___________________
—Ni su'cuyi, gar kyr'adyc… Прицельщик снова поднял Мэйдэя, когда тот осел, всё ещё бормоча на мандо’а слова, которые клон слышал раньше, от Коди и Эхо. — Да ладно тебе, коммандер. Оставайся со мной, — прошипел Прицельщик. Мэйдэй сделал ещё один спотыкающийся шаг. — …ni partayli, gar darasuum. Слова, едва слышные, перемежаемые кашлем и низкими, беспомощными стонами боли, сопровождали их сквозь шторм повторяющейся интонацией. — Ni su'cuyi, gar kyr'adyc, ni partayli, gar darasuum. Эхо однажды перевёл их для Прицельщика, его голос был низким и благоговейным, его глаза были серьёзными. Редкий момент уязвимости. — Ni su'cuyi, gar kyr'adyc, ni partayli, gar darasuum, — процитировал Эхо. — «Я всё ещё жив, но ты мёртв. Я помню тебя, так что ты вечен». Перемежаясь с повторяющимися воспоминаниями, Прицельщик различал имена, которые говорил Мэйдэй, некоторые знакомые, некоторые нет. Хексс. Витч. Спорк. Блинк. Флинч. Иногда их собственные имена занимали место в рядах погибших. — Ni su'cuyi, gar kyr'adyc, ni partayli, gar darasuum.___________________
— Расскажи мне о них. На завывающем ветру Прицельщик мог бы притвориться, что не слышал вопроса клона. Но он этого не сделал. — О ком? — спросил он, просто чтобы быть упрямым, теснее прижимаясь к Мэйдэю. — О своём отряде, — Мэйдэй издал смешок, который перешёл в кашель. Его рука крепче обхватила талию Прицельщика. — Мне бы не помешало отвлечься. — Хм. Ты первый. Шлем Мэйдэя качнулся точно так же, как у Теха, когда он закатывал глаза. — Мы оба рассказываем. Как тебе предложение? — Прекрасно. Мэйдэй начал говорить, в глубоком ритме на фоне пронзительного воя ветра. — Ты встретил Хексса и Витча. Хексс был старше меня, а Витч — одним из самых младших. Практически сросшиеся вместе после… ну, после того, как ушли остальные. Хексс был слушателем. Всегда такой наблюдательный. Рассказывал лучшие истории, — голова Мэйдэя опустилась на плечо Прицельщика. — Хексс… С течением месяцев он рассказывал всё меньше историй. Однако после того, как мы потеряли Блинка… истории прекратились. Воцарилась тишина, сообщая Прицельщику, что Мэйдэй закончил говорить. Клон облизнул губы и начал вспоминать своих братьев. — Моего сержанта звали Охотник, — сказал он. Имя его брата застряло у него в горле, но клон заставил себя продолжать говорить: — Настоящая размазня, несмотря на внешность. Всегда следил за тем, чтобы все поели, чтобы никто не пострадал после миссий. У него были длинные волосы и эта большая, отвратительная татуировка в виде черепа на лице. Мэйдэй рассмеялся. — Ты из тех, кто говорит о несносных татуировках, — его голос понизился до низкого, насмешливого хрипа. — Меня зовут Прицельщик, и у меня есть татуировка в виде перекрестия прицела, потому что я снайпер, — прошипел Мэйдэй, вытягивая букву «с», как змея. — Держу пари, ты из тех, кто нашёл время покрасить волосы, не так ли? Прицельщик не ответил, и Мэйдэй ткнул его в рёбра. — Ты это сделал, верно же? Какого цвета? Клон вздохнул, и Мэйдэй снова ткнул его. — Цвет. — Серебряный. — Очевидно. Хех, — усмехнулся Мэйдэй. Прицельщик только закатил глаза. — Твоя очередь, — подсказал он. Мэйдэй придвинулся ближе к клону, его броня звякнула о броню Прицельщика, когда он задрожал. — Витчу нравилось смотреть сочные голодрамы. У него на датападе была загружена целая библиотека из них. Его любимой была эта нелепая медицинская драма, действие которой происходило на Корусанте. Когда он хотел позлить Блинка, он обычно имитировал тот высокий, присущий корусантский акцент, который был у актёров. Прицельщик издал смешок. — Один из моих братьев делал то же самое. Любил экшн-голограммы. Ему нравились все эти глупые фразы, которые произносили актёры, когда делали что-то «крутое». — Как его звали? — Крушила. — Крушила? Я думал, что «Прицельшик» и «Охотник» были менее утончёнными. Дай-ка я угадаю. Эксперт по сносу зданий? — Лучший во всей ВАР. Он мог обезвредить бомбу за несколько секунд, и мог починить что угодно с