Другие порочные игры

Мэй достаточно долго жевала все, что с ней произошло: она не только помнила каждое слово Себастиана, но более того — его надменный тон все еще звенел в ее ушах. Ее все это тяготило, но поговорить об этом ей было не с кем — Айка она волновать попусту не хотела, искренне считая такое свое отношение личной проблемой и не более. И хотя более близкого человека, чем Айк у нее не было в принипе и Мэй не могла довериться кому-то еще, но все же смутная надежда на то, что ее поймет Джош — по-прежнему оставалась. С Джошем она виделась, возможно, не так и часто, как следовало бы, но все же периодически и, можно сказать, регулярно. В основном это были встречи на ланч, когда у кого-то из них было свободное время: Мэй активно искала постоянную работу, в то время как Джош уже преспокойно работал на одну корпорацию чуть ли не с третьего курса и не испытывал никаких финансовых проблем. С чем его Мэй и поздравляла. — Ты чего такая подавленная-то? — поинтересовался он, как бы между делом, когда им принесли обед. — Я? — переспросила Мэй, тупо уставившись на свой сэндвич, — Да нормальная. Просто слегка задумчивая, не более. Размышляю о последней вакансии, на которую откликнулась. Приятно помечтать о том, что кто-нибудь пришлет отклик и пригласит на собеседование. — Приятно, — согласился Джош, помешивая ложкой в своей чашке крепкий кофе, — Но ты знаешь, я бы по первости на многое не стал бы рассчитывать. — М-м? — Ты еще молода и слишком не опытна. Я бы не стал откликаться на те вакансии, которые тебе откровенно не по зубам. Выше головы не прыгнешь, милая. Я не хочу тебя обидеть, просто пытаюсь предостеречь тебя от лишних расстройств. Может тебе попробовать параллельно поискать обычную работу, типа бариста? Это будет гарантией того, что твой лимит по кредитке будет в порядке. — Мой лимит по кредитке всегда в порядке, спасибо, — нахмурилась Мэй, — Такая трогательная забота, Джош, я польщена. — Не сердись. Я просто хочу тебя оградить от тех грабель, на которых потоптался сам, думая, что я уникальный и мои способности будут нужны крупным компаниям сразу после выпуска из университета. По факту, после выпуска — никто из нас никому не нужен и отказы, которые будут сыпаться на тебя как из рога изобилия, — обычное дело. Тебе просто нужно поднабраться немного опыта, подтянуть свой уровень и снять розовые очки. Я надеюсь ты не включила в свое портфолио дипломный проект из университета? — Почему? — все также хмуро спросила Мэй. — Несмотря на то, что я тебе с ним помогал — в целом он не так уж и хорош. Довольно сырой. И хотя мои куски выделяются на общем фоне — это все равно немного добавляет ему раздробленности. Его либо полностью переделать, либо доделать. Но я бы вообще его полностью убрал, не показывал бы это людям. Аппетит пропал полностью и Мэй откинулась на спинку плетеного стула, уставившись в окно. Ей нравился Джош, но сегодня она впервые ощутила собственное одиночество рядом с ним и это было самое паршивое ощущение за весь год. Возможно, будь она более опытной в отношениях и общении с людьми — она бы тут же высказала ему все, что думает о его опусе. Встала бы и ушла, не позволив так с собой разговаривать. Но Мэй была впервые в такой ситуации и совершенно не знала, что делать и как правильно себя повести. Может быть это здоровая критика любящего человека и все это — абсолютно нормально? Может быть сама Мэй воспринимает это слишком остро и по факту все не так уж и плохо? Может быть она просто не умеет принимать критику? Правду, которую она на самом деле не видит? "Я представить не могу того, чтобы я так разговаривал с любимой женщиной. В пустыне Сахара и то не так сухо было, как в вашем диалоге. Да еще ты и сама ему позвонила, позорище. Ему что, на тебя наплевать?" — ядовитые слова Себастиана