***
Джон Старк Лязг мечей эхом разносился по тихой богороще. Арья была довольно быстрой и двигалась с дикой грацией, но ей не хватало силы. С последним ударом Игла вылетела из руки Арьи и упала за дерево, а тупой кончик турнирного меча Джона был направлен в шею сестры. — Я сдаюсь, — несчастно пробормотала она и пошла за мечом. — Интересный боевой стиль, хотя почти неэффективный против противников в доспехах. Достаточно ткнуть один раз хорошенько и тебе конец, — тихо объяснил он. — И если кто-то быстрее тебя, тебе все равно конец. — Разве броня не замедляет? — с любопытством спросила Арья. — Многие тренируются в доспехах с детства и привыкли к весу. А правильно подобранные доспехи почти не стесняют движений. — Сирио Флорель учил меня всего несколько месяцев в Королевской Гавани. Отец никогда не позволял мне тренироваться у сира Родрика, как и у тебя! — проворчала она. Он внимательно посмотрел на сестру. Последние несколько недель Арья выглядела довольно скучающей. Некому было заставить ее ходить на уроки к септе или мейстеру, и она не знала, чем заняться в свободное время, кроме как бесцельно бродить по Винтерфеллу. У Джона было предчувствие, что вскоре она может сделать что-нибудь глупое от безделья. Но, возможно, пришло время это изменить. — Что ж, теперь я лорд Винтерфелла, так что я разрешаю тебе тренироваться с сиром Бринденом по утрам, — осторожно сказал он. — Но только если ты будешь посещать уроки с мейстером Волканом. Ее глаза на мгновение расширились от удивления, а на лице расцвела широкая улыбка. — Правда? Ты позволишь мне тренироваться? — спросила Арья голосом, полным надежды. Джон весело улыбнулся, хотя ей было плевать на его улыбки. — Да, хотя тебе не следует прогуливать уроки с мейстером, — сказал он. Арье было девять, когда она в последний раз брала уроки у мейстера Лювина. Он не стал бы заставлять ее учиться с септой или гувернанткой, но получить минимальное образование было необходимо. Он почти попросил ее стать его оруженосцем или виночерпием, но быстро передумал, так как это было бы плохим решением. Арья не была ни его наследницей, ни кем-то, кто в будущем займет руководящую должность. Он уже присмотрел себе возможного оруженосца — Торрена Флинта, старшего внука Торгена Флинта. Старый Флинт погиб за него в битве при Винтерфелле. Это был бы хороший способ почтить и вознаградить преданность, проявленную Флинтами с гор. Помогло то, что мальчик был силен как бык в свои тринадцать и довольно умен. — Да, я буду ходить на уроки с Волканом, если буду тренироваться! — Арья энергично кивнула, заставив его приподнять бровь. — Знаешь, я могу быть очень прилежной. Когда-то я была великим виночерпием. — О, это когда же? — Когда я была в Харренхолле, Тайвин Ланнистер сделал меня своим виночерпием, — ответила она с бледной улыбкой. — Он даже похвалил мои навыки и усердие. Он внутренне фыркнул. Только Арья могла быть под носом у Тайвина Ланнистера и даже добиться его уважения, пока все искали ее в Королевской Гавани. — Хорошо, убедись, что ты выспалась. Твой дедушка начинает тренироваться на рассвете, — сказал он с легкой улыбкой на губах. — Ты позволишь мне прокатиться с тобой на Винтере? — нерешительно спросила она. Он остановился на мгновение, чтобы подумать. — Седло дракона не будет готово еще два дня, а ездить без него довольно опасно. И пока Винтер недостаточно силен, чтобы нести нас двоих, — объяснил он, и Арья поникла. — Хотя, как только мой дракон подрастет, я возьму тебя на прогулку. Он проклинал себя за свою неспособность сказать ей «нет» хоть в чем-то. Сестра снова воспряла духом и бросилась к Великому Замку, заставив его покачать головой. По крайней мере, достаточно скоро у нее не останется лишних сил. Флинты из Кремниевого Пальца Вдовьего Дозора прибыли вчера, но Доброе утро. Есть хорошая новость и плохая., что его планам придется подождать еще день или два — разведчики сообщили, что лорды Скагоса двинулись со своего острова и тоже почти добрались. Знамена домов Кроул, Магнар и Стейн были замечены всего в дне пути к северу от Винтерфелла. Он не ожидал, что скагосцы придут ему присягать. Они традиционно предпочитали быть подальше от политики Севера и держались особняком. У них не было даже мейстеров, поэтому он не посылал на Скагос воронов. Было полной загадкой, как они