ВОЗДУХОМ ОЧИЩЕННЫЙ, ВОДОЙ ПОРАБОЩЁННЫЙ - 4
31 мая 2023 г. в 11:00
«Не думаю, что у меня был шанс сохранить равнодушие к той, кто с самого начала вызывала во мне целую бурю разноплановых эмоций. Она въелась в моё сознание и поглотила все мысли, став неотъемлемой частью моего бодрствования и единством моего сна.»
— Не смей отключаться! — горящая щека вернула меня в сознание и открыв глаза, я увидел сидящую на мне Амун. — Совсем сдурел, что ли?! — она была так зла, что я не сразу смог понять суть происходящего — мы парили в облаках.
— Я не могу пошевелиться. — понимаю, что скован как внутри, так и снаружи. Даже видя удобно устроившуюся верхом на мне принцессу, я не способен что-либо почувствовать. Кажется, словно из меня вытащили душу, заставив наблюдать за безвольностью в качестве урока.
— Говорила же, лучше ненавидь меня пока что, — Амун создала золотистую сферу и не долго подержав её в руках запустила в пурпурно-розовое небо. Россыпь фейерверков была прекрасна и на какое-то время мне удалось забыть о той ситуации, в которой мы пребывали.
Я с удовольствием представил террасу у подножия башни замка Белой Луны, на которой, стоя у края, мы с Амун наблюдали за праздничной россыпью салютов. Внизу раздаются крики веселящихся подданных и радостный смех детей, играющих в догонялки с огненными змеями. Это кажется таким привычным, но при этом горечь от осознания, что этого никогда не случится, отравляет фантазию, делая её болезненной.
— Амун, это стихия Воздуха? — обречённо понимаю, что всё намного сложнее.
— Хуже, Всадник. Ты умудрился одновременно подключиться сразу к двум стихиям. — она касается моего лица, аккуратно опустившись и уложив голову на грудь. — И если воздух, я смогу сдержать в его истинном надрывном проявлении, то водную стихию… — она замолкает. — У меня может не хватить сил. Две стихии одновременно — это слишком огромная энергия.
— Я не жду, что ты будешь спасать меня, принцесса, — хочу коснуться её волос, но руки безвольно свисают, не оставляя даже крохотной надежды, что мне удастся почувствовать прежнюю крепость собственных мышц. — если придётся, то просто отпусти, позволив случиться тому, что должно.
— Конечно же! — усмешка Амун вибрациями передаётся в грудную клетку. — Ещё я не сдавалась перед лицом трудностей.
— Я чувствую, как органы постепенно расщепляются и это не подвластно контролю.
— Это так. Воздух расщепит тебя на микро-частицы, которые мне придётся успеть собрать, до того, как водная энергия поглотит тебя.
— А кто собирал тебя?
— Никто. Мне просто не надо было торопиться так, как это необходимо в данной ситуации. У меня было неограниченное время и лет за пять я смогла восстановить себя полностью, собрав все частицы и познав силу лёгкости и невесомости.
— Это уже начинается, — теперь, когда внутри оставалось так мало того, что поддерживает жизнь, тело становилось пустой оболочкой. Я чувствовал слёзы Амун, покрывающие мою кожу, но уже не был способен понимать и оценивать происходящее.
Наверное, я никогда не испытывал подобного успокоения всей нервной системы и умиротворения, словно из меня выкачали всё беспокойство и тревогу. Это состояние стоило того, чтобы умереть. Предвкушение этого состояния стоило того, чтобы жить.
— Не смей сдаваться! — где-то вдали слышались крики Амун, но я растворился в пурпурном свечении с редкими золотыми вспышками. Постепенно её голос становился лишь прекрасным воспоминанием. Как-то неуловимо всё, что связано с Новолунием превращалось в нереалистичный сон, из которого меня вырвали, совершенно не щадя и не думая о сохранности моего благоразумия. Я думал, что чувствую, как сливаюсь с облаками и тем свечением, что дарила Новолуние. Долгожданный покой после десятков тысячелетий рабства и служения стал подарком и, думаю, я был готов оставаться в этом состоянии. Единственное, что омрачало это счастье — Амун. Мне не хотелось оставлять её, но чем больше я думал об этом, тем безэмоциональней становился. Не знал, что можно погрузиться в отчаянье так толком и не познав оттенков счастья. Но, уверен, что именно те пытки, которым меня подвергала Анаджамун стали тем самым необходимым толчком. Я словно смог пробудиться, познав многоцветие беспроглядной пустоты.
Наверное, иногда необходимо позволить себе отпустить собственные убеждения, чтобы, в конечном счёте снять оковы, не позволяющие дышать полной грудью. Мне никогда не нравилось быть смертью, но именно в этой удручающей энергии скрывалась возможность моего спасения, ведь вторая часть смерти — это трансформация. Сейчас я был готов к принятию всех составляющих моей сущности и, думаю, меня больше не трогало то, что я нёс своей энергетикой в этот мир.
Открыв глаза, я не увидел ничего, кроме бескрайнего океана, заполнившего весь Сад. Какое-то время боль в глазах саботировала чёткость зрения, но постепенно мне удалось привыкнуть. Это был тот самый Сад, что Амун заставляла меня создавать, но… Амун! Где Амун?!
Паника поглотила меня, не давая возможности думать. Я очнулся благодаря ей. Эта сумасшедшая смогла всё-таки, на исходе собственных, сил вытащить меня из воронки ветра. В памяти всплывал её образ, и я, зависший где-то в просторах галактики. Да, я был поглащён.