внезапно всплыли в ее голове и Мэй окончательно расстроилась. В них была доля правды и это было жутко неприятно. То, что грубый и отвратительный Себастиан Стэн, ничего не знающий о Мэй и ее жизни, оказался так близок к истине. — Ну на что ты обиделась? — голос Джоша вырвал Мэй из морока мрачных мыслей, и она молча уставилась на него, — Я просто хочу, чтобы ты была тем человеком, которым сама могла бы гордиться. — А сейчас, выходит, я собой гордиться не могу, да? — негромко спросила она. — Не цепляйся к моим словам, ты знаешь, что я имел ввиду, — покачал головой Джош, поедая свою лазанью, — Всем этим крупным корпорациям нужен уже готовый узкий специалист, которым ты не являешься. Никто не будет с тобой нянькаться и обучать тебя — у них просто нет на это времени. И ты не дотягиваешь, до... — Ну значит я пойду работать в закусочную. Так будет достаточно хорошо, м? Так мой уровень будет дотягивать? — выпалила Мэй, — Нормальные люди если и говорят такие гадости — то хоть помягче, а не так, как ты. Ты мог бы подобрать слова. — А я разве не подбирал? Я очень деликатно выразился, — пожал плечами светловолосый парень и в этот момент Мэй саркастично подумала о том, что лучше мужчины чем Айк, в ее жизни, видимо, не будет, — Ну прости мне мое желание устроить твою жизнь наилучшим образом. Вообще, это твоя жизнь и пора тебе самой за нее отвечать, ты же уже большая девочка. Может быть переедешь тогда подальше от Айка? Он решает половину твоих проблем и платит за тебя, если у тебя проблемы с... — У меня нет проблем, — перебила его Мэй, оставляя на столике наличность за свой нетронутый обед, — Не знаю, с чего ты решил, что он мне помогает и за что-то платит. Если ты считаешь, что я в жизни и дня не работала — ты меня совсем не знаешь. В твоих советах о своей жизни, самостоятельная она или нет, — я не нуждаюсь. Нервно кусая губы и покачав головой Мэй вышла из кафе, меланхолично даже не удивившись тому, как Джош, пожав плечами, продолжил есть свой обед. Будь Мэй более смелой — она бы давно ушла. Будь Мэй более смелой — она бы никогда не позволила Джошу заикнуться о себе или об Айке в таком ключе. Будь Мэй более смелой — она бы ответила Джошу в том же стиле и затем разорвала бы с ним отношения. Но Мэй была неопытной и застенчивой трусихой, которая чувствовала, как ее жизнь по кирпичикам рушится непонятно из-за чего. *** Айк так ничего и не узнал. Он пристально следил за Мэй и видел, что она ходит подавленная, но особо с расспросами не приставал: знал, что она подойдет сама, если посчитает нужным. Единственные моменты, когда она действительно веселела на глазах, были тогда, когда Айк рассказывал про Рика и их зарождающиеся отношения. Мэй было приятно, что хоть у кого-то все гладко в личной жизни и пусть у нее самой перестало «клеиться», то хоть у брата впервые за долгое время все хорошо. Слушая его рассказы и видя восторженные глаза мулата, Мэй особенно остро ощущала неприятную правоту слов Себастиана. Неприятно было именно то, что кто-то, кого ты считала полным говнюком — оказывался прав. Смотря на зарю отношений Айка и Рика — Мэй с легкой грустью понимала, что у нее с Джошем такой химии не было никогда и она не знала, нормально это или нет. Вдруг между мужчиной и женщиной так и должно быть, и Мэй просто себя накручивает? А что, если она сама делает недостаточно для их общего счастья? Что если она слишком холодна с Джошем, и он просто зеркалит ее поведение? Мэй слишком много думала о своих отношениях и еще ни разу ей не становилось легко на душе после всех этих раздумий. Неизвестно как так вышло, но спустя еще пару дней Мэй на телефон упала смс-ка с незнакомого номера, который, как позже выяснилось, принадлежал Рейчел. Она говорила о том, что у нее будет на неделе День Рождения и она будет очень рада, если Мэй