Ветер знает.

      Смерть Михаила была самым сильным ударом поддых для Андрея. Это было самым ужасным проступком друга, почти брата, с которым они так много лет шли по жизни вместе. Но, кажется, родными их считал только сам Князев. Он был готов забыть про все восемь клинических смертей, что были до этого, про все мелкие и большие шалости, про все обидные слова, сказанные Мишей, лишь бы он был жив. Лишь бы был здесь, рядом, даже если б в глаза не смотрел, даже если б обдолбанный был, главное живой, тёплый, дышащий. Он был бы готов продолжать оберегать его с ещё большей заботой, написать бы всё, что он захочет, только вряд-ли Горшенёву нужна была вторая мамочка.       В первый же день после прощания, оставшись в одиночестве и небольшом отдыхе ото всех, Андрей скурил почти новую пачку сигарет и выплакал все солёные слёзы. Из души как будто вырвали значительную часть, выпустив лужу крови под ноги и оставив болтаться клочья гниющей больной плоти. Тяжело и странно было осознавать, что больше не придется переживать за Мишу, спасать его из разных передряг, писать вместе с ним песни, заниматься вместе чем-то обыденным, никогда больше не получится сесть и поговорить по душам, выпить, в конце концов, хорошего спиртного вместе. Их пути разошлись окончательно и бесповоротно. Ничего уже не вернуть, не обратить время вспять. Больше не посмотреть в живые, моргающие глуповато глаза напротив, не посмеяться со странных, тупых шуток, не обнять во внезапном порыве нежности и любви ко всему живому, да и самому больше не увидеть в живую его реакции на придуманные шутки.       Похороны прошли ещё пару дней назад. Смириться до сих пор было тяжело. Алое солнце давно скрылось за горизонтом, на город опустилась ночь, оставляя освещать улицы фонарями. Облокачиваясь на обшарпанную стенку здания, почти докурив до фильтра, Князь бездумно смотрел на тлеющий пепел. На пару мгновений реальность будто бы перестала существовать и этого хватило, чтобы пальцы обдало жаром. Тихо шикнув и бросив сигарету на пол он затоптал её ботинком, сполз по стене на корточки, прикрывая руками лицо. Плечи тяжёлые, насупленные, голова невольно наливается мыслями, в памяти снова всплывает былое, смешивается воедино радость, печаль, страх, счастье, оставляя за собой одну пустоту. — Всё, что я увидел, будет вечно жить во мне. — вслух вырвалось из уст Андрея, последовал тяжёлый вздох. — Дрюх, если ты захочешь обо всём мне рассказать - ветер знает где меня искать. — совсем рядом послышался родной голос.              Князев подскочил на ноги, начал судорожно озираться по сторонам, пытаясь найти источник звука, но вокруг всё так же никого не было. Эту фразу когда-то он говорил Мише, в попытке поддержать его. Веки заливало свинцом, заставляя закрыть глаза. Ком подступал к горлу, неприятным терпким ощущением вновь оседая в глотке. Холодная стенка снова встретила широкую спину. Сил сдерживать порыв слёз не было и не хотелось казаться сильным, когда здесь никого не было. Хотя, вроде, куда больше плакать? Однако влага заполонила взор, фигуры размывались, губы кривились в гримасе страдания, горло болело, жгло, хотелось закричать.       Ярким огнём вспыхнул момент из молодости, как будто всё это было вчера. Они с Мишей тогда только познакомились и сидели у Князя в комнате, рассматривая рисунки и разные тексты. — А нарисуй мне че-нить. Хотя нет. Напиши стихи, а лучше песню для меня. — Горшенёв уже успел съесть половину холодной сосиски, которую Андрей дал, чтобы приложить к десне, где несколько минут назад ещё были зубы до их битвы на турнике. Видимо он воодушевился работами паренька. — Обязательно, Мих, теперь всегда для тебя. — Князев даже не понял тогда, что сказал, но глаза его собеседника загорелись чем-то, что никогда до этого Князь не видел в тех, кто смотрел на него. Для юнца это значило, что он всё сделал правильно.       Грустная улыбка сквозь слезы касается губ Андрея. Из пачки достаётся новая сигарета.       Во время очередного тура, когда Горшок выгнал из номера фанатку, да ещё и с небольшим наездом, Князь пошёл разбираться. В комнате был бардак, пастель скомкана, пару вещей лежали бесформенными кучками на полу, с тумбочки упал светильник, пару пустых стеклянных бутылок алкоголя возле кровати. — Что случилось? — сразу начал расспрашивать, аккуратно ступая к сидящей на краю кровати фигуре. — Да не знаю я, как будто что-то не так идёт, понимаешь да? — поднял глаза на вошедшего, сковывая пальцы рук между собой. — Мих, я же своей рукой сердце твоё прикрою, расскажи мне всё по порядку. — Андрей поднял с пола футболку, кладя её на кровать и усаживаясь рядом с другом.       