Я всегда буду рядом

После решающего боя с Музаном наступили мирные дни. Выжившие Столпы и охотники проходили реабилитацию в Поместье Бабочки, которое в недавнем времени лишилось своей главной хозяйки. И пока все оплакивали смерть товарищей, сердце Незуко пронзила ещё одна печаль — по неизвестным причинам лекарство Тамаё не подействовало на девушку. Уже вечером, победив Кибутсуджи, Незуко с ужасом осознала, что не прошло и несколько часов, как раны исчезли, словно её не пытался ранить собственный брат. Словно не было никаких ушибов, ссадин и царапин. А повышенная регенерация означает лишь одно… Сила демонов вновь возвращается к ней. Словно в подтверждение собственных догадок, всю ночь Незуко промучилась также, как и в первую встречу с Музаном. Благо, к утру ей не хотелось отведать человека, как это было в тот роковой день. И сейчас она могла контролировать собственную силу, вновь насильно данную ей. Каждый узнавал эту новость по мере выздоровления. Те, кто приходили навестить девушку с подносом еды в руках, всегда роняли всё содержимое на пол. Незуко встречала каждого посетителя тоскливым взглядом и толково объясняла всю ситуацию, стараясь не напугать своими словами навещающего. «Переживаю это во второй раз… Уже не так трудно», — невесело думала девушка. Тяжело было тогда, когда очнулась боевая троица. Не успев открыть глаза, они заговорили, перебивая друг-друга: — Как моя сестра? — Что с моей женой? — Верный последователь Иноске-сама жив? — Она снова стала демоном, — после минутного молчания ответила строгая и рациональная Аой, по всей видимости, взявшаяся в свои руки дальнейшую судьбу Поместья. После этого началось полная сумятица и неразбериха, отравляющая счастливые дни. Канао, узнав об этом, поспешила принести Незуко искренние извинения, повергнув девушку-демона в шок: — Шинобу ведь говорила… Она… Мне была дан еще один экземпляр лекарства, на случай, если оно не сработает сразу. А я потратила его. Прости меня… — голос Цуюри совсем задрожал и Незуко погладила охотницу по голове, почему-то ощущая себя намного лет старше её. — Тебе не за что из-з-виняться. Ты пос-с-тупила правильно. С-спасибо, — от чистого сердца поблагодарила Незуко, широко улыбнувшись и показав острые клыки. Говорить, выстраивая целые предложения после долгих лет молчания было тяжело. Девушка чувствовала, что ей предстоит пережить многое, прежде чем она снова сможет почувствовать себя человеком. Волнение улеглось, но горечь при посещении Незуко отчетливо была видна на каждом лице. Кроме одного. С Санеми она столкнулась совершенно случайно, ведь тот проспал целый месяц, прежде чем очнуться. Очевидно, он подумал, что девушка превратилась в человека, поэтому его взгляд больше не горел желанием убить её. Жаль, что всё вскоре станет на свои места. Незуко неуверенно замялась — она чувствовала, что просто пройти мимо будет грубо, но сказать что-то не решалась. В конце-концов, девушка прекрасно помнила его характер. — Привет. Давно я тебя не видел. — Привет… Камадо была уверена — Санеми заметил. То, как он остановил взгляд на её когтях, а потом озадаченно взглянул в глаза, подтверждало догадку Незуко. Но к её изумлению, Шиназугава заговорил без привычной в голосе вражды: — Я хотел извиниться за прошедшее… Особенно за то, что было после победы над Музаном. Я всё это проспал… Не зная отчего, возможно, от абсурдности происходящего, но девушка вдруг залилась звонким смехом, уже совсем не скрывая клыки. — А я спала два года! Так что, если сравнивать, вам не о чём волноваться. К тому же, братик тоже проспал почти месяц после битвы! — Незуко почти с гордостью отметила про себя, что впервые за долгое время говорила без заикания. — … — Я, знаете ли, люблю спать! Незуко резко перестала смеяться от ощущения чужой руки на голове. Встретившись глазами с задумчивым взглядом Санеми, девушка слегка смутилась и вопросительно подняла бровь. Не убирая руки, Шиназугава спросил: — Что