узнали о его коронации. А может и вовсе — пришли за чем-то другим. Ему пока было чем заняться: он заканчивать исследовать Винтерфелл и тестировал новую палочку. Он уже заказал плотнику более сотни жезлов длиной от восьми до четырнадцати дюймов из различных пород дерева Заказ будет готов через четыре дня. Свободное время за последние три дня он провел, исследуя каждый маленький закоулок Винтерфелла, но почти ничего особенного не нашел. Помимо богорощи, только полуразрушенные руины Первой крепости имели своеобразное, но блеклое магическое эхо, указывающее на присутствие магии в прошлом. Оставались лишь крипты. Он вообще их не посещал, если не считать похорон Рикона и встречи с его сестрами. Он как раз собирался отправиться в место упокоения Старков, когда Арья перехватила его, прося о спарринге. Теперь, после схватки с сестрой, Джон, наконец, направился к склепу. Вскоре он оказался лицом к лицу со знакомой старой железной дверью. Через несколько мгновений он уже медленно спускался по винтовой лестнице все ниже и ниже — на незнакомые уровни. Пурпурное пламя окружило его и изгнало окружающую тьму. Продолжая спускаться, он заметил, что что-то изменилось. Когда он прошел пятый уровень, он ясно это почувствовал — магия здесь была тяжелее и гуще. Он с любопытством остановился и оглядел безымянные статуи древних Королей Зимы. Тысячелетия стерли некоторые детали, но лица все еще можно было узнать. Почти все они имели мрачное или строгое выражение лица. Традиционные железные длинные мечи со временем стерлись до нитки, и единственное, что осталось — ржавые полосы на их коленях. Через пару минут он понял, что кроме статуй ничего не найдет и вернулся к лестнице, спустившись еще дальше вниз. Воздух становился теплее, а магия становилась все сильнее сгущалась, пока он, наконец, не достиг самого глубокого уровня. Если расчеты Джона были верны, он находился по крайней мере в семидесяти ярдах под землей. Девятый уровень частично обрушился. В десяти ярдах внутри каменные арки, образующие сводчатый потолок, рухнули, образовав завалы камней и грязи в середине свода. Никто не удосужился исправить это, потому что на это нужно было много времени, а мало кто, кроме Старков, мог находиться здесь долго. К счастью, ни один из уровней не находился прямо друг над другом, поэтому ни одна другая часть склепа не пострадала. Сцена заставила его нахмуриться, так как он мог чувствовать магическое биение силы за препятствием. Это не остановило бы его, если бы он обладал всей своей магией, но, увы, прямо сейчас Джон был весьма ограничен в своих возможностях. Он снял свои рунические наручи и осторожно начал отодвигать в сторону самые крупные камни. Примерно через двадцать минут напряженной работы, он создал достаточно большой зазор в левом верхнем углу. Он осторожно надавил на один из поддерживающих камней, но они не сдвинулись ни на йоту. Последнее, чего он хотел, это чтобы обвал расширился и его бы погребло под тоннами камней и грязи. По правде говоря, то, что он собирался сделать, было довольно глупо, но его любопытство не позволяло отступить. Он осторожно проскользнул в щель и, прополз три метра, оказавшись на другой стороне. Окружение не выглядело иначе, если не считать обветренных статуй, которые со временем потеряли почти все свои черты, и единственное, что еще удавалось разобрать, это были у них бороды или нет. Лютоволки у их ног давно потеряли свою каменную косматость и стали гладкими, как тюлени. Он проигнорировал древние статуи и последовал за практически вибрирующей в воздухе магией, пока не оказался у древней каменной стены в конце сводчатой тропы. От нее исходила такая сила, что все его тело почти вибрировало. А вот за стеной он не смог ничего почувствовать, словно она блокировала то, что скрывала. Джон с любопытством постучал по стене в нескольких местах, но она была твердой и неподвижной. Он обнажил свой бронзовый меч и с любопытством ткнул в серый гранит, но острие лезвия скользнуло в сторону, и в воздухе заплясали искры. Стена была зачарована, чтобы быть нерушимой, и ее нельзя было обойти обычными средствами. Он нахмурил брови, погрузившись в раздумья, вспоминая различные способы открытия магических входов. Рунические загадки отпали — стена была такой гладкой, что казалось, будто ее вчера отполировали. Кодовые