захочет прийти (и может даже притащит с собой Айка!): лучшим подарком для нее будет просто присутствие Мэй на вечеринке и ни в коем случае не стоит ничего покупать. Рейчел была настолько милой и настолько хорошей, что расстраивать ее не хотелось. Хотя, наверное, стоило бы отрастить немного яиц и хоть раз отказать кому-то, если не хотелось на самом деле куда-то идти. Айк обрадовался новости о предстоящей вечеринке — считал, что Мэй так повеселеет, если развеется на хорошей тусовке: — Эта Зефирная Фея настолько милая, что конфеты у нас из всех щелей сыпаться будут, я клянусь. Это будет очень спокойная и милая вечеринка, — одобрительно покивал Айк, — И мы все там хорошо отдохнем. — Не хочу я на нее идти, — пробурчала Мэй, сидя на его кухне и гоняя по тарелке блинчик, который предназначался ей на завтрак. — Бэмби, что с тобой такое в последнее время? — спросил Айк, уставившись ей в лицо, — Ты сама не своя. Джош тебя достает? — Нет, — фыркнула Мэй, — Ему нет до меня дела. Он не звонит и особо не пишет. Может быть работает, а может быть ему похуй, я не знаю, мы это не обсуждали. — А почему? — уточнил Айк, — Ты знаешь, если опираться на собственный жизненный опыт, то могу сказать, что обо всем в это жизни надо говорить. Нравится, не нравится — скажи, иначе люди просто не поймут, устраивает тебя что-то или нет. — А почему я вечно должна что-то кому-то говорить, даже если это объективно очевидные вещи? — устало выпалила Мэй, — Почему я должна выпрашивать внимания у собственного парня, неужели это так нелогично, хотеть его участия в собственной жизни? Почему я должна ему говорить "позвони мне", "спроси, как у меня дела", "напиши мне"? Неужели так делают все? Неужели все ваши встречания — именно вот такие, когда одному нормально, а другой чувствует себя ненужной вещью, предметом интерьера? — О господи, Бэмби, — выпалил Айк, взволнованно косясь на нее, — Конечно же нет! Это не нормально и так быть не должно! Он что... — Не хочу я об этом, — перебила его Мэй, — Я разберусь сама, просто мне неприятно то, как все в итоге оборачивается и что я при этом чувствую. Себастиан сказал… — Ты будешь слушать этого идиота? — нахмурился Айк. — Он сказал, что это позорно. То, что я сама позвонила Джошу, а наш разговор был словно разговор у внучки и деда. Он совершенно искренне сказал, что не может себе представить, чтоб он так говорил с любимой женщиной. Ну в чем-то же он прав, разве нет? Может он и мерит Джоша по себе, что является ошибкой изначально, но блять! Он же прав! — Он прав, — сочувственно кивнул Айк, — Джош скуп на эмоции и не дает тебе всей той любви, которую ты заслуживаешь. Может быть он такой человек, а может быть... — Он просто не любит меня, — перебила его Мэй, — Поэтому ему и все равно. Он испытывает лишь симпатию. Поверить не могу в то, что меня настолько сильно это волнует. — Может быть он просто реально сухарь? — Айк начал рассуждать вслух, пытаясь докопаться до истины, — Ты знаешь, Мэй, как бы цинично это ни звучало — но надо с чего-то начинать. Все это опыт. На мой личный вкус — тебе нужен кто-то темпераментный, страстный, неравнодушный. Такой же, как и ты сама, только чуть больше тебя, тогда это будет идеально, и ты будешь счастлива. Джош все равно что стена. Да у него и внешность невзрачная: кареглазый блондинчик. — Уйду в монастырь, — буркнула Мэй, — Ни с кем встречаться не буду. Когда ничего не ждешь — нечего и расстраиваться. Будешь меня навещать? — Ты уже придумала в чем пойдешь на День Рождения? Айк мастерски переводил темы и Мэй ему это позволяла. Они обсудили то, что Мэй хотела бы все же подарить Рейчел что-то такое же милое и девчачье, женственное как она сама и Айк сказал, что они вместе могут подогнать ей хорошую косметику и какие-нибудь приятные женские штуки, по типу ароматических