Шестёрка Воронов

      То, что в родной и тёплой Франции казалось Равенне немыслимым, стало обычным образом жизни в ветреной Великобритании; так, каждое утро она начинала с разминки, а несколько раз в неделю занималась в центре подготовки молодых авроров. Отрабатывая не только заклинания, ловкость и скорость, она уделяла особое внимание выносливости и силе, отбивая мощные удары на несчастном манекене.       Равенна любила тренироваться в одиночестве, поэтому приходила либо рано утром, либо поздно вечером, когда все курсанты уже расползлись по своим берлогам. К ее сожалению, Тесеус Скамандер тоже предпочитал уединение, и девушка никак не могла понять, какое время суток ему больше по душе: чертов напарник безошибочно выбирал дни и время, когда там была она.       — Вскоре я могу решить, что ты меня преследуешь, — не отвлекаясь от серии ударов, выпалила Равенна. Вдох, выдох, ещё вдох, ещё выдох.       Тесеус усмехнулся и рывком стащил с себя серую спортивную кофту с капюшоном.       — И зачем мне это нужно?       — Если бы у тебя не было невесты, то я бы сочла это убогим подкатом.       — Думаешь, я бы стал подкатывать так примитивно? Звучит оскорбительно, Росс.       — Было бы странно, если бы я размышляла о том, как именно ты клеишь чистокровных куколок. — Прокрутившись вокруг своей оси, Равенна четким ударом ноги зарядила манекену прямо в голову.       — У тебя хорошая растяжка, — хмыкнул он, подмечая ее гибкие, отточенные движения. Плавно, без резких выпадов, она словно олицетворяла силу и ловкость, прекрасно владея собственным телом.       Росс на мгновение остановилась, слыша лишь своё учащённое дыхание, а затем, сдув прилипшую к мокрому лбу прядь волос, продолжила наносить удары безмолвному противнику.       — Ты пришёл заниматься или на меня смотреть?       — Что плохого в моем наблюдении? Хочу знать, насколько ты сильна.       — Достаточно, чтобы вырубить тебя с одного удара, Скамандер, — заносчиво парировала Равенна.       — Вот это самонадеянность, — засмеялся он.       Равенна не ответила. Она все еще чувствовала жгучее, клокочущее раздражение от официального ответа Визенгамота касательно ее запроса на легилименцию старика Трэверса: пару часами ранее судейская канцелярия дала четкий отказ на подобного рода методы, которые могут повлечь за собой необратимые изменения в сознании и даже летальный исход, принимая во внимание данный Трэверсом непреложный обет. Очередной тупик в расследовании заставлял мысли лихорадочно биться о черепную коробку, вызывая еще пока далекие отголоски боли в висках. Равенна ненавидела проигрывать, и каждая неудача воспринималась так остро, что в жилах вскипала кровь, подогреваемая яростным выбросом адреналина. Предстоящее ночное дежурство среди кучки высокомерных авроров, то и дело бросавших на нее косые завистливые взгляды, также не добавляло очков в пользу доброжелательного настроя.       Тесеус, если и заметил излишнюю грубость напарницы, то не стал заострять на этом внимание. Он взялся за собственную тренировку, и Равенна отметила, что теперь и ее взгляд то и дело тянулся к нему. Он поднимал довольно тяжёлые гантели, с лёгкостью подтягивался на турнике и без труда отжимался сотню раз. Переводя дух, Равенна обхватила манекен рукой и, прижавшись к тому щекой, беззастенчиво разглядывала, как под лоснящейся потом кожей перекатываются его мышцы, каменеет рельеф на животе и напряжённо выделяется паутина вен на предплечьях. Высеченный словно из мрамора, Тесеус Скамандер и правда был привлекателен и чертовски сексуален. Позабыв о девушке неподалёку, он неустанно, будто мог делать это часами, продолжал свою тренировку. Интересно, думала Равенна, что ещё он мог делать часами?       — А как мне трактовать твой пристальный взгляд? — спросил Тесеус, не поднимая глаз.       Равенна встрепенулась, не готовая быть пойманной с поличным, и досадливо пнула манекен.       — Я тебя смущаю?       — Ты меня не смутишь, даже если будешь бить этот манекен без одежды.       — Звучит как вызов, — ухмыльнулась Равенна, чувствуя, как весь гнев по волшебству медленно рассеивается, развязывая тугой узел в груди, и со смехом поймала заинтересованный взгляд Тесеуса. — Мерлин, я не собираюсь раздеваться, расслабься!       Тесеус усмехнулся и, в последний раз выжав штангу, выпрямился и обтер влажное, покрасневшее от напряжения лицо полотенцем.       — Все ещё уверена, что сможешь уложить меня на лопатки с одного удара?       Равенна задумчиво почесала шею.       — Ну, может, с двух.       — Не могу дождаться, когда ты облажаешься, — произнёс он, приближаясь к ней. — Предлагаю спарринг.       Росс иронично вскинула брови и снисходительно улыбнулась, с удовольствием принимая его предложение. Больше, чем утирать нос зарвавшейся груде мышц, она не любила в этой жизни ничего. А Тесеус, на расстоянии вытянутой руки ощущая электрические разряды ее раскалившейся злости, знал, что именно это ей и нужно, чтобы побороть ярость.       — Я принимаю твой вызов, Скамандер.       — Обещаю, буду с тобой нежен, — с унизительной усмешкой ответил Тесеус.       — Говори это Лите на вашем брачном ложе, — фыркнула Равенна и без предупреждения нанесла первый удар. Благодаря ловкости Тесеус смог увернуться, и кулак лишь небрежно всколыхнул воздух возле его уха.       — Значит, любишь грубо? — хохотнул он, видя, как сердито поджимаются девичьи губы.       Равенна сделала три глубоких вдоха. Она знала, что он делал: Тесеус старался вывести ее из равновесия, обнажая сакральные эмоции вроде злости и раздражения, а уж этого в ней сейчас хватало с лихвой.       — Нежность предпочитаю в постели, — с очаровательной улыбкой произнесла Росс, подмечая, как брови Тесеуса в изумлении поползли вверх.       Он наносил удары вполсилы, как учили любого курсанта в Аврорате, отрабатывая лишь необходимые связки. Тренировки с партнером всегда были более действенными и эффективными, демонстрируя истинную подготовку в условиях реального времени. Позволив Тесеусу взять себя в удушающий локтевой захват, Равенна наступила на его ногу, тут же нанесла удар в колено и, вырвавшись, скрутила руку и пихнула его вперёд.       — На твоей самоуверенности очень легко играть, Скамандер.       — Больше я не буду небрежен, — серьезно ответил он, и зелень его глаз опасно сверкнула.       Равенне требовалось приложить много усилий, чтобы парировать его атаки и избегать опасных захватов, но она уже выдохлась, а Тесеус, казалось, только разминался. Чертов выносливый дьявол.       Она не успела понять, как это случилось: в считанные секунды Росс попыталась скрутить его со спины, но Тесеус ловко, даже не напрягаясь, перекинул ее через плечо и унизительно уложил на лопатки. Равенна дёрнулась вперёд и, угодив носом ботинка в сухожилие, воспользовалась его промедлением, и вскочила на ноги.       — Ты нарушаешь правила, — раздраженно выпалил он, потирая ногу.       — И что ты сделаешь — накажешь меня?       