***
Он всегда видел больше. В людях, в окружении, в нотах. Он любит играть на пианино. Его отдали в музыкальную школу спонтанно, необдуманно, но в итоге музыка стала частью его. Он не мог представить свою жизнь без пианино, не мог представить свою жизнь без написания нот, без слушателей. Он зарабатывал на музыке, вдохновлялся ей, на его лице была самая яркая и искренняя улыбка, которую мне доводилось видеть. А сейчас? Несчастный случай все решил за него. Он стал ещё более худым, неразговорчивым, на его лице всё так же сияла улыбка. Но сияла она поддельно. Что бы близкие не волновались. Я не могу видеть тебя таким. Я хочу помочь тебе. Ты не мог играть, оправдывая всё тем что «не видишь нот». Может, это и была одна из причин, но я не верю. У тебя пропало вдохновение, пропали цели, планы, желания, всё. Ты перестал ходить на занятия в качестве посетителя и «примера для подражания с тяжёлой судьбой». Тебе было больно слышать звуки которые издают клавиши, слушать свои любимые мелодии. Ты не мог их сыграть. Или думал, что не мог.***
Я упрямый. Ты всегда это повторял. Не важно, десять нам или тридцать, ты все равно будешь это повторять. Я человек боевого характера, меня сложно в чем либо переубедить. И хоть ты и пытался сказать мне что «тебе не нужна помощь, всё в порядке» это меня не остановило. И не могло остановить. Самая лживая фраза, с учётом твоего и физического, и морального здоровья. Тебе нужна помощь. Я упрямец. И всегда им буду.***
Обучаться нотам было трудно. Я выбрал одну из самых любимых его мелодий и нашел к ним ноты. Я играл на клавишных только в качестве любителя и половину нот просто не знал. А из-за работы, вечных перегрузок, твоего здоровья и в конце концов моей лени сделать это было в разы сложнее. Но у меня появилась цель. Иногда я откладывал приемы пищи или сон, что бы пытаться сыграть хоть что то. Помню, голодал я так только в студенческие годы… Есть приходилось прям на рабочем месте, за что мне пару раз влетело, а спать вовремя звонков от мамы и других родственников. Я не думал что это займет так много времени, но худо бедно у меня что то получилось. «Игралось» вроде более прилично… Ох, кого я обманываю. Но я хотел что бы все было не то что бы идиально… Ну, хотя бы хорошо. Пришлось мучится ещё, но это того стоило.***
После работы я зашёл к тебе. Как обычно. Помог с уборкой, с поиском самых разных вещей. Ты уже адаптировался под свою слепоту и многие мои действия мог сделать сам. Просто… Когда появляется человек, с диким желанием помочь, ты уже перестал сопротивляться. Спокойно сидел и ждал когда я скажу: «всё». У меня завтра выходной. На улице около десяти вечера. В его пустой квартире первое что бросалось в глаза было пианино. Сейчас уже «ненужное», но в полной сохранности. Осмотрев его, мне даже показалось что оно блестит. Даже сейчас он заботиться о дорогом ему инструменте. С одной стороны кто нибудь точно сказал бы: «хватит возиться с этой фигнёй, давно бы продал, в твоём положение это самое выгодное решение». Но с другой стороны… У него из друзей только я. И пианино. Как бы странно это не звучало, но я точно уверен что он разговаривает с ним. Он одинок, я не всегда могу быть рядом. Работа. Я легонько провел пальцами по клавишам и в голове возникли воспоминания с того дня. Розыгрыш, а я изначально почуял что то неладное. Мне не хотелось участвовать в той «шутке» поэтому я ушел. На следующий день оказалось что они все же сделали это. Из-за слишком яркого и неожиданного света ты и потерял зрение. Все думали что это временно, кто ж знал что твои глаза столь чувствительны. Как