Йенгангер не дышит

Что-то подтолкнуло меня в спину, едва удержавшись на ногах, я чуть не рухнул вниз. Восстановив равновесие, обернулся — стена сомкнулась, по ней тут же прошла рябь, будто я глядел в озёрную воду. Огляделся по сторонам: ни пола, ни стен, ни потолка. Из великолепного зала я попал в странное место без верха и низа. Невольно вспомнилась прогулка с Мяран по усыпанным звёздами ночным небесам. Только сейчас я находился среди морской пучины. — Вот уж страсть у этих богов к непонятному, — раздражённо пробормотал. — Всё, не как у людей. — Именно, — раздался звучный голос. — Хотя… взгляни на себя, Оларс. Может, в тебе тоже человеческого уже не осталось? По спине пробежали мурашки, вспоминились слова Шайраха, и я резко вскинул голову: — Спасибо, нагляделся. — Так погляди внимательнее, — зазвенел смех. Пространство передо мной замерцало, загорелись серебряные и сапфировые нити. Миг — переплелись друг с другом, стали единым целым — огромным овальным зеркалом в дорогой резной раме. Оно ничего не отражало — сплошная чернота, попадавшие в неё блики света тут исчезали. “Будто зовёт по ту сторону Мрака”, — несктати подумалось мне. Тьма задрожала, подпрыгнула в верхнюю часть зеркала, и стала сужаться. При этом она трепетала и извивалась, как живое существо. Вдох — тьма разделилась на две части, становясь меньше и меньше. В зеркале появился человек в тёмной одежде. Что-то, сияя ярко-голубым светом, висело у него на груди. Дыхание перехватило. Слишком знакомое лицо: бледное, худое, резкие черты, смоль волос очень и серебро седины. Но не это заставило меня сделать шаг назад. — Не может быть… — дрогнули губы. Глаза — сам Мрак, безграничная тьма, затопившая зрачок, радужку и белок. Мрак и пустота. Будто через слепца в зеркало вод смотрел первозданный ужас, желающий выбраться на волю. Я неосознанно поднёс руку к глазам, пальцы тут же обожгло — отдёрнул назад. — Смотри внимательнее, Оларс, — прошелестел шёпот, — внимательнее. Чёрная бездна исчезла, растворилась в неистово полыхающем лиловом огне. Лиловый — цвет Глёмтов. Я горько усмехнулся: так вот почему команда “Гордого линорма” обратила внимание на глаза. И Шайрах… Но на смену странному веселью пришло хмурое уныние. — Отлично. Красавцем не был, ещё и дети будут пугаться. — Уж не собственные? — смешок. — Так им не страшно. — Не будет собственных, — неожиданно огрызнулся я, чувствуя, как раздражение готово выплеснуться наружу. — Мы все для богов игрушки, только сил уже нет, Морской Владыка. Хочешь убить — убей, воля твоя, а потешаться — не дам. Всё замерло. Но вдруг послышались хлопки и снова смех, на этот раз — довольный. — Молодец, Оларс. Только так можно победить Хозяина Штормов. Внутри всё заледенело. Я шумно выдохнул, стараясь успокоиться и напоминая себе, что богам дерзить не стоит. Моё отражение растаяло, вместо него в зеркале плескалось море, и виднелись… Острова-Призраки. — Вот твоя цель, Оларс, — шёпот Гунфридра походил на шипение линорма. — Вот они, как на ладони. А чёрная башня, что висит прямо в воздухе — Цитадель Хозяина Штормов. Уничтожишь её — исчезнут острова. Я всматривался в зеркало: широкие улицы, бродящие по ним люди и странные серые существа, которым, видимо, не одна тысяча лет. Это было… мерзко. Будто кто-то из трухи и пыли решил создать жизнь. А чуть поодаль стояли рабы с почерневшими лицами, в изодранной одежде. Все были закованы одной толстой цепью. — Пленники, бесправное мясо для прихотей Спокельсе. Чем больше Гунфридр говорил, тем ярче разгоралось во