Если Равенна нападала вяло, от усталости едва чувствуя мышцы, Скамандер, подпитываемый волнами раздражения, не собирался ей уступать. Довольно скоро она совершила ошибку: вытянула руку для удара, открывшись, и тут же была с позором скручена и отброшена на тренировочный мат. Угодив в него лицом, Равенна досадливо зарычала и чуть было не взвыла, почувствовав вес мужского тела и острую боль в заведенной за спину руке.       — Сдаёшься? — победно прошептал ей на ухо Тесеус.       Сила, с какой она была вжата в мат, пронзающая мышечная боль, унижение и горячее дыхание, воспламенившее плоть, — все это породило отвратительную в своей странности смесь чувств и эмоций. Тесеус надавил сильнее, и его тихий смешок обжег влажную девичью шею. С ее губ сорвался стон — то ли боли, то ли чего-то запретного, когда тишину пропахшего потом зала разрезал удивлённый женский голос:       — Что здесь происходит?       Они одновременно повернули головы к источнику шума, и Равенна едва не засмеялась, увидев в дверях Литу Лестрейндж. Наверняка картина лежавшего на чужой девушке Тесеуса и сдавленный женский стон мало напоминали то, чем являлись.       Лита тем временем поправила свою чёрную шляпку и гордо расправила тонкие плечи.       Тесеус точно понял, как это выглядит, так как без промедления поднялся на ноги и кинул на лежавшую перед ним раскрасневшуюся от напряжения девушку неопределённый взгляд.       — Я предложил Росс спарринг, — честно ответил он и протянул напарнице руку. Та этот жест проигнорировала и поднялась сама.       — Спарринг? — Лита иронично выгнула аккуратную тонкую бровь. Весь ее утончённый образ — строгое синее платье, распахнутый черный плащ, элегантная шляпка и туфли на тонком каблуке — выглядел бельмом на глазу среди стен, впитавших пот, кровь, неудачи и триумф сотен авроров. — Полагаю, вы закончили? Бронь стола в ресторане сгорит, если ты не поторопишься.       Тесеус почесал шею и раздраженно выдохнул, когда осознал, что попросту забыл сообщить Лите о внеплановом дежурстве. Весь день увлеченный поиском зацепок, он даже ни на мгновение не вспомнил о планах на вечер, которые были составлены неделей ранее. По смутной тени на его лице Лестрейндж сразу все поняла: темные глаза разочарованно блеснули, а взгляд сделался равнодушно-колючим.       — Дай угадаю — снова работа?       — Забыл тебя предупредить о дежурстве. Прости.       Лита прохладно улыбнулась, очертив взглядом настойчивую линию вдоль тела Равенны Росс, что по-прежнему неловко переминалась рядом с Тесеусом.       — Я уже привыкла, не утруждайся извинениями.       Тесеус приблизился к ней и хотел поцеловать в щеку — сделать хоть что-то, чтобы сгладить градус своей вины, но Лестрейндж недовольно скривила губы и шагнула назад.       — От тебя жутко несёт пóтом, Тесеус. — Она неестественно выпрямила спину и поправила черную шляпку, что съехала набок от резкого движения. Скамандер на мгновение опешил, пригвожденный к полу холодом в отзвучавшем голосе, и больше не предпринял ни одной попытки прикоснуться к Лите.       — Чтобы бронь не пропала, можешь пригласить Ньюта, — без задней мысли предложил Тесеус. — Думаю, он не откажется провести время со школьной подругой.       Равенна выпучила глаза, ощущая, как желудок скручивается от понимания, насколько это плохая идея, но вовремя взяла себя в руки и, неловко кашлянув, отвернулась. Неистовый жар стыда и вины за трусливое молчание прилип к щекам, ушам, шее, воспламеняя участок кожи за участком.       Лита же мастерски держала самообладание и личину праведной невесты — даже бровью не повела.       — Может, Ньют и после свадьбы должен развлекать меня вместо тебя?       Слова, как хлесткая пощечина, ударили Тесеуса в цель. Он поднял на нее пораженный взгляд, и лишь только присутствие Росс приклеило язык к нёбу: выяснять отношения при посторонних было ниже его достоинства.       — А впрочем, неважно, — махнула рукой она. — Удачной работы.       И не оглядываясь, Лита Лестрейндж ушла, оставив за собой тяжелый шлейф восточных духов и собственного превосходства. Помедлив несколько секунд, Тесеус принялся молча закидывать вещи в сумку; его плечи были напряжены, и вмиг испорченное настроение отражалось невидимой тенью на бледном лице. Равенна осторожно коснулась его плеча и едва не отдёрнула руку — кожа чудовищно пылала.       — Подумаешь, — смешливо фыркнула она. — Как будто она никогда не потеет. Ну, хочешь, я тебя обниму?       Тесеус засмеялся, сверкнув лукавым взглядом. Обволакивающий голос Равенны Росс ворвался в его воспаленное сознание в тот самый миг, когда кровь в жилах забурлила с такой силой, что все тело того и гляди воспламенится от выброса стихийной магии. Гнев, взявший его самообладание в кольцо, медленно рассеялся от едва различимого касания прохладных девичьих пальцев, возвращая утраченный контроль. Он провёл рукой по влажным волосам, приводя те в ужасный хаос, и внимательно взглянул в карие глаза напарницы — казалось бы, такие же, как у Литы, но, если вглядеться, можно заметить золотистые прожилки на радужке, словно сама магия оставила свой отпечаток на сетчатке.       — Спасибо за предложение, Росс, но я пас.       Равенна почти дружески пихнула его кулаком в грудь и улыбнулась — задорно, очаровательно, ярко.       — Увидимся позже, напарник.       Он проследил за удаляющейся хрупкой фигуркой и шумно выдохнул, когда ее шаги стихли в бездне коридоров.       Круглое помещение, от которого, словно щупальца, тянулись в разные стороны длинные коридоры, сплошь усеянные кабинетами, служило общим залом, в котором дежурные авроры коротали свои смены. Приняв душ после тренировки, Равенна переоделась в удобную одежду и присоединилась к коллегам самой последней. В центре комнаты располагались кожаные диваны и кресла, окружившие деревянный стол: обычно он был завален рабочими документами и архивными файлами, но сейчас, с наступлением ночи, когда большинство авроров разошлись по домам, на столешнице развернулась ожесточенная покерная партия. Когда Росс бесшумно села рядом с Тесеусом, Лукас Макглагген раскрыл карты и победно заголосил:       — Фулл-хаус!       — Опять ты жульничаешь, — досадливо покачал головой Киллиан Бруствер.       — Блеф — это не жульничество, Килли, — хохотнул Маклагген и сверкнул азартным взглядом, подгребая к себе скудную кучку галлеонов.       — Неужели личной охране министра так мало платят, раз ты радуешься этому скромному улову? — ухмыльнулась Равенна, подогнув под себя одну ногу. Алексия Медоуз одобрительно хмыкнула и скучающим взглядом окинула ликованье на лице парня, сменившееся раздражением. Она была однокурсницей Скамандера и за четыре года службы не потерпела ни одной неудачи в расследованиях.       — О, я тебя и не заметил, Рэйвен. — Лукас растянул губы в гнусной улыбочке.       — Ты прекрасно знаешь, что меня зовут не так.       — Да, но мне так нравится видеть недовольство на твоем постном французском личике.       — Меньше болтай, Маклагген, — произнес Тесеус, бросив короткий взгляд на потемневшее лицо напарницы. — Лучше карты раздавай. Играешь, Росс?       Равенна отрицательно мотнула головой.       — Мои эмоции слишком явны для такой игры.       