Она ждала его сто лет

Она ждала его сто лет. Сто лет ждала без обещаний. Глядела долго ветру вслед, Без всех приветствий и прощаний. Ждать было ей легко и сладко- В том смысл заключила свой. Лишь грусть шептала ей украдкой: "Не жди, родная, он не твой. Он отдал сердце жизни морю И волны лишь целует он! И твоему не внемлет горю, Нашел он у штурвала трон. Его невесты - бури, грозы. Ласкает слух его лишь чаек пенье И лепестки лишь дикой розы Он гладит, в рассвете видит упоенье. К чему ему твои-то слезы? Ты глупая, опять стоишь и ждешь. Не слышит он твои угрозы, Что вмиг покинешь ты утес, Что полетишь как птица в камни, Что словно бабочка к огню, Что голос боли будет дальний Так добр- услышится ему!" И ей надежда отвечает тихо-тихо: "Как смеешь, грусть, молчи уж боле! Ты ведь не знаешь как он лихо На судне правит, молясь об одной воле. А он устанет, в это верим... Отнять не сможешь этого у нас, Каким бы ни была ты зверем! Пусть хочешь ты, чтоб мой огонь погас. Но мое пламя громче дышит В особо сильном сердце! Так что, сестренка, будь потише. Забудь о черном своем дельце. А завтра мы вернемся снова И снова будем спорить мы. Но главное, вся суть, основа, Что ей мы обе вовсе не нужны. Девица юная с такой любовью Свой пост не бросит и вовек. Через потери, крики боли... И к ней вернется этот человек!" И грусть с усмешкой отвечала: "Ну скажешь тоже, столько лет Она вот здесь вот простояла, Но до сих пор его тут все же нет!" "А зря ты, милая, бунтуешь, Ты видишь дальний силуэт? Ты тоже это сердцем чуешь? Пора закончить наш дуэт"... Улыбку на лице не прячет, Она бежит, не думая упасть. И сердце бешено так скачет, Тем чувством наслаждаясь власть. Она бежит, не зная боли, А ножки бедные в крови! Терпеть не сможет уже боле - Она мечтает о любви! И вот уже он словно ближе, Раскинув руки к ней бежит. Но сердце замерло и опустилось ниже И вздрагивает сильно и болит. О нет! Не может быть! Неправда! Не это ль рыболов-старик хромой, Бежит к старухе и на завтрак Несет он, гордый, свой улов большой?! А сердце девы вот-вот лопнет, Растрескается и сгниет... Она не дышит и не стонет, Лишь слезы тихо-тихо льет... И так, поплакав пару суток, Она, еще более бледная, седа, Услышав чаек или диких уток, Стоит на утесе безнадежно одна. Она ждала его сто лет... Сто лет ждала без обещаний... Последний, самый белый свет, Стал худшим из ее страданий.