слова? — Я, Джон Старк, лорд Винтерфелла и король Севера. — заговорил он, вложив в свой голос как можно больше волшебства. Несколько мгновений спустя ничего не произошло, и он почувствовал себя немного глупо. И не зря, Джон почти хлопнул себя по лбу. Общий язык, на котором говорили андалы, вероятно, даже не существовал, когда эта стена была создана. Он нерешительно повторил то же самое на отрывистом языке Первых людей. Безрезультатно. Джон стоял там, хмуро глядя на стену. Он положил руку на стену и направил свою магию прямо в камень. Все вокруг него на мгновение загудело, но барьер стоял неподвижно. Итак, не руны, не магия и не слова. Если стена не была непреодолимой, осталось проверить только одно. Он схватил кинжал с пояса и провел острием по большому пальцу. Затем он использовал большой палец как кисть, размазывая кровавую полосу по стене. Магия в воздухе запела. Все грохотало и сильно тряслось, и на мгновение ему показалось, что потолок рухнет и похоронит его под миллионом тонн камней и пыли. Затем часть стены с тяжелым стоном соскользнула вниз, открывая проход, наполненный магией. Танцующее пурпурное пламя вокруг него осветило довольно маленькую квадратную комнату. Пустую, если не считать единственной статуи внутри. Взгляд Джона привлек каменный лик, совершенно не тронутый временем и выглядевший так, словно был высечен вчера. Это лицо было… очень знакомым. Он погрузился в воспоминания о своей прошлой жизни, пока не нашел конкретное изображение. Лицо Сириуса Блэка имело почти сверхъестественное сходство со статуей, стоявшей посреди комнаты. Похожий нос, растрепанные волосы и даже пропорции лица, хотя щеки и надбровные дуги выглядели иначе. Это не могло быть совпадением. Джон чувствовал, что после того, как его крестный отец провалился сквозь Арку Смерти, он оказался здесь, в Вестеросе, и эта статуя была либо им, либо его потомком. Хотя почему Сириус сохранил свое тело, а он нет? И время текло по-разному в двух мирах? Не прошло и трехсот лет на Земле, как здесь пролетели тысячи. Самый нижний уровень крипт был самым старым. Хотя арка с этой стороны могла быть разрушена, у него не было реального ответа насчет разницы во времени. Может быть, даже первоначальный герб Дома Старк был не лютоволком, а Гримом? Животное, свернувшись калачиком у ног статуи, теперь, когда он подумал об этом, странно походило на него. Гримы были гигантскими собаками свирепого вида со зловещими глазами, мало чем отличающимися от лютоволков. Он покачал головой, чтобы прогнать ворох мыслей. Скорее всего, он никогда не узнает наверняка. Джон, наконец, оглядел саму комнату — стены и пол были голыми, но его взгляд привлек большой круглый камень, покрытый рунами, на коленях статуи. Это был источник магии, хотя он не выпускал ее, а втягивал из окружающей среды. Джон узнал бы рунический шрифт где угодно — это был Старший Футарк. Хотя руны Первых Людей имели некоторое сходство, их письменность была совершенно другой. Вероятность того, что основатель Дома Старк является его крестным отцом или его потомком, резко возросла. Защитный камень был якорем магической защиты большого владения, поскольку защитные заклинания едва ли могли удержаться на обширной территории, не рассеиваясь со временем. Хотя это был далеко не единственный способ удержать магическую защиту — Джон думал, что в фундаменте стен Винтерфелла были вырезаны рунические надписи, закрепляющие магическую защиту. Еще можно было сделать ее постоянной с помощью магии крови или жертвоприношения. На Земле обереги считались архаичными и устаревшими, поскольку количество различных защит, которые можно было закрепить, было очень ограниченным. Если враг доберется до такого камня, он может довольно легко вывести из строя всю вашу защиту. Хотя, если честно, в эту комнату в семидесяти метрах под землей и за нерушимой стеной, было почти невозможно попасть. После начертания, нельзя было заменить ни одну из рунических матриц на обереговом камне, и единственный способ изменить защиту состоял в том, чтобы просто заменить ее новой. Джон внимательно изучил рунические надписи: защита от зла, подавление темной магии и что-то вроде этого… Скорее всего, это заблокирует любые трупы от возрождения в виде инфери или любой другой формы нежити. Вся защита была направлена против темной магии. Учитывая, что Винтерфелл был крепостью с почти непроницаемыми стенами, резиденция Старков была очень хорошо защищена, когда обереговый камень был полностью активирован. Но сейчас он был в некоем стазисе, удерживая магическую защиту на минимальном уровне. Джон снова уколол ладонь кончиком бронзового кинжала и провел окровавленным пальцем по поверхности шара. Магия в воздухе радостно гудела, когда сфера перед ним засветилась мягким голубым светом. Легкая улыбка появилась на губах Джона, когда он почувствовал, как контроль над оберегом сливается с его магией.***