Она предпочитала наблюдать: спустя еще несколько удачных для Маклаггена партий Росс отметила, что Киллиан всегда хмурится, когда берет карту, и, если собирает успешную комбинацию, морщинка меж его бровей моментально разглаживается; Лукас, когда блефует, ведет себя нарочито самоуверенно, ухмыляется и лишь на одно мгновение прикусывает нижнюю губу. За эмоциями Тесеуса Равенна не следила, зато беззастенчиво заглядывала в его карты, гадая, собрал он нужную комбинацию или нет.       Напряжение нарастало. Киллиан сдался первым, решив не рисковать, а Тесеус и Лукас задумчиво таращились в свои карты и изредка бросали друг на друга азартные взгляды. У Скамандера в руках был «стрит», и он уже намеревался сдаться — Равенна почувствовала, как его локоть дрогнул; Лукас вытащил очередную — последнюю — карту и на миг прикусил губу. Тогда Росс настойчиво пихнула напарника коленом и сверкнула предупреждающим взглядом.       — Сдаешься, Скамандер? — подначивал Маклагген.       — Не дождешься. Вскрываемся?       Хмыкнув, Лукас первым выложил карты на стол, сверкнув скромной парой девяток, с которой благодаря блефу выходил победителем не один раз. Тесеус слабо улыбнулся краешком губ и с легкостью перебил его комбинацию идущими по порядку картами от пятерки до туза.       — Сколько ты там ставил на кон?       Маклагген озадаченно пожевал губы и мрачно проследил, как все его выигранные за сегодня монетки оказались подле Тесеуса.       — Требую реванш! — вскрикнул Лукас, жадно сверкая голубыми глазами. Золотые кудряшки на его голове забавно дрогнули в такт резкому движению вперед. — Это она тебе помогала!       Равенна удивленно моргнула, заметив выставленный в ее сторону указательный палец, и засмеялась.       — Я рада, что ты считаешь, будто мое присутствие вдохновляет мужчин на победу, Люк.       Засопев пуще прежнего, он скрестил руки на груди, гневно взирая на них из-под кустистых светлых бровей.       — Или Скамандер залез мне в голову с помощью легилименции!       — А по-моему, ты просто не умеешь с достоинством принимать поражение, — усмехнулась Алексия.       Равенна невольно задержала на ней взгляд: густые каштановые волосы собраны в аккуратную косу, делая девушку похожей на амазонку или скандинавскую воительницу, глаза-льдинки глядят уверенно и напоминают два «люмоса» на загорелой коже лица. Не сказать, что Медоуз была красива, но в ее острых скулах и греческом профиле таилась скрытая от чужих взглядов привлекательность; она соткана из силы, уверенности и природной стати.       — Проигрывать тоже нужно уметь, Лукас, — с ухмылкой ответил Тесеус.       — Тем более тебе не привыкать, — продолжила Равенна, расслабленно откинувшись на спинку дивана.       — Вы так поразительно спелись, — хмыкнул Лукас, и его холеное лицо исказилось ядовитой гримасой. — Кто бы мог подумать, да, Килли?       Киллиан лишь пожал плечами, не испытывая интереса к дурацкому подначиванию, и потянулся к протянутой ему Алексией бутылке шипучего персикового чая.       — Эй, Скамандер! — не унимался Маклагген. Он подался вперед и заговорил доверительным тоном: — Лестрейндж не ревнует?       — А должна? — Тесеус иронично вскинул брови, порядком устав от бессмысленных провокаций.       — И правда. Наша Росс ведь и в подметки не годится чистокровной воспитанной барышне в шелках.       Равенна напряглась. Чертов Лукас Маклагген никак не желал затыкаться, и она, к своему ужасу, почувствовала, как щеки наливаются предательским жаром. Тесеус искривил губы в задорной полуулыбке и скосил на напарницу взгляд.       — Уже представляю, как ты вяжешь зельевара и его подельников в шелковом платье. Пожалуй, министерству стоит пересмотреть дресс-код для женщин-авроров.       — А ты свои фантазии держи при себе, — ехидно поддела она. Ей нравилось, что Тесеус не пытался ее защищать, прилюдно вступаясь за задетую женскую гордость, но при этом всегда находил мягкие рычаги воздействия на ее самоощущение в подобных этой щекотливых ситуациях. Он мягко улыбнулся в ответ краешком губ и выудил из смятой пачки белую папиросу.       — Далеко пойдешь, Рэйвен, — глумился Маклагген, стреляя пронзительным взглядом в ее сторону. — Сначала Фоули возносил тебя до небес и даже завербовал под секретную миссию без должного опыта, а теперь ты попала под протекцию молодого и перспективного аврора…       В жесте насмешливого уважения он склонил голову перед Тесеусом и довольно осклабился, заметив мрачную тень на хорошеньком личике однокурсницы.       — Твои намеки оскорбительны, — ответила Равенна, и стальной холод ее голоса отчетливо прозвенел в ночной тишине зала.       — Я же не осуждаю, дорогуша! — Лукас поднял обе руки вверх в примирительном жесте. — Каждый делает то, на что способен. Я, например, состою в личной охране Эвермонда, и это исключительно моя заслуга.       — Не устал еще носить его портфель? — ухмыльнулась Равенна. Злость отчаянно пульсировала в висках, но Росс все еще подавляла ее яростные всплески. — Или чем ты там обычно занимаешься.       — Я защищаю жизнь министра! Это очень почетно, глупая ты девица! — взревел Маклагген, и вмиг уродливая злоба исказила его прелестное ангельское личико. Вместо очаровательного румянца алебастровая кожа покрылась пунцовыми пятнами.       — Вот как? — Равенна лучезарно улыбнулась и пожала плечами. — Прости, находясь в элитном отряде, я не сильно осведомлена о жизни примитивных кадров.       Тесеус щелкнул языком и тяжело вздохнул. Фоули ясно дал понять, что, чем меньше о «Шестерке воронов» будут болтать, тем лучше, но в случае с Равенной Росс и ее позерским желанием потягаться с тупоголовым болваном это правило теряло свою значимость.       — Люк, буду тебе крайне признательна, если ты, наконец, закроешь рот, — отрывисто произнесла Алексия. Она допила газировку и с шумом поставила затемненную стеклянную бутылку на стол, словно подводя черту под надоевшими пререканиями.       — Ну, раз ты просишь, Лекси…       — Лучше выпью кофе, — закатив глаза, ответила Росс. Она надеялась, что ее недолгое отсутствие поумерит пыл Лукаса и позволит ей самой перевести дух и взять себя в руки. Равенна корила себя за несдержанность: так глупо поддаться на нелепые и абсурдные провокации!       Стоило ей скрыться за углом, Тесеус мгновенно снял равнодушную маску абсолютной незаинтересованности и, подавшись вперед, затушил сигарету о пепельницу на краю стола. Подняв тяжелый взгляд на веселящегося Маклаггена, он выдохнул дым через ноздри, напоминая рассвирепевшего дракона.       — А теперь послушай сюда, Макдуглас.       — Маклагген, вообще-то!       — Вообще-то насрать, — холодно ответил Тесеус. — С этого момента ты захлопываешь пасть и дышишь в сторону Росс через раз, иначе я отсеку тебе язык.       — Да ты сам над ней глумился! — обиженно буркнул Лукас, но на всякий случай с опаской взглянул на волшебную палочку, лежавшую возле руки Скамандера.       — Я могу говорить о Росс так, как захочу, но тебе не позволю. — Его мрачный взгляд прошелся по каждому сидящему в помещении аврору. — Никому из вас. Усекли?       