***
Зал девяти постепенно наполнялся четой Таргариенов, служанками, стражей и лордами, но Рейниры Таргариен всё не было. Некому было защитить Джекейриса и Люцериса. Темноволосые мальчишки были одни и даже старшая сестра не могла их защитить. Братья прижимались друг к другу, стоя у стола, на котором лежала их сестра. Над принцессой Дейнирой возился мейстер Кельвин, старался понять, как разбудить маленькую девочку; к ране на голове он приложил мокрую тряпку. В зал вбежала королева Алисента со своим рыцарем. Её рыжие кудри были растрёпанны, небрежно лежали на плечах, расплываясь волнами. Она замерла рядом с дверью, протяжно охая и закрывая рот ладонью, пока сир Кристон осмысливал происходящие. Видела бы это Дейнира, не упустила бы шанса шепнуть колкий комментарий про скудность ума рыцаря королевы. За королевой показалось усталое лицо принца Эйгона, а рядом с ним показалась и его сестра Хелейна. — Что там, мама? — спросил Эйгон заинтересованным голосом, выглядывая из-за спины матери. В глаза сразу бросилась белая ночнушка, в некоторых местах обрамлённая каплями крови, песком и грязью — мятая у самого подола. Сердце Эйгона пропустило удар; он больше не слышал никого вокруг, не замечал ничего, кроме его дорогой Дейниры. Хелейна охнула и тут же помчалась к подруге. Одна ступенька, вторая — Хелейна была готова перепрыгивать через них, чтобы быстрее оказаться рядом с племянницей — нет, подругой. Страх окутал сердца двух подростков, но реагировали брат и сестра по-разному. Хелейна побежала навстречу близкому человеку; Эйгон же замер, словно статуя, прячась за спиной матери. На Эймонда мало кто обращал внимание; он утопал в тени племянницы, но мальчик ничуть не завидовал. Он просто не мог ей завидовать — лежащей на столе девочке, которую окружили охающие люди. Алисента опомнилась, расталкивая слуг, чтобы наконец оказаться рядом с сыном. Кристон Коль последовал за своей королевой, еле поспевая за ней. Эйлор, занятый раной Эймонда, слегка поклонился — сейчас почти никому нет дела до этикета. Мейстер промывал кровоточащую рану; тряпка вся была в крови, а ведро с когда-то чистой водой — таким же кровавым. Слишком много крови. Эйгон остался один в проёме, без защиты или укрытия; его сердце билось слишком быстро, а взгляд был прикован к когда-то белой ночнушке Дейниры — единственной, которую он видел. Кажется, всем было плевать на его растерянность. Эйгон сделал вдох и наконец — шаг вперёд. Ещё чуть-чуть и он будет рядом. Это всё, о чем принц думал. Эйгон почти никого не толкал и пробрался там, где не людно, вставая рядом с головой Дейниры, у которой никого не было. Кельвин подсуетился под суровым взглядом потерянного короля; Визерис не знал, куда себя деть, но никому этого не показывал. Мейстер Дрифтмарка достал какую-то прозрачную жидкость из шкафчика в своём столе и бинт, который тут же намочил. Кельвин поднёс бинт к носу принцессы. Дейнира сделала вдох; её веки медленно распахнулись, показывая миру нежно-фиалковые глаза. Кажется, весь мир затаил дыхание.***
Дейнира дышит медленно. Она думает, что спала, но жёсткое дерево под ней отрезвляет. Принцесса чуть хмурится; ей с трудом даётся контроль над своим телом, но боли нет — лишь онемение, как после долгого сна. Медленно открывая глаза, она смотрит в потолок — совершенно обычный, смотреть на него тошно. Дейнира бросает взгляд в сторону; куча людей перешёптываются, но она ничего не слышит, кроме лёгкого звона в ушах. Принцесса пугается слишком быстро; тело вновь возвращается под контроль, и она поднимается, учащённо дыша. Взгляд её бегал по людям, стараясь распознать хоть кого-то. Эйгон тут же обхватывает плечи Дейниры, чтобы она не упала со стола. Он видит этот животный страх; он ему знаком. — Тише, тише… — успокаивающе мямлит принц. Дейнира обхватывает рукой предплечье