мне чёрное пламя ненависти. — Он жаждал смерти Ингвы. Она его понимала, но не покорялась. Его злило это, и шло в ход всё, но Ингва… всегда оставалась невредимой. Даже сейчас, без плоти и крови её дух взывает к мести. И орудие этой мести — ты, Оларс. Цитадель стала ближе, около неё летали крылатые чудовища, зорко смотря по сторонам. Одно из них глянуло на меня, появилось предательское желание сбежать, но зверь уже летел дальше. — Только валкары сумеют помочь тебе убить воздушных стражей. Поэтому едва окажешься в Ванханене — призови дев ветра. Хоть они и стали служить мне, а по-прежнему ступают по облакам. Ибо смотрят друг на друга море и небо, а в одно им не слиться. Цитадель развеялась агатовым дымом, который тут же превратился в щупальца огромного кракена. Они извивались и тянулись ко мне. Я затаил дыхание, не понимая: кракен ко мне тянулся из зеркала или же был за спиной. — У нас общий враг, Оларс, — шелестел голос Гунфридра, — поэтому я помогу тебе его уничтожить. Колышущиеся щупальца заставляли замереть, впасть в необъяснимое оцепенение, но я всё же нашёл силы и спросил: — Если он твой враг, то почему же ты не сделал это раньше, Всесильный Морской Владыка? Я и не думал язвить, вопрос был напоен жуткой горечью. — У богов своих слабости, — выдохнул Гунфридр, а смоляное щупальце коснулось моего плеча. По телу пробежал тёплый разряд: немного щекочущий и неожиданно приятный. — Мы поклялись. Я — Владыка морей и он — это отродье Мрака, что никогда не будем вредить друг другу. Только что клятвы для детей Мрака? Я сделал вид, что не понял намёка. Даже если в моих венах кровь смешана с тьмой Мрака — это только моё дело. — Спокельсе нарушил её, — голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. — Он посмел украсть мою дочь Сигрид, оставив ванханенский народ без Волчьей пророчицы. — А ещё превратил твоего сына в скрёмта? — Да-а-а, — будто выдохнула сама пучина вокруг меня, — да-а-а-а. Сына… Сиргена, Слышащего моря… Некоторое время я молчал, не зная, что ответить. Но всё же нахмурился: — Но если он нарушил клятву, разве она не считается раздавленной и позабытой? — Считается. Но не богами. Я клялся морем. Я не могу отступиться и навлечь беду на него. Только сейчас я понял, как мало знаю о родных северных богах, которых призывал в случае беды. — Что я должен делать? — мой вопрос прозвучал на удивление твёрдо. Кракен растворился в чёрной мгле, сверкнули янтарно-жёлтые глаза. — Научиться владеть своей силой, — хрипло произнёс Гунфридр, — понять, кем ты стал. Я удивлённо посмотрел на кракена. Что он имеет в виду? Мрак резко окутал мою грудную клетку, сердце заколотилось как бешеное, а голова пошла кругом. Жалобно выдохнув, я слепо выбросил руку в сторону в поисках опоры. Пальцы тут же наткнулись на что-то скользкое и влажное, оно обвило мою руку и не дало упасть. Щупальце. Я вздрогнул, но руки не убрал. Лучше устоять, чем растянуться во весь рост. — Смотри, — прошелестело над ухом. Мрак разрывал грудную клетку и ввинчивался прямо в сердце. От резкой боли я вскрикнул. Миг — туман растаял под хлестнувшими плетями чёрными и лиловыми лентами, что тут же замерли в воздухе. — Узы, Оларс, — выдохнул Гунфридр, — Узы Посредника. Видишь, часть утеряла свою изначальную тьму, изменив на цвет твоего рода? Я медленно кивнул, не понимая, к чему он клонит. — А вот и последние... Щупальца потянулись к двум лентам: ещё не распрощавшимся с чернотой, но испещрёнными пятнами лилового. — Сирген, Слышащий море и Хильда, дочь Асмунда. Ты ещё не выполнил