Уиллас Тирелл, Хайгарден Он медленно хромал в солярий лорда, снова проклиная свою больную ногу. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь он — Верховный лорд Простора. Он больше никогда не увидит отца, потому что он мертв. Ему никогда не удастся похоронить останки своих близких в септе Хайгардена, поскольку Королевская Гавань стала проклятым местом, куда никто не мог войти и остаться в живых. Его бойкий брат Лорас умер после того, как по глупости возглавил атаку на Драконий Камень. Золотая роза Хайгардена — его прекрасная сестра, погибла вместе с отцом в огне Королевской Гавани. У Дома Тирелл было все, что они когда-либо хотели, в пределах досягаемости, пока это не ускользнуло от них за один день. С тех пор все пошло под откос. Его мать, Алерия, отказалась есть с горя и быстро зачахла, умерев через месяц после мужа. Теперь остались только Оленна, Гарлан и он — калека. Теперь даже приятный аромат роз лишь напоминал ему о Маргери и заставлял чувствовать себя еще хуже. А веселые статуи, украшавшие Хайгарден, как будто издевались над ним. Несмотря на трость, каждый шаг ощущался так, словно в ногу вонзался кинжал. Если бы он не был калекой… Впрочем, вряд ли ситуация была бы намного лучше, не будь его нога сломана в том турнире. Наконец он добрался до своего солярия. Стены были покрыты красивыми гобеленами и полками, полными свитков и книг, а стол был покрыт неиспользованным пергаментом. Его бабушка сидела в кресле у пылающего очага, одетая во все черное. Она носила черное с тех пор, как три луны назад была разрушена Королевская Гавань. Смерть ее дочери Мины Редвин и падение дома ее детства — Арбора, в руки железнорожденных опустошили ее еще больше. Уиллас мысленно проклял Эурона Грейджоя с его кальмарами. Но в то время как более слабые женщины чахли, Оленна Тирелл становилась твердой, как сталь. — Бабушка, есть новости? — спросил он, ковыляя к креслу лорда, куда почти упал со вздохом облегчения. Он устроилась так, что нога почти не болела. — Твой дедушка наконец-то собрал все свои знамена, Старомест до краев наполняется воинами, — ровно сказала она, глядя на потрескивающий костер. Резиденция Хайтауэров была в состоянии войны еще до того, как их флот потерпел поражение. Если бы железнорожденные были достаточно безумны, чтобы попытаться совершить набег на Старомест, их встретили бы только сталью и кровью. В самом Хайгардене был большой гарнизон на случай, если Грейджой захочет подняться вверх по Мандеру и попытаться атаковать Верховного лорда Простора. — Если бы нам так повезло, что Эурон напал бы на Старомест и был разбит у его стен. — Мрачно сказал он. За последние несколько лун он научился предвидеть наихудший исход практически любой ситуации. Гарлан все еще изо всех сил пытался собрать достаточно парусных судов, чтобы переправить свои силы и вернуть Щитовые острова. Создание флота заняло много времени. Рыбацких лодок и торговых кораблей было недостаточно, чтобы сражаться с железнорожденными в море. Бабушка достала из-под платья небольшой свиток, развернула его и с интересом прочитала дальше. — Джон Старк отвоевал Винтерфелл и был объявлен королем Севера, — сказала она, посмеиваясь. Уиллас на мгновение задумался, почему его бабушку волнует то, что происходит на Севере. Потом он быстро отругал себя — теперь ему было жизненно важно быть в курсе того, что происходит в каждом уголке Вестероса. — Я думал, что Винтерфелл практически невозможно взять силой. И разве не все мужчины Старков погибли? — Да, но кажется, что Молодой Волк предусмотрительно оставил последний сюрприз перед смертью на этой ужасной свадьбе. Он узаконил своего внебрачного брата, назвал его своим наследником и одним словом освободил от обетов Ночного Дозора. …По общему