Эйгона, держась за него. Ужасный звон в ушах не проходит, и она смотрит на тёмное дерево под ней, пытаясь успокоить дыхание. Всё это время король не знал, куда себя деть. Когда сир вбежал в тронный зал с его внучкой на руках, а следом за ним — его сын, корона Визериса словно рассыпалась в прах. Словно он, как и остальные, забыл про свой титул. — Как ты мог допустить подобное? — начал Визерис, возвращаясь к трону, — Ты мне ответишь! Стежок за стежком мейстер зашивал рану на глазу Эймонда. Принц чуть шипел от боли, резко выпуская воздух через зубы. — Принцы должны были спать, государь, — отвечает сир Гаррольд, не осмеливаясь поднять взгляд на короля. — Кто нёс стражу? — вновь задал вопрос король. — На юного принца напали его кузены, государь, — ответил Коль, стоя по левую сторону от короля, неловко сложив руки в замок перед собой. — Вы клялись мне: защищать и хранить мою кровь! — голос Визериса сорвался на крик, который услышала Дейнира. Он словно разбудил её, и принцесса мягко оттолкнула Эйгона. Эйгон попятился назад, как брошенный ребёнок. Хелейна всхлипнула, хватая брата за локоть и таща к камину. Она выглядела беспомощной и до жути одинокой. — Нам очень жаль… — начал было сир Гаррольд, но его перебил сир Кристон. — Гвардии ещё не приходилось защищать принцев от принцев. — Это отговорка! — крикнул король. — Его глаз исцелится? — спросила королева, тревожно вздыхая. Лорды вмиг обратили внимание на принца, сидящего на стуле рядом с камином и почти скулящего от боли. — Плоть исцелится… — после слов Эйлора последовала пауза; лишь треск брёвен в камине и звон серебряных цепей слышался в тронном зале. — Но глаз потерян, — наконец сказал мейстер, глубоко вздохнув и вновь осторожно вытянув нитку из кожи Эймонда. Король закрыл глаза, опуская голову. Наблюдать, как твоему сыну дают неутешительные прогнозы, а любимая внучка потерянно сидит на столе, безуспешно пытаясь встать на ноги, не было тем, что Визерис хотел когда-либо видеть. — Где ты был?! — королева подскочила с колен, вмиг оказавшись рядом с принцем Эйгоном, давая ему звонкую оплеуху. Принц предпочёл не отвечать, потирая щеку, красную от удара. — Это ничто в сравнении с болью твоего брата! Пока ты там пьянствовал, глупец! — Алисента шипела, словно змея; она была на неё похожа. — Что здесь происходит? — спросил Корлис. Веларион словно и не спал вовсе; взгляд его был тяжёлым. Дейнира сделала бы всё, лишь бы избежать его. Принцесса была встревожена рядом с дедушкой — почти всегда — но Рейнира думает, это всё детское и пройдёт со временем. — Бейла? Рейна? — Рейнис — вся растрёпанная, словно её разбудили с пол минуты назад, неаккуратная коса тёмных волос и где-то поседевших прядок — унаследовала цвет волос Баратеонов. — Что случилось? — спросила встревоженная леди Веларион, пока близняшки прижимались к тёплым рукам бабушки; лишь редкие всхлипы Рейны нарушали тишину тронного зала. Принцесса Таргариен наконец спустилась со стола, вздыхая от тяжёлой боли в онемевших ногах. Дейнира поспешила к братьям, расталкивая толпу зевак маленькими ручками. Джекейрис тут же стыдливо опустил глаза в пол, ожидая, что сестра его поругает, накричит или даже ударит и вновь начнёт игнорировать. Но принцесса не стала. Дейнира вздохнула с облегчением, видя младших братьев в относительном порядке: сломанный нос Люцериса и множество синяков не внушали доверия, но это лучшее, что могло случиться. Принцесса обхватила рукой плечи Джейса, прижимая к себе мальчика, успокаивающе поглаживая плечо. Другую руку она положила на голову Люка и потрепала волнистые тёмные волосы брата, пока Люцерис сжимал руку брата сильнее и сильнее. Роскошная дверь вновь открылась, и белая макушка по-валирийскому собранных в хвостики и косы волос торопливо зашла в зал, приподнимая полы кораллового