Лукас неоднозначно хмыкнул, но дерзить в ответ не рискнул. Убедившись, что его вежливая просьба принята к сведению, Тесеус поднялся с места и привычно прицепил аврорский значок на ремень брюк.       — И куда это ты собрался? — несдержанно фыркнул Маклагген. — Мы тут вообще-то вместе дежурим, а не ходим парочками по своим делам!       — Напомни, когда это так случилось, что я стал обязан перед тобой отчитываться? — раздраженно спросил Скамандер, предупреждающе сверкнув взглядом. Обычно он снисходительно относился к высокомерным соплякам типа Лукаса Маклаггена, но этот златовласый Аполлон с блошиного рынка уже порядком его достал.       — Да я просто так спросил… — промямлил тот и, краснея, принял очередное поражение.       Аромат крепкого черного кофе без привычной капли молока бодрил и приятно ласкал обоняние. Равенна позволила себе сделать пару глотков в уединении, собирая хаотичные мысли воедино. Часы на левом запястье услужливо напоминали, что до конца смены оставалось чуть меньше семи часов, но глаза уже предательски слипались от усталости. Чем ближе она подходила к общему залу, тем отчетливее становились голоса коллег по несчастью: громче всех слышался возмущенный тембр Маклаггена, лишь изредка перебиваемый другими аврорами.       — …неужели вы этого не замечаете?       — Это не наше дело, Люк, — мрачно ответил Киллиан. — Личная жизнь других людей меня вообще мало волнует.       — Это не просто другие люди! Они авроры! Напарники! — не унимался Лукас. — За какие заслуги эту французскую шлюху допустили до секретного задания?       — Выбирай выражения, — огрызнулась Алексия.       Равенна, пригвожденная грязным оскорблением к полу, замерла на подходе.       — Твоей завистью разит за версту, а Равенна еще во времена учебы показывала блестящие результаты, — строго проговорил Бруствер. — Она сама себя сделала благодаря усердию, а уж почему Эвермонд и Фоули решили, что она должна стать частью секретного отряда, не нам решать. Или ты будешь оспаривать решения руководства?       — Ладно, — нехотя ответил Лукас. — Но разве вы будете оспаривать то, что между этими двумя напарничками что-то есть?       Равенна напрягла слух. Она все ждала, когда Киллиан или Алексия вновь станут взывать к здравому смыслу и парировать необоснованные нападки и жалкие домыслы Маклаггена, но ответом ей служила мрачная тишина немого согласия.       — Скамандер не похож на мужчину, который способен поступиться своими моральными принципами, — туманно произнесла Медоуз.       Равенна вздрогнула, и ее чашка тихонько звякнула о белое блюдце, но в пылу рассуждений этого никто не заметил.       Скамандер не похож. А она, значит, похожа? Похожа в их глазах на вертихвостку, которая только и мечтает прыгнуть в постель к почти женатому мужчине. Горькое осознание собственных опасений осело на языке мерзким дегтем.       — Да брось, Лекси! — насмешливо фыркнул Лукас. — Скамандер глядит на нее, как гиппогриф на надоедливую ворону, — и только что не облизывается! А Росс и рада перед ним хвостом вертеть, вы же сами видели даже сегодня: расселась подле него и только что не терлась, как загулявшая кошка!       — Так ворона или кошка? — с улыбкой спросил Киллиан. — Ты бы определился.       — Какое тебе вообще до этого дело, Лукас? — возмутилась Алексия.       — Да никакого, — отмахнулся тот. — Но мы-то с вами понимаем, что таких, как Лестрейндж, не меняют на таких, как Росс.       — Иногда мне кажется, что ты помешался на Равенне. — Бруствер покачал головой и, судя по звуку, открутил крышку от очередной бутылки. — Может, сам бы тайком не против за ней приударить?       — Только силенок не хватает, вот и бесишься, — хохотнула Алексия.       — Вы чушь-то не несите, придурки! — вспыхнул Маклагген, вложив в свою интонацию как можно больше ядовитого отвращения, словно говорил не о девушке, а о противной жабе.       — Подслушиваешь? — Насмешливый шепот обжег ухо и заставил Равенну вздрогнуть. Неуклюже дернув рукой, она с тоской проводила взглядом остатки остывшего кофе, что коричневым пятном растекался по светлому ворсу коврового покрытия. Тесеус растянул губы в довольной улыбке и подмигнул растерянной напарнице.       — Тебя не учили, что не стоит подкрадываться к аврору?       — Не то что? Ты уже грозилась уложить меня на лопатки, но, если память мне не изменяет, все получилось с точностью до наоборот.       Он улыбался широко и беззлобно, прокручивая между пальцами волшебную палочку, и даже не подозревал, свидетелем какого разговора стала его напарница. Она с прискорбием отметила, что подслушивание входит в пагубную привычку.       — Можешь взять реванш, я не против.       Равенна лишь закатила глаза и направилась к ребятам. Маклагген ожидаемо замолк на полуслове и выразительно поиграл бровями, демонстрируя коллегам свою правоту. Еще бы! Ведь Равенна Росс и Тесеус Скамандер ушли порознь с разницей в пару минут, а вернулись спустя некоторое время вместе. «Практически сенсация!» — с ехидцей размышляла Равенна, едва только сдерживая ядовитый кончик языка за зубами.       То ли Лукас исчерпал свой запас острот, то ли попросту слишком увлекся жалкими попытками привлечь внимание Алексии, но Равенну он оставил в покое. Она подошла к квадратному столу у стены и взмахом палочки активировала магический механизм: проекция карты Великобритании подсветилась голубоватым цветом и заняла весь периметр столешницы. Равенна махнула еще раз, сужая пространство огромного королевства до Лондона и его ближайших окрестностей, и стала следить за красными точками — дежурными патрулями, — мигающими на разных улицах города. Интуитивно коснувшись заколдованного значка на ремне, Росс расслабила плечи: ночь обещала быть тихой.       — Безделье не для тебя? — Тесеус ухмыльнулся и прислонился бедром к углу стола, от чего магическая проекция непроизвольно дрогнула. Равенна пожала плечами, продолжая буравить внимательным взглядом темные проулки, с высоты напоминавшие городские артерии.       — Я все думаю над нашим делом… — Она задумчиво прикусила губу. — Визенгамот не удовлетворил мое ходатайство на применение легилименции к Трэверсу, как будто кому-то очень выгодно, чтобы личность зельевара оставалась в тени.       — Это охота на ведьм, Росс, — со вздохом ответил Тесеус и взмахнул палочкой: белесый, полупрозрачный Лондон растворился в воздухе. — Применение легилименции при данном непреложном обете с вероятностью в девяносто девять процентов приведет к летальному исходу. Разве это тот метод, которым правосудие должно пользоваться?       — Я не знаю. — Равенна устало выдохнула и осторожно присела на край стола. — Меня злит бездействие, и теперь это дело превратилось в «висяк» до тех пор, пока не появятся новые зацепки. А если зельевар решил залечь на дно?       — Вероятно, — согласился Скамандер. — Я выставил наблюдение за «Колючим змеем», но Трэверс, кажется, на время прикрыл свою деятельность, так как его лавка оказалась скомпрометирована.       — Блеск, — ехидно выдавила Росс и досадливо засопела. — А Рой? Он не сможет нам помочь?       — Рой пропал, и я чувствую в этом свою вину. — Под непонимающим девичьим взглядом, он вздохнул и продолжил: — Нужно было обеспечить ему защиту или подтереть воспоминания Трэверсу, но я угодил… в передрягу, и теперь время упущено.       — Думаешь, старик что-то с ним сделал? Трэверс не выглядел особенно сильным на фоне крепкого Селвина.       — Стукачей нигде не любят, Росс.       Равенна поджала губы. Окутанная путами ярости и бессильного страха перед неизбежной неудачей, она даже не догадалась обеспечить прикрытие их источнику информации в мире изнанки! Злость на себя захлестнула ее с головой, погружая в вязкую пучину раздражения и безвыходности ситуации.       — Ты не могла продумать все, — словно услышав ее мысли, проговорил Тесеус и дружески пихнул плечом. — К тому же еще не все потеряно. Есть у меня одна абсурдная идейка…       Равенна подняла на него заинтересованный взгляд, полный слепой веры и надежды. Тесеус готов был рассмеяться, почувствовав себя гребаным магловским Санта Клаусом, бросившим ей под ноги мешок с подарками. Придвинувшись ближе, он склонился над ее ухом и тихо заговорил:       — Послезавтра Эдвард Нотт устраивает светское мероприятие в своем поместье, где соберутся все привилегированные сливки магического общества. — Он усмехнулся, и горячее дыхание обожгло кожу, вызвав прилив мурашек на девичьей шее. — Разговоры о высоком, подачки на благотворительность и прочее чистокровное дерьмо.       — Это тот Нотт, который, по слухам, употребляет «Энигму»?       — Верно.       Хриплый мужской смех воспламенил и без того пылающую кожу, и Равенна невольно перевела затравленный взгляд на Лукаса Маклаггена: тот демонстративно таращился на нее и, гнусно ухмыляясь, что-то проговорил ребятам. Те синхронно повернули головы, и Равенна, вспыхнув, пристыженно отвела взгляд. Скамандер сидел так близко, что его левое плечо то и дело касалось ее плеча, а тихий голос, опустившийся до шепота, проникал в сознание так интимно, что хотелось закрыть уши руками. Или ей просто так казалось?       Все еще ощущая на себе прожигающий взгляд Маклаггена, Равенна сделала глубокий вдох и резко отодвинулась в сторону. Перестав чувствовать жар мужского тела, она признала, что ей стало немного лучше, но недостаточно для женщины, которую так унизительно и совершенно несправедливо обвиняют в пороках, которым она даже не соответствует.       — Ты меня слушаешь, Росс? — Тесеус хмуро пощелкал у нее перед глазами пальцами, возвращая в реальность. Часто заморгав, она раздраженно качнула головой.       — Прости, я засыпаю на ходу. Так в чем заключается твой план?       Несколько секунд он озадаченно изучал растерянность на ее лице, а затем продолжил:       — По нашей версии, зельевар входит в круг уважаемых членов магического общества, а значит, ни в коем случае не упустит момент засветиться.       — А если он все же залег на дно, мы сможем взять на вооружение тех, кто скажется больным или занятым, — поддержала его мысль Равенна.       — Так и есть. — Тесеус задумчиво почесал подбородок. — Версия довольно слабая, но за неимением лучших придется пользоваться всеми доступными. Однако есть одна проблема.       — Мы не можем заявиться туда как авроры.       Тесеус согласно кивнул, продолжая буравить лицо напарницы задумчивым взглядом. То, что он собирался ей предложить, выглядело абсурдно даже в его голове, а слетев с языка, и вовсе покажется сущим бредом.       — Скамандеры не вхожи в элитный кружок чистокровных снобов, поэтому лично меня там никто не ждет, однако приглашение получила Лита, а я буду всего лишь ее «плюс один».       — Но меня тоже никто не приглашал. Тогда как… — Равенна умолкла на полуслове, бросив на напарника изумленный взгляд. — Ты что, серьезно, Скамандер?       — У тебя есть другие идеи? — раздраженно ответил он.       — Я не стану притворяться Литой Лестрейндж! — выпалила она громче нужного — так, что другие авроры наверняка услышали ее неподдельное возмущение и истолковали по-своему. Тесеус вновь придвинулся к ней и шикнул, призывая к тишине.       — Не ори так, Росс! Я не хочу, чтобы кто-то из этих болванов узнал о моем плане, если мы не хотим, чтобы наш единственный план был скомпрометирован.       — Как ты себе это представляешь? — понизив голос, спросила она. В конце концов, она не хотела, чтобы скомпрометированным оказался не только дурацкий план.       — Ты выпьешь Оборотное зелье, Лита поможет тебе подготовиться, а на приеме будем действовать по ситуации.       — Одного зелья будет недостаточно, — с сомнением ответила Равенна. — Доза действует примерно час, а я не хочу угодить на первую полосу «Ведьмополитена» с раскрученной до нелепицы статьей, которая, между прочим, поставит в неудобное положение и вас с Литой.       Тесеус удивленно моргнул.       — Ты о чем?       Равенна раздраженно выдохнула и зашептала так тихо, что казалось, будто она говорит одними губами:       — Репортеры не упустят возможности посудачить о том, что бравый аврор приходит на мероприятие с любовницей под действием Оборотного!       Он несколько секунд изумленно таращился на нее, а затем разразился громогласным хохотом. Маклагген, не ожидавший такого шума, испуганно икнул и облился газировкой.       — Ты сейчас шутишь, Росс? — снисходительно улыбаясь, поинтересовался Тесеус. — Никто в здравом уме не додумается до такой чуши! Мы же оба авроры, и это очевидное прикрытие, которое попросту будет раскрыто.       Равенна смущенно поджала губы. Воспаленный мозг, накрученный нелестными слухами коллег, выдал наружу единственную тревожащую ее мысль. Стыдную. Нелепую.       — Я просто не хочу никем притворяться, — буркнула она, испытывая невероятное смущение.       — Я достану несколько склянок Оборотного зелья, и все пройдет гладко. — Он улыбнулся и иронично вскинул брови. — Ты не окажешься на первой полосе «Ведьмополитена», обещаю. А вот в «Пророке» за поимку зельевара — возможно. Такой расклад тебя устроит?       Равенна закатила глаза.       — Предпочитаю вообще не сверкать лицом в газетах, так что все почести можешь забрать себе.       — Это значит «да»?       Они переглянулись, когда их значки, заколдованные протеевыми чарами, отчаянно завибрировали. Не обращая внимание на возню со стороны коллег, Равенна ловко подцепила свой и разглядела на обратной стороне выведенный кривым почерком адрес — «Эссекс Роуд, 8».       — Если это опять какая-нибудь старая карга, которая уверена, что на ее чердаке обитает полтергейст ее погибшего кокатриса, я потребую лицензию на непростительные! — фыркнул Маклагген.       — А что было на самом деле? — улыбнулся Киллиан.       — Докси у нее развелись, пришлось вызывать ребят из ОРМП и, ожидая их, доказывать полоумной старухе, что это точно не дух ее «милого Коко».       — Я проверю, что там, — строго произнесла Алексия, подхватив с вешалки плащ.       Маклагген, еще секунду назад лениво валявшийся в кресле, подорвался и ринулся вслед за ней. Он дважды споткнулся о ножки стола и едва не повалился лицом вниз.       — Подожди меня, Лекси! Вдруг там опасно!       Равенна насмешливо фыркнула и, переведя взгляд на напарника, улыбнулась.       — Я в деле, Скамандер.

