Неправильно набран номер

      Я вернулась к себе в номер. Когда я открыла дверь, меня буквально сшиб с ног аромат пионов. Полчаса я потратила на то, чтобы подрезать все свои цветы. Орудуя ножницами, я глотала предательские слезы.       Из зеркала на меня смотрела настоящая ведьма: растрепанная, зареванная, с потекшим макияжем. А Юнхо такой красивый, хоть и очень уставший... К горлу снова подступил комок.       Я не верила ему. Я не верила в себя. Все, что произошло между нами - глупый курортный романчик, и нужно благодарить всевышнего за то, что я вышла из него не искалеченная.       У меня было несколько часов на сон, прежде чем прилетит мама. Теперь оставалось только ждать. Я все равно не смогла бы привести в порядок свои мысли за это время. Поэтому я приняла обжигающе-горячий душ, намотала на голову полотенце и, рухнув на постель, отрубилась.       Меня разбудила мама. Она открыла балконную дверь, впуская свежий воздух, и щелкнула кнопкой электрического чайника. От этих домашних звуков я и проснулась.       Мама стояла возле окна и разглядывала цветы. На ее лице читалось веселое недоумение.       - Я сперва было подумала, что дверью ошиблась, - сказала мама, увидев мой осмысленный взгляд. - А потом гляжу - нет, все верно, это же ты тут дрыхнешь, в своей оранжерее.       - Нравятся? - радостно улыбнулась я, безмерно счастливая от ее приезда.       - Очень. А ты как отреагировала, когда он все это приволок?       - Один бы не дотащил. Мы вместе ходили. Продавщицы были готовы целовать ему руки.       - Ну еще бы, - хихикнула мама.       Она нашла себе кофе в тумбочке и села на пуфик. Я подорвалась встать с кровати, чтобы достать купленную вчера еду, но мама осадила меня:       - Лежи, лежи, я сама. Вижу, у тебя была бурная ночка. Как все прошло?       Я поморщилась от этого определения. И внезапно мне совсем не захотелось делиться. Это было слишком личное. Даже для мамы. И не то, что произошло между мной и Юнхо, а мои чувства.       - Танцевали, потом сидели у моря, - сказала я. Это если считать шум моря - морем.       - А утром он уехал в аэропорт.       -Ммм, вот как, - мама налила себе кофе и задумчиво попивала его, внимательно смотря на меня, но не выпытывая никаких подробностей. Я была не расположена к разговору, и мама это поняла. Может быть, позже. Когда все мои надежды разобьются. Да, я была так глупа, что на самом деле надеялась.       Дальше отпуск вошел в привычное русло. С мамой было так легко и весело, понятно и предсказуемо. Мне даже удалось выкинуть Юнхо из головы и не думать о нем каждую секунду. Хотя каждое место, куда мы с мамой ходили, напоминало мне о нем. Пляж, набережная, парк, торговые центры (особенно аптеки, примерочные и туалетные кабинки!) - все было буквально напичкано моими воспоминаниями. Я злилась сама на себя, но стоически молчала, хотя то и дело мне хотелось поделиться какой-нибудь мелочью, начиная ее примерно так: "А ты знаешь, Юнхо..."       Мы даже побывали с мамой в Розе Хутор, где Юнхо объявил мне войну. Маму высота восхитила до такой степени, что она редко открывала глаза. И мне оставалось только с грустью вспоминать, каким был взгляд Юнхо в тот раз...       А в номере меня встречали пионы. Которые, кстати, оказались на удивление стойкими, неделю спустя они все еще стояли свежими.       А мой телефон молчал. Я говорила себе, что не жду звонка. И даже брала телефон в руки реже, чем обычно, чтобы избежать соблазна.       Я не говорила об этом с мамой. Но с каждым днем маленький огонек внутри меня все больше затухал, оставляя внутри только звенящую пустоту.       Я придумывала ему оправдания. Я занималась этим ночами, когда долго не могла уснуть. Может быть, он имел в виду, что позвонит, когда я приеду? Но что мешает ему просто написать мне разок в один из этих бесконечных дней? А может быть он просто не любит все это виртуальное общение? Или слишком занят?       За день до нашего отъезда все пионы разом завяли. Как символично. Я безжалостно сгребла их в большой мешок и отнесла в мусорный бак.       Мы вернулись в Питер первого июня. Лето только началось, цвела сирень, зарядили дожди. В тот же день мы поехали за город - забирать от бабушки нашего кота. Там же мы собирались провести и оставшиеся дни отпуска.       Мой родной городок встретил сырым асфальтом, запахом мокрых тополей и криком чаек. Красота. После буйства красок и эмоций в Адлере, здесь было так спокойно.       Да, можно сказать, что я почти смирилась. На сердце было тяжело, но все, что мне оставалось - это признать свою ошибку. Я ехала в автобусе, смотрела в окно, провожая взглядом веселенькие желтые домики и уныло постриженные деревья, уже успевшие зарасти свежей листвой. И вдруг телефон в моей руке ожил.       Юнхо.       Я аж подпрыгнула на месте. Переглянувшись с мамой, я ответила на звонок:       - Алло...       - Привет, Мари, - услышав этот уже почти забытый голос, я забыла, что нужно дышать. - Ты вернулась в Питер?       - Привет. Да, но я уже уехала в родной город, забирать кота,- ответила я тихо, расплываясь в улыбке, наверняка невозможно глупой.       - Где это? Далеко?       - В Ленобласти. Два часа на электричке.       - Я завтра приеду к тебе, - заявил Юнхо.       - Что? Зачем? - растерялась я.       - Я соскучился, - в его голосе я услышала улыбку. - Больше, чем ожидал.       - Я тоже.       - Тогда до встречи, - сказал Юнхо и тут же отключился.       Я пыталась вернуть своему лицу нормальное выражение, прежде чем повернуться к маме, но, судя по всему, мне это не удалось.       - Видела бы ты себя сейчас, - смеялась мама. - Что он сказал?       - Что приедет завтра.       - Куда?       - Сюда.       - Не вздумай приглашать его в гости!       - С чего бы это мне? - почему-то обиделась я, хотя мне бы и в голову не пришло этого делать.       - Рада?       - Очень. Я не надеялась, что он вообще позвонит. Думала, что в Адлере все закончилось.       Но, кажется, все еще только начиналось.       Я полночи не спала, взбудораженная. Все смотрела на его фото, которое удалила еще неделю назад, а теперь спешно достала из корзины.       Значит, это правда. Он в самом деле мой парень. У нас в самом деле отношения. Завтра он приедет ко мне сюда, в этот убогий, неприметный город моего детства. Мы будем гулять по этим замусоренным улочкам, встретим толпы знакомых... Кошмар! Как стыдно. И с мамой я его знакомить не хочу. Это так неловко, мы же не собираемся пожениться... Даже думать об этом странно.       Юнхо приехал в двенадцатом часу. Я не спала с раннего утра, и к его приходу была готова. Но нет, только не морально.       