платья. Рейнира Таргариен выглядела растерянной, нервно оглядывая собравшихся. — Джейс? — последовало из её уст, — Люк! Дейни! — Рейнира наконец нашла своих детей глазами. Спохватившись, она подбежала к ним, одиноко стоящим около стола мейстера. Мать присела на колени перед Люком — прижимающим к носу ладошку, как его учила Дейнира, чтобы младший брат не запачкал кровью свои вещи и прачки Королевского замка не наложили на себя руки. Дейнира вздрогнула при виде матери; чувство вины за невозможность защитить семью нахлынуло, словно наводнение, и принцесса отвела взгляд, стараясь найти что-то, на чём можно было его сосредоточить. — Покажи, покажи мне, — просила Рейнира успокаивающе ласковым голосом, хватаясь за ручки Люка, — Кто это сделал? — Они на меня напали! — сказал Эймонд, оборачиваясь на своём стуле около камина. Лишь сейчас Дейнира могла увидеть весь ужас, что натворила её семья. Она охнула, прикрывая рот рукой; эмоции она сдерживать не стала. Свежий след от лезвия рассекал лицо Эймонда — от середины щеки до брови. Устрашающее зрелище. Кровь и раздражённое покраснение на коже; веки глаза опухли и были закрыты, словно больше никогда не откроются, а чёрная нить проходила вдоль всего шрама, стискивая кожу для лучшего заживления. — Он напал на Бейлу! — тут же откликнулся Джейс. Дейнира не могла отвести взгляд сочувствующих фиалковых глаз. Дейни всегда была сопереживающей и впечатлительной девочкой. Она не могла смотреть на плохое обращение с животными или обычными жителями Королевской гавани, ругала братьев и Эйгона за плохое обращение с нянями и прислугой. У неё мягкое сердце. — Он еë ударил! — Он её толкнул! — Они сами на меня набросились! В тронном зале началась гомон. Дети кричали друг на друга, обвиняя и желая доказать свою правоту, желая быть услышанными. — Довольно! — попытался прекратить спор король, — Довольно! — повторил он, но, кажется, семье, яро выясняющей отношения между собой, было плевать. — Это мой сын должен… — Он назвал нас… — королева Алисента не успела закончить, как и ответивший ей Джейс. Их перебил громкий, жёсткий голос. — Молчать! — Визерис опирался на трость, но стоял на ногах. Визерис — король, так почему его никто не слушает? Тишина наконец воцарилась в зале. — Он назвал нас бастардами, — шепнул Джейс матери. Дейнира тут же повернула голову, уставившись на брата. Она слишком рано потеряла сознание, слишком много не увидела своими глазами, слишком много не услышала, чтобы так просто поменять своё мнение родственниках. Рейнира встала с колен, утешающе хлопая предплечье старшего сына. Она сложила руки в замок, приподняв те на уровень живота. Хотелось свернуться калачиком, спрятаться ото всех этих любопытных глаз, что под кожу лезут. Наследница трона за много лет привыкла к этим взглядам, но не сейчас. Сейчас она не хотела их ощущать. Стыд. Как же стыдно. Детей наследницы Железного трона назвали бастардами. — Эймонд! — позвал сына Визерис, шагая ослабленными ногами по каменным ступеням. — Ты расскажешь мне правду! — король требовал, но был мягок. — Что ещё не ясно? Твой сын искалечен! Её сын в ответе, — рыжеволосая королева разъясняла, словно глупому ребёнку, а не своему мужу и королю. — Это прискорбная случайность, — отвечала Рейнира тише, спокойнее, но внутри принцессы бушевал огонь эмоций, которые она не могла показать. — Случайность? Принц Люцерис подстерёг Эймонда с ножом, чтобы убить его, — Алисента сыпала обвинения на бывшую подругу. Алисента — мать, и она готова защищать своего ребёнка. — Это на моих детей напали и вынудили их защищаться, — Рейнира загораживала всех троих своей спиной, подставляя себя под острые взгляды людей и королевы. Она не могла позволить Алисенте влиять на своих сыновей и дочку. Это их грязно и подло оскорбили. Шокированный Визерис поднял взгляд на