помощью проводов. Хотя готовить не умел, даже чтобы спасти свою жизнь. Однажды у него так сильно подгорела сковорода с пирожными, что в наших казармах сработала пожарная сигнализация. Мэйдэй усмехнулся. — Флинч тоже не умел готовить. Должно быть, это всё гены Джанго. Но он готовил лучший каф. И он никогда не мог усидеться на месте. Вечно зависал с Блинком или возился со Спорком. Витч продолжал угрожать пристрелить Флинча, если он устроит ему ещё один подзатыльник, но они чаще засыпали на койках друг друга, просматривая дурацкие голограммы Витча, — тут голос клона затих. Воспоминания нахлынули на Мэйдэя, поэтому ему пришлось подавить слёзы, которые уже выступили на глазах. Спустя минуту он заговорил: — Когда Флинч умер… Витч тяжело это воспринял. Стало тихо. Я не думаю, что он когда-либо смотрел ещё одну голограмму. Ещё одно долгое молчание. Гулкий, почти жалобный крик ледяного стервятника донёсся из белой пелены шторма. — Твоя очередь, Прицельщик. Клон наморщил нос. — Прицельщик? Мэйдэй повернул голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Никто никогда не думал об этом? — Нет. Просто… давненько этого не слышал. Когда мы были ещё кадетами, Тех обычно… — Тех? — прервал клон. — Только не говори мне, что его имя было сокращением от «техник»? — На самом деле, это было сокращение от «технически», потому что именно так он начинал каждое кривляющееся предложение, — Прицельщик повысил голос до чётких, чистых интонаций акцента Теха. — «Технически, Прицельщик, статистическая вероятность того, что мы все погибнем во время этой миссии, составляет всего 13,6%». «Технически, эти насекомые классифицируются как токсичные, а не ядовитые». Куда бы он ни пошёл, он всё записывал. Звуки, достопримечательности, дикая природа, растения… Ему всегда было бесконечно любопытно. Как только прекращался бластерный огонь, он отправлялся собирать жуков и заставлял меня помогать ему брать образцы водорослей. — Спорк был немного похож на твоего Теха. Ему было 8, когда он пришёл к нам прямо с Камино. Эти каминоанцы, проклятые aruetiise, отправляли их такими молодыми. Он никогда не видел снега. Никогда не видел ничего, кроме воды и комнат с белыми стенами. Спорк был очень любопытен. Коллекционировал глупые вещички. У меня была целая полка, забитая ими. Даже заставил других приносить вещи обратно для него. Камни. Перья. Мэйдэй замолчал, но Прицельщик не давил на него, чувствуя, что он ещё не закончил. — Спорк пытался помешать налётчику забрать ящик. Получил за это дырку от бластера в животе. Потребовалось… ему потребовалось восемь дней, чтобы умереть. — Мне очень жаль. Мэйдэй только промычал в ответ. Долгое время они молчали, слышались только звуки ветра, стервятники и стучащие зубы Прицельщика. Без голоса Мэйдэя боль снова вернулась, требуя признания. Всё болело. Прицельщик больше не чувствовал своих пальцев. Холод так глубоко проник в его кости, в каждое воспоминание. Он не мог вспомнить время до наступления холодов. Клон прижался щекой к шлему Мэйдэя. Было бы так легко лечь спать. Позволить снегу поглотить его, убаюкать под ледяным одеялом. Лечь спать и, наконец, не видеть снов. Спать, пока стервятники разрывают его внутренности. Это было бы так просто… — Прицельщик. Голос Мэйдэя прорезался сквозь ветер. — Прицельщик. Когда я успел закрыть глаза? — Останься со мной, Прицельщик. Это не то место, где можно умереть. Грубо забинтованная рука на его лице, небольшое тепло. Прицельщик заставил себя открыть глаза. — Вот и всё, — сказал Мэйдэй. Он похлопал его по щеке, а затем снова навалился на него всем своим весом с болезненным хрипом. — Как самочувствие? — Лучше не бывает. Едва слова слетели с губ Мэйдэя, как он начал кашлять, звук был влажным и дребезжащим. Грудь Прицельщика сжалась от этого звука, на мгновение напомнив ему сильные приступы кашля Эхо после того, как его кибернетическая дыхательная система была повреждена из-за рега, который небрежно бросил электромагнитную гранату. Приступ прошёл, и Мэйдэй