***

      Без четверти пять пополудни Равенна вышла вслед за Тесеусом из министерства, коснулась его локтя, и уже через несколько мгновений трансгрессия практически выплюнула их обоих на проселочную дорогу. В нос мгновенно ударил запах соли и мха, что произрастал всюду в окрестностях Уэльса. Равенна завертела головой, утопая взглядом в бесконечной зелени высокой травы, кустарников и величественной горы Сноудон, над которой в тот час высилось солнце, намереваясь вскоре опуститься за горизонт. Грандиозный простор, в центре которого они оба оказались, делал их одинокие фигурки совершенно незначительными.       — Необходимо немного пройти пешком. Земли Лестрейнджей за холмом впереди. — Тесеус указал рукой на небольшой пригорок примерно в миле от них.       — Неужели ты всегда так добираешься до своей невесты? — удивленно произнесла Равенна, засеменив вслед за напарником. Рыхлый гравий тихо шуршал под подошвами ботинок, смешиваясь с шелестом мокрой травы, — безмолвное приветствие путников на своей земле.       — Я не частый гость у Лестрейнджей, — проговорил Тесеус и поднял воротник пальто, прикрывая шею от ветра.       — Не нравишься папочке Лестрейнджу? — усмехнулась Росс и тихо выругалась себе под нос, когда нога угодила в чавкающую лужу.       — Что-то вроде того, — туманно ответил он. — Корвус довольно давно закрыл каминную сеть поместья.       — Очередной излишне мнительный богатей?       — Лита говорит, у него свои причины. — Тесеус пожал плечами и остановился на возвышении холма. — О подробностях я не спрашивал.       Открытый ветрам Атлантики Уэльс заключил их в негостеприимные объятия, путаясь осенней влагой в волосах. Впереди, у подножия холма на фоне цепочки горного хребта возвысилась длинная резная ограда, а за ней — обширная территория, в центре которой раскинулся трехэтажный особняк викторианской эпохи. Выполненный из серого кирпича, он прятался под крышей благородного зеленого цвета, а в прямоугольных окнах то и дело мигал свет масляных ламп. Когда они подошли ближе, сквозь чугунные прутья ограды Равенна заметила, что с каждым их шагом раскидистые деревья, будто стражники, обступали старинное поместье и заключали его в защитное кольцо.       Ворота со скрипом отворились, словно по мановению волшебной палочки, и Равенна нерешительно ступила на тропу, укрытую слоем мистической дымки. На вершине каменных ступеней, что вели ко входу, словно скульптурное изваяние, неподвижно стояла Лита, облаченная в темно-зеленое платье, подчеркивающее тонкую талию и аристократичную худобу.       — У меня внутри такое ощущение, — прошептала Равенна, поравнявшись с Тесеусом, — что в этом доме не просто живут поколения магических аристократов, но и вершится история.       — У каждого старого поместья есть как своя история, так и секреты, — согласился Тесеус. — Этой вычурной помпезности я предпочитаю уют.       Равенна промолчала. Особняк Лестрейнджей во всем своем великолепии отливал золотом клетки, из которой она когда-то сбежала. Непроизвольно напоминал о Франции, о доме, в подвалах которого сокрыто непростительно много скелетов, обглоданных временем до костей.       Тесеус взбежал по ступеням вверх и оставил нежный поцелуй в уголке губ невесты. Лита на мгновение улыбнулась и отстранилась, протянув обе руки к своей гостье.       — Здравствуй, Равенна! Приношу свои извинения за неудобства с дорогой. — Сжав кисти ее рук, Лита насмешливо закатила глаза. — Отец слишком печется о сохранности нашей библиотеки.       — Нет проблем. — Росс неуютно поежилась, только сейчас оценив по достоинству колючий холод пронизывающего ветра.       Заметив это, Лита засуетилась и пригласила гостей войти в дом. Она провела их через темный холл, гостиную и танцевальный зал. Каждое помещение искрилось благородной роскошью — вычурная лепнина в оформлении стен и окон, богатая роспись стен с узорным орнаментом, некрупные предметы мебели, стулья и кресла с изогнутыми ножками, обилие дорогого текстиля, декоративных подушек и тяжелых штор с ламбрекенами. В натертом до глянцевого блеска паркете Равенна без усилий могла разглядеть свое отражение. Подчеркнутая роскошь, заключенная в каждом дюйме этого дома, хранила в себе отголосок прошлой жизни, но, даже несмотря на это, Равенна ощущала, как все это стало ей чуждо. Стоя у подножия мраморной лестницы, ступени которой покрывал антрацитовый шерстяной ковер, в перепачканных дорожной пылью и коричневой жижей высоких ботинках, она едва подавила в себе желание снять обувь и пройти остаток пути босиком.       — Я достал три Оборотных зелья, — произнес Тесеус, стоило им подняться на второй этаж, и один фиал протянул напарнице. — Выпей его, когда будешь готова.       Равенна кивнула и бережно убрала склянку в карман куртки.       — Эльф принес твой смокинг, Тесеус, — промурлыкала Лита, скользнув аккуратными ноготками по его предплечью. Росс поджала губы и стыдливо отвела взгляд, делая вид, что ее страшно заинтересовала хрустальная люстра, нависшая над залом.       — Тогда не буду вам мешать и удаляюсь. — Он оставил короткий поцелуй на руке невесты и строго кивнул Равенне перед тем, как скрыться в полумраке коридора.       Комната Литы Лестрейндж напоминала будуар королевы: в интерьере преобладали нежные оттенки в сочетании с позолотой и белым цветом отделки. В конце спальни находились две двери: одна вела в просторную ванную, вторая — в гардеробную. Лита изящно указала гостье на софу возле широкой постели с балдахином, а сама ненадолго скрылась в гардеробной комнате.       Пламя в камине хрустело поленьями и жарко отапливало помещение, отливая уютным теплом. На каминной полке среди золотых канделябров виднелись две рамки с колдографиями: на одной Тесеус, счастливо улыбаясь, обнимал Литу на фоне Эйфелевой башни, а на второй она стояла между двумя братьями Скамандерами. На губах Ньюта дрожала смущенная улыбка; он почти неуловимо для глаз отстранился от Литы, когда ее плеча коснулись пальцы Тесеуса.       — Я выбрала на этот вечер невероятно шикарное платье! — восторженно проговорила Лита, вернувшись в спальню, и с гордостью продемонстрировала свой выбор. Равенна изумленно приоткрыла рот: лиловое платье из аксамитового шелка в слабом свете пламени сияло благородным великолепием.       — Оно прекрасно, — искренне призналась Равенна, в глубине души испытав тоску по такого рода нарядам.       — В качестве украшений я планировала жемчуг, но решила, что это станет перегружать изысканность образа, — тараторила Лита. — Что думаешь насчет бриллиантов?       — Отлично, — сконфуженно пробормотала Росс. — Все это будет на твоем теле, так что тебе и решать, Лита.       Теплая улыбка, застывшая на губах, рассеялась. Лестрейндж моргнула, словно стряхивая с себя внезапно возникший дружеский порыв, и поторопилась к туалетному столику.       