дочь. Прежде никто не осмелился бы даже шептаться о таком за спинами династии. — Как именно? — строго спросил король. — Законнорождённость моих детей была поставлена под сомнение, — наследница трона старались говорить дипломатично, с уважением. — Он назвал нас бастардами, — повторил Джейс. Назвал всех бастардами. Даже Дейни. — Мои дети унаследуют Железный трон, государь. Это ужасная измена. Принца Эймонда нужно допросить и узнать, где он услышал подобную клевету, — Алисента выдохнула и разочарованно посмотрела на младшего сына, но принц смотрел в пустоту, в мрачные тени зала. — Из-за оскорбления мой сын потерял глаз! — возразила королева. — Скажи мне, сын, где ты услышал эту ложь? — король стоял перед Эймондом, но принц лишь украдкой посмотрел на Визериса и тут же опустил взгляд в пол. — Это было обычное ругательство. Что взять с мальчишек? — Эймонд. Я задал вопрос, — король не слушал жену. Тишина вновь повисла в воздухе; такое неловкое, но частое молчание в их семье. — Где сир Лейнор? Отец мальчиков тоже что-нибудь расскажет? — рыжеволосая королева хотела справедливости для сына и била по больным точкам Рейниры, лишь бы сделать хоть что-то. — Не знаю, я не могла уснуть и вышла прогуляться, — Дейнира стояла молча, пока брат и Бейла с Рейной участвовали в споре. Принцессе было страшно, страшно до ужаса и так стыдно перед матерью. Деймона, стоящего в сторонке, рядом с боковой дверью, кажется почти не замечали, и ему это нравилось. — Развлекает юных оруженосцев, — злостно выплюнула королева, на что её ненаглядный сир Кристон Коль усмехнулся, но, уловив на себе осуждающий взгляд своего Лорда-командующего, сира Гаррольда, тут же умолк. — Эймонд, послушай. Твой король требует ответа. Кто сказал тебе эту ложь? — принц окинул взглядом мать, задержавшись на её зелёном платье ровно столько, сколько потребовалось, чтобы Визерис обернулся в недоумении, а Рейнира сглотнула. Она вновь оказалась среди стервятников. Алисента заволновалась; её дыхание участилось, а взгляд был растерянным, словно она жертва. — Это Эйгон. Дейнира приподняла бровь в немом вопросе; пальцы невольно надавили на тыльную сторону ладони Джейса, что принцесса держала всё это время. Она не могла посмотреть на дядю. Это было слишком сложно после стольких лет дружбы. — Я?.. — Эйгон недоумевал, в растерянности смотря на младшего брата, пока Визерис, стуча тростью по полу, шагал к нему. — А ты, сын? — король стоял слишком близко, хрипло дышал рядом с Эйгоном. — Где ты услышал эту клевету? Эйгон?! — Визерис сорвался на крик; такие же чувства были в его сердце, как и в сердце его внучки. — Скажи мне правду. — Мы знаем, отец… — ответил принц, стараясь не встречаться взглядом с королём, — Да все знают. Посмотри на них, — Дейнира вздохнула. Было так обидно слышать эти слова — омерзительно. Она никогда не думала, что будет настолько неприятно слышать это вживую, путь мать и выступала живым щитом для детей. Молчание вновь воцарилось. Глаза Рейниры слезятся, но она сдерживается, обнимая детей за плечи, ловя на себе разочарованные взгляды любопытных глаз. — Эти вечные распри пора прекратить! Слышите?! — громкий голос рассекал зал, словно гром, разносился по всему помещению. Король желал быть услышанным, наконец услышанным, — Мы семья! Принесите извинения и будьте благожелательны друг к другу. Этого требует ваш отец, ваш дед и король! — Визерис смотрел осуждающе на всех, на жену, на сына, на стражу, пока стук трости отдалялся, возвращаясь к Плавниковому трону. — Но этого мало! — королева не унималась, заставляя мужа обернутся и обратить на неё внимание, — Эймонд искалечен навсегда, государь. Благожелательность — не лекарство, — она ждала справедливости от мужа. — Я знаю, Алисента, но мне не вернуть его глаз. — Нет, ведь его отняли. — Что я должен сделать?! — король