лишь бы их задержать.       Равенна равнодушно прислонилась плечом к стене и подняла взгляд: на крыше соседнего дома притаился мужчина, безнаказанно посылающий гадкие проклятия в сторону Скамандера и лишь по воле счастливого случая ни разу не попал в цель. Она хмыкнула, прикидывая, что могла бы обратиться в ворона и отвлечь преступника, но перспектива сверкать обнаженным телом после обращения перед напарником в первый же рабочий день казалась ей не слишком удачной. Нацелив на мужчину волшебную палочку, она держала его на мушке и ждала, когда Скамандер попросит прикрыть ему спину, но высокомерие и гордость, не знавшие границ, вынуждали его сражаться с тремя противниками, один из которых находился вне поля его зрения, не прибегая к унизительной помощи. Ведь Тесеус Скамандер не привык работать в команде. Равенна ядовито фыркнула, продолжая сверлить взглядом противника на крыше.       Тесеус догадался, что обстрел ведется с высоты: с крыши или из окна одного из последних этажей. Определив траекторию, он перебрался вплотную к стене этого дома, чтобы перестать быть мишенью, и наколдовал защитную сферу. Из двух других противников остался один: первый сумел трансгрессировать, и Тесеус очень надеялся, что это был покупатель, а не продавец. Второй прятался за контейнером для мусора, как за железным щитом, и с завидным постоянством метал молнии: те искрились и мерцали разными цветами, разбиваясь о кирпичи и железо. Зеленый луч, брошенный от отчаяния, ударился о колеблющуюся магическую сферу и лопнул ту, как воздушный шар. Тесеус удивленно моргнул, а затем прорычал:       — Тебе конец, сука! Бомбарда Максима!       Взрывная волна разрушила хлипкий металл и отбросила противника к противоположной стене: тот, ударившись затылком, потерял сознание. Тесеус не успел обернуться, как ему в плечо угодило режущее заклинание, вспоров плотную ткань одежды и разрезав бледную кожу. Острая боль пронзила так резко, что мужчина зашипел и на мгновение потерял ориентир; он и забыл, каким чертовски болезненным может быть «Диффиндо». На уровне инстинктов уворачиваясь от шквала атакующих лучей, Тесеус вновь наколдовал защитную сферу и наугад метнул вверх «Конфринго». В течение нескольких секунд воцарилась тишина, вскоре разрезанная воплем страшной боли, а затем с характерным свистом полыхающее тело перевалилось через парапет и рассекло воздух. Размахивая конечностями, мужчина, объятый пламенем, летел вниз.       — Импедимента! — Тесеус взмахнул палочкой, и тело, замедлившись, грузно рухнуло на мокрые камни. — Агуаменти!       Скамандер скучающе окропил водой полыхающее тело волшебника, после чего изящно взмахнул палочкой: запястья и лодыжки мужчины стянули серебряные нити. Особая магия авроров, позволяющая задерживать преступников, всегда ему нравилась, и этот момент в череде задержаний был его самым любимым. Крепкие путы обманчиво переливались, но при малейшей попытке к сопротивлению или бегству, раскаляясь, впивались в кожу задержанного.       Первый мужчина так и лежал у стены, укрытый слоем гниющих фруктовых шкурок, отсыревших окурков и прочих дурно пахнущих помоев. Тесеус провел с ним ту же процедуру и только после этого проверил пульс и изучил содержимое карманов. Серьги оказались упакованы в черную коробку, открыв которую, мужчина на мгновение обомлел: в тусклом фонарном освещении они отливали серебром, а камень — не то рубин, не то какой-то кварц или коралл — светился особенным пурпурным свечением. Тесеус удивленно моргнул, увидев перламутровую рябь, скользнувшую по камню, не оставляя сомнений в том, что внутри заточена мощная темная магия.       — Ты закончил? — послышался скучающий женский голос. Скрипнув зубами, Тесеус закрыл коробку и, сунув ее в карман пальто, повернулся.       — Ты вообще в курсе, что такое «напарники», Росс? — проорал он. — Пока ты невозмутимо ковырялась в ногтях, я едва не угодил в западню!       Равенна равнодушно пожала плечами, но Тесеус видел — ее глаза насмешливо сверкнули, как еще мгновение назад магия на камне.       — Ты же сказал — не путаться под ногами. Или я что-то не так поняла? — Она невинно моргнула и растянула губы в холодном оскале.       — Ты… — выдохнул он, от злости сжав ладонь в кулак. — Ты просто невыносима.       — А тебе стоит четче формулировать свои желания, напарник, — ехидно ответила она и кивнула на приходящего в себя волшебника: он уже удивленно озирался по сторонам, отряхиваясь от мусора, и болезненно зашипел, когда волшебные наручники обожгли его запястья. — Что с этим?       Тесеус бросил на него злобный взгляд и мрачно качнул головой.       — Доставим их в аврорат, артефакт передадим уполномоченному ликвидатору, после допросим — стандартная процедура.       Равенна кивнула и направилась к второму задержанному: левитировав его, подобно Тесеусу, она коснулась его руки и трансгрессировала. В аврорате Тесеус доставил задержанных в лазарет для оценки их повреждений, а сам передал артефакт лично Гектору Фоули и отчитался о процессе задержания. Когда он вошел в кабинет, Равенна уже вовсю писала отчет, словно это она провела блестящее задержание и намеревалась получить за это Орден Мерлина. Фыркнув, Тесеус коснулся кровоточащей раны на руке и болезненно скривился.       — Тебе стоит обратиться в лазарет, — не поднимая глаз, произнесла Равенна. Макнув кончик пера в чернильницу, она стряхнула капли и невозмутимо продолжила выводить аккуратные буквы с легким наклоном вправо.       — Просто царапина, — отмахнулся он.       Мрачная тишина затягивалась. Равенна поставила жирную точку и, грациозно обогнув стол, подошла к нему и протянула лист. Тесеус опустил глаза, и с каждой прочитанной строчкой его брови все теснее прижимались к переносице.       — И что это?       — Объяснительная, — терпеливо ответила она. — Я поступила непрофессионально и признаю это. Готова понести соответствующее наказание.       Тесеус несколько долгих мгновений изучал ее решительное лицо, а затем с безграничным равнодушием разорвал пергамент на четыре неровные части. Покончив с этим, он небрежно бросил те в ведро и поднял на удивленную девушку глаза. На его лице застыла непроницаемая маска, и Равенна не могла прочесть, что за эмоция крылась за ней на самом деле.       — Я был несправедлив к тебе и поплатился за это, — хладнокровно ответил он, нарушая напряженную тишину. — Все, что произошло, послужит мне хорошим уроком.       Эти слова срывались с языка с большим усилием, будто каждое из них намертво приклеилось к нёбу. Принимая последствия своих опрометчивых решений, Тесеус намеревался впредь ничего такого не допускать.       — Я понял, что на тебя нельзя махнуть рукой, Росс, так что предлагаю выпить и познакомиться поближе, чтобы понять, как нам дальше строить работу.       Если Равенна и удивилась, то эта эмоция так и не коснулась острых черт ее лица. Она задумчиво прикусила губу, обдумывая, насколько это предложение было хорошим, и оно однозначно таковым не было, поэтому девушка улыбнулась и уверенно кивнула.       — Ладно, Скамандер, ты меня убедил, но выпивка за твой счет. — Росс издала звонкий смешок. — В качестве компенсации морального ущерба.       — А ты, я погляжу, весьма ранима, — ответил он. Уголки его губ насмешливо дрогнули.       — Как и все француженки, — промурлыкала она с кошачьим акцентом и подхватила со стула куртку. — Идешь?       Тесеус вздохнул и тяжелой поступью последовал за ней, теперь совершенно точно уверенный в том, что с этой ведьмой будут большие проблемы.       Паб на этот вечер выбирал Тесеус, и Равенна облегченно выдохнула, что это не «Горбатый Дракон» и не «Дырявый котел» с навязчивым Томом. Хотя, справедливости ради, если она появится в этом заведении в обществе довольно симпатичного аврора, настойчивость ее единственного ухажера сойдет на нет. Однако Тесеус довольно быстро свернул с Косого переулка, минуя Лютный, и они оказались на самой оживленной и пестрой улочке всей волшебной Британии. Хмельная аллея уже не первое столетие является основной сердечной жилой магической точки города, ежегодно обрастая новыми пабами, тавернами и прочими увеселительными заведениями. Никто из ныне живущих уже и не помнил настоящего названия аллеи — настолько крепко к ней прикипел пьянящий хмель. Равенна бывала здесь не часто: в любом из этих баров можно было столкнуться со всеми сливками магического общества, а некоторые из них могли узнать в ней пропавшую без вести француженку. И хоть это было крайне маловероятно, девушка предпочитала попусту не рисковать.       Почти возле каждого заведения жались волшебники, изрядно подвыпившие и решившие подышать свежим воздухом. Из приоткрытых окон и дверей неустанно лилась громкая музыка, сопровождаемая хором из голосов и зычного смеха. Аллея пестрела самыми разными и порой чересчур странными названиями, среди которых были: бары «Поющие крысы», «Пивная баллада», трактиры «Сытый Эд» и «Сердитый плющ», таверна «Изобильный рог» и множество пабов, мелькающие вывески которых Равенна не успевала запоминать, пока Тесеус, наконец, не остановился возле лаконичной черно-белой вывески, на которой красовалась свежевыкрашенная надпись «Великолепные джентльмены». Росс звучно усмехнулась.       — О, я даже не удивлена, что тип вроде тебя выбрал именно это место, — глумилась она. — Твое эго не вместится в «Сердитый плющ» или «Поющих крыс».       — Я рад, что тебе весело, — ухмыльнулся он и, открыв перед ней дверь, пропустил вперед.       — А почему не «Великолепные мерзавцы»? Звучит весьма колоритно, согласись!       — Это намек? — Тесеус иронично выгнул бровь и остановился возле милого столика у окна. Движениями, доведенными до автоматизма, он помог девушке снять верхнюю одежду и отодвинул перед ней стул.       — Что ж, ты и правда внезапно превратился в джентльмена, — засмеялась она.       Ухмыльнувшись, он сел напротив и махнул официанту рукой. Тот, узнав своего гостя, с радостью пожал ему руку, словно они были старыми приятелями.       — Принести как обычно?       — Да, приятель, — с улыбкой ответил Тесеус. — Шотландскому темному элю не изменяю.       Когда парень в чертовой джентльменской бабочке повернулся к девушке, она ему лучезарно улыбнулась.       — Неразбавленный джин.       Тесеус удивленно вскинул брови, ожидая вино или, на худой конец, сидр, но столь неоднозначный выбор крепкого спиртного напитка ломал все теории, которые он строил в своей голове насчет девушки.       — Ты пьёшь джин?       — Ещё текилу, но она слишком сексуальна, чтобы пить ее с напарником.       Тесеус усмехнулся, прекрасно зная, на что она намекает. С распитием текилы было связано достаточно традиций, и все они, как одна, — слишком интимные для людей, между которыми ничего не может быть. Торопливо допив свой эль, Тесеус взял огневиски, чтобы с позором не отставать от хрупкой девчонки. Равенна лукаво улыбнулась, скрыв смешок за уверенным глотком.       — Начинай свой допрос, — решительно объявила она.       — Допрос? — Мужчина расслабленно откинулся назад, покручивая в руке стакан с янтарной жидкостью. Кубики льда внутри задорно звякали, касаясь стеклянных стенок. — Неужели ты расценила мое предложение так?       — Это явно не свидание, — заметила Равенна. — Будем допрашивать друг друга по очереди.       Тесеус лукаво улыбнулся и отвел взгляд, прикладывая все возможные усилия, лишь бы не сморозить пошлую шутку про ролевые игры. Хотя он не исключал, что леди напротив могла оценить ее по достоинству.       — И ты не допускаешь, что это может быть дружеская встреча?       — У меня уже есть подруга, Скамандер, и, поверь, Мюриэль Пруэтт стоит десяти друзей.       — Мюриэль Пруэтт — твоя подруга? — спросил он, вмиг подобравшись. Равенне показалось, что еще мгновение, и он начнет инстинктивно приглаживать волосы, словно Мюриэль вот-вот войдет в эти двери. Но, когда колокольчик тренькнул, в паб завалился тучный бородатый мужчина и смачно рыгнул.       — Свидание организовывать не стану, даже не проси, — пренебрежительно фыркнула девушка.       Тесеус весело рассмеялся.       — Я бы не пошел с ней на свидание даже под угрозой смерти.       — Это почему же? — удивилась Росс, округлив и без того крупные глаза. — Она, между прочим, отзывалась о тебе весьма лестно.       — Мне так не показалось, когда она задала мне на интервью вопрос, не думал ли я найти нормальную работу. — Он фыркнул и запил негодование внушительным глотком огневиски. Равенна едва не подавилась джином и, с трудом его проглотив, от души расхохоталась.       — Уверена, она сказала не так! Но все равно стоит уточнить, что Мюриэль не жалует работу министерского аппарата.       — Ну, и что же она обо мне говорила? — прочистив горло, спросил Тесеус.       Равенна выдавила кривую ухмылку.       — Надеюсь, ты не думаешь, что я стану чесать твое эго, Скамандер?       — Как грубо, — усмехнулся он и отпил еще немного виски.       — И в конце вечера ты будешь в состоянии самостоятельно передвигаться? — Равенна насмешливо кивнула на четвертый почти пустой стакан в его руке.       — Лучше следи за собой, Росс, — ехидно ответил Тесеус. — Джин легко одурманит такую хрупкую девушку, как ты.       Сардоническая усмешка коснулась девичьих губ — предвестник крупных неприятностей.       — Ты меня не перепьешь, дружочек.       — Считай, что вызов принят.       Бахвальством в его интонации можно было спалить это место дотла, но Равенна не спешила его разубеждать, ритмично уничтожая свою «счастливую» дозу алкоголя на этот вечер.       — А пока расскажи мне о своей семье, Росс.       — Уверена, что ты все прочитал в моем досье, — прохладно отозвалась она, пожав плечами. — Они умерли, как только я окончила школу.       Тесеус, несколько смущенный конфузом, в который угодил, поторопился сместить тему разговора в другое русло.       — Какой ты закончила факультет в Шармбатоне? Я не слишком в них разбираюсь.       — Метриз, — поспешно выдала Равенна. — Факультет лидеров и ораторов.       Она озвучила лишь полуправду. Еще в восемь лет юная Равенна Росс и правда поступила в Метриз, подавая большие надежды, как политик или дипломат, однако, когда ей исполнилось тринадцать, она единственная со всего курса воспользовалась уникальной возможностью, что предлагала академия Шармбатон — самостоятельно переизбрала свой факультет. Так жизненный вектор сместил свой курс на Ардор, славившийся смельчаками, успешными в боевой магии.       — Значит, с твоим острым языком стоит быть аккуратнее, — с усмешкой произнес Тесеус.       — Верно, — она лукаво сузила глаза и как будто невзначай облизала сухие губы, — могу и ужалить. Ну а ты, полагаю, истинный адепт Годрика Гриффиндора?       — Это так очевидно?       — Очевиднее, чем ты думаешь.       — Что ж, я польщен. — Тесеус, слегка захмелев, улыбнулся, как сытый кот. — Ведь отличительные качества настоящего гриффиндорца — это храбрость, честность и благородство.       Равенна хмыкнула и задумчиво коснулась пальцами своих губ.       — А я полагала, что это слабоумие и отвага.       Мужское лицо неестественно вытянулось от удивления и нанесенного ему прямо в сердце оскорбления. Росс широко улыбнулась и, подмигнув ему, сделала очередной глоток.       — Тебе стоит потише говорить такое в обществе гриффиндорцев.       — Почему? — искренне удивилась она. — В моей группе было десять парней, где подавляющее большинство — гриффиндорцы, и, знаешь, что я скажу? Они все уроды.       Тесеус заинтересованно сузил глаза и склонил голову вбок, изучая ярость, тенью скользнувшую по красивому лицу.       — Тебе было не просто учиться, так ведь?       — Я люблю сложности, в них очень много интригующих граней.       Изящным движением руки Равенна вытащила из копны волос серебряную заколку и с наслаждением качнула головой из стороны в сторону: тяжелые локоны цвета воронова крыла благодарно разметались по тонким плечам и ровной спине, а особенно непослушный завиток, словно красноречивая запятая, упал ей на лоб. Смешливо фыркнув, девушка предприняла три попытки сдуть его, но потерпела неудачу. Тесеус внимательно следил за ее плавными движениями, в которых сквозила природная грация и манеры, въевшиеся в чистую, как первый снег, кровь. Как бы Равенна Росс ни пыталась задушить в себе дух аристократии, ее ждал феерический провал.       — Расскажи мне о своей семье, — внезапно серьезно произнесла она, вцепившись пальцами в стакан, на самом дне которого плескались остатки джина и долька лимона.       — Отец — выдающийся ликвидатор заклятий, а мать известный магозоолог, — Тесеус усмехнулся. — Мой младший брат Ньют пошел по ее стопам.       Равенна картинно присвистнула.       — С такими родственниками ты просто не можешь себе позволить ударить в грязь лицом. Наверное, это давит?       — Иногда, — уклончиво ответил он и тут же добавил: — Все, что я делаю, не для них и не им в угоду. Я предпочитаю жить по совести.       — Честно сказать, когда я лично увидела, как ты импульсивно отвернулся от перспектив будущего, собравшись идти на войну, решила, что это поступок самонадеянного мальчишки, полного тщеславия и гордыни.       Тесеус озадаченно нахмурил брови, силясь понять, когда это произошло, но высокая крепость выдержанного огневиски прогорклым хмелем затуманивала сознание, мягко обволакивая и притупляя привычный контроль. Будучи прекрасным легилиментом, он так и не смог освоить навыки окклюменции, всегда с легкостью сдаваясь под негой эмоций, чувств и алкогольного марева.       — Что ты имеешь в виду?       — Мы виделись с тобой в 1917 году, — с мягкой улыбкой ответила она. — В тот день, когда ты решил поступить по совести.       — Думаешь, это было заносчиво и глупо? — Он горько усмехнулся. — Газеты тогда пестрели статьями о том, что я пошел на войну ради Ордена Мерлина.       — Но ты же получил его не за это, — удивленно произнесла Равенна, вскинув брови.       — В том-то и дело. — Кривая усмешка отразила обуревавшее его отвращение. — Но кого это волнует, когда можно написать громкий заголовок, повышая читабельность второсортной газетенки.       От ее внимательного взгляда не укрылось, как с каждым новым глотком Тесеус Скамандер стремительно терял контроль над собой, выпуская из недр своего уставшего подсознания самые глубокие и темные чувства, вероятно, очень давно им же самим подавленные.       — Я думаю, ты поступил отважно, — честно призналась Равенна и тут же плутовато улыбнулась. — Слабоумно, конечно, но отважно.       Тесеус засмеялся — чисто, искренне, не прячась больше за привычными ужимками и масками, в многообразии которых погряз настолько, что и сам стал забывать, — кто же он на самом деле.       — У тебя есть кто-нибудь? — спросил он, сверкнув настойчивым взглядом. Выразительно выгнув бровь, Равенна иронично усмехнулась.       — Нет, я одиночка, так что можешь не переживать, — никто не станет мешать моей продуктивности на работе.       — Считаешь, что отношения — это помеха?       Одним внушительным глотком он осушил остатки огневиски и вновь махнул официанту рукой. Кожа на его лице покрылась нечеткими красными пятнами, и, почувствовав прилив жара, Тесеус ослабил галстук, а вместе с ним и ворот рубашки; пиджак уже давно покоился на соседнем стуле.       — Ты мне скажи. — Она послала ему озорную улыбку. — Ведь это ты в одном шаге от брака.       Он мягко улыбнулся, без сомнений вспоминая лицо своей невесты, отчего Равенна ощутила незнакомый ранее укол зависти, что горчила на языке сильнее любого джина. В глубине души — так глубоко, что не видно дна, — она отчаянно желала, чтобы однажды при одной только мысли о ней у кого-то так же теплел и разгорался взгляд, словно она была особенной. Мрачно сдвинув брови, девушка встряхнула головой и решительно отодвинула от себя стакан с недопитой выпивкой.       — Да, мы с Литой женимся следующим летом, — ответил он, и голос его искрился незнакомым ей теплом.       — Довольно долгий срок. — Равенна хмыкнула. — Не передумаешь?       — Учитывая, какая работенка нас ждет, свадьба никак не вмещается в мои планы до самого лета, — усмехнулся Тесеус.       — Да, что касается работы…       — Давай оставим это на следующий раз? — перебил ее Тесеус. Он медленно закатал рукава рубашки до локтей: родинки на его предплечьях, подобно веснушкам, хаотично рассыпались на светлой коже, напоминая холст небрежного художника, что взмахнул над ним пропитанной краской кистью.       — Будет следующий раз? — Уголки девичьих губ насмешливо дрогнули, пока глаза лихорадочно цеплялись за мягкий взгляд мутно-зеленых глаз.       — Ты против? — Его бровь иронично приподнялась.       Девушка склонила голову вбок, оценивающе рассматривая его лицо.       — Я еще не решила.       Тесеус ответил ей дерзкой ухмылкой, что безвозвратно утонула в новой порции обжигающего горло огневиски. Вскоре Равенна сбилась со счета, сколько таких порций влилось в его глотку, пока взгляд все четче терял прежнюю осознанность.       Было глубоко за полночь, когда они вышли на улицу; северный ветер с Ла-Манша остервенело заключил их в холодное кольцо почти догоревшего лета. Равенна зябко поежилась и обхватила заваливающегося в сторону Тесеуса за туловище — он удивленно моргнул и совершенно не этично обхватил девушку за плечи.       — Назови свой адрес, я доставлю тебя домой, — с усталым вздохом произнесла она.       — Ты считаешь, я не в состоянии трангрессировать самостоятельно? — Его брови гневно сдвинулись к узкой переносице. — Росс, ты вообще в курсе, что я раньше всех ее освоил?       Оступившись, Тесеус едва не повалился на землю, но Равенна успела среагировать: крепко ухватила его за руку и потянула на себя. Мужчина, легко поддавшись, положил руку на ее талию.       — Ладно, Росс, — он усмехнулся, — расщеп мне сейчас нужен меньше всего.       