мнению, мальчик такой же, как и его законный брат, если не больше. Этот Джон Старк разгромил Болтонов и их союзников в открытом поле, несмотря на то, что его сильно превосходили численностью. Жаль, что ему придется последовать судьбе своего предка и склонить колени перед драконами. Дейенерис Таргариен высадилась на Драконьем Камне, и у нее действительно три взрослых дракона. Уиллас вздрогнул от этой новости. В детстве он был очарован рассказами о драконах, но когда он вырос, его взгляды изменились. Один дракон с всадником мог легко убить тысячи и обратить в бегство целые армии. И эти ужасные монстры разрушения снова вернулись в Вестерос. — Тогда не следует ли нам присягнуть на верность Дейенерис? — спросил он. Уиллас не хотел, чтобы ему устроили второе Пламенное поле. — Мы могли бы получить хорошую сделку, если бы договорились с ней первыми, и ее драконы, несомненно, могли бы помочь нам справиться с этими пиратами. — Проблема в том, что глупая девушка привела с собой тысячи евнухов-рабов и дотракийских дикарей. Даже Тирион Ланнистер, убийца родственников, является частью ее двора, — хмуро ответила Оленна, заставив его вздрогнуть. Немногие, если вообще кто-либо, готовы были склониться перед женщиной. Не говоря уже о той, во имя которой сражались рабы и дикари, дракон она или нет. А уж как ненавидели карлика Утеса Кастерли. — К счастью, девушка готова вести переговоры с этим Эйгоном, чтобы объединить претензии. Мальчик Блэкфайр намного умнее и разумнее, чем дочь Эйриса. Мы можем поклясться им в верности только после того, как они поженятся. Так называемый Эйгон был лучшей парой для Дейенерис прямо сейчас, особенно со Штормовыми землями, Дорном и Королевскими землями за его спиной. Ни Уиллас, ни его бабушка на самом деле не верили, что он был тем, за кого себя выдавал. Оленна была непреклонна в том, что мальчик был Блэкфайром из-за Золотых мечей. Уиллас думал, что мальчик был из Лиса и был воспитан так, что искренне верил, что он действительно сын Элии Мартелл. Но это не имело особого значения, когда за его спиной стояли Джон Коннингтон и Дорн. Все, что имело значение, это то, что дому Тирелл удалось выжить. И он сделает все, чтобы они снова процветали под крылом дракона — истинного или ложного, черного или красного — не так уж и важно. А если и Дейенерис, и Эйгон окажутся неуравновешенными или враждебными по отношению к дому Тирелл, он всегда сможет нанять Безликих. Казна Хайгардена была все еще полна. — Кажется, я наконец-то узнала, что произошло в Королевской Гавани, — сказала Оленна со сталью в голосе, вырывая его из задумчивости. — Что?! — Уиллас резко повернулся и опрокинул чернильницу — капли разлетелись по столу на все пустые пергаменты. Его левая нога вспыхнула болью, заставив его вздрогнуть и пожалеть о своем внезапном движении. — Твой дедушка, мейстер Гормон, сумел рассчитать количество дикого огня, необходимого для того, чтобы сжечь Королевскую Гавань дотла. Чтобы поджечь столицу, требовалось не менее десяти тысяч бочек, — сказала она с гневом в голосе. — Но Гильдия алхимиков не может сделать такое количество дикого огня незамеченными без королевского покровительства. И даже Серсея Ланнистер не настолько глупа, чтобы рискнуть поджечь Королевскую Гавань, — недоверчиво сказал он и осторожно отодвинул свой стул от стола, который теперь был покрыт пролитыми чернилами. — Возможно. Если речь шла о королевском покровительстве Эйриса Таргариена. Мне удалось связаться с бывшим алхимиком, который покинул Гильдию после восстания Роберта. Если субстанции было двадцать лет, то для уничтожения города было более чем достаточно полуторы сотен бочек. А Эйрис приказал произвести в два раза больше до разграбления Королевской Гавани, — объяснила Оленна с опасным блеском в глазах. — Мы действительно недооценили, насколько глубоким было его безумие. Теперь ясно, почему Джейме Ланнистер убил пироманта в Красном замке и своего короля. — Но почему Цареубийца ничего не сказал об этом? Это сделало бы его героем! — Львы всегда были высокомерны. Может быть, этот дурак думал, что дикий огонь со временем теряет свою силу? Я сомневаюсь, что он оставил бы вещество нетронутым под Королевской Гаванью, если бы считал его опасным. Он жил там со своей сестрой и детьми, — прямо сказала бабушка. — Разве мы знаем, что вызвало пожар? — спросил он и осторожно поерзал на стуле, стараясь не шевельнуть покалеченной ногой. — По словам одного из выживших в Красном замке придворных, до того, как появились пожары, на улицах шли бои, — тихо сказала она. — Городская стража под предводительством Рендилла Тарли сражалась против новой Воинствующей Веры. — Что могло заставить сурового и набожного лорда Рогова Холма поднять оружие против Веры? — Не знаю. Но узнаю. Смерть моего сына и внучки не останется безнаказанной, — пообещала Королева Шипов и бросила пергамент, что держала, в огонь.***