с королевой прилюдно ссорились впервые; нрав Алисенты не поменять. — Долг нужно уплатить, — Алисента говорила так, будто искренне верила в свою правоту. Дейнира не была готова отдать глаз родного брата и позволить его изувечить. Один близкий для неё человек уже изувечен; с принцессы хватит, — Глаз одного из её детей взамен. — Дорогая жена… — по залу прошёлся шепот. Люк дёрнулся от страха, ближе прижимаясь к матери. — Он твой сын, Визерис! Твоя кровь. — Не дай своему гневу затмить твой разум, — Визерис подошёл ближе и говорил с таким же пониманием в голосе. — Если король не добьётся правосудия, то его добьётся королева! — Дейнира ужаснулась, вновь охая. Так хотелось прижать младшего брата к себе, но она не могла. — Сир Кристон, принесите мне глаз Люцериса Велариона. — Мама… — Люк попятился назад. Дейнира тут же отпустила руку Джейса, быстро пробегая перед матерью, вмиг оказавшись рядом с младшим братом. Люк такой хрупкий, маленький, даже ниже Дейни. Она не могла поверить в это, не могла поверить, что её брат мог забрать глаз Эймонда. Дейнира была готова отдать королеве всё, лишь бы рыжая бестия не трогала её милого, хрупкого брата. — Он может выбрать какой, хотя мой сын не мог! — Алисента обезумела в своей жажде справедливости, в жажде мести за увечья сына. — Ты этого не сделаешь, — голос Рейниры дрожал, пока она защищала детей. — Ни с места! — приказал король, чуть оборачиваясь на Кристона. Всё внимание было сейчас на сире из дома Коль. Он мешкался, не зная, что стоит сделать. — Вы присягали мне! — Как ваш защитник, — сир Гаррольд чуть кивнул, удовлетворённый ответом рыцаря. Кристон отказался, но Дейнира была напряжена. Она не знала, что произойдёт дальше и стояла лицом к Алисенте, готовая драться за своего брата. Она против всех, кто хочет причинить семье зло. — Алисента, этот вопрос закрыт, — Визерис уже устал успокаивать жену, отговаривать, приказывать. Что толку, если его не слышат, — Ты поняла? — он злостно шипел, смотря в глаза королевы, пока щеки её были влажными от слез. — И пусть знает каждый язык, который посмеет усомниться в законности детей принцессы Рейниры, что его отнимут! — объявил Визерис; голос его гремел по стенам зала. — Спасибо, отец, — Рейнира вздохнула, поворачиваясь к детям. Взгляд её метнулся с дочери; Дейнира сжалась, считая, что сейчас её отругают. Она старше и не смогла защитить братьев, но Рейнира лишь благодарно кивнула. Королева ощутила что-то кипящей внутри, томящееся глубоко в темноте долгие годы. Злость. Она бурлила в крови, словно от огня, внутреннего огня, что она скрывала так долго. Алисента Хайтауэр сорвалась с места, выхватив нож из валирийской стали из кожаного пояса короля. Подскочив к Рейнире, Алисента только и смогла, что угрожающе стоять с клинком в руке, сдерживаемая когда-то лучшей подругой. Дейни посмотрела за спину матери и выкрикнула кроткое «мама», чтобы принцесса успела обернуться. — Алисента! — король больше не мог сдерживать жену. Нет ничего страшнее гнева матери, защищающей своё дитя. — Охранять короля! — тут же отдал приказ сир Гаррольд, пока Рейнира схватила руку бывшей подруги, не давая той двинуться дальше. Мало кто заметил, как быстро двинулся вперёд Деймон, останавливая Кристона Коля на полпути к своей семье. Дейнира защищала младших братьев, копируя поведение мамы; Джейс и Люк выглядели как брошенные котята, натыкаясь спиной на стол, пока Дейни стояла впереди. — Ты… — Рейнира быстро дышала, прикладывая немалые усилия, чтобы сдержать королеву. — Ты слишком далеко зашла. — Я? Я делала лишь то, чего от меня ждали! — острие кинжала находилось в паре сантиметров от лица Рейниры. — Вечно чтила королевство, семью, закон, — Алисента сделала паузу, — Пока ты насмехалась над ними. — Алисента! Пусти её, — король хотел докричаться до остатков здравого