собираешься делать? Поняв, что именно имел ввиду мужчина, девушка-демон серьёзно ответила: — Продолжу нас-с-ледие Шинобу и Тамаё. Буду с-создавать противоядие на основе их записей, если они имеются. А если нет, начну с нуля… — Уверена, что силенок хватит? Ну и ума, конечно же, — Незуко уже хотела бы обидеться, да благо, была очень чуткой и различила едва заметную теплоту в голосе, поэтому отнеслась к этим словам благосклонно. — У меня будет целая вечность, чтобы научиться, — ей хотелось ответить шуткой, однако, голос предательски дрогнул и Санеми понимающе кивнул. — Извини, — вдруг выдал он. — Вам не за… — не успела договорить девушка, как была перебита: — За то, что проткнул клинком. И убить хотел. Тебя и твоего брата. — Я, — Незуко прислушалась к своим ощущениям и стараясь перебороть вновь разыгравшееся заикание, скороговоркой проговорила. — Простила. Почти сразу. В конце концов, я вас понимаю. Вы выполняли свою работу. — Я был не прав. — Не говорите так. — Прости. Незуко недовольно запыхтела, всем своим видом показывая, что не нуждается в извинениях. Санеми, словно очнувшись от транса, убрал руку и двинулся в сторону выхода, также неожиданно, как и заговорил с ней. Незуко проводила его взглядом. — Береги себя, — последнее, что сказал он, прежде чем окончательно уйти.

***

Однако, Санеми не ушел из её жизни насовсем. Уже обосновавшись с Танджиро в доме своего детства и начав новую жизнь, Шиназугава нагрянул в их обитель как гром среди ясного неба. И как раз в тот момент, когда Танджиро настоятельно был позван Иноске на прогулку по лесу. Хашибира уверял, что нет ничего занимательней, чем наблюдать за кабанами в мирное время. Незуко тактично отказалась от его предложения и не дав юноше обидеться, заверила, что вместо прогулки приготовит отличный ужин. В обмен на такое Иноске согласился, для пущего счастья прихватив с собой Зеницу, не вовремя пришедшего повздыхать о своей несчастной любви. Итак, под вопли Агацумы и пинки Иноске, а также отчаянные попытки Танджиро усмирить всех, ребята всё-таки собрались в лес, на прощание помахав Незуко рукой. Всё это так напоминало человеческую жизнь… Настолько, что иногда Незуко удавалось забыть о том, кем она является. Оставшись одна, девушка вовсе не ожидала стука в дверь и услышав его, тут же испуганно замерла — память никак не могла забыть тот день, когда в её уютную жизнь ворвался Мудзан. Стук в дверь, мгновение, и вот, её мать, открывшая дверь, чтобы встретить путника, замертво падает на землю. А следом её братья, сестра и она сама… Но теперь всё иначе. Мудзан умер. Но почему же сердце так болезненно сжимается? Переборов свой страх, Незуко несмело отворила дверь и была очень удивлена, встретившись с задумчивыми серыми глазами. — Долго же. Ты в порядке? — спросил Санеми, с беспокойством рассматривая трясущуюся, как осиновый лист, девушку. — Я просто… Боюсь, когда в дверь стучат, — уклончиво ответила Незуко, стараясь забыть алые глаза Кибуцуджи, которые смотрели на неё кровожадно и пренебрежительно. — Прости, я должен был послать хотя бы весточку… — Что? Не извиняйтесь из-за моих причуд! Лучше проходите! — девушка в приглашающем жесте предложила Санеми пройти в дом. Поспешно усадив гостя за стол, она начала рыться в припасах, ломая голову, чем же можно было угостить мужчину. — Пока что могу предложить чай, но у меня есть всё, чтобы приготовить ваше любимое охаги! Мне брат говорил, что оно вам нравится, а я почему то запомнила. Удивительно! — заговорила Незуко, лишь бы прервать тишину. — Почему отказала Зеницу? — от этих слов девушка напряглась, сжав ладони в кулаки. После чего, настороженно посмотрела на Санеми. — Откуда вы знаете? — По дороге встретил его и сразу был информирован о том, что предложение руки и сердца оказалось неудачным. Почему? Он же нравился тебе? Незуко глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Скорее да, чем нет. Но… Я не хочу заводить семью. Шиназугава