Мы друзья

Сильный ветер развевал волосы; тянул назад, не давая открыть глаза. Но это не мешало мальчику продолжать свой путь. Солнце ушло за горизонт три часа назад. Это же время Валера находился уже за пределами лагеря. Он старался идти быстро, но погода была пасмурной. Кажется, вдобавок к ветру, собирался и дождь, но даже это его не останавливало. Страх смерти превысил страх болезни уже давно. Умереть из-за простуды не казалось Валере таким страшным, как стать пиявцем. Проходя мимо деревни, он обратил внимание на ту тишину, что там таилась. Верно, кто же в такую погоду будет разгуливать по дороге, которая превратилась в грязь? Время шло, а мальчик устал. Он двигался вдоль реки вниз уже достаточно долго и решил, что пора сделать перерыв: ноги гудели, голова начинала болеть. Но Валера знал, что и ради чего делает. Дениса не было. И славно. Он бы точно не одобрил такую затею. Возможно, из-за этого и не появлялся. Валера нашел пласт травы посреди песка и присел отдохнуть. Глаза слипались — клонило в сон. Он не знал, когда и где будет спать, чем придется питаться. В груди зараждалась боязнь гибели от голода. Как же он упустил такую важную деталь? Мозг отказывался работать в полную силу. Лагунов встал, подумав, что нужно идти дальше, не то его догонят. Проходя мимо очередной деревни, Валера заметил, что она заброшена. Решив передохнуть в амбаре, он тяжело вздохнул и вошел. Внутри было темно, пусто и просторно. Жуткая амосфера не привлекала, а лишь отталкивала: с крышы капало, местами поддувал сильный ветер, из всех щелей сквозил мрак. Но все лучше ночевки под ливнем на песке. Он нашел немного сена и сообразил себе место для отдыха, устроившись в углу здания. Усталость взяла верх — забыв о всех проблемах, он уснул. Уставший мозг не среагировал на шаги поблизости. Проснувшись, Валера заметил силуэт, сидящий перед собой. Не сразу поняв происходящего, он перевернулся на другой бок, к стене, и попытался заснуть еще на несколько часов. Лагунов резко открыл глаза и развернулся, пытаясь нащупать нож под головой, который украл из столовой во время одного из обедов, — его не оказалось. Спиной к нему сидел парень: белая футболка промокла насквозь и превратилась в серую, вымазанную в нескольких местах грязью, на плечах виднелись свежие раны, похожие на царапины, которые остаются от веток. Послышалась усмешка. — Не это ищешь? — парень помахал перед Лагуновым ножом, но сам так и не повернулся. Голос. Этот голос. Он врезался в память Валеры ещё при первой встрече. Интересно то, что голоса других ребят он так и не научился различать, но именно этот запомнил. Как всегда насмехающийся, с очевидным вызовом. Но в этот раз что-то не то. Сквозь дух веселья просачивалась усталость. Сколько он здесь просидел? Как он меня нашел? — Хлопов? Как ты здесь оказался? — только и смог выдавить Валера. Прогулки под сильным дождем в шортах и футболке давали о себе знать: он осип и половина слов была неразборчива. — Как и ты — вошел через дверь. Если это можно назвать дверью, — парень повернул голову в сторону Валеры, вопросительно взглянув на него. Его лицо обрамляли такие же порезы, как и на плечах. Лагунов удивленно кивнул в их сторону. — А, это... Знаешь, мог выбрать место, у которого не такой сложный путь. Боюсь, в следующий раз я умру, так и не добравшись, — он усмехнулся. На лице заиграла грустная улыбка. Головная боль нарастала. События начали путаться. Валера перестал понимать происходящего наяву. Наяву ли? — Моя очередь. Что ты здесь делаешь? — Лева сделал паузу. Когда ответа не последовало, он продолжил: — Сейчас около трех часов ночи, а мы находимся в каком-то полуразрушенном здании, — парень вертел нож в руках в ожидании ответа. Сказать было нечего. Валера считал, что это конец: сейчас Лева его укусит, и все — он из умного и волевого мальчика превратится в глупую марионетку. Но страха, как такового, Лагунов не чувствовал. Это было довольно странно, ведь Валера шугался от любого пиявца. — Я не хочу быть куклой в чьих-то руках, лучше жить здесь, чем в одной комнате с такими, как ты. Последняя фраза самому парню показалась жестокой — он не хотел обидеть Леву, но это было правдой — он боялся его сущности, но доверял. Невозможно. Лицо Левы изменилось: улыбка пропала, взгляд стал пустым. Он будто смотрел сквозь Валеру. Что за океан бушует внутри него? — С такими как я, — задумчиво произнес Лева и отвернулся от Валеры, — не боишься, что за такие слова я могу и нарушить обещание? — Нет. Я знаю, что ты его не нарушишь, — твердо сказал Лагунов. — Откуда столько уверенности? Повисла пауза. Лева повернулся в полоборота и ожидающе взглянул на парня. Зеленые глаза опасно блестнули в темноте амбара. — Мы друзья. Хлопов полностью развернулся к Валере, сев так, чтобы его голова нависала над головой друга. — Друзья, — задумчиво произнес он, — тогда почему ты здесь? Почему не сказал, что собираешься сбегать? Валере нечего было ответить: он молча смотрел в зеленые глаза напротив, надеясь, что Лева сам все поймет и не придется отвечать на глупые вопросы. И он понял. Понял его