смысла в голове жены. — Где долг? Где жертвенность? Они растоптаны тобой! — Опусти кинжал, Алисента, — Отто Хайтауэр наконец показался, вновь помыкая дочерью, но в этот раз рыжеволосая королева не стала слушать. — Кто дал тебе право лишить моего сына глаза?! — королева истерично кричала. — Утомительно, да? Скрываться под плащом своей праведности. Но теперь все видят тебя настоящую. Королева Алисента яростно толкнула бывшую подругу; звук металла, разрезавшего кожу, донёсся до ушей Дейниры. Рейниру словно отбросило, и она упала в руки Веларионов, что стояли за ней. Алая кровь каплями стекала на пол. Дети тут же бросились к матери; Люк ухватился за юбку Рейниры, смотря на неё, словно оленёнок. Джейс последовал за Дейнирой, как делал всегда. Мальчик ухватился за руку матери, пока принцесса зажимала маленькой ладошкой рану. Кинжал из валирийской стали ударился о пол, ударив резким звоном по ушам. — Не грусти, матушка. Это был честный обмен. — Дейнира обратила внимание на стоявшего рядом с матерью Эймонда. Это он лишился глаза, так почему её душа была ранена? — Я обменял глаз на дракона. — Разбирательство окончено, — молвил король. Деймон незамедлительно подошёл к Рейнире, как только Белые плащи отпустили его и Коля. Он приобнял Рейниру, пока Люцерис всхлипнул, всё повторяя «мама». В этот момент они были семьёй в этот момент — Веларионами, Таргариенами, Стронгами, не важно. В них текла одна кровь. Кровь дракона.***
Мейстер Кельвин вновь смочил руки в блюдце. Вода там уже давно была не такой прозрачная, какой была — скорее мутно красной. Пара белых тряпок приобрела красный оттенок. Мейстер Эйлор вновь протирал мокрой тряпкой затылок Дейниры, от чего принцесса, не сдерживаясь, шикнула. Сидеть на стуле головой вниз, пока мейстер зашивает маленькую рану на затылке, а длинные волосы закрывают глаза, свисая почти до пола — крайне неудобно. Стежок и мейстер Эйлор наконец бинтует затылок Дейниры. Повязка тянется ко лбу — хотя бы волосы в глаза лезть не будут. Дейнира выдохнула, а её мать вопросительно посмотрела на мейстера. — Шрамов не будет. Швы скоро снимем, — коротко доложил старик, смиренно положив руки на колени, — Могут возникнуть незначительные проблемы с ростом волос в этом месте и придётся воздержаться на некоторое время от кораблей и драконов. Рейнира вздохнула с облегчением, но тут же прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли проткнувшей кожу иголки. — Будет шрам, но рана заживёт, — мейстер Кельвин не был столь молчалив, как Эйлор, и умел отвлекать от боли, — Валирийская сталь режет чисто. Дверь открылась, и сир Лейнор зашёл в личные покои Рейниры, остановившись около жены. Он выглядел удивлённым, словно не знал, что сделать. Пред взором его фиолетовых глаз предстала ужасная картина. У старшей дочери перебинтована голова, у Джейса пару повязок и мазей на лице, у младшего две ватки в носу из-за сломанного Эймондом носа, а его жене мейстер зашивает рану на внутренней части предплечья. — Боги! — всё, что он смог выдать. Дейнира была так зла на отца. Почему его не было с ними? Почему он не пришёл? — Всё в порядке? — спросил Лейнор, и Дейнира фыркнула, складывая руки на груди. — Худшее — это сломанный нос. — Спасибо, мейстер, — Рейнира отмахнулась. — Оставьте нас, — мейстер Кельвин послушно ушёл вслед за Эйлором. Принцесса переключилась на детей, — И вы тоже. Вы уже достаточно натворили. — Да, матушка, — сказал Джейс, хватая за плечо брата и уводя его к двери. Он кинул взгляд на сестру, что медленно плелась за ними, даже не глядя в сторону отца. Дверь закрылась с глухим звуком. — Я должен был быть там, — тут же сказал Лейнор, но под строгим взглядом Рейниры замолчал. — Девиз нашего дома. — Я сражался с ужасными врагами, но не смог защитить свою сестру, страдавшую вдали от дома, — Лейнор