У меня с собой не было платьев, я приехала в джинсах и футболке с котенком. В этом мне и пришлось выйти к нему, когда он позвонил в дверь.       - Что, даже не пустишь меня за порог? - спросил Юнхо, и смешинки в его глазах завораживали.       Он выглядел так неуместно в этом облезлом, пропахшем сыростью и грязью, подъезде. Высокий, красивый, безупречно одетый.       Сон. Это все сон. Я стояла истуканом до тех пор, пока Юнхо не ухватил меня за щеку.       - Как удивительно, ты совсем не похожа на ту девушку, с которой я расстался утром в Адлере.       Я разозлилась и дала ему по руке.       - Я не хожу в обычной жизни в такой одежде.       - И на самом деле это замечательно, - сказал Юнхо и сгреб меня в объятия. Я уткнулась ему в шею. Юнхо пах кожей, анисом и чем-то древесным. Запах обалденный, как из моего сна.       - Я думал, прием будет более теплым, - проговорил Юнхо тихо. - Ты сказала, что скучала. А сама такая колючка.       Я без слов обняла его крепче, вцепившись в джемпер под кожаной курткой. Юнхо тихонько засмеялся, посылая этим смехом вибрацию по моему телу. Знакомое тепло, к которому я еще не успела привыкнуть. Сильные руки, хватка которых делала меня такой счастливой.       - Погуляем? - предложил он, когда я отцепилась, смущенно теребя волосы. - Оденься только теплее, на улице ветер. Я подожду тебя снаружи.       Я вернулась в квартиру и сразу подскочила к окну. Да, он стоял прямо перед окном - идеальная позиция, чтобы подглядывать из-за занавесок.       - Мам! Иди сюда!- громким шепотом позвала я. Мама вошла в комнату и сразу оценила ситуацию, подкравшись к окну справа.       - Он ждет тебя, что тут торчишь? - шикнула мама, не отрываясь от окна.       Юнхо стоял спиной к нам, засунув руки в карманы куртки. Ветер трепал его волосы, и он зябко повел плечами. Потом повернулся боком и подозрительно знакомым жестом почесал нос. Он так делает, когда смущается. Да ведь он знает, что на него смотрят!       Я не стала делиться с мамой этой догадкой и, подгоняемая мамой, схватила куртку, свою любимую, джинсовую, и выскочила на улицу. Серьезный Юнхо сразу заулыбался, увидев меня. Пока он не исчез из поля зрения мамы, я поспешила к нему подойти. Он сразу же взял меня за руку.       - Только без поцелуев! - предупредила я сквозь зубы, видя, что он хочет наклониться.       - Почему? - удивился Юнхо       - Моя мама смотрит из окна!       - Знаю,- развеселился Юнхо, явно игнорируя колышущиеся занавески в окне над моей головой. - Тем более нужно продемонстрировать мои чувства к тебе.       Я сделала шаг назад, но Юнхо за руку притянул меня к себе и чмокнул в нос. И захохотал, когда увидел мою злую рожу.       - Эй, зачем ты рушишь свой имидж?       - А какой у меня имидж? Такой?- Юнхо приосанился, тряхнул волосами. Что-то я плохо на него влияю. Я вздохнула.       - У вас тут есть парк, ты говорила. Покажешь?       - Если бы это был парк, - закатила глаза я. - Пойдем.       Уходя, я оглянулась. Мама выглянула из-за занавесок и показала мне большой палец. Понравился, значит.       - Когда ты уезжаешь обратно? - нарушила я вполне уютное молчание.       - Уже прогоняешь меня?- удивился Юнхо, крепко сжав мои пальцы.       "Нет, нет. Не хочу, чтобы ты уезжал. А ты ведь еще только приехал".       - Имей в виду, - продолжил Юнхо, - от меня так просто не отделаешься. У меня еще два дня отпуска, и я планирую провести их с тобой.       - А тебе есть, где остановиться?       - Я об этом еще не думал. Но, наверное, здесь есть какой-нибудь отель?       - В этой дыре? Что-то с клопами, возможно.       - Почему ты так пренебрежительно отзываешься о родном городе? Здесь мило, - сказал Юнхо, как раз когда мы подходили к заваленному мусором входу в парк, огибая асфальтовые ямы.       - Смотри под ноги, - предупредила я, когда Юнхо принялся вертеть головой. - А то наступишь в собачье дерьмо.       - Мне все равно, главное - что ты со мной, - сладко пропел Юнхо, за что получил чувствительный тычок в бок.       - Ай! Хулиганка!       -Я тебя просила не говорить такие гадости, - напомнила я.       - А иногда хочется, знаешь ли, - Юнхо засунул наши сцепленные ладони в карман своей куртки.       - Оставляй их при себе, умоляю, - буркнула я.       Мы шли по парку медленным шагом, наслаждаясь этой прогулкой. Да, здесь было совсем некрасиво, не ухоженно, грязно. Да, погода очень сильно отличалась от адлерской: ветер был скорее холодным, чем освежающим, накрапывал мелкий, противный дождик, из тех, когда еще рано доставать зонт, но уже поздно волноваться о прическе.       Благодаря присутствию Юнхо, я не чувствовала себя здесь одинокой. Но застарелая боль, обидная и тупая, снова украдкой пробралась в душу. И, недолго думая, я решила поделиться ей с Юнхо. Некоторых призраков нужно разгонять насильно.       - Последний раз я была в этом парке год назад. Меня тогда отверг парень, который долгое время мне нравился. Я несколько часов бродила тут, пытаясь прийти в себя.       Юнхо ответил не сразу. Быть может, такая откровенность была излишней, или ему просто не хочется слышать о других мужчинах? А для чего я рассказала ему это? Чтобы он меня пожалел?       - Какой дурак, - нарушил тишину Юнхо. - С другой стороны, я должен быть ему благодарен. Он не забрал тебя себе.       - У меня не было шансов. Он не хотел меня даже видеть.       - Ты признавалась ему в любви?       - Я не была влюблена. Просто симпатия, не переросшая во что-то большее.       - Почему тогда столько печали?- Юнхо остановился и развернул меня лицом к себе. Я избегала его взгляда, уже проклиная себя за длинный язык. В прошлый раз моя откровенность вышла мне боком. Я так ничему и не научилась. Вечно произношу вслух все, о чем думаю.       - Почему ты плачешь?- шепотом спросил Юнхо.       - Я? Плачу? - удивилась я, подняв глаза от земли. Он тепло улыбался, и я поняла, что это была уловка.       - У тебя глаза блестят.       - Вот еще, глупости.       - Давай я тебя поцелую, и ты забудешь об этом.       - У тебя одни поцелуи на уме?- тоже улыбнулась я.       - Не могу этого отрицать,- пожал плечами он.       Но я потянулась за объятиями, приложив ухо к его груди. Сердце его билось глухо и размеренно - успокаивающий, уютный ритм. Мне тоже хотелось сказать кое-что до невозможности сахарное, но я молчала. Нельзя, чтобы Юнхо знал, как сильно нравится мне. Я не могу доверится ему настолько. Но если... Что если он и так знает об этом?       - Юнхо, - произнесла я, словно пробуя его имя на вкус. - Юнхо.       - М? - отозвался он.       - Крепче, - попросила я.       