свечек. Выбор пал на оттеночный бальзам для губ, румяна, хайлайтер и несколько крупных ароматических свечек: словом, все то, что любила сама Мэй и что могло бы понравится имениннице. Когда наступил день икс, Айк оделся просто и лаконично: в белую плотную футболку и черные прямые брюки, а выбор Мэй пал на сиреневое короткое платье, грубые черные ботинки и такую же черную джинсовку. Мулат постарался и сделал ей макияж в цвет платья, подчеркнув ее азиатский разрез глаз, постоянно приговаривая о том, насколько же Мэй хорошенькая. Когда она скинула фотку Джошу — он лишь прислал ей эмодзи большого пальца вверх, и она вдруг поняла, что кажется это его личный предел эмоциональности. На самом Дне Рождении и правда было очень мило: празднество было достаточно скромным, что подтверждало сдержанность натуры именинницы. Она была очень счастливой и сегодня сияла особенно ярко: каждый хотел ее поздравить и каждому она уделяла внимание. Крис, конечно же, все это время был неподалеку и молчаливо наслаждался счастьем своей зазнобы. Он настоял на том, чтобы празднование происходило у него в загородном доме, а не в тесной квартирке Рейч, на что она смущенно согласилась. Крис смотрел на нее как на недостижимое божество и сегодня в его глазах было чуть больше грусти, чем обычно: как будто бы он уже заглянул в будущее и сам для себя решил, что быть вместе у них все же не получится. Как только Мэй и Айк появились на горизонте — Рейчел буквально расцвела. Она обняла по очереди гостей и страшно смутилась, когда они вручили ей свой презент, после чего расцеловала их в щеки. Каждому человеку Рейч хотела уделить хотя бы немного внимания так, чтобы никто не чувствовал себя одиноко, но, когда очередь дошла и до Мэй с Айком — они с удовольствием отправили ее обратно в общество Эванса, который имел вид побитой собаки тогда, когда она от него стремилась уйти к кому-то еще. Ему и в голову не приходило, что она делает это от смущения, стесняясь оставаться с ним наедине, что и происходило весь этот вечер. Во время празднования лилась приятная музыка и все это явно организовал Крис: тут и закуски подавали, и напитки раздавали и все было прилично. Даже был пресловутый бассейн на заднем дворе. — Хорошо, что мы празднуем в помещении, а не на улице, — пробормотала Мэй, потягивая шампанское, — У меня уже фобия бассейнов. — Надо научить тебя плавать. Может быть двинем в отпуск? Вместе, ты и я. В жопу мужиков, устроим семейный отдых, что скажешь? — предложил Айк, смакуя клубнику на шпажке, — Гавайи? Майами? — Как только заработаю — сразу поедем. Джош уже и так думает, что ты меня содержишь. — Пошел он нахуй, — проворчал Айк, — Я могу порадовать свою сестренку, не спрашивая его мнения? — Тут и правда очень мило, — вдруг заметила Мэй, оглядываясь и расслабленно улыбаясь, — Мне тут нравится намного больше, чем на прошлых двух вечеринках, где мы с тобой были. Все такие добрые и приветливые, все улыбаются. Поразительно. — Почти все, — хмыкнул Айк, — Князь Тьмы тоже здесь, и он трется позади тебя, у самой стены. Стоит с Чейсом и что-то обсуждает, очень увлеченно. — Блять, где? — Мэй резко машинально обернулась назад, тряхнув волосами и увидела Себастиана собственной персоной, который хмуро и очень внимательно слушал Чейса. Он был одет практически как и Айк: в черные брюки и белую рубашку, закатанную на рукавах. Густые волосы были собраны в пучок, а в руках у него был запотевший стакан с чем-то прозрачным. Себастиан слушал Чейса, и был полностью поглощен этим разговором до тех пор, пока не увидел боковым зрением движение впереди себя: ярко-сиреневое пятно, которым была Мэй, тут же его отвлекло, и он хмуро и медленно перевел свой взгляд на нее, снизу-вверх пройдясь по ней, оценивая и тут же возвращаясь к разговору, перестав смотреть на девушку. Мэй