отвернулся от света, от жены и встал рядом со столом. Он шептал, словно боялся, что его услышат не те уши, не так поймут слова. — Не смог защитить тебя. — Присядь, — прервала его Рейнира, продолжив, лишь когда Лейнор занял стул рядом с ней, — Эймонд назвал наших детей бастардами, — Лейнор вздохнул и стыдливо опустил глаза в пол. — Я подвёл тебя, Рейнира. Наш брак… — Веларион запнулся, нервно дёргая ногой. Ситуация отзывалась тяжестью на душе; он не был рядом, когда был нужен, — Я пытался! А наши дети… Я люблю их. — Знаю. — Очень! Но возможно этой любви недостаточно, — это был откровенный разговор двух друзей, супругов, семьи. — Я надеялась родить тебе детей. Наши редкие попытки… Всë могло быть иначе. — Я ненавижу богов за то, что они сделали меня таким, — Лейнор не хотел принимать себя таким, не хотел быть таким. По утрам сир Лейнор не мог смотреть в зеркало, а предавался плотским утехам, лишь когда был крайне пьян. Он хотел быть похожим на отца, следовать его советам, исполнять указы, но никогда не выходило. — А я нет, — лучик надежды закрался в тьму мыслей Лейнора; этим лучиком была его жена, — Ты благородный человек с добрым сердцем, — слова Рейниры были помилованием для смертника, уже стоящего на коленях в ожидании палача, — И это редкость. — Много лет назад мы заключили соглашение, чтобы исполнить наш долг, но обрести счастье, — Рейнира улыбнулась — ясной, светящейся улыбкой, невинной и прекрасной. — Но порой мне кажется, что эти вещи несовместимы. Сир Кварл скоро отправится сражаться на ступенях, — оба вмиг стали серьёзнее; удивительно, как быстро меняются эмоции людей. — Но я останусь с тобой, чтобы укрепить наш дом и подготовить тебя к возвышению. Я воспитаю наших сыновей как принцев, а Дейнира… Я мечтаю, чтобы она стала такой же, как ты. — Лейнор… — Рейнира чуть покачала головой, вздыхая. Она не хотела, чтобы кто-то из них страдал, но в этом браке страдали оба. — Ты заслуживаешь большего… настоящего мужа. На лестнице скрипнула половица, да так громко, что маленькая принцесса, испугавшись, пискнула, но тут же зажала рот ладонью. Дейнира проскочила дальше, за угол старого Дрифтмарка, коснулась стены и чуть выглянула, чтобы одним глазком посмотреть, куда идёт тот, кто нарушил её слежку. Обычная служанка с корзиной белья в руках. А идёт она?.. Она шла прямо по коридору. Дейнира ощутила, как от страха ей скрутило живот. Может, её вырвет и никто не обратит внимание на то, почему принцесса стоит около комнаты матери, хотя ей приказали уйти? План был неплох, но Дейнира ненавидела рвоту и всё, что с ней связано. Новый план. Принцесса быстро прошмыгнёт в свои покои, и всё будет прекрасно. Веларион тихими шагами преодолела лестницу, поднявшись на этаж выше, пока служанка продолжала идти прямо к Дейнире. Предпоследняя комната справа, с красивыми расписными ручками на тёмном дереве. Принцесса быстро перебирала маленькими ножками, стремясь к спасительной комнате. Дейнира успела ровно в тот момент, когда служанка, напевая незамысловатую мелодию, шагнула на каменный пол этажа, где располагались покои принцессы. Дейнира закрыла дверь и наконец спокойно выдохнула; сердце из груди выпрыгивало. Подслушивать — это плохо и нечестно, но так интересно. Пытаясь успокоить сердце, она дышала, глубоко вдыхая и долго выдыхая. Веларион повернулась и увидела что-то на кровати. Оно выбивалось на фоне однотипных белых простыней. Дейнира насторожилась, подходя чуть ближе. Это был цветок — ветвистое, ароматное растение, с длинными тонкими листьями и красивыми яркими цветами, собранными в пышные, колосковые соцветия ярко-красного оттенка. Это был левкой — обычный цветок, подумала Дейнира, крутя в руках стебель. Дейнира лишь хмыкнула и пожала плечами, небрежно кидая цветок на тумбочку к остальным безделушкам.***