одарил её скептическим взглядом и девушка зашипела в ответ: — Вечность имеет свои недостатки. — Верно. Но… — попытался было возразить Санеми, однако Незуко грустно покачала головой, вежливо перебивая его: — Конечно, я мечтала, чтобы у меня было как у мамы с папой — много маленьких ребятишек и прекрасный, любимый муж. Но сейчас мне хочется поскорее создать противоядие. Просто не хочу видеть, как они умирают, — она отвернулась от бывшего Столпа, заваривая чай. — Да и мне сложно представить союз демона и человека. Санеми упорно молчал, явно в чем-то несогласный, и девушка вновь прервала затянувшееся молчание, поставив перед ним чашку. — Ну не будем об этом. Попробуйте чай! Танджиро говорит, что в заварке этого напитка мне нет равных, — она улыбнулась, — А сейчас время готовке угощения! Девушка хотела бы вновь нырнуть в дебри кухонных шкафов, но была остановлена легким прикосновением руки. И нет, она не была схвачена в захват, Санеми лишь невесомо прикоснулся к её запястью. Однако, Незуко всё равно встала как вкопанная, хотя в любой другой раз попросту не заметила бы этого знака внимания. — Я буду рядом, — с неожиданной нежностью сказал он, — И никуда не уйду. Если ты согласна. И девочка-демон заплакала. Ей так не хватало этих слов, ведь о смерти близких она даже не хотела думать, поэтому всегда останавливала друзей, как только они заводили подобную тему. Санеми не был для неё другом, даже товарищем или хорошим знакомым, скорее он был человеком, в котором она, будучи ещё демоном, сразу почувствовала невысказанную боль, скрывающуюся за внешней жестокостью. И всего лишь простое «Я буду рядом» вывернуло душу наизнанку. Незуко плакала, стесняясь слёз, а Санеми не пытался её успокоить, давая выйти негативным эмоциям наружу. После того, как девушка успокоилась и пришла в себя, она тут же задала вопрос: — Что вы имели ввиду под «Я буду рядом»? Санеми забавно фыркнул, крепче сжав ладонь Камадо в своей: — Замуж звать я тебя точно не собираюсь. Просто буду с тобой, по мере возможности. Я долго думал об этом. Знаешь, наверное, тяжело жить с таким грузом на плечах. Я был не прав, называя тебя бесчувственным демоном. — Я бы так не сказала… Шиназугава не дал ей договорить: — Пусть мой век на порядок короче твоего, но мне бы хотелось скоротать его с другом, — строго сказал он, перебивая дальнейшие возражения. — Не узнаю вас. — Я тоже себя не узнаю. — Ужин! — вдруг испуганно вскрикнула Незуко. — Не нужно, не переживай… — Да нет, я обещала ребятам, что приготовлю ужин к их приходу! — под смех мужчины, Камадо принялась бегать по всей кухне, пытаясь уложиться в несколько часов, дабы состряпать что-нибудь съедобное. И у неё это получилось — благодаря приходу Санеми, она быстро придумала, что ей следует приготовить. Ну, разумеется, охаги! Закадычные друзья вернулись под вечер. И встреча с Санеми, преспокойно попивающего чай и мило беседующего с Незуко, была шоком для всех троих. Сначала Танджиро отнесся к приходу Санеми с особой осторожностью — он не забыл ненависть последнего к его сестре. И чего греха таить — ему было сложно простить Столпа за причиненную Незуко боль. Но увидев, что Санеми не настроен враждебно, Танджиро встретил гостя неуверенной улыбкой. Его товарищи повторили это действие, столпившись у входа. — Ну чего вы стоите? Проходите, — улыбнулась Незуко. — Ты стала намного лучше говорить, — отметил Санеми, проследив взглядом за вошедшими ребятами. — Правда? Я рада! Мне потребовалось много времени, чтобы перебороть заикание… Вечер прошел уютно: ребята делились своими впечатлениями, с гордостью показывали рыбу, которую они решили наловить, в то время как Незуко и Санеми молча их слушали, изредка благосклонно кивая. Вот оно — счастье, которым так дорожила Незуко. Неужели это правда и оно к ней вернулось? По лицу Незуко скатилась одинокая слеза. — Что с тобой? — перепугался Танджиро, принявшись озабоченно её осматривать. — Тебя кто-то