Когда он озвучил ей адрес, Равенна прикинула, какая местность неподалеку ей знакома, и вместе с ним трансгрессировала туда. Его рука вновь поднялась на ее плечи, и девушка едва не прогнулась под ней, зато, отметила она, холод не чувствовался совершенно — то ли от постоянного движения, то ли от жара мужского тела. Идти оказалось недолго: вскоре с широкого проспекта вдоль набережной они свернули на тихую улочку, застроенную аккуратными, почти игрушечными домиками. Вдоль каждого здания росли невысокие, совсем молодые деревья и кустистые заросли ароматных роз. Те пестрели своими белыми, алыми, пурпурными и желтыми лепестками, дразня медово-сладким запахом неистово жужжащих пчел.       Минуя очередное дерево, приветственно зашуршавшее под резким порывом ветра, Равенна некоторое время наблюдала за бессмысленными потугами напарника справиться с собственными ключами и, чертыхнувшись, взмахнула палочкой — дверь со скрипом открылась. Подтолкнув мужчину внутрь, она с тяжелым вздохом шагнула вслед за ним и едва не застонала, увидев впереди новое препятствие — узкая лестница, на которой они вдвоем поместятся, если их тела слипнутся в одно.       — Да ну нахер, — прошипела Равенна. Она вскинула раздраженный взгляд и яростно всплеснула руками.       — Знаешь, — лицо Тесеуса возникло прямо перед ней, — я так люблю шоколадные кексы!       — Чудно, — насмешливо выдавила Равенна и сдула с глаз мешающую пружину волос. — Испеку тебе на Рождество.       — Нет-нет, послушай! — перебил ее он. — Твои глаза так похожи на два шоколадных кекса, я клянусь!       Закусив щеку изнутри, чтобы не засмеяться, Равенна мягко подтолкнула его вперёд.       — Шевелись, Скамандер, пока ты не полез ко мне целоваться, спутав со своей невестой.       — Ты не Лита.       — Я счастлива, что ты это заметил, — съязвила она и охнула, когда его тяжёлая рука вновь легла ей на плечи.       — Лита бы ни за что так не вырядилась.       — О, я бы тоже ни за что не вырядилась, как Лита, уж поверь мне!       Хоть Равенна и понятия не имела, как предпочитала одеваться Лита Лестрейндж, но испытала невыносимое желание уколоть мужчину в ответ.       — Ты даже ее не знаешь! — искренне возмутился он.       — Я француженка, болван! Конечно, я знаю Литу Лестрейндж, — раздраженно фыркнула Равенна.       Поднимаясь по лестнице, Тесеус оступился и неожиданно всем своим весом навалился на девушку, прижимая ту к холодной стене. Она вздрогнула, когда его рваное дыхание обожгло кожу, а горячая ладонь властно сжала ее рёбра.       — Ты пахнешь вишнёвым ликером, — прошептал он. Его нос беззастенчиво утонул в мягких кудрях, а губы — она хотела думать, что случайно, — коснулись ее уха, — и горьким миндалём.       — O, mon dieu, — зашипела она на французском, отпихивая его от себя. — Отцепись уже!       Тесеус поднял руки вверх и состроил такую невинную гримасу, что Равенна едва не расхохоталась, растеряв весь свой запал злости, что потонула в жгучем смущении от чужеродной и неправильной близости.       Квартира, в которой они оказались, была просторной и за счет множества окон, вероятно, светлой; длинный коридор проходил вдоль кухни и небольшого кабинета — Равенна мельком заглянула в приоткрытую дверь, но из-за ночного сумрака ничего не разглядела. Слабый белесый свет, исходящий из ее палочки, тускло освещал лишь самый минимум окружающего пространства. Коридор уперся в спальню, и Равенна облегченно выдохнула, сбросив свою ношу на широкую постель. Ожидая на второй ее половине увидеть взбешенную Лестрейндж, девушка удивленно вскинула брови: Тесеус абсолютно точно жил один. Об этом кричал строгий, почти скупой стиль интерьера и разбросанные в жутком беспорядке вещи.       Неуклюже стянув ботинки, Тесеус весьма проворно для своего состояния расстегнул пуговицы на жилете и рубашке, освобождаясь от неудобной, пропахшей чужим табаком и виски одежды. Характерно звякнула пряжка ремня; Равенна вздрогнула и отвела смущенный взгляд в сторону.       — Я, разумеется, не падаю в обморок при виде обнаженных мужчин, но, быть может, ты закончишь, когда я уйду?       Тесеус сконфуженно улыбнулся, исподлобья заглядывая ей в лицо, и убрал руки от ремня.       — Прости за это, Росс, — с трудом проговорил он, все сильнее теряя связующую с реальностью нить.       — О, когда я думаю о том, как тебе завтра будет плохо, меня это отлично утешает! — хохотнула она и на прощание махнула ему рукой. — Доброй ночи, Скамандер.       Выйдя на залитую августовской прохладой улицу, Равенна прикрыла глаза и блаженно подставила пылающее лицо колючему ветру. Весь прошедший день — странный до самозабвения — тонул в мягкой горечи, осевшей на корне языка прогорклым осадком, и обещал, что все это — лишь первый всполох в череде безумия ее новой, непривычной жизни.