Терпкий дым оседал в лёгких, голова потихоньку становилась легче, солёные дорожки неприятно стекали, щекотали кожу.       Другой тур, Князь сидел на балконе в гостинице, дождь накрапывал, стуча по крышам и прохладный ветерок игриво ворошил пряди неуложенных волос. Мысли о будущем, страхи, догадки заполонили голову. Андрей надеялся, что даже если и решат, то никто не увидит его душевных метаний, зайдя на этот балкон. Впервые за долгое время глаза защипало, воздух из лёгких выбило, не давая вздохнуть полной грудью. Пацаны спали, он был уверен, что никто не придёт к нему, но из глубины комнаты еле слышно кто-то вдруг зашарохался. Резко шмыгнув носом, мужчина одним резким движением вытер слёзы. Его мог выдать только дрожащий голос и красные белки. Дождь шёл с ещё большей силой, застучал быстрее по поверхностям, ручейки скатывались по асфальту, собираясь в лужи и наполняя неровности на дорогах. Дверь на балкон заскрипела, впуская того, кого Князев больше всего не хотел сейчас видеть. Вернее, не хотел, чтобы он видел его таким. — Андро, ты чё не спишь? Время позднее уже. — хриплый спросонья голос разрезал мерное звучание капель. Тот, кому адресован вопрос, прокашлялся, не поднимая головы на друга. — Да так, просто не спится. А ты чего? — он уткнулся в свои руки, скреплённые в замке. — Меня сушняк сразил. Дрюх, ты не заболел, у тебя уже голос дрожит, ё-моё. Ты живой нам нужен ещё. — как на зло, Миша сел рядом, пытаясь заглянуть в глаза, понять, что не так. — Всё нормально, Мих, иди спать. — сжатые пальцы, поднятые плечи, попытка спрятаться от назойливого взгляда, надежда на то, что от него вскоре отстанут. — Не, Дрюх, не ври мне. Посмотри на меня, ё-моё.       Вздохнув, он всё же выполнил просьбу Горшенёва. Всё, что он сдерживал в эту минуту, прорвалось через пелену гордости и нежелания, чтобы его видели таким. Горячие слёзы потекли по щекам, былые чувства взорвались с новой силой, заставляя отвернуться, закрыв руками лицо. Миша всполошился, не зная что делать, спрашивая что же всё-таки случилось и как ему помочь. Взамен он услышал среди всхлипов тихое "Обними меня, мне страшно".       В ту ночь дождь разрывался симфонией стуков, а две фигуры сидели в обнимку, пока в конце концов не начали засыпать на ходу.       Докуренная до упора сигарета лежала рядом с другими на полу, Андрей успокоился, обхватывая свои плечи руками, пытаясь вспомнить ощущение мишиных мазолистых рук. Наверное, ему стоит отправиться на боковую.       Неожиданно для мужчины, сон ушёл рано и теперь Князев стоял у окна на кухне, вглядываясь в очертания облаков, наблюдая за восходящим светилом. В голове сразу возникают сточки песни "Утренний рассвет" из акустического альбома, который так не любил Миша. Наверное сейчас он бы подтрунивал над беззубым, напевая текст, пока не услышит трёхэтажный мат. Спокойствие длилось не долго, до слуха Андрея снова донёсся знакомый голос. — Посиди со мной, поговори со мной, Княже.       Он обернулся настолько резко, что невольно хрустнула шея. За столом сидел до боли родной силуэт, подперев голову рукой. Не веря своим глазам и разуму, Князев протёр руками лицо, снова оборачивая взор на то место, однако там уже никто не сидел.       Дрожащими руками, не давая себе передумать, он бегло собрался на кладбище.       Солнце окончательно вышло на небо, освещая своими лучами всё, до чего могло дотянуться. Андрей сидел у могилы былого друга, положив рядом с надгробием сигарету и прикуривая свою. — Мих, Я вспомнил где мы с тобой не были, о чём мечтали. Знаешь, мне было так ужасно радостно, когда мы познакомились. — в этот раз он уж точно не собирался плакать, — Было б славно, если бы ты был здесь. Мне на самом деле нужно столько всего сказать тебе. — усмешка скользнула по лицу, — Я и правда остался для тебя в тени. — поджав губы, Князь принялся докуривать сигарету, рассказывая пустоте свои сомнения, мысли, эмоции.       Телефон трезвонил уже третий раз. Кажется, его потеряли. — Мих, ты моя муза. Навсегда. Спасибо тебе за всё, я... люблю тебя, наверное. — положив ещё пару сигарет рядом с первой, Андрей похлопал по надгробию и ответил на звонок, уходя с кладбища.