обидел? Мы что-то не то сказали? — Ты что, всё в порядке! — не менее горячо заверила его девушка и рассмеялась. — Я просто подумала, что так давно не чувствовала себя такой счастливой. Спасибо, ребята! Вот бы у нас было так всегда… Незуко поймала внимательный взгляд Санеми и робко улыбнулась ему. Сегодня она действительно была счастлива. *** Шиназугава поселился в ближайшем городе, где Танджиро, как и в прошлом, продавал уголь. Иноске с Зеницу тоже жили в тех краях, а потому каждый день встречать столпа Ветра с вечно недовольной миной на лице — что-что, а это не изменилось, — стало для них привычно и даже, вроде как, синонимом к словосочетанию «мирная жизнь». Мужчина каждый день навещал Незуко, принося ей разные гостинцы. Цветы, украшения, платья… Девушка всегда очень сильно смущалась и несколько часов отказывалась от подарков, но в этом плане Санеми был непреклонен. И тогда Незуко смущенно примеряла подаренные платья и украшения: эта была та роскошь, которую она никогда не могла себе позволить. В детстве у её семьи не было возможности красиво наряжаться, но у Незуко было любимое кимоно, которое заменяло ей все самые лучшие платья мира. Даже сейчас, когда оно состояло едва ли не из одних заплаток, девушке было трудно насовсем отказаться от него. Однако, принесенное Санеми кимоно нежно-розового цвета, с расшитыми по нему цветочками сакуры, грело душу Незуко. Ей казалось, будто бы она самая настоящая принцесса! А Танджиро лишь удивлялся отношениям этих двоих. Что он пропустил, пока спал?.. Иногда даже ревновал свою любимую Незуко к Столпу, который однажды хотел её убить. Не как Зеницу до звона в ушах, но всё-таки. Но Санеми просто был рядом. Он не претендовал на важное место в сердце девушки, просто ему не хотелось уходить от неё. Время от времени он отговаривал Незуко от глупых поступков: — Даже не смотри на клинок брата. Девушка бросала на него сердитый взгляд, но вскоре вновь переводила внимание на клинок, рассекающий демонов. Санеми казался впервые за долгое-долго время по-настоящему зол, а его эмоции были похожи на те, которые он показал при первой их встрече. Гнев, злость и… Что-то ещё… Волнение? — Ты никогда не возьмешь это оружие в руки, в целях отсечь себе голову, понятно тебе? — Но… — Ты должна умереть человеком, а не демоном. Понятия не имею, куда потом деваются демоны, но вряд ли они попадают туда же, куда и люди. Ты заслуживаешь другого, — видя, что его слова пролетают мимо ушей Незуко, Шиназугава молча встал и убрал клинок, чтобы он не привлекал внимание девушки-демона. Вернувшись обратно, бывший Столп не удержался и привлек Незуко в свои объятия, заговорив о том, чего старательно избегал несколько лет: — Я мечтал, чтобы Генья завёл семью и прожил счастливую, долгую жизнь, возясь с детишками и любя свою жену. Мне хотелось, чтобы он пережил меня. Но, как я и говорил ему, деятельность охотника очень опасна, — уклончиво обошел он слово «умер», — И я бы не хотел пережить это заново. Ты не представляешь какого это, держать в руках тело самого дорого человека в мире и бессильно смотреть на то, как оно рассыпается в прах. А Генья ещё и говорил, какой из меня шикарный брат получился. Прямо пока умирал. Всё говорил, говорил, говорил — да так честно и искренне. М-да, паршиво получилось. Я много наплел ему лишнего, а сказать самое важное так и не успел. Мне к нему даже некуда прийти — могилы нет… А ведь он был достоин хотя бы умереть по-человечески. Не как демон. Поэтому я не хочу, чтобы ты просто рассыпалась. Я хочу, чтобы однажды… Ты тоже имела свой шанс на счастливый финал, как человек, а не демон. Я и тебе в своё время наговорил много лишнего, но я был слишком глуп, понимаешь? Я не научился любить. Теперь мне стыдно. Незуко слушала молча, не перебивая. Она понимала, что с ней сейчас делятся самой сокровенной частичкой души. Девушка перенимала слова, как сокровища, боясь рассыпать всё неосторожным движением. — И после этого я