***

      Утренние ощущения стали жуткой расплатой за уже совершенные грехи и те, что только случатся в будущем: голова раскалывалась с силой, подобной раскату грома и удару молнии. Тесеус зажмурился от болезненно-яркого света, ослепившего его опухшие глаза, и зарылся лицом в холодную подушку, лелея дохлую надежду, что это поможет. Последнее, что он смутно помнил, — громкий смех Равенны и аромат пряной вишни, слабо щекотавший его ноздри. Если бы сейчас на порог его дома явился король Дикой Охоты собственной персоной, Тесеус лично дал бы ему свою голову на отсечение, лишь бы эта пытка кончилась.       Нащупав рядом волшебную палочку, он хрипло произнес: «Акцио, антипохмельное зелье» — и грязно выругался, когда то влетело ему прямиком в лоб. Проглотив его одним глотком, Тесеус перевалился на спину и стал ждать, когда то подействует, пытаясь вспомнить, чем, черт возьми, закончился вечер и как он умудрился попасть домой. Через полчаса утренний недуг отступил, позволив Тесеусу принять контрастный душ для бодрости и влить в себя пару чашек с кофе.       Равенна сидела за столом в его — теперь уже их — кабинете и медленно потягивала крепкий кофе с молоком, опустив глаза в папку по делу о похищенных серьгах Клеопатры, когда Тесеус неловко замер в дверях.       — Доброе утро, напарник, — бодро поприветствовала девушка. — Как самочувствие?       Тесеус усмехнулся и небрежно бросил пиджак на стул. Девушка с разочарованием отметила, что он выглядел слишком хорошо для человека, который прошлой ночью прижимался к ней и сравнивал ее глаза с шоколадными кексами. Черный костюм-тройка с иголочки, свежая рубашка без единого залома, начищенные до зеркального блеска ботинки и идеально лежащие волосы — складывалось ощущение, что Тесеус Скамандер только что вышел из поля зрения вспышек колдокамер, а не из похмельного состояния.       — Чувствую себя примерно так, будто спустя пару сотен лет восстал из мертвых, и меня заставили выходить на работу.       — А я ведь предупреждала, что ты меня не перепьешь, — залихватски засмеялась Равенна. Она отодвинула от себя папку с документами и сцепила пальцы вместе, водрузив на них острый подбородок.       — Прости, — выдохнул он.       — За что? — Девушка вскинула брови, явно наслаждаясь сложившейся ситуацией.       — Полагаю… за все, что бы я ни делал. — Тесеус смущенно улыбнулся.       — Ты ничего не помнишь?       — А я должен помнить что-то важное? — осторожно поинтересовался он. Внутри все похолодело — не мог же он вести себя непотребно! Или мог? Подбавляя дрова в пламя его безрадостных сомнений, Равенна откинулась назад и демонстративно сложила руки под грудью.       — Значит, обесчестил меня и не помнишь? Мерзавец!       Тесеус в ужасе округлил глаза, мысленно придумывая, как объяснить это Лите, как работать с Росс и что теперь делать. Ее глаза — строгие и хмурые — прожигали в нем кратер размером с Хогвартс, а слова хлесткой плетью морали крушили весь его привычный порядок. Он тяжело сглотнул, глядя на нее и даже не моргая, пока Равенна не искривила губы в усмешке, за которой последовал издевательский смех.       — Не нервничай, Скамандер, я пошутила! — весело объявила она и махнула рукой. — Ты был так пьян, что не смог бы.       — А пытался? — настороженно допытывался он.       Девушка склонила голову вбок, вспоминая жар от близости его тела, и вздохнула.       — Не пытался. Твои моральные устои остались на своей привычной высоте.       Он шумно выдохнул и нервно зарылся пальцами в волосы, безнадежно путая темные вихры между собой. Ледяная волна ужаса сменилась горячим пламенем стыда из-за нелепых сомнений, которые он сам и посеял в своем сердце.       — Ты… — он сердито ткнул в нее пальцем, — если еще раз выкинешь нечто подобное, тебе конец.       — Как страшно, — фыркнула она. — И что ты сделаешь? Раздавишь меня своим авторитетом?       Тесеус уперся руками в край стола и приблизился к ее лицу, растянув губы в лукавой улыбке.       — Тебе не понравится, Росс.       Она подалась вперед, сокращая расстояние между их лицами, — так близко, что в его нос ударил пряный миндально-вишневый аромат.       — Ты даже не представляешь, сколько есть вещей, которые не нравятся обычным людям, но нравятся мне, — и отстранилась, невинно моргнув. — Нам пора на совещание, если не хочешь опоздать.       С кошачьей грацией Равенна обогнула стол, прижимая папку с делом к груди, и невозмутимо шагнула в коридор. Тесеус насмешливо качнул головой и отправился вслед за ней.       В большом зале, отведенном под переговорную комнату, тянулся длинный стол с ровно задвинутыми двенадцатью стульями. Дальний конец гладкой деревянной столешницы был почти полностью завален пергаментами, разбросанными в хаотичном порядке; над ними возвышался, опираясь на высокую спинку стула, мрачный Гектор Фоули. Его цепкий взгляд был прикован к открытой квадратной коробке, внутри которой на черном бархате мерцали увесистые серьги с пурпурным камнем. Равенна издала удивленный вздох и торопливо подошла ближе, зачарованно разглядывая через плечо незнакомого молодого мужчины перламутровые магические переливы.       — Никогда раньше не видела такого фантастически прекрасного камня! Что это?       — Он носит название «корунд», — вкрадчивым бархатным голосом ответил мужчина, повернувшись вполоборота. — Этот камень издавна считался королевским подарком и, преподнесенный правителю, был верхом признания и уважения.       — Кажется, мы еще не знакомы, — с вежливой улыбкой произнесла девушка, протянув ему руку. — Равенна Росс.       — Ланиус Яксли к вашим услугам, мисс. — Проигнорировав намек на рукопожатие, он мягко поднес ее кисть к губам и оставил на коже невесомый поцелуй. Его пронизывающие до костей серые глаза заискрились любопытством, прикованным к красивому девичьему лицу.       