Юнхо наклонился и обвил меня руками, сжав так крепко, что стало больно. Но именно это мне и было нужно. Я снова пробралась руками под его куртку, смяла в руках джемпер и счастливо выдохнула.       - Юнхо, - шепнула я.       - М? Что?- его голос мягко резонировал прямо через меня. Мне было так хорошо, что хотелось плакать. Постыдная боль, так подозрительно похожая на любовь, распирала грудную клетку, грозясь проломить ее, раскрошить в труху.       Я не знала, как это остановить. Было уже поздно что-то менять. Я знала, что он не чувствует того же. И никакие клятвы и обещания не могли бы меня успокоить. Я боялась потерять его. Но это было неизбежно. Если я смогу убедиться себя, что это не навсегда, что однажды он уйдет, то смогу подготовиться к этому. Счастье? Что такое счастье? Текущий момент?       Я задыхалась.       - Правда плачешь?- в голосе Юнхо было возмущение. - Из-за другого мужика?       А я плакала из-за Юнхо, внезапно почувствовав озноб в его теплых объятиях. Глупая, трусливая, мнительная. Может я вообще не создана для отношений? Что же будет дальше? Юнхо точно сбежит от такой истерички, как я. Моя неуверенность размером со вселенную, и никакими усилиями я не могу сжать ее до точки.       Слезы вымыли боль и страх, уменьшили, укрыли, спрятали. Все то время ,что они лились, мы торчали с Юнхо в парке, как два сросшихся дерева. Он укачивал меня, как ребенка. И ничего не говорил. Не знаю, смотрел ли на нас кто-то. И были ли вокруг люди. В моем мирке было темно и тихо. Успокоившись, я боялась поднять лицо.       - Теперь порядок?- мягко спросил Юнхо. Его голос не звучал снисходительно. Я кивнула.       - И часто с тобой такое? - не удержался он от укола.       - Впервые, - призналась я. - Прорвало плотину, видимо. Представляю, что у меня с лицом.       "Со мной многое что происходит впервые. И это твоя вина".       Юнхо приподнял мое лицо за подбородок.       - Глаза только красные, а так полный порядок, - сказал он и осторожно подул мне на веки. Я зажмурилась.       - И что ты обо всем этом думаешь?       - О твоих глазах? От слез они становятся ярче, - проговорил Юнхо, вытирая большим пальцем последние дорожки слез.       - Нет. Обо мне.       - Я думаю, что должен чаще тебя обнимать.       - Правильный вывод, - я совершенно успокоилась и снова прильнула к его груди.       - Только я уже замерз тут стоять. И мы вроде бы хотели прогуляться?       - Прости, я, кажется, увлеклась, - смутилась я, отпрянув. - И превысила лимит на сегодня.       - Лимит обнимашек? - Юнхо засмеялся. - Нет, вовсе нет! Но нужно сделать перерыв.       Мы двинулись по проспекту, наконец уйдя из парка, который отныне будет тоже напоминать мне о Юнхо. Спасибо, что создал для меня другие воспоминания.       В этой части города было довольно безлюдно, поэтому я не боялась встретить знакомых. Юнхо снова взялся за свое любимое занятие: изводить меня шутками и подколами. Я хохотала, как безумная, давясь смехом и вытирая слезы. Юнхо выглядел довольным произведенным эффектом и улыбался так солнечно, что никакого настоящего солнца и не было нужно.       И вскоре зарядил настоящий дождь, к которому мы совсем не были готовы. Я не взяла зонтик из дома, да и Юнхо, разбалованный южной погодой, забыл о коварстве погоды местной. А ливень был нешуточный - стеной, с пузырящимися лужами. Пока мы добежали до магазина, успели вымокнуть. Я достала из сумки носовой платок и протянула его Юнхо. Он покачал головой.       - Не нужен? Ну как хочешь, - я собиралась уже вытираться сама, и тут он наклонился ко мне, а в глазах его застыла причудливая смесь из веселья и возмущения.       - Я требую немножечко внимания, - Юнхо прикрыл глаза и показал пальцем на свою шею. - Я весь мокрый. Вытри меня, пожалуйста.       Я закусила губу, чтобы снова не засмеяться.       Юнхо открыл один глаз, так ничего и не дождавшись.       - Не хочешь изображать мою жену?       Я поперхнулась воздухом.       - А так делают жены?       - Ну да, заботятся о своих мужьях, - кивнул он сам себе, а после поднимая подбородок, выставляя напоказ блестящую от влаги шею.       Я нерешительно протянула руку, чтобы промокнуть платком бегущую с волос дорожку воды, и тут меня окликнули.       - Маша!       Из всех людей, которых я могла встретить здесь, из всех, кого я не хотела встретить, особенно в компании Юнхо, повстречать именно бабушку?       Мы с мамой не общались с ней уже два года. Мама иногда терзалась беспокойством и муками совести, а вот я чувствовала себя просто прекрасно. И сейчас, разумеется, настал час расплаты за малодушие.       Я отвернулась от Юнхо, умышленно избегая его взгляда, его вопросов.       - Ну хорошо хоть, что не убегаешь, - напала на меня бабушка, как только подошла.       Она выглядела вполне здоровой и бодрой. Судя по объему мешка с покупками, трудностей тоже не испытывала. Одета была аккуратно, в волосах - ни одного седого волоска. Глаза за стеклами очков смотрели грозно, осуждающе.       - На звонки не отвечаете, сами не звоните! Совесть еще не замучила?       - Здравствуй, бабушка, - сказала я, проигнорировав выпад. - Как поживаешь?       Моя наглость выбила у бабушки почву из-под ног. Несколько секунд она открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, и эта затянувшаяся пауза предвещала грандиозный скандал. У меня не было сил на сопротивление. Объяснять что-либо тоже не хотелось. Меня всегда волновали только чувства мамы, и, хотя бабушка никогда не делала ничего плохого лично мне, все мои детские воспоминания, вполне счастливые, заслонила мамина незаслуженная боль. Я не чувствовала больше родства с этой женщиной, не могла притворятся, что мне есть до нее дело. И я знаю, как это ужасно выглядит со стороны.       Я устало прикрыла глаза, смиряясь с неизбежным, и тут услышала:       - Мари, может быть ты познакомишь нас?       Юнхо положил руку мне на плечо, согревая. Я дрожала, то ли от холода, то ли от страха. Эта отвратительная сцена внезапно стала милой и радостной. Бабушка с интересом смотрела на Юнхо, явно только что его заметив.       - Бабушка, это мой парень, - бесцветным голосом объявила я.       - Чон Юнхо, - он протянул бабушке ладонь.       - Лидия Анатольевна, - бабушка поджала и без того узкие, сухие губы и вяло пожала его руку узловатыми пальцами.       - Очень приятно, - любезным тоном добавил Юнхо.       - Взаимно, - она перевела взгляд на меня и выдала:- И давно вы встречаетесь?       - Восемь месяцев, - не моргнув, солгал Юнхо. Словно предупреждая мое возмущение, он крепко сжал мои пальцы. Но я и не думала что-то говорить.       - Как вы познакомились? - продолжала допрос бабушка.       - Мы коллеги, - заливал Юнхо.       - Вот как? И кем же вы работаете?       Этот вопрос должен был подловить Юнхо на лжи, но он был виртуозом.       - Я работаю в сфере закупок       Надеюсь, бабушка не станет требовать предъявить ей диплом об образовании?       -Хм, - кажется, бабушка села на своего любимого конька. - В вашем возрасте не пристало бесцельно встречаться. Вы планируете жениться на ней?       Я поежилась от ее грубости, бесцеремонности, наглости. Она видит Юнхо первый раз в жизни и нисколько не стесняется задавать ему такие вопросы.       - Планирую, - кивнул Юнхо.       Я не удержалась и обернулась, чтобы посмотреть на него. Он улыбнулся мне самой обезоруживающей улыбкой.       - Тогда не забудьте пригласить меня на вашу свадьбу... Юнхо? - бабушка произнесла странное для нее имя неуверенно, но все же без ошибки. - От внучки дожидаться приглашения бессмысленно. Всего доброго.       Бабушка подхватила свой пакет и вышла из магазина.       Всю эту сцену я испытывала острое чувство де жа вю. И хотя при подобной сцене больше тридцати лет назад меня не могло быть, а все-таки я видела, что история повторяется. Интересно, бабушка вспомнила об этом сейчас, когда Юнхо защитил меня от ее нападок? Вспомнила ли она, как обидела мою маму и как запретил ей это делать впредь в его присутствии мой отец?       - Ты в порядке? - Юнхо вглядывался в мое лицо.       - Спасибо, - поблагодарила я. - Но ты не должен был... Это было ни к чему.       - Твоя бабушка довольно грозная. Мне хотелось ее обезоружить.       - И тебе удалось, - грустно улыбнулась я. - Хорошо, что тебе больше не придется держать перед ней ответ.       - Это почему? Ты думаешь... - начал он неуверенно. Я отвела взгляд, уязвленная. Он не должен думать, что его слова что-то значили для меня. Что я вообще на что-то надеюсь или обижаюсь. Юнхо засмеялся. И вот это было обидно.       - Но я сказал правду!       - Мы знаем друг друга всего неделю, какая свадьба?!- возмутилась я.       - Не шуми,- примирительно и негромко сказал Юнхо, обхватив мое лицо ладонями. - Ты думаешь, я - лжец? Или шут гороховый?       - Тогда как ты объяснишь это заявление? Женитьба - твоя нынешняя цель? У тебя просто горит зеленый свет? - не удержалась я от аналогий.       Возмущаясь, я не кривила душой.       Да, он тоже нравился мне. И я не могла отрицать, что мечтаю выйти за него замуж. Так в чем же дело? Почему я обижаюсь? Мне был неприятен тот факт, что дело было вовсе не во мне. Если Юнхо имеет намерение жениться, то, подвернись ему любая другая девушка, он точно так же бы сейчас улыбался ей, тепло, но снисходительно.       - Собираешься сделать мне предложение?- не сдерживая злость и разочарование, спросила я.       - Да.       - Прямо сейчас? Не советую. Я не соглашусь, - ответила я, не выдерживая его прямого, чистого взгляда. Двойного дна не было, он был честен со мной. Это-то и злило.       - Я знаю, - кивнул Юнхо, погладив пальцами мои щеки. Не отпуская.       - И в любви признаешься? - хмыкнула я.       - Признаюсь.       - Но ведь ты не любишь меня!       - Почему ты так думаешь?- на лице Юнхо отразилось удивление, неподдельное, настоящее.       - Этого просто не может быть,- отрезала я. - И может быть хватит выяснять отношения в магазине?       Сперва я нерешительно замерла на крыльце: на улице все еще шел дождь. Юнхо не вышел за мной следом. Ну что ж, сама виновата. Я выскочила под холодные струи и пошла домой.       "Не бежать, не бежать!" - уговаривала я себя, это была глупо и по-детски. В конце концов, мы только-только стали парой, какие у меня к нему могут быть претензии? Было бы лучше, обрати он все в шутку? Если бы сказал, что все это - ложь? Его серьезность и прямолинейность пугали меня. И я совсем не знала, что делать дальше. Мне нужно побыть одной. Подумать.       Юнхо окликнул меня, но я не остановилась, так и шлепала по лужам, дезориентированная на своей же территории.       Юнхо нагнал меня, загородил дорогу, укрыл зонтом. Так вот, почему он не вышел сразу - зонт покупал.       Я стояла, тяжело дыша, как после бега, смотрела в землю и молчала. Что ты хочешь еще сказать?       - Прости, я не собирался вываливать все это на тебя. Поверь, что, если бы не ситуация, ты не узнала бы об этом до той поры, пока не была бы готова.       - То есть ты считаешь, - я надеюсь, что мой взгляд выражал достаточно презрения, - что лучше мне ничего и не знать?       - А в чем таком ужасном я признался? - опешил Юнхо. - Ты реагируешь так, будто я убил кого-то. А я всего лишь сказал, что уже люблю тебя.       Я отвела взгляд.       - Разумеется, я когда-нибудь сказал бы тебе об этом. Я ждал, когда моя любовь окрепнет, когда я получше узнаю тебя и полюблю еще сильнее. Ты обвиняешь меня во лжи? Или в том, что я люблю тебя? - Юнхо подошел ближе, уничтожив дипломатическую дистанцию.       Его спину перестала заливать вода. Огромный мужской зонт над нами, стена дождя - отрезали нас от окружающего мира.       - Тогда - да, я виноват, - шепотом добавил он, протягивая руку к моим мокрым волосам. - Ты будешь так жестока, что не простишь меня?       Я закрыла глаза, скрывая свое смятение, позволяя пальцам Юнхо запутаться в моих волосах. Он вил из меня веревки.       Наш разговор о доверии был как будто вечность назад. Но сейчас речь шла и не об этом. Он говорил правду, я знала это. Самообман это или прихоть - разве мне не должно быть все равно?       Юнхо был напуган, поняла я. Он никогда еще не видел от меня таких эмоций, и был неприятно удивлен. Но я не собиралась притворяться. Хотя, кого я обманываю? Я больше не могла притворяться. Рядом с таким искренним Юнхо я становилась прямолинейной, резкой, ядовитой. И не щадила в таких случаях чужих чувств.       - Мы все время ссоримся, ты заметил?       Юнхо моргнул, выйдя из какого-то оцепенения. Рука его замерла, он закусил губу, пряча какую-то эмоцию, а потом притянул меня к себе в бережном объятии.       - Это не ссоры, это недопонимание. Когда-нибудь я буду знать тебя так хорошо, что не стану говорить лишнего, а ты не будешь обижаться, если я все-таки что-то сболтну.       -Это было самое нелепое признание в любви за всю историю признаний, - пробормотала я ему в куртку.       -Это потому что ты буквально вырвала его из меня, - мягко засмеялся Юнхо. От его смеха по спине побежали мурашки. Я пошевелилась в его объятиях, возмущенная.       - То есть, ты хочешь сказать, я сама виновата?       - Ну да, и в том, что я люблю тебя, тоже виновата ты.       - Фу, Юнхо, перестань.       