развернулась обратно к Айку в полном смятении, ощущая, как на нее накатывает нервозность. — Отлично выглядит, — пробормотала она в итоге. — И ты тоже. Ему нравится твое платье и твой внешний вид в целом, — ответил Айк, беря новый бокал шампанского, — Ты отвернулась, а он то и дело на тебя поглядывает. На ноги, юбку и, в основном, на затылок. — То-то я думаю, чего печет так сильно. Как хочешь, но я от тебя сегодня не отойду, я не хочу с ним общаться. И хотя с Чейсом ради приличия поздороваться все же стоит — пересекаться с Себастианом особо настроения нет. И не факт, что ему что-то там нравится, он меня люто ненавидит, просто поверь мне. — Нет, это ты поверь мне. Я в этом кое-что понимаю: если бы ты действительно вызывала у него лютую ненависть — он бы делал вид, что тебя не существует. Но он каждый раз клюет тебя, не может пройти мимо, ты цепляешь его. Он неравнодушен к тебе, это факт. Но пока что это огромная проблема, потому что он мужлан и грубиян, так что ты полностью оправдана. Но все же он охуенно горячо выглядит, не могу этого не признать, как стилист и визажист. А эта набольшая щетина.. Он горяч. — Повезло его девушке. Интересно кстати, они вместе пришли? — Сомневаюсь, — покачал головой Айк, — Она б тогда терлась около него, сто процентов. Вот она, кстати, не выглядит как чувствительная и глубокая девушка, а он все равно с ней вместе. Интересно, что их связывает? — О чем это ты? Айка здорово напрягало то, как Себастиан время от времени продолжал поглядывать на Мэй и потому он приобнял ее за талию и увел в другую часть дома, с глаз подальше румынского ловеласа. Ему не хотелось провоцировать Себастиана на что бы то ни было и Айк предпочитал полностью Мэй от этого отгородить. — Когда ты в отношениях — ты спишь с партнером. Секс — это важно, но это не главное. В любых долгих отношениях наступает момент, когда секс для вас уже не актуален, увы. И вот в тогда ты понимаешь, что вам придется разговаривать, как бы смешно это ни звучало. Вот почему важно найти своего человека. Если вы способны общаться друг с другом и быть заинтересованными друг другом — вам ничего не страшно. Смотря на Синди — с трудом можно поверить в то, что он с ней разговаривает, правда. — Я даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь ее имя. А вообще, внешность обманчива. Может она добрая и пушистая на самом деле? Может быть она потрясающий собеседник, умна, за словом в карман не лезет и с ней искреннее интересно? Жизнь полная чаша? Весь его мир заключен в ней одной? — Ну да, а еще она гладит его трусы утюгом и собирает ему обеды на площадку, которые сама приготовила, десять раз, — расхохотался он, — Это скорее про Рейчел. Ты видела, какими глазами на нее смотрит Эванс? Смотря на них, мне кажется, что он был рад даже если бы она только разговаривала с ним и все на этом. Он крепко влип в нее, сегодня он особенно грустный. — Да-а-а-а, — закивала Мэй, жуя какую-то закуску, — Честно, мне дико интересно, что там у них происходит. Как думаешь они хоть целовались? — Я попробую узнать. — Муд крыса. Компания Айка Мэй расслабляла, а вместе с шампанским и легкими закусками — она вообще ощущала себя на своем месте. Она общалась с ним, сплетничая обо всем на свете, вместе они трепались и с другими гостями, весело смеясь, отдыхая душой и телом. Мэй отдыхала и впервые не думала ни о чем из того, что ее действительно беспокоило ранее: видимо действительно стоило немного (или достаточно много) выпить, чтобы расслабиться и внутри, и снаружи. Она не обращала внимания на внешние раздражители и не видела, что Себастиан полвечера только и делал, что хмуро пялился на нее и на Айка, который не отходил от нее и на секунду, ежесекундно ее касаясь. Фатальная ошибка случилась тогда, когда Мэй вышла на задний двор, чтобы передохнуть, подышать