приподнял шлем ровно настолько, чтобы вытереть рот, дав клону мельком увидеть покрасневшие от крови губы и зубы в розовых пятнах, прежде чем водрузить его на место. — Ты сказал ранее, что твой отряд был из пяти человек, — сказал клон хриплым голосом, когда начал считать на пальцах. — Ты, Охотник, Тех и Крушила. Кто пятый? — Эхо. — В чём заключался его дефект? — У него этого не было. Он был регом, как ты. — Хм. Я уверен, что есть какая-то история. — Военнопленный. Был продан Техносоюзу, а затем на нём проводили эксперименты. Мэйдэй слегка отшатнулся. — Чёрт. — К тому времени, когда мы добрались до него, он был скорее машиной, чем человеком. Я… сначала не доверял ему. Но с той секунды, как мы вытащили его из лаборатории, он стал бойцом. Взял то, что они вонзили в него болтами, и превратил это в оружие. Какая-то часть Прицельщика была удивлена, когда он скучал по Эхо так же сильно, как по Крушиле, Теху и Охотнику. Он был с ними такой короткий промежуток времени, по сравнению с остальными. Но с той же упрямой решимостью, которую он применял ко всему, что делал, Эхо добился места в их команде. Он был спокойным, устойчивым членом их часто буйной команды девиантов, всегда готовым выслушать Теха, протянуть руку помощи Охотнику или стать партнёром по борьбе для Крушилы. С горько-сладкой болью клон позволил себе вспомнить моменты дружеского общения на стрельбище с Эхо, поздние ночи, проведённые на крыше «Мародёра», когда они не могли уснуть. Сила, Прицельщик скучал по нему. Он скучал по ним всем. Прислонившись к камням, его тело сотрясалось, ветер пронизывал его насквозь, осознание поднялось с того места, где он похоронил это и столкнул вниз, где он пытался убить это. С неотвратимой силой тоска по дому ударила в него, как бластерный заряд в сердце. — Я скучаю по ним, — закончил Прицельщик, слова были короткими и прискорбно неадекватными. Клон рядом с ним кивнул, его тело теснее прижималось к Прицельщику. — Я знаю, брат. Знаю.___________________
Прицельщик проснулся. Пара карих глаз наблюдала за ним. Ледяной стервятник склонил голову набок, поднимая её, чтобы посмотреть ему в лицо, как будто удивился, увидев, что его еда шевелится. — Отвали, — прошипел клон. Стервятник не пошевелился. Прицельщик переключил своё внимание на Мэйдэя. Он лежал на его груди, холодный и неподвижный. — Мэйдэй. Никакого ответа. — Мэйдэй. Проснись. Стервятник медленно шагнул к ним, его крючковатые когти застучали по камню. Он издал глубокий, громкий крик, и его собратья в небе ответили тем же. — Я сказал тебе отвалить! — зарычал на стервятника Прицельщик. Медленно моргнув, птица расправила свои широкие крылья и вспорхнула на соседний гребень, где приземлилась среди небольшой группы других, их тёмные крылья были наполовину расправлены, как плащи, а головы склонены, словно в молитве. Прицельщик сильнее толкнул Мэйдэя, перенося его собственный вес под себя. Голова клона безвольно повисла на шее, его шлем с глухим стуком ударился о наплечник клона. Кровь Прицельщика стала невозможно холоднее. — Мэйдэй! Обёрнутая тканью ладонь клона на руке Прицельщика напряглась. — Да, да, — прохрипел он. — Прекрати свои вопли. У меня будет болеть голова. Прицельщик крепче прижал его к себе, слишком уставший, чтобы подойти с оскорблением или тычком, от облегчения у него подкосились колени. Мэйдэй выпрямился, его шлем повернулся к горизонту, потрёпанные обёртки затрепетали на ветру. С гребня за происходящим наблюдали тёмные глаза стервятников. — Ну, вставай, солдат, — мягко сказал Мэйдэй. Игнорируя протесты своих ноющих костей и трясущегося тела, Прицельщик заставил себя подняться на ноги, подтягивая Мэйдэя за собой, прижимая его к себе. Рука Мэйдэя сжала его плечо, а затем он сделал неуверенный шаг вперёд. — Готов? — спросил Прицельщик, помогая Мэйдэю взять свой «Файрпунчер» под подмышку в качестве костыля. Клон кивнул, тёмные очертания его визора смотрели на север. — Некуда идти, кроме как вперёд, Прицельщик. Пришло время идти дальше.