уши. Твой слух потрясающий. И именно музыкальный слух. Мне не понять каким чудом ты умудряешься даже в самое обычной обстановке услышать музыку, но это определенно меня вдохновляет. Определенно. Я убрал пальцы с клавиш. Стоит наконец преподнести мой сюрприз. Раньше времени он не раскроется. Если ты по моей дрожи не поймёшь, что я хочу сделать. Я подхожу к дивану. Ты погружен в свои мысли. Через очки можно слабо разглядеть прикрытые глаза. Наверное, рассматривать людей пока они не видят это не красиво. Хотя, вряд-ли он уже увидит. Я беру тебя за руку заставляя подняться с дивана. Ты точно не понимаешь, что происходит, ведь думал что я уже ушел. Я походил по твоей квартире, мотая круги, чтобы ты раньше времени не понял что я задумал. Подойдя к твоему сокровищу, я усадил тебя на первый попавшийся стул. Ты молчишь. Ждёшь. Ты терпелив. Мне это всегда нравилось. Собрав все мысли в кучу, я беру твои ладони в свои. Успел их разглядеть. Тонкие, длинные, с ровными ногтями, которые тебе любезно согласилась постричь моя мать. Твоя кожа бледная, холодная. Мои руки полная противоположность. Не столь длинные, но что бы нормально схватить твои ладони понадобилось несколько секунд. Не тонкие, но у не пухлые. С погрызенными, сломанными ногтями. Мои руки все в ссадинах из-за работы. Кожа тоже бледная, но не настолько. Мои руки теплые. Я мотаю головой, чтобы перестать разглядывать наши ладони. Когда я волнуюсь, мои мысли вечно путаются, и я начинаю думать о всем подряд. Но стоит начать. Мои ладони на твоих, я начинаю ими двигать, ты не сопротивляешься, совершенно расслабился. Я начиная играть. Да, я увидел твое небольшое удивление, которое сразу перешло в радость. Твои руки легко поддавались, из-за чего складывалось впечатление что ты играешь сам. В начале я сильно тупил, переволновался, но быстро успокоился. Твои руки действительно легко поддаются. А что если…***
Я отпустил их. Тихо отошёл в другой край комнаты. Такая осторожность была не к чему, ты ушел по голову в свой мир. Ты слышал мелодию которую играешь. Я видел твою улыбку. Та самая улыбка, столь искренняя и яркая. Ты не заметил мое отсутствие. Ты играл. Играл на пианино. Будучи слепым. Я стоял в тени комнаты и наблюдал за этим. Не помню точно, когда же я видел тебя настолько счастливым. Я понял что уже стою и просто плачу. Мне все равно. Ты был счастлив. Это то, чего я так долго добивался.***
Я так давно не слышал твоей игры. Она действительно прекрасна. Я всегда был поклонником клавишных инструментов. Их звучание завораживает. Ты закончил. Ты точно видел ноты. Повисла немая пауза. Никто не подавал звука. Через время ты жестом подозвал меня к себе. Я послушался. Ты тоже плакал. Но это было ожидаемо. Резко ты поднялся и обнял меня так сильно, что на секунду я забеспокоился о своих рёбрах. Ты выше меня почти на пол головы, из-за чего я не как не мог посмотреть на тебя. Словно услышав мои мысли ты отстраняешься и смотришь на меня. Смотришь. Ты снял очки. Тебе они больше не нужны. Твое лицо всё с слезах. Только сейчас я понял что моя любимая рубашка промокла. Но это совершенно не важно. На твоём лицо сияет такая искренняя и нежная улыбка, глаза бегают, рассматривают меня. Они вновь наполняются слезами, слезами радости, и ты снова утыкаешься в мою рубашку. Я и сам стою в слезах. Наверное, это одна из самых странных ситуаций в которых я был. Человек, столь близкий друг, неожиданно прозревший и я, сильный и боевой человек, который сейчас плачет как ребенок. Я обнимаю в ответ. Я счастлив. Он счастлив. До моего слуха доносится еле слышное -Спасибо.