мысли, чувства, сожаления. Понял его прошлое, будущее и настоящее. Понял всего его без остатка. Валера, приподнявшись на локтях, обхватил Хлопова за шею и поцеловал: мягко, неопытно, так аккуратно, будто он может растаять от прикосновений. Лагунов старался передать через этот поцелуй все свои чувства, которые так долго хранил. Лева сидел, как будто сейчас находился не здесь, а где-то далеко. Он не понимал происходящего, потому что почувствовал удар своего сердца. Раз за разом оно билось все быстрее и принимало обычный ритм. Кровь хлынула в голову, открыв дорогу чувствам и эмоциям, которые так давно были заперты в глубине сознания. Он резко выдохнул. Валера раскрыл глаза от удивления, отодвинулся, но всего на полсекунды — Лева перенял инициативу на себя. Он обнял его за спину, будто он умрет прямо сейчас без его объятий. Он так давно мечтал об этом, и вот — он здесь, рядом. Лева целовал нежно, но в тот же момент страстно и напористо. Он хотел показать, что Валерино доверие — не зря, не слова на ветер, что он им дорожит. Он хотел показать то, чего так долго боялся и не понимал. Иногда Хлопов уходил прогуляться в лес, в полдень, в свободное от футбола время, после того, как видел Лагунова на трибунах, потому что не мог выдержать его изучающего взгляда. Он чувствовал: еще немного и что-то произойдет, что-то, в чем он ничего не понимает. И оно произошло — сердце забилось. Мокрые волосы Левы, выправляясь из-за ушей, падали на глаза, Валера аккуратно убирал их обратно, не отрываясь от товарища. Они были глотком воздуха друг для друга и если разомкнутся — то оба задохнутся в этом всепоглощающем мире. Валерино сердце билось с неимоверной скоростью рядом с Левой всегда. Но не из-за страха. Он не понимал, что с ним происходит рядом с Хлоповым. С Сергушиной такого не было. «И никогда не будет...» — подумал Валера. Никогда. Он привстал, убрав руки с шеи Левы. Тот принял это за сигнал остановиться, но Валера лишь сел. — У меня руки устали, — смущенно сказал он. Лева взял его руку и поднес к губам, посмотрев на реакцию Валеры, косвенно спрашивая разрешения. Он почувствовал долю страха в его глазах, но получил положительный кивок. Хлопов прикоснулся губами к запястью, потом еще раз выше, поднимаясь по предплечью и плечу. Аккуратно. Мягко. Нежно. Боясь ранить. Он чувствовал дрожащую под губами кожу, покрывающуюся мурашками. Его губы больше не ледяные, они теплые. Он сделал их такими. Он сделал Леву таким. Валера смотрел на него, пока парень подбирался к его шее. В голове пронеслось — все будет хорошо. Лева, почувствовав его нерешимость лишь улыбнулся и примкнул к шее губами. Послышался судорожный вздох. Лагунов схватился за футболку Левы, оттягивая ее и запрокидывая голову назад. Такая бурная реакция на простое действие ввело Леву в ступор, но ему понравилось. он повторил с другой стороны. — Перестань, — на выдохе выдавил Валера, запнувшись. Хлопов приподнялся выше, к уху, и, оттянув мочку зубами, спросил с усмешкой: — Что, не нравится? Валера не понимал, откуда Лева столько умеет и когда он успел научиться. «Сколько же девочек он целовал?» — Нет, — соврал он. «Ты сводишь меня с ума.» — пронеслось в голове. — Действительно? Тогда мне стоит уйти и держаться от тебя подальше, чтобы мы забыли события этой ночи. Он обманул не мальчика напротив, он обманул себя. Теперь Лева не сможет уйти. Не после того, что произошло. Не после того, что он понял и осознал. Хлопов медленно начал подниматься на ноги. Валера не ожидал от него такое, он часто воспринимал его шутки за серьезность. Его глаза были раскрыты в удивление, а рот застыл в немой фразе — не уходи. Он поймал Леву за руку и слегка дернул, чтобы тот понял — нужно остаться. Как только он сел, Валера взял его лицо в свои руки и начал изучать шрамы, оставленные им самим. Маленькие, не заметные, но воспоминания о них еще мучают его в кошмарах. — Мне... — Прекрати, — отрезал Лева, — забудь о том, что тогда случилось — это в прошлом. Лева встал со словами: — Нужно возвращаться. Поджав губы, Лагунов кивнул в знак согласия. Дождь закончился, солнце поднималось из-за горизонта, сменяя луну. Грязь неизменно оставалась всюду, но делать было нечего. Промокшая от дождя футболка Левы блестела под лучами солнца, а его темные волосы отливали русым оттенком. Валере это нравилось. Ему нравился Лева. Его родинка на задней стороне шеи, скрытая под одеждой. Он заметил ее перед отбоем, когда Лева снимал галстук, и позже, когда Хлопов уходил от кровати Валеры, а он, в свою очередь, приподнимал простыню, чтобы понаблюдать за другом; Его насмехающиеся глаза, когда он шутит о серьезных вещах; его заразительный смех, когда он в очередной раз умиляется с наивности Валеры. Валере нравится абсолютно все в нем. Весь он без остатка. — Чего стоишь? — непонимающе спрашивает Хлопов, глядя на застывшего в дверях амбара парня, — понравилось спать на сырой земле? Лагунов начинает смеяться: заливисто, громко — таков смех облегчения. Все осталось в прошлом, а то, что с ним сейчас — лучшее, что могло случиться в его жизни. Он больше не одинок.