Множество карет уходили из Дрифтмарка. Стук колёс и топот лошадей — такой привычный звук для Дейниры. В Королевской гавани всегда было шумно, жарко и дурно пахло, но здесь всё было по-другому. Чистый воздух, наполненный солью, лишь иногда перебиваемый плесенью, но Дейнира и к этому могла привыкнуть. Она ведь часть Веларионов, часть моря. Принцесса наблюдала за удаляющимися каретами, опираясь локтями о каменное окно своих покоев. Небо уже окрасилось в золотой, уступая место закату. Дейнира вздыхает, когда видит такого привычного для неё Солнечного огня — прекрасного дракона золотистого цвета. Он рассекал воздух большими крыльями, отражая свет от своей блестящей, золотой чешуи, с нежно-розовыми перепонками крыльев. Его называли самым великолепным из драконов, когда-либо парящих в небесах Вестероса. Следом за ним с горы спустилась драконица Хелейны — Пламенная мечта. Довольно большая, она была одного возраста с Среброкрылой и Вермитором, что томились в пещерах Драконьей горы без всадника. Голубая чешуя с серебряными отметинами и таким же гребнем вдоль спины отливала от солнца, поблёскивая как море на свету. Наконец с горы опустилась и огромная Вхагар, королева драконов. Дейнира научилась не боятся даже самых больших из них, живя в семействе Таргариен. Бронзовые с сине-зелёными бликами на чешуе крылья оставляли летящую за ней тень на воде. Казалось, старушке нужно было больше места для разгона, чтобы подняться выше. Корабль с чёрно-красным флагом всё отдалялся от берегов острова Дрифтмарк, а в голове Дейниры звенело лишь одно предложение: «Мы так и не попрощались». Она не попрощалась ни с кем, и никто не пытался попрощаться с ней. Дейнира была одинока. Не было больше никаких «мы». Не было больше никаких ночных вылазок, где они могли всю ночь болтать и смеяться, а, заслышав шаги в коридоре Красного замка, тут же тушили огонь свечи и прятались за гобелены, в тайные ходы Мейгора — притворяясь спящими на полу, кровати, ковре, а потом смеясь с громкого чиха Эймонда. Воспоминания были тёплыми, пока не растворились. Пока вновь не стали просто воспоминаниями. В комнату зашла молодая служанка с пробивающейся через гейбл копной рыжих волос. Она была растрёпанной, словно бежала. Девушка тут же поклонилась — довольно неловко, наверное, нервничала. Дейнира заинтересованно наклонила голову в бок, отходя от окна. Обычно ей не нужна была помощь в переодевании и причёсывании. — Моё имя Тианна, моя принцесса, — тут же представилась девушка, переминаясь с ноги на ногу. — Леди Рейнис подумала, вам понадобится помощь в подготовке ко сну из-за вашего… — Тианна замялась, подбирая наиболее подходящее слово. — Ранения.***
Принцесса сидела перед туалетным столом, выдавая тихое «ауч» каждый раз, когда Тианна слишком грубо проводила гребнем по длинным волосам. Вся кровь была смыта, но волосы всё равно слипались, а на корнях волос по-прежнему остался багровый след. Служанка молодая и ещё совсем неопытная — обычно за такое полагается наказание, но Дейнира молчала. Терпеть было лучше, чем самой причинить кому-то боль. Девушка окинула взглядом тумбочку с разными вещицами; её взгляд остановился на цветке. Это его аромат витал в воздухе. Она ахнула. — Откуда у вас это, принцесса? — робко спросила она, останавливая руку и приковывая взгляд к цветку. — Нашла его тут пару часов назад, — ответила Дейнира, небрежно хмыкая. Она не придавала этому никакое значение. — Похоже, кто-то пробрался в теплицы ради цветка, или ради вас, — Дейнира поморщилась, пока Тианна улыбнулась. Она уже девушка — романтичная и наивная, и уже представляла, как будет веселиться на свадьбе Дейниры и её «тайного обожателя». Дейнира скривила губы. Целовать кого-то? Обнимать? Делить с кем-то постель? Для принцессы всё это походило на ночной кошмар. Она ведь не может кого-то полюбить, правда?