Равенна подхватила струящуюся тяжелую ткань платья и скрылась за ширмой. Повседневная одежда аврора Росс медленно обнажала истинную суть, въевшуюся в кровь золотой нитью, пока не оставила один на один с хрупким изяществом. Лиловая ткань приятно холодила кожу, касаясь щиколоток, бедер, груди и плеч. Широкие бретели защекотали ее, скатываясь вниз и открывая взору кокетливый вырез и острые ключицы. Шнуровка тугого корсета никак не поддавалась; когда Равенна уже потянулась за палочкой, послышался мягкий голос Литы:       — Я помогу?       Равенна неуверенно кивнула и повернулась к хозяйке дома спиной. Тонкие пальцы Лестрейндж проворно путались в шелковых нитях и бережно затягивали корсет. На одно мгновение она задержала дыхание, вспоминая такой же осенний вечер в Париже, светлую комнату и буйство ветра, который порывисто ворвался внутрь, с грохотом раскрыв оконные створки. Равенна так же вглядывалась в свое отражение с печальными глазами — тогда она старалась не моргать, чтобы не разрыдаться от очередной непосильной ноши притворства. Позади нее такие же женские пальцы туго затягивали корсет платья цвета парижского неба, но движения девушки были резкими и неосторожными. Равенна помнила, как весь вечер от недостатка воздуха кружилась голова, и как в конечном счете она бессознательно упала в руки мужчине, появление которого превратило ее беззаботную жизнь в кошмар.       — На тебе это платье выглядит бесподобно, — произнесла Лита, невольно залюбовавшись отражением девушки. Равенна смущенно улыбнулась: ткань изящно струилась вдоль ее фигуры, ниспадая шелковым водопадом к ногам. Она и забыла, каково это — разоружать привычную броню и облачаться в женственность.       Улыбнувшись, Лита подвела гостью к туалетному столику и усадила на мягкий бежевый пуфик. Она разложила перед собой кисти для макияжа, румяна, пудру, помады и прочие косметические средства, которыми пользовалась постоянно. Стрелка часов неумолимо клонилась к цифре семь, пока Лестрейндж умело орудовала кистью, словно художник-импрессионист, а взгляд Равенны то и дело тянулся к колдографиям над камином. Ньют выглядел тоскующим и сконфуженным — как давно сделан снимок? — Лита была натянута, как струна, а Тесеус, единственный из всех, был так по-идиотски счастлив, что хотелось бросить рамку с колдо на сожжение пламени. Счастье его лживо, как лжива и вся эта уродливая бравада.       — Возможно, это не мое дело, но я чувствую, что молчание изводит меня, — сдалась Равенна, бросив на Литу уверенный взгляд. Та на мгновение вскинула брови, но продолжала щекотать кисточкой ее скулы. — Я стала невольной свидетельницей вашего с Ньютом разговора.       Лита замерла. Ее взгляд остекленел, но через секунду она натянуто улыбнулась.        — О чем ты?       — О том ужине у Скамандеров.       — Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.       Лита отложила кисть в сторону и отвернулась, делая вид, что занята выбором подходящей обуви.       Равенна устало вздохнула.       — Тесеус не заслуживает этого.       — Ты права, — голос Лестрейндж прозвучал на несколько октав выше обычного. — Это не твое дело.       Равенна поджала губы, мысленно готовая к этому справедливому отпору. В конце концов, разве имела она право без спроса лезть в чужие отношения?       — Твое дело — быть безукоризненным аврором и не опозорить в этот вечер мое имя, — холодно продолжила Лита и схватила черные кожаные лодочки с ремешками. — Примерь.       Равенна послушно надела обувь на умопомрачительной шпильке и едва сдержала стон негодования: она уже успела отвыкнуть от красоты на грани садизма.       — Хочу, чтобы ты знала, — я тебя не осуждаю.       Лита подняла на нее заинтересованный взгляд, но тут же отвела его, ехидно хмыкнув.       — И почему меня должно волновать твое осуждение?       — Не должно. — Росс пожала плечами. — Но мне кажется, что волнует.       Лита проглотила вязкий ком и устало опустила плечи — так, будто сдалась под тяжестью непосильной ноши.       — Почему? — тихо спросила она и бросила на Равенну затравленный взгляд, напоминая дикого зверька, попавшего в силки. — Почему ты не осуждаешь? Ведь себя осуждаю даже я!       — В том-то и дело, Лита, — вздохнула Равенна. — Я считаю, что ты просто страшно запуталась в сетях собственного кошмара.       — Что ты вообще знаешь о кошмарах? — ощетинилась Лита, обняв себя руками.       Равенна печально улыбнулась.       — О твоих — ничего. Ты ревностно хранишь их на дне истерзанного своими же муками сердца и любовно лелеешь, не позволяя себе двигаться дальше. — Росс поднялась с места и, выудив из кармана куртки заветный пузырек с зельем, поравнялась с Литой. — Ты не станешь счастливой, пока не разрешишь себе это.       Карие глаза Лестрейндж налились печальным блеском, когда закаленный лед, наконец, треснул. Она поджала губы и возвела глаза к потолку, насилу высушивая презираемую ей самой слабость.       — Это просто красивые слова, — произнесла она безжизненным голосом. — В них нет жизни.       — В них гораздо больше жизни, чем ты думаешь. Для того, чтобы стать счастливой, тебе не нужен мужчина. — Равенна откупорила склянку и мягко выдернула темный волос с головы Лестрейндж. Тот, погрузившись в зелье, вмиг растворился. — Мужчина — лишь дополнение, но для начала ты должна отыскать свой путь и освободиться от того, что мучает тебя.       — Почему ты думаешь, что меня что-то мучает?       — Когда-то я тоже запуталась в своей жизни, — мягко ответила Равенна.       — Именно поэтому бежала из Франции?       — Предпочитаю думать, что я отправилась на поиск своего истинного пути, — ухмыльнулась Росс. — Мне так претила моя беспомощность, что я навсегда решила уничтожить само это понятие.       — И что же, по-твоему, должна сделать я? — язвительно поинтересовалась Лита и отошла к окну — на безопасное расстояние, не в силах и более смотреть в эти чертовы понимающие глаза.       — Это только тебе решать. — Равенна пожала плечами, но осталась стоять на месте, высверливая дыру в затылке Лестрейндж. — Не получившая отцовской любви, ты отчаянно старалась отыскать эту любовь в других. Первым был Ньют, верно?       Лита обернулась в профиль, но так ничего и не ответила. Равенна видела, как ее тонкие плечи дрожат, несмотря на разливающееся по комнате тепло. Шагнув вперед, она осторожно коснулась их руками и настойчиво вынудила девушку повернуться. Лита вздрогнула и опустила глаза, когда изящные пальцы Равенны Росс скользнули по предплечьям и сжали ее холодные ладони.       — Это так омерзительно! — прошипела Лестрейндж и сжала губы в тонкую линию. — Я столько лет убеждала себя, что люблю их обоих, а на самом деле я просто пустой сосуд, который и вовсе не способен на любовь.        — Ни один мужчина не сможет тебя наполнить, Лита, — искренне прошептала Равенна. — Он может только дополнять, заменив собой недостающие фрагменты мозаики, но наполниться ты должна сама.       — Как ты нашла свой путь?       — Шагнула туда, где было страшнее всего, — с мягкой улыбкой ответила Равенна и едва заметно погладила большими пальцами кисти ее рук в успокаивающем жесте. — Отчего-то ты решила, будто не заслуживаешь любви, коришь себя, съедаешь изнутри, но это не так.       — Может, я и правда ее не заслуживаю? — фыркнула Лита. — Может, я плохой человек? Тебе-то откуда знать?       — Плохих людей угрызения совести не изводят годами. Если хочешь искупить свою вину, есть множество гуманных и эффективных способов. Например, благотворительная деятельность…       — Я ежемесячно жертвую деньги на помощь сиротским приютам! — запротестовала Лита.       Равенна иронично выгнула бровь.       — Тогда почему бы тебе не попробовать помочь сиротам еще и своим присутствием? Тебе ли не знать, что деньги без любви не приносят ни капли счастья.       Лита задумчиво сдвинула брови. В ее голове разразилась ожесточенная баталия, когда взгляд, устремленный на лицо Росс, остекленел. Равенна не знала, в чем именно заключалась личная трагедия Лестрейндж, но выбор в пользу обездоленных детей не мог быть лишь очередной прихотью недолюбленной богачки.       — Что я могу им дать, кроме денег? — с горечью ответила Лита. И столько боли и сожалений было в ее интонации, что Равенна на себе ощутила всю давящую тяжесть ее взваленного на себя бремени.       — То, чего не дал тебе отец. То, в чем ты сама так сильно нуждаешься.       Лита устало сомкнула веки, налитые свинцом изнуряющей вины, а когда открыла их, задала тот вопрос, который мучил ее все эти минуты:       — Почему ты не рассказала Тесеусу?       — Я не хочу лезть в чужие отношения. Уверена, ты в состоянии принять решение, которое сочтешь для вас обоих правильным.       — Я думала… — неуверенное пробормотала Лита и сокрушенно покачала головой. — Я думала, он тебе нравится, и все это время так уродливо ревновала.       Лицо Равенны окаменело. Что именно она делает не так, раз столько людей считают, будто подобное недоразумение реально? Он нравился ей, как аврор, напарник, человек, но любые другие симпатии — лишь мимолетная констатация факта без устойчивой подоплеки.       — Я скорее выберу женщину, чем фактически женатого мужчину, Лита, — с ухмылкой ответила Росс.       — Ох, какое счастье, что Тесеус тебя не слышит! — облегченно хохотнула Лита. — Боюсь, его бы удар хватил от твоих слов.       — Я с его нежным эго не церемонюсь.       Равенна кинула взгляд на часы и, постучав пальцами по склянке, залпом осушила сосуд с зельем. Лита Лестрейндж была на вкус, как шоколадный пудинг. Это стало приятной неожиданностью: еще на курсах она впервые пробовала зелье с волосом Кристы Данбар, и оно походило на скисший говяжий бульон. Однако метаморфозы оставались по-прежнему невыносимыми: ребра и грудную клетку сдавило с такой силой, будто весь воздух мгновенно перестал проникать внутрь, лицо запылало неистовым жаром, а кожа забурлила так, будто у нее в самом деле могло быть несварение. Когда все закончилось, Равенна сделала глубокий вдох и осмотрела в зеркале результат. Теперь в нем отражались две Литы Лестрейндж: та, что в зеленом платье, выглядела изумленной, а в фиолетовом — растерянной и немного смущенной. Росс неловко осмотрела свое — чужое — тело, обтянутое шелковой роскошью, и повернулась к настоящей Лестрейндж. Ее всегда впечатляла возможность стать кем-то другим, но даже сейчас, облачившись в лицо, грацию и стать Литы Лестрейндж, внутри она оставалась собой, словно эта смуглая кожа была лишь впечатляющим маскарадным костюмом.       — Надеюсь, ты не против пропустить этот вечер?       — Думаю, теперь у меня есть дела поважнее, чем беспечное прожигание жизни с бокалом просекко в руке, — тихо проговорила Лита. Теплая улыбка коснулась ее губ и коротко блеснула во взгляде.       — Будь храброй, Лита Лестрейндж, и разреши себе быть счастливой.       Эти слова, прозвучавшие мелодичным голосом Литы, настолько ее ошеломили, что она прерывисто вздохнула: словно бы она сама прощала себе все грехи и освобождала от многолетнего груза вины. Лита смотрела на себя — Равенну — и видела независимость и волю, которые еще никогда не плескались на дне ее собственных глаз. Равенна Росс, примеряя на себя чужое лицо, показала, какой умиротворенной и свободной может быть и Лита, если найдет в себе силы побороть взращенную годами опухоль, высасывающую из нее жизнь.       Поддавшись слепому порыву, Лита обхватила Равенну — себя — руками и заключила в крепкие объятия. Это было красноречивым обещанием, молчаливым непреложным обетом самой себе, что с этого часа все изменится. Она благодарно обнимала Равенну — чужую, опасную ранее незнакомку, сумевшую разделить и понять ее боль, не требуя позорной исповеди. Она обнимала себя — ту маленькую измученную девочку, которая бесчисленное количество дней беспомощно истекает, захлебывается кровью и молит о пощаде.       Равенна неуклюже обняла ее в ответ, мягко касаясь сгорбленной спины. Она не имела понятия, что Лита будет делать дальше, но знала наверняка, что короткий момент откровенного единения останется заперт в стенах этой комнаты. Тяжелый восточный аромат нагревался на смуглой коже Лестрейндж и мягко плавился, подобно шоколадному пудингу.       Лита отстранилась и неловко шагнула в сторону, когда услышала приближающиеся к двери шаги. Тесеус трижды постучал и вошел только после разрешения. Он застыл на пороге, в изумлении переводя взгляд с одной Литы на другую: хоть они и были абсолютно идентичны, Тесеус с легкостью нашел бы среди них подмену. Равенна держала спину ровно и уверенно, но ее взгляду не хватало тяжелой надменности и подчеркнутой прохлады. Росс поправила выбившийся из прически локон и сконфуженно улыбнулась, окончательно и бесповоротно искажая привычное лицо Литы.       — Выглядишь… — Тесеус в задумчивости пожевал губы, подбирая правильные слова. — Как Лита.       — Ты бесподобен в своих комплиментах, Тесеус, — усмехнувшись, ответила Лита и закатила глаза. Она приблизилась к нему и поправила черную бабочку, повязанную под воротником рубашки, — как чернильная клякса на белоснежном холсте.       Равенна отвернулась, чувствуя легкий укол смущения, и приблизилась к зеркалу. Она вежливо улыбнулась, и отражение подарило ей ответную — чужую — улыбку; пальцами коснулась острых граней ключиц — чужое тело отреагировало мурашками. Росс перевела взгляд правее и заметила, как Лита мягко целует Тесеуса в уголок губ и шепчет: «Будь осторожен». Когда она медленно моргнула и со вздохом открыла глаза, Скамандер уже стоял позади нее и смотрел на нее так же, как мгновением ранее на свою невесту. Было в такой теплой нежности что-то неправильное, аморальное и безумное, но за этот взгляд — не Тесеуса, разумеется, — она бы отдала многое.       — Ты готова притвориться моей невестой на этот вечер? — ухмыльнулся Тесеус, впившись взглядом в ее лицо, словно жаждал разглядеть сквозь красивую маску Лестрейндж настоящую Равенну Росс.       — Ты весьма однозначно не оставил мне выбора.       — Это значит «да»? — Не скрывая иронии, он протянул ей локоть. Равенна насмешливо фыркнула — так, как никогда бы не сделала Лита, и, переведя взгляд на напарника, ухватилась за его предплечье.       — Я в деле, Скамандер.