воздухом и внезапно ответить на неожиданный звонок Джоша. Звонок был странным: Мэй вышла на улицу и расхрабрившись — муравьиными шагами мерила кромку бассейна, слушая голос своего парня. Он задавал сухие вопросы, которые в другой ситуации порадовали бы Мэй, но сейчас ей хотелось больше участия и больше эмоций, учитывая то, что в последнее время ее тяготило безразличие с его стороны. Джош не был любвеобильным, а подшофе Мэй перестала быть кроткой и понимающей, позволяла себе едкие комментарии наплевав на то, что могла кого-то ими обидеть. Они в итоге и не поссорились, но отношения все же натянулись: Мэй, вдруг потеряв интерес, просто молча положила трубку и, выудив из своей джинсовки сигареты с зажигалкой — просто закурила, устало потирая лоб. Еще максимум час и уже можно будет пойти домой. — Ты разрушаешь свой сомнительно-невинный образ пагубной привычкой, — Себастиан Стэн, казалось, только и ждал весь вечер возможности остаться с Мэй наедине и наконец-то дождался. Она, чуть покачиваясь, развернулась к нему лицом и уставилась на него: до чего же он был хорош собой! Пара прядей выбилась из его пучка и делала его еще боле красивым, чем обычно. Возможно это все был алкоголь, а может быть это творилось и взаправду, но только сейчас она почувствовала от него очень приятный сложносочиненный парфюм. — Приятно пахнешь, — пробормотала она быстрее, чем успела сообразить, что такое говорит, — Дерево, мускус, хвоя. Что-то в этом духе. Тебе идет. Резкий парфюм, прямо как ты сам, Стэн. — Тебе больше нельзя пить, малышка "Никак", — он бесцеремонно взял из ее другой руки пачку сигарет и самолично ею угостился без зазрения совести, — Сохраню это в секрете, так и быть. С дедом созванивалась? — Не знаю, — пожала плечами Мэй, затягиваясь и убирая сигареты обратно в карман, — Я не буду с тобой разговаривать на такие темы. Тебя это не касается. — Яйца отрастила? — усмехнулся Себ, — Или прислушалась к моим словам и поговорила со своим пресняком и теперь ваши отношения заиграли новыми красками? Так тебе за это стоит меня поблагодарить, я ведь напрямую повилял на твою личную жизнь. — Отцепись, — попросила Мэй, покачиваясь, — Считай моей благодарностью сигарету, которую ты у меня взял без спроса. На большее можешь и не рассчитывать. Сходи за своей благодарностью к своей девушке, ты же тут один? Было бы здорово, свали ты к ней, дышать стало бы проще. — Так у тебя от меня дух захватывает? Я догадывался об этом, — фыркнул он, глубоко затянувшись и выпустив дым в сторону, — Ты явно напилась, у тебя пропал фильтр между мозгом, языком и страхом. Судя по твоему поведению у тебя есть склонность к унижению и к алкоголизму. А может быть тебе это нравится? — Что нравится? — не поняла Мэй, докурив, — Я не понимаю тебя. — Ты любишь бытовые унижения, — повторил он, — Ну знаешь, грязные словечки, шлепки по жопе и прочие прелести, м? Или ты так отстраненно себя вела, потому что у тебя уже новый ебырь появился на горизонте и на старого тебе уже похеру? А может он не новый? — Что ты несешь, Стэн? — пробормотала Мэй, уставившись на рослого мужчину, как на идиота, — Я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь, клянусь. Я может и выпила, но ты явно нажрался в слюни: несешь какой-то бред, я не понимаю смысла всего, что ты тут сказал. — Мне лениво объяснять тебе простые вещи, напряги свои мозги на досуге, если они у тебя есть, — закатил глаза он. — Если ты называешь любовью к унижениям то, что я тут стою и до сих пор тебя слушаю, хотя ты несешь откровенное дерьмо и рот твой хуже помойки — то это называется "хорошее воспитание". Но тебе это понятие неизвестно, потому что ты и манеры — понятия не совместимые. — Да что ты, — хмыкнул он, — Зато мне хватило такта не приходить на чей-то праздник в затрапезном платье, похожем