Эйгон Таргариен, где-то в Речных землях Дождь шел два дня подряд, и Эйгон уже был раздражен тем, что прошлой ночью не было сухого места для сна. Как и в битве при Харренхолле, Коннингтону удалось убедить его не участвовать, чтобы избежать потенциальных неудач. Он уже проявил себя, возглавив атаку на Штормовой Предел. Если подкрадываться в темноте ночи и убивать людей во сне можно было называть битвой. Тем не менее, Эйгон знал, что в поле опасно, и если его убьют, их дело рухнет. И, не дай Бог, если он попадет в плен, его ждет очень ужасный конец. Тем не менее, его кровь кипела, и он жаждал возглавить бой и покрыть себя славой. Но все, что ему удалось — это получить командование резервом. Он наблюдал за боем с небольшого холма. Но даже без учета резерва Ланнистеры были сильно в меньшинстве, и Эйгон сомневался, что примет участие в сражении. Он наблюдал со своего места, как обе кавалерии столкнулись, но грязное поле усложняло дело, поскольку ни одна из сторон не могла хорошо маневрировать или атаковать. Ему бы хотелось избежать боя под дождем, но если бы не ливень, они бы даже не догнали отступающее войско Ланнистеров. Обе армии устали от форсированного марша по грязной земле, но силы Эйгона решительно удерживали численное преимущество. Он не мог не ликовать, когда левый фланг пехоты Ланнистеров был окружен и разбит. Вскоре, за ним последовал и центр врага, и пехота Ланнистеров бежала или, по крайней мере, пыталась сделать это, увязая в размякшей почве. Видя, что сражение проиграно, неприятельская конница тоже начала разбегаться во все стороны. К вечеру дождь наконец прекратился и все собрались в командном шатре. — Каковы наши потери? — спросил Джон Коннингтон. — Мы потеряли три тысячи человек, и у нас есть еще почти семь тысяч раненых, — мрачно сообщил Дик Коул. На предплечье сержанта было девять золотых перстней, указывающих на количество лет службы в Золотой роте. Эйгон лениво подумал, не погиб ли его брат Уилл Коул в бою, поскольку он не видел его сегодня. — А что враг? — нетерпеливо спросил его Десница. — Ланнистеры потеряли почти восемь тысяч человек, и у нас в плену еще пять тысяч. — Мы захватили кого-нибудь важного? — с любопытством спросил Эйгон. Мелкие новобранцы сдадут свое оружие и доспехи и будут отправлены домой после того, как поклянутся не поднимать против него оружия. Его армии не нужно было кормить еще пять тысяч ртов. Он сомневался, что у многих из них есть желание продолжать сражаться и умирать за своих лордов. А у самих западных лордов, вероятно, не было больше стали, чтобы экипировать воинов, иначе Ланнистеры выставили бы гораздо большие силы. — Лорд Престер из Пиршественных Огней, который командовал их пехотой, лорд Джонас Бракен и несколько десятков рыцарей, — хрипло ответил Коул. Жаль, что Джейме Ланнистер ушел. Но теперь более половины сил Ланнистеров были убиты или взяты в плен, а остальные разгромлены, и Речные земли были его. — Джонаса Брэкена почти не нужно уговаривать, чтобы преклонить колено. В конце концов, до его замка всего несколько дней, а большая часть его сил уже уничтожена, — сообщил его Десница. — Я поговорю с ними обоими. Согласовано, наконец, место встречи с Дейенерис? — спросил он. Он давно хотел встретиться со своей тетей и увидеть ее драконов. Он определенно мог бы вернуть Семь Королевств в одиночку, но с ее драконами любое сопротивление должно быстро исчезнуть. — Да, Селми наконец подтвердил, что встреча состоится за пределами Харренхолла через сенночь, — натянуто сказал Коннингтон. — Хорошо, лорд Манфри Мартелл будет командовать нашими силами, пока мы будем на переговорах с Дейенерис и ее Десницей, — сказал он с едва сдерживаемым волнением в голосе. — Мы едем в Харренхолл завтра на рассвете!