Он снова засмеялся, и этот смех подсказал мне, что все в порядке.       Я приму это. Это не хорошо, но и не плохо. Это данность. Никто не сказал, что все должно соответствовать моим ожиданиям. Юнхо имеет право быть не таким, каким я его себе представляла. И его чувства - это его чувства. Мне следует подумать о своих.       - Этот дождь когда-нибудь закончится?- воскликнула я, выглядывая из-под зонтика.       - Не любишь дождь?       - Люблю.       Это слово повисло между нами, такое простое, но такое двусмысленное сейчас. Юнхо знал, что я ничего такого не имела в виду, но все равно смотрел на меня так, будто только что услышал признание. Говорят, красота в глазах смотрящего.       - Я тоже,- прошептал он. - Я тоже.       Дождь понемногу заканчивался. Мы выбрались из нашего маленького мира, с этой безлюдной улицы, и вокруг нас закипела жизнь. Под робкими лучами выглянувшего солнца все казалось каким-то нереальным. Возможно, были виноваты мои розовые очки.       После такой эмоциональной встряски просто гулять с Юнхо, держась за руки, казалось правильным. Мы прошли по всем моим любимым местам, я рассказала ему множество историй, иногда путаясь и сбиваясь под его теплым взглядом. Как бы я ни старалась убедить себя, что его признание ничего для меня не значит, я не могла выбросить это из головы. И это смущало меня. Юнхо видел, в каком я смятении, все понимал, и от этого его безжалостный взгляд становился еще пронзительнее.       Он не щадил меня нисколько: касался нежно, говорил ласковые слова. И мне приходилось защищаться: из меня порой лилось столько сарказма, что я ему даже сочувствовала. Он стойко все это сносил. И радовался, как ребенок. И никогда не отвечал мне тем же. Одним словом он мог разбить всю мою тираду, и я умолкала, поверженная. Но чаще всего в словесных перепалках он позволял мне выиграть, уступал так мягко и деликатно, что это бросалось в глаза. Я безмерно злилась, но сделать ничего не могла. К тому же, я сама дала ему в руки мощнейшее оружие против себя - объятия. И меня тискали без всякого зазрения совести, иногда шутливо, иногда с трепетной серьезностью. И это лишало меня сил к сопротивлению. Я была счастлива, абсурдно, глупо. И позволила себе отпустить ситуацию.       Ближе к вечеру, когда совсем уж распогодилось, на улицах стало куда больше людей. Детишки катались на роликах и велосипедах, не объезжая лужи, компании подростков кучковались во дворах, а главную улицу заполонили праздно прогуливающиеся парочки среднего возраста и пенсионерки.       - Черт, откуда столько людей? Разве сейчас не дачный сезон? - ворчала я. В этом городе мне было немного неловко. Хотя нет - очень неловко. Я пыталась несколько раз выпутать пальцы из пальцев Юнхо, сначала под предлогом - почесать нос, поправить волосы, а потом и очевидно отнимая. Но каждый раз он снова брал меня за руку и сжимал только сильнее.       - Мне казалось, ты не стесняешься проявлять чувства на людях, - заметил Юнхо.       - Но только не здесь. Слишком много знакомых.       - Как жаль, у тебя даже нет солнцезащитных очков, - подколол Юнхо. У него они были - покоились в кармане куртки. В них он походил на кинозвезду.       - Дай мне свои!- потребовала я.       Юнхо со смешком протянул мне желаемое. Очки оказались мне малы, больно впивались в виски.       - Ты какой-то неправильный кореец,- пожаловалась я, возвращая очки. Почему у тебя такое узкое лицо?       - Твоей бабушке, кстати, не понравилось, что я кореец.       - У нее зять - армянин и куча армянских внуков, так что не ей жаловаться на что-то, - хмыкнула я.       - Это, конечно, очень плохо, - загадочно начал Юнхо. Я повернулась к нему, озадаченная. - Я бы хотел, чтобы наши дети были похожи на тебя. Но скорее всего, мои гены перебьют.       От такого заявления я опешила. Нет, ну как он может говорить такие вещи с таким серьезным лицом?       - Я бы хотел много детей, - продолжал он. - Что? - это он увидел мое выражение лица. - Я люблю детей.       - Перестань, Юнхо       - Почему? У нас уже самый подходящий возраст, чтобы завести детей. Мы к этому готовы. И лучше с этим не затягивать, потому что нужно успеть вырастить их достойными людьми.       - Говори за себя. Кто сказал, что ты будешь заводить детей со мной?       - Это логично вытекает из предыдущего пункта,- пожал плечами Юнхо.       - А ты бы мог не забегать настолько далеко?- угрожающе протянула я.       - То есть сама идея тебе не неприятна? - Юнхо попытался на ходу заглянуть мне в глаза, но не преуспел.       - Ты слишком торопишься.       - Я всего лишь планирую, - после небольшой паузы ответил Юнхо.       - Говори, что хотел сказать, - потребовала я, заметив его странное внимание.       - Нет, тебе это не понравится.       - Ты скажи, а я уже сама решу, как мне к этому относиться.       - Нет, подходящий момент упущен, - покачал головой Юнхо. – Скажи мне лучше, сколько детей ты хочешь?       - Не больше двоих       Юнхо на это выпятил нижнюю губу. У него явно были другие планы.       - Если ты хочешь футбольную команду, то это не ко мне.       - Ты не любишь детей?       - Не так, как ты. А откуда такая мечта о многодетной семье? У тебя ведь только сестра младшая?       - Я всегда хотел еще и брата, но маме по здоровью больше нельзя было рожать,- пояснил Юнхо.       А я в этот момент подумала о себе. Хотела ли я тогда? Помню, однажды я целый день воображала, что буду старшей сестрой. И эта идея не была мне противна. А потом все закончилось...       Больше Юнхо на эту тему ничего не говорил, да и молчала, погруженная в свои мысли. Мне хотелось спросить, каково это. Но в моей жизни все случилось так, как случилось, и я не хотела растить в себе пустые сожаления.       Молчание нарушило урчание у меня в желудке.       - Голодная?- улыбнулся Юнхо.       Никакого голода я, влюбленная дурочка, не ощущала.       Приглашать Юнхо к нам на ужин казалось дикой идеей. Несмотря на то, что он уже признался мне в любви, почти позвал замуж и хочет от меня детей, я все еще жила в той реальности, в которой мы познакомились две недели назад. И моя мама живет в той же реальности. Ей ни к чему знать о матримониальных планах Юнхо. Мне и бабушки хватило, спасибо...       - Домой пойдешь?       - Нет, помотала головой я. - Что-нибудь купим.       Через полчаса мы сидели на скамейке во дворе перед гимназией и ужинали. Я один за другим поглощала бананы, запивая кефиром, а Юнхо ел какой-то сэндвич.       - Ты умеешь готовить?- спросил Юнхо, прожевав.       - Думаю, да. Кто пробовал, не жаловался. - А я вот отвратительно готовлю, - смущенно пробормотал Юнхо, снова откусив кусочек. - Сестра какое-то время ела мою стряпню, но очень скоро прогнала меня с кухни, запретив даже приближаться. Я отвоевал себе место у раковины, чтобы хотя бы мыть посуду. А Чжихе готовит так же вкусно, как мама...       Юнхо снова погрустнел. Я решила, что должна спросить его об этом, хотя и боялась, что чем-нибудь его обижу. Но ведь он сказал, что хочет быть моей семьей?       - Как это произошло? - спросила я. Вопрос весьма расплывчатый, но Юнхо меня понял.       - Мама разбилась на машине. Ехала рано утром на работу. Обычное было утро. Она позавтракала, отвезли Чжихе в школу... Помню, как я благодарил Бога, что он оставил мне ее, - улыбнулся Юнхо с застарелой болью в глазах. - Я тогда еще не развелся, но забрал ее и отца к себе. Отец очень сильно сдал после смерти мамы, постарел прямо на глазах. Перестал общаться с друзьями, выходить из дома. Радость ему приносила только сестренка. Но даже несмотря это, именно он настоял на том, чтобы мы уехали.       -Так ты тоже не местный.       - Отец остался во Владивостоке. Мы летаем к нему так часто, как можем, но это все равно не то. Меня так часто мучает совесть, но он уверяет, что именно этого хотела бы мама.       - А сейчас твоя сестра где?       - Живет в общежитии. Она первокурсница, изучает дизайн.       Я крепко сжала его ладонь, не зная, что сказать. Я никогда не умела утешать, да и сейчас не была уверена, что должна что-то говорить. Это все случилось в далеком прошлом, в котором не было меня. И хотя эта рана была большой и болела очень сильно, а все-таки время затянуло ее, зарубцевало, сгладило.       - Ты ей понравишься, я уверен,- сказал Юнхо, снова вспоминая про свой сэндвич и жадно вгрызаясь в него.       - А она мне? Какая она, твоя сестра?       - Ну... Она милая. Не то, что ты, - с набитым ртом у Юнхо получилось не очень-то внятно, зато удар по плечу он получил вполне ощутимый.       - Эй! За что?- Юнхо потирал место удара и смеялся надо мной.       - За правду.       Я потянулась к его лицу и хотела вытереть пальцем соус в уголке его рта. Юнхо замер, как кролик перед удавом и смотрел на мою протянутую руку.       - Что ты делаешь? - прошептал он, поднимая ресницы, длинные, но абсолютно прямые.       - Забочусь, как жена, что же еще, - отозвалась я, выполняя задуманное.       Юнхо провел языком по губам, уничтожая остатки соуса. Кажется, такое не стоит говорить даже в шутку. Потому что это шутка только для меня.       - Пойдем? - я быстро дожевала последний банан и поднялась на ноги. Мне было слишком стыдно. Сама в свою же ловушку угодила, умора. Юнхо же был поразительно тактичен и деликатен в этот раз.       День близился к концу. Было еще очень светло, но заходящее солнце окрасило все вокруг в розовое и золотое, обещая завтра ясный день. На меня потихоньку стала наплывать тень знакомой печали: через несколько часов нам придется расстаться. И я снова проведу беспокойную ночь, отравленная допамином.       Не знаю, какие мысли одолевали Юнхо, может быть, схожие с моими, потому что мы, не сговариваясь, стали чуть ближе. Я зацепилась за его предплечье, обнимая, и он не имел ничего против.       Такими нас и увидели Наташа и Рита, мои когда-то лучшие подруги.       Я заметила их издалека и сразу же узнала. Наташа сильно располнела, но что-то в смехе и жестах далеко идущей девушки показалось мне до боли знакомым. Рита выглядела, напротив, прекрасно, в своей как всегда слишком короткой юбочке и блузке, богато отделанной кружевом.       Сперва я хотела смалодушничать и трусливо убежать. Мы расстались на весьма печальной ноте, к тому же инициатором расставания была я. И мне не хотелось испытывать сейчас стыд или сожаление. Был шанс сбежать незаметно, вряд ли они узнали меня. Но что-то меня остановило. Тщеславие? Возможность реабилитироваться в собственных глазах, стереть свои комплексы, приобретенные благодаря общению с ними? Желание заглянуть им в глаза?       Я только крепче вцепилась в Юнхо и постаралась справиться с лицом.       Я с удовольствием следила за выражением их лиц. Наташа узнала меня первой, потому что смотрела на меня. Она сумела справиться с удивлением и приветливо поздоровалась. Тогда как Рита была настолько шокирована, что даже не улыбнулась.       Мы миновали друг друга, и Юнхо обернулся им вслед. Чтобы увидеть, что они тоже смотрят на нас.       Я не собиралась сбавлять ровный темп, и вскоре эта мимолетная встреча стала лишь воспоминанием.       - Кто это? Ты видела их лица?- спросил Юнхо, когда мы отошли достаточно далеко.       - Видела, - развеселилась я. - Это мои закадычные школьные подружки. Мы не общаемся уже семь лет.       - Интересно, что их так поразило?       - Думаю, все,- довольно улыбалась я.       - Почему вы больше не общаетесь?       - Семь лет назад у меня не было ни работы, ни квартиры, ни отношений. Мне казалось, они смеются надо мной. И я просто ушла.       - И у них не было никаких вопросов?       - Не имеет смысла стучаться в закрытую дверь, - пожала плечами я.       - Жалеешь?       - Иногда, но только о том времени, что мы провели вместе, пока учились в школе. Когда мы стали взрослеть, меняться, я отказалась принимать происходящие с ними изменения. А потом было уже поздно.       - Не грусти,- Юнхо поцеловал меня в висок. - Некоторые связи рвутся потому, что должны. У вас было не так много общего, раз ни один из вас не захотел сохранить дружбу.       - Ты думаешь, они не хотели?       - Очевидно, - хмыкнул Юнхо. - И все прошлое должно остаться в прошлом.       Впервые я почувствовала свободу. Свободу от прошлого, в котором была счастлива и по которому отчаянно скучала. Во взрослой жизни со мной произошло слишком мало хорошего, и я с тоской вспоминала людей и события, которые остались в городе моего детства. В каждом углу здесь притаились призраки, тени воспоминаний, я вот сейчас я могла сказать, что освободилась от них. Я больше их не вижу. Моя первая любовь, мои друзья - эти люди слишком долго были частью моего мира. Даже тогда, когда уже ушли из него. Юнхо помог разорвать эту болезненную связь. Одним своим присутствием. В уголках глаз защипало.       - Думаешь, мы им понравились? - прервал мои грустные мысли Юнхо.       - Конечно, ты - красавчик!- улыбнулась я.       Юнхо наклонился и снова поцеловал меня в висок.       - Пожалуй, на сегодня с меня хватит встреч, - ворчала я.       Но провидению было угодно иное.       