на ночнушку. Хотя откуда тебе знать, как нужно приходить на подобные мероприятия, если ты дикарка с сомнительным образованием и все твои спорные манеры заключаются лишь в том, что ты иногда и выборочно говоришь "здравствуйте" и "до свидания". Хотя мне ни разу не посчастливилось услышать это от тебя. Мэй смотрела на Себастиана и то, как он с наслаждением докуривал сигарету и чувствовала, как внутри нее со скоростью сверхновой разгорается злоба и раздражение, подпитанные усталостью. Новые оскорбления, брошенные на старые дрожжи неприятных слов, сказанных ранее им же, породили новую волну агрессии и Мэй поняла, что все мысли, которые проносились в ее голове она говорит вслух, только тогда, когда увидела, как нахмурилось заинтересованное лицо Себастиана. Он хмурился с каждым ее словом все больше, но впитывал каждую ее фразу. — Хорошо, что хоть тебе хватило такта и мозгов не надевать на себя платье, похожее на ночнушку на вечеринку по случаю Дня Рождения. Хотя готова поспорить, тебе бы пошло платье, отлично дополнило бы твои длинные патлы и подчеркнуло большую грудь, ты ведь так на бабу похож, Стэн. В отличие от меня, конечно же. Я же грубая, плоская и наверняка страшная, на твой личный субъективный вкус. Какое счастье, что меня это не заботит, — она говорила, четко выговаривая каждое слово, смотря прямо в глаза Себастиану, который смотрел на нее исподлобья, плотно сжав губы, — Мы с тобой даже чуть-чуть похожи. Ты считаешь, что я необразованная рвань и мне не место в приличном обществе. Точно также, как и тебе, ведь ты просто купил свое место в элитном обществе, лимита понаехавшая. Я хотя бы родилась здесь и английский — мой родной язык, в отличие от тебя, иммигрант. Как был им — так и останешься, приспособленец, готовый ради денег на все. — И с чего это вдруг я приспособленец? С того, что в глубоком детстве мигрировал? Больше 30-ти лет назад? — набычился он, выкидывая окурок в урну и засовывая руки в карманы, играя желваками. — Мне лениво объяснять тебе простые вещи, напряги свои мозги на досуге, если они у тебя есть, — Мэй вернула ему подачу, не удержавшись и тут же продолжила, — Ты хоть раз-то был в нормальных отношениях или все ради денег? Ты только и делаешь, что встречаешься ради пиара, так сколько они платят тебе, Стэн? Лживый насквозь лицемер. "Ты наполнила светом мою жизнь, наполнила ее смыслом. Благодаря тебе этот год был выходом из депрессии и все тяжести жизни остались позади". Так ты писал, да? Ну и где сейчас твой свет жизни, Стэн? Брехливое мудло. Себастиан оскалился: ему дико польстило то, что Мэй в курсе его бывших отношений и, раз дословно процитировала один их его постов в инстаграмме о его бывшей пассии, значит она за ним совершенно точно следила. Не то, чтобы это было приятно, скорее неожиданно и даже как-то повышало собственную значимость в его глазах. — А ты ревнуешь что ли? — зло усмехнулся он, — Видно ты действительно яйца отрастила благодаря шампанскому, раз таким тоном разговариваешь со мной. Тебя ебать не должно, что и ради чего я делаю, ясно? Жалеешь, что ты никогда не сможешь оказаться на месте одной из моих девушек? Меня не особо интересуют такие как ты, хотя твои внешние данные достаточно выдающиеся, этого у тебя не отнять. Но на этом твои плюсы заканчиваются: милая мордашка, вот все, чем ты можешь похвастаться. А, еще и твой братик, за которым ты вечно прячешься, как последняя трусиха. Сам Айзек Джонсон и твой брат, большего бреда я давно не слышал, в начале меня это удивило, а потом я узнал, что вы сводные брат и сестра, вы не родственники по факту. Скажи-ка мне, Мэй, ты с ним спала? — Чего? — поморщилась Мэй, сжав кулаки. — Уверен, это было бы в твоем стиле: дать ему из благодарности за что-либо. А чем еще ты можешь отплатить, если у тебя ни гроша за душой? Он