их требований, а уже берёшь силу. Вдруг стало не по себе. Гунфридр был прав. Сны, которые и снами не назвать, приходят ко мне давно, а сегодня, там, на палубе, я слышал множество голосов. Их невозможно было разобрать, но я чувствовал, что они идут отсюда — из моря. — Но почему так? — голос предательски дрогнул. — Ты наполовину мёртв, Оларс, — почти ласково отозвался Гунфридр. — Магия Ингвы тянет силы погибших душ. Но ты знаешь ласку богов. Помни, она не проходит бесследно. Потому и тянуть нельзя, иначе Хозяин Штормов точно достанет твою голову. Сейчас он мало о тебе знает и просто хочет убить. — А как узнает, то будет хотеть не просто? — колкость сама сорвалась с языка. Гунфридр расхохотался: — Это ты у него спросишь, — хохот резко оборвался. — А теперь слушай внимательно… Янтарно-жёлтые глаза погасли, зеркало исчезло, и всё погрузилось во тьму. Я стоял, не в силах пошевелиться, помня, что за спиной может быть кракен. — Помни, Оларс, подойти к Островам-Призракам можно только с моря. Упроси Фьялбъёрна Драуга — лучше командира не сыскать. Вместе поднимите всех мертвецов со дна моря — я помогу. И идите к Островам. Но, кроме этого, вот что… Он замолчал, кроме собственного дыхания я ничего не слышал. Тишина, резкий вздох: — Поговори с Йортрен, она знает что-то о тайном входе в логово Спокельсе, какой-то ключ… Но так как это магия суши, мне она неподвластна. — Йортрен? — повторил я. — Кто она? Ванханенская колдунья? — Да, — прошелестел ответ. — И вдова дроттена. — Да! — я вскинул голову. — Почему твой проводник назвал меня дроттеном Ванханена? — Потому что так и будет, — отрезал Гунфридр. — Но… — Валкары вам тоже помогут, — продолжал он, будто не слыша моих возражений, — так что с неба у вас будет защита. Заручись помощью лаайге, Оларс. Мяран не откажет. К тому же лаайге — люди умные, они не желают заслышать поступь Спокельсе по своим снегам. Слишком много слов, но вроде обещает сам бог. Я не совсем понимал, что должен делать, но не решался перебивать. — Сложнее всего будет упросить Фьялбъёрна, — продолжал Гунфридр, — он может затребовать высокую цену. — Разве он не твой слуга? — я нахмурился. — Нельзя приказать? — Нельзя, я могу лишь покровительствовать. Фьялбъёрн — храбрый воин, и он — на особом положении. Его услуги неоценимы, за это я даже принял под своё покровительство живого Лирака, без которого Драуг не хотел ходить под моим знаменем. Это осложняло дело. Фьялбъёрн и так не лепёшка с медом, а ещё и цену запросит. Плохо, очень плохо. На плечо мне легла рука, я вздрогнул. — Я буду рядом, Оларс. Я помогу. Передо мной вновь появился огромный зал из синего хрусталя. — Тебя проведут назад. Я сделал шаг вперёд, но тут же замер. Медленно обернулся. Рядом — никого. Но при этом всё равно чувствовал, что Морской Владыка никуда не ушёл. — Гунфридр… — Да? — отозвался он. — Можно вопрос? — Задавай, — усмехнулся бог. — Зачем Хозяин Штормов украл твою дочь? Гунфридр рахохотался, но на этот раз веселья здесь не было. — Смешной ты, Оларс. Зачем нужны женщины? Спокельсе создал своё царство тьмы, но не хочет им править в одиночку. Ему нужен сын и наследник. Только слишком много Мрака в этой твари, не могут его избранницы выносить дитя. Обычные же женщины и вовсе сразу гибнут. Поэтому ищет он дочерей богов или людей, что касаются божественного своими ладонями. Вдруг повисла зловещая тишина. — Береги, Оларс, свою рябиновокосую, — разлилось шипение со всех сторон. — Недолго ей осталось. Давно смотрит на неё Хозяин Штормов. Так что — береги!