***
На четвертый день рождения Зуко попросил подарить ему дракона, чтобы тот научил его магии огня. Его отец посмеялся над этим так, как Зуко любил слышать, и сказал, что он сказал что-то правильное, но когда наступил его день рождения, ни в одной из посылок его не ждал дракон. Вместо этого мама зажгла свечи на его торте, а Азула наклонилась над ним, чтобы задуть их. Его двоюродные братья начали вручать ему подарки, а Азула отрывала от них бумагу, хихикая и подбрасывая ее в воздух, как конфетти. Оркестр играл любимые песни Зуко, а он сидел на лестнице и смотрел, как все в комнате танцуют с Азулой. Только когда он вернулся в свою комнату, усталый и несчастный, он обнаружил, что на комоде сидит маленький керамический дракончик и раздувает острое нежное хрустальное пламя. После того как мать поцеловала его на ночь, он сполз с кровати и сел перед драконом, наблюдая за тем, как свеча в углу заставляет цвета мерцать на стенах. Он простоял до тех пор, пока Азула не стала достаточно взрослой, чтобы дотянуться до комода.***
Свой первый поцелуй он получил на двенадцатый день рождения, сидя на фонтане и глядя на фейерверк, который запускали над ними. Её губы были мягкими и нерешительными, а когда она отстранилась, ее лицо было освещено голубым светом искр. — С днём рождения, — сказала она и оставила его сидеть в одиночестве на холодном мраморе. Она была одной из подруг Азулы. Он не знал ее имени.***
В свой первый день рождения после изгнания он совсем забыл, какой сегодня день. На корабле было трудно следить за временем, когда движение солнца менялось в зависимости от места, поэтому Зуко редко беспокоился об этом. Он доверял дяде и его людям напоминать ему, когда наступают важные дни. И только когда Айро сел рядом с ним в тот вечер и поставил на стол чашку чая, он вспомнил об этом. Над жидкостью мерцало пламя. — Загадай желание, — сказал Айро. Зуко отвернулся и не обратил внимания на чашку. — А, понятно, — сказал Айро. — Ты совершенно доволен, и в твоей жизни нет ничего, что можно было бы загадать. Я завидую тебе. Зуко тяжело вздохнул. — Ты знаешь, чего бы я хотел, — сказал он. — И ты знаешь, что шансов на то, что оно сбудется, нет. Так в чем же смысл? — Надежда, — сказал Айро, размышляя над своим чаем. — Надежда — это всегда смысл. Если у тебя её нет…- он сделал жест и не стал продолжать. Он посидел так некоторое время, молча потягивая чай. Когда он ушел, пламя все еще плясало рядом с Зуко, отбрасывая тени на стену. Когда его шаги окончательно стихли, Зуко наклонился и задул свечу.***
Он не сказал Аватару и его друзьям, что у него день рождения, потому что никому из них все равно не было бы до этого дела. Вместо этого он провел день, занимаясь с Аангом магией огня, а потом некоторое время потешался над кулинарными способностями Сокки, пока Катара не набросилась на него и не заставила приготовить ужин вместо него. Это была рыба, и он поднес огонь к нужным частям, равномерно нагревая ее, пока она не приготовилась идеально. Даже Катара была вынуждена признать, что это был лучший ужин за последние несколько недель. Из-за этого единственным подарком, который получил Зуко, стала должность постоянного повара в их маленькой группе. В ту ночь он растянулся на своем ложе, не спал и смотрел на звезды, слушая, как спят остальные. — Хватит думать так громко, — наконец потребовала Тоф, подкатившись достаточно близко, чтобы пнуть его по ноге. — Прости, — сказал он и постарался ни о чем не думать. Прошло несколько минут, и она перевернулась на спину. — Я бы спросила, не хочешь ли ты составить компанию для наблюдения за звездами, но… — она провела рукой по лицу. Он не был уверен в правильности такого ответа, поэтому просто кивнул. — Есть одна история, — продолжала она, — об этих звездах… они должны быть в форме буйного барсука. Потому что давным-давно был один барсук, который жил в склоне горы… Зуко лег на спину, закрыл глаза и слушал, как Тоф рассказывает истории о созвездиях Земного царства, пока не погрузился в глубокий сон.***
В ночь, когда родился Зуко, народ Огня торжествовал. Его мать смотрела, как он спит в свете разноцветных огней фейерверка, прижимая его к груди. — Когда-нибудь ты станешь великим человеком, — сказала она ему, а на столе рядом с ней мерцала и искрилась свеча.