парень видный, вы очень близки, трудно поверить в то, что между вами ничего никогда не было. Он держит тебя за талию так, будто бы потрахивает по выходным, пока твой дед ничего не видит и не знает. А может знает? Слу-ушай, а может ты даешь сразу им двоим? По очереди или у вас тройнички? Мэй закипела как чайник со свистком и чем больше она краснела от злости, тем больше это удовлетворяло Себастиана. Он видел, как она злится и почему-то от этого он ощущал приятно растекающееся по центру груди удовольствие, видя это как собственную победу. Мэй, плотно сжав губы и слушая весь этот бред злилась на него так, что постепенно красная пелена застилала ей глаза и, когда он перешел в своей тираде к пункту "тройнички" она не дослушала и со всей силы толкнула его в грудь двумя руками, здорово сыграв на эффекте неожиданности. Себастиан не ожидал такого резкого рукоприкладства и прежде, чем он успел понять, что происходит — уже оказался в прохладной воде бассейна, полностью окунувшись в который раз, забрызгав все вокруг водой. Рубашка тут же стала прозрачной и прилипла к телу, волосы намокли и весь его внешний вид стал ещё более горячим: как ни старайся, испортить Себастиана было просто невозможной задачей. Он, уже сориентировавшись, стоял в воде по плечи и злобно смотрел на Мэй, которая возвышалась над ним, стоя на краю бассейна, выложенного плиткой. — Пошел ты, говна кусок, — прошипела она, наклоняясь к нему поближе, — Следи за собой и за бабой своей, а не за мной и за тем, с кем я и сколько сплю. Тебя это не касается, к твоему великому сожалению. И никогда не коснется, можешь быть спокойным. Только в твоем больном извращенном мозгу могла родиться мысль о том, что брат с сестрой, пусть даже родственники только на бумаге, могут друг с другом спать, потому что на самом-то деле — ты гребанное животное, живущее лишь по своим инстинктам, не более. Падаль. Выслушав ее шипение, Себастиан принял вдруг виноватый вид и чуть отвел глаза в сторону, все еще находясь в воде. Сейчас вся его поза, излучающая уверенность и превосходство, неуловимо изменилась и теперь выражала сочувствие и какое-то подобие раскаяния. Снова неловко взглянув на Мэй, в ее сердитое лицо и злые от обиды глаза, он вдруг сказал: — Слушай, прости меня. Я перегнул палку, даже для меня это было слишком, я дал маху. Ты права, а я ошибся. Поиграв скулами и внимательно рассмотрев его лицо на предмет новой издевки — Мэй ничего там не нашла и немного смягчилась. Не сказать, что она была сильно требовательной: если человек бывал не прав — Мэй было достаточно просто того, чтобы перед ней извинились, пока все не зашло слишком далеко. Да, в жизни бывали разные ситуации и характер ее был далек от совершенства кроткости, и она была действительно мстительной временами. Считала, что люди всегда должны платить по счетам. Но эта позиция вступала в силу только тогда, когда сам "виновник торжества" уже сто раз палку перегнул и исчерпал ее терпение до самого конца, а терпения у Мэй было много, не зря друзья ее звали "Бэмби". И вот сейчас, смотря в серо-голубые глаза Себастиана, выслушав его пусть короткое, пусть сухое, но извинение — она поверила в его искренность. Мэй не была злой по натуре и потому, когда услышала то, что хотела, протянула ему руку, предлагая помощь, чтобы выбраться из бассейна. И как только он взял ее за ладонь — тут же недобро ухмыльнулся на одну сторону, резко дернув ее за руку, утягивая в бассейн за собой. Она даже вскрикнуть не успела, как оказалась чуть ли не по свой аккуратный носик в прохладной воде, раздраженно смотря на Себастиана, который с чувством собственного превосходства смотрел на Мэй и глаза его чернели от злости. — Еще один урок на будущее, малышка "Никак". Не играй с большими и опасными дядями, они ведь и ответить тебе могут.