Ланиус Яксли обладал нетипичной, холодной внешностью. Помимо глаз-ледышек, взгляд цеплялся за остро очерченные скулы — создавалось впечатление, что о них можно порезаться, — и за очаровательную ямочку на волевом подбородке. Темно-русая челка небрежно ниспадала ему на глаза, и мужчина изящным движением руки зачесал ее обратно. Облаченный в черный костюм-тройку с расшитым серебряными нитями жилетом и рубашкой в тех же тонах, он производил впечатление человека, привыкшего к благородной роскоши.       За своей спиной Равенна услышала настойчивое покашливание и встрепенулась, смущенно опустив взгляд с красивого мужского лица на серьги. Ланиус медленно выпустил из своих пальцев женскую руку и поднял на Тесеуса холодный взгляд.       — Тесеус.       — Ланиус.       Приветствие и сухие кивки — вот и все, чем они одарили друг друга. Тесеус даже не потрудился вытащить руки из карманов, словно сама мысль о вежливом рукопожатии вызывала в нем отвращение. Он скользнул изучающим взглядом по лицу Равенны, после чего подошел к стулу рядом с Яксли, а для нее отодвинул соседний рядом с собой. Вскинув брови, девушка молча присела, не в силах оторвать очарованный взор от мерцающего артефакта.       — Итак, Ланиус, что нам известно об этом артефакте на данный момент? — хлопнув в ладони, поинтересовался Гектор.       — Для начала я должен познакомиться с артефактом поближе, — невозмутимо ответил Ланиус. — С вашего позволения, разумеется.       — Работай, — сухо кивнул мужчина.       Ланиус принялся за работу, изучая серьги: не касаясь их непосредственно руками, он взмахнул волшебной палочкой, и те медленно взмыли в воздух — аккурат перед его глазами. Равенна еще никогда прежде не видела такой удивительной магии, словно та была совершенным искусством: мужчина двигал кистью, задавая палочке движения, а та, в свою очередь, запускала один волшебный механизм за другим. Серьги завибрировали, гладкий корунд замерцал с неистовой силой, переливаясь от нежного до глубокого розового оттенка, а вокруг стремительно образовывалась целая цепочка пламенных, ледяных и черных рун — одна комбинация сменяла другую так быстро, что Равенна даже не успевала их рассмотреть. Ланиус же цепко всматривался в каждую — одни отсеивал в сторону, другие грубо вычленял, менял местами. Сосредоточенный, сдержанный и серьезный — он дирижировал, словно маэстро, и в каждом его движении угадывалось блестящее мастерство и природная дерзость, используя которые он добивался впечатляющих результатов.       Цепи рун разрастались, образовав непроницаемую сферу вокруг артефакта, и каждая из них двигалась с разной скоростью и в разном направлении, — запутывая того, кто посмел бросить вызов древней магии. Заметив среди полотна рун несколько красных, хаотично разбросанных по разным рядам, Ланиус на мгновение замер: в серых глазах мелькнуло удивление, породившее искру неподдельного интереса к этой никому не ясной детали. Озадаченно сдвинув брови, он продолжил с удвоенной силой, стараясь поймать резво ускользающие руны.       Процесс оказался довольно долгим и затянулся на два часа. Тесеус быстро заскучал, вероятно, не в первый раз наблюдая за работой ликвидатора-артефактолога, и уже несколько раз выходил пить кофе. Равенна же отказывалась от каждого его предложения, увлеченная и сраженная удивительной магией, которую не понимала, но с восхищением наблюдала, периодически забывая дышать.       Взмахнув в последний раз палочкой, Ланиус обратил взор на руны, подрагивающие в стороне и ожидающие своего часа; он собрал их в нужном ему порядке и еще несколько минут неподвижно вчитывался, после чего опустил волшебную палочку. Серьги, освободившись от чужого магического вмешательства, медленно опустились на бархатную подушку.       — Это было… круто, — с восхищением произнесла Равенна.       Ланиус изобразил подобие улыбки, делая вид, что не услышал язвительное фырканье со стороны Тесеуса.       — Благодарю, мисс Росс.       — Что ты выяснил? — настойчиво переспросил Гектор, проспавший добрую половину процесса.       — Серьги Клеопатры обладают мощными магическими способностями и позволяют управлять сознанием тех, кто слышит голос обладательницы, — прочистив горло, начал Яксли. Невзирая на его тихую, спокойную интонацию, каждое слово звучало уверенно и четко. — Каждый, кто слышал приказы царицы, когда она надевала эти серьги, не мог противиться ее воле.       — Словно околдованные «Империусом»? — сдвинув брови, спросил Фоули.       — Не совсем. Человек чувствовал, что сам этого отчаянно желает, и, даже когда не находился уже после под воздействием артефакта, был уверен, что делал все исключительно по своей доброй воле, — пояснил Ланиус. — Насколько можно верить слухам, а кроме них у нас ничего нет, эти серьги были созданы могущественной колдуньей, тайно служившей Клеопатре, с помощью смеси редких минералов, древних заклинаний и магических рун.       Ланиус задумчиво коснулся подбородка, когда его расфокусированный взгляд уперся в стену.       — Благодаря силе серег она смогла убедить даже своих величайших врагов выполнять ее приказы и закрепить за собой место одной из самых могущественных правительниц всех времен. — Мужчина часто заморгал и неопределенно хмыкнул. — Это весьма сильный артефакт, и я заметил в нем кое-что странное.       — Лично для нас там было странно все, — насмешливо произнес Тесеус.       Ланиус бросил на него короткий нечитаемый взгляд, оставив этот выпад без внимания.       — Я увидел четыре руны, которые поодиночке кажутся чистой воды бессмыслицей, однако позже мне удалось сложить их в нужном порядке — «кенуз», «ингуз», «соул» и «йера» наделяли артефакт дополнительным, страстным и необузданным эффектом для мужчин, на которых направлен взор Клеопатры. — Ланиус осторожно коснулся кончиками пальцев острого края коробки. — Возможно, она и не просила об этом, но вскоре начала догадываться, что здесь все нечисто.       — Это значит, если я их надену, то каждый здесь… — начала Равенна.       — Верно, мисс Росс, каждый потеряет от вас голову, — серьезно ответил Ланиус и тут же поднял на неё прямой взгляд. — Однако, думаю, для этого вам не нужны эти серьги.       Тесеус закатил глаза и почти вознегодовал вслух, когда увидел румянец на бледных девичьих щеках и кокетливую улыбку.       — А мы как-то можем… ну… не знаю, — Гектор эмоционально всплеснул руками, — как-то обезвредить их?       — Это не проклятье, Гектор, — терпеливо ответил Яксли. — Серьги — удивительный по своей силе и уникальности магический дар, наделенный целым набором потрясающих рун. Это впечатляющее мастерство.       — Тогда как это уничтожить?       Ланиус окинул Фоули таким уничижительным взглядом, что даже Равенна ощутила волну стыда за необдуманно брошенные слова.       — Если хочешь уничтожить древнюю реликвию с уникальными по своей природе свойствами, то ищи другого артефактолога, — процедил он, поднимаясь с места. — Хотя сомневаюсь, что найдешь. Я здесь закончил.       Повернувшись к Равенне, он учтиво склонил перед ней голову.       — Рад был знакомству, мисс Росс. Благодаря вам у этого управления есть надежда на искусных и жадных до магии авроров. — Он поочередно бросил холодный взгляд на двух мужчин. — Не то что эти магические инвалиды и ее же палачи.       — Палач здесь только один, — заносчиво ответил Тесеус, поравнявшись с ним. Они были примерно одного роста, но смотрели друг на друга одинаково свысока.       — Передавай от меня «привет» отцу.       Тесеус напряженно расправил плечи, молчаливо проводив Яксли красноречивым взглядом до двери.       — Друзья зовут меня Вен, — бросила ему вслед Равенна.       Ланиус криво улыбнулся и коротко ей кивнул.       — Я учту, Вен.       Равенна сварила себе кофе, ощущая приятную усталость. Все еще находясь под впечатлением от увиденной магии, отпечатавшейся на сетчатке глаз потоком могущества и абсолютного совершенства, она улыбнулась и втянула терпкий кофейный аромат, смягченный капелькой молока. Росс протянула руку к чашке, уже почти ощущая приятную горечь на языке, как вдруг Тесеус возмутительным образом выхватил ее и немедля сделал несколько внушительных глотков. Когда он демонстративно зажмурился от удовольствия, Равенна поджала губы.       — Какого черта?       — Оказывается, ты умеешь быть милой. Чудно, — весело ответил он.       — А зачем мне быть милой с тобой? У тебя же есть невеста. — Девушка раздраженно поправила выбившуюся прядь волос.       — Потому что, Росс, необязательно быть вежливым, только когда хочешь затащить кого-то в постель.       — Боюсь, если я буду с тобой милой, Лита лишится жениха. Не могу так с ней поступить.       — Вот как? Ты просто поразительно самоуверенна. И чтоб ты знала — совершенно не в моем вкусе.       Равенна возмущенно открыла рот, игнорируя задиристые искры в его зеленых глазах. Подначивая ее, Тесеус испытал юношеский восторг, словно вернулся в школьные годы, когда без конца дразнил хорошеньких девчонок.       — Прекрасно! — выпалила она. — Значит, Лита может спать спокойно.       Пихнув его плечом, Равенна фурией устремилась в кабинет, позабыв про свое отчаянное желание выпить кофе: теперь на языке горчил не его вкус, а досадная злость, которой она не могла найти выход. Тесеус, не сдаваясь, последовал за ней, на ходу распивая кофе, предназначавшийся не ему.       — А почему ты мне не сказала, что друзья зовут тебя «Вен»?       Равенна изобразила сардоническую ухмылку и горделиво вздернула нос.       — Мы не будем друзьями, Скамандер.       — И кем же мы будем? — насмешливо уточнил он, облокотившись бедром на стол.       — Напарниками. Разве это не очевидно? — Иронично изогнув бровь, Равенна хмыкнула. — Ты ведь так взъелся из-за того, что я любезничала с Ланиусом. Чем он тебе насолил?       — Ничем, — поспешно ответил Тесеус, в мгновение растеряв весь недавний задор. — Просто будь с ним осторожна.       — Я учту, спасибо, — искренне ответила девушка. — Он же тоже «ворон», так ведь?       — Яксли может оказаться полезным.       — Учитывая, какую невероятную магию он творит, у меня в этом нет сомнений!       Тесеус скривился, не желая признавать ее правоту. Для него Ланиус Яксли был обыкновенным снобом, ослепленным дерзостью и немыслимо раздутым самомнением. Он умел очаровывать людей, своими безупречными манерами пуская им пыль в глаза, но не проявлял при этом ни капли искренности.       Равенна призрачно улыбнулась и опустила глаза на исписанный ее мелким почерком лист пергамента. Несмотря на свои дерзость и бахвальство, Тесеус Скамандер ей нравился; в нем было что-то глубоко притягательное, граничащее с желанием следовать за ним — не по объективным причинам, а на грани инстинктов. Так, повинуясь инстинктам, Равенна однажды сменила школьный факультет, решительно сбежала из Франции — от той жизни, что без согласия была ей уготована, — и безрассудно выторговала себе шанс на новое начало в чужой, холодной стране.       Равенна Росс не имела ни малейшего понятия, какой ей путь готовит эта страна, но, в тысячный раз следуя своим инстинктам, она решительно шагала в волнующую, безрассудную неизвестность.