— Амун! — кричу не своим голосом, содрагая воду и эти вибрации распространяются на сотни метров.
— Анаджамун! — очередной крик. — Ну где же ты? — истерический шёпот паники. — Я не готов тебя потерять вот так.
Холодная вода сдавливала плотными объятиями, сковывая движения и внушая отчаянье. Я не готов оставаться здесь в полном одиночестве. Пусть это и звучит даже в моём сознании как-то эгоистично, мне плевать. Мне нужна моя сумасшедшая, отчаянная принцесса, готовая на всё ради поставленных целей и доступного благополучия. Что я вытворяю? Мне хочется вырвать на себе все волосы, чтобы хоть как-то перенаправить боль.
Думаю, прошла целая вечность моего подводного скитания, но в какое-то мгновение мне показалось, что я увидел её силуэт. Многометровые ткани подола струились по водному рельефу, отсвечивая благодаря серебристому блеску волос. Амун была прекрасна и даже напоминая видение казалась реалистичнее всего в этом мире, во всей доступной мне Вселенной.
К моему удивлению, но её силуэт становится отчётливее и больше не кажется мне галлюцинацией.
— Амун? — не веря собственным глазам я направляюсь к ней. — Новолуние, это ты? — она зависла в воде и не шевелилась. Принцесса не подавала признаков жизни и всецело была отдана стихии своего возлюбленного. Мысли сводили с ума, заставляя вспоминать лучшие моменты, проведённые с ней, совершенно уничтожая в памяти её попытки моего надлома. Я не хотел и не мог вспоминать ничего плохого. Удивительно, но увидев её спустя столько лет помутнения, всё, чего я хотел — обнять принцессу и вырвать из этого заточения.
— Амун! — притягиваю полностью податливое тело к себе и заключая в крепкие объятия пытаюсь понять, бьётся ли её сердце. — Очнись!
Она истощена настолько, что позволяет прижаться к себе так близко, что я ощущаю остаточное тепло её тела. Это радует. Она жива. Я думал, что за эти секунды полностью утрачу возможность мыслить здраво.
— Артэс, — её голос едва уловим, но я боюсь другого. Мне не удаётся чувствовать её силу. Она слаба настолько, что любое трение способно её уничтожить. — я рада, что ты смог справится.
— Принцесска, ты с лунного камня рухнула? Что ты сделала для моей сохранности? — я не был готов выпустить её из объятий, даже учитывая огромное желание увидеть эти бесцветные глаза. Я нуждался в ней даже больше, чем предполагал. Это сводило с ума. Меня ломало изнутри от осознания того, что я стал причиной её состояния.
— Прости, но я не могу оставаться с тобой. — она слабела в моих руках и это выводило на слёзы. — Ты должен быть сильным.
— Не смей говорить этого…
— Я не умею лгать, Всадник Смерти. Я истощила себя и уже не смогу без сторонней подпитки восстановиться.
— Возьми моей энергии. Прошу.
— Ты не сможешь меня насытить. Прости, но я едва вытащила тебя и явно не смогу вновь подвергнуть опасности того… — она закашляла и почувствовав запах крови я испытал ступор — того, кого с таким трудом спасла.
— Молчи, тебе надо восстановиться.
— Я не смогу, Всадник. — невесомая ладонь касается моего затылка. — Уже не смогу.
— Ты не имеешь никакого права оставлять меня одного, принцесска. — я хочу впитать всю её боль, хочу избавить от этих мучений. — Пожалуйста, сражайся. Ты ведь никогда не отступала.
— Уже почти тридцать лет сражаюсь, Артэс. Мы поглощены водной стихией слишком долго.
— Я прибывал во сне тридцать лет?
— Увы. Чтобы достучаться до тебя, мне пришлось израсходовать остаток своих сил.
— Глупая принцесска! — обнимая её, ощущаю совершенно податливое тело, неспособное даже на минимальное сопротивление. — Зачем было рисковать собой ради такого, как я?
— Потому что лишь в тебе есть то, чего мне так не хватало. — хрупкая и беззащитная Амун напоминала хрустальную вазу, покрытую трещинами. — В тебе есть жизнь и страсть, Всадник. Ты преобразишь Тримирие и я уверена, что твоё пробуждение… — очередной приступ кашля вызывает дрожь. Мне страшно. Но я не понимаю, чего боюсь на самом деле.
— Молчи, принцесса. — зарываюсь лицом в её волосы и едва сдерживаю слёзы. — Пожалуйста, сохраняй силы.
— Это уже не поможет, — она становилась всё легче и словно…
О нет! Амун покрывали трещины и частицы кожи, отделяясь, растворялись в плотной воде. Новолуние исчезала на моих глазах, превращаясь в пепел.
— Амун, прошу, сражайся. — меня поглощали эмоции и контролировать чувства становилось невозможно. В какой-то момент я понял, что сердце принцессы замедлилось до такой пугающей тишины, что я завопил не своим голосом, но уже ничего не имело смысла.
Новолуние стала практически прозрачной и не подавала признаков жизни. Я потерял её. Она растворилась, позволив водной стихии поглотить себя, оставив меня наедине с полной непознанностью собственных возможностей. Она ушла.
Увидеть такой финал одного из самых могущественных Сагнов Тримирия стало полным разрушением всех надежд. Я верил в её силу и уже был готов уверовать в те убеждения, что Амун несла в этот мир. Но теперь её нет. Она стала жертвой собственных стремлений и пала от энергии стихии того единственного, кого любила.