В одном из своих снов, а может быть в одной из фантазий, я представляла, как познакомлю своего будущего мужа с Господином М. Как я буду лопаться от гордости при этом, потому что он будет гораздо, гораздо лучше Господина М. Как мужчина и просто как человек. Каким незначительным, ничтожным будет Господин М. на его фоне. Но я и понятия не имела, как реагировать, если такое произойдет на самом деле.       Папа гулял со своей смешной собакой: бросал ей резиновую курицу, хлопал по ноге, ждал возвращения этого радостного, лохматого существа. И все равно заметил меня, хотя долгое время стоял ко мне спиной. Словно что-то подтолкнуло его. Словно кто-то шепнул ему: "Обернись!"       Я видела, что он не решается подойти. Юнхо спокойно стоял рядом со мной и ждал. Я отпустила его руку и присела на корточки, чтобы погладить бегущую ко мне собаку. Она деловито обнюхала меня, будто узнав, лизнула руку - и потеряла всякий интерес.       - Привет, - махнула рукой я. Папа все-таки сделал над собой усилие и подошел к нам. И тут же нацепил на себя маску добродушного отца.       - Твой парень?       - Здравствуйте. Юнхо, - представился Юнхо и протянул руку для крепкого мужского рукопожатия.       - Виктор, - папа пожал ему руку, и я с радостью отметила, что ладонь Юнхо больше и сильнее.       Думаю, он догадался, что перед ним мой отец. Мы были удивительно похожи в своей отчужденности по отношению друг к другу и, как и всегда, папа полностью игнорировал меня, общаясь только с Юнхо.       Господин М. оказался на удивление любопытным и всего за десять минут выспросил у Юнхо все, что знала я сама. Может быть, дело в том, что мужчинам легко находить общий язык друг с другом?       Я скромно стояла будто бы в сторонке, а после и вовсе отошла к изнывающей от скуки собаке, чтобы поиграть с ней.       Несколько раз в их разговоре звучало мое имя. Оглядываясь, я замечала, что они смотрят на меня. В конце концов, Юнхо окликнул меня, а папа подозвал свою собаку. От этого дурацкого сравнения мне стало не по себе, и я нарочно медленно возвращалась.       - Было очень приятно познакомиться, - снова протянул руку Юнхо.       - Взаимно,- Господин М. таким непривычно-сердечным жестом потряс ему руку, что я спросила себя, а не задремала ли я часом.       Я вяло попрощалась, вконец сконфуженная, и долго смотрела на удаляющуюся от нас фигуру Господина М.       - Пойдем? - осторожно тронул меня за плечо Юнхо.       - А, да, конечно, - отмерла я.       - Все в порядке? - он обеспокоенно заглядывал мне в лицо.       - Да, да,- рассеянно отвечала я. - О чем вы говорили?       - О тебе, конечно же.       - Обо мне?- удивилась я.       - А о ком же еще? - Юнхо засмеялся и потрепал меня по голове в приступе нежности а-ля старший брат.       - Он сказал, что ты всегда была очень спокойной, застенчивой девочкой. Но при этом характер у тебя...       - Что? Какой? - нахмурилась я и, предупреждая удар, заметила: - Его лучший друг всегда говорил, что у него говняный характер, а у мамы - ангельский. А я где-то посередине.       - Возможно, он был прав, - хохотнул Юнхо.       Я надулась.       - Ничего смешного здесь нет. И мне не нравится, когда меня с ним сравнивают.       - Почему? Ты его не любишь?       - А за что его любить?- хмыкнула я.       Мы шли по стремительно темнеющим улицам, и я угрюмо молчала. Мне показалось, что Юнхо понравился Господин М. А я этого вовсе не хотела. Он не тот человек, который должен ему нравиться. Но я не знала, как донести до Юнхо эту мысль и при этом не выглядеть глупо и жалко. Я хотела, чтобы Юнхо видел его моими глазами. Но возможно ли это?       - Что у вас произошло? - внезапно спросил Юнхо.       Мы немного сбавили шаг, и я целую минуту обдумывала ответ. Рука Юнхо была теплой. Его молчание - понимающим.       - Да ничего особенного. Просто мы чужие друг другу люди. Мы почти не общаемся. Да и в общем-то... никогда не общались.       - Я заметил между вами какую-то... отчужденность, - подобрал слово Юнхо, подумав. - Если это будет в моих силах, я постараюсь наладить между вами контакт.       - Нет!- слишком резко воскликнула я. - Не нужно. Я не хочу. Чтоб ты знал, я мечтаю не приглашать его на свою свадьбу.       - Он так сильно обидел тебя?       - Смертельно. Я терплю его только ради бабушки и каких-то там правил приличия. Все-таки до восемнадцати лет он снабжал меня финансово.       - Он знает об этом?       - Нет, не думаю. И хотя он долго не считал меня самостоятельной, отдельной от мамы единицей, вряд ли он считает, что виноват в чем-то лично передо мной. Да он вообще ни в чем не виноват.       " Мама такая добрая и красивая, - хотела сказать я Юнхо, - а он просто равнодушный кусок дерьма".       Но я молчала, не готовая впускать в свое сердце так глубоко. Нет. Зачем ему это?       - Равнодушный, - вырвалось у меня.       - Что? - переспросил Юнхо.       - Равнодушный. Ненавижу это, - прошептала я. И удивленно остановилась, когда по щекам потекли слезы. - Да что ж это такое-то? - я еще и чертыхнулась, прижимая ладони к щекам.       Если и можно было показать все свои неприглядные стороны за один день, то сегодня мне это удалось.       Юнхо без слов заключил меня в объятия.       - Слишком много для тебя за один день, - бормотал он мне в макушку.       - Ненавижу этот город, - процедила я сквозь зубы, перестав контролировать поток злых слез.       - Да? Мне так не показалось.       Я на это ничего не ответила, потому что - да, он был прав. Наполненный призраками прошлого, симпатичными и не очень, город моего детства не вызывал у меня неприязни. И Юнхо, увидевший его, увидевший сегодня все это, стал мне ближе. Я не хотела этого, и тем не менее мы двигались с ним в отношениях семимильными шагами. И это еще я говорила, что он торопится. Вон сколько вывалила сегодня на него...       - Прости, - тихо сказала я.       - За что? - Юнхо разомкнул объятия и погладил меня по щеке. Я все же пояснила:       - За этот день. За все, что ты увидел и услышал. Это было... не совсем то, что ты мог ожидать.       - Я ничего не ожидал,- покачал головой Юнхо. - И извиняться тебе абсолютно не за что, глупышка.       Слово было бы очень смущающее, дурацкое, но в устах Юнхо прозвучало очень мило. И как всегда слишком сладко.       - Фу, Юнхо, опять ты, - сморщилась я.       - Что не так?- он наклонился и чмокнул меня в нос.       - Перестань!- я закрыла лицо руками, оставив только глаза за решеткой из пальцев.       Еще несколько минут шумной возни посреди безлюдной улицы, и я внезапно вспомнила:       - Юнхо, так где ты будешь ночевать? А вдруг все уже закрыто? Или мест нет?       - Я могу ночевать в своей машине, - пожал плечами он.       - У тебя здесь машина?- удивилась я.       Юнхо лукаво улыбнулся.       - Когда ты сказала о двух часах на электричке, я чуть было не поехал на ней. А потом вспомнил, что у меня есть машина. Она стоит в твоем дворе.       Она действительно была там, не броская, но стильная. Ауди А4. Почему я узнала ее? Потому что она тоже была в одном из моих снов.       Кожаный салон был очень красивым, выглядел шикарно. Это впечатлило даже меня, всегда равнодушную к автомобилям.       Зачем я вообще села с Юнхо в его машину? Наверное, чтобы побыть с ним еще чуть-чуть. На часах было уже одиннадцать. В одном из моих окон горел свет - это мама что-то делает на кухне. Может быть, пьет ночной кофе.       - Надо было весь день сидеть здесь, тогда никого бы не встретили, - вздохнула я.       - Если хочешь, можем просидеть здесь всю ночь, - невинным тоном предложил Юнхо.       - Думаю, я должна вернуться домой, - покачала головой я. - Мама наверняка волнуется, хоть ни разу и не звонила.       Мы посидели какое-то время в полной тишине. Я рассматривала приборную панель с горящими на ней цифрами, а Юнхо - меня. Я ощущала это всей кожей, у меня горели щеки. Совсем не кстати на меня нахлынули воспоминания о той последней ночи в Адлере: о моей смелости, о моей трусости и о той страсти, что была между нами. Она всегда между нами была, но я боялась давать ей выход.       - Спокойной ночи, Юнхо, - я повернулась к нему, а рукой, вслепую, пыталась открыть дверь.       Зрачки Юнхо в полумраке были расширены. Все мое существо замерло в ожидании, в предвкушении, я четко осознавала, чего хочу, но Юнхо ничего не предпринимал и выглядел спокойным, даже немного равнодушным. Я почувствовала укол разочарования. И еще не осознавая причин, я пыталась найти в прошедшем дне что-то, что могло дать мне подсказку. И не находила ее.       Он сказал, что любит…       - Спокойной ночи, - кивнул Юнхо. - Я напишу тебе... Напишу тебе утром.       - Да, конечно,- растерянно согласилась я, даже не услышав, что именно он сказал. Не удержавшись, я посмотрела на его губы. И скорее прочитала по ним, чем услышала:       - Иди ко мне.       И это было именно то, чего я ждала. Я не испугалась требовательного поцелуя, потому что именно этого и хотела. Разорвав поцелуй, Юнхо выдохнул мне в губы:       - Господи, я думал, что умру без этого.       Он снова увлек меня в поцелуй, на этот раз тягучий и медленный. Он притянул меня ближе, и мне пришлось привстать со своего места, потому что тянуться с соседнего сидения было очень неудобно. Ладонь Юнхо сползла по моей спине и оказалась за поясом джинсов, обжигая. Но и это касание было желаемо. Он гладил меня по спине, скользил по коже, задевая нижнее белье, и в один момент я не смогла сдержать стон, столько непонятного, распирающего грудь воздуха было в моей груди.       Юнхо отпустил мои губы и сказал:       - Прошу тебя, не делай так больше.       - Почему?- спросила я, все еще ощущая его руки на своей талии.       - Я теперь должен быть особенно осторожен, иначе твой отец вызовет меня на дуэль,- пояснил он.       Я тихо засмеялась.       - Тогда отпусти меня.       - Не могу,- с сожалением в голосе ответил Юнхо.       - Но мне нужно идти, - сказала я ему на ухо, с удовольствием отметив, что он дрожит.       Мне нравилась такая власть над ним. Но я помнила, что под натиском его эмоций, оголенных нервов, я совершенно теряюсь.       Но в моих отчаянных фантазиях все было гораздо хуже. Я сама их стеснялась и уж конечно не собиралась воплощать их в жизнь. Эти картинки мелькали у меня в голове, смешиваясь с реальностью, в которой было так мало, отчаянно мало всего: поцелуев Юнхо, его прикосновений, и совсем не было его обнаженной кожи.       Мне оставалось только мучиться. Я не могла об этом попросить, я не могла этого желать. Сейчас это невозможно. Невозможно.       И мы вдвоем, сгорая от этой несбыточности, цеплялись друг за друга так отчаянно, до боли, что могли остаться синяки.       - Что я могу сделать для тебя? - шептал Юнхо мне на ухо, стискивая меня в объятиях. - Скажи...       На его рубашке было слишком много пуговиц. Это должно было отрезвить меня. Юнхо поймал мои руки и долго смотрел мне в глаза. И я выдержала это. Он безмолвно спрашивал, и наверняка в моих глазах нашел что-то, похожее на ответ.       - Помнишь то утро на балконе? - спросил он, медленно расстегивая бесившие меня пуговицы. - Увидев тебя там, такую бесхитростную и красивую, больше всего на свете я хотел нарушить тогда все условности. И я чувствовал, что это взаимно. Но как бы я ни хотел это сделать, я прежде всего думаю о тебе. Ты не простишь мне этого. Я сама себе не прощу.       Он взял мою ладонь и приложил ее к своей обнаженной груди. Сердце под моими пальцами билось толчками, сильно, ритмично.       - Хотя говорят, - добавил Юнхо с ухмылкой,- что автомобиль перед покупкой следует испытать.       Он повел мою ладонь ниже и закрыл глаза. Я в каком-то ступоре смотрела на его трепещущие ресницы, на наши ладони, сцепленные и замершие над поясом джинсов. В этом месте тоже бешено бился пульс.       Я подалась вперед и поцеловала Юнхо в подбородок, немного колючий к концу дня.       - Спасибо,- тихо сказала я.       Юнхо открыл глаза, немного мутные и уставшие, и поцеловал мою ладонь, которую все еще держал в своей. Куда-то в линию сердца.       Этот поцелуй был важнее многих других. Это был поцелуй-обещание.       Мы расстались где-то около полуночи. Уже совсем стемнело. Юнхо все-таки решил ехать в гостиницу, и я попросила его быть осторожным.       Он ждал, пока я не выгляну в окно, и только тогда его машина медленно выехала из нашего двора.       В квартире было тихо и темно. Мама заснула перед телевизором и даже не слышала, что я вернулась.       Я осторожно накрыла ее одеялом, и мама открыла глаза.       - Я вернулась. Будешь спать?       Мама сонно улыбнулась и кивнула.       Я сняла с ее лица очки, выключила телевизор и напольный светильник. Но в комнате все равно было светло из-за белых, ненастоящих ночей.       Я вошла в свою комнату, вроде бы родную, но сейчас какую-то незнакомую мне. С плакатов на меня смотрели DBSK, на стеллаже стояли детские книги и игрушки, под стареньким телевизором - коллекция DVD- дисков с аниме. Господи, как же это было давно...       Сознание отказывалось анализировать происходящее. Я не знала, что чувствует Юнхо на самом деле, потому что не так много придавала значения словам, а также по натуре своей была крайне недоверчива. Но о своих чувствах я уже знала.       Я люблю его. Я проиграла.       Его сообщение я так и не прочитала, потому что забылась сном, в котором мне снова было семнадцать лет.