принял решение, быть рядом с тобой. Эта мысль возникла из ниоткуда, сама собой, представляешь? Ведь мы с тобой не ладили, но почему-то я сразу вспомнил тебя. И даже если ты демон… Уже всё равно. Но я не хочу, чтобы ты исчезла бесследно. Незуко, боясь повернуть голову в его сторону, молча опустила взгляд на мозолистые руки — такие часто бывают у мечников — и тихо произнесла: — Я поняла. — И ты мне обещала, что продолжишь наследие Шинобу и Тамаё. Незуко оживилась: — Я уже начала дописывать их заметки. Как хорошо, что они всё-таки были! Канао и Юширо отдали мне их даже без вопросов! Работы, конечно, непочатый край, да и пробелы в знаниях большие, но у меня на днях словно крылья выросли! Там многое написано, нужно только понять, что с этим делать… — Понятно, почему ты вдруг зарылась в книги… — Мне надо пополнять знания, иначе я буду делать лекарство ещё дольше вечности! — фыркнула девушка. Санеми прижал Незуко поближе к себе, положив её голову к себе на плечо. — Незуко? — А? — девушка корила себя за такую реакцию, но по-другому выразить своё изумление она не могла. — Я никогда не говорил этого Генье, хотя очень хотел сказать, но был ужасным, эгоистичным идиотом. А сейчас я просто трус. — Что… — Я люблю тебя, — на одном вдохе проговорил мужчина и отодвинул девушку от себя, смотря на её реакцию. Незуко остолбенела. Хоть она и поняла это уже давно, но слышать это из первых уст было непередаваемо. Видя, как впервые грозный Шиназугава сжался и терпеливо ждал её ответа, она не думая, выпалила: — Я тоже. Но замуж всё равно не выйду. Ты понимаешь… Санеми облегченно выдохнул: — Я же обещал, что просто буду рядом, помнишь? Незуко кивнула. — Так и подмывает развести сопли, — уже в своей манере, успокоившись, заговорил Столп Ветра, а затем снова притянул к себе смущенную девушку, — Но я люблю тебя. Всё равно. Она посмотрела на него так, как научилась смотреть в ещё те дни, когда носила с собой бамбуковую палку. С любовью. Это завораживало Шиназугаву. Взгляд, который показывает всё… Незуко жила счастливо с Танджиро, Зеницу, Иноске и Санеми. Последний влился в их семью и вскоре тоже принимал активное участие в общей жизни: с радостью помогал Танджиро нарубить дров, продавать уголь, не редко оказывал помощь Незуко по хозяйству. Вместе, они отпраздновали свадьбу Танджиро и Канао. Свадьбу Иноске и Аой. Свадьбу Зеницу и прекрасной девицы, с которой он познакомился в городе. Блондин уже смирился с тем, что сестра Камадо так и останется недосягаемым идеалом. Рождение детей брата… Всё было вместе. Санеми предложил Танджиро, переселить Незуко к нему. Тот, хотя и отрывал от сердца самое дорогое, всё же согласился. Он видел, что между этими двумя происходит что-то необычное, но никак не мог понять — что… Затем он приходил в Дом Шиназугавы и его сестры уже со своим сыном. Незуко была рада приходу маленьких гостей, ведь она считала, что с детьми дом оживает и становится по настоящему домом. И только Санеми знал, как она хотела своего малыша… Но девушка упрямо гнала от себя грустные мысли, засиживаясь за научными книгами, временами экспериментируя до самой ночи. И Шиназугава был рядом. Заботился, любил, даже показал ей какого это — обрести узы с некровным человеком. Оказалось, крепко и навечно. Ещё рядом всегда был Танджиро — словно инстинктивно зная привязанность сестры к детям, при визите всегда приводил с собой сына, а потом и дочь. Зеницу рвал для девушки и её друга, Столпа Ветра, вкусную ягоду из собственного сада и приносил друзьям, наполняя тихий быт Камадо и Шиназугавы воплями и смехом. Иноске звал всех в лес — не только на экскурсию к обожаемым кабанам, но и просто — отдохнуть, поплавать в реке, порыбачить. Часто были семейные вечера, когда они собирались все вместе, рассказывали интересные истории, просто радовались жизни. А бывали и дни, когда Санеми отвлекал Незуко от